Любить волка. Быть волком. История одной любви

Через несколько мгновений рядом со мной бежал голый Сеня и ловил меня брошенную ему в руки.

– Хорошая мысль вожак. – Он улыбнулся, скованно, но ласково. – Из всех я самый выносливый, легче переношу боль. Поэтому с тобой останусь я. А ребята побегут вперёд разделившись. Так и след запутают и шансов больше, что догнав нас, в азарте, их запах не заметят.

Через пару минут ребят, оборотней, уже не было видно. А мы бежали уже вместе держась за руки. Иначе мой запах будет не чётким, и преследователи могут разделиться. А так мы, возможно уведём их за собой.

Через пол часа я уже слышала далёкий вой. Страха не было. Был азарт. Я оборотень и вся моя натура рвалась в бой и в бег. Не смотря на усталость и холод все горело внутри. Хотя нет, вру даже себе. Я боялась, но не в ужасе или панике, а в испуге за то, что будет дальше. Удастся ли наш план. Успеют ли ребята. Останемся ли мы в живых. И ещё опасения, что все ошиблись, и Сергей не моя пара, метка не настоящая и он не отзовётся, не поможет, не услышит и не придёт уже больше во сне серым волком… Но этот страх только придавал сил и заставлял бежать не останавливаясь.

Я оступилась. Как обычно меня подхватил и помог не сбавляя темп обрести равновесие мой спутник. При этом Сеня обернулся и сбился в дыхании. Я обернулась в том же направлении. За нами бежали волки, много, очень много…

– Он гонит всю стаю… Одно радует, все идут за нами.

Часть 13. …От любви до любви

Металлический бой.

Только выдох и вдох

И я рядом с тобой.

Ранним лучом к тебе

Летним дождём к тебе

Снежной зимой к тебе

Нежной весной к тебе

Ранним лучом к тебе

Птицей в окно к тебе

Только к тебе

Снова к тебе…

(исполнитель А. Барыкин)

Ночь. Тёмное небо в россыпи звёзд. Свежий, морозный воздух. И это все хорошее что есть в сложившейся ситуации на этом и заканчивается. Ну разве что шанс на то, что Дэн и Ян доберутся до хутора и за ними нет погони. Что нас найдут и найдут вовремя, живыми. Ну и я стою не одна. Рядом со мной друг, мой новый друг и он не бросил меня, не отрёкся. Стоит абсолютно голый и крепко сжимает ладошку прикрывая меня собой от прибывающих оборотней.

А я, вот сейчас я замёрзла. Моя одежда покрылась морозной коркой. Вода превратила её в тяжёлую и жёсткую. Каждое движение и замёрзшие складки моей одежды раздражающе царапают. Из горла вырывается пар при каждом выдохе. Зубы стучат. Да, если выживу, то слягу, впервые в своей жизни, с простудой. А ещё, я боюсь, за себя и за ребят, особенно за Сеню.

Первые волки нагнали нас ещё минут десять назад. Это были молодые, худые и усталые ребята и девчонки. За ними прибывали и прибывали волки. Чем позже приходили волки, тем хуже был их внешний вид.

Худые, некоторые на столько, что бока были впалыми и торчали ребра. Шерсть не лоснилась, совсем, у многих отсутствовали клоки и были проплешины. Многие были в шрамах, некоторые в свежих. И все замученные и грязные. Даже дикие стаи волков выглядят, наверное, лучше, чем эти оборотни.

А в глазах… Если у первых было торжество погони, ненависть и предвкушение. То у последних прибывающих было сочувствие с усталостью и безысходностью, от них словно исходила аура тленом и готовностью умереть, но не идти дальше. Вокруг нас собралось много оборотней и все в волчьем облике.

Я насчитала в около двадцати, но могла сбиться. Они сидели, лежали и прохаживались по кругу. Все ждали Фонберина. Я уткнулась лбом в плечо Сени. Прикрыла глаза. Не смотря на одолевший меня холод до дрожи и стука зубов, постаралась дышать ровно.

Я опять вспоминала Сергея и звала его. Теперь не деля себя и зверя, я – это я. И я всем своим существом хочу, чтобы он меня услышал. И я опять запела и заскулила, я подвывая себе. Кажется, скулила я вслух. Я не просто звала Сергея, я молила отозваться его душу, его сердце.

Я без тебя, я без тебя,

Я без тебя пропаду!

Только надежда не тает

В отзвуке прожитых дней…

Лесенка жизни крутая –

Вместе идти нам по ней.

Я в облаках не витаю,

Лёгкого счастья не жду…

Я без тебя пропадаю,

Я без тебя пропаду!

«Маленькая моя, Леночка? Где ты, родная?».

Он ответил, он услышал. Я всхлипнула, слезы потекли из глаз по щёкам и по спине Сени. Он напрягся, спину и без того ровная, словно окаменела.

– Не раскисай Волкова, ещё есть время. – Он шептал, но видно волчий слух намного лучше, чем я представляла. Потому что я услышала лающие рыки, открыла глаза и увидела смеющихся волков. Если это можно назвать смехом. Ну да, сначала скулила, теперь плачу и жмусь к мужику. И со всхлипом я прошептала.

– Меня услышали Сеня.

– Тем лучше. Смеяться надо, а ты слезы льёшь. Продолжай. Скажи мы сейчас на северо-востоке от хутора в двух – трёх часах бега волком. И скажи пусть сам пробивается к тебе, ты слаба и не опытна, на долго не хватит.

– Ты слышишь, Леночка, родная, где ты?

– Тот серый волк – ты. – Я не спрашивала, я констатировала факт. – Мы на северо-востоке от моего родного хутора Тумак, часах в двух-трёх бега, волчьего. Меня похитил Фонберин Вячеслав, он младший брат того, по делу твоего отца, тут вся его стая. Мне помогли бежать три новичка. Но мы не смогли оторваться. Двое бегут на хутор, я их послала за помощью и предупредить. Один со мной сейчас, Сеня. Нас уже догнали. Вся стая тут, самого Фонберина нет. Я боюсь, если он придёт на хутор, там много детей и стариков.

– На хутор я отправил своих людей, ими руководит Петя. Туда же вызвали стражей, не переживай. Я ищу тебя. Сразу как ты во сне сказала, что тебя похитил этот урод.

– Мне плохо удаётся звать тебя.

– Потому что ты не обращалась.

– Сеня сказал, чтобы ты сам пробивался ко мне. Мне не хватает сил и их все меньше.

– Мы ищем тебя. Я ищу тебя. И я буду рядом, хотя бы мысленно, я …

Меня резко дёрнули за руку оторвав от Сени и рассеяв концентрацию. Я открыла глаза. Самого Сеню уже оттаскивали нанося удары несколько молодых ребят обернувшись людьми. Сеня не сопротивлялся. Чуть дальше лежала огромная сумка и оборачиваясь молодые волки одевались и обувались. Ещё дальше стоял внедорожник с выбитым боковым стеклом. Наверное, Фонберин его украл и ехал следом с вещами. А я пропустила момент возвращения, этого психа, Фонберина младшего, к своей стае. Он подтянул меня к себе резким рывком и приподняв за подбородок заглянул в глаза. Внимательно смотрел, искал что-то.

– Уже спелась со своим щенком?

Он оттолкнул меня, и я упала на спину. Подмёрзшая перепаханная земля больно впилась в спину. С глаз прыснули слезы. Я поднялась на руках и оглянулась. Не раскисать, держаться. Села. Вдох, выдох. Чуть дальше развели костёр и что-то варят в огромном котелке, и когда успели. Видимо вожак этой стаи соизволил покормить стаю. У костра собрались уже одетые молодые оборотни. Те что слабее держатся подальше от костра. Все оборотни в человеческом облике были истощены и выглядели устало.

– Осмотрись, сучка. Мне плевать на метки пар и прочую чушь. Ты будешь моей подстилкой и с тобой ко мне перейдут и земли. К месту не привыкай. – И он закричал уже для всех. – Едим и трогаемся в путь.

Меня связали, и кто-то постоянно дёргал, щипал или пинал меня не давая сконцентрироваться. Сеню я не видела.

Поев прямо из общего казанка, огонь затушили и вещи собрали. Приехал грузовик все загружались прямо в кузов. На угнанном внедорожнике за рулём сидел Фонберин, меня посадили на заднее сидение, по бокам село двое молодых ребят. Впереди молодая девушка. В багажник закинули избитого и без чувств Сеню, он тоже был связан. Когда меня впихивали на сидение, я видела, как проносили связанного Сеню, всего в крови, в разорванной и грязной одежде, в синяках и открытых ранах.

– Куда мы едим?

– Какая разница куда, главное с кем. Ты со мной и это не изменится. Запомни. Смирись. Прими меня своим мужчиной, тебе ещё понравится. Иначе каждый раз буду ломать. До тех пор, пока ваша связь сама не испариться. Ты же знаешь, что происходит со связью пары и с меткой, если она с другим покувыркается? – Он посмотрел в зеркало заднего вида настроив на моё лицо. – Не знаешь. Что ж, Динка расскажет тебе. Да Дина? – Он посмотрел на девушку на пассажирском сидении и улыбнулся ей. И она ответила, даже протянула руку и провела ей по щеке. Слишком нежно и ласково.

– Это больно, физически. – Она говорила ровно, даже безразлично, слишком уж безразлично. – Связь и метка причиняет боль воспринимая касания другого изменой. И каждый раз, когда ты получаешь удовольствие в других руках метка темнеет, а связь… Она тускнеет, а потом и вовсе исчезает. А метка, она становится похожей на вдовью.

– Но тебе не стоит переживать, мне доложили, что твой щенок кинулся по следу. Сам за тобой отправился. Так что твоя метка, вдовья, будит настоящей. Причём очень скоро.

Ехали мы долго и в итоге я уснула, может сопровождавшие меня прозевали или сами устали и не заметили, но меня не разбудили. И во сне мой серый волк меня ждал. Он рванул ко мне через всю поляну и в последнем прыжке обернулся. А я, я увидев своего волка просто упала на колени и разревелась обнимая себя за плечи. Он уже человеком подошёл и не смело обнял меня. Притянул к себе, а потом и вовсе взял на руки. И целуя лицо, нашёптывая нежные и успокаивающие слова нёс в лес.

– Куда мы?

– У каждой стаи есть совет. Я рассказывал. И только он может принять новенького в стаю.

– Но у меня есть стая. Моя семья… – Он перебил говоря быстро и чеканно.

– Ты вожак, у тебя проявилась метка. Принять тебя в стаю мы не можем, даже моей парой. Но мы можем объединить стаи. Сейчас. Это даст право моей стае стать на защиту твоих не спрашивая разрешения у стражей. Ты же не против объединения?

И он замер на месте заглядывая мне в глаза.

– Не знаю… Я то и вожаком как стала не знаю…

Слезы полились с новой силой, а Сергей крепче прижал меня к себе.

– Милая. Я все понимаю. Ты жила много лет думая, что реальность это всего лишь сон, страшный сон из детства. Но я должен услышать ответ, да или нет.

– Да.

Я прошептала, но он услышал. Крепче прижал меня и понёс бежал, почти летя в гущу леса. На поляне полупрозрачными ликами были волки, много волков. А в центре у костра стояли люди… Точнее оборотни в человеческой шкуре.

– Стая поддерживает твою просьбу об объединении со стаей твоей пары, Сергей. – Этот полупрозрачный образ женщины и голос… Я вынырнула из укрытия на руках у Сергея и посмотрела в сторону голоса. Тётя Катя, а рядом Князев Николай Фёдорович и Петя, и Владимир Григорьевич, и девушка, ещё совсем молоденькая, но такая серьёзная.

