Любить волка. Быть волком. История одной любви

Но Петя был рядом и это помогало. Я думала о работе и не боялась. Я подняла то дело деда, а начальник службы безопасности семейного бизнеса Князевых, Владимир Григорьевич, выудил копию дела по смерти моего дела из архива. Вот ведь действительно, бывших не бывает. Он находил все и сразу, основные дела и связанные, даже косвенно дела по другим фактам. Со временем Петя стал не только водителем, он знал моё расписание лучше меня и даже вносил корректировки в него.

Он напоминал, подгонял и направлял меня. Таскал папки с делами в качестве грубой мужской силы. Сортировал клиентов и посетителей. Договаривался о встречах. Сопровождал меня словно тень везде и всегда. И где бы мы не находились, в каком конце города и любой организации, он всегда находил кафешки с отличной кухней и обед у нас обязательный в расписании дня. Так что, пусть и не всегда в строго обеденное время, но мы обедали всегда. Петя был на столько мне полезен и нужен, что я уже на полном серьёзе думала и даже подсчитывала как переманить его к себе на постоянно. Вот честно, не заменимый человек этот Петя.

Часть 7. Все бывает в первый раз, главное не разочароваться.

В один из вечеров, во время приготовления ужина, я пыталась у Сергея узнать доход Пети. Ну а что, вдруг потяну такого ценного помощника. Сергей будто знал, ловко избегал намёков, косвенных вопросов, он плутал, уводил разговор и отшучивался. Это… Это так злило.

Ну и как результат, моя злость, и обида, и накопившиеся эмоции от не близости вылились в резкость и нервозность моих движений и в глупость. Мою естественно глупость. Я смахнула нож, а потом ещё и пыталась поймать его в падении. Ну не глупость ли?! Нож я поймала, лезвием о ладошку. Сергей среагировал быстрее. Он вырвал нож из кровоточащей ладошки и кинул его в мойку через всю кухню. Меня обняв одной рукой на талии поднял и поднёс к мойке. А другой зажал кровоточащую ладошку останавливая кровь. Он промыл под водой мою и свою руки.

А потом посмотрел на меня и его глаза блеснули золотом, тем самым, знакомым взглядом из моих снов, куда уже давно приходит мой серый волк. Он прижал мою ладошку к губам. Поцеловал, прикрыл глаза и слизал со своих губ мою кровь сглотнув. И посмотрел на меня так… О Боже, да у меня ноги подкосились только от этого взгляда. Наверное, за поцелуем я потянулась первая. На меня просто накатило желание, нет не накатило, оно выплыло из скрытых уголков моего сознания и замкнутого сердца.

Но желание было такое, что не помещалось во мне, если я не поделюсь им с тем, кто так на меня смотрит, то просто взорвусь. Не выдержу и разорвусь на тысячи мелких кусочков. Как мы переместились в постель – не знаю, не помню. Помню лишь его глаза, лишь наши вздохи. Его губы, руки и те ощущения, которые они дарили моему телу, мне самой проникая в самую душу. В его руках я стонала извивалась, тяжело дышала, царапалась и кусалась.

А он раз за разом дарил мне удовольствие, такое, которого я ещё не испытывала ни с кем и никогда. Да, мне тридцать, но я ещё не была с мужчиной, никогда. Как так получилось? Просто росла я в очень маленьком городке, хуторе, где все друг друга знают. И знают о других все и сразу, а если не знают, то придумают.

А ещё, мой дед был там в почёте и его уважали и боялись нас обидеть даже после его смерти. А потом учёба, где для всех я была мелочью, хоть и ровесница. Но ребята меня воспринимали мелкой, скорее девочкой, чем девушкой. Я была своим парнем, младшей сестрёнкой, но никак не девушкой и уж тем более симпатичной или соблазнительной.

