Враг моего врага. «Конец фильма»

Последним вошел белый поджарый кот. Поводил мордочкой туда-сюда, важно прошелся по кают-компании и уселся между Бабаевым и Райтом.

– Это еще что? – хмыкнул Шварц. – Тоже офицер?

– Так точно, – промолвил Бабаев. – Капитан Мрланк Селдхреди.

– Оба-на! – Хайнрих уставился на зверька. С капитаном Мрланком он встречался. – Неужели вампир в кота обратился?

– Может, и обратился, – пожал плечами командир стрелков. – Кто знает, что бывает с душами после смерти? Тем более с душами вампиров.

– Да ладно, Юэ, – админ пихнул его локтем. – Не выдумывай. Котенка назвали Мрланком, когда тот еще жив был.

– Ну и что? – уперся артиллерист. – Душа могла после вселиться. Пришла на имя и заняла место.

– Глупости! – неодобрительно покачал головой епископ.

– Ничего и не глупости, – проворчал Юэ. – Не все на свете христиане, господин Галаци, у других по-другому бывает.

– Так, – Хайнрих хлопнул себя по коленям. – Ну-ка заткнулись все! А теперь сказали мне по существу: что это за разговоры про жизнь после смерти? Какое отношение они имеют к капитану Мрланку?

– Капитан Мрланк погиб, – после недолгого молчания ответил Бабаев. – А вы его знали?

– Блин, – прибито проговорил Хайнрих. – Вот те на! Я думал, уж этот-то будет жить вечно…

Они с Мрланком неплохо поладили, выпивали вместе. Нет, на трагедию не тянуло: не родня все-таки, не друг закадычный. Опять же, служа в военном флоте, от смерти не зарекайся. Но Хайнриха задело. После совещания, выслушав рапорты и раздав люлей, он свернул горлышко припасенной бутылке и выпил за помин души, не зная, чего и желать ей: покоя ли, маяты ли новой – в самом деле, кто их, вампиров, разберет…

Он пил в одиночестве, не было у него здесь компании. Только белый кот, словно услышав тихо произнесенное имя, просочился в каюту, улегся в ногах и смотрел, будто понимал. Хайнрих налил ему в блюдечко, но кот, конечно, не стал пить виски. Он же не человек, в самом деле. Хайнрих не верил, что в него вселилась душа Мрланка. Не потому, что отрицал переселение душ – вера его была весьма пластична, да и о шитанн нельзя судить по христианским канонам. Просто, поглядев в глаза коту, не увидел за ними того, в чем мог бы узнать Мрланка. В вертикальных зрачках светился ум, юный и жадный, но абсолютно чужой, специфически кошачий.

Он и не думал, что родится заново. Что увидит свет, почувствует вкус реттихи, обнимет женщину. Все это было, но в прошлой жизни. А теперь – словно в первый раз. Тонкое тело в руках, сладкое дыхание на щеке, ладони, нежно скользящие по коже. Он наслаждался каждым мигом.

– Айцтрана, я люблю тебя, – он уткнулся лицом ей в грудь, как ребенок, тая от ее запаха. – Ты даже не представляешь, как.

Она провела восхитительными пальчиками по его плечам, шее, голому затылку.

– Никогда, никогда больше не смей умирать! – прошептала она. – Обещаешь?

– Обещаю, – легко согласился он.

Она тихо засмеялась.

– Мрланк, ты трепло.

– Ага, – он готов был соглашаться со всем, что она говорит.

– Возьми меня. Так, как ты любишь.

– Тебе же так не нравится, – напомнил он. – Ты сама говорила.

– Мало ли что я говорила, – промурлыкала она и приглашающе откинулась на спину. – Давай, представь, что я кетреййи.

Он хмыкнул.

– Ты слишком умная, – но упрашивать себя не заставил, вошел резким движением. – И обалденно красивая, – вселенская несправедливость в том, что кетреййи всегда кажутся шитанн более красивыми, и наоборот, но сейчас он даже не врал, его восхищало все вокруг. Вкус жизни не сравним ни с чем.

Острый клык Айцтраны вонзился в вену – редкое, почти позабытое ощущение. Эйзза потом увидит отметину, будет хихикать и подмигивать, и наивно радоваться за него – вот оно, неоспоримое свидетельство жениной любви. Айцтрана застонала, отпустила его горло, и он в свою очередь впился в тонкую шею, страстный поцелуй плавно перешел в укус. Кровь шитанн горька, но ее пьют не для силы, а от безумного желания поймать губами жизненную влагу любимого человека, принять знак высочайшего доверия между супругами.

Он оторвался от пульсирующей жилки и торопливо забормотал противозачаточную мантру, удерживающую семя.

– Мрланк, заткнись, – ладошка жены порывисто и бережно прижалась к его губам. – Я хочу дочку. Маленькую, хорошенькую. Буду ее баловать и наряжать…

Он фыркнул и расслабился.

Об окончании ремонта и готовности корабля к старту Хайнрих немедленно доложил координатору, ожидая подтверждения приказа выдвигаться к Нлакису.

– Заскочи ко мне, поужинаем, – сказала она совсем не о том.

Он чуть не подавился.

– Вот так прямо взять и заскочить? Где я и где Нью-Йорк?

– Прислать за тобой самолет?

Он подавился-таки.

– Салима, зачем вводить себя в такие расходы? Если ты серьезно, я доберусь рейсовым.

– Как мило с твоей стороны пытаться сэкономить деньги налогоплательщиков, – проворковала она. – Между прочим, каждый вылет твоего «Песца» обходится на порядок дороже. Сказать, сколько миллионов сожрет прокол «Ийона Тихого» к Нлакису, или лучше не портить настроение? – она сделала паузу, но он промолчал. – Так я пришлю самолет, раз ты не против.

Это была какая-то нереальная сказка – из той самой серии, про принцесс. За ним приехал электромобиль. Шофер в костюме-тройке являл собой воплощение деликатности. Открывал-закрывал дверцы перед пассажиром, обращался безукоризненно вежливо, с расспросами и душевными разговорами не приставал. Машина, лишь на пару секунд притормозив у КПП, выехала на аэродромное поле и повезла его прямо к трапу. Никакой проверки документов, никаких досмотров. У самолета с голубой эмблемой ООН на борту его встречали миленькая стюардесса и один из пилотов, всем своим видом показывая, что до смерти ему рады. Оба знали, как его зовут.

– Когда вылетаем? – спросил он у пилота, скосив взгляд на часы.

– Как только вы будете готовы к старту, герр Шварц, – невозмутимо ответствовал летчик. – По нашему запросу полосу и воздушный коридор освободят в любой момент.

Он был единственным пассажиром этого самолета, и весь просторный салон – к его услугам. Роскошный диван с мягким пледом и подушками (для комплекта можно было взять и стюардессу, но он благоразумно отказался), огромный выбор напитков в баре, голопроектор с сотнями фильмов, доступ к интернету. Не возбранялось заходить в кабину и давать летчикам идиотские советы, которые они выслушивали с почтением (он проверил). Все относились к нему с таким пиететом, что их даже не хотелось доставать. Он мирно посмотрел симелинский фильм про любовь, потягивая виски. Фильм оказался совершенно ужасным: ни одной интимной сцены, влюбленные не целовались и вообще вели себя так, будто собираются заключить договор о совместном владении имуществом, и ничего более их не интересует. Хайнрих зарекся впредь смотреть симелинские фильмы. То ли дело райские! Среди фильмов, скинутых ему Мрланком, был один серьезный, исторический, про борьбу за главенство в каком-то длинноволосом клане – там и то раз пять по ходу дела занимались любовью, причем без всяких там черных квадратиков или затуманивающих взор занавесочек.

Потом он завалился спать, обложившись подушками и завернувшись в плед. Стюардесса разбудила его за час до прибытия, как он и просил. В санузле, достойном королевского дворца, он успел побриться и принять душ, прежде чем пилот предупредительно объявил, что самолет начинает снижение.

В аэропорту он снова пересел на поданное авто. Здесь был ранний вечер. Землю уже накрыла осенняя темнота, но огни сияли и переливались так, что становилось очевидно: никто еще не спит. Поехали другой дорогой, не так, как таксист вез его в прошлый раз к Манхэттену, и Хайнрих заподозрил, что тот негодяй нарочно кружил, накручивая счетчик. Но водитель – смуглый и низенький, а по одежке точная копия того, что заезжал за ним в Ебурге – привез его не к комплексу зданий ООН, а куда-то в пригород, к воротам изящного двухэтажного домика с двором, грамотно укрытым от посторонних глаз вечнозеленым кустарником и деревьями.

– Где мы? – спросил Хайнрих.

– Это личная резиденция координатора, герр Шварц, – вежливо ответил водитель.

Он заметил пост охраны у ворот, знакомого гвардейца с пультом. Вот она, обратная сторона власти и известности: даже в собственном дому Салима не может обойтись без этих дармоедов.

– Чего жопу мнешь? – кинул Хайнрих охраннику в открытое окно. – Нажимай свою кнопку, бездельник.

– Ах, это вы, герр Шварц, – протянул стройный блондин с эмблемой ООН на рукаве. – Пока вы молчали, я сомневался в вашей личности, уж не взыщите. Зато как рот раскрыли, все сразу стало ясно.

Створки ворот поползли в стороны.

– Ты сам рот закрытым держи, – посоветовал Хайнрих. – А то обнаружишь в нем… то, что мужику невместно.

Перед тем, как машина тронулась и поехала внутрь, он ощутил на себе быстрый взгляд водителя, в котором сквозь бесстрастную маску просвечивало восхищение. Наверняка гвардейцы хронически досаждали шоферам – просто так, из профессионального скотства, – а бедолаги ответить не могли.

Салима при его появлении отложила ноутбук. На ней было что-то офигительно полупрозрачное; черные косы, скрученные на затылке, не прикрыты платком. Она вызвала его явно не для того, чтобы отдать адмиралу последние распоряжения перед уходом в рейд. Ему даже сделалось неудобно.

– Стоило самолет гонять? – неловко проворчал он.

– Разумеется, стоило, – она не сомневалась. – Завтра ты улетишь за семнадцать световых лет и шайтан знает когда вернешься, – она не стала говорить о том, что всегда подразумевается на войне: вернешься ли вообще…

– Вернусь, когда ты прикажешь.

Она повела плечом, не ответив. Желания женщины и планы координатора – совершенно разные вещи.

– Выпьешь с дороги? – она поднялась из объятий мягкого кресла, направившись к столику с напитками, и он шагнул навстречу, перехватил, прижал к себе, целуя. – Да ты уже, – засмеялась она.

– Извини, – он выпустил ее. – За помин души выпил.

Она посерьезнела.

– У тебя кто-то умер?

– Не то чтобы у меня… Просто сообщили, что один хороший мужик погиб. Капитан «Райской молнии».

Салима вспомнила.

– Мрланк Селдхреди?

– Встречалась с ним? – он слегка удивился. Координатору Земли ни к чему знать райских капитанов по именам.

– Нет, сама не встречалась, – она покачала головой. – О чем мне разговаривать с чужим капитаном? Журить его за то, что показал зад нашему главнокомандующему? Смешно.

– Что-что он сделал? – Хайнрих не поверил своим ушам.

– Продемонстрировал Ларсу свою мякоть, – улыбнулась она. – То, на чем сидят. Ты без труда найдешь для этого предмета массу названий, которые не подобает произносить даме. Он совершил это дважды – один раз по видео, второй с глазу на глаз, – улыбка стала шире. – Ларс очень расстроился.

Хайнрих тоже невольно заулыбался:

– Я ж говорю, мужик что надо был.

После сказанного Салимой он зауважал Мрланка еще больше. Он, Хайнрих, даже пожалел, что такая замечательная идея ни разу не пришла ему в голову. Конечно, с собственным главнокомандующим так вести себя не след, но есть и чужие адмиралы. Тот же т’Лехин, к примеру.

– Капитан Мрланк хорошо служил своей родине, – проговорила Салима. – А вот его, как мне показалось, начальство не очень любило.

– Да, тут мне определенно больше повезло, – согласился Хайнрих и вновь потянулся к ее губам. Она ответила со страстью. Бог с ним, с главнокомандующим, но на взаимность координатора он может рассчитывать.

Мороз с непривычки кусал за щеки. А ведь он родился в краю вечного мороза, еще совсем недавно ему ничего не стоило пройтись по заснеженной площадке космопорта в распахнутой куртке и без головного убора. Совсем недавно, или вечность назад. В прошлой жизни.

Он поднял воротник повыше, глядя, как ездит по центральной площади Шарккита снегоуборочный трактор, прицепив сзади целый поезд из детских санок. Ребятня радостно верещала; кетреййи, управлявший трактором, был донельзя доволен собой.

– Эй, хирра, – Мрланка подергали за штанину.

Он обернулся. На него с надеждой смотрело снизу вверх очаровательное существо ростом ему по колено. Светлые волосики, еще не подлежащие клановой стрижке, выбились из-под шапки.

– Чего тебе, мышонок?

– Хирра, купите мне конфетку! – существо ткнуло пальцем в автомат по продаже всякого съедобного мусора.

Он присел, чтобы заглянуть малышу в глаза.

– Мальчик, а тебе родители разрешают есть конфеты?

– Я не мальчик, – существо оскорбленно надуло губки. – Я девочка!

И верно, сглупил, подумал Мрланк. Мальчик подошел бы с просьбой к любой из женщин шитанн, ожидающих рейсового снегохода. Девочка выбрала мужчину. С ориентацией у маленьких кетреййи все четко, это уж потом шитанн их с толку сбивают.

– Прости, девочка, – серьезно сказал он. – Так что же, родители позволяют тебе конфеты?

– Не-а, – неохотно призналась малышка, ковыряя снег сапожком. Кетреййи не умеют врать. – Но мне очень-очень хочется, хирра!

– Ладно, – авось, от одной конфеты ребенку не поплохеет; Мрланк взял девочку за руку и подвел к автомату. – Какие конфеты тебе нравятся?

– Большие, – заговорщически прошептала она.

Потом он стоял и смотрел, как довольная малютка торопливо уплетает сладость, оглядываясь по сторонам – не засекут ли. Ему и самому было хорошо от ее наивного счастья.

Подъехал снегоход, подняв тучу снежной пыли. Водитель шитанн вылез, пока пассажиры входили-выходили, и принялся выговаривать трактористу: аккуратнее, мол, маневрируй, смотри, чтоб дети под гусеницы не попали. Мамаши тут же бросились наперебой его защищать: мужик свой, проверенный, из стайки детей двое – его собственные. Напомнив на всякий случай, что трактористу не за аттракционы платят, дорогу тоже не мешало бы расчистить, водитель вернулся на свое место, и снегоход поехал дальше, домики замелькали за окном, а потом остались лишь огни трассы.

Координатор вспомнил о Мрланке. Прислал вызов в Эфлуттраг, и теперь ему надо было преодолеть четверть планеты ради того, чтобы старик на него поворчал.

Когда-то Мрланк побаивался Криййхана Винта. Чувствