Враг моего врага. «Конец фильма»

У него был очень тяжелый разговор с Бенедиктом XXV. Оба искали любые оправдания. Может быть, тысячу лет назад никакой ошибки и не случилось. Возможно, вторжение и впрямь было делом рук дьявола. Просто слишком много лет прошло с тех пор, и все изменилось. Кланы, серьезно зараженные тьмой, были уничтожены подчистую, а остальные за минувшие века могли постепенно отринуть сатану, идя по пути духовного прогресса. Вот и получили мы то, что получили. Возможно, созданы они и не Богом, не зря же без чужой крови не могут существовать. Связь вампиров с тьмой могла быть, наверняка была. Однако здесь и сейчас – распалась.

Но, рассуждая таким образом, они не глядели друг другу в глаза. Потому что оба понимали: все могло происходить и не так, как они только что гладко придумали.

Нельзя в одночасье отобрать у паствы веру в непогрешимость Церкви. Нельзя сказать: мы ошиблись. Паству нужно подготовить. И узнает она сильно адаптированную версию, приукрашенную в воспитательных целях. Мол, раскаявшись в темных делах своих, вампиры побороли нечистого в себе и к сегодняшнему дню достигли духовного уровня, позволяющего снять с них проклятие. И подобным образом каждый может и должен преодолеть ростки тьмы из семян, коварно бросаемых дьяволом в сердца. Прекрасная тема для проповеди. Н-да, вот только радоваться на самом деле нечему.

Салима побарабанила пальцами по подлокотнику.

– Значит, Гъде? Вам не кажется, господин Натта, что это подозрительно кстати?

– Я понимаю ваше недоверие, Салима ханум, – горько проговорил он. – В самом деле, будто кстати. Но Бог свидетель, это не ошибка и не подлог. И не случайность. Всему мирскому есть параллель в духовном, и наоборот. На мирском плане Гъде ведет войну с Землей. Видимо, Гъде в своей амбициозной решимости победить не стесняется в средствах. С другой стороны, тьма использует любой мирской конфликт, чтобы распространить свое влияние. Тьма давит равно и на нас, и на гъдеан, стремясь подчинить своей воле. Но у землян есть вера и разум. Примитивные психологические тесты позволяют даже без помощи священнослужителя закрыть людям, склонным прислушиваться к тьме, допуск на ключевые посты в армии и флоте. Напротив, религия Гъде слаба и ложна, политическое руководство невежественно, и тьма, пустившая там корни, успешно подтачивает ноосферу планеты.

Салима покачала головой.

– Ложная религия – неподходящий аргумент, господин Натта. Не забывайте, что ваша духовная доктрина и на Земле не имеет большинства.

– Все массовые религии Земли обращены к свету, – дипломатично ответил кардинал. – И все они сильны, каждая по-своему. Эгрегор же гъдеанских верований весьма нечеток. Возможно, они и благие, но у них нет стержня. Это и позволяет пособникам сатаны вольготно чувствовать себя на Гъде.

Салима медленно наклонила голову в знак согласия.

– Я подумаю, как представить эту информацию Совету координаторов.

– Зачем? – удивился Джеронимо. – Земля может решить эту проблему, не привлекая иные миры.

– Вот как? – теперь удивилась Салима. – Что же вы предлагаете?

– Выжечь дьявольскую заразу! – решительно сказал кардинал. – По расчетам штаба, десятка термоядерных зарядов суммарной мощностью триста мегатонн хватит, чтобы запустить самораспространяющуюся реакцию синтеза в океанских водах и полностью стереть скверну с лица Вселенной, в назидание всем прочим темным.

– Стереть с лица Вселенной, – повторила Салима. Ни одной эмоции не было в этих словах, но Джеронимо понял, что его идея не нашла поддержки.

Салима встала, прошлась по кабинету. Натта тоже поднялся: сработал рефлекс не сидеть в присутствии стоящей женщины. Фархад молчал, боясь шелохнуться и напомнить о себе. Как бы ни доверяла ему мать, этот разговор явно не для его ушей.

