Новая экономическая теория. Русская политическая экономия как антипод Английской политической экономии

Начинают осваиваться новые методы ведения сельского хозяйства, проводится селекция выращиваемых культур, осваиваются прогрессивные методы севооборота, разрабатываются новые орудия труда, сельскохозяйственная техника. Производительность сельского труда постепенно повышается. Помещики (феодалы) богатеют. Одновременно развивается город с его ремеслами, формируются цеха с разделением труда, что само по себе является источником повышения производительности труда, появляется паровая и электрическая тяга, что обеспечивает резкий рост производительности труда. Одновременно развивается банковская деятельность, основанная на ростовщичестве. Широкое развитие получает купечество (со спекуляцией).

Суть произошедших перемен выражается в том, что труд крепостных (подневольных) крестьян имеет двойственный характер: во-первых, в то время, когда крестьянин работает на помещика (феодала), он является полным дубликатом раба, который вместе со своей способностью к труду покупается и продается и все результаты труда принадлежат стороннему собственнику рабочей силы; во-вторых, когда тот же крестьянин работает на своем участке, то как Свободный Трудящийся своими орудиями труда со своим посевным материалом он производит товарную продукцию, которая полностью ему принадлежит. Иными словами, рабочая сила каждого крепостного (подневольного) работника при феодализме как бы делится на две части: рабочая сила раба и рабочая сила Свободного Трудящегося. Таким образом Свободной Экономике на этапе феодализма удается существенно расширить свое влияние и потеснить Эксплуататорскую Экономику на фоне рабовладения. Возросший потенциал Свободной Экономики оказался настолько великим, что Свободная Экономика в некоторых странах стала претендовать на лидирующую роль.

Обращаем внимание на принципиально новую структуру совокупного общественного продукта при феодализме: доля стоимости (богатства), сохраненной и созданной (восстановленной и вновь созданной) трудом Свободных Трудящихся в стоимости годового совокупного общественного продукта, резко увеличивается по сравнению с аналогичным показателем при рабовладении благодаря рассмотренной выше двойственности рабочей силы крепостных крестьян. Иначе говоря, увеличивается производительность труда только за счет реализации на практике новой идеологии новой формации – за счет принципиально иной системы стимулирования Труда. Добавим сюда и новые технологии обработки земли, селекционной деятельности, способствующих существенному росту урожайности культур. На фоне накопления значительных богатств рабовладельцами за счет концентрации рабского труда и объединения земельных участков, нарождения нового класса феодалов (помещиков), заинтересованных по-новому вести хозяйствование, все эти предпосылки и привели к смене общественно экономической формации. Феодализм сменил рабовладение.

Очевидный рост эффективности производства за счет стимулирования труда под видом крепостного права позволяет Нетрудящимся эпохи феодализма получать за счет примерно того же количества Трудящихся гораздо больше вновь созданной стоимости (абсолютно и относительно), обеспечивая Трудящимся только некоторый абсолютный рост стоимости, оставляемой в его распоряжении, для того, чтобы поддерживать у них иллюзию роста благосостояния и повышения уровня социальной справедливости.

Если бы для каждой отдельно взятой страны эти условия в явном виде не выполнялись бы, то никогда ни при каких других обстоятельствах переход от рабовладения к феодализму не происходил бы. При этом в интересах Правящей Элиты повышается (в завуалированной форме) уровень эксплуатации Несвободных Трудящихся.

Феодализм справился с поставленными перед ним задачами практически во всех странах. Эффективность производства резко возросла, размер созданной стоимости, присваиваемой землевладельцами (помещиками, феодалами и т.п.) существенно увеличился, производительность труда крестьян, ремесленников за счет новых стимулов возрастала. Увеличилась и абсолютная сумма реальных доходов Несвободных Трудящихся.

