«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Харьковская газета «Южный край» от 10 июля 1919 г. сообщала: «Вчерашним днем раскопки жертв “Чрезвычайки” закончены. Всего было вырыто трупов: в лагере Чрезвычайки – 107, каторжной тюрьмы – 97, на Шатиловке (за сапер. бат.) – 46, в парке – 3, в саду Мигрини – 4, на городском кладбище – 5, на лютеранском – 5, на ипподроме – 2, на Сум[ской] ул. во дворе № 47, где помещалась комендатура “Чрезвычайки” – 6, и вырыто в парке бывшей сов[етской] милиции – 11. Всего 286 трупов»[104].

Хотелось бы заметить, что «лагерь Чрезвычайки» в Харькове находился на улице Чайковской, дом 16 (это здание сохранилось до наших дней и под тем же номером), а ужасающие кадры раскопок жертв большевиков можно увидеть в документальном фильме Станислава Говорухина «Россия, которую мы потеряли». На самом деле упомянутый лагерь считался концентрационным лагерем при Харьковском губисполкоме. Сохранился любопытный документ от 5 мая 1919 г.: «Предъявитель сего товарищ С. А. Саенко Президиумом Губисполкома назначается Заведующим Харьковским концентрационным лагерем»[105]. Выходит формально Степан Саенко в мае-июне 1919 г. в ЧК не работал. Да и расстреливали на Чайковской не только чекисты.

Свидетельствует Б. Г. Гагиев (кстати, первый осетин, награжденный орденом Красного Знамени), в 1919 г. работавший в Харькове под именем Г. Г. Габаева и возглавлявший здесь отряд туземцев имени товарища Габаева (то есть имени самого себя): «Перед уходом из Харькова мы с товарищем Саенко заехали в концентрационный лагерь, где в это время сидело несколько десятков офицеров и помещиков из контрреволюционной Украины, расстреляли там двух генералов и ряд других контрреволюционеров и уехали. Это было сделано с той целью, чтобы уничтожить верхушку и руководителей контрреволюционной организации» [106].

Харьковская каторжная тюрьма и ее начальник Черноносов ЧК не подчинялись. Непосредственно к Харьковской губернской ЧК относилось лишь здание на улице Сумской, дом 47, а ее комендантом был И. С. Судаков, прославившийся доставкой золотого запаса Украины из Киева в Москву[107]. В 1920-е годы он работал комендантом ВУЧК-ГПУ УССР и лично приводил приговоры в исполнение.

Но вернемся к герою нашего рассказа. 5 ноября 1919 г. Президиум ВЧК в Москве принял решение: «Откомандировать на Украину для организации ЧК следующих товарищей: в качестве председателя тов. Балицкий, заведующий Оперативной частью тов. Овчинников, зав. след. частью тов. Твердохлебов, зав. хоз. частью тов. Вальтер и тт. Поляков, Рубинштейн, Игнатов, Оппельбаум, Полевой, Григорьев и Баранов»[108].

Организовывать ЧК Всеволоду Балицкому пришлось в Житомире, куда он был назначен председателем Волынской губернской ЧК. После освобождения городов Украины от деникинцев местные губревкомы, помня о той плохой славе, которую оставили по себе чекисты у населения, боялись даже называть новые органы чрезвычайной репрессии именем ЧК. Вновь созданные карательные органы назывались «Следкомы» (Следственные комиссии) и организовывались или при комендатуре города (так было в Харькове и Екатеринославе), или как отделы ревкома (как, например, в Житомире и Николаеве)[109].

