«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Т7 июня 1920 г. председатель Киевской губ. ЧК Всеволод Балицкий был избран членом бюро Киевского губкома КП(б)У, затем он работает заместителем начальника ЦУПЧРЕЗКОМа В. Н. Манцева и по совместительству занимает должности начальника тыла и председателя трибунала Юго-Западного фронта, члена коллегии Наркомата иностранных дел УССР[151].

Следует подчеркнуть, что моральная обстановка в доме № 8 по Мироносицкому переулку, где находился в то время ЦУПЧРЕЗКОМ, была не из лучших. Московских чекистов, которые имели целью «укрепить» украинский филиал, искренне поразили (и это даже на фоне того, что творилось тогда в Москве!) своеволие и грубость, царившие в Харькове. Они стали даже «искать правды» в партийной организации. Так, уполномоченный Никитин писал, что «общение со мной тов. Манцева было чрезвычайно грубым… Тов. Шварц (С. С. Шварц был в то время заместителем председателя Харьковской губернской ЧК. – Прим. авт.) стоял перед тов. Манцевым по стойке смирно и так же по всем правилам четко говорил слова: «Слушаюсь. Так точно» [152].

Заведующая Секретно-оперативным отделом Харьковской губернской ЧК А. Георгиева жаловалась на своего начальника В. И. Иванова: «Он очень редко говорит спокойно. Он поголовно ко всем сотрудникам так относится. Из-за чего к председателю крайне недружественно относятся сотрудники, которые неоднократно стремятся писать коллективные заявления в губпарком и ВЧК. Дисциплина внедряется только криками и арестами до 30-ти суток. Вся постановка работы осуществляется единоличным распоряжением т. председателя, за весь месяц у нас не было заседание коллегии»[153].

В то время Всеволод Балицкий много ездил по Украине для налаживания чекистской работы. При этом он имел особенные полномочия. Вот, например, мандат, выданный ему Председателем Совнаркома УССР Христианом Раковским в мае 1920 г.: «Выдан тов. Всеволоду Апполоновичу Балицкому в том, что он назначен полномочным представителем Центрального Управления Чрезвычайных Комиссий Украины и по постановлению ЦК КПУ, Совнаркома и Центрального Управления Чрезвычайных Комиссий Украины, откомандирован в г. Одессу для координирования общих действий по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией и должностными преступлениями.

Тов. Балицкий при выполнении возложенных на него обязанностей пользуется всеми правами Центрального Управления Чрезвычайных Комиссий Украины.

Всем военным частям, советским учреждениям и партийным организациям предлагается предоставлять ему всевозможное содействие; тов. Балицкий имеет право пользоваться всеми средствами передвижения, разговора по прямому проводу, радио и другими средствами связи»[154].

В мае-июне 1920 г. Всеволод Балицкий находился в Чернигове, Одессе, Николаеве, Херсоне. Причем выполнял не только организационные, но и специальные задания, что отмечалось в отчете ЦУПЧРЕЗКОМа: «Поездка т. Балицкого в Одессу, Николаев и Херсон имела целью поднять общий революционный порядок на Черноморском побережье, наладить телеграфную, телефонную и автомобильную связь между Одессой и Николаевом, организовать охрану трактового пути между этими городами. Задача была выполнена. В местностях, сильно охваченных бандитизмом, были выставлены специальные заставы для охраны дорог. При обследовании работы Одесской ЧК выяснилась необходимость в немедленной разгрузке мест заключения от арестованных. С этой целью здесь впервые была применена система организации Судебных троек для быстрого решения дел» [155].

Сколько именно людей «разгрузили» в Одессе Балицкий и тогдашний председатель местной губернской ЧК Станислав Францевич Реденс, точно неизвестно и доныне. Однако если, по официальным данным, всеми подразделениями ЦУПЧРЕЗКОМа в 1920 г. расстреляно 3 879 человек, то на счету Одесской губернской ЧК было 1 418, то есть 36,5 %[156].

Командировка Всеволода Балицкого в Одессу имела еще одну цель, о которой не сообщалось в официальной печати. О ней мы узнаем из письма Феликса Дзержинского, написанного на польском языке 23 мая 1920 г. в Харькове и адресованного председателю Одесской губчека Станиславу Реденсу. Председатель ВЧК писал, что посылает Балицкого «на некоторое время в Одессу, дабы в это тяжелое время укрепить работу комиссии… Железной рукой Вы должны искоренить преступления и всякого рода свинства ответственных советских работников. Балицкий в этом направлении получил указания» [157].

Для организации отпора «бандам» Нестора Ивановича Махно в августе 1920 г. в Полтаву выехал полевой штаб во главе с заместителем начальника Особого отдела и заместителем начальника тыла Юго-Западного фронта Е. Г. Евдокимовым и начальником войск ВОХР Харьковского сектора М. П. Мармузовым. В то же время контрольный объезд районов, охваченных повстанческим движением, осуществили начальник ЦУПЧРЕЗКОМа В. Н. Манцев и его заместитель В. А. Балицкий[158].

У Нестора Махно имелись свои счеты с чекистами. Еще в начале 1920 г. он издал приказ «О чекистах и их сообщниках», в котором объявил ЧК злейшим врагом свободного махновского движения[159]. Дров в огонь подкинула и неудачная попытка чекистов ликвидировать батьку. Главным исполнителем должен был стать попавший в плен махновец Ф. Глущенко, которому сам В. Н. Манцев предложил сделать выбор между расстрелом и работой в ЧК с участием в затеваемой ликвидации Махно. Глущенко выбрал жизнь. В напарники ему дали сотрудника особой группы ВЧК Я. С. Костюхина – более известного как бандит-налетчик по кличке «Яшка-дурной». 22 марта 1920 г. Костюхин был арестован в Харькове сотрудниками особой группы ВЧК, руководитель которой Ф. Я. Мартынов предложил под страхом смерти выдать своих сообщников. «Яшка-дурной» согласился сотрудничать, завоевал доверие чекистов и вскоре был зачислен в штат особой группы.

В первой декаде июня в Екатеринославле состоялось совещание, на котором Манцев, Мартынов и Глущенко выработали план убийства Махно. 13 июня ликвидаторы выехали к махновцам. Операцию сорвал Глущенко, сообщивший махновцам о плане чекистов 20 июня 1920 г. в селе Туркеновка Александровского уезда Екатеринославской губернии. На следующий день Глущенко и Костюхин были расстреляны[160].

А у Всеволода Балицкого с махновцами сложились свои отношения. Во время одной из поездок по Украине он попал в плен к махновцам. Разговор с чекистами у них был коротким – «в расход». Но судьба улыбнулась Балицкому. Его уже вели на казнь за село, когда эту процессию встретил начальник махновского штаба В. П. Билаш. Внимание последнего сразу привлек блондин во френче из добротного сукна с независимым внешним видом. Билаш остановил коня и, угостив чекиста папиросой, начал с ним разговор, после которого приказал… освободить смертника. И того отпустили.

Однако куда интереснее то, что Балицкий не забыл эту услугу и, в свою очередь, спас жизнь Билашу, когда тот, тяжело раненный, 23 сентября 1921 г. попал к «красным». Почти два года находился он в камере смертников Харьковской тюрьмы. И все это время Балицкий, невзирая на настойчивые требования, не отправлял махновца в Москву на неминуемую гибель. За время заключения Билаш написал под чекистским контролем и с соответствующей цензурой воспоминания о махновщине. Наверное, в значительной мере именно за это он и был освобожден по амнистии[161].

Зато другим махновцам Всеволод Балицкий своего плена не забывал никогда. Поэтому симптоматичной была его реакция на непроверенную информацию о том, что в ходе боев с 38-м полком 7-й кавалерийской дивизии под Софиевкой (в 20 верстах от Западного Буга) 20 и 22 августа 1921 г. погиб Нестор Махно и его командиры Маруся, Иванюк и Лось. Решили проверить эту информацию и подтвердить ее весьма оригинальным способом, о котором Балицкий сообщал 26 августа в своей телеграмме Ф. Э. Дзержинскому и И. С. Уншлихту: «Нами высланы сотрудники на место боя для детального расследования, опросом местных жителей установить факт, сфотографировать все трупы и добыть голову Махно» [162].

Билаш был далеко не единственным, кого спас авторитет Балицкого. Так, летом 1920 г. в Харькове к бывшему дому доктора Френкеля по улице Пушкинской за номером 84–90, где проживал Балицкий с семьей, пожаловал доктор Г. К. Герекке, знавший замначальника ЦУПЧРЕЗКОМа еще по Луганску. Самого чекиста дома не оказалось. И тогда доктор попросил его тещу М. В. Четверикову освободить арестованного Харьковской губернской ЧК владельца магазина музыкальных инструментов А. Л. Желяшкевича. И что же? Теща пересказала эту просьбу зятю, и на следующий день та была исполнена[163].