При этом у человечества на закате феодализма был выбор, какое направление развития рыночной экономики предпочесть:

1) рыночная экономика, предусматривающая резкое увеличение присваиваемой Нетрудящимися суммы стоимости, созданной чужим трудом, при одновременном некотором повышении уровня реальных доходов (зарплаты) Несвободных Трудящихся, а также значительное усиление эксплуатации Несвободных Трудящихся, то есть Капитализм (иначе говоря, победа Эксплуататорской Экономики);

2) рыночная экономика, предполагающая право на присвоение Трудящимися всей созданной их трудом стоимости, радикальное расширение круга Свободных Трудящихся, производительность труда которых во все времена была гораздо выше производительности подневольного труда (раба, крепостного крестьянина, наемного рабочего), а также полное уничтожение эксплуатации подневольного труда, указанное ниже, с учетом показателей Подлинного Социализма), то есть победа Свободной Экономики в форме Подлинного Социализма (не нарушая традиции назовем этот очередной строй Подлинным Социализмом, отдельный разговор о том, что из себя представляет Подлинный Социализм в отличие от того социализма, который пытались до сих пор построить в разных странах, о чем речь пойдет в других главах).

А. Смит отмечал, что «… Бедный самостоятельный работник будет, по общему правилу, более трудолюбив, чем даже наемный рабочий, получающий поштучную оплату. Первый получает весь продукт своего труда, второй делит его со своим хозяином.…»41.

Очевидно, что при условном сравнении возможных показателей развития двух одинаковых государств, различающихся только строем (Капитализм или Подлинный Социализм) при прочих равных исходных условиях при Капитализме рост годового совокупного общественного продукта в пересчете на одного работника будет ниже, чем при Подлинном Социализме, поскольку при одинаковой численности населения условной страны при Капитализме основную часть населения будут составлять Несвободные Трудящиеся с более низкой производительностью труда, а при Подлинном Социализме все трудящиеся являются Свободными Трудящимися, получающие за свой труд всю созданную ими стоимость и имеющие более производительный труд. Одновременно неизбежно при Капитализме численность Нетрудящихся, живущих за чужой счет, будет больше аналогичной группы при Подлинном Социализме, так как Нетрудящихся при Подлинном Социализме нет. Основная часть Трудоспособных Нетрудящихся при Подлинном Социализме неизбежно перейдет в социальную группу Свободных Трудящихся, что увеличит общую численность Трудящихся при Подлинном Социализме. При этом при Капитализме Нетрудящиеся будут присваивать стоимость, вновь созданную трудом Несвободных Трудящихся. При Подлинном Социализме отсутствует прибавочная стоимость, так как вся созданная трудом стоимость принадлежит Свободным Трудящимся и отдается в их распоряжение.

Другими словами, если думать о выгоде государства в целом (о подданных государства, о Народе), то выгоднее Подлинно Социалистический вариант развития (Свободная Экономика), поскольку обеспечивается больше величина годового совокупного общественного продукта в пересчете на одного Трудящегося, больше величина стоимости, созданной одним Трудящимся, а также больше продукции на одного члена общества.

Если же руководствоваться корыстными интересами Нетрудящихся (то есть спекулянтов, ростовщиков и предпринимателей, присваивающих результаты чужого труда), то им выгоднее Капиталистический вариант развития (Эксплуататорская Экономика), поскольку именно в этом случае не только сохраняется социальная группа Нетрудящиеся, но она имеет и «законную» возможность присваивать результаты чужого труда, а при Подлинном Социализме социальной группы Нетрудящиеся просто нет.

Решение о выборе пути развития принималось в каждой стране их правителями. Безусловно такие решения принимались под влиянием Правящих Элит. В период феодализма наиболее распространенной формой правления была монархия. Очень точно охарактеризовал сущность монархической власти и ее отличие от тирании Аристотель, который считал царскую власть лучшей формой государственного управления.

«… Извращение царской власти – тирания: будучи обе единоначалиями …, они весьма различны, так как тиран имеет в виду свою собственную пользу, а царь – пользу подданных. … И по тирании заметней, что это самое худшее [среди извращений], так как самое плохое противоположно самому лучшему.

Царская власть переходит в тиранию, ибо тирания – это дурное качество единоначалия, и плохой царь становится тираном. Аристократия [переходит] в олигархию из-за порочности начальников …, которые делят [все] в государстве вопреки достоинству, причем все или большую часть благ [берут] себе, а должности начальников всегда [распределяют] между одними и теми же людьми, превыше всего ставя богатство. Поэтому начальников мало и они негодяи …, вместо того чтобы быть самыми добрыми людьми….» (Этика / Аристотель; пер. Н. В. Брагинской, Т. А. Миллер; вст. ст. Ф.Х. Кессиди; прим. Н. В. Брагинской, В. В. Бибихина. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2010, стр. 220.).

Вспомним, что менялось в структуре Правящей Элиты любой страны на этапе позднего феодализма. Помимо крупных землевладельцев, хозяев мануфактур, которые в течение столетий в соответствии с родом сохраняли свое представительство у трона монарха, появились богатые купцы, ростовщики и банкиры. Это появление было внезапным, нахрапистым, беспардонным (вспомните Петра 1, радикально поменявшего Правящую Элиту в России) и, естественно, главной движущей силой этой социальной группы были деньги. Причем денег было не просто много, а сказочно много и эти деньги баснословно быстро приумножались в этих кругах. Источник такого обогащения будет рассмотрен позднее. Пока вынуждены констатировать, что производственники (представители промышленности и сельского хозяйства) не могли предоставить правителям своих стран рецептов быстрого обогащения и ссудить этих правителей большими денежными средствами для ведения войн, строительства замков и прочих государственных расходов, поскольку их деньги – это основные фонды, которые вложены в долгосрочные «инвестиционные проекты» и не могли быть оперативно изъяты из оборота. А купцы, ростовщики и банкиры, наоборот, располагали оборотными средствами, которые искали себе ежеминутное новое применение. Они могли предложить методы быстрого обогащения за счет рыночной конъюнктуры, торговых войн, на которые у них всегда имелись деньги (которые предоставлялись монархам, как правило, взаймы, от чего Нетрудящиеся-купцы и банкиры получали двойную выгоду, а правители попадали в долговую зависимость). Купцы, ростовщики и банкиры делали монархам дорогие подарки, предоставляли им и их родственникам, фаворитам ссуды, что неизбежно меняло приоритеты при принятии монарших решений. Результат очевиден. Практически ни одна из монархий не выдержала проверку на жадность, включая Россию. При всей очевидности в поставленной выше дилемме, которую Правитель страны мог бы решить либо как монарх в пользу подданных (принять вариант Свободной Экономики в форме Подлинного Социализма), либо уподобиться тирану и принять решение в пользу личного интереса Нетрудящихся (принять вариант Эксплуататорской Экономики в форме Капитализма), почти все монархи превратились в тиранов, за что потом и поплатились.

Любопытно отметить, что монархия сохранилась, например, в Англии, в Голландии, прежде всего, потому, что основной религией страны является протестантизм, обожествляющий богатство, что делало идеологически однородным как промышленников, купцов, ростовщиков и банкиров, так и правителей и Народ страны. В России в начале ХХ века Капитализм задержался не надолго, в частности, вследствие православно-исламских канонов, которых придерживалось большинство населения страны в это время, которые по ключевым экономическим вопросам противоречат протестантской этике, лежащей в основе капиталистической идеологии42. По этой же причине, Капитализм, в который Россия откатилась в девяностых годах прошлого столетия, пришел к нам не на долго. Руководители страны должны это учитывать и если они хотят сохранить страну, «своих подданных», то они должны оперативно действовать в интересах государства, а не корысти ради. Что именно предлагается делать в современных условиях будет изложено позднее.

Правители еще одной крупной страны с большим населением (кроме России) рискнули практически сразу после феодализма построить социализм, то есть пытались руководствоваться интересами большинства населения страны. Эта страна – Китай (существуют примеры гораздо меньших по численности государств, например, Монголия, Вьетнам, Лаос, избравших аналогичную схему развития). На этом пути было допущено много ошибок, но современный уровень развития Китая впечатляет. При этом, если следовать канонам Русской политической экономии, потенциал Подлинного Социализма Китаем еще не используется (равно как не использовался в свое время в СССР). Строго говоря, Китай не стал строить Свободную Экономику в чистом виде, а вновь поддался дурману идеологии Конвергенции Эксплуататорской Экономики и Свободной Экономики.

Подводя итог, можно отметить следующие принципиальные отличия предмета изучения Русской политической экономии и предмета Английской политической экономии.

1. Первым таким отличием является подход Английской политической экономии и Русской политической экономии к изучению производственных отношений, то есть отношений по производству, распределению, обмену и потреблению общественного продукта.