– Не трясись малыш. Это совет нашей стаи. Я тебе о нем тоже рассказывал. Надеюсь помнишь. Такие вопросы даже вожак не решает сам. Только совет. Я будущий вожак, из всех членов нашей стаи только у меня есть та воля, которая позволит стать вожаком. Смещать отца я не собираюсь. Поэтому у меня нет метки вожака. В твоей стае после смерти вожака, им был твой дед, вожака нет. И вот ты вернулась, сильная и смелая и метка возникла сама, потому что стая тебя приняла. Объединение стай, это не слияние. Поэтому твоя стая просто будет под началом нашей, но все решения будут приниматься только с вожаком или советом двух стай. И не во вред никому. Просто поверь мне. – Он уже шептал мне на ухо наклонившись, ведь поставив меня у костра рядом с собой на ноги разница в росте ощутимо выделяла меня.

– Я верю.

– Волкова Елена Макаровна, вожак Волгоградской стаи, внучка погибшего вожака и его наследница, по твоей ли доброй воли ты идёшь на объединение твоей стаи с нашей? – Голос тёти Кати был серьёзен и строг и так не вязался с тем, который я привыкла слышать, что я не вольно вжалась в Сергея и схватила его за руку. Этим заслужила смешки со всех сторон, даже волки скалясь гавкали словно смеясь. И я покраснела от стыда. Вот вам и вожак, смелая и сильная, ага. Сергей же, только сильнее прижал меня и поцеловал в макушку.

– Да. – Уверено произнесла. – Я добровольно соглашаюсь на объединение во благо обоих стай и прошу защиты и помощи.

Не знаю от куда я взяла силы, но голос мой стал уверенный и даже слегка рычащий, отстаивающий своё право. Видимо удивление от услышанных собственных слов, точнее того как они прозвучали, было ярко отображено на моем лице, потому что совет стаи опять улыбнулся, но уже тепло, по-доброму.

– Совет стаи вынес этот вопрос на обсуждение всей стаи, и стая поддержала ваше с Сергеем предложение. Но условием этого решения будет то, что Сергей не сменит стаю, даже если соглашение об объединении стай будет разорвано. – Говорил это Князев, говорил строго и безапелляционно, посматривая то на меня, то на Сергея. – Согласна ли ты на условие. Понимаешь ли ты последствия решения. Принимаешь ли ты их.

Я тяжело вздохнула. Да от куда я могу знать и уж тем более понимать последствия? Я о стаях узнала вот только-только, я ещё даже до конца не поверила во все. А тут такие вопросы и решения и не только за себя, не только за свою семью, но и за всю стаю, которую я даже не знаю. Сергей за моей спиной ободряюще сжал моё плечо и поцеловал макушку. Это ободрило. Я хочу верить этому человеку, нет, головой я понимаю, что мы по сути чужие люди, но что-то внутри ему верит безоглядно. И я снова согласилась на все и со всем. Думаю, хуже не будет.

И Вожак пролил кровь, Николай Фёдорович разрезал ладонь и несколько капель попали в огонь. Сергей подвёл меня к костру и мне передали тот же нож, маленький с рисунками не понятных символов на лезвии и ручке, а на самом краю ручки был большой лунный камень. Я не смело взяла его в руки и всунула в руку Сергею. Протянула ему свою ладошку и зажмурилась. Опять услышала смешки со всех сторон, но глаза не открыла. Он поцеловал мою ладонь и только после этого порезал, резкая боль дала мне понять, что дело сделано. Я открыла глаза и проследила как капли уже моей крови падали в огонь.

– Жертва принесена, признана равноценной, закрепим договор объединением крови и этим объединим стай.

