Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Во-вторых, не приходится оспаривать и следующий вывод: Брежнев, находясь и в трех километрах от линии фронта, повидал достаточно ужасов войны, по собственному опыту знал, в каких условиях, полных лишений и тягот, воевали солдаты. В отличие от Хрущева, он во время войны не потерял никого из близких. Но даже один взрыв мины, падение в воду и потеря сознания оставит у Брежнева не только физические травмы. Встретив в 1950 г. в Молдавии уроженца Новороссийска Виктора Голикова, которого сразу же сделал своим сотрудником и ввел в «ближний круг» доверенных лиц, он дрожащим голосом рассказывал ему: «Я там воевал. Жестокие там были бои, Виктор… Я в Новороссийске несколько раз едва не погиб. Веришь, войну всю прошел, а самое пекло для меня было в твоем родном городе»455.

В-третьих, свои усилия по продвижению мирного процесса в Европе и сближению с США в 1970-е гг. Брежнев обосновывал именно опытом войны. Западные собеседники в основном верили словам советского лидера и в то, что его казавшиеся иногда слишком эмоциональными высказывания о войне были искренними, а не просто пропагандой. Некоторые сотрудники ЦК чувствовали определенную неловкость, когда фильмы про войну всякий раз доводили их шефа до слез. Но киноиндустрия извлекла из этого выгоду. В 1970 г. цензурные ведомства хотели запретить картину о фронтовой дружбе – фильм «Белорусский вокзал», так как в нем далеко не в лучшем свете предстала милиция. Услышав во время демонстрации фильма песню Булата Окуджавы о десантном батальоне, Брежнев начал всхлипывать456. Фильм был разрешен к показу, и с тех пор песню часто исполняли в присутствии генсека.

В-четвертых, во время войны Брежнев встретил многих из тех людей, кому было суждено сыграть решающую роль в его карьере. В 1942 г. в Черноморской группе Северо-Кавказского фронта он познакомился с Л. З. Мехлисом, который, по-видимому, воспринимал Брежнева как товарища по несчастью, пониженного в звании, и по возможности покровительствовал ему. Мехлис был членом Военного совета фронтов, где воевал и Брежнев, и на последнем из них – в Карпатах. Во время войны Брежнев встретил и Кириленко, которого знал по Днепропетровску, а позже сделал его самым доверенным лицом из «ближнего круга» в Политбюро. Кириленко был в 1941–1942 гг. членом военного совета 18-й армии, когда она еще входила в Южный фронт и подчинялась политическому управлению во главе с Брежневым457. Кроме того, Брежнев оказался связанным с Гречко, командовавшим 18-й армий, начиная с боев на Северном Кавказе, за Львов, Карпаты и до Праги. Политическая подготовка рядового и офицерского состава армии возлагалась на политработника Брежнева. Гречко сообщает в своих воспоминаниях, как он в августе и октябре 1944 г. вместе с Брежневым, Мехлисом и другими проводил собрания и совещания, чтобы подготовить соединения 18-й армии к Карпатской операции458. Доверие, зародившееся тогда, было, судя по всему, столь велико, что Брежнев в 1967 г. назначил Гречко министром обороны СССР и в 1973 г. ввел его в Политбюро. Можно предположить, что Брежнев в 1943 г. познакомился и с Сусловым, впоследствии главным идеологом Советского Союза, который в качестве первого секретаря Ставропольского крайкома партии руководил штабом партизанских отрядов459. Борис Левицкий доходит до утверждения о том, что во время войны почти все партийное руководство Украины в ходе организации партизанских отрядов, тесно связанных с ним, сформировалось в «партизанский клан», который не распался и после войны460. Но сегодня, с одной стороны, исходят из того, что многие партизанские соединения действовали независимо от партии и часто даже вопреки ее воле; с другой – не доказано, что Брежнев был связан с партизанскими отрядами. Будь здесь хотя бы один достойный упоминания контакт, его официальные биографы, конечно же, не умолчали бы об этом. Как бы там ни было, обращает на себя внимание, насколько Брежнев после 1945 г. чувствовал себя связанным со своими фронтовыми товарищами. Он регулярно встречался с ветеранами 18-й армии и раз в году устраивал им большой прием461. Наконец, решающее значение для Брежнева имела новая встреча в 1943 г. с Хрущевым, который воспринимал их отношения как отношения между патроном и клиентом и поэтому содействовал его дальнейшей карьере после войны.