Обратимся к опыту К. Маркса, который был непререкаемым авторитетом в области Английской политической экономии. Если взять схему кругооборота капитала, то в ней подробным образом разобраны все элементы общественного воспроизводства, а собственно производство представлено безлико в виде «…П…». Да и само описание и анализ крутится все время вокруг сферы обращения (распределения и обмена). По поводу собственно производства ничтожно мало информации. Не случайно во главу анализа, в первые строки «Капитала» К. Маркс ставит «товар». Потребительная стоимость, стоимость, меновая стоимость, цена, цена производства, рабочая сила как товар, спрос, предложение и т. д. и т. п. Это строго говоря не производственные отношения, а отношения сферы обращения. Правящие круги интересуют отношения, которые касаются их самих: как присваивается продукт труда, как он продается, а на вырученные деньги приобретаются новые средства труда, предметы труда, нанимается новая рабочая сила и формируются предпосылки для расширения сферы влияния и присвоения всё большего количества продуктов труда. Вникать в суть проблем отношений в сфере производства, которая выпадает на долю наемных работников при капитализме, крепостных крестьян при феодализме, рабов при рабовладении – это «не царское дело». Это ниже достоинства Правящей Элиты. Какое это вообще имеет значение для процесса их личного обогащения? Да никакого! Тогда зачем вникать в эти отношения. Именно поэтому во всей Английской политической экономии не нашлось собственно для производственных отношений ничего, кроме «…П…».

Исходя из этого давайте же называть всё своими именами. Значит предметом изучения Английской политической экономии является система хозяйственных отношений между людьми в сфере обращения.

Русская политическая экономия изучает отношения между людьми в процессе созидания, то есть именно отношения в производственной сфере. Для русского человека всегда был, есть и будет приоритет созидания, открытия чего-то неведомого ранее. Не случайно в России людей всегда выручает смекалка. Русские люди во все времена отличались выдумкой и сообразительностью, чем постоянно ставят в тупик представителей Западного мира. В советское время был популярен журнал «Наука и жизнь», в котором постоянной публиковались различные простые нехитрые советы по житейским вопросам и даже некоторые изобретения или модели каких-то странных на первый взгляд конструкций. При этом никаких попыток запатентовать эти изобретения даже не предпринималось. А вот японцы брали эти опубликованные работы и на их основе регистрировали великое множество патентов и сказочно на этом обогатились. Этот пример показывает принципиальное отличие интереса к системе отношений людей со стороны Русской и Английской политической экономии (Япония, хотя и восточное государство, но экономическая и хозяйственная жизнь японцев пропитана духом Английской политической экономии). Для русского человека результатом работы является сам материальный объект, продукт труда. Созданием изобретения заканчивается его основная потребность, его круг интересов. Конечной целью Русской политической экономии является продукт труда (не товар, а именно продукт труда, предназначенный для потребления в определенной области, его натурально-вещественная, а не стоимостная форма). А вот для представителя Английской политической экономии этим только начинается их работа и пробуждается интерес к обогащению. Конечной целью Английской политической экономии являются деньги. Натурально-вещественный аспект источника обогащения их не интересует.