Николай Фёдорович говорил как-то по-особенному, торжественно и подавляюще. Все вокруг прижались к земле от его голоса, все кроме совета, меня и Сергея. Вот сейчас я почувствовала и силу, и волю вожака и не склониться стоило мне больших трудов. Николай Фёдорович сделал пару шагов ко мне и протянул мне свою разрезанную руку, я протянула свою. Мы сжали руки. Серая дымка и золотые искорки разлетелись в стороны от этого пожатия, а огонь объял словно скрепляя. Я не успела ничего спросить и удивиться. Просто почувствовала резкую боль. Открыла глаза. Я была на земле и меня больно били ногами по животу. Бил сам Фонберин.

– Тварь. Хитрая тварь. Но тебе не поможет и это. Слышишь? Ты станешь моей подстилкой.

Каждое слово, каждую фразу он выплёвывал желчно, кричал и сопровождал все новыми и новыми ударами. Боль была такой, что слезы лились сами по себе, а сознание было на грани. Я словно была и тут наяву, и там, в беспамятстве. Я видела и всех собравшихся здесь, всю стаю Фонберина. И там, на поляне у огня, я видела и их. И видимо они видели меня, призрачные волки скалились, а Сергея удерживали Николай Фёдорович, Петя и Владимир Григорьевич.

Держали его и не могли удержать. Я понимала, на каком-то подсознательном уровне понимала, что если не разорву эту связь двух мест, то Сергей сделает глупость, возможно не поправимую. Фонберин перестал бить. Присел рядом со мною на корточках и взял моё лицо за подбородок поворачивая к себе. Я приподнялась на локтях без возможности вдохнуть, боль пробивала сознание. Но я оттолкнулась и поднялась ещё присев.

Одной рукой обняла себя, скорее всего у меня сломаны ребра. Второй опиралась о землю. Я посмотрела в призрачную гущу событий, туда, где уже почти вырвался Сергей и прошептала одними губами «Я жду тебя». Потом закрыла глаза и глубоко вздохнула. А когда открыла глаза, то была видна лишь стая Фонберина, и он сам. Я посмотрела на его лицо, внимательно, изучающе. И из последних сил на выдохе сказала, как можно твёрже и жёстче.

– У тебя, псина, не хватит силёнок сломить меня, бей не бей. Но сейчас у тебя ещё есть шанс выжить, в отличии от твоих братьев, не сдохнуть бездомной псиной.

Резкий удар по лицу и я потеряла сознание. Не было встречи с моим волком, точнее Сергеем, не было и совета их стаи. Никого. Я просто провалилась в беспамятство.

А очнулась уже на закате нового дня, который я провела в беспамятстве, как и ночь. Очнулась на поляне у костра привязанной к какому-то столбу. Привязанной стоя и не имея возможности пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже головой толком не пошевелишь, мало того, что она дико болит, так ещё и верёвка на шее мешает. Ну хоть жива. Осмотримся что к чему.

Костер, вокруг несколько волков и пару молодых чахликов, иначе худющих ребят не назовёшь. Чуть дальше какое-то здание на три этажа и из окон горит свет. А за ним лес. Справа стоит уже знакомый мне грузовик и внедорожник. Надеюсь Сеня ещё жив. Моё пробуждение заметили. Ко мне подошёл худой парень. Он был в резиновых галошах и грязных, рваных джинсах, сверху была надета на голое худое и бледное тело куртка. Я была привязана к столбу, избита психом и не известно где находилась, но жаль мне было не себя, а его. Ещё молодого, но такого больного на вид оборотня.

– Проснулась? Это хорошо. Вячеслав будет рад.

Он говорил со злорадством в голосе, предвкушая что-то мне не известное и вряд ли приятное. На его слова оглянулись остальные. Один волк подошёл хромая и поджимая лапу. Я смотрела на них и моё сердце жалось от сочувствия и переживания за них самих. Не знаю видели ли они лучшее или пришли как Сеня с друзьями, но они были словно тень самих себя. Я видела не так много оборотней, точнее я знала, что видела именно оборотней не так уж и много, но и тех, кого я видела для сравнения достаточно. Те же Сеня с друзьями, они присоединились к этой стае недавно и были широки в плечах и мускулисты. В отличии от этих, они не были бледны и истощены, их кости не обтягивала кожа, подчёркивая худобу. Тело всех, кого я видела были в шрамах, старых еле видных, новых и совсем свежих, ещё не затянувшихся.

