Пятнадцатилетний капитан

Единственный возможный план заключался в том, чтобы как можно скорее вернуться на побережье. У Дика были все основания думать, что это побережье Анголы. Достигнув его, Дик Сэнд намеревался двинуться на север или на юг и дойти до ближайшей португальской фактории, где его спутники смогут в безопасности дождаться возможности вернуться на родину.

Но как добраться до берега? Возвращаться назад по уже пройденному пути? Дик Сэнд ни минуты об этом не думал и всецело сошелся тут с Гаррисом, который ясно предвидел, что обстоятельства заставят его избрать самый короткий путь.

Действительно, возвращаться старой дорогой через лес было бы по меньшей мере неосмотрительно – они пришли бы всего-навсего туда же, откуда отправились. Да и Негоро со своими сообщниками смог бы идти по их ясно видимым следам. Единственный способ уйти, не оставляя следов, – это добраться до реки и спуститься по ней. Кроме того, тогда можно было бы меньше опасаться нападения хищных зверей, которые до сих пор, по счастью, к ним не приближались. Не так страшна была бы на реке и встреча с дикарями. На прочном плоту, хорошо вооруженные, Дик Сэнд и его спутники могли с успехом защищаться. Все было за то, чтобы выбрать именно этот путь.

Надо добавить, что такой способ передвижения был бы удобен для миссис Уэлдон и маленького Джека – ведь их обоих так измучила дорога. Конечно, нехватки в руках для того, чтобы нести больного ребенка, не было бы. Они не располагали больше лошадью Гарриса, но для миссис Уэлдон и больного ребенка можно было сплести из ветвей носилки. Однако тогда два негра из пяти были бы заняты этой работой, а Дик Сэнд предпочитал, чтобы у всех его товарищей руки были свободны на случай внезапного нападения.

А кроме того, спускаясь на плоту по течению реки, он чувствовал бы себя в своей стихии…

Оставалось узнать, есть ли поблизости река, которой можно воспользоваться. Дик Сэнд предполагал, что такая река найдется, и вот почему он так думал.

Река, впадавшая в Атлантический океан в том самом месте, где произошло крушение «Пилигрима», не могла течь издалека ни с севера, ни с востока, так как горизонт с этих сторон замыкала довольно близкая горная цепь – та самая, которую вполне можно было принять за Анды. Следовательно, или река текла с этих высот, или русло ее загибалось к югу – в обоих случаях она была где-то недалеко. Возможно, что, не доходя до этой большой реки (она имела право называться большой, ибо прямо впадала в океан), они встретят какой-нибудь из ее притоков, и маленький отряд сможет спуститься по нему на плоту. Словом, невдалеке, несомненно, был какой-нибудь водный путь.

Действительно, на протяжении последних миль перехода характер местности изменился: склоны стали более пологими, а земля – влажной. То тут, то там змеились ручейки, что указывало на обилие подпочвенных вод. В последний день пути отряд шел вдоль подмытого берега одного из таких ручейков – воды его были красными от окиси железа. Снова его отыскать было не трудно. Конечно, спуститься на плоту по этому бурному ручью было бы невозможно, но, следуя по его берегу, отряд, несомненно, дошел бы до более полноводной реки, в которую он впадает и по которой уже можно будет плыть.

Таков был очень простой план, который Дик и принял, посоветовавшись со стариком Томом.

С наступлением утра путники проснулись один за другим. Миссис Уэлдон передала на руки Нэн еще спящего маленького Джека. В промежутках между приступами лихорадки ребенок был так бледен, что на него больно было смотреть.

Миссис Уэлдон подошла к Дику Сэнду.

– Дик, – сказала она, посмотрев ему в глаза, – где Гаррис? Я его не вижу.

Дик не хотел разуверять своих спутников, что они находятся на земле Боливии, но измену американца он скрывать не собирался. Поэтому он не колеблясь сказал:

– Гарриса здесь больше нет.

– Он поехал вперед? – спросила миссис Уэлдон.

– Он бежал, миссис Уэлдон, – ответил Дик Сэнд. – Гаррис оказался предателем. Он завел нас сюда, потому что они с Негоро сговорились.

– А зачем? – с тревогой спросила миссис Уэлдон.

– Не знаю, – ответил Дик Сэнд. – Но я знаю, что нам нужно немедленно вернуться к берегу океана.

– Этот человек… предатель? – проговорила миссис Уэлдон. – Я предчувствовала это! И ты думаешь, Дик, что он сговорился с Негоро?

