Полная версия
Раг Нар Рог
Они любили придумывать подобные афоризмы, тренируя самоиронию.
– Проклятье порочного круга, – согласилась девушка, намекая на сглаз.
– Мне кажется, есть выход, – с трудом сохраняя спокойствие, прошептал Саша, доставая из заднего кармана брюк сложенную вчетверо газету «Вечерний Мурманск».
– Набирают разнорабочих в экспедицию.
Саша прочла объявление дважды.
Через много лет, последнее, что приснится перед смертью, – буквы в простых словах. Сашу найдут ранним утром, мёртвой, с улыбкой умиротворения на остывших губах, но это произойдёт не скоро, сейчас же она искренне удивлялась:
– Работа и отдых?
– Успел записаться на собеседование. Завтра. В девять.
Мимо проехали Жигули. Сабвуфер трамбовал воздух русским рэпом.
– Придумаем железные аргументы?
– Скажем правду: нужны деньги на снятие проклятья!
Саша ещё верила в силу правды. Слегка озябнув, придвинулась ближе:
– Что за экспедиция?
– Не знаю, – пожал плечами Саша, – Может быть, снова ищут… – юноша понизил голос, – её?
Была у него такая фантазия – найти последний город Гипербореи, по одной из многочисленных гипотез, находящийся на правом берегу Териберки.
Саша порылась в сумочке, достала клочок бумаги. Глаза загорелись светом, воспетым поэтами Серебряного века.
– Помнишь, я убирала богатую квартиру? Записала номер экстрасенса. Хозяйке реально помог.
– Колдунов сейчас много. Ты же понимаешь… – с сомнением покачал головой Саша.
– Понимаю. Этот надёжный, с гарантией. Зажиточные тётки рекомендуют друг другу.
Оба затаили дыхание.
– Наверняка стоит бешеных денег!
– Нам опять нужны… аргументы…
* * *
Детектив потел.
Лилия открыла окно. Мир несовершенен: в Мурманске единственная жаркая неделя в году совпала с неработающим кондиционером.
– …Искусственные энергии тормозят эволюцию, – донеслась странная мысль Детектива.
– Что в остатке?
– Как обычно три варианта. Возглавить, уничтожить, наплевать.
В окно залетела муха. Закружила над чашкой чая. Детектив бросил взгляд – муха упала на пол.
– Школьный друг Новикова… бизнес-консультант… фигура известная в Москве.
– Я слышала.
– Хм… – Детектив подбирал слова. – Был звонок. Оттуда, – показал пальцем вверх, – ад… администрация. Рекомендовали не вмешиваться.
– Кто?
– Профессор.
Лилия в очередной раз убедилась: взрослые те же дети, только неразумные.
– Как ведут себя партнёры?
– В отличие от нас, рассветные активно не любят эгрегоры. Стоит понаблюдать: наверняка уже работает группа нейтрализации.
В душной комнате повисло молчание. Детектив поднялся:
– Пойду? С вашего позволения…
– Подождите, – нехорошо улыбнулась Лилия.
Детектив сел обратно. Лилия неторопливо приблизилась. Резким и точным движением поставила правую ногу на стул. Носок туфельки упёрся в мошонку. Детектив сморщился от боли, наклонился, рефлекторно перенёс взгляд под юбку, увидел край кружевных трусиков, испугался, с трудом удерживая в кишечнике переваренный ужин. Над головой противно гудела воскресшая муха. Лилия зашипела змеёй:
– Выкладывай, ЧЁРТ тебя подери!
Детектив заговорил фальцетом.
– Э-э… программирование реальности! Больно-то как… О-о-й! Отпусти! Лопнут!.. Ай!
К её изумлению и ужасу кот Леопольд превратился в леопарда. Упёрся ногой в пол, откатил офисное кресло. Лилия потеряла равновесие. Ловко поймал правой рукой за волосы, крепко прижал её голову к столу. Лилия зарычала…
Сунул под нос блестящий предмет:
– Поняла, кто я? Запускаем «Борей»! Внедряй в экспедицию агента. Это приказ, воспитательница.
Детектив неторопливо собрал бумаги в папку, засунул в портфель. Не прощаясь, вышел.
К ногам Лилии рухнула муха, не подлежащая восстановлению.