Я поэтому и глушила свою боль за образом заучки и зануды. А потом работа, где мне мелкой и не известной нужно было сделать имя, себя как адвоката и времени, и желания на другое не оставалось и не желалось. Но не сейчас. Сейчас для него, для Сергея, я была всем. Я просто чувствовала это и точно знала. Очнулась я лишь, когда он сделал меня женщиной. Просто до этого было хорошо, нет, великолепно.

Я плавилась в умелых руках и прогибалась отвечая и стремясь на встречу всем телом его губам. Я улетала задыхаясь, уносилась на волнах удовольствия… А потом резкая боль, до слез и вскрика. И понимания, он мой первый мужчина и это мой первый раз.

– Прости малышка. Прости. – Он замер во мне, но шептал целуя и слизывая мои слезы. – Ты же не сказала. Я не знал, если бы знал. Прости. Больно, я знаю. Прости. Но в первый раз по-другому никак. Прости. Родная, прости. Моя девочка. Прости.

Он медленно покинул меня. Слетел с кровати и сгрёб меня в охапку продолжая шептать и целовать лицо. Уже в душе под струями тёплой воды все ещё в его крепких объятиях я осознала, что голая, совсем, как и он. И когда успел? А ещё, что с водой с тел стекает и моя кровь. Мало того, что кровь из ладошки по всему его телу и моему, наверное. Так ещё и оттуда, где только что был он. Нет, там не течёт потоком, просто все там в следах крови. О, Божичке! Да что ж у меня все ни как у людей-то? Кажется, я чуть всхлипнула.

– Не волнуйся, маленькая моя. У меня в этом опыта нет, но в первый раз всем больно. У брата жена его вообще покусала. Ты только не волнуйся. В следующий раз будет лучше. Прости меня, я не знал, не хотел. Прости, тебе больно, прости.

Он все время что-то говорил, свободной рукой смывал и гладил меня, второй крепко держал прижимая к себе. И все время целовал. Я слышала его, но не вслушивалась и особо не понимала сказанного, лишь выхватывала отдельные фразы. Мне до слез было обидно. В кино, в книгах первый раз у женщины был прекрасным. Все описывалось с лёгкой болью или неприятными ощущениями, но все проходило быстро.

И героинь всегда ждала страстная и нежная ночь любви до самого рассвета. Так почему у меня все не так. Не разревелась я только благодаря присутствию Сергея и его заботе. Мне просто было приятно, он рядом. Он заботиться. Он переживает. В какой-то момент я глубоко вздохнула беря себя в руки и просто уткнулась ему в грудь. Потом чуть прикусила его заставляя замолчать. И крепко обняла прижавшись к нему.

– Не хочу потом. – У Сергея опустились плечи, а от волны чувств, его разочарования и печали, накативших на меня я чуть не задохнулась. – Я хочу сейчас.

– Но малыш, тебе больно. – Градус эмоций сменился. Теперь он был счастлив и обеспокоен одновременно. Я прикусила его ещё раз, уже сильнее, не до крови, но следы укуса останутся.

– Я хочу сейчас.

– Малыш… – Я опять прикусила, теперь уже до крови и слизнула его. – Хорошо. – Он согласился и сказал это он с удивительным сочетанием благоговения ко мне, заботы, нежности. И одновременно предвкушения, страсти и жажды. От этого у меня мурашки по коже пробежали и ноги подкосились. – Кровожадная моя. Моя.

Часть 8. Дети – цветы жизни и их лучше беречь

Я говорила, что Николай Фёдорович смотрел на меня и мне было стыдно, я краснела, мне казалось словно он все знал. Это ерунда. После нашей с Сергеем ночи, мне казалось, что все вокруг на меня смотрят и точно знают, теперь я женщина. Я видела подоплёку в каждом взгляде, каждом жесте и слове всех окружающих. Особенно это чувство меня заставляло краснеть и бледнеть общаясь со всем семейством Князевых и их работниками, и гостями.

На следующий день я общалась с судьёй, мы решили, что показания Лизы не обязательны. Судья разрешила посетить ребёнка с согласия родителей, дома. И дать заключение и возможно найти подтверждение моих умозаключений. Просить разрешения у семьи Князевых решила после разговора с их главой. Вот тут моя паранойя и расцвела. Николай Фёдорович увидев меня кинулся обнимать словно родную. И разговаривал он со мной подозрительно ласково, по-отечески добро. Поэтому краснея, бледнея и запинаясь я с трудом смогла объяснить, что хочу.

– Скажи мне, дочка, а если бы это была твоя дочь, племянница, внучка, как бы ты поступила? Только не спеши отвечать. Подумай. Я даю добро тебе на твоё решение, но только подумай хорошо каким оно будет.

Я скисла и молча ушла. Думала не один день. Закончила последнее дело которое вела в четверг, теперь я официально занималась только делом Князева. Поэтому в пятницу я занялась поисками детских психологов. Всех отметала. В итоге вышла на своего профессора юридической психологии, старенькую хрупкую женщину со взглядом прожигающем насквозь.

Фет Станислава Владимировна, о как долго же весь наш поток сдавал ей экзамен, даже я, круглая отличница, сдала со второго раза. А какой же шок я испытала, когда на моё приглашение выпить кофе и поговорить, она пришла ко мне со своим мужем и мужем её оказался никто иной как начальник службы безопасности семьи Князевых Владислав Григорьевич, фамилии я его так и не узнала.

Я даже вскочила из столика и схватилась в руку Пете, сидящему за соседнем столиком. На что супруг моей преподавательницы только рассмеялся. Это потом выяснилось, что его супруга тоже помогает в некоторых делах Князевых и о его помощи мне знала, поэтому попросила поприсутствовать при разговоре.

– Понимаете, Станислава Владимировна и Владислав Григорьевич, мне нужен психолог, но такой, чтобы все выведал у ребёнка и сам дал показания в суде. Чтобы при этом ребёнок не пострадал, а суд не подверг, вот вообще никак, сомнения его слова. – Я тяжело вздохнула. – Я стольких психологов перебрала, а выхода не вижу. Вот не хочу ребёнку боль причинять, вообще никак.

– Ну давай разберёмся, – проговорила Станислава Владимировна – я учила почти всех адвокатов, судей и следователей Москвы, составляла психологические портреты ещё в далёкие времена СССР и моему слову никто перечить не будет, а, следовательно, и сомнениям не подвергнут. Согласна? – Я закивала с расплывающейся улыбкой на лице. – А психолога ты искала зря. Тебе нужен психиатр, практик, сейчас можно таких психотерапевтами называть. Думаю, я найду нужного с весом в соей отрасли не меньше моего. Да и ребёнку будет полезно с ним пообщаться, после пережитого.

– Так вы знаете обо всем?

– Конечно знаю, все работники Князевых словно семья и случившееся с Николаем Фёдоровичем ударило по всей семье. Просто подробности знают не многие, лишь самые близкие. А мы с Катей, женой Николая, хорошие и давние подруги. Поэтому давай так, ты договорись о визите психиатра на выходные с их семьёй, а я с мужем приеду в гости по своей инициативе и привезём нужного.

Я не сдержалась и кинулась обнимать свою строгую преподавательницу. И почему раньше она внушала мне страх и трепет?

В субботу Петя вёз меня и Сергея домой к Князевым в Химки. Я не могла усидеть на месте переживая и прокручивая разговор с семьёй Николая Фёдоровича, я даже Сергею заранее ничего не говорила, боялась его неодобрения. А он сидел смирно, одну руку пальцами переплёл с моей, а второй постоянно поглаживая меня. Петя поглядывал на нас в зеркало заднего вида и посмеивался.

В салоне приятно пахло ягодой и лилась тихая музыка переменяясь с комментариями ди-джея одной из радиостанций. Наверное, мне стоило озаботиться поведением Сергея ещё тогда, в салоне автомобиля, или ещё раньше, на лестничной площадке. Но я была поглощена своими мыслями и переживаниями. Поэтому, когда мы приехали и были усажены за обеденный стол предложение Сергея обсудить возникшие обстоятельства меня застало в врасплох.

Итак, столовая, обеденный стол, чай, кофе и компот из напитков и множество сладостей пироги и пирожки, приготовленные лично тётей Катей и все семейство в сборе. Совсем все, кроме его главы. Его место пустовало. Но справа от него сидела тётя, катя, рядом я, потом Таня, её дочь и Петя.

Напротив, нас сидели Толик, Сергей, две сестры одна из них с мужем. Сергей прерывает беседу ни о чем со своим предложением и я, и Петя поперхнулись. Только я от страха, я была уверена, что Сергей обо всем догадался и сейчас испортит чаепитие, а я ещё не готова морально к началу этой беседы. А вот Петя откровенно зашёлся в смехе. Все не понимающе уставились на него.

Положение спас звонок в дверь. Разговор тётя Катя попросила перенести на по позже и впустила гостью. Через некоторое время в дом, а потом и в столовую вошла девушка. Грудь не меньше третьего размера, красивая, хоть и накрашена слегка, чуть подвела глаза и блеск для губ. Легкие штрихи подводки на глазах, только подчёркивали её большие темно-карие глаза. А блеск без цвета притягивал взгляд к её пухлым и что редкость сегодня натуральным губам.

Она сняла вязаную длинную кофту и под ней была лёгкая приталенная кофточка без глубокого выреза, но его достаточно, чтобы увидеть, третий родной размер и кружева лифчика на выпирающих частях явно выпирающих. Длинные ноги в обтягивающих зауженных джинсах. И округлая подтянутая попа. Будь я мужчиной наверняка бы слюнки потекли, а так, я только увидела её взгляд на Сергея и все внутри съёжилось. Она, улыбаясь, искренне и сверкая, как бы мне не желалось иного, абсолютно ровными и белыми зубами, протянула корзинку с пирогами и молоком тёте Кате.

– Тёть Катя, я вам молока принесла, мама просила передать. А ещё я пирогов напекла, сама, не чета вашим, но надеюсь понравятся.

И так мило покраснела в нужном месте, сначала стрельнув глазками в Серёгу, а потом томно вздохнув стыдливо опустив реснички. И от этого меня залило обидой и злостью. Значит у него тут девушка с третьим размером, а он мне, он со мной… А собственно, что он? Он просто приходил ко мне, когда был нужен, отгоняя мои кошмары и страхи. А верхом на него залазила я, и секс между нами произошёл по обоюдному согласию.

И когда он приходил ко мне в постель, я его не гнала, и сама не уходила. Вот и получается, что все произошедшее добровольное и без обязательств, ведь мы ни о чем не говорили. И так от этой мысли тяжело на душе стало, прямо больно физически. Сердце сжалось в комочек до боли и захотелось расплакаться, я огромным усилием воли сдерживала слезы. А Сергей словно почувствовав моё состояние, так заботливо поинтересовался заглядывая прямо в глаза, которые я прятала отворачиваясь.

– Лен, с тобой все в порядке? Ты себя плохо чувствуешь?

– Все хорошо. Спасибо я сыта.

Я еле выдавила из себя эти слова. Встала и ушла на диван в гостиную. Говорить при посторонней я не хотела, но и сидеть за одним столом с ней не хотела. А её усадили за стол. Со второго этажа с книгой в руках спустилась Света. А из столовой к нам пришёл Петя. Увидев Свету, он расцвёл в улыбке и поделился новостями.

– Светлана Николаевна, к вам гости пришли, кажется ваша подруга, Ольга. Она чай пьёт с вашей семьёй, а Елена Макаровна сбежала и грустит в одиночестве.