Приехав в Житомир, Всеволод Балицкий стал разбираться со «следкомом». Позже в одном из отчетов отмечалось, что «работа этих органов, полностью отвечала их компромиссному названию. С таким явлением столкнулся тов. Балицкий, откомандированный ВЧК в первый, освобожденный от Петлюры, уголок УССР – Житомир. Волынский Следком оказался не только в высшей степени слабым органом борьбы, но и к тому же, благодаря своей слабости, не пользовался никаким авторитетом. Следком был коренным образом реорганизован, переименован в ЧК с соответствующими отделами. В продолжении месяца работа его настолько подвинулась вперед, что появилась возможность выделить группу для организации Губчека, в освобожденном красными войсками Киеве» [110].

Вернув «карающему мечу партии» гордое название ЧК, Балицкий тем не менее не пожелал работать в печально знаменитом доме на Илларионовской, а обосновался в усадьбе бывшего Крестьянского поземельного банка по Николаевской улице, и, как писал очевидец, «по ночам окрестным жителям приходилось слышать звуки выстрелов (глухих), это в чрезвычайке расстреливали несчастных жертв»[111].

Упоминание о деятельности Всеволода Балицкого именно этого времени находим в воспоминаниях Г. Ф. Лапчинского: «В Житомире в то время находился тов. Мануильский в качестве «опродком-губа»; вместе с ним работал тов. П. К. Солодуб, который незадолго перед этим вступил в нашу партию. Председателем Ревкома, точнее, Губернского Комитета Обороны, был М. П. Васильев, секретарем Губпарткоматов. Борисов (Коган), которого я знал еще из 1 (краевого) съезда с. – д. (большевиков) Украины в декабре 1917 года. Здесь же находился Галревком – товарищи Порайко и Михайлик, а Женя Михайлова была уполномоченной по работе за фронтом. По чекистской линии работали товарищи Я. Лифшиц (правильно – Лившиц. – Прим. авт.) и Балицкий»[112].

Почти со всеми упомянутыми лицами судьба еще сведет Всеволода Балицкого. Однако об этом – позже. Невзирая на успехи Балицкого на Волыни, руководить чекистской работой в Украине ему не доверили. Начальником Чрезвычайных комиссий и Особых отделов Украины в декабре 1919 г. был назначен Василий Николаевич Манцев (переведенный с должности заместителя председателя Московской ЧК), завоевавший доверие руководства раскрытием громкого террористического акта – взрыва в Леонтьевском переулке в Москве.

Своим приказом № 1, изданным в Курске в декабре 1919 г. (без указания числа), В. Н. Манцев назначил помощниками начальника Чрезвычайных комиссий и особых отделов Украины Е. Г. Евдокимова (перед этим он был заведующим Особым отделом Московской ЧК) и К. М. Карлсона (занимал должность заведующего политбюро Московской ЧК). Секретарем Чрезвычайных комиссий и особых отделов Украины был утвержден С. С. Игнатов (ранее помощник секретаря Московской ЧК).

Этим же приказом назначены председателями Чрезвычайных комиссий и Особых отделов: Белгородской губернии – Г. Я. Магон (ранее следователь Секретно-оперативного отдела Московской ЧК); Харьковской губернии – В. И. Иванов (ранее председатель Курской губернской ЧК); Полтавской губернии – А. И. Путилин; Киевской губернии – В. А. Балицкий; Екатеринославской губернии – Ю. Иванов [113]. 13 января 1920 г. В. Н. Манцев был одновременно утвержден начальником Особого отдела Юго-Западного фронта. Таким образом, общее руководство всеми органами ВЧК на Украине с марта было сосредоточено в его руках.

Декретом ВУЦИК от 17 марта 1920 г. «для объединения и руководства деятельностью всех восстановленных на территории Украинской Социалистической Советской Республики чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности при СНК учреждается Центральное управление чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности»[114].