2. Следующее уточнение предмета изучения Русской и Английской политических экономий касается стадий общественного воспроизводства. Сейчас во всех учебниках записано, что это «производство – распределение – обмен – потребление». Так ли это для каждой конкретно взятой политической экономии? Если повнимательнее почитать того же К. Маркса, то непредвзятый читатель обратит внимание на то, что он сам указывает, что при всей важности стадии «производства» в Английской политической экономии в каком-то смысле на первом месте стоит стадия «распределения», предшествует стадии «производство», предопределяет отношения в сфере производства. Давайте будем последовательны. Получается, что в Английской политической экономии стадии общественного воспроизводства располагаются в следующей последовательности: «распределение – производство – обмен – потребление». При этом, строго говоря, рабочая сила наемных рабочих не является товаром, поскольку Работодатель не покупает рабочую силу до начала процесса производства. До процесса производства только заключается так называемый договор найма, в котором наемный работник под давлением высокого уровня безработицы, нужды и голода своей семьи вынужден согласиться на принудительное лишение его в одностороннем порядке (безо всякого эквивалента) части стоимости, создаваемой его трудом в процессе производства (сейчас эта часть созданной его трудом стоимости, украденной у наемного рабочего под страхом голодной смерти, именуется «прибавочной стоимостью» и считается почему-то «законно получаемой Работодателем», хотя даже для уголовников действует порядок, что документы, подписанные под принуждением, не имеют юридической силы). После заключения этого кабального договора найма Работодатель позволяет наемному рабочему «соединиться» со средствами производства и изготовить продукцию, только после продажи которой у Работодателя появляется возможность выплатить Наемному Рабочему так называемую заработную плату (а точнее «прожиточный минимум», позволяющий Наемному Работнику в лучшем случае дожить до следующей зарплаты, но категорически не дающей ему возможности обзавестись собственными средствами производства, всё сделано для того, чтобы сохранить положение наемного работника «гол как сокол» для успешного подписания нового еще более кабального договора о найме). Следовательно, в условиях Английской политической экономии отношения в сфере производства базируются на системе «Работодатель – Наемный Работник», в которой не Работодатель авансирует Наемного Работника при найме на работу, а Наемный Работник авансирует Работодателя. В этой ситуации крайним цинизмом и иезуитством является изъятие Работодателем у Наемного Работника части стоимости, созданной его трудом, в виде «прибавочной стоимости». Если исходить строго из системы эквивалентных и равноправных экономических отношений (если бы не был подписан кабальный договор найма перед началом процесса производства), то работник, авансировавший своим трудом другого гражданина, у которого ржавело и простаивало никем не используемое оборудование и гнили заготовленные сырье и материалы, имел бы полное право не только получить в свое распоряжение всю величину созданной своим трудом стоимости, но и получить от этого гражданина помимо признательности за то, что его труд помог вернуть часть стоимости оборудования в виде амортизации, а также всю сумму денег, потраченных на приобретение сырья и материалов, но и некоторое вознаграждение «за авансирование своего труда». Ведь при капитализме (то есть в условиях Английской политической экономии) принято выплачивать вознаграждение за авансирование кого-то чем-то. Однако эти правила действуют только в кругу Работодателей. А для Наемных Работников существуют совсем другие законы и правила хозяйствования. Вот этот злополучный «договор найма» и есть стадия «распределения», которая предшествует процессу производства. Всё дальнейшее («производство – обмен – потребление») призвано создавать иллюзию эквивалентности обмена и экономической справедливости. По итогам процесса производства наемный работник получает «зарплату» в оговоренном объеме, а может быть еще и премию (сверх того, о чем договорились), покупает на эти деньги необходимые для жизни товары («обмен») и имеет возможность прокормить семью, восстановить свои силы для очередного производственного цикла («потребление»).

А какова последовательность стадий общественного воспроизводства, изучаемая Русской политической экономией? Она также не соответствует общепринятой последовательности. Русская политическая экономия изучает систему воспроизводства как последовательность стадий «производство – обмен – распределение – потребление». Это предопределено тем обстоятельством, что при равноправной, эквивалентной, экономически справедливой системе организации общественного производства отсутствует заранее известная сумма вознаграждения каждого участника процесса производства. Заранее определяется только доля трудового участия каждого члена трудового коллектива (такая система организации производственных отношений в виде артелей издревле была широко распространена на Руси до революции 1917 года). Итог трудовой деятельности (доход или убыток) делится пропорционально доле трудового участия. Аналогично распределяются и обязательства Артели (так на Руси назывались таким образом организованные производства). Таким образом, никакого предварительного предопределения абсолютных сумм вознаграждения в Русской политической экономии нет. Иначе говоря, процесс распределения в абсолютных суммах независимо от рыночных рисков не предопределен до начала процесса производства. В этих условиях получается, что продукция сначала изготавливается (стадия «производство»), затем она реализуется (стадия «обмен»), после этого полученный доход или убыток делится пропорционально доле трудового участия (стадия «распределение») и в итоге на вырученные деньги приобретаются необходимые для жизни товары для личного потребления, а также по договоренности между работниками приобретаются нужное для производительного потребления оборудование, сырье и материалы (опять же пропорционально доле трудового участия) – стадия «потребление».

3. Английская политическая экономия изучает исключительно отношения эксплуатации одними людьми других. Присвоение результатов чужого труда является для этой теории не просто нормальным, но и обязательной неотъемлемой частью общественных отношений. Всё общество изначально делится на две социальные группы: на тех, кто владеет средствами производства и свободными денежными средствами, то есть на Работодателей, и на тех, кто не имеет ничего, кроме своей способности к труду, то есть на Наемных Работников. Дискриминация по имущественному признаку – это базис экономических отношений Английской политической экономии.