Света дослушав рассмеялась. К нам прибежала Лиза и стала выпытывать причину смеха. Ольга помогала тёте Кати убирать со стола, а все семейство присоединилось к нам на диванах. Только Лиза, по традиции, разлеглась на ковре с игрушками.

– Сергей, братишка, скажи, а ты не думал, почему Оля приходит так часто к нам в гости и именно тогда, когда твоя машина стоит под воротами?

Света спрашивала тоном строгой учительницы.

– Ну так она твоя подруга, мало ли, когда она приходит и что у вас там за дела.

– Братишка, милый, скажи, а много ли мы с ней общаемся, нет, по-другому, ты видел когда-нибудь, чтобы мы с ней общались при её визите? Или ты совсем не заметил, что с того случая у меня нет желания общаться ни с кем чужим. И что моя бывшая подруга приходит не ко мне?

– А к кому тогда она приходит?

Искренне недоумевая Сергей повернулся к кухне и посмотрел на Олю. Она словно почувствовала взгляд, обернулась, улыбнулась и даже ручкой помахала.

– Наверное к маме, хочет поддержать её. Молодец девчонка.

Самодовольно улыбнувшись он посчитал это объяснение истиной. А у меня челюсть упала в немом вопросе, серьёзно, ты вообще не замечаешь, вот совсем-совсем? А вот семейство начали откровенно забавляться и смеются.

– Да братишка, столько сестёр вокруг, племянница, а ты слеп и нем к женщинам и общаться с ними не умеешь. – Добавил Толик.

– Да что я не вижу-то? Ну ходит девчонка, молоко носит. Её мама кажется дружат с нашей. И Светка, как выяснилось, раньше тоже с ней дружила. Что мне рассматривать там?

Все кроме меня и Лизоньки смеялись в открытую. Я приходила в себя от глупой ревности на пустом месте. А Лизонька краснела.

– Дядя Серёжа, она же влюбилась… Только это секрет.

– Какой секрет, в кого Оля может влюбиться?

Теперь смеялась и Лиза. А вот до Сергея наконец-то дошло. Его лицо вытянулось. Он повернулся к кухне и оттуда уже шли тётя Катя и Оля. Тётя Катя улыбалась так, словно слышала все, о чем говорили только, что. Она шла к свободному дивану и проходя мимо Сергея похлопала его по плечу словно подтверждая и поддерживая его. За ней шла чуть смущаясь и краснея Оля. Она пожирала глазами Сергея. Он встал. Подошёл к ней тяжело вздохнув.

– Оль, пойдём поговорим.

Оля просияла. А Сергея от этой её реакции перекосило. Они вышли во двор. Его не было не очень долго. Семья обсуждала Олю и не далёкого Сергея и смеялась. А когда он открыл дверь мы услышали, как калитка громко хлопнула, его аж передёрнуло. Он выглядел побитой псиной. Печальный взгляд, плечи опущены и не спешный шуршавший шаг. Никто его не жалел, и я тоже, чувства и намерения девчонки видны с первого взгляда на него, как Сергей не замечал остаётся для меня загадкой. Он подошёл к дивану у моего кресла и свалился на свободное место безвольным мешком.

– Сам виноват. – Подытожил Толик, когда Сергей со скорбным лицом осмотрел лица присутствующих. Он скис ещё больше понимая, что ни для кого ситуация не была секретом. – Как можно не увидеть, что девчонка за тобой бегает. Даже Лиза догадалась, а ты все где-то летаешь и не обращаешь внимания на мелочи. А именно они и важны. Во всем, в личном, в делах, везде и всегда.

Пауза затянулась. Поэтому я решилась. Нечего тянуть.