– Не высоко ли замахнулись, господин Натта? – она остановилась в трех шагах от кардинала и посмотрела на него в упор. – Конец света – прерогатива высших сил, разве не так?

– Дела Бога вершатся руками почитателей Его, – ответил тот.

– А вас не смущает, что вместе с темными погибнут миллиарды ни в чем не повинных людей?

– Нет, – честно сказал он. – Бог рассудит и воздаст каждому по заслугам, Он отделит невинных от виновных в посмертии.

Салима отвернулась, возвращаясь в свое кресло.

– Я это запрещаю, – бросила просто, без пафоса, вот так взяла да и отменила в рабочем порядке конец света на отдельно взятой планете.

Джеронимо вздохнул. Эх, будь она христианкой! А еще лучше – христианином, мужчиной. Ему казалось, что в этом вся закавыка.

– Другие предложения есть?

Он поморщился, садясь.

– Оккупация Гъде и планомерное прочесывание планеты. Массовые казни темных и им сочувствующих. И всех, кто попадется под горячую руку, конечно, – он пожал плечами: лес рубят – щепки летят. – Более трудоемко, менее надежно. И те миллиарды, о которых вы так беспокоитесь, возненавидят нас.

– Полагаю, так и будет, – без радости кивнула Салима. – Но пока мы остановимся на этом варианте. Поручаю вам разработку операции.

Кардинал коротко поклонился и направился к выходу.

– Разрешите обратиться? – голос юноши догнал его почти в дверях.

Он недоуменно обернулся. Не по чину юнцу встревать в серьезные дела, будь он хоть чьим сыном.

– Капитан Гржельчик, – ах, вот что волновало молодого человека. – Как он?

Джеронимо смягчился.

– Прогресс есть. Но он тяжело дается, мальчик. Я хотел бы сохранить жизнь Йозефу Гржельчику, однако лишь Бог властен в жизни и смерти. В любом случае, скоро его не ждите.

Когда за кардиналом закрылась дверь, Фархад посмотрел на мать. Она наливала себе сок в бокал, лицо бесстрастно и спокойно.

– Мама, это же ужасно, – наедине он решился высказать свое мнение.

Она поглядела на него внимательно, приметив ненаигранную подавленность.

– Что именно?

– То, что он сказал. Взорвать планету! Он это серьезно?

– Полагаешь, господин Натта пришел сюда шутить? Да и тема для шутки что-то мрачноватая.

– Разве так можно?

– Фархад, ты лучше меня разбираешься в вооружении флота и разрушительной силе нашего оружия. Вот и скажи, возможно или нет.

Он сглотнул.

– Технически – да. Но…

– Но нехорошо, – согласилась она. – Я дорожу репутацией Земли. Мы не должны остаться в истории как те, кто поступает неправедно. Впрочем, – она грустно улыбнулась, – как бы мы ни поступили, всегда найдется тот, кому это не понравится. Даже если это очень хороший, добрый поступок.

«Райский всполох» и «Райское сияние», так они назывались. Два новых линкора, ничьих, с чистыми бортовыми журналами. Слепые новорожденные корабли, без опыта, без истории. Никакие. Один из них Мрланк должен был выбрать для себя и назначить флагманом. Он долго глядел на них, обходил снаружи, поднимался на борт. И – ни одного знака. Ничто не цепляло за душу. Эти корабли были чужими.

Как только «Райская молния» прибыла из патруля, он нашел Ххнна Трагга. Они встретились в кафе. Коротко обнялись, заказали реттихи.

– Ты же не пил реттихи, – удивился Ххнн.

Мрланк фыркнул.

– Сколько с тех пор прошло? И времени, и вообще всего…

Закрыл глаза и открыл – а у Эйззы уже животик, Ххнн стал капитаном, на орбите Рая земной крейсер, и Нлакис деблокирован. Мрланку казалось, он пропустил целую эпоху.

– Кстати, поздравляю с красной полосой, – он кивнул на плечо Ххнна, где красовался капитанский знак.

Ххнну было неловко. Он думал о товарище, как о мертвом, а теперь вышло, что поторопился. Женщины отказывались верить в его окончательную смерть, как их ни уговаривали, а он поверил, согласился, смирился. Еще и должность эта от щедрот Криййхана Винта. Понятно, что другого выхода не было ни у него, ни у координатора, но теперь полоска красной ткани жгла плечо, словно он интригами на место Мрланка пролез. Дурацкое ощущение.

– Ххнн, у меня к тебе просьба.

– Все, что в моих силах, – с готовностью пообещал он. Хоть так оправдаться перед совестью. Знал ведь, в какой больнице лежит Мрланк, но не заехал ни разу: какой смысл мертвого навещать?

– Отдай мне «Молнию», Ххнн.

Бывший старпом открыл рот и вновь закрыл. И отдал бы, но как он может? Он назначен приказом координатора.

– Ххнн, постарайся понять. «Молния» – мой корабль, экипаж – мои люди, – еще бы ему было непонятно, он чувствовал это каждое мгновение. – Возьми себе любой из новых линкоров, какая тебе разница? Они еще и лучше, крепче. Экипаж подберешь по своему вкусу, какой пожелаешь. Боишься заскучать без знакомых лиц – забирай с «Молнии» кетреййи из Траггов и других, кто согласится перейти. Ххнн, пожалуйста. Ты ничего не теряешь.

– Да я бы с удовольствием, – этого он больше всего и хотел: начать с чистого листа, с новыми людьми, на новом корабле. – Но что скажет хирра Криййхан? – его грызло сомнение.

Мрланк пожал плечами.

– Где мы и где Криййхан? Если старику и не все равно, кто на котором линкоре ходит, спорить он не станет, поругается да утвердит. Лишь бы дело делалось.

– А если вызовет на ковер?

– Ну и сходи, подумаешь. Докопается – вали все на меня. Мол, адмирал приказал, со старшим по званию не спорят.

– Вот и приказал бы, – проворчал Ххнн. Не слишком искренне: на самом деле ему было приятно, что Мрланк просит, а не приказывает. – Мрланк, ты так легко к этому относишься…

– Ни к чему выдумывать сложности там, где их нет, – возразил тот.

– Тебя совсем не волнует возможное недовольство координатора?

– Поверь мне, – проговорил Мрланк, – это сущие мелочи по сравнению с жизнью и смертью.

Его не переубедить, понял Ххнн. И ощутил облегчение. Он, пожалуй, выберет «Райский всполох», ему импонировало энергичное название.

Он поколебался и спросил:

– Мрланк, а как оно… там?

– Не знаю, – Мрланк сокрушенно вздохнул. – Правда. Ничего не помню. Помню, как оказался в чьем-то теле, а потом опять – провал. Не попробуешь – не узнаешь, – он усмехнулся. – Но лучше пока не пробуй.

Письмо к Салиме адмирал т’Лехин переписывал дважды. Первый раз – по собственной инициативе, когда понял, что первоначальный текст не отвечает его целям – слишком сух и деловит, ни одна женщина не поверит, что это написал влюбленный, тем более такая ушлая, как координатор Земли. Второй – по указке господина Веранну. Ознакомившись с письмом, посол пришел в ужас. В отличие от мересанца, он неплохо разбирался в нюансах земных традиций и приличий.

– Сожгите это, – посоветовал он. – Подобная откровенность, адмирал, неуместна в эпистолярном жанре, даже когда один супруг с шестнадцатилетним стажем пишет другому. Тем более – в вашем случае.

– Но как еще мне передать мои пылающие чувства? – запротестовал т’Лехин.

– Намеками, – подсказал Веранну. – Иносказаниями. Кстати, поэтические цитаты могут помочь.

– А если она не поймет намеков?

– Вообще-то Салима ханум умная и проницательная женщина, – заметил тсетианин.

Т’Лехин скрипнул зубами и переписал. Новый вариант казался ему близким к первому, только более туманным. Но посол одобрил. Велел запечатать конверт и унес.

Веранну не думал, что адмирал всерьез заинтересует Салиму. На что ей какой-то пленник? Она полномочного представителя Шшерского Рая, ближайшего помощника и преемника координатора, одного из высших властителей союзного мира, вдоволь повозила физиономией по столу, прежде чем подарить ему немного внимания. С другой стороны, худого посол в затее т’Лехина не видел. Пока мересанец занят нежными чувствами и любовной перепиской, ему не до побегов и диверсий. А Салиму это, следует надеяться, развлечет.

– Салима, это вам, – он подал ей конверт на вытянутой ладони, – от адмирала т’Лехина.

Она взяла конверт, не вскрывая, пощупала подушечками пальцев.

– Всемилостивейший, что там? – она рассмеялась. – Неужели взятка?

– Откройте, – предложил Веранну.

– Это не опасно? – Салима шутила, он никогда не принес бы ей ничего опасного. Она аккуратно подцепила уголок ножницами. – Письмо? – на лице изобразилось легкое удивление. – Адмирал не умеет пользоваться электронной почтой?

– Вы же знаете, как он относится ко всему электронному, – напомнил посол.

– Ах да, и верно, – она села в кресло у чайного стола, показав Веранну на другое, и развернула лист. – Он писал собственной рукой? Настолько старомодно, что даже романтично, – отметила она с улыбкой.

А ведь, похоже, у мересанца есть шанс, подумал Веранну.

Пока она читала письмо – сперва пробежала глазами по диагонали, потом стала вдумчиво изучать, – он сел напротив и, разлив зеленый чай по пиалам, вновь наполнил заварной чайник кипятком.

Наконец она сложила лист по сгибам, откинулась в кресле, теребя его в руках. Улыбка была ироничной и чуть задумчивой.

– Вот скажите мне, Веранну: все мужчины ненормальные? Или мне просто на таких везет?

– Все, – убежденно ответил он. – Это я вам заявляю, как специалист по пятидесяти девяти мирам.

– И вы тоже? – она лукаво подняла бровь.

– Само собой, – он почтительно поклонился.

Она положила свернутый лист на стол.

– Вы знаете, о чем письмо?

– Разумеется, Салима. Грош мне будет цена как послу, если я начну приносить вам бумаги, оставаясь в неведении об их содержании. Я же не почтальон какой-нибудь.

– И что вы об этом думаете? – она дотронулась до листа.

Он пожал плечами.

– Ничего. Адмирал же не мне в любви объясняется. Думать придется вам.

Салима вздохнула.

– Вас расстроило это письмо? – осторожно спросил он.

– Расстроило? – она фыркнула. – Нисколько. Просто… – она неопределенно покрутила рукой в воздухе.

– Просто вы немного устали от ненормальных мужчин? Есть несложный способ сделать так, чтобы они вам не докучали, – он говорил легким тоном, как бы не всерьез, но говорил именно то, что думал. – Выйдите замуж.

Она хмыкнула. Отхлебнула чай, покачала пиалу в руках.

– Может быть, я и последую вашему совету, Веранну. Но не прямо сейчас. Для начала надо закончить войну, а в войне появились новые грани… Ладно. Пойдете мимо Эстер, запишите адмирала т’Лехина на прием. Слог у него неплох; посмотрим, что он сможет мне сказать лицом к лицу.

О нет! Только не это!

Мысли, одолевавшие Кита Левица, капитана ГС-крейсера «Джон Шепард», дрейфующего у Нлакиса, были, как на подбор, истерическими. Вовсе не свойственными отважному капитану, проявлявшему завидную храбрость в бою и должное самообладание в критических ситуациях. Но известие, которое пришло из Центра, выбило у него почву из-под ног. Известие о том, что командиром эскадры, блокирующей Нлакис, назначен не кто иной, как Хайнрих Шварц.

А ведь все было так хорошо! Отремонтировавшись, «Джон Шепард» тотчас был отправлен к Нлакису на смену кораблям, пострадавшим в битве с объединенным флотом Ена Пирана. Кит не заикнулся об отпуске, черт с ним. Главное, что он вырвался со станции периметра, где за время ремонта едва не озверел от вынужденного общения с комендантом – герром Шварцем, чтоб ему было пусто. Как раз из-за простоя на проклятой станции экипажу «Джона Шепарда» и не предоставили отпуск. Вы же отдыхали, мол. Знали бы в штабе, что это за отдых! После такого отдыха каторга санаторием покажется. В моральном плане.

Кит Левиц и впрямь чувствовал себя у Нлакиса, как в санатории для лечения нервов. Нелегкая служба? Ха! Навигатор спит – служба идет, что тут нелегкого? Быть в любой момент готовым отразить нападение врага? Враги казались Киту душками. Вот, к примеру, мересанский адмирал т’Лехин – вежливый и культурный человек, не то что герр Шварц.

Враги Кита не пугали. Сунутся – ответим. Он на орбите Нлакиса не один, рядом «Джеймс Кирк» и «Меф Аганн». С флегматичным китайцем Сяо Чжу, капитаном «Кирка», энергичный израильтянин крепко сдружился на станции периметра, где судьба свела товарищей по несчастью. Бок о бок стояли они перед Шварцем и стойко выносили все тяготы пребывания в его обществе. Кит был рад, что им досталось одинаковое задание. Временно исполняющий обязанности командующего эскадрой Андроникос Спатос был плохо знаком друзьям, но неприязни не вызывал, пальцев не гнул и ненавязчиво вписался в их компанию. Благодать и свобода – так можно было описать дежурство у Нлакиса. До сегодняшнего дня.

Ну за что? Чем они так прогневали Всевышнего?

– Чего вы паникуете? – не выдержал Спатос. – Можно подумать, нас под начало Ена Пирана отдают.

Он не понимал! Он никогда не зависел от Хайнриха Шварца, вообще не встречался с ним.

– Кто из них хуже, еще вопрос, – пробурчал Кит.

– Да перестаньте вы, – не поверил; вот наивный! – Адмирал Шварц – мальтийский рыцарь, командор ордена. Сам кардинал Натта дал ему свое благословение.

– Несчастный кардинал не ведал, что творит, – буркнул Левиц.

Спатос перевел взгляд на Сяо Чжу, чье изображение торчало на другом экране, в надежде, что тот скажет что-нибудь более разумное. Китаец покачал головой:

– Наш Кит, как всегда, немного категоричен. Но если вы, Никос, полагаете, будто рыцари – это такие куртуазные идеалисты, то у вас в корне неверное представление об исторической действительности.

– Типичный рыцарь – безбашенный рубака и выпивоха, тиранящий всех, кто ниже по положению, – подсказал Кит. – Ко всеобщей печали, достаточно богатый либо удачливый, чтобы иметь самое современное оружие и броню.

– В общем, кто-то вроде герра Шварца, – кротко резюмировал Сяо Чжу.

– А вот и он, – мрачно проговорил Кит, косясь на радужное пятно, возникшее на одном из экранов.

Словно зрачок посреди радужки, в середине вскрылась чернота, и через дыру в ткани пространства протиснулся корабль.

– «Ийон Тихий», – узнал Спатос.

– Да-а, – протянул Кит невесело. – Отдали этому змею. А Гржельчику, похоже, пипец.

Сяо Чжу сделал знак, отвращающий зло.

– Что с ним случилось, Никос? Он же был тут с вами.

Андроникос пожал плечами.