В. А. Балицкому приходилось иногда замещать В. Н. Манцева, возглавлявшего по совместительству еще и Особые отделы ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов (их штаб-квартира находилась в Харькове по улице Губернаторской, дом 14) и потому часто выезжавшего на места с особыми полномочиями. Как заведующий Особым отделом фронта Манцев имел следующие права: на переговоры по прямому проводу; на пользование любыми телефонами; на отправления простых и военных телеграмм с соответствующими надписями; на проезд в штабных, служебных и специально предоставленных ему вагонах; свободное передвижение в любое время и в любом районе фронтов[164]. В послужном списке Василия Манцева сохранились сведения о его командировках в 1920 г.: с 18 мая по 5 июня; с 16 июня по 25 июля; с 9 по 28 сентября; с 5 по 15 ноября; и с 17 ноября по 18 декабря все в Крым [165]. Особого внимания заслуживает последняя командировка.

16 ноября в 1920 г. Дзержинский послал Манцеву тайную шифрограмму с указанием принять «все меры, чтобы из Крыма не прошел на материк ни один белогвардеец. Поступайте с ними согласно данным Вам мной в Москве инструкциям»[166].

На следующий день Манцев выехал в Крым. Началось выполнение этих указаний. 21 ноября была создана так называемая Крымская ударная группа, возглавляемая заместителем начальника Особого отдела ВЧК Южного и Юго-Западных фронтов Ефимом Григорьевичем Евдокимовым. Кстати, сохранилось интересное описание этого известного чекиста, оставленное современником: «С головы до ног он был одет в новенькую светло-желтую кожу. На пальцах много золотых перстней»[167]. В одном из чекистских документов отмечалось, что «предпринятой экспедицией под руководством тов. Евдокимова в Крыму был очищен Крымский полуостров от оставшихся врангелевцев, и в результате было расстреляно до 12 тысяч человек, из коих до 300 губернаторов, больше 150 генералов, больше 300 полковников, несколько сот контрразведчиков, шпионов, в результате чего предотвращена была возможность появления в Крыму белых банд»[168].

Сейчас трудно сказать, вошли ли в это количество жертв коммунистического террора лица, казненные по постановлению чрезвычайной «тройки» особого отдела ВЧК при РВС Южного фронта под председательством Манцева. Только согласно опубликованным данным под его руководством в Симферополе были приняты постановления «тройки» о расстреле: 22 ноября 1920 г. – 117, 154 и 857 человек (по трем спискам); 7 декабря – 82 человека; в Севастополе: 28 ноября 1920 г. – 26 человек[169]. Уже 20 декабря 1920 г. Манцев сообщал Дзержинскому, что он очень задержался в Крыму, но это было «абсолютно необходимо», ибо «белогвардейцы могли оттуда расползтись. Теперь, после Крыма, вероятно, и я получу прозвище «кровавого». Ну, что же делать. Такое прозвище от буржуа приятно»[170]. Чекист М. М. Вихман вспоминал, что «при взятии Крыма был назначен лично тов. Дзержинским первым председателем Чрезвычайной Комиссии Крыма, где по указанию боевого органа партии ВЧК уничтожил эное количество тысяч белогвардейцев – остатков врангелевского офицерства. Герой Советского Союза тов. Папанин И. Д. работал комендантом Крымчека под моим личным руководством по уничтожению бело-зеленых банд в Крыму»[171]. Позднее, характеризуя крымскую резню, Всеволод Балицкий писал: «Раскаленным железом выпечены гнезда контрреволюции, оставленные белогвардейцами в Крыму»[172].

В то же время, когда Манцев и Евдокимов разбирались с врангелевцами в Крыму, Балицкий занимался «общей ликвидацией анархо-махновщины на всей территории Украины», а точнее – вероломным арестом махновцев в Харькове и других городах Украины. Почему вероломным? Дело в том, что бойцы повстанческой армии Н. И. Махно были в то время союзниками большевистской власти и сыграли выдающуюся роль в захвате «белого» Крыма. Делегации махновцев и анархистов вполне легально проживали в Харькове. Они-то и стали главной мишенью чекистов.

Для руководства этой операцией при ЦУПЧРЕЗКОМе была создана «тройка» в составе В. А. Балицкого, заместителя начальника Особого отдела Южного и Юго-Западного фронтов К. И. Зонова и начальника особого отдела ЦУПЧРЕЗКОМа С. С. Дукельского. В 20 ч 21 ноября 1920 г. Балицкий отправил телеграмму Дзержинскому, в которой сообщил об отсутствии телеграфной связи с В. Н. Манцевым и командующим Южным фронтом М. В. Фрунзе, обрисовал сложившуюся обстановку, доложил о подготовленных мерах, подчеркнув, что ЦУПЧРЕЗКОМ «установил квартиры всех видных анархистов и махновцев»[173].

Мы не случайно упомянули об отсутствии телеграфной связи с Манцевым, поскольку, по нашему мнению, этот факт свидетельствует о том, что именно Балицкий явился главным организатором и исполнителем операции по аресту руководителей махновского движения.

По официальной версии ЦУПЧРЕЗКОМа, 24 ноября Нестор Махно издал секретный приказ по повстанческой армии, согласно которому его отряды должны сгруппироваться и занять Синельниково, Павлоград, Гришино и Юзовку. Приказ был вызван тем, что 27 ноября батька предполагал приступить к военной операции против Советской власти. Приказ Махно 24 ноября якобы был перехвачен мариупольскими чекистами [174]. Однако достоверность этого сообщения вызывает большие сомнения, поскольку в официальном сообщении ЦУПЧРЕЗКОМа, появившемся, как говорится, «по горячим следам», перехваченный мариупольцами секретный приказ Махно вообще не упоминается[175].

Как бы то ни было, но в ночь на 25 ноября 1920 г. всем председателям украинских губернских ЧК было дано предписание по прямому проводу: «Ввиду нарушения договора немедленно под личную ответственность Предгубчека произведите обыски и арестуйте всех махновцев-анархистов всех направлений, об исходе операции телеграфно донесите в Цупчрезком. Операцию не затягивать»[176].

Уже в 7 ч утра 26 ноября 1920 г. Балицкий и Зонов рапортовали Дзержинскому о том, что «в ночь с 25-го на 26-е приступили к ликвидации анархо-махновщины… Операция проходит удачно, анархо-махновцы взяты врасплох, организованного сопротивления не оказали. Убитых и тяжело раненных нет. Обыски и аресты продолжаются – еще не использовали и трети ордеров»[177]. Через несколько часов они же сообщили председателю ВЧК, что «операция прошла успешно, арестованы все представители от армии Махно, анархисты, проведшие забастовку на паровозостроительном заводе. В общем арестовано 350 чел. Операция продолжается… Считаем необходимым принять самые репрессивные меры в отношении анархо-махновцев»[178].

Среди арестованных были видные махновцы Д. И. Попов, A. Е. Буданов, П. Хохотва, Зинчарин, а также знаменитые анархисты B. М. Волин (Эйхенбаум), Марк Мрачный (Кливанский), Д. Коган, Барон Старший (А. Канторович), Цейлих и другие[179]. Арестованные были доставлены в тюремный отдел ЦУПЧРЕЗКОМа, где они встретились с Балицким, заявившим, что причиной ареста являются начало военных действий со стороны Нестора Махно и подозрение в их соучастии[180].

27 ноября 1920 г. Феликс Дзержинский по прямому проводу еще раз приказал Балицкому арестовать всех анархо-махновцев на территории Украины, а «главарей препровождать немедленно, секретно в Москву»[181]. Для решения этой задачи нужно было привлечь все силы внутренних войск, ЦУПЧРЕЗКОМа, особых отделов и войсковых частей «для разоружения и ликвидации банд одним коротким ударом. сломав самым беспощадным образом всякое сопротивление»[182].

На следующий день М. В. Фрунзе относительно махновцев приказал начальнику Особого отдела Южного фронта Е. Г. Евдокимову «всех главарей банд, уже захваченных нами, или которые будут захвачены, немедленно без всяких исключений, не передавая трибуналу, расстреливать»[183]. Во время операции были расстреляны в Мелитополе исполняющий обязанности командующего Повстанческой армией

C. Н. Каретников и начальник полевого штаба Повстанческой армии П. Гавриленко, захвачены командир 2-го кавалерийского полка Зинченко, командир пехотного полка Кусенко, один из адьютантов Махно Середа и др. Из арестованных ЦУПЧРЕЗКОМом 346 махновцев 40 были отправлены в Москву[184].

Но покончить с Нестором Махно одним ударом не получилось, хотя Михаил Фрунзе уверял Ленина, что «махновщине нанесен смертельный удар»[185]. Батьке в очередной раз удалось вырваться из большевистской мышеловки и продолжить борьбу. В уже упоминаемом нами письме Манцева Дзержинскому от 20 декабря указывалось, что «с махновцами ЧК справились хорошо, а военное командование хуже. Боюсь, что с передачей теперь всего дела борьбы с бандитизмом полевым частям, дело пойдет хуже»[186].

Манцев волновался напрасно. Военные товарищи были не менее беспощадны к махновцам и их пособникам, чем чекисты. Вот выписка из доклада начальника Лимано-Изюмского совещания по борьбе с бандитизмом Казимирчука: «Нам приходилось созывать сход, выбирать 5 кулаков или 5 подозрительных личностей и на всем сходе рубить их шашками. Такие меры действовали на крестьян и заставляли их выявлять бандитов» [187].

В то же время, когда чекисты Украины проводили «красный террор», Балицкий занимался… их популяризацией. 8 декабря в 1920 г. состоялось очередное заседание бюро коммунистической ячейки ЦУПЧРЕЗКОМа в составе В. А. Балицкого, В. П. Янушевского, С. С. Игнатова, Оганесьяна, заведующего информационным отделением ВУЧК М. Кустеляна и Разниченко. На повестке дня был вопрос «о популяризации ЧК». В протоколе отмечалось, что «этот вопрос неоднократно затрагивался в бюро. Популяризация ЧК, поднятие его престижа, в глазах рабочих масс – насущная задача Бюро. Так как парком (то есть партийный комитет. – Прим. авт.)

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

О судьбе членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных XVII съездом партии // Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 88. См. также: Чисніков В. Керівники органів державної безпеки Радянської україни. (1918–1953 рр.): Матеріали до біографічного довідника // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. 2000. № 2/4. С. 365.

2

См., например: Золотарьов В. А., Шаповал Ю. І. В. А. Балицький. На шляху до правди про нього // Український історичний журнал. 1993. № 6. С. 50–63; № 7/8. С. 53–69; Шаповал Ю. І., Золотарьов В. А. Всеволод Балицький: особа, час, оточення. Київ, 2002; Schapowal J. Wsewolod A. Balitzkij: Ein Volkskomissar / Stalinscher Terror. 1934-41: Eine Forschungsbilanz, 85-108 / еd. W. Hedeler. Berlin: Basis Druck Verlag, 2002; Shapoval Yuri, Vsevolod Balickij, bourreau et victime / Cahiers du monde Russe 44, nos. 2–3 (April-September, 2003): 369–401.

3

См., например: Сухотин Я. Первый энкавэдэшник. Жизнь и смерть Генриха Ягоды // Час пик. 1996. № 117; Генрих Ягода. Нарком внутренних дел СССР, Генеральный комиссар государственной безопасности: Сб. док. Казань, 1997; Ильинский М. Нарком Ягода. М., 2005; и др.

4

См., например: Полянский А. Как ломали «железного наркома» // Секретное досье. 1998. № 2. С. 68–77; Он же. Ежов. История «железного» сталинского наркома. М., 2003; Брюханов Б.Б., Шошков Е. Н. Оправданию не подлежит. Ежов и ежовщина. СПб., 1998; Jansen M., Petrov N. Stalin’s Loyal Executioner: People’s Commissar Nikolai Ezhov. 1895–1940. Stanford, 2002; Петров Н., Янсен М. «Сталинский питомец» – Николай Ежов. М., 2008; и др.

5

См., например: Берия: конец карьеры / сост. В. Некрасов. М., 1991; Knight A. Beria: Stalin’s First Lieutenant. Princeton, 1993; Наумов В., Коротков А. Лаврентий Берия – ласковый палач // Московские новости. 1994. № 36; Хлевнюк О. Берия: пределы исторической «реабилитации» // Свободная мысль. 1995. № 2. С. 103–110; Рубин Н. Лаврентий Берия: миф и реальность. М., 1998; Наумов В., Коротков А. Берия – тайный и явный // Столичные новости. 1998. № 19; и др.

6

См.: Петров Н. В. Первый председатель КГБ генерал Иван Серов // Отечественная история. 1997. № 5. С. 23–43; Он же. Первый председатель КГБ Иван Серов. М., 2005.