Далее в декрете указывалось, что во главе ЦУПЧРЕЗКОМа Украины стоит начальник центрального управления, назначаемый Совнаркомом и подчиняющийся непосредственно последнему. Начальнику Центрального управления ЧК Украины подчиняются все чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности на территории Украины, а «Центральное управление ЧК Украины существует согласно особого положения и штатов, утверждаемых СНК, и содержится на средства, отпускаемые по смете НКВД»[115]. В отличие от ВУЧК в 1919 г. ЦУПЧРЕЗКОМ был создан как самостоятельное государственное ведомство на правах наркомата и в состав НКВД УССР не входил. Таким образом, ЦУПЧРЕЗКОМ в Украине получил такой же статус, как и ВЧК в РСФСР. Председателем ЦУПЧРЕЗКОМА 25 марта 1920 г. стал В. Н. Манцев, а его заместителями – Е. Г. Евдокимов и В. П. Янишевский.

О первых шагах В. А. Балицкого на посту председателя Киевской губернской ЧК его подчиненный Илья Израилевич Ильюшин-Эдельман позднее напишет так: «Опять организовали киевскую ЧК в помещении прежней ВУЧК – на улице Розы Люксембург. С Волыни приезжает целый ряд прежних киевских работников во главе с тов. Балицким. Теперь к работе приступать легче – определены организационные формы, практика, старые работники. А работы много. И в первую очередь нужно освободить воздух от примазавшихся провокаторов, которые примазались, а в действительности помогали строить армию Деникина. Таких нашлось много. Дальше взялись за выявление черносотенного элемента, который деникинской контрразведке выдавал сторонников советской власти. Аппарат киевской ЧК в конце 1919 года был уже полностью сконструирован и тогда началась плановая, углубленная работа по освобождению Киевщины от контрреволюционных элементов и людишек, что восстали против завоеваний Октября»[116].

24 декабря 1919 г. в интервью корреспонденту «Известий Киевского губревкома» Всеволод Балицкий, в частности, сказал: «Ближайшая задача дня для КГЧК это, безусловно, очистка города от всякого вредного элемента, которым так обилен Киев. Киев с его особенностями мне уже известен по моей предыдущей работе во ВУЧК. Ни для кого не секрет, что Киев исконь века является городом, в котором черносотенного и контрреволюционного элемента, хоть отбавляй; несомненно, что в настоящее время такого элемента больше, чем когда-либо.

Господствующие здесь недавно белогвардейцы, безусловно, оставили в Киеве целый ворох подпольных организаций, в задачу которых помимо чисто шпионских целей, также входит и подрыв доверия со стороны обывателя к Советской власти. Агенты этих черных гнезд будут всюду распространять нелепые и вздорные слухи, пугать голодом и тому подобными вещами. Но методы работы деникинских агентов слишком известны, и парализовать их деятельность будет нетрудно. С контрреволюцией ГЧК поведет самую планомерную и беспощадную борьбу. Предварительные меры для этого уже предприняты мною во время пребывания на посту председателя Волынской ГЧК.

– Имеются ли данные о деникинских агентах в Киеве?

Безусловно… Но как бы белые не хитрили, ЧК в состоянии не только парировать все шахматные ходы деникинского подполья, но и заранее их атаковать.

Не меньше труда придется потратить комиссии по борьбе с бандитизмом. В комиссии имеются вполне определенные данные, указывающие на то, что Киев в настоящее время переполнен преступным элементом. Безнаказанность совершенных за время пребывания белых в Киеве налетов и грабежей привлекла сюда большую часть представителей преступного мира Одессы, Харькова и др. городов Украины. Преступники, переодевшись в форму красноармейцев, нередко с оружием в руках совершали налеты, грабили население и бесчинствовали. Уличенные в бандитизме будут уничтожаться.

Со спекуляцией и спекулянтами, как таковыми, комиссия будет бороться также беспощадно. Для киевских торговцев, видно, мало подействовала как казацкая нагайка, так и разгромы их магазинов. Ничем, как злостным преступлением нельзя назвать ту бешенную вакханалию, которую подняли киевские купцы вокруг советского рубля. Должен заявить, что такой саботаж, как умышленное припрятывание товаров магазинов владельцами с целью вздувания цен на них, даром не пройдет. Недопустимо, чтобы кучка негодяев во имя своих хищнических аппетитов заставляла бы население голодать. Спекулянты за подобные действия понесут высшую меру наказания, а их семьи будут сосланы на принудительные работы в концентрационный лагерь до конца гражданской войны.

В заключение, должен с особым удовольствием констатировать, что отношение к ЧК в настоящее время самое благожелательное. За последние несколько дней по своей личной инициативе в комиссию приходит много обывателей, бедняков и рабочих, которые сами помогают нам в деле борьбы с преступными элементами, мешающими планомерной работе Советской власти»[117].

С первых дней своей работы в ЧК Всеволод Балицкий был сторонником беспощадной расправы с противниками большевистского режима и не боялся высказывать свою точку зрения публично. Так, в беседе с киевскими журналистами о перспективах принятия в Украине закона об отмене смертной казни, аналогичного закону РСФСР, он заявил, что, по его мнению, отмена смертной казни в Украине была бы преждевременной, поскольку республика, еще полностью не освобожденная от белых, по-прежнему является театром военных действий и не может попасть под общую рубрику отмены высшей меры: «Те местности УСРР, которые уже освобождены от деникинских банд, и поныне кишат шпионами и провокаторами, которые так или иначе будут пробовать тормозить и разрушать строительство Советской власти. В тот или иной способ их помощники спекулянты будут препятствовать, распуская тревожные вести и повышая цены» [118].

Среди многочисленных жертв киевских чекистов следует выделить расстрел в феврале 1920 г. артистки П. М. Журковской-Дупа-ковой, которая, как отмечалось в официальном комментарии, «будучи приглашенной в театр “Пиколло” для прочтения перед красноармейцами революционных стихов, прочла провокационное стихотворение “Водолаз”, составленное в явно враждебных Советской власти выражениях и содержащее призыв к вооруженному выступлению против власти»[119].

Одной из первостепенных задач, которую пришлось решать Всеволоду Балицкому, стало решение продовольственной проблемы. Несмотря на приказ киевского ревкома об открытии магазинов в городе, владельцы или не открывали их, или отказывали гражданам в приеме советских денег, считая их ненадежными. Нужны были срочные меры. И вот 23 декабря 1919 г. городские газеты опубликовали сообщение «От Киевской Губ. ЧК» за подписью В. А. Балицкого и секретаря губ. ЧК С. С. Шварца, в котором, в частности, говорилось: «Киевская Губернская Чрезвычайная Комиссия в последний раз предупреждает владельцев магазинов и торговцев, что если в течение сегодняшнего дня магазины не будут открыты и торговля не примет нормального характера, то виновные в этом будут рассматриваться как непризнающие Советской власти и будут беспощадно расстреливаться; все их имущество будет конфисковано в пользу республики, а семьи будут отправлены на принудительные работы в Концентрационный лагерь до окончания гражданской войны. Виновные в спекуляции, вздутии цен и отказе в приеме советских денег подлежат также расстрелу»[120].

Балицкий слов на ветер не бросал, и уже в январе 1920 г. Киевской губернской ЧК было расстреляно 13 фальшивомонетчиков[121]. В марте такая же участь постигла Е. Переверзева, спекулировавшего золотыми монетами, и владельцев магазинов С. Г. Пиковского, М. А. Штаймазена, Поляченко, не исполнивших приказ о сдаче товаров на учет (сокрытие излишков)[122], а также И. П. Широкова «за отказ приема при покупке советских денег»[123].

Успехи Всеволода Балицкого в борьбе со спекулянтами и фальшивомонетчиками высоко оценил Василий Манцев, заявивший, что «в Киеве в этом отношении сделано больше всего. В свое время, когда спекуляция хлебом и курс рубля достигли удивительных размеров, Киевская губ. ЧК по согласованию с Ревкомом расстреляла группу наиболее известных спекулянтов, в результате чего цены на хлеб значительно снизились, а курс рубля повысился»[124]. Одобрил он и действия Балицкого по истреблению повстанцев на селе. Главным методом этой борьбы было выявление атаманских баз, окружение района, и «беспощадная борьба за уничтожение их»[125].

Под руководством Всеволода Балицкого киевские чекисты арестовали около 200 членов «Польской военной организации»[126]. Отличился он и в борьбе с политическими оппонентами большевиков. 21–23 марта 1920 г. в Киеве состоялся судебный процесс над киевскими меньшевиками Г. Д. Кучиным-Оранским, И. С. Биском, И. М. Кручинским и другими[127]. Подготовка и ход этого процесса еще ожидают своего исследования, однако нет сомнения, что этот опыт показательного процесса Балицкий и его коллеги используют в будущем, о чем речь еще впереди.

Головной болью для киевских чекистов стала борьба с уголовным бандитизмом. Пожалуй, ни в одном городе Украины бандиты не имели таких возможностей укрываться, как в Киеве. Многочисленные овраги, балки и рвы под Дмитриевской, ближней и дальней Слободкой за Днепром и парками представляли собой удобное и надежное убежище для бандитов. Лесная чаща, пещеры и овраги сбивали с бандитского следа агентов ЧК и милиции. На помощь Балицкому была брошена «особая группа» под руководством Ф. Я. Мартынова. Этот чекист прославился захватом в Москве Я. Кошелькова, ограбившего 2 января 1918 г. самого В. И. Ленина. После ликвидации очагов бандитизма в Москве особая группа была передана в распоряжение В. Н. Манцева. В январе Мартынову поставлена задача уничтожить уголовный бандитизм в Украине. Свою работу особая группа начала в Харькове, а 26 марта выехала в Киев.

Мартынов полагал, что в Киеве ему придется столкнуться с крепко спаянными между собой многочисленными и хорошо организованными шайками, для ликвидации которых придется приложить немало усилий. Однако оказалось, что в Киеве нет такой бандитской вакханалии, как в Харькове. Объяснялось это не столько ударной работой киевских чекистов, сколько тем, что многие киевские бандиты в поисках большой добычи работали в харьковских бандах Шурки Ростовского и Масальского, или же разъехались по другим городам.

Освоившись и сориентировавшись в незнакомом городе, особая группа ВЧК отправилась в разведку и вскоре встретилась с двумя бандитами из разгромленной в Харькове банды Бондаренко. Чекисты отрекомендовались налетчиками, бежавшими из тогдашней столицы УССР от ареста. Их подробный рассказ о харьковском разгроме развязал языки бандитам. Желая собрать всех чекистов воедино, сотрудники особой группы предложили своим новым «друзьям» произвести совместный грандиозный грабеж и для обсуждения его плана созвать всех «пацанов». 1 апреля чекисты, придя в условленное место, к своему удовольствию застали там бандитов в полном составе. После короткой борьбы бандиты были схвачены[128].

Дальнейший процесс ликвидации уголовного бандитизма в Киеве шел быстрыми темпами. Были захвачены бандитские «авторитеты» Сочугов, Мосяков, Давыдов, Лопаев-Крылов (бросивший при аресте бомбу), Середницкий (стоявший во главе приехавшей из Варшавы шайки «Касистов»[129]. Уже через неделю Мартынов с особой группой выехал в Одессу.

Всеволоду Балицкому неоднократно приходилось выезжать в рабочие командировки, о чем киевские газеты регулярно информировали своих читателей. Вот один из примеров января 1920 г.: «По распоряжению начальника Всеукраинской Чрезвычайной комиссии тов. Манцева председатель Киевской Губчека тов. Балицкий на днях выезжает в Житомир образовывать деятельность Волынской губчека. Паралельно тов. Балицкий объедет Киевскую и Волынскую губернию для ознакомления с постановкой дела борьбы с контрреволюцией и спекуляцией» [130].

Во время этой поездки Балицкий официально был назначен главным чекистом Правобережной Украины: «Вчера в Киев возвратился из служебной поездки и вступил в исполнение своих обязанностей председатель Киевской губ. ЧК тов. Балицкий. Тов. Балицкий назначен полномочным представителем и начальником Центральной Чрезвычайной комиссии и особых отделов всей Правобережной Украины»[131].

Это назначение исходило непосредственно из Москвы без предварительного согласования с В. Н. Манцевым. И это его задело. Когда последний попытался опротестовать назначение, то Феликс Дзержинский холодно, сдержанно, но весьма твердо пояснил своему подчиненному, кто на самом деле решает ключевые кадровые вопросы[132].

Киевские газеты и в дальнейшем постоянно сообщали о работе чекистов, печатая приказы губернской ЧК. Так, 1 февраля 1920 г. Балицкий подписал приказ № 6 по Киевской губернской ЧК о том, что «сегодня я выехал по служебным делам в Москву. Обязанности председателя возлагаю на своего заместителя т. Сергея Шварца. Все ордера на право производства обысков, арестов, выемок и конфискаций действительны за подписью зам. пред. тов. Сергея Шварца или членов Коллегии тов. М. Павлова и П. Вальтера»[133]. 2 апреля 1920 г. был опубликован очередной приказ Киевской губерн-ской ЧК за подписями В. А. Балицкого, заведующего Секретнооперативным отделом М. В. Павлова и секретаря П. П. Вальтера, предписывавший в трехдневный срок «зарегистрироваться у коменданта К. Г. Ч. К. – Екатерининская, 18, – всем лицам, служившим при Деникине в Государственной Страже и Уголовном Розыске. Неисполнившие настоящий приказ понесут суровое наказание по законам военно-революционного времени»[134].

В конце апреля 1920 г., когда красные уже знали, что оставят Киев, Балицкий совместно с председателем Киевского губревкома А. В. Ивановым организовал в Лукьяновской тюрьме грандиозный митинг, участие в котором приняли около 3000 арестантов. Они с восторгом приветствовали предложение большевиков: в этот знаменательный «день праздника труда» их могут освободить под честное слово, хотя и с условием не нарушать общественный порядок, установленный Советской властью. И, что характерно, в следующие дни порядок в городе узниками действительно не нарушался [135].

После падения Киева весь состав Киевской губернской ЧК вначале перебрался в Черкассы, а затем по приказу Василия Манцева был эвакуирован в Харьков[136]. Поздно вечером 5 мая 1920 г. Всеволод Балицкий встречал на железнодорожном вокзале председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, приехавшего в Украину во главе 1400 чекистов для укрепления тыла Юго-Западного фронта[137], возглавив его Особый отдел. Под непосредственным руководством «железного Феликса» и начал свою работу в Харькове Всеволод Балицкий, некоторое время работавший заместителем начальника Особого отдела ЮгоЗападного фронта. Сохранилось немало документов, которые они подписали совместно[138].

Уже 14 мая 1920 г. Ф. Э. Дзержинский в письме заместителю председателя ВЧК И. К. Ксенофонтову сообщал, что сделает все, чтобы дать «возможность окрепнуть ЧК, защищая ее от украинщины»[139]. Приведем слова Дзержинского в письме В. И. Ленину из Харькова 26 июня 1920 г.: «Местные коммунисты какие-то недоноски, живут мелкими интересами. Русопятства я не замечал, да и жалоб не слышал. В области моей специальности – здесь обильный урожай. Вся, можно сказать, интеллигенция средняя украинская – это петлюровцы… Громадной помехой в борьбе – отсутствие чекистов-украинцев»[140]. Выделенные слова изымались из советских изданий [141]. Кстати, изъяли их и из современного российского сборника документов, посвященного Ф. Э. Дзержинскому[142].

Украинцы действительно составляли мизерный процент среди сотрудников ЧК. Исследователь О. И. Капчинский, анализируя национальный и социальный состав центрального аппарата ВЧК, отмечает, что в 1919 г. процент украинцев, даже после эвакуации в Москву сотрудников ВУЧК оставался низким, «в первую очередь по причине их относительно малого участия в революционном движении»[143]. Такая же ситуация сохранялась и в последующие годы. На 1 января 1922 г., согласно официальным документам, из 11 руководящих сотрудников ВУЧК 9 были русскими (в том числе и Балицкий), а 2 – евреями[144].

Об особенностях национального состава органов ЧК в Украине красноречиво свидетельствует национальный состав Харьковской губернской ЧК в 1921 г. Из 909 человек 539 (59,29 %) были русскими, 181 (19,19 %) – евреи, 76 (8,36 %) – украинцы, 68 (7,48 %) – латыши, 17 (1,87 %) – поляки, 5 (0,55 %) – литовцы, 4 (0,44 %) – немцы, 2 (0,22 %) – эстонцы, 2 (0,22 %) – греки, 2 (0,22 %) – армяне, 2 (0,22 %) – англичане, 1 (0,11 %) – финн, 10 (1,1 %) – чекисты других национальностей[145].

С первых дней своей чекистской карьеры Балицкий активно включился в борьбу с «националистическим уклоном». Ярким представителем последнего, в частности, был объявлен Георгий (Юрий) Лапчинский, возглавлявший в ту пору в КП(б)У оппозиционную фракцию так называемых федералистов, добивавшуюся вместе с боротьбистами создания самостоятельной Украинской коммунистической партии (УКП). Фракция выступала также за равноправные федеративные отношения между Украиной и Российской Федерацией.

7 июня 1920 г. Ф. Э. Дзержинский, очевидно борясь с «украинщиной», отдал распоряжение И. К. Ксенофонтову разыскать в Москве приехавшего из Харькова Г. Ф. Лапчинского: «Необходимо его немедленно арестовать, произведя тщательнейший обыск у него и жены с выемкой всех документов и переписки. Содержать его так, чтобы не мог сообщаться с внешним миром [при] особом отделе в хороших условиях. Причины ареста будут сообщены особо. Пустить версию, что поймано в Москве письмо к нему Петлюры»[146].

Как видим, председатель ВЧК лично приказывал своим подчиненным не только арестовывать лиц, не согласных с генеральной линией большевиков, но и прибегать к прямой провокации – распространению заведомо ложных сведений: ведь никак не мог «национал-коммунист» контактировать с Симоном Васильевичем Петлюрой. В Москве Лапчинского арестовать не удалось. В. Л. Герсон сообщил Дзержинскому, что тот выехал в неизвестном направлении [147].

Однако в столице Советской Украины раскольника таки «достали». 16 июля 1920 г. после обыска в номере гостиницы Г. Ф. Лапчинский был арестован по обвинению в расколе КП(б)У под флагом федерализма, создании с этой целью заговорщицкой организации «федералистов». В последние дни июля В. А. Балицкий получил от секретаря ЦК КП(б)У С. В. Косиора предписание с предложением ЦК, принятом 26 июля, выслать Лапчинского за пределы Украины[148]. Балицкий дал соответствующие указания подчиненным – и следователь Харьковской губернской ЧК Иваненко начертал резолюцию: «Я считаю вину гр. Лапчинского в работе по расколу партии доказанной, а поэтому считаю необходимым гр. Лапчинского, как вредного для Советского строительства, выслать в Москву»[149]. По постановлению Коллегии Харьковской губернской ЧК от 30 июля 1920 г. Георгия Лапчинского под конвоем отправили в Москву с запретом возвращаться в Украину и письменным обязательством еженедельно появляться на Лубянке для регистрации[150]. (В 1938 г. Лапчинский будет репрессирован.)