– Я хотела поговорить с вами со всеми. Особенно с Толиком и Татьяной. Это касается Лизы. Я говорила с Николаем Фёдоровичем, он дал мне своё разрешение поговорить с вами, если ей это не навредит, то он позволил спросить вашего разрешения. И кажется я нашла выход как помочь вашему отцу не травмируя Лизу. Но без вашего разрешения я не стану настаивать.

Я пересказала им мой план. Все молчали. Таня громко пыхтела, а глаза её были мокрыми от не пролитых слез, толи обиды, толи страха. Света, она прятала ото всех мокрые глаза. А Лиза ничего не понимала и пыталась узнать, что значат не знакомые ей слова.

– Как все будет, если мы согласимся?

– Сам процесс общения с ребёнком будет записан, но только на аудио, видео в таких случаях разрешено избегать, и я бы рекомендовала этим воспользоваться. А что именно будет обсуждать и как я не знаю. Если вы позволите, я позвоню, и психотерапевт приедет, и мы все обсудим лично. Запись разговора передадут судье и с ней ознакомится сама судья и обвинитель при моем присутствии и психотерапевте. На самом суде выступать будет именно он, не зазывая имён и подробностей. Он только подтвердит факт преступления и последствия для ребёнка и свои рекомендации. При вашем письменном обращении будет возбуждено дело, при его отсутствии все останется как есть. Я подам ходатайство об этом.

– Толик, Танюша, вам решать. – Сказала тётя Катя. – Мы молчали и будем молчать дальше. А как мы решили в такой же ситуации, вы знаете.

Таня тяжело вздохнула и всхлипнула, она опустила лицо, но скатившиеся по щёкам слезы я успела заметить.

– Лизе действительно надо поговорить с психиатром, она боится чужих. Все новые для неё враги. Я боюсь, что она замкнётся в себе. Как отец я хочу ей только лучшего.

– Как я. – Грустно сказала Света. Рядом с ней сидела я и она уткнулась мне в плечо всхлипывая. – Или как Лена. Замкнётся в своём мирке.

Все смотрели на нас. Молча. Тогда Толик решил за всех.

– Что ж, думаю все со мной согласятся и поддержат. Лиза поговорит с психотерапевтом, если Света и Лена тоже поговорят с ним о своих проблемах.

Мы со Светой одновременно уставились на Толика и возмущённо задыхаясь воздухом пытались срочно что-то сказать.

– Вы не дети, но Света сама сказала, вы обе замкнулись в своём мирке и с этим надо кончать. Так что решайте девочки, важно ли для вас, если не собственное состояние и будущее, то Лизочкино.

Что на такое ответить я не знала. Поэтому просто позвонила своей преподавательнице и попросила о встречи, завтра и о дополнительной беседе её знакомой со мной и Светой, за отдельную плату. Такой новости преподавательница только обрадовалась и сказала, что приедут сутра.

Часть 9. Дети и их страхи

Все мы дети в душе. И детские страхи не уходят, никогда и никуда. Это громкое заявление, но в его истинности я убедилась лично, когда общалась с психотерапевтом. Дородная женщина в возрасте и образе доброй бабушки, она словно хитрый лис. Вроде бы ничего особого не говорила, больше задавала вопросы и то редко. Но какие и когда… Я выложила ей все и не заметила, когда и как. То искренне возмущалась и даже кричала, то плакала, то смеялась…

Итог, она сказала, что в моей жизни уже появился тот самый человек, который способен занять место в душе и сердце вытесняя страх, обиды и все то, что причиняло боль даже подсознательно идя со мною с самого детства. Озвучила она это при всех, заявив, что её помощь мне не нужна, уже не нужна. И от её пояснений больше всех цвёл Сергей. Этот гад воспринял все на свой счёт.

И если со мной она говорила не больше пару часов, то со Светой разговор затянулся на долго. Мы все ждали в гостиной и лишь тётя Таня и Станислава Викторовна управлялись на кухне готовя обед и весело переговаривались. И когда к обеду из выделенной, в этом доме мне, спальни вышла зарёванная Света и задумчивая Галина Викторовна у тёти Кати выпала стопка тарелок и разорвала возникшую тишину громким звоном бьющейся посуды.

