Право на одиночество. Часть 1

– А Семеновне уже седьмой десяток, то-то на нее насильников наберется, – прохрипел их ночной кавалер.

– А хоть бы и так.

– Вот-вот. А оно ей это надо… А ты все горькую пьешь, – выдала говорившая последний неотразимый аргумент.

– Да я б, может, молоко ведрами хлебал, да козы нет, а жена не доится.

– Козел…

Я влез на свое место. Мои студенты тоже не спали. Баба взгромоздилась со всей поклажей на вторую полку, не раздеваясь, а лишь стащив свои боты и использовав их как подголовник вместе с мешком накупленных сапог.

– А Ленка, что Ленка, – почти шептала молоденькая попутчица, – она все равно с Меркурьевым спит. Так что дурачок Димка, еще курсовые ей считает. Ничего ему не обломится.

– А может ему нравится альтруизмом заниматься, – лениво процедил один из парней.

– А у тебя всегда так. Жалко же парня.

– Вот ты его и пожалей.

– Пожалею!

– Только попробуй!

– Ты лучше послушай, что Алферова пишет: «Когда мы потом – после парти пришли с Ленкой к этим мальчикам, со страхом и надеждой ожидая коллективного секса…»

– Мань, а Мань, – перебил девушку один из парней, – ты бы хоть постель себе получила, чего мучаешься-то? Сапог сколько себе набрала. Всю деревню, небось, одеть можно.

Баба явно не хотела ввязываться в разговор. И с минуту сидела, насупившись. Потом завозилась наверху – женская натура взяла свое:

– А хоть бы и деревню. У нас там ртов немного – одни старики, почитай, и остались, от погоста отстать бояться. Одни, вишь, на море ездят, а другим на сапоги полгода копить надо, – высказалась и отвернулась к стене.

– Ну, ну, – почти извинился парень, – я ведь так. Поболтать.

– Вот и болтай себе, а нас не трогай, – послышалось со второй полки.

Ребята смолкли. Потом, нарочито весело перешептываясь между собой, поднялись и пошли в другой конец вагона, где еще побренькивала гитара. А я снова провалился в глубокий сон без сновидений.

Сон прошел так же разом, как и наступил. Какое-то время я еще прислушивался к покачиванию вагона и собирал в голове события прошедшего дня. Да! «Все смешалось в доме Облонских». Народ уже в основном продрал глаза и сейчас занимался позиционной борьбой у входа в туалет. Некоторые раздобывали кипятку на чай, кто-то целеустремленно разминал затекшие ноги. Шла скрупулезная подготовка к утренней трапезе. Я не шучу. Какие тут шутки, когда срочно нужно в туалет, а в него желающих на полчаса как минимум. Одна радость – сосед уже сошел где-то ночью, и я остался один за своим боковым столиком. Поэтому, пока моя очередь продвигалась к заветной двери, я выложил из сумки кусок прикупленного в дорогу жареного куренка, хлеб, помидоры и бутылку «Балтики». За окном тёк все тот же российский пейзаж. Поля сменялись перелесками. Поезд превратился в новую систему измерения, и именно в ней, в этой системе находилась критическая точка моей судьбы.

Как я люблю наши поезда! Особенно, ихние сортиры. Особенно за то, что в них когда-нибудь попадаешь. И еще случается, удается открыть форточку и немного подышать дымным несущимся мимо воздухом. Люблю запах железнодорожного полотна – сложную смесь креозота и каменноугольного дыма. Наверно потому, что он напоминает мне о перемене мест. Романтика дальних странствий, пришедшая еще из детства с романами Джека Лондона, а может быть Александра Грина и Аркадия Гайдара. Кто знает?

Но пока я занимался очередным лирическим отступлением, а вернее – облегчался в туалете, кто-то стырил мой заветный кусок куры. Я огляделся, поймав любопытный взгляд соседа-десантника, так уж я его тогда окрестил, и молча полез за второй половиной злосчастного цыплака. Если обращать внимание на пропажу отдельных кур, моя дальнейшая жизнь вытянет на крестный путь вместе с крестным ходом. «Плевать триста раз!» Последнюю мысль можно было отнести скорее к набивающемуся в зубы сыроватому, жилистому мясу. Ничего не поделаешь, надо удовлетворять потребности желудка.

– Пришел сдаваться, – навис надо мной ветеран с соседнего столика.

– Не понял, – почти ощетинился я в ответ.

– Сдаваться пришел, говорю. Это я твоего цыпленка жахнул, – фронтовик уже примостился на пустующем месте.

– Зачем? – вопрос ожидался и должен был прозвучать.

– А хотел посмотреть, ты всегда такой молчун. Или тебе только про войну до фени. Выходит натура такая – тебе порют, а ты молчишь.

– Что порят?

– А все подряд. Ты уж звеняй меня. Я ить, понимаешь, не всегда такой бешенный. Лять. Хотя рожу ему набить – как грех с души снять – Святое дело! Будь другое время. И место. Нельзя мне счас. Понимаешь. А ты не бойся, – он сделал паузу, – я тебя военными байками канать не стану. Те, кто был, знают, а кто не был, тем и знать не положено. А я, понимаешь, из-за этой заварухи девчонку свою потерял. Лять. Хорошая она, Наташа, … была. Жива, никуда не делась. Только не со мной. Вот. Понимаешь. Лять. А дождалась меня. Да и время-то недолго прошло – чуть-чуть навоевали. Писем во – ворох. Встретила. Все. Честь по чести. Я уже к родителям собрался о свадьбе потолковать… Да ты ешь, ешь, на меня не смотри. Слушай главное. Ты, вижу, слушать-то умеешь. – С этими словами он перегнулся через простенок и вытащил оттуда мой первый кусок курятины и еще несколько бутылок пива.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.