– Ну, был. А потом поднял всех на уши, устроил Ену Пирану бойню и свалил, не сказав, куда. Командуй, мол, тут без меня. Епископы говорят, дьявол жрал его душу. Со здоровьем было не очень в последнее время, вроде бы он наркотики принимал. Может, от этого крышу и снесло.

– Это у Максимилиансена крышу снесло, – не согласился Кит. – Под наркотой или нет, Гржельчик ни в кого не стрелял, шел себе мирно, куда ему надо было. А в «Ийон» пять термоядерных ракет запустили! Не считая всего остального. Какого черта? Старика внезапно маразм догрыз? – разгорячился Левиц. – Правильно его сняли с поста!

– Салима все делает правильно, – дипломатично отметил Сяо Чжу.

Кит нахохлился, вспомнив о больном.

– Ага, – хмыкнул едко. – То, что она назначила этого тролля адмиралом, отдала ему «Ийон» и прислала сюда командовать – тоже правильно?

Сяо Чжу философски вздохнул.

– Кто знает? Может, и правильно. С общеполитической точки зрения. То, что нам не нравится, не обязательно неправильно, и наоборот.

В этот момент дао «Ийон Тихий» вышел на связь, вклинившись в конференцию.

– Что, сволочи, не ждали? – Хайнрих Шварц искрился жизнерадостностью. – Халява кончилась, пора орднунг наводить. Кто тут за все отвечает? Вряд ли эти два лоха, чуть не просравшие свои пепелацы мегавошкам. Ты? – он ткнул пальцем в изображение малость опешившего Андроникоса. – Докладывай давай, а я уж решу, пользовать тебя с вазелином или без.

Кит со смыслом улыбнулся Спатосу краешком губ. Не верил? Теперь врагу позавидуешь. Ен Пиран наверняка разговаривает со своими подчиненными по-другому.

– Грязные засранцы, потонувшие в собственном дерьме! – дворцовые стены содрогнулись от громоподобного рева. – Умственно отсталые дебилы, ублюдки греховной связи дауна и кетреййи!

Ен Пиран бесился не по-настоящему. Его вполне устраивало, что эти тупые греховодники, которым он поставил задачу подготовить освобождение адмирала т’Лехина, бились без толку. Ему тут и без т’Лехина хорошо. Если мересанец такой идиот и неудачник, что попался в лапы землянам, пусть сидит у них и наслаждается электрическим унитазом. Но видимость деятельности необходимо было достоверно изобразить, дабы не расстраивать координатора т’Согидина. Этот тип с виду снулая рыба, а в душе – тот еще иглохвостый жаднозуб. Разочаровывать его никак не следует. Он тут полный хозяин, держит власть крепко, а гостеприимство его весьма корыстно. Заподозрит Ена Пирана в саботаже – мигом прогонит. И куда в таком случае деваться? Возвращаться сейчас на Гъде смерти подобно. Король Имит в ярости, проигранного боя он не простил. Вот что значит не военный человек: не понимает, что все время выигрывать не получается. И поди переубеди его!

Так что Ен Пиран вовсю шпынял и подчиненных гъдеан, и мересанский штат, предоставленный ему т’Согидином. Увы, никому из них он не мог довериться. Гъдеане сделают все, что он скажет, но эти олухи совершенно не умеют притворяться. Либо они сами проболтаются, либо начнут вызывать у мересанцев законное недоумение своими неосторожными поступками или неуместным отсутствием оных. Так что вся эта погрязшая во грехе шушера неустанно копошилась, ища способ вытащить адмирала т’Лехина из плена, где ему, честно говоря, самое место. Спасало то, что если эта задача и имеет решение, то явно нетривиальное и трудоемкое. Но вдруг кто-нибудь ее да решит? Ен Пиран испытывал некоторое беспокойство.

– Дерьмо! – хлестко подытожил он доклад аналитиков, пустой, как суп язвенника, и вялый, как прошлогодний овощ.