– Беседы со Светочкой, – спокойно и безапелляционно заговорила доктор – мы с ней решили сделать регулярными. Два раза в неделю, пока вы будите привозить меня в среду и субботу сюда, к ней. А когда она будет готова, я вам сообщу, она будет ездить ко мне.

Пояснять что-то она не стала, как и Света. Они прошли на кухню. Света взялась убирать осколки. А Галина Викторовна взялась помогать накрывать на стол, при этом привлекая к этому Лизу. Она вообще села напротив Лизы и активно беседовала со всеми сразу, но при этом как-то больше с Лизой. А после обеда посадила всю семью за рисование.

Все рисовали свои страхи. У Лизы были волки, защищавшие её на рисунке и человек напавший на неё. У неё было много рисунков где этот человек один или с кем-то пугал её и даже бил. Она талантливая девочка, её рисунки были узнаваемы, хоть и по-детски изображены. Потом Галина Викторовна разговаривала при всех о рисунках каждого. И начала она со взрослых, потом дошла до родителей Лизоньки. У всех них был страх потерять семью.

А потом пришёл черед ко мне и Свете. И мы обнаружили, что страхи у нас похожие. У нас, как и у Лизы, были люди и волки. Только у меня был человек и волк со шрамом как главный ужас и его два брата, а родители и дедушка как защитники. Только вот дедушки нет… А у Светы была целая стая волков и она одна забитая и зажатая в угол.

Да, художники из нас всех, от слова худо. Но страхи были определено узнаваемы в наших каракулях. И ещё, среди стаи её страхов я тоже увидела волка со шрамом. Все кроме Светы и Лизы сожгли свои страхи. Галина Викторовна сказала, что все мы справляемся со своими страхами, доверяем другим, делимся и оберегаем друг друга. А Две девчонки, Света и Лиза, решили хранить в себе не тепло и заботу семьи, а собственные страхи.

Поэтому она будет их оттуда вынимать и девочки будут жечь свои страхи сами, когда смогут их отпустить. А потом, Лиза и Галина Викторовна расположились на ковре, мне дали команду включить запись, и они стали играть. В игре Лиза выбрала куклу – себя, солдатиков – своих защитников и семью, и мягкие игрушки – свои страхи. Она показывала свои страхи и рассказывала свою историю на игрушках.

Похищение. Лиза играет во дворе, погода отличная, солнышко пригревает и воздух горячий. Она босиком носится по газону в обнимку с мягкой игрушкой – волком из «Ну, погоди». Они катаются на качели, прыгают на батуте, носятся по газону при включённом поливе.

Сегодня особый день – день костров и дедуля разрешил ей пойти с ними, впервые. Костры у озера, высокие. Вечер принёс прохладу, а костры – жар. Но все шумят, разговаривают и не только между собой, но и с Лизой. Она чувствует себя взрослой. Там были дети, но все старше её и с ними со всеми взрослые разговаривают как со взрослыми, с равными.

Музыка не играет, но многие поют сидя у костров. И к какому бы Лиза не подходила, везде её принимали, молча двигались и она садилась рядом. Ей хотелось побывать у каждого костра. Поэтому на долго она не засиживалась. И вот костёр у самого края поляны, там только женщины, они обсуждают мужчин. Кто-то мужей, кто-то своих женихов, а кто-то тех, кто им нравится, но ещё не знает об этом.

И даже Лизу спрашивают, как остальных, как взрослую, кто ей нравится. А потом вой волков, словно продолжение одной из песен услышанной Лизой у костра. Женщины улыбаются и прислушиваются. Многие встают и радуясь, смеясь, уходят. У костров остаётся все меньше и меньше людей. Они уходят в лес, тот что чуть дальше окружает поляну и озеро.