Раг Нар Рог

* * *

Пётр Петрович Мариничев так интенсивно не хлопотал со времён обеспечения секретного рейда дивизиона подводных лодок к Бермудским островам.

Сидели в тесной полуподвальной каморке, гордо именуемой кабинетом директора ИП «Рыбников В. С.», владевшего в Мурманске магазином для туристов, охотников и прочих рыболовов. Рыбников, бывший сослуживец Петровича, угощал товарища чаем, заваренным «как для себя» (с мёдом, лимоном и ромом), и кубинскими сигарами, которые, по его искреннему заверению, скручивали на смуглых бёдрах девственные работницы табачных фабрик. Сигарами Рыбников запасся на всю оставшуюся жизнь ещё в те времена, когда их пути с Петровичем разошлись, один вышел на пенсию, а другой продолжил службу в морской разведке, оказавшись на Острове свободы военным советником.

Запрошенный объём снаряжения был сопоставим с потребностями приличной диверсионной группы, многих наименований не было в наличии, приходилось искать аналоги. Приятели сидели третий час, уточняя детали.

– Ты, Василий, мне мозги не сектым, – требовал Петрович. – Повторяю. Двух- и четырёхместные жилые палатки должны быть трекингового типа с автоматическим каркасом, рюкзаки – экспедиционные, норвежские. Вот так. Не иначе!

Петрович пыхнул сигарой: «Не с тех бёдер табачок», продолжил:

– Ничего не забыл? Про спальные мешки сказал. Баулы, амуниция, спецодежда, обувь, нижнее бельё… Всё есть в списке. Вася, я работаю на странного, но солидного клиента, которого, подозреваю, чревато обманывать и подводить.

Рыбников слушал, кивал автоматически, но встрепенулся, когда нравоучения закончились.

– Кстати, о клиентах. Покупателю года полагается дегустация двадцатичетырехлетнего виски.

– Вася, я на службе. Жду предложения с ценами. По каждому товару обязательны подробные описания, фото и отзывы.

Рыбников проводил Петровича до машины. Посерьёзнел. С тоской и печалью спросил, проникновенно глядя в глаза.

– Петруху помнишь?

Петрович просветлел.

– Абдула зарезал. Лично.

Лицо Петровича превратилась в маску.

Сел за руль старенькой «шестёрки», поехал в Видяево, к знакомому оленеводу. Иногда пользовался его услугами, когда был нужен этнографический колорит. Среди клиентуры попадались любители прогулок по тундре на оленях. Приехав, узнал неприятную новость: приятель пропал. Обратно возвращался расстроенным.

Дома Петрович налил перцовки помянуть сокурсника, положил на хлеб балтийскую килечку, поднял стакан и…

…был прерван телефонным звонком.

– Нужно олешек пастушить? – заикаясь, спрашивал тоненький девичий голосок. – Дедушка заболел, вместо него я могу.

«Несерьёзно», – подумал капитан, но, тем не менее, решил переговорить с заказчиком. Выбирать – его право.

Ночью приснилось Петровичу, как всплыла среди белых льдин антрацитово-чёрная АПЛ, выплюнув в небо ракетой. Абдуле оставалось недолго.

Утром проснулся счастливым.

* * *

Саша жил с мамой в бараке. На Зелёной улице. «Тихий ужас» – говорила мама. Алкоголики, скандалы, крики. Почти не спали. Между четырьмя и шестью утра погружались в скользкую пахучую дремоту. Так было не всегда. Мама помнила. Саша нет. Папа с мамой жили где-то на Ленина. Папа их бросил. Мама говорила – «попал под влияние». Саша не по-детски удивлялся, как можно запихнуть родных людей в семь квадратных метров, пропитанных вонью бесконечных поколений тараканов?!

Саша не сдался. Работал с десяти лет. Мама устроилась вечерней уборщицей в больнице. Саша разносил почту, мыл машины. Накопили денег. Взяли в долг. Купили «убитую» однушку на Челиева. Не было дня, чтобы Саша не вспоминал восторги риелтора: «Наверху дружная семья, внизу бабушка с внуком. Светлая, хорошая квартира, хоть и запущенная. Сделаете ремонт…»

Им закружило голову от счастья…

Целый день сверху слоновий топот, половину ночи двигали мебель, резкий скрип кресла под жирным подростком, бесконечно сидевшем в Интернете, в шесть утра крики снизу, швыряние предметов, визг… Когда наконец наступала тишина – сбоку оглушительно начинал орать младенец…

Блокада. Обычные в своей нормальности люди оказались заложниками быдла. «Громкий ужас», – говорил теперь Саша. Мама молчала, вздыхала, шла в церковь. Саша тихо матерился, ходил в институт, по вечерам мыл машины, надеясь когда-нибудь уехать в другой город, в другую страну, а квартиру продать цыганской семье. Мечтал, пока не встретил девушку, тоже студентку, тоже Сашу.

Она жила в переполненном общежитии. С детства привыкла вставать в семь утра, делать зарядку, завтракать, идти на учёбу. Соседки по шестиместной комнате всю ночь шумели, затихая под утро, просыпали занятия, а когда наступало время сдачи экзаменов, откупались телами. Правильная Саша не вписывалась в подобный образ жизни.

В ожидании подруги Саша сидел на скамейке в Студенческом сквере. Мама наконец-то решилась съездить на «какое-то» время к тётке в Рыбинск, соседская протоплазма сверху уехала на две недели в Египет. Теперь Саши могут исполнить заветную мечту! Выспаться…

* * *

Олег перечитывал письмо исландского журналиста Бьёрна Рамрунсена…

«Добрый день! Мой друг Улаф рассказал про интерес к северной мифологии и вашу идею разыграть уникальное событие. Буду безмерно благодарен за возможность участвовать. Поговорим по скайпу?»

Олег с удовольствием вспоминал поездку в Рейкьявик, успел проникнуться теплотой к немногочисленному, но, несомненно, великому исландскому народу. Повинуясь душевному порыву, написал ответ, откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к звукам летнего северного утра.

Мир вокруг наполнился новым значением. Олег испытал смешанное чувство восторга и глубокой благодарности. Следуя острому чувству вдохновения, отыскал баллончик с аэрозольной краской, быстро собрался, сел в одолженный Юрием автомобиль, поехал на «серебрянку». Дошёл до места, где стояла его пирамида, огляделся, любуясь высоким синим небом с далёкими сполохами редких перистых облаков.

На скошенном участке скалы начертил две тёмно-бордовые линии.

Знак «дорога».

Долго сидел, прислонившись спиной к нагретым солнцем мшистым камням, слушая тишину и ветер.

Вернувшись, с удивлением обнаружил в квартире двух персон обоего пола.

Женщину узнал сразу, мужчину видел впервые. Оба уставились оценивающе: «так смотрят милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины».

Гости сдержанно поздоровались и продолжили изучать Олега, не скрывая любопытства.

* * *

Везение Куратора началось с рождения в семье заслуженного чекиста и продолжалось до сих пор: большой уютный дом на Новой Риге, сын – студент Сорбонны, вторая жена – красавица, умница, длинноногая блондинка, пара процветающих бизнесов, записанных на непутёвого одноклассника под надёжным компроматом в педофилии, перспективная работа на Олимпе неприкасаемых в новой генеральской должности.

Куратор не создал ничего нового, зато уничтожил старое, получив повышение за безупречную службу и преданность делу: антиквариат МФ занял достойное место на полке истории.

«Стране нужна реальная энергетическая безопасность! Мы живём в сложном и материальном мире», – заявил он на Совете Безопасности, отвоевав наследное место у газонефтяной трубы.

Однако в глубине души оставался таким же крепостным, как прапрадед из Рязанской губернии. Куратор последнее время интересовался предками: по устному приказу двое стажёров изучали архивы ведомства.

Особенно зацепили последние слова деда (майор НКВД, пропал на «перегибах»), записанные утомлённым от необходимости пытать следователем: «…ещё вчера я был власть, закон, государство… сейчас завидую говну на улице… не могу больше терпеть… пишите: аргентинский шпион… убейте меня… пожалуйста…»

От руки приписка следователя Гиоргадзе:

«Враг пытался целовать ботинок».

…Ничего никогда не меняется. Время всего лишь плоский круг. Следующей его итерацией может стать биологическое уничтожение бесценного организма Куратора, предки лучше других знали, как бывает…

За 1008 приятных бонусов за службу Родине (Куратор вёл точный учёт) пришлось заплатить свободой. Обменять на привилегии, льготы, награды, деловые связи, бессонные ночи, лицемерие, стукачество и, что особенно тяготило, снижение потенции.

Куратор подтвердил статус интеллектуала: ловко закрутил комбинацию по закрытию МФ. Так принято: каждый, кто чего-либо стоит, работает только на себя – такова сущность вечного служения. Достигнутая цель неожиданно выявила реликт. Между Директором и Дроздом существует система конспиративных отношений, с невероятным по секретности уровнем допуска. Не нужно обладать особыми талантами, чтобы понять: связь активируется при ситуациях, лежащих за гранью секретности и важности. Абсолютной ценностью Куратор считал свободу от всех законов. Появился шанс сорвать джекпот.

Отложив празднование очередного звания, он помчался в Подольск, где в закрытой спецбольнице умирала легенда.

– Так и будем ехать? – шипел он водителю, – подрезай скорую, встречка только для нас!

Куратор спешил. Легенда могла исчезнуть в любую минуту.

Гиены ждали смерти льва.

* * *

Юрий реабилитировался в глазах товарищей после неудачи с Валькирией, предложив эффективный способ поиска работников через объявление в газетах. Показавшееся перспективным предложение начинало напрягать: телефон не умолкал, номер отеля превратился в кастинг-студию, девушки на ресепшен выполняли обязанности секретарей просто так, по зову сердца, очарованные ангельскими белокурыми кудряшками и ямочками на щеках. Каждый кандидат требовал времени и нервной энергии. Ближе к вечеру Вильегорский и Берендеев окончательно устали от общения. Сил спуститься в ресторан не хватило: заказали ужин в номер.

– Огромное количество неадекватных людей!

– Не говори, – согласился Кирилл.

– Особенно на дорогах, – жаловался Юрий.

– Не даёт покоя «брабус»? – посочувствовал Кирилл. – Забудь.

Лицо Юрия исказила брезгливая гримаса.

– До сих пор перед глазами номер из трёх шестёрок и средний палец.

Хамство разумных существ периодически вызывало у него естественный протест.

Кирилл нехотя, будто в сотый раз, объяснил устройство мира:

– Банальное проявление несовершенства. Ты, как далеко не худший представитель вида, должен принять ментальные установки общества, в противном случае обречён на забвение. Типичный обыватель глуп и невоспитан, капризно требователен к реальности, раб потребления и коллективных иллюзий. В силу врождённой глупости его личное мнение никогда никому не интересно, и это его злит и оскорбляет, заставляя организм высказывать мнение невербально. Наиболее убедительно продемонстрировать жизненную позицию ему удаётся там, где все заняты бесхитростным делом, например, управлением автомобилем. Но даже это происходит бездарно и трагично, с уничтожением других водителей, пассажиров, пешеходов, себя, своих детей.

– Обычный народ на «брабусах» не ездит, – засомневался Юра. – Должно же быть что-то в голове у того, кто имеет возможность приобрести дорогую вещь!

– Не обязательно, – парировал Кирилл. – Сейчас принято снимать комнату в коммуналке, выплачивая кредит за дорогое авто. Человек – животное слабое и неполноценное.

– Сдохли бы эти животные!

Когда настроение соответствовало моменту, Юрий чересчур эмоционально выражал недовольство скоростью эволюции.

– У тебя завышенные требования к социальной справедливости. Адресаты твоего проклятия приговорены к жизни, но потомков ждёт иная судьба. Я над этим работаю.

Последнюю фразу Кирилл произнёс буднично, между прочим, но Юра почему-то обмяк и скукожился. Вкус еды перестал радовать. Почудилось на мгновение нехорошее.

– Шучу, – поспешил исправиться Кирилл. – Лучшая форма самовыражения и протеста – наша экспедиция! Свобода мнений, дружеская атмосфера, свежий воздух, питание по графику, материальное вспомоществование! Очередь из желающих протянулась на весь Мурманск. В итоге, что с кадрами?

– Остальные завтра.

– Те, кто завтра, – неудачники. Успех – от слова «успеть». Нужны везунчики! С кого начнём?

– С врача, – Юра покопался в ворохе резюме. – Здоровье прежде всего! Кандидатов двое, предлагаю этого.

Кирилл выбрал другого.

– Предпочёл терапевту ветеринара? – удивился Юра.

– Помнишь, как на вопрос, смогут ли они вырезать аппендикс в походных условиях, терапевт округлил глаза, а ветеринар попросил нож, нитку, иголку и водку. С таким подходом любая болячка побоится себя обнаружить в ожидании более комфортных условий.

– Есть, конечно, здравый смысл, – задумался Юра, – своеобразный.

– По тем же соображениям вместо повара школьной столовой, привыкшего готовить невкусно и воровать у детей продукты,

я предпочёл бывалого кока на пенсии. Понимаю твои опасения! Да, он инвалид без руки! Но вместо милостыни ищет работу. Кроме того, надо быть ближе к скандинавскому эпосу. У бога воинской доблести Тюра руку откусил Фенрир. К появлению однорукого кандидата следует отнестись как к знаку судьбы. Олег убеждён, и я с ним согласен, (не в наших правилах сомневаться в ярле), случайные люди в походы не ходят. Тем не менее предлагаю подать служебную записку на высочайшее имя с перечнем претендентов. Но не сегодня. Пусть знакомится с гвардией. Не будем мешать. Я заковыристо изъясняюсь? Ничего?

– Не парься, люди привыкнут. Кто там опять?

В номер без стука вошёл Петрович.

* * *

Лейтенант Иванова для прикрытия трудилась менеджером по рекламе в областной УФО-газете. Девушка неглупая и расторопная, она быстро сработалась с практикующими колдунами, гадалками, экстрасенсами и прочими народными целителями города-героя Мурманска, а продажа рекламных объявлений составляла неплохую прибавку к лейтенантскому окладу.

«Пусть ищет… конспиратор», – зло подумала о пенсионере, собираясь ехать в редакцию. «Пыжик» медленно тронулся с места, повернул на улицу Коминтерна.

Иванова неожиданно ощутила чужое присутствие.

«Первым делом нажать на газ – незваного гостя вдавит в сиденье, затем резко затормозить – по инерции приложится лицом в подголовник, потом быстро выскочить и действовать по обстановке…»

Решительные действия совершались под недружественный аккомпанемент клаксонов. Прежде чем открыть дверь, в зеркале заднего вида увидела нового знакомого.

– Проверки на дорогах. Зачёт, – усмехнулись живые глаза на усталом лице. – Давай навигатор.

Резидент отпустил поручень, предусмотрительно схваченный перед манёврами. Поставил точку на карте, вернул гаджет.

До Туломского водохранилища добрались в молчании. Съехали на грунтовку, остановились.

– МФ больше нет. Тебя скоро переведут на другое направление. Я лицо неофициальное. Можешь отказаться. Выбирай.

«Записка оказалась к месту», – не без удовольствия подумала лейтенант.

– Рискну, пожалуй, из женского любопытства.

Собеседник кивнул, не заметив сарказма.

– Называй меня Дрозд.

Пока ехали по грунтовке, Иванова успела рассказать подробности дела.

Остановились. Вышли. Дрозд свернул на тропинку. Шли через лес. Девушка радовалась предусмотрительности – захватила удобные кроссовки. Впереди показался старый забор. Запахло дымом. Вошли в открытую калитку.

Дрозд громко постучал в дверь дачного домика. Не получив ответа, открыл сам.

В сенях большой бородатый мужик жадно пил воду.

– Привет, Наместник!

Половина воды из жестяной солдатской кружки лилась мимо.

– Бывший. Теперь Отшельник, – просипел похмельный, – ты молодец… Вчера началось, а уже с референтом. Подождите во дворе, накрою стол, «поздравкаемся».

Отобедали гречневой кашей. Мужчины оставили Иванову на веранде пить чай, сами поднялись по скрипучей лестнице на чердак.

Кто бы сказал утром про обед в лесу, не поверила бы. Лейтенант разглядывала помещение: типичное деревенское жильё, лавки, грубо сколоченный стол, печь с лежанкой, на стенах пучки душистых трав. Электричества нет, свет от лампадки в божьем уголке.

– Эгрегор, – спросил Отшельник, – убивать приехал?

– Посмотрим… – Дрозд неопределённо махнул рукой, огляделся.

В углу раскладушка. Старый плед. Хозяин, наверное, тут ночует. Поближе к богу. Из-под старого плаща выглядывали сошки пулемёта.

«Однако…»

– Не навоевался, значит?

«А сам? – передразнил Дрозд, пытаясь определить принадлежность инструмента. – Дегтярёв?»

Вслух ответил:

– Не стареют душой ветераны.

– Боишься?

– Да, – признался Дрозд. – Поможешь?

Отшельник пожевал травинку. Небрежным движением расправил старый плащ, прикрывая сошки.

– Я лицо неофициальное.

В голосе Отшельника звучала неопределённость.

Дрозд кашлянул.

– Кваску бы…

– О многом не проси. Я слаб… и отвергнут. Компот будешь?

– Если без косточек…

Отшельник хмыкнул. Дрозд хмыкнул в ответ – вспомнили общую историю из прошлой жизни.

– С потенциалом референт… Далеко пойдёт по рассветной дорожке, – обронил хозяин, наполняя кружку из кадки. – Что думаешь?

– Ничего не думаю. Некогда. Брось, пожалуйста, «падаванскую» ерунду…

– Я слаб – не слеп. Ты, как говорят современные миряне, не догоняешь. Дело твоё. Баньку топить?

Дрозд махнул рукой, спустился вниз. Сел напротив Ивановой. Долго изучал правильные черты лица, прежде чем приказать:

– Найди Олега.

* * *

– Выпьем? – неожиданно предложил Олег.

– И закусим, – согласился мужчина, представляясь. – Захар Зодиак. Профессиональный медиум. Защищаю от неблагоприятных воздействий. В битве экстрасенсов не участвовал. Приготовлю салат.

– Валентина Линд. Безопасность. Сервирую стол.

– Что будете пить?

– Виски. «Джек». Хотя целесообразнее водку.

– Вангуете? – удивился Олег.

– Да. Горлышко бутылки торчит из пакета.

– А вы?

– Я на службе.

– Значит, мартини, сок апельсиновый?

– Со льдом.

– Вот и скрепили союз, – чмокнул языком край стакана Зодиак.

Потом скрепляли союз кровью: Линд холодно и равнодушно, Зодиак нервно и обеспокоенно. На известном документе появились номера 6 и 7 с бурыми росписями под именами.

Выпили. Помолчали.

– Нужно многое обсудить, – Зодиак теребил ватку с перекисью на безымянном пальце.

– Например? – Олег занюхал ржаным хлебом выпитую вне тоста стопку.

– Что делают экстрасенсы, когда напьются?

– ?

– Звонят будущим.

– Смешные у вас истории, – заметил Олег.

– Жизнь наша в ближайшее время станет ещё смешнее, – заверил Зодиак, – втроём в однокомнатной квартире…

– Всегда рад гостям, – улыбнулся Олег.

– Соблюдающим нормы, как говорили раньше, социалистического общежития, – добавил Захар. – На кухне дежурим по очереди, ванную посещаем по графику, полюбовников не водим, носки, трусы не разбрасываем, с одиннадцати вечера до восьми утра не шумим…

– Освоился, – буркнула Валентина.

Захар сделал рукой пассы, означающие, что он не закончил.

– Ещё не всё, коллеги. Нужно решить, кто, где, с кем спит.

Театральная пауза впечатления не произвела.

– В нашем распоряжении диван-книжка и тахта, – проинформировал об удобствах Олег, – я могу спать на полу.

– Без жертв! – попросил Зодиак. – К вопросу подходим по-деловому. Ты, Валентина, охраняешь Олега от физических опасностей, при необходимости должна закрывать клиента телом. Предлагаю вам лечь вместе. Я же могу гонять злых духов дистанционно – на тахте.

«Ещё один сводник», – раздражённо подумала Валентина.

– Какие опасности? – с усмешкой спросил Олег.

Захар откинулся на спинку кресла, посерьёзнел лицом.

– Люди – животные консервативные, под давлением инстинкта самосохранения склонны совершать глупости опасные для жизни и здоровья окружающих… Ложитесь валетом!

– Шестое чувство не подсказывает, сколько существует способов лишить человека жизни столовым прибором? – поинтересовалась Валентина, демонстрируя чайную ложечку.

Экстрасенс не испугался, но предмет смертоубийства изучил издалека.

– Предполагаю четыре: оральный, анальный, колющий и черепно-мозговой, – Зодиак на всякий случай отъехал креслом подальше.

– Семьдесят два. Я владею пятью. Вполне достаточно.

Олег поднялся:

– Схожу к соседу за надувным матрасом.

– Куда же без телохранителя?! – воскликнул Захар, но входная дверь уже захлопнулась.

Вернувшись, Олег обнаружил гостей за мирной беседой.

– Достигаем взаимопонимания, – констатировал с удовлетворением. – Валентина, хочу спросить – у тебя там настоящее?

– Ты про грудь или про пистолет в плечевой кобуре?

Олег покраснел.

Зодиак зашёлся немым смехом. Закашлялся. Валентина ловко нанесла точечный удар куда-то под правую лопатку. Захар выпучил глаза и замер.

Мужчины выпили водки по-простому, женщина пригубила коктейль.

– Вам можно доверять? – неожиданно спросил Олег.

– К чему вопрос? – удивился Захар.

– Поневоле задумаешься.

– Сделай выбор. Здесь и сейчас. Станет легче, – посоветовал Захар. – Ты недавно чертил знаки? Не мог бы продолжить? Что-нибудь охранное…

С помощью аэрозольного баллончика перед дверью появился перевёрнутый «треугольник» с точкой у вершины…

Знак «доспехи».

Валентина обошла квартиру, проверила двери, окна. Легла на тахту между окном и диваном Олега. Зодиак расположился на соседском надувном матрасе в углу на кухне.

Линд уснула позже всех.

* * *

Бестужевский детский дом перестал существовать. Последних двух воспитанников (брата и сестру) взял к себе чиновник из администрации.

«…Явив миру факт беспрецедентной гражданской сознательности истинного государственного служащего», о чём прокричали пропагандисты на федеральных телеканалах, не говоря уже о местных.

«Власть и деньги перейдут по наследству нашему будущему», – удовлетворённо отметила Лилия, когда ей ожидаемо предложили занять должность в правительстве региона – курировать детские дома, интернаты, образовательные программы, но приказ о назначении застрял в канцелярии – Эгрегор остановил влияние сил.

Лилия не любила остановок, а покровитель и вовсе терпеть не мог. В авральном режиме готовился симметричный ответ.

В кресле сидел упитанный лысоватый мужчина средних лет – владелец скромного детективного агентства. На столе лежала дешёвая папка с тряпичными завязками. Перебирая несвежие бумаги и фотографии, Детектив скучно бубнил:

– В группе семь человек. Цель – реконструкция последней битвы между богами и чудовищами согласно скандинавской мифологии, так называемый «Рагнарёк». Место инсценировки – «серебрянка», ориентировочно с 30-го по 100-й километр. Идейный вдохновитель – Олег Новиков. Питерский. Работал у нас по контракту. Строил комбинат. Юрий Берендеев – коллега Новикова по «Кольскому холдингу». Кирилл Вильегорский – школьный друг. Бизнес-консультант. Фигура, известная в деловых кругах Москвы. О нём позже. Валентина Линд – телохранитель, из местных, заключила контракт на охрану Новикова. Пётр Мариничев – проводник. Военный моряк на пенсии. Водит экскурсии по местам боевой славы, заброшенным городам и псевдоартефактам. Захар Зодиак – колдун на доверии…

Лилия поморщилась.

– Ищут врача, повара, разнорабочих.

– Дата начала?

– Неизвестна. От двух до четырёх недель. Особенно не конспирируются. Источники финансирования: собственные средства, спонсора нет.

– Ваше мнение?

Детектив пожал плечами.

– Не ваше, а «боевого молота», – раздражённо пояснила Лилия.

Мужчина облизнул губы…

– Вы же знаете…

– «Я уже не так молод и совсем не тот молот», – издевательски пропела Лилия.

Детектив глубоко вздохнул и очень грустно выдохнул.

– Чего вы хотите?

– Понимания.

Детектив что-то набрал на клавиатуре ноутбука, повернул экран к Лилии.

«За гибелью мира последует возрождение, – читала она. – Выживут и поселятся на месте, где раньше была долина Идаволл (в центре Асгарда), сыновья О́дина – Видар и Вали, и сыновья Тора – Магни и Моди. Возвратятся из царства мёртвых Бальдр и слепой Хёд…»

– Для расширения кругозора? – спросила Лилия, поворачивая ноутбук обратно.

– Искусственная идеология типа марксизма-ленинизма или ницшеанства осталась в прошлом. Будущее за культурой изначальных энергий.

– Какое отношение к Традициям имеют конкретные люди, играющие в солдатики?

– Ещё до начала игры, как вы говорите, «в солдатики», для них создали Эгрегор! Дочитайте до конца: «…Выживут, укрывшись в роще Ходдмимир, два человека – Лив и Ливтрасир, человеческий род будет продолжен». Запущен процесс очищения. Новое добро и зло, если хотите. Биосфера трансформируется. Для нас не станет места. Превратимся в никчёмных смертных. «Солдатики» – катализаторы нашего конца. Интересно другое. Кто ими играет?