Трудно быть «дьяволом»

Казалось бы – глупость и мракобесие, но только подкрепляется теория научными исследованиями. И сам Первый секретарь тому яркое подтверждение. Работает с утра до ночи, всё помнит, во всё вникает. И несмотря на неспешную манеру ведения дел – всё успевает! У земных – не так, у них "мозг" разве что в пятую точку не вмонтирован. Что не может не радовать технические войска.

Дочитав документ, Первый поставил размашистую подпись и отложил бумагу в корзину. Хрустнув уставшими пальцами, поднял взгляд на посетителя.

– Докладывайте, товарищ директор. Я вас внимательно слушаю.

Слушать он и правда будет внимательно, разбираясь во всём. Зазеваешься – сразу подловит. Потому и мотается Директор на объект, не доверяя сухим сводкам, для того и ночует возле артефакта, вытряхивая из учёных, казалось бы, второстепенные, детали. Потому что в его деле второстепенного не бывает.

Откашлявшись, Директор начал доклад, заодно вспоминая всё, что произошло после обнаружения артефакта. Вспоминая не просто так, а на случай каверзных, которые Первый любит задавать, вопросов. На которые, если не ответить, можно попрощаться с карьерой. Или с головой.

Группу Гордеева он приволок на объект буквально за шиворот, приказав во всём разобраться и напомнив о персональной ответственности за результат. Забыв покой, сон и близких, учёные с головой погрузились в работу. Правда, и поддержку им обеспечили по высшему разряду. Всё, что требовалось для проекта, Директор "пробивал" по своим каналам, задействуя все контакты. В том числе – и среди земной резидентуры.

Он хорошо помнил первый после обнаружения артефакта разговор с Хозяином. Он был уверен, что по голове его, мягко говоря, не погладят. Ещё бы, если СБМ нагнала в район войска, поскребла по сусекам у армейских и даже оттянула на себя часть флота!

Но Директор оказался неправ. Первый принял его быстро, в считаные часы организовав личную встречу. Хозяин знал, что творится в тройном ударном. Не мог не знать. Но он не стал рубить сплеча, понимая, что Директор не будет просто так стягивать к Терра Ноахис все наличные силы. Когда же ему доложили, ЧТО было найдено в подземной пещере, приказал лишь одно:

– Пока об этом – никому. Пойдут кривотолки, паника. Всю информацию – только при личных встречах. А будут интересоваться товарищи партийцы – отправляйте их ко мне. Невзирая на чин.

Понял тогда Директор, во что вляпался. Много было у него врагов, а стало – ещё больше. И если не угодит он начальству, то его бросят на растерзание стае обозлённых на СБМ и Отдел конкурентов. Тут хочешь не хочешь – а все тайны из упрямого артефакта вытрясешь!

Поначалу всё шло не очень. Объект не желал сдаваться, упорно храня свои тайны. И можно бы махнуть рукой – мало ли в мире загадок, но ведь зачем-то хотели его земные уничтожить! Да не смогли, потому что заглох отчего-то рядом с сосулькой совершенно исправный, десятикилотонный боеприпас. И даже одно это "отчего-то" оказалось кроличьей норой, в которую с головой провалилась вся практическая и глубоко теоретическая физика. А ведь есть ещё много другого.

Например, сам бункер, который "умники" излазили вдоль и поперёк. Или его странное медное покрытие. Медное оно только на вид, а на деле являет собой сложные агломерации нанокристаллов, подозрительно похожих на мозг и нервную систему. Вот только достучаться до этого мозга не получалось от слова "совсем". Молчал мозг, не реагируя на ток, лазеры и гамма-излучение. Как партизан на допросе – молчал!

Помог случай. Вскоре после герметизации объекта руководитель группы случайно прикоснулся к колонне голой рукой. Ну, как прикоснулся – психанул, сорвал перчатки, и заорав матом на молчаливую конструкцию, изо всех сил врезал по ней кулаком, который внезапно вошёл в твёрдый материал словно в тесто. Рука Гордеева увязла внутри сосульки, а сам он простоял подле колонны почти двое суток, впав в некое подобие комы. Дежурившая рядом медбригада на все вопросы разводила руками. Показатели были в норме, пульс как у младенца, а мозговые волны демонстрировали глубокий, здоровый сон.