7

См., например: Шаповал Ю., Пристайко В., Золотарьов В. ЧК-ГПУ-НКВД в Україні: особи, факти, документи. Київ, 1997; Золотарьов В. А. Олександр Успенський: особа, час, оточення. Харків, 2004; Україна в добу «великого терору» (19361938 рр.) / авт. упоряд. Ю. Шаповал та ін. Київ, 2009.

8

У истоков. Страницы истории органов госбезопасности Украины // Вечерний Киев. 1989. 10 января.

9

См.: Виноградский В.М., Якименко И.К. Полковник Шовкуненко рассказывает // Коммунист Украины. 1990. № 1. С. 78. См. также: На сторожі безпеки Вітчизни. Відповіді Голови Комітету державної безпеки Української РСР генерал-майора М. М. Голушка на запитання редакції газети «Радянська Україна» // Радянська Україна. 1988. 9 серпня.

10

См., например: Скотников С., Творинский В. Еху «сдают» властелина // Зеркало недели. 1996. 29 июня.

11

Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины (далее – ЦГАВОУ). Ф. 1. Оп. 11. Д. 2881. Л. 3.

12

Усенко І., Сидоренко О. Біля витоків. Сторінки історії органів держбезпеки України // Вечірній Київ. 1989. 10 січня.

13

Памятная книжка и адрес-календарь Екатеринославской губернии на 1889 год. Екатеринослав: Екатеринославский губернский статистический комитет, 1889. С. 589.

14

Леонтьева Г. А., Шорин П. А., Кобрин В. Б. Ключи к тайнам Клио. М., Просвещение,1994. С. 269.

15

Памятная книжка и адрес-календарь Екатеринославской губернии на 1894 год. Екатеринослав: Екатеринославский губернский статистический комитет, 1894. С. 122.

16

ЦГАВОУ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 2881. Л. 3.

17

Золотарьов В. А., Шаповал Ю. I. В. А. Балицький. На шляху до правди про нього // Український історичний журнал. 1993. № 4–6. С. 50.

18

ЦГАВОУ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 2881. Л. 3.

19

Отраслевой государственный архив Службы безопасности Украины (далее – ОГА СБУ). Харьков. Ф. Р-845. Оп. 2. Д. 583. Л. 161.

20

Центральный государственный архив общественных объединений Украины (далее – ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 1. Д. 354. Л. 21.

21

ОГА СБУ. Одесса. Д. 25468 ФП. Т. 3. Л. 308.

22

Там же. Л. 308.

23

ЦГАВОУ. Ф. 1. Оп. 11. Д. 2881. Л. 3.

24

ОГА СБУ. Харьков. Д. 031106. Л. 42.

25

Там же. Л. 71.

26

Государственный архив Харьковской области (далее – ГАХО). Ф. Р-845. Оп. 2. Д. 583. Л. 161об.

27

Былинин В. К., Зданович А. А., Коротаев В. И. Организация «Прометей» и «прометеевское» движение в планах польской разведки по развалу России/СССР // Труды Общества изучения истории отечественных спецслужб. Т. 3. М.: Кучково поле, 2007. C. 401.

28

Воронов В. Ю., Шишкин А. И. НКВД СССР: структура, руководящий состав, форма одежды, знаки различия 1934–1937 гг. М.: Русская Разведка, 2005. С. 253.

29

Семененко В. И. Слепая верность: из истории всеукраинской ЧК // Провинциальная ЧеКа. Харьков, 1994. С. 16 17; Винниченко І. І. Україна 1920-1980-х: депортації, заслання, вислання. Киев, 1994. С. 15; Семененко В. І. Історія Східної України. Поновлення кайданів (1917–1922 роки). Х., 1995. C. 252; Зинько Ф. З. Кое-что из истории Одесской ЧК. Одесса, 1998. С. 112.

30

Отметим при этом, что В. Л. Вольский-Вольмир, еврей по национальности, в своих воспоминаниях продемонстрировал однозначное и весьма негативное отношение к Балицкому Воспоминания Владимира Львовича Вольского-Вольмира в записи его племянника В. Баранова. Личный архив В. А. Золотарёва.

31

Энциклопедический словарь русского библиографического института ГРАНАТ. М., 1936. Т. 26. С. 375.

32

ГАХО. Ф. Р-845. Оп. 2. Д. 583. Л. 161об.