* * *
Тимофей называл себя человеком двух несчастий, подразумевая потерянную в годы хулиганской молодости руку и потомственный алкоголизм. Боги играли с ним злые шутки, и одной из самых удачных была способность выпивать за один раз не более двухсот граммов алкоголя крепостью сорок градусов. Бо́льший объём извергался наружу, мучая сильнейшим похмельем в ожидании следующей дозы, которую можно было принять не ранее, чем через двадцать часов, в противном случае всё повторялось.
Тимофей быстро научился отмерять на глазок 195 граммов. Священные «сто девяносто пять» в окружавшей его социальной среде вызывали глубочайшее уважение, но приходилось жить в ритме «195/20», путая день с ночью. Сегодня двадцатичасовой рубеж пришёлся на смену умелой барменши, владевшей искусством «199».
Тимофей в праздничном настроении коротал время в заведении на первом этаже центральной гостиницы, именуемом в народе «фешенебельной рюмочной». В противоположном углу заведения сидела одинокая посетительница. Тимофей запредельным чутьём почувствовал скорейшее знакомство.
Женщина пришла впервые, надеясь новой обстановкой снять напряжение. Опытный практикующий ветеринар, она мучила себя намерением открыть приют для животных и страхом начать делать что-то конкретное. Лечить зверушек – интересно и увлекательно. Организовать приют – сложно и хлопотно. Тут ещё мама с младшей сестрой заставляют искать кобелей иного рода. Куда ей, тонкогубой и плоскогрудой?
«Буду лечить животных!» – заявила в сердцах. Мама с сестрой на семейном совете диагностировали невроз и прописали смену обстановки. Тыкали пальцами в газетное объявление о поиске фельдшера.
«В экспедиции полно мужиков, может, найдёшь неженатого, – размечталась мама».
«Нет!» – крикнула Маргарита, но газетку взяла. Не отстанут ведь. Заклюют.
Набравшись храбрости, краснея от наглости, подсела за столик к однорукому мужчине.
Тимофей побледнел, словно от боли. Женщина нарушила границу, вторгаясь в интимное пространство, особо чувствительное к посторонним, пока не отхлебнёт от ста девяноста девяти самые сладкие семьдесят два…
– Извините. Мы вместе устраивались на работу…
Подошла официантка. Недоверчиво оглядела Маргариту. Поставила графинчик, хлеб, нарезанное ломтиками сало. Спросила:
– Всё нормально?
Тимофей посмотрел на часы, кивнул.
– Будете делать заказ? – обратилась к Маргарите.
– Да… Коктейль… э-э…
– «Мохито», – посоветовал сиплый голос с тембром, характерным для немногословных людей. – Освежает.
– Хорошо, – смущённо согласилась Маргарита.
– Закусить? – не унималась официантка.
– Салат возьмите, «Столичный». Остальное тут – го… – Тимофей проглотил неприличное слово.
Перед тем как уйти, официантка улыбнулась. Клиент был не простым алкоголиком. В городском «общепите» часто подменял запойных поваров.
Тимофей гипнотизировал запотевший стеклянный сосуд, мужественно преодолевая искушение в ожидании выпивки для дамы.
– Я должна объяснить, – нарушила молчание Маргарита. – Была на собеседовании сразу после вас. Вы – поваром, я – врачом.
Принесли коктейль и салат. Тимофей торопливо наполнил рюмку.
– Опять нет повода не выпить! За встречу! Тимофей, – протянул руку.
– Марго, – с уважением пожала кисть в ответ.
Нахлынувшая живительная волна развязала язык:
– Никаких шансов!
– У меня есть план, – твёрдо, но деликатно сообщила женщина, – поэтому подсела к вам.
– Выкладывайте, – мужчина налил вторую.
– Мне кажется, это не совсем обычная экспедиция…
Тимофей подумал, пожал плечами, ничего не ответил.
– И сотрудники нужны не совсем обычные, согласны?
Тимофей прищурил правый глаз.
– Давайте объединим усилия! – предложила Маргарита.
– Как?
– Я, например, порекомендую взять вас поваром, хоть вы без руки.
– А я вас доктором, хоть вы ветеринар? – однорукий беззвучно рассмеялся, смахивая навернувшуюся слезу.
– Действительно оригинально: безрукий повар и звериный доктор, – захихикала Марго.
– Отличный план. Обязательно сработает, – резюмировал Тимофей, деловито наливая третью. – Как салат?
– Спасибо.
– Горошка сегодня не доложили. Суки.
– Как узнали, что я ветеринар?
– Года два назад приносил кота кастрировать.
– Как он? Не болеет?
– Подсел на валерьянку.
– Надо лечить.
– Бесполезно. По себе знаю, – безапелляционно заявил Тимофей, осушая третью, – план, конечно, го… неплохой. Пойдёмте пробовать!
– Успеем, – ответила женщина, – вы же не допили.
Маргарита покраснела. Никогда ещё так проникновенно не смотрел на неё мужчина.
* * *
В кузнице припекало от раскалённого докрасна железного сердца в горне. Валентина разговаривала с мастером. Олег стоял рядом. Кирилл расположился поодаль. Юрий изучал образцы изделий. Хоть и сказано «руками не трогать», удержаться было трудно, поэтому – трогал…
– Интересную реконструкцию затеяли! – мастер перекрикивал гул, ворочая металлическую пластину. – Обычно эльфы, хоббиты, красноармейцы, егеря СС. У вас – Рагнарёк. Оригинально!
– Это что? – спросил Юра.
– Арбалет.
– Почему маленький? Дамский? – предположил Юра.
– Детский, – отвлеклась от разговора Валентина. – Положи на место.
– Экипировка воина обычно состоит из тридцати элементов. Можно, конечно, сократить вдвое, если закрыть глаза на историческую достоверность, – объяснял сложности мастер. – Сколько нужно комплектов?
– Смотрите, какие дротики! – не унимался Юра. – Давайте закажем! Будем играть по вечерам.
– Эх, Юрий Сергеич, – вступил в разговор молчавший до сих пор Петрович, – сразу видно, не ходили в походы. Так устанете, что после ужина вырубитесь замертво. Гарантирую.
– Посмотрим!
– Не трогай болт руками, – строго велела Валентина.
– Болт? – Юра выпучил глаза.
– Дротик, – пояснила без интонации, чтобы не подыгрывать.
Олег протянул мастеру планшет:
– Нужно что-нибудь лёгкое и прочное.
Мастер взял гаджет. Полистал. Задумался. Взглянул на Олега.
– Рагнарёк не совсем реконструкция?
После странной паузы перешли к обсуждению деловых вопросов.
– Сейчас сезон, много заказов, – предупредил мастер. – Я, конечно, исполню обязательства в срок, но будет дорого.
– Мой выход, – шепнул Кирилл Олегу.
– Уважаемый! Мы видели своими глазами чудо превращения металла в произведения искусства. Нет необходимости убеждать нас в высоком качестве товара. Но! – Кирилл поднял вверх сувенирный меч короля Артура. – Высокая цена вынудит искать замену. Лично мне всё равно, о чьём мастерстве узнает мир. Готовы предложить оплату производственных издержек плюс десять процентов, в надежде на понимание.
Мастер с достоинством поклонился:
– Не могу устоять против настоящего благородства! Дополнительно подготовлю четыре тренировочных комплекта – в качестве комплимента за признание.
Кирилл благодарно кивнул.
– Я правильно понимаю, специалиста по фехтованию у вас нет?
– Джедай пока не найден, – подтвердил Кирилл.
– Я бы посоветовал местного «ведьмака», талантливый воин-самоучка, начитался Сапковского. Запил, к сожалению. Не в этот раз.
Громкий звук заполнил кузницу. Короткая стрела вонзилась в край полукруглого щита в руках Валентины, преградившей её полёт в центр спины Олега.
Юра держал в руках маленький арбалет. Петрович отобрал оружие и скомандовал мастеру, рука которого, удлинённая гладиусом, замерла в средней терции для выпада.
– Орудия зачехлить!
Юра трясся, громко икая.
* * *
Лейтенант Иванова сидела за рулём внедорожника, припаркованного во дворе жилого дома перед заброшенным зданием военной части. Подъехала «шестёрка». Вышли двое мужчин и женщина. Женщину она уже видела, позже обязательно вспомнит, когда и при каких обстоятельствах, а вот одним из мужчин оказался старый знакомый, Захар Зодиак. «Зовите меня – Маэстро», – представился он при первой встрече, предложив спонсировать полгазеты на условиях благосклонности.
«Я погружу вас в мир удивительной реальности, открою завесу перед великим, но странным будущим».
Иванова уклонилась от заманчивого предложения, пока со всей очевидностью не осознала ценность источника информации. Решила начать вербовку, но внезапное появление резидента изменило планы.
Из подъезда вышел скрюченный старик с палочкой и, поравнявшись с внедорожником, ловко юркнул в салон на заднее сиденье. Лейтенант узнала в дедушке Дрозда. Мысленно восхитилась маскировкой старой школы. В окне второго этажа кто-то прятался за шторами.
– С почином!
– Служу Отечеству!
– Давай без пафоса…
Иванова впилась в бесцветные глаза.
– Без пафоса не получится. Спрашивали вчера, зачем служу? Отвечаю: защищать мир людей!
Дрозд кивнул. Откинулся назад, задремал. Продолжения не последовало, хотя лейтенант надеялась поразить резидента патриотизмом.
Доехали по заброшенной лесной грунтовке до жилища. Отшельник открыл ворота, впустил машину.
– Метка на источнике, – сообщил Дрозд, – дело за тобой.
– Может, сам?
– Не ты ли отказался сглазить родителей Новикова? Обошлись бы без меток.
– Неприемлемо, – категорически заявил Отшельник. – Я и так делаю одолжение.
– Прости. Не сдержался.
Иванова присела на крыльцо, раздумывая, как войти в операцию полноценным оперативником. Новый образ жизни очень нравился.
Мимо прошёл Отшельник, приговаривая:
– Затопил печь, заварю чай…
В обратную сторону прошаркал по гравийной дорожке хмурый резидент. Видимо, не хотел выходить из образа старика-пенсионера.
«Берендеев! Начальник Душечки. Известный в городе плейбой…»
Лейтенант Иванова неслышно вошла в избу, где прислонившись спиной к печи, грелся Дрозд.
– Есть выход на ближний круг Олега.
– Только поэтому ты здесь.
* * *
Куратор профессионально напряг слух и память.
– Революции в начале прошлого века результат Эгрегора. Два поколения умерли, похоронив остатки знаний.
– Цель?
– Банальная. Привести к власти новую династию императоров, потомков богов, – рассказывал Череп. – В группе катализаторов оказались ренегаты. Цель подменили.
– Известно кто?
– Инструменты оркестра исполнили собственную мелодию. В точке силы произошло наслоение. Получился результат, никем не ожидаемый, но каждый из участников увидел в супе свой кусок мяса. Если ты понимаешь, о чём я.
– Догадываюсь, – кивнул Куратор.
– Джинн, вместо того чтобы исполнять желания осчастливленного человечества, пошёл гулять мировыми и гражданскими войнами, советской и национальной властью. В узких кругах поняли: Эгрегоры – опаснейшее оружие. В ещё более узких сочли явление уникальным средством управления. Основали отдел МФ, создали глубоко законспирированную группу высшей степени секретности по контролю Эгрегоров. Под личным руководством Хозяина. Со временем среди сотрудников возникло напряжение…
– Всё как обычно.
– В начале восьмидесятых аналитики подготовили доклад о грядущем крахе. Мнения элит разделились: одни были за мимикрию и статус-кво, другие – за глобальную переделку. Реакционеры спровоцировали Эгрегор.
– ?
– Восемьдесят третий. Подполковник Петров обнаружил запуск американской ядерной ракеты, но счёл сигнал ложным. Источник Эгрегора советского апокалипсиса был уничтожен боевым медиумом, последователем либерального крыла.
Череп закашлялся от усталости. Сплюнул кровавый сгусток на пол.
– Суть Эгрегора?! – потребовал Куратор.
– Никто не знает. Мы работали с функциями.
– Какая самая важная?
– Программирование будущего. Золотой шар, мать его, – Череп сморщился от боли. – «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫМ!» Помнишь такое интеллигентское говно?
– Как это работает?
– Глубина кодирования, направление, нюансы, детали – всё индивидуально, зависит от тысячи причин.
Куратор не выдержал – сжал ладонь Черепа.
– Конкретнее!
– Не трогай. Прокляну.
Убрал руку.
– Ты умный, – просипел умирающий и снова харкнул кровью. – Источник Эгрегора не обязательно медиум. В наивысшей точке реализации способен назначать будущее без погрешностей. Художник перед чистым полотном.
В палате сильно запахло дерьмом. Организм Черепа чистился перед смертью.
– Дрозд в Мурманске. Уничтожает очередной Эгрегор. Оставь меня.
Куратор захотел выйти, от вони невыносимо щипало глаза.
– Наверняка есть возможность рассчитать грядущее?
– Конечно. Цена – ещё одно обязательство.
– Согласен. Не сложнее спасения девицы.
– Спасение… – повторил слабым-слабым голосом Череп. – Эмиссары.
– Тысячники? Миф… – Куратор не скрывал разочарования.
– Ты спросил. Я ответил. Доказательства будут предоставлены следователем Гиоргадзе позже.
Будь у Куратора последнее желание перед смертью, поставил бы всех экстрасенсов раком и отрезал бы яйца, чтобы подобное больше не рождалось.
– Ладно. Рассказывай про обязательство.
– Не убивай Дрозда – он мой!
Считывая недоверие, Череп пояснил:
– Я ТАМ с ним разберусь…
Куратор, не прощаясь, вышел.
– Всё сделал, как просили. Забирайте. Устал, – обратился Череп в угол палаты, мысленно злорадствуя: «Математика я вам не отдам!».
Предсмертная судорога исказила лицо. Жизнь покинула тело через чёрный окровавленный рот. Череп снова всех обманул.
– В аэропорт, – приказал Куратор водителю. Набрал номер. Ответил писклявый голос. Стал жаловаться на жизнь, на судьбу, маленькую пенсию, цены в аптеках, поток сознания мог длиться вечно, не скажи Куратор пароль: «Уволю!»
Писк сменился на глубокий бархатный баритон:
– Странные мыслеформы о математике в момент смерти.
Синее небо. Мокрый асфальт. Депрессивные просторы родины.
Ложь.
Смерть.
Всё как обычно.
Ничего нового под этим солнцем.
* * *
«Сияет как медный таз, – подумал Кирилл, взглянув на Юру, – только бы не перенял свойство накрывать собою любые проекты».
Вслух спросил:
– Кто?
– Guardian!
– Радость наша велика…
– Не заметно!
Перед внутренним взором Юры проходила персональная пресс-конференция в будапештском отеле «Четыре сезона», где сама Кейт Бланшетт интересовалась подробностями, а Моника Белуччи просила аудиенцию…
– Что пишут? – спросил Олег.
Юра ненадолго покинул лучших женщин, зачитывая с выражением:
– «…череда экономических кризисов, философия потребления, пандемии, миграционные войны и прочие приметы современного мира заставляют человечество пересматривать духовные скрепы, демонстрируя ревизию традиций. Группа язычников…» – Юра прервал чтение: – Не согласен!
– Юрий Сергеевич, вы себя куда относите? – поинтересовался Захар.
– К православным атеистам, – не задумываясь, признался Юра.
Зодиак уточнил:
– Каков предмет вероисповедания?
– Силы природы и добавленная стоимость.
– Эклектично, – согласился Захар, – предки поклонялись тем же ценностям.
– По возвращении обязательно пожертвую на восстановление скреп, – обещал Юра, продолжая чтение:
– «…почитатели культа О́дина символически воссоздадут последнюю битву «Рагнарёк», призывая, вероятно к очищению современной цивилизации от скверны. Кто они? Романтики или апологеты скандинавской мифологии? Что ими движет? Стремление воскресить забытые традиции или конъюнктура? Пока мы задаём вопросы, не получая ответов, проводятся последние приготовления перед тем, как отправиться в путь под незаходящее солнце Русского Севера, где летом нет места закатам и рассветам. Я спешу к ним навстречу, принять участие в походе рядовым воином и летописцем. Продолжение следует». Подпись – Бьёрн Рамрунсен.
– Кто нас сдал?
– Я, – признался Олег.
– Ценю мудрость и дальновидность Ярла, – совершенно серьёзно, без намёка на иронию высказал мнение Юра.
– И храбрость, – добавил Кирилл. – Теперь однозначно попадём в анналы истории и прочие места…
Юра достал из портфеля ежедневник, быстро черкнул: «Авторские права на Рагнарёк. Переговорить с Олегом. Наедине».
– Не вижу ничего в том, чтобы один благородный дон описал славные деяния других благородных донов, – попытался оправдаться Олег.
– Берём в штат? Как вознаграждать? Исландия – страна дорогих экспертов, учтём северные коэффициенты? – забавлялся Юрий.
– С большим уважением отношусь к волонтёрам, – невозмутимо разглядывал газету Кирилл. – Мне всегда импонировали бескорыстные энтузиасты.
Бросив краткое «продолжайте», Олег вышел на балкон. Валентина расположилась рядом.
Вспомнилось, как через месяц пребывания в Мурманске познакомился с коллегой из Питера. Главный инженер рыбной фабрики на берегу Кольского залива заинтересовал опытом и знаниями, в которые Олегу предстояло погрузиться. Алексей после окончания контракта неспешно готовился к отъезду. На просьбу встретиться откликнулся охотно.
Начали в ресторане «Медведь». Засиделись допоздна. Земляк время от времени доставал обратный билет, смотрел в календарь, и снова начинал признаваться, как любил приезжать на заветный … километр «Серебрянки», чтобы пройтись с рюкзаком среди сопок и озёр.
Олег проводил изрядно пьяного товарища до порога квартиры. Перед тем как вытащить ключ, Алексей пробормотал в пустоту сумеречного подъезда:
«…с тех пор всё тянутся передо мною глухие, кривые окольные тропы…».
Повернулся к Олегу, повторяя:
«…с тех пор всё тянутся передо мною глухие, кривые, окольные тропы…».
* * *
Небо заволокло тучами. Мелькнули молнии. Загрохотало.
– Домой!!! – крикнул Роман.
Ромка неуклюже съехал с тропинки. Скрылся за большим валуном. Пропал…
На камни громко капала вода. Ни крика. Ни плача. Сердце пропустило пару ударов. Опомнился и побежал. Жена уже сидела на земле, держа голову Ромки на коленях. Сам Ромка лежал без движения. Возле правого виска виднелась красная отметина…
Юлька расплакалась. Роман судорожно вытащил телефон, попытался набрать службу спасения. Приёма не было. На лице едким потом выступила паника и змеиной хваткой перекрыла доступ кислорода к мозгу, запрещая разуму принимать решения. Дождь усилился. Темнота накрыла западный склон горы.
– Папа! Тут пещера! – сквозь всхлипывания прокричала Юлька, указывая куда-то рукой, в которой держала свалившуюся с Ромкиной ноги кроссовку.
Как оказались внутри, никто не помнил. Осмотрели сына. К счастью, нащупали пульс. Тем не менее, Ромка оставался без сознания. Роман лихорадочно соображал. Связи нет, до ближайшего жилья не меньше двух километров. Бежать сломя голову? Оставить родных? Вдруг это берлога хищного зверя?
Роман вскочил – «Я мигом!». Освещая путь фонариком бесполезного мобильника, бросился к выходу…
В проёме стояла бесформенная фигура. Сопела. Кряхтела. Такого ужаса Роман ещё не испытывал. Мозг влил в кровь литр адреналина, страх мгновенно исчез, уступив место ярости. Если бы Роман нашёл у врага голову, она сейчас лежала бы оторванная, с болтающимися позвонками.
Фигура заговорила по-французски. Местный, видимо, знал о пещере и решил переждать непогоду. Увидев лежащего мальчика, подошёл ближе, скинул плащ, улыбнулся успокаивающе, показал на себя пальцем: «Docteur».
Романа трясло.
Француз бережно обхватил ладонями голову Ромки, медленно повернул вверх, затем вбок. Подложил под шею плащ, посмотрел на стоявших вокруг людей, тускло освещённых светом мобильников, что-то прокартавил.
Ромка открыл глаза, потянулся, отпихнул маму, которая не хотела выпускать его из объятий.
– Je suis Claire Saint. Avec le garçon, tout va bien, une légère ecchymose et un choc.
– Что он сказал? – спросила супруга, хотя знала французский неплохо.
Роман на автомате перевёл:
– «Разрешите представиться. Клер Сен. С мальчиком всё в порядке. Небольшая травма и шок».
– Clair Saint?! – громко переспросил Роман сам себя, добавляя длинное непечатное выражение.
– Oui-oui! – радостно согласился спаситель.
– Папа, что ты сказал?! – спросила Юлька, начавшая приходить в себя.
Счастливая мать прижимала к себе обоих детей и укоризненно смотрела на Романа.
Папа раньше при детях так не ругался.
* * *
– Ничего необычного? – спросил Захар.
– Нет, – соврал Олег.
В мире Захара не существовало очевидных условностей и законов. Любая условность или закон трактовалась сиюминутно, любую условность и закон можно было обойти или сделать непреодолимой преградой. Если ведьмина метка, оставленная Лилией, воспринималась как клеймо, то подобный знак на руке Олега напоминал крючок для крепления нитей кукловода.
У меток разные функции. От расширения сознания до проявления интереса сил. Когда идёшь по знакомой дороге и вдруг упираешься в наваленные бетонные блоки, предполагаешь случайность, которую можно обойти, или знак прекратить движение. В любом случае кто-то потратил много сил, чтобы «идущий» начал сомневаться.