– Вероятно, миссис Уэлдон. Этот негодяй все время шел по нашим следам. Какой-то случай свел этих двух мошенников, и…

– И я надеюсь, что они не расстанутся до тех пор, пока не попадутся мне под руку, – вмешался в разговор Геркулес. – Я стукну их лбами друг о дружку так, что головы разобьются! – добавил гигант, поднимая огромные кулачищи.

– А Джек? – вскричала миссис Уэлдон. – Я надеялась, что в асьенде Сан-Фелисе смогу получить все, в чем он нуждается!

– Джек поправится, когда мы выйдем к берегу, там места здоровее, – сказал старик Том.

– Дик, – снова заговорила миссис Уэлдон, – ты уверен, что Гаррис нас предал?

– Да, миссис Уэлдон, – коротко ответил юноша, который хотел избежать объяснений по этому поводу. А потому он поторопился добавить, глядя на старого негра: – Этой ночью мы с Томом открыли его предательство. Если бы он не вскочил на свою лошадь и не ускакал, я убил бы его!

– Значит, эта ферма…

– Здесь нет ни фермы, ни деревни, ни поселка, – ответил Дик Сэнд. – Миссис Уэлдон, я повторяю: нам нужно немедленно вернуться на берег океана.

– Тем же путем, Дик?

– Нет, миссис Уэлдон. Мы спустимся вниз по реке на плоту. Течение доставит нас к морю. Это безопасный и неутомительный путь. Еще несколько миль пешком, и я не сомневаюсь, что…

– О, я полна сил, Дик! – воскликнула миссис Уэлдон, стараясь придать себе бодрый вид. – Я пойду. Я понесу своего сына…

– А мы-то на что, миссис Уэлдон? – возразил Бат. – Мы понесем вас обоих!

– Да, да, – подхватил Остин. – Две жерди, несколько веток поперек…

– Благодарю вас, друзья мои, – ответила миссис Уэлдон, – но я хочу идти сама… И я пойду! В путь!

– В путь! – повторил Дик Сэнд.

– Дайте мне Джека, – сказал Геркулес, забирая малыша у Нэн, – я устаю, когда мне нечего нести.

И великан так бережно взял спящего ребенка в свои могучие руки, что тот даже не проснулся.

Оружие внимательно проверили. Все, что осталось от провизии, сложили в один тюк, чтобы его мог нести один человек. Актеон вскинул этот тюк на спину; таким образом, у его товарищей руки остались свободными.

Кузен Бенедикт, чьи длинные стальные ноги не знали усталости, был готов к походу. Заметил ли он, что Гаррис исчез? Было бы опрометчивым утверждать это. Кузену Бенедикту и вообще-то не было никакого дела до Гарриса, а тем более сейчас, так как его постигло самое страшное из несчастий, какие только могли на него обрушиться. Увы, бедняга потерял очки и увеличительное стекло!

По счастью (хотя кузен Бенедикт этого и не знал), Бат нашел оба драгоценных прибора в высокой траве на месте привала, но по совету Дика Сэнда спрятал их. Теперь можно было надеяться, что этот большой ребенок будет в пути вести себя смирно, ибо он не видел, как говорится, дальше своего носа.

А потому, когда ему указали место между Актеоном и Остином и строго-настрого велели не отходить от них, бедный кузен Бенедикт даже не пробовал возражать, но покорно поплелся за своими спутниками, как слепой за поводырем.

Маленький отряд не прошел и пятидесяти шагов, как вдруг старик Том остановился.

– А Динго? – воскликнул он.

– Верно! Динго нет, – отозвался Геркулес.

И он громко позвал собаку. Раз, другой, третий…

Но в ответ не раздалось знакомого лая.

Дик Сэнд молчал. Исчезновение собаки было очень неприятно, так как она всегда могла поднять тревогу в случае неожиданной опасности.

– Не побежал ли Динго следом за Гаррисом? – спросил Том.

– За Гаррисом? Нет… – ответил Дик Сэнд. – Но он мог напасть на след Негоро. Он все время чуял, что португалец идет за нами.

– Этот проклятый повар сразу всадит в него пулю! – воскликнул Геркулес.

– Если только Динго раньше не загрызет его самого! – возразил Бат.

– Может быть, – сказал Дик Сэнд. – Но мы не можем ждать возвращения Динго. Если он жив, он сумеет разыскать нас. Вперед!

Было очень жарко. С самой зари горизонт затягивали тучи. Парило. Чувствовалось, что надвигается гроза. Похоже было на то, что без раскатов грома день не обойдется. К счастью, в лесу, хотя он и поредел, было еще сравнительно прохладно. То здесь, то там среди зарослей открывались обширные поляны, покрытые жесткой и высокой травой. Кое-где на земле лежали огромные окаменевшие стволы – признак почвы каменноугольной формации, которая часто встречается на Африканском материке. На лужайках, среди зеленой травы и розовых веточек, пестрели яркие цветы – желтый и синий имбирь, светлые лобелии, багряные орхидеи; над цветами реяли тучи насекомых, перенося из чашечки в чашечку оплодотворяющую пыльцу.

Кругом уже не было непроницаемой чащи, но породы деревьев стали более разнообразными. Здесь росли масличные пальмы, из которых добывают масло, весьма ценимое в Африке, а также кусты хлопчатника, образующие живую изгородь высотой футов в десять. Из их волокнистых стеблей вырабатывают хлопок с длинными шелковистыми нитями, почти такой же, как хлопок Фернамбука. Из стволов копала сквозь дырки, проточенные хоботками насекомых, сочилась ароматная смола, стекая на землю, где она застывала на потребу туземцам. Росли тут и лимонные деревья, и дикие гранаты, и деревья десятков других пород – все свидетельствовало о поразительном плодородии этого плоскогорья Центральной Африки. Кое-где в воздухе разливался тонкий аромат ванили, и нельзя было обнаружить, от какого дерева он исходит.

Все эти деревья и кусты ласкали взгляд свежей зеленью, несмотря на то что стояло засушливое время года и только редкие грозовые ливни орошали плодородную почву. Пора лихорадок была в самом разгаре, но, как обнаружил Ливингстон, больной обычно может избавиться от лихорадки, покинув место, где заразился ею. Дик Сэнд знал это указание великого путешественника и надеялся, что оно подтвердится на маленьком Джеке. Он сказал об этом миссис Уэлдон, когда заметил, что обычный час приступа миновал, а мальчик продолжает спокойно спать на руках у Геркулеса.

Отряд быстро, но осторожно двигался вперед. Местами земля хранила свежие следы проходивших в лесу людей или зверей. Там, где ветки кустарника были раздвинуты или поломаны, удавалось идти быстрее. Но чаще путникам приходилось прокладывать себе дорогу, преодолевая бесчисленные препятствия, и это, к великому огорчению Дика, замедляло продвижение маленького отряда. Очень мешали лианы, которые можно сравнить со спутанным такелажем, усеянные отростками, похожими на кривые дамасские клинки, и лезвия этих клинков были утыканы шипами. Такие растения-змеи тянулись на пятьдесят – шестьдесят футов и, если наступить на них, переворачивались, вонзая в ногу острые, как иглы, колючки. Негры, вооружившись топорами, прокладывали дорогу сквозь заросли, но впереди тянулись все новые и новые лианы, обвивая деревья от самой земли до верхушек.

Животные и птицы, населяющие эту часть Анголы, были не менее своеобразны, чем ее растительный мир. Множество птиц порхало под зелеными сводами леса. Но нетрудно догадаться, что люди, стремившиеся как можно скорее и незаметнее проскользнуть по лесу, не пытались подстрелить их. Были тут большие стаи цесарок, перепела, к которым так трудно подобраться, и те птицы, которых североамериканцы называют «вип-пур-вил», – эти три слога точно воспроизводят их крик. Дик Сэнд и Том могли бы подумать, что находятся в какой-нибудь области Нового Света. Но увы, они знали, где оказались.

До сих пор хищники, столь опасные в Африке, не появлялись вблизи маленького отряда. Путники опять видели жирафов, которых Гаррис, конечно, постарался бы выдать за страусов, но на этот раз безуспешно. Эти быстрые животные моментально исчезли, испуганные появлением каравана в их безлюдных лесах; несколько раз в течение дня вдали поднималось густое облако пыли: это стадо буйволов бежало с шумом, похожим на грохот нагруженных тяжелой кладью телег.

На протяжении двух миль Дик Сэнд вел свой отряд вдоль берега ручья, который должен был влиться в какую-нибудь полноводную реку. Ему хотелось поскорее доверить своих спутников быстрому течению потока, бегущего к побережью. Он надеялся, что опасности и усталость при таком способе передвижения будут не столь велики.

К полудню отряд прошел три мили без единой неприятной встречи. Ни Гаррис, ни Негоро не появлялись. Динго также не вернулся.