В-пятых, нельзя не сказать и о том, что для последующей деятельности Брежнева был важен опыт, приобретенный в ходе советизации Карпат. Если и есть «истоки» личности идеального генерального секретаря, то найти их можно не в Каменском или Днепропетровске и даже не на Малой земле, а вероятнее всего здесь, в Карпатах. Брежнев успел побыть грузчиком, землеустроителем и инженером, директором техникума, депутатом горсовета, секретарем обкома, в войну помогал войскам, заботился об их снабжении и награждал солдат и офицеров орденами, теперь же он впервые отвечал за целый регион, который надлежало умиротворить, накормить, восстановить и включить в состав Украины. Война как таковая и в гораздо большей степени территориальные изменения, ставшие ее результатом, создали условия, в которых Брежнев мог проявить себя как перед Хрущевым, так и, в конце концов, перед Сталиным. Он был тем, кто советизировал Карпаты, восстановил из руин Запорожье и Днепропетровск, руководил вновь созданной советской республикой Молдавией.

Важно учитывать еще одно обстоятельство: террор создал вакансии, передвинувшие людей, подобных Брежневу, на такие позиции, которые они в иных условиях, без арестов и убийств, вероятно, не заняли бы. Но военная разруха создала поле деятельности, которое дало этому поколению возможность проявить себя в качестве созидателей, новаторов, проводников советизации и организаторов восстановления производства и сельского хозяйства. Эта деятельность захватывала людей целиком и полностью и отражалась на самом их существовании. Вряд ли Брежнев и его товарищи смогли бы так проявить себя без войны. На примере будущего Генерального секретаря хорошо видно, что это поколение не должно было стремиться к карьере: у людей едва ли был другой выбор, кроме согласия на посты, на которые их назначали. Там и приходилось действовать, независимо от того, что происходило вокруг: были ли, как в 1937–1938 гг. арестованы и расстреляны друзья и товарищи, или как в 1941–1945 гг., когда родная страна лежала в руинах и солдатам приходилось идти в бой голодными, полуодетыми и плохо вооруженными. Как в знаменитом эпосе о гражданской войне – романе Николая Островского «Как закалялась сталь» – поколение Брежнева приобрело в условиях террора и войны опыт, которому суждено было сказываться на делах и мыслях людей всю жизнь. Биография Брежнева показывает, что он был вброшен в эту карьеру, что он не сам определял должности и не сам стремился к ответственным задачам и высоким постам. Партия позвала – и он пошел. Каким испытаниям, физическим и психическим лишениям и тяготам он при этом подвергался, остается только догадываться.

И последнее. Война уготовила семье Брежнева жесткое испытание на прочность. Одним из немногих способов бегства от фронтовых будней были для мужчин отношения с женщинами-военнослужащими. Как у многих офицеров Красной Армии, у Брежнева была по крайней мере одна походно-полевая жена. Роль женщин в Красной Армии долгое время замалчивалась: с одной стороны, им отказывали в законном признании боевых заслуг, с другой – сами женщины молчали о многочисленных сексуальных посягательствах, которым они подвергались462. Близкие отношения с офицером часто служили защитой от домогательств простых солдат. Брежнев познакомился с медсестрой Тамарой Николаевной Левченко, когда ее перевели из лазарета в политотдел армии, который он возглавлял. Брежнев радовался тому, что женщина была его землячкой, из Днепропетровска, а ей, по-видимому, нравились его безупречные манеры. Офицер не был ни вульгарен, ни навязчив, как другие мужчины. Он говорил мягким баритоном, хорошо выглядел, ослепительно улыбался и с удовольствием танцевал. Они оставались вместе до конца войны463. Если верить внучке Брежнева Виктории и его фотографу Мусаэльяну, то эти отношения были для Брежнева чем-то большим, чем просто военным романом. Как говорят, он даже просил у своей жены Виктории Петровны развода, но когда она потребовала от него, чтобы он сам рассказал детям о происходящем, он не решился на это464. После войны Тамара переехала в Киев и вышла там замуж, но Брежнев, по-видимому, в 1947 г., когда он уже был в Запорожье, попросил ее о встрече. Вместо Брежнева дверь Тамаре открыла его жена и выгнала ее. Брежнев догнал Тамару на вокзале, но не смог ее переубедить, как и потом, когда он, как утверждается, вместе с Мехлисом посетил ее в Киеве465. Учитывая «пуританскую мораль» партии и риск для карьеры Брежнева, биограф Млечин считает эту историю мало достоверной. Как бы там ни было, но по поводу этого инцидента существуют два независимых друг от друга источника, и мы знаем, что Брежнев по меньшей мере тогда придавал не очень большое значение своей карьере. Кажется, его импульсивному и эмоциональному характеру было несвойственно обуздывать страсти.

Фото 9. Брежнев с походно-полевой женой Тамарой Левченко, 1943

Итак, война означала для Брежнева не только ужас происходившего. Перед ним встала необходимость действовать в качестве организатора, снабженца и политического воспитателя. Она отдалила его и от семьи, которую он не видел четыре года, и, пожалуй, в победном 1945-м он бы охотнее всего демобилизовался. По крайней мере, уже став генсеком, Брежнев рассказывал об этом в кругу своих сотрудников в охотничьем домике в Завидово: «В конце войны шел разговор о том, что нашу дивизию могут перебросить в составе союзных войск в Париж. По правде говоря, я тогда расстроился: очень домой хотелось, устал, надоело все… Помню, как писал я своей маме: очень соскучился по Родине, мама. Вот доберусь до Парижа, залезу на Эйфелеву башню и плюну с нее на всю Европу! Очень скучал по дому»466.

Фото 10. Брежнев (первый справа) при торжественном пуске первой восстановленной домны завода «Запорожсталь», 30 июня 1947 г.

Фото 11. Брежнев (второй справа) с правительственной комиссией на заводе «Запорожсталь», 1947

Глава 3

В тени Сталина, или Годы учения Генерального секретаря – I

До нас дошло совсем немного фотографий Брежнева послевоенного периода. Большинство из них – снимки из прессы, которые делались по важным поводам: 30 июня 1947 г. при торжественной задувке первой домны завода «Запорожсталь», при посещении правительственной комиссией цеха того же предприятия, при выдвижении первого секретаря Днепропетровского обкома КП(б)У кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР в феврале 1948 г. На них перед нами предстает рослый и стройный молодой мужчина с густыми бровями, взгляд из-под них серьезен и сосредоточен. Поистине символически выглядит фотография, где Брежнев стоит у края трибуны на «Запорожстали» – взгляд устремлен вверх, на оратора, за которым висит такой большой портрет Сталина, что видны только его ноги и туловище. Этот снимок использовался в официальных биографиях, а фигуру Сталина на заднем плане ретушировали467. Имеется и фотопортрет Брежнева, сделанный в 1945 г. и показывающий его пристрастие к хорошей одежде: он стоит в полупрофиль в модной фетровой шляпе, в темном костюме-тройке, при галстуке, пиджак с очень широкими лацканами как нельзя лучше соответствует тогдашней моде. Фотографии свидетельствуют об успехах Брежнева в эпоху Сталина, о его умении одеваться со вкусом, но те же самые снимки ничего не говорят о тайной борьбе, тяготах и опасностях.

Патронат

О большом значении для Советского Союза сетевых структур патроната написано много, но среди них совсем немного примеров, доказывающих решающее влияние отношений между патроном и клиентом468. И здесь случай Брежнева, пожалуй, самый показательный. Как говорилось в предыдущей главе, не удивительно, что личное доверие и надежность обретали совершенно другое значение в то время, когда каждого могли арестовать как врага и саботажника. Именно в партийном аппарате решающую роль играла возможность опереться на людей, о которых было известно, что они не донесут, не переметнутся в другую структуру. Поэтому, если речь шла о назначениях и продвижениях, умение повиноваться было существенно более важным качеством, нежели профессиональная компетентность. Патрон заботился о собственном восхождении, защите и доступе к ресурсам; клиент отвечал абсолютной лояльностью.

Фото 12. Брежнев, 1945

Своими теоретическими работами и полемическими речами Ленин сформировал партию большевиков под своим руководством. Сталин упрочил эту позицию, нейтрализовав оппозицию сначала интригами, а затем перейдя напрямую к арестам и убийствам. Хрущев был обязан своей карьерой капризам Сталина и искусной аппаратной политике после его смерти. Брежнев, в отличие от своих предшественников, должен был благодарить за свой политический взлет патронат. У него не было необходимости (по крайней мере, на первых порах) ни бороться, ни интриговать или занимать сколь-нибудь четкую позицию: он выполнял поставленные перед ним задачи и его переводили с одного поста на другой, от одного патрона к другому. Эти отношения говорят о лояльности Брежнева его покровителям. Он был надежен, приятен в общении и хорошо выглядел, что, согласно вновь и вновь распространяемым слухам, сыграло вполне определенную роль в его продвижении469. Но это свидетельствует и о том, что Брежнев действительно был хорошим организатором, администратором и созидателем, который брался за дело, засучив рукава.

Брежнев пользовался покровительством некоторых партийных руководителей: после Грушевого в Днепропетровске и Мехлиса во время войны Хрущев, став председателем Совета народных комиссаров Украины, покровительствовал Брежневу после 1945 г. и рекомендовал его Сталину. Как и в 1938 г., Хрущеву требовались надежные люди для восстановления Украины. Вот он при поддержке Мехлиса и позаботился о том, чтобы Политбюро во главе со Сталиным демобилизовало Брежнева и подчинило его ЦК Компартии Украины470. Тем самым карьера Брежнева была поставлена в зависимость от Сталина. Он проделал путь от руководящих постов городского и областного масштаба промышленного города Запорожье в 1946 г. через те же должности в региональном центре Днепропетровск (1947) до первого секретаря ЦК компартии Молдавии (1950), откуда в 1952 г. Сталин перевел его в Москву на должность секретаря Президиума ЦК КПСС. Когда в 1953 г. Сталин умер, Брежнев сразу же лишился своего поста.

Сетевые структуры, которые должны были защищать Брежнева от непредсказуемого поведения Сталина, приблизили его к вождю и поставили в зависимость от него, но вместе с тем он, кажется, нашел возможность отойти от сталинских методов, как это уже было в 1937 г. Он противостоял давлению и риторике, агрессивно выявлявшей повсюду врагов, призывавшей доносить и подозревать людей, увольнять коллег по работе и исключать товарищей из партии. В итоге Брежнев утвердился как прагматичный организатор, чуждый любых крайностей: в политических речах он сосредоточился на деловых вопросах, а не занимался оголтелой пропагандой, в повседневной работе он ездил с одной стройки на другую, а не сидел за письменным столом, в обращении с людьми был тверд, но дружелюбен.

Брежнев представляется прообразом «сильного вождя», который, по словам историков Олега Хлевнюка и Йорама Горлицкого, сформировался и возобладал как тип руководителя в 1950-е гг. Он не был деспотом и «маленьким Сталиным», не суетился и не тиранил свое окружение, но не был он и марионеткой, которой манипулируют сильные группировки471. Он был похож на секретаря парторганизации, который действует в соответствии с четкими правилами и ясными принципами и тем самым предсказуем для окружения. Важно отметить, что это поведение не преследовало цель стать заметнее или занять крайнюю позицию, напротив, Брежнев видел в себе администратора, что позже вменялось ему в вину как проявление слабости руководителя. Этот образ действий возник в специфическом контексте позднего сталинизма и доказывал известную силу Брежнева – возможность сохранить определенную независимость в рамках сталинистских предписаний.

При этом после 1945 г. начались провокационные политические кампании: к вымышленным врагам из довоенных времен прибавились образы новых врагов «с Запада» со всем их пагубным влиянием, а также новые национальные движения, вызванные войной, неподконтрольные партизанские соединения, Украинская повстанческая армия (УПА). Эти вооруженные бандформирования были полностью побеждены только в начале 1950-х гг. Война открыла ворота на Запад, которые Сталин и его окружение хотели любой ценой закрыть снова. Для этого секретарь ЦК А. А. Жданов, ответственный за идеологию, инициировал в 1946 г. кампанию против западного влияния в искусстве и литературе, нашедшую свое продолжение на Украине в борьбе против «буржуазно-националистических уклонов»472. Брежнев должен был участвовать в реализации этой политики, причем он, не способствуя разжиганию сталинской истерии, полностью сосредоточился на выполнении плана, чтобы не попасть под подозрение в качестве виновника его срыва.

Семь лет обучения при Сталине, с 1946 по 1953 г., стали годами труда величайшей интенсивности, который на деле был экстенсивным и изнурительным. Как это уже было в конце 1930-х гг., Брежнев работал почти круглые сутки, спал лишь несколько часов. Невозможность справиться с огромным объемом работы, недостаток сна и постоянный стресс были следствием сталинских методов руководства. В те времена, когда Москва не только выдвигала нереальные планы, но и ожидала их перевыполнения, ни один партийный руководитель не мог не попытаться прибегнуть к крайним мерам, чтобы выполнить директивы из столицы, насколько это было вообще возможно. Так как до 1953 г. каждое невыполнение плана могло караться как саботаж, а проблемы при выполнении плана всегда объяснялись человеческим фактором, лишь бы не обнажить неблагоприятные обстоятельства или недостаток ресурсов, показная деятельность подчас помогала спасти свою голову. Кроме того, каждый, кто непосредственно подчинялся Сталину, должен был быть доступен и ночью, потому что «вождь» был печально известен своей привычкой работать до трех утра и, разумеется, мог в это время звонить подчиненным.

Наконец, важно учесть еще один фактор, когда речь идет о формировании политического стиля Брежнева: все существенные вопросы решались в Политбюро в Москве. Это касалось как избрания руководителей партии и правительства, так и содержания планов и сроков их выполнения: Москва принимала решение, Киев утверждал, а Запорожье, Днепропетровск или Кишинев претворяли в жизнь. Возможности для реализации в республиках, краях, городах и сельских районах ограничивались характером директивы из Центра. Ресурсы для восстановления народного хозяйства также предоставлялись Москвой в централизованном порядке. Если Брежнев хотел построить новое здание или ему нужны были лампочки для стройплощадки, приходилось ходатайствовать в Москве перед ответственным за это секретарем ЦК или министерствами.

Запорожье

Две недели длилась поездка на поезде из Карпат в Восточную Украину473. При этом Брежнев воочию увидел весь масштаб разрушений в республике. Запорожья, которое когда-то называли Питтсбургом Украины, больше не было474. Все лежало в руинах. Плотина с электростанцией, символом первой пятилетки, гордостью всего Советского Союза и некогда крупнейшей в мире, были разрушены: за первым взрывом, осуществленным советскими солдатами, последовали другие с помощью 70 замурованных в стены 500-килограммовых авиабомб. Это сделали военнослужащие вермахта475. Из 47 отводных труб целыми остались лишь 14; все турбины были взорваны немцами476. Американец Маршалл Макдаффи, который в 1946 г. возглавлял миссию ООН на Украине, считал разрушенными 90 % дамбы, в то время как советские инженеры оптимистически заверяли, что разрушены только две трети477. По оценке немецких специалистов восстановление региона могло продлится 25 лет, но Сталин приказал, чтобы в конце шестой пятилетки (1946–1950) все было восстановлено на довоенном уровне478. При этом в развалинах лежал и второй «выставочный образец» Запорожья, металлургический завод «Запорожсталь», зарубежные специалисты рекомендовали построить его заново479. «Запорожсталь» был единственным заводом в Советском Союзе, катавшим листовую сталь, а США в то время ввели эмбарго на экспорт этого листа, который срочно требовался для автомобильной, легкой и строительной промышленности. В результате в ходе восстановления этого предприятия Брежнев оказался под особым нажимом и наблюдением Москвы480. Но это было еще далеко не все, как говорится во второй книге «мемуаров» Брежнева «Возрождение»: «В руинах лежал и весь город… в Запорожье разрушено свыше тысячи крупных жилых домов, двадцать четыре больницы, семьдесят четыре школы, два института, пять кинотеатров, двести тридцать девять магазинов. Город остался без воды, без тепла, без электричества»481.

Тем не менее Брежнев привез сюда свою семью. Дом, в котором они жили в Черновцах, обменяли на квартиру в только что выстроенном доме, впоследствии семья смогла занять квартиру предшественника Брежнева482.

Восстановление

По рекомендации Сталина и Хрущева XI пленум Запорожского обкома 30 августа 1946 г. избрал Брежнева новым секретарем483. За этим последовал VIII пленум горкома, который 12 сентября 1946 г. утвердил Брежнева первым секретарем484. Как всегда при Сталине, передача должности проходила ввиду якобы несостоятельности и провалов предшественника. Ф. С. Матюшину ставились в вину серьезные недостатки и упущения: он расставлял кадры без проверки, так что на руководящих позициях оказались люди с партвзысканиями, уже исключенные из партии; другим он отказывал в необходимой поддержке, что приводило к постоянной текучести кадров. За восемь месяцев сменилась почти четверть партработников485, что вовсе не означало неправильного поведения Матюшина, а просто отражало послевоенный кадровый голод. Большая часть довоенных кадров погибла или вернулась из эвакуации, из действующей армии или мест заключения486. У местных партийных руководителей не было другого выбора, если они хотели выполнить амбициозные планы Москвы, как принимать на работу всех, кто обращался. Но в том-то и состояла сущность сталинизма, чтобы и при наличии экономических проблем считать подбор кадров важнейшим приоритетом и тем самым иметь возможность взвалить все структурные недостатки на «врагов» и «козлов отпущения». Следовательно, задача Брежнева заключалась в том, чтобы отбор персонала осуществлялся строго в соответствии с партийными директивами и чтобы партия проверяла все кадры. В течение двух месяцев ему следовало найти для городских и районных комитетов в общей сложности 70 человек, проверить их и поручить выполнение задач, связанных с руководством487.

Брежнев продемонстрировал сразу же на пленуме горкома в сентябре 1946 г. свой стиль – не впадать в обвинительную риторику, хотя было бы нетрудно раскритиковать предшественников. Он разрядил атмосферу, пересыпая выступления остроумными замечаниями, которые смешили участников488. Он зашел даже столь далеко, что взял под защиту лиц, ставших мишенью нападок, сказав, что, если с кем-то, бывает, и не поговоришь, то это еще не свидетельствует о плохой работе, но, вероятно, о перегрузке; если он сам готовит свои речи, то уединяется, бывает, часа на четыре489. Наконец, Брежнев оправдал свой отказ от критики тем, что здесь он недавно: «Не имея возможности критиковать работу отдельных райкомов партии из-за недостатка времени моей работы [в Запорожье], я хотел бы остановиться на наших задачах»490. Это полностью соответствовало его поведению в 1937 г., когда он, вместо того чтобы обвинять других, предпочитал сосредоточиться на деловых вопросах. Тем не менее и ему приходилось повторять и поддерживать сталинские лозунги. Не имело значения, насколько были нереалистичными планы, насколько разрушена страна и ограничено материальное снабжение, насколько устарел и разрушен машинный парк. Якобы дело всегда было в людях, о которых партия заботилась, но которые не прилагали достаточно усилий, которые, мол, проявили недостаточно большевистской убежденности и бойцовских качеств: «Прежде всего мы должны улучшить работу с нашими кадрами, как сказал Сталин, для этого надо улучшить нашу организационную работу, надо быть на высоте нашей руководящей роли. Наша вторая большая задача – идейность. Идейно подготовленный человек, закаленный легче решает вопросы, никогда не собьется с правильного Ленинско-сталинского пути, не запустит руки, куда не надо. Он будет идти прямо большевистским путем, будет тверд»491.