И украдкой покосился на т’Согидина. Мересанец кивнул, в общем и целом соглашаясь.

Стоило бы отвлечь координатора от навязчивой идеи вернуть т’Лехина. Все свои мыслительные ресурсы Ен Пиран бросил именно на эту проблему. И наконец придумал.

– Я знаю, как подобраться к Нлакису, – заявил он т’Согидину.

Тот вопросительно промолчал, глядя на адмирала. Взгляд мересанца слегка нервировал Ена Пирана. Глаза его были темными и непроницаемыми, выражение лица – строго дозированным, жесты – скупыми и величественными. Сочетание интенсивной пигментации и синей крови, просвечивающей сквозь стенки капилляров, придавало коже странный баклажановый оттенок. Словно не живой человек, а статуя, затянутая в тяжелый парчовый халат, расшитый бисером. Т’Согидин казался статуей не только из-за цвета кожи и редких движений, но и потому, что на нем не было гарнитуры – непременной принадлежности мересанцев, вынужденных общаться с инопланетянами. Специально настроенную гарнитуру пришлось цеплять Ену Пирану и его подчиненным, это они тут были чужими.

Адмирал стряхнул наваждение. Не хватало еще робеть перед каким-то инородцем!

– Земляне разрешают погрязшим во грехе кровохлёбам приближаться к Нлакису, – сказал Ен Пиран. – Райский линкор уже проходил к планете, наверняка его ждут снова. У вашего флота на вооружении такие же линкоры. Одну и ту же технологию купили и менять не стали, – он усмехнулся. – Всего и дел: навешать на ваш линкор сверху электрической бутафории, как у шшерцев, перекрасить и намалевать название на шитанн.

– На шитанн? – только и переспросил мересанец. – Среди наших никто не знает письменности шитанн. А у вас?

– Разумеется, нет, – делать больше гъдеанам нечего, учить всякие варварские языки. Адмирал и хантского не учил бы, но надо же как-то общаться с чужаками. Однако сбить его с курса было непросто. – А какая разница? Земляне тоже ведь не читают на шитанн. Скопируем любую завитушку из райских роликов, чтобы было похоже – скушают, как миленькие.

– Продолжайте, – координатор заинтересовался.

Чего же дальше непонятного? Т’Согидин прикидывается дурачком, чтобы выиграть время на размышление, как лучше отказать? Нет, вряд ли. Мересанцу у себя дома нет нужды хитрить. Неужели великодушно поощряет его раскрыть свой замысел во всей красе, отрезая для себя возможность присвоить его авторство?

– Линкор пройдет мимо землян, займет низкую стационарную орбиту и высадит десант, который захватит один из рудников. Лучше земной.

Ен Пиран безошибочно определил, с кем сражается в изменившейся войне. Главный враг – земляне. Если десант возьмет в заложники шшерцев или тсетиан, земная эскадра у Нлакиса запросто может сровнять захваченный рудник с поверхностью, не особенно беспокоясь по поводу гибели инопланетян. Это мы уже проходили с «БМ-65». Проклятый Гржельчик сделал вид, что принял ультиматум, а потом подло ударил – как раз в тот момент, когда все расслабились, считая, что фишки в кармане. Плевать ему было на «БМ».

Но на своих они не наплюют. Из кожи вон вылезут, чтобы выручить соотечественников. Если их координатор этого не сделает, ей наверняка выразят вотум недоверия. Кому нужен координатор, который не защищает собственных граждан? Салима обязательно клюнет на крючок.

– Когда мы это провернем, земляне согласятся на… разумные условия, – он хотел сказать «любые», но не стал грешить против истины. Увы, не на любые. Он уже понимал: есть то, на что они не пойдут никогда, даже если поджаривать их по кускам на их же глазах. Упертые варвары! Но все, что можно выторговать, он готов был выторговать. Половина Нлакиса для Гъде – цена, которую земляне должны счесть приемлемой. Ну, и еще по мелочи.