Бивуак устроили в густой бамбуковой роще, которая совсем скрыла маленький отряд. За едой почти не разговаривали. Миссис Уэлдон снова взяла сына на руки. Она не сводила с него глаз. Есть она не могла.

– Вам непременно нужно поесть, миссис Уэлдон, – снова и снова повторял Дик Сэнд. – Что с вами будет, если вы потеряете силы? Надо есть! Мы скоро снова двинемся в путь и по удобной реке без всякого труда доплывем до океана.

Пока Дик говорил это, миссис Уэлдон смотрела ему прямо в глаза. В его взоре светились несокрушимая воля и мужество. Глядя на него, глядя на пятерых негров, таких преданных и стойких людей, миссис Уэлдон, жена и мать, почувствовала, что она не имеет права отчаиваться. Да и почему бы должна она была потерять надежду? Ведь она думала, что находится на гостеприимной земле. А что до предательства Гарриса, то она не представляла себе всех его ужасных последствий.

Дик Сэнд догадывался о ее мыслях, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выдержать ее взгляд.

Глава четвертая

По трудным дорогам Анголы

В этот миг маленький Джек проснулся и обвил ручонками шею матери. Глаза у него были ясные. Лихорадка не возвращалась.

– Тебе лучше, дорогой? – спросила миссис Уэлдон, прижимая больного ребенка к сердцу.

– Да, мама, – ответил Джек. – Только немного пить хочется.

Мать могла дать мальчику лишь холодной воды, но он с удовольствием сделал несколько глотков.

– А где мой друг Дик? – спросил он.

– Я тут, Джек, – ответил Дик Сэнд, взяв ребенка за руку.

– А мой друг Геркулес?

– Здесь Геркулес, – ответил гигант, улыбаясь Джеку своей доброй улыбкой.

– А лошадка? – продолжал Джек.

– Лошадки-то и нет, мистер Джек! Убежала! Теперь я буду твоей лошадкой. Ты не думаешь, что у меня рысь очень тряская?

– Нет, – ответил ребенок. – А уздечки больше не будет?

– Я возьму узду в рот, – сказал Геркулес, широко раскрывая рот, – а ты можешь дергать за поводья сколько тебе угодно.

– Ты же знаешь, я буду тянуть потихоньку.

– Напрасно! У меня рот крепкий.

– А где же ферма мистера Гарриса? – спросил мальчик.

– Скоро мы будем там, Джек, – ответила миссис Уэлдон. – Да… скоро…

– Не пора ли нам в дорогу? – спросил Дик Сэнд, чтобы прекратить этот разговор.

– Да, Дик, пора! – ответила миссис Уэлдон.

После недолгих сборов отряд тронулся в путь, сохраняя прежний походный строй. Чтобы не отдаляться от берегов ручейка, им пришлось углубиться в лесную чащу. Когда-то здесь были проложены тропинки, но теперь они, по выражению туземцев, «умерли», то есть заросли колючими кустарниками и лианами. Добрую милю отряд пробирался сквозь непролазную их чащу и потратил на это три часа. Негры работали без отдыха. Передав маленького Джека на руки старой Нэн, Геркулес также принялся за это дело, да еще как! С могучим «хо!» он опускал топор, и в чаще перед ним возникала просека, словно шел лесной пожар.

К счастью, надобность в этой утомительной работе вскоре миновала, через милю в лесу открылся широкий проход; наискось пересекая заросли, он вел к ручью и тянулся вдоль его берега. То была слоновая тропа; вероятно, сотни слонов имели обыкновение проходить по этой части леса. Большие впадины, выбитые ногами колоссальных толстокожих, испещряли землю, размякшую во время дождей, – на сыром рыхлом ее слое легко отпечатывались их огромные следы.

Вскоре стало ясно, что тропой этой пользовались не только слоны. Не раз проходили их дорогой и люди, но они шли не по своей воле, а как скот, который безжалостные погонщики ударами бичей гонят на бойню. Во многих местах землю усеивали кости и целые человеческие скелеты, обглоданные дикими зверями, и на некоторых еще были надеты кандалы!

В Центральной Африке есть немало длинных дорог, которые словно вехами отмечены человеческими останками. Невольничьи караваны совершают иногда переходы во много сотен миль, и сколько несчастных рабов падают в пути под бичами свирепых надсмотрщиков, умирают от неимоверной усталости и лишений, гибнут от болезней! А сколько других убивают сами надсмотрщики, когда караван начинает испытывать нехватку в съестных припасах! Да, да! Если рабов нечем кормить, их расстреливают из ружей, закалывают ножами, рубят саблями, и такие кровавые расправы – совсем не редкость.