Директор попрощался с карьерой в третий раз. ЧП на курируемом объекте с потенциальной утратой научрука грозило отбросить исследования на недели, если не месяцы, назад. Но обошлось. Через сорок шесть часов артефакт освободил руку учёного. Гордеев очнулся, заорал от боли и рухнул на пол. Мозг-то спал, но мышцы за это время закостенели, поддерживая тело в стоячем положении. Так товарища на носилочках в лазарет и унесли, где его уже ждал спешно примчавшийся на место Директор.

Гордеев приходил в себя несколько суток. Поначалу не мог назвать даже имя, лишь мычал и метался по койке. Потом затих, вспомнил про жену и сына–двоечника. Через день – назвал имя Первого секретаря, через два – признал непосредственного начальника. Про объект – ничего, помнил только, как кулак зажало внутри и обожгло, словно кипятком.

Его продержали под аппаратами неделю, изучая чуть ли не под микроскопом. Здоров как бык, сон, аппетит в норме. Биохимия крови, правда, скакала, но и это через пару дней прошло.

В ночь перед возвращением Директора в столицу в дверь кабинета кто-то бешено забарабанил. В коридоре временного жилого блока стоял всклокоченный, в одних трусах и майке, Гордеев. Глаза дикие, в руках – скомканные листы бумаги, исписанные мелким почерком. Отодвинув плечом начальника, он молча зашёл в кабинет. И уж на что Директора трудно напугать, а и ему стало не по себе, когда одуревший научрук приблизился к нему вплотную. На вопрос – что, мол, происходит, учёный произнёс только одно слово:

– Гипертоннель.

Швырнув листки на стоящую рядом тумбочку, обессиленный Гордеев упал в кресло. Когда его попытались увести в медблок, заметался по комнате и потребовал встречи со своей группой. Психиатр, подумав, дал добро – в таких ситуациях с пациентом лучше не спорить, если он не буйствует и на людей не кидается. Гордеев – не кидался и даже согласился надеть штаны. Отвели его тогда, болезного, вместе с заметками в лабораторию, где уже ждали поднятые по тревоге подчинённые. Отвели, надеясь, что в рабочей обстановке научрук быстро придёт в себя и успокоится.

Но вышло немного иначе.

Группа просидела в лаборатории до утра, споря до хрипоты и исписав все доступные поверхности непонятными формулами. Врачей отпустили за ненадобностью – Гордеев оказался адекватен. Хотя вещи говорил – совершенно неадекватные! Но если научрук и сошёл с ума, то сделал это на редкость грамотно, подведя под своё безумие хорошую теоретическую основу. Опровергнуть которую не смогли даже коллеги.

Когда обо всём доложили Директору, у него отвисла челюсть. Услышанное было до того невероятным, что он почувствовал себя персонажем плохой фантастической книги. Очень плохой и очень – фантастической.

Во-первых, при физическом контакте "сосулька" залила в мозг учёного огромный объём информации. Те сорок шесть часов Гордеев вовсе не спал – он бешеными темпами впитывал в себя всё, что транслировал артефакт. Преходящая амнезия являлась следствием когнитивной перегрузки. Мозгу реципиента потребовалось время на обработку чудовищного массива данных, после чего знания "всплыли" в его голове одним махом. В принципе, такой интерфейс – штука незаменимая. Прикоснулся, отключился ненадолго, бац – и уже во всём разбираешься. Не нужно ни проводов, ни сложных компьютеров, только кроватка неподалёку, чтобы после многочасового стояния в себя прийти. А они его, глупые, лазерами да радиоволнами!

Во-вторых, как и боялся себе признаться Директор, объект – творение рук далеко не человеческих. И возможно, даже не рук! Кто и когда создал артефакт – так и осталось загадкой. "Сосулька" то ли не смогла, то ли не захотела этого сообщать. Ясно одно – людей артефакт признавать своими хозяевами отказался. Взломать же объект подобно компьютеру возможным не представляется, равно как и разобраться, по каким признакам он отличает своих создателей от прочих. Поэтому тут пока – тупик.

И, наконец, в-третьих, хотя если по-хорошему, то – во-первых. Сосулька эта – вовсе не сосулька, а своего рода маяк, позволяющий связывать между собой произвольные точки в пространстве. Радиус действия – пара миллионов километров, но главное, что соединены они между собой в единую, причудливую сеть, позволяющую за мгновение перемещаться между маяками на любое расстояние. В солнечной системе таких два – на Земле и Марсе, и оба завязаны на ещё один, расположенный… да чёрт знает где – расположенный!

Расстояние такое, что с Марса ту звезду даже в самые мощные телескопы не разглядеть. Как оно всё работает – понятно весьма условно, точно удалось установить лишь одно. Неразорвавшаяся бомба – прямое следствие высокой концентрации того, что умники за неимением лучшего термина назвали "гиперполем". Поле это, не признавая барьеров, пронзает пространство, а вблизи от объекта вытворяет всякую чертовщину, от замедления времени до скачков силы тяжести. Но что характерно, людям артефакт никакого вреда не причиняет, ограничиваясь мелкими шалостями на вверенной ему территории.

– …таким образом, товарищ Первый секретарь, в наших руках оказалась уникальная технология. Нам удалось успешно осуществить переброску материи и информации между произвольными точками как на поверхности, так и в околопланетном пространстве. В экспериментах задействовались кристаллы, растения, животные и в конечной фазе – отряды добровольцев, подвергнутые после тщательному медосмотру. Нарушений в работе организма выявлено не было. То же самое касается всех прочих объектов экспериментов. Они остались неизменными вплоть до молекулярной структуры, без каких-либо аномалий.

– В связи с этим хотелось бы подытожить. Первое. Обнаружение артефакта даёт Республике уникальное тактическое и, возможно, стратегическое преимущество за счёт принципиально нового средства доставки. Второе. Крайнее недоумение вызывает тот факт, что располагающий доступом к аналогичному артефакту противник по неизвестным причинам не пробует им воспользоваться, ограничившись неудачной попыткой уничтожения. Наконец, третье. Необходимо в сжатые сроки получить информацию о том, что находится по ту сторону маяка. Научной группой подготовлены беспилотные разведчики, которые с вашей санкции и с соблюдением всех мер предосторожности могут быть переброшены "в дальний конец" незамедлительно. У меня всё, товарищ Первый секретарь.

Первый встал и в глубокой задумчивости прошёлся по комнате. Сев на место, уставился в одну точку, прикидывая варианты. Каким-то шестым чувством Директор понял, что в его судьбе грядут большие перемены. И не ошибся.

– Спасибо, товарищ директор. Вы правы, в наших руках действительно находится уникальная технология, дающая нам немыслимые доселе возможности. Соблазн использовать её для нанесения врагу болезненных ударов велик, но тут есть некоторые возражения. Во-первых, мы рискуем разменяться по мелочам. Как вы верно заметили, нам неизвестно, что находится по ТУ сторону, возможно, нечто такое, что раз и навсегда решит исход противостояния. Если же мы используем маяк для атак на врага, то не оставим ему иного выбора, кроме как начать против нас тотальную войну. Таким образом, мы рискуем променять первородство качественного скачка на чечевичную похлёбку сиюминутной выгоды.

Медленно, рассудительно говорит Хозяин, но каждое слово – как пудовая гиря. Не сдвинешь, не переиграешь.

– Это подводит нас ко второму пункту, и тут я снова должен с вами согласиться. Действительно, остаётся неясным бездействие противника после обнаружения им артефакта на Земле. Если враг осведомлен о реальных возможностях устройства, он должен был попытаться уничтожить марсианский маяк любой ценой. На этом фоне отправка на задание наскоро сколоченной из штрафников спецгруппы выглядит как минимум странно. Загадку эту следует разгадать, и чем раньше – тем лучше.

– Теперь по поводу третьего пункта. Полагаю, что будет неосмотрительно отправлять экспедицию в дальний конец, дав врагу возможность в любой момент ударить нам в спину. Вполне вероятно, что Содружество намеренно даёт нам первыми сделать этот шаг, рассчитывая заманить нас в ловушку. Времени для подготовки у них было достаточно, а значит – такой вариант не исключён.

– Исходя из этого я думаю, что нам стоит в первую очередь сосредоточиться на земном маяке. Необходимо в кратчайшие сроки выяснить, что известно противнику о возможностях объекта, по какой причине он не пытался использовать его против нас, а также почему он так вяло пытался уничтожить маяк на Марсе. Эту задачу я хотел бы поручить вам, товарищ директор.

Первый закончил монолог и внимательно посмотрел на собеседника. Ну что ж, кто эту кашу заварил – тому и расхлёбывать. Вот только…

– Спасибо за доверие, товарищ Первый секретарь. Ваше поручение будет выполнено, но у меня есть просьба.

Пауза. Первый не любит просьб, любит – когда под козырёк. Ну так и задача ведь не из простых.

– Слушаю вас.

– Товарищ Первый секретарь, я прошу вас временно вернуть в моё распоряжение Отдел Д. Миссия предстоит крайне сложная и мне хотелось бы…

– Хорошо, товарищ директор.

Вот это да! Прямо так просто?

– …но у меня к вам встречное предложение. Я хотел бы, чтобы вы возглавили Отдел. Мне очень нужны преданные делу люди, способные справиться с любой задачей. Что скажете?

Да чтоб тебя! И главное – не сказал ведь "Партии" или "нам", сказал – "мне". А значит… Чёрт его знает, что значит, но точно, что ничего хорошего. Плакала чудом спасённая после теракта карьера. Или не чудом? Или специально приберёг его Первый, чтобы в нужный момент пристроить к делу? Похоже на то, очень похоже.

– Конечно, товарищ Первый секретарь. Почту за честь!

А на душе – кошки скребут. Но поздно уже отступать, да и некуда.

– Вот и славно, – улыбнулся Первый и нажал на встроенный в столешницу сенсор.

Из распахнувшейся в стене потайной двери вышли двое. Лицо одного из них было подозрительно знакомым. Стоп, да это же… Ну точно – погибший, а на самом деле перешедший в Отдел, командир "Ареса"! Так он же и вправду погиб. Совсем недавно!

– Следуйте за нами, товарищ директор.

Приветливо улыбнувшись, сопровождающие подтолкнули его к чёрному ходу. Вроде вежливо, а не откажешь. Потому что будут настаивать!

Ступив в узкий коридор, Директор тоскливо оглянулся на Хозяина. Точнее, на спину Хозяина, ведь тот уже занимался другими делами, забыв про посетителя.

Дверь тихо закрылась, отсекая Директора от высокого кабинета. Отсекая от прежней жизни, планов и даже каких-то надежд.

Отсекая вернее любой, самой прочной, стены.

Навсегда – отсекая!

Глава 16

– Простите, пожалуйста, как нам в подземный город попасть? – обступила сухонького старичка–индейца группа туристов.

Да чтоб вас черти взяли! Зимой ещё туда-сюда, а вот летом маленький перуанский городок превращается в перенаселённый мегаполис. А всё из-за этих раскопок. И ведь просили же на собрании мэра гнать взашей назойливых археологов. Да куда там – они ведь живыми деньгами за постой и работу платили. Деньги, деньги, помешались все на них. А что в итоге? Раскопали там этот… "комплекс". Ну и на весь мир раструбили, как же не раструбить. А город теперь расхлёбывает – по улицам днём не протолкнуться, ночью от шума не уснуть. Туристическое, туды его, направление!

– Вы простите за назойливость. Мы издалека, не местные. Очень на подземный город посмотреть захотелось, ну и прилетели. Оно понятно, что вам тут непросто. Жили себе спокойно, а теперь, – сделал один из парней неопределённый жест, – это всё терпеть приходится.

Старик смягчился и вновь оглядел приезжих. Молодые ребята, подтянутые, улыбки в тридцать два зуба. И чувствуется, что простые, "от сохи", а не снобы городские.

– В подземный город вход с другой стороны. Спускаетесь по улице и поворачиваете вон туда. Идёте мимо зарядной станции, всё время вниз. Как военную базу обогнёте – направо и вперёд ещё метров двести, а там уже и вход.

– Ясно, спасибо. А что за база? Воюете с кем? – улыбнулся парень.

– Её после раскопок поставили. Понаехало тогда военных, перекрыли всё так, что из дома без пропуска не выйти. Народ взвыл, жалобы писал – да куда там. Года полтора тут всё изучали, потом вдруг разъехались. Ну как разъехались – базу оставили, но она наполовину заброшенная. Ещё возили что-то, сверлили, долбили под землёй так, что всё тряслось. Нам сказали, что это город они подземный к открытию готовили. Чтоб он провалился, окаянный!

– Давеча вот опять – что-то у них с электричеством стряслось, так на улицах все фонари полопались. Но они молодцы, подсуетились. Извинились, так, мол и так, ремонт за наш счёт. Новые вот повесили. Хорошо ещё, что в домах не коротнуло. А может, и плохо – подали бы на них в суд, глядишь, и убрались бы они куда подальше. Так нет же. "Мы тут, – говорят, – чтобы за порядком следить. Городок у вас маленький, полиции кот наплакал, а тут столько народу ожидается. Приказ у нас, – говорят, – полностью пока не сворачиваться и за приезжими приглядывать." А как они приглядывают, мы знаем – текилу жрут и девчонок наших лапают. Да и как приглядывать, когда их самих – с гулькин хрен? Ну ничего, скоро новое собрание, мы там начальство-то пропесочим. Пусть что хотят делают, а вояк этих отсюда уберут. Иначе пусть с креслами прощаются, дармоеды!

Расставшись с разговорчивым дедком, туристы двинулись в указанном направлении. Выйдя из городка, прошли мимо базы. Глянули мельком сквозь проволочный забор, моментально схватывая все детали. Не соврал дед, заброшен объект чуть меньше, чем полностью. В казармах заколочены окна, на парковке – одинокий офицерский авиамобиль. Охрана смешная – два пузатых сержанта с одышкой. Толку с них никакого, даже нищего от ворот отогнать не смогли.

Нищий появился возле базы пару месяцев назад. Откуда взялся – чёрт его знает. Скорее всего, добрался зайцем из берлинских или канадских трущоб. Грязный, вонючий, покрытый струпьями бродяга облюбовал пятачок напротив КПП, чтобы клянчить милостыню у идущих к подземному городу туристов. Дело, видимо, оказалось прибыльным, потому что прогнать настырного бомжа не удалось ни охране, ни офицерам.

Уговоров калика не слушал, лишь угрожающе мычал и тряс кружкой с мелочью. Уводили – возвращался, в ответ на зуботычины кусался и орал, привлекая внимание сочувствующего населения. После очередного инцидента волевым решением командующего попрошайка был оставлен в покое. Вёл он себя тихо, на рожон не лез и скоро к нему привыкли, воспринимая просто как часть пейзажа.

Он и сейчас там сидел, раскачиваясь и придерживая поставленную на землю кружку с мелочью. Остановившись рядом, туристы переглянулись. Один из них потянул из кармана монетки. Бросил в парочку кружку, подумав, добавил ещё. Хмыкнув в ответ, бродяга неловко качнулся, рассыпая мелочь по мостовой. Замычал, полез на четвереньках собирать. Ну да что с него взять, с убогого.

Оставив позади зачумлённого нищего, компания пошла дальше. Обойдя базу, туристы свернули на узкую улочку, ведущую ко входу в комплекс. Купили билеты, прошли вглубь горы вместе с толпами приезжих. Достав "ассистенты", включили запись, восхищённо шушукаясь.

Подземный город и вправду был городом, с вырубленными в скале кварталами, улицами и покрытыми причудливым орнаментом строениями. Кто и когда его построил – неясно до сих пор, местные же историки на такое диво только глаза вытаращили.

Комплекс был открыт для туристов не полностью. Несколько улиц были наглухо перекрыты сплошной бетонной стеной с камерами по периметру. Что там дальше – простым смертным неинтересно. Интересно – только непростым.

Выйдя на поверхность, путешественники двинулись к гостинице, упоённо галдя и размахивая руками. Туристы, что с них взять. Такие же, как и остальные.

– Может, по пивку?

А почему бы и нет? Зашли в магазинчик, набрали в пакеты приятно позвякивающую тару. Поднялись в номер, включили футбол, откупорили смачно бутылки. Отдыхать – так отдыхать! Сотни лет прошло с двадцатого века, человечество Марс заселить успело, а как болели мужики под пиво – так и болеют. Такая вот историческая преемственность.

Сделав старенький, в полстены, экран погромче, туристы достали "бортовой" и подключили к нему новомодные земные "ассистенты". Тихо переговариваясь, принялись внимательно отсматривать записи. Не забывая при этом покрикивать в такт голам.

– Давай, давай!

И уже тише:

– А если бетон рвануть? Оттуда до объекта рукой подать.

– Ну куда ты бьёшь, куда?! Не факт. И потом, надо анализаторы посмотреть. Чует моё сердце, не бетон там.

Согласно встроенным в ассистенты анализаторам, под бетоном был скрыт толстый слой бронепласта. Не просверлишь его, не взорвёшь, разве что чем-то килотонным. Но знают туристы – не сработает здесь такой боеприпас. Пробовали уже.

– Подсечка была, ну видно же! Пройти понизу не получится. Работаем сверху, через базу. Открывай план.

Открыли присланные местным резидентом файлы. Ещё раз прошлись по схеме. КПП, сразу за ним – караульная. Чуть поодаль – плац, к нему примыкают казармы и столовая. Недалеко – ангары авиамобилей и ремонтная мастерская, рядом – штаб. Самое интересное – возле горы, где находятся лаборатории, склады и вырубленная в скале арка с бронированными воротами и постом охраны.

Командир ещё раз изучил план. Ему не нравилась эта база. Не понравилась ещё тогда, когда они тренировались на её точной копии сначала на Марсе, а потом на Земле. Слишком уж всё просто. Пара увальней на КПП, которых, что называется, "обнять и плакать". В караулке спокойно дрыхнет тревожная группа. И не спецов – обычной, расхлябанной солдатни, что подтверждали записи, сделанные с "Москита".

Бойцы шатались по территории, маясь от безделья и поплёвывая по сторонам. Забыв про устав, играли на плацу в футбол. Вечером, спрятавшись за зданиями казарм, пили пиво и курили "траву". Командиры, впрочем, были не лучше – днём подыхали от безделья в штабе, вечером – надирались в окрестных барах, клея приезжих девиц.

Охранные системы – полная рухлядь. Забор подключён к устаревшей сигнализации, которая обходится на раз–два. По периметру висит несколько камер, половина при этом не работает. Защита с воздуха? Отсутствует. Тут не то, что "Москит" – копеечная игрушка пролетит, если умеючи. Нет над базой и противодиверсионных, напичканных сканерами дронов, обязательных для режимных объектов. Судя по всему, они тут были раньше, до того как базу законсервировали, переведя на минимальное обеспечение. Сейчас же – "над всей Испанией безоблачное небо".

Засада? А откуда ей взяться? До ближайшей деревни – пара десятков вёрст, если по прямой. А если по извилистым горным дорогам, то как раз к шапочному разбору доедешь. По воздуху? Но не будешь же флаеры в пещерах прятать, тут авиадром нужен, или как местные говорят – аэродром. Что ещё остаётся? Сброс десанта с орбиты? Возможно, но больно мудрёно. И потом, на это тоже время нужно, за которое группа сто раз успеет исчезнуть. Вой входящих в плотные слои десантных ботов слышно будет даже под почвой, не говоря о том, что подобные сюрпризы быстро засечёт прикрывающий тылы отряда резидент. Нет, отпадает.

Может быть, кто-то засел в вырубленном в скале туннеле? Возможно, но вряд ли. Не может быть, чтобы за весь период наблюдения они никак себя не проявили. И опять же, слишком сложно. Зачем им, спрашивается, там торчать?

Последняя возможность – это засадная группа, замаскированная под приезжих. Сидят сейчас, как и его отряд, в гостинице и ждут сигнала, чтобы взять чужаков живьём. Но резидент и тут подсуетился, взломав системы местного авиавокзала и отслеживая всех прибывающих и убывающих в определённой возрастной группе. Плюс прокачка фотографий по базе известных Отделу бойцов спецподразделений и прочих ЧВК. Плюс жучки и отслеживание перемещений наиболее подозрительных личностей с помощью ИИ. В крайних случаях – проверка при личном контакте в баре, гостинице или подземном городе. В сухом остатке – ничего. Если и караулит кто-то его бойцов, то этот "кто-то" – чистой воды невидимка, чего не бывает.

Ну так что, товарищ командир? Работаем или сворачиваемся? У него есть право дать отбой, но нет оснований. Неясные сомнения к делу не пришьёшь. А то, что база толком не охраняется – так ведь законсервирована, причём по самому что ни на есть остаточному принципу.

Выключив бортовой, командир оглядел бойцов.

– Работаем!

Поздно ночью из бара вышла подвыпившая компания туристов. Пошатываясь, прошла мимо базы, пытаясь стрельнуть у караульных сигарету. Получив отказ, ушла дальше, любоваться ночными видами.

Пройдя мимо входа в подземный город, "туристы" приблизились к поросшим густой растительностью холмам. Углубились в тропическую чащу, направились к заданным координатам, тихо чертыхаясь и отмахиваясь от комаров. Точно к условленному времени вышли на небольшую полянку.

Трава неподалёку сдвинулась и трансформировалась в человеческую фигуру, облачённую в голографический камуфляж. Плавной походкой человек двинулся к ним, периодически выпадая из поля зрения. Что на нём, интересно – "Скорпион" или "Варан"? Впрочем, человек мог вообще быть без камуфляжа. Мог быть даже голышом, не переставая, при этом, быть крайне опасным для противника.