– Заткнись Костлявый. – ещё один мужчина, взрослый, лет сорока или даже старше, такой же худой и с усталостью во взгляде подошёл ко мне со спины. – Не волнуйся девочка. Если переживёшь, если выживешь, будет легче.

И столько печали, столько безысходности и даже горя было в его словах, в его тоне и взгляде.

– Я вожак своей стаи. – Я говорила не громко, слова и глубокое дыхание причиняло боль. Но мой голос звучал словно сталь. – Моя стая объединена со стаей Князева, у вас есть только один шанс выжить – подчиниться.

Все тот же старик посмотрел на меня, внимательно, изучающе. В какой-то момент в его взгляде засверкали искорки … надежды. И он заговорил со мной, совсем уже другим тоном.

– Мы стая и во главе нас вожак. Мы те, кого не волей, а силой подчинили. И мы не принадлежим себе. – Последнюю фразу он шептал. И дальше говорил скрывая ото всех промелькнувшую надежду уже и в голосе. – Но многие хотят другой жизни и поддержат вожака, пойдут за ним, за тобой, если ты сможешь им стать в этой стае.

Дальше он отстранился от меня и говорил с наигранной угрозой играя на публику, а её было уже не мало. У огня, вокруг столба где я была привязана собрались люди и их было много. Видимо это и есть стая Фонберина. Люди разного возраста, худые и измученные, в шрамах были даже дети, одежда была не по размеру, и какая-то застиранная и заношенная.

– Ты будешь сегодня принята в нашу стаю. Ты станешь сучкой вожака. Ты…

– Я Волкова Елена Макаровна, вожак своей стаи, объеденной со стаей Князева, дам свободу и волю тем, кто не нарушил, по своей воле, закон и даже приму в свою стаю и дам защиту. Но сейчас, вы должны сейчас это решить для себя, потом будет поздно.

– Что девчонка может решать. Сопливая девчонка. Ты станешь сучкой Вячеслава, и твоя стая станет его. А твоё объединение… Это сказка.

Один из молодых ребят говорил уверено и нагло. Но это было уже не важно. Я видела в глазах оборотней, окруживших меня те самые огоньки надежды. Старики и женщины, прижимавшие своих детей, многие молодые оборотни, они боялись, боялись даже шевельнутся и этим вызвать подозрение Фонберина.

Уверена, он наблюдает за всем. Но в их глазах был огонёк, слабый, но что стоит разжечь пламя там, где уже горит слабый огонь. Я через боль выпрямилась, расправила плечи и осмотрела всех, до кого могла дотянуться взглядом. Я смотрела на оборотней, я заглядывала каждому в глаза. Я видела в них рождалась надежда, но страх все ещё был силен.

Кто-то проводил по своим шрамам, кто-то прижимал к себе детей, женщин. Но никто так и не посмел ответить. Но поймав взгляд того мужчины, который шептал мне одно, но говорил во все услышанные совсем другое, я поняла, я все сделала верно. Он словно поощрял меня взглядом и сам уже пылал большей уверенностью. В дали послышался волчий вой и все спешно разбрелись. Не знаю сколько времени прошло, я даже успела задремать.

Из сна меня вырвал чей-то хрип. Открыв глаза не сразу смогла рассмотреть. Вокруг уже было темно, а огонь был прямо передо мною. Но проморгавшись увидела Сеню. Он уже не был связан, зачем это. Если его ноги и руки были многократно поломаны тело было все в ранах, царапинах и следах укусов, глубоких, местами не хватало кусков. Раны кровоточили, все тело было в грязи смешанной с кровью, и одежда отсутствовала. Он хрипло не глубоко дышал. Глаза закрыты и заплыли синяками.

– Держись Сеня, держись.

Он захрипел громче, но даже не пошевелился. А меня одолела злоба, она заливала и давала силы. Я уже не чувствовала боли, все выместило злость и ненависть к Фонберину. И я взвыла, сначала хрипя и крича как человек, а потом мой крик стал волчьим воем. И с леса, из здания напротив, со всех сторон мне откликнулись волки.

Мой вой подхватили и округу огласил многоголосый вой. Вот сейчас, своим воем я подчиняла, я ломала чужую волю. И каждый откликнувшийся подчинялся. Одни сами этого хотели и не сопротивлялись, в их ответе я слышала радость и веру в меня. Другие сопротивлялись, но подчинялись моей воли подхватывая мою песню. Фонберина я узнала сразу, хоть и видела лишь тёмную фигуру в тени.

Он шёл, не подчинившись моей воли. Шёл тяжело, сопротивляясь и рыча в никуда. Тряс горловой словно отгоняя мою волю. Я оборвала вой и ответы умолкли. Лишь, когда он подошёл я увидела в его ушах наушники и даже услышала тяжёлую музыку, звучавшую в них. Он приблизился и дал мне пощёчину. Взвыл призывая стаю. И стая пришла. Все оборачивались людьми и одеваясь собирались у костра. Но в их глазах была растерянность, недоверие и надежда. Многие смотрели на меня и ждали, ждали продолжения.

– Эта сучка посмела подчинить вас, мою стаю. Но не переживайте, я ваш вожак и это не изменится. И что бы никто не сомневался, я приму её в свою стаю своей самкой. Ты станешь моей подстилкой и ещё будешь вымаливать моё внимание к себе, тварь.

Он говорил громко для всех, но смотрел только на меня. И в его глазах я увидела страх, еле мелькнувший, но он был. Я ухмыльнулась и склонила голову на бок. Ну-ну, бей в барабаны, пока меха не порвали, не долго осталось. Ещё одна пощёчина. Я чувствовала, что он разбил мне губу и потекла кровь, но он не смог выбить из меня злость. Я уже не чувствовала боли, не испытывала страха. Я знала точно. Я смогу, я справлюсь.

Я думала до этого я попала в сказку, легенду из прошлого об оборотнях, где все не реально. Но то что было дальше… Вот они картинки из кино о не реальном. Вот они картинки из книг о придуманном. Тот самый мир, скрытый и не объяснимый, о котором фантазируют, мечтают, который избегают.

Дальше было что-то не объяснимое. Точнее я, человек из двадцать первого века не находила всему происходящему объяснений. Вся стая обнажилась сверху до бёдер. На женщинах остались бюстгальтеры, а некоторые разделись полностью. Какой-то старик вынес чан с чем-то парящим, в него добавили кровь.

Прямо на глазах у всех перерезав горло пару лисицам и зайцам и сцедив в него кровь. Потом тот же старик что-то напевая полушёпотом обходил всю стаю измазывая получившейся смесью оборотней. Всех подряд, он обмазывал лицо и оголённое тело спереди и со спины.

Все, кого уже обмазали подходили к огню. Садились и раскачиваясь из стороны в сторону что-то подвывали старику. Все это вызвало лишь улыбку у меня. Нет, может я не знаю традиций оборотней, но все моё естество говорило, что этот бред и ересь лишь показуха и устрашение слабых, ну и подчинение заодно. Фонберин стоял спиной ко мне.

Он подозвал нескольких оборотней и что-то им сказал махнул головой в мою сторону. Они оттащили Сеню в сторону. Он был совсем плох, когда его подхватили он даже не отреагировал. Просто безвольной куклой, хрипя на вдохе и выдохе обвис в чужих руках. А потом те, с кем переговаривался Фонберин подошли ко мне. Они перевязали верёвки.