Итак, слоновая тропа была дорогой невольничьих караванов. На протяжении мили Дик Сэнд и его спутники то и дело видели человеческие кости и вспугивали больших сарычей, которые тяжело взлетали при их появлении и кружили в воздухе.

Миссис Уэлдон смотрела на все это, но, казалось, ничего не видела. Дик Сэнд боялся, как бы она не начала его расспрашивать: он еще надеялся привести отряд на берег океана, скрыв от своих спутников, что изменник Гаррис завлек их в глубь Экваториальной Африки. К счастью, миссис Уэлдон не думала о том, что видела вокруг. Она снова взяла на руки сына, и спящий ребенок поглотил все ее внимание. Нэн шла рядом с ней, и ни старая негритянка, ни ее хозяйка не задали Дику тех вопросов, которых он так боялся. А старый Том брел, опустив глаза в землю. Он слишком хорошо знал, почему тропа усеяна человеческими костями.

Его товарищи озирались по сторонам с изумленным видом, словно шли по бесконечному кладбищу, где землетрясение разворотило могилы, но и они ни о чем не спрашивали.

Между тем русло ручья раздалось вширь и заметно углубилось. Течение стало уже не таким стремительным. Дик Сэнд надеялся, что либо сам ручей скоро станет судоходным, либо он впадет в какую-нибудь большую реку, несущую свои воды в Атлантический океан.

Он твердо решил, невзирая ни на какие трудности, двигаться вдоль ручья. И поэтому без колебания покинул тропу, когда она ушла в сторону от берега.

Итак, маленький отряд снова углубился в густую чащу. Чуть не каждый шаг пути приходилось прорубать топором через лианы и непроходимый кустарник. Но все же заросли не были похожи на лесную чащу, примыкавшую к океанскому побережью: деревья здесь росли реже. Лишь бамбук поднимался тут над травой, такой высокой, что из-за нее не было видно даже Геркулеса. О том, что здесь идет отряд, можно было догадаться лишь по колыхавшимся верхушкам стеблей.

Но в этот день, около трех часов, окружающая природа резко изменилась. Вокруг расстилалась бескрайняя равнина, вероятно, вся заливавшаяся в период дождей; почва, более болотистая, густо поросла мхами, и кое-где над их зеленым ковром покачивались грациозные папоротники. Иногда земля поднималась крутым бугром, и на его склонах выступали пласты темного гематита – несомненно, выходы каких-нибудь богатых залежей руды.

Дик Сэнд очень своевременно вспомнил, что в книгах Ливингстона упоминаются такие болотистые равнины. Отважный исследователь несколько раз попадал в предательские топи, где с оглядкой нужно делать каждый шаг, чтобы не увязнуть в трясине.

– Будьте осторожны, друзья! – сказал Дик, выходя в голову отряда. – Пробуйте ногой землю, прежде чем сделать шаг!

– И правда, – заметил Том, – земля как будто размокла от дождей, а ведь все последние дни дождя не было.

– Не было, а скоро, наверно, польет. Надвигается гроза, – ответил Бат.

– Значит, надо поспешить, – сказал Дик Сэнд, – и пройти это болото прежде, чем она разразится. Геркулес, возьмите Джека на руки! Бат и Остин, держитесь около миссис Уэлдон, чтобы помочь ей, если понадобится. А вы, мистер Бенедикт… Позвольте, что вы делаете, мистер Бенедикт?

– Я проваливаюсь, – просто ответил кузен Бенедикт и погрузился в болото с такой быстротой, словно под его ногами внезапно открылся люк.

Бедняга попал в трясину и до пояса провалился в топкую грязь. Ему протянули руку, и он выбрался на тропу, покрытый тиной, но очень довольный тем, что не повредил свою драгоценную жестяную коробку. Актеон пошел рядом с ним и получил задание оберегать близорукого ученого от нового падения.

Надо сказать, кузен Бенедикт очень неудачно выбрал яму, чтобы провалиться. Когда его вытащили, из жидкой грязи поднялось множество пузырьков газа, которые лопались, распространяя зловонный, удушливый запах. Ливингстон, не раз проваливавшийся по грудь в болото, сравнивал эту пористую черную землю, из которой при каждом шаге брызжут струйки воды, с гигантской губкой. Такие топи очень опасны для путников.

Дику Сэнду и его спутникам пришлось около полумили прошагать по такой губчатой почве. В одном месте она оказалась настолько топкой, что миссис Уэлдон вынуждена была остановиться, так как по колено увязла в тине. Геркулес, Бат и Актеон, желая избавить ее от трудностей и неприятностей путешествия по этой болотистой равнине, сделали из бамбука носилки, на которые она согласилась сесть. Она взяла на руки маленького Джека, и все поспешили как можно скорее пройти это зловонное болото.

Идти было трудно. Актеон твердой рукой поддерживал кузена Бенедикта. Том вел старую Нэн – без его помощи она давно уже увязла бы в болоте. Остальные трое негров несли носилки. Дик Сэнд шел впереди отряда, выбирая дорогу. Это оказалось нелегким делом. Лучше всего было идти по кочкам, покрытым густой и жесткой травой. Но и здесь точки опоры часто не оказывалось, и нога проваливалась в топь по колено.

Наконец, к пяти часам пополудни, трясина осталась позади. Путники ступили на плотную глинистую землю, но под тонким слоем твердого грунта все еще чувствовалась болотистая подпочва. Видимо, равнина была расположена ниже уровня соседних рек, и воды их просачивались в пористую землю.

К этому времени жара стала давящей. Было бы невозможно перенести ее, если бы между землей и жгучими лучами солнца не легла завеса темных грозовых туч. В отдалении уже сверкала молния и глухо рокотал гром. С минуты на минуту могла разразиться страшная гроза.

Да, грозы в Африке ужасны. Сильнейший ливень, порывы ураганного ветра, которые валят самые крепкие деревья, беспрерывное сверкание молнии – такова картина грозы под этими широтами. Дик Сэнд знал это и, естественно, очень тревожился. Отряд не мог провести ночь под открытым небом. Равнине грозило затопление, а на ней не виднелось ни единого возвышения, на котором можно было бы найти приют!

Как отыскать убежище в этой пустынной и голой котловине, где нет ни одного дерева, ни одного куста? Его нельзя было вырыть и в земле – в двух футах от ее поверхности уже показалась бы вода.

Правда, на севере виднелась гряда невысоких холмов, замыкавших болотистую равнину. Это был как бы берег котловины. Там, на фоне светлой полосы, отделявшей линию горизонта от темного навеса туч, отчетливо вырисовывались силуэты нескольких деревьев.

Если на этих холмах не найдется укрытия от грозы, там по крайней мере путникам не будет грозить наводнение. Там, возможно, все они найдут спасение.

– Вперед, друзья мои, вперед! – повторял юноша. – Еще какие-нибудь три мили, и мы будем в большей безопасности, чем тут, в этой опасной впадине.

– Скорей, скорей! – кричал Геркулес.

Бравый негр рад был бы посадить себе на плечи всех своих товарищей и вынести их из лощины.

Эти слова подбодрили отважных путников, и, невзирая на усталость, накопившуюся за целый день ходьбы, они зашагали вперед даже быстрее, чем в начале пути.

Отряд был еще в двух милях от цели, когда разразилась гроза. К счастью, дождь, которого надо было опасаться больше всего, начался не сразу после того, как первые молнии сверкнули между землей и насыщенными электричеством тучами. Хотя солнце еще не скрылось за горизонтом, кругом стало совсем темно. Темный купол грозовых туч медленно опускался; казалось, он вот-вот рухнет на землю и все затопит ливень. Красные и синие зигзаги молний бороздили небосвод в тысяче мест, опутывая равнину огненной сетью.

Каждую секунду путников могла поразить молния. На голой равнине, где не было ни одного деревца, группа людей рисковала притянуть электрические разряды. Джек, которого разбудил грохот грома, съежился в руках Геркулеса. Бедный мальчик боялся грозы, но старался скрыть свой страх, чтобы не огорчать мать. Геркулес шел широким шагом и утешал ребенка как умел.

– Не бойся, малыш, не бойся, – повторял он. – Если гром приблизится к нам, я сломаю его пополам одной рукой. Я ведь сильнее грома!

И мальчик немного успокаивался, чувствуя, как силен его защитник.

Однако с минуты на минуту должен был начаться дождь, и тогда из низко нависших туч на землю прольются потоки воды. Что станется с миссис Уэлдон и ее спутниками, если до начала ливня они не найдут хоть какое-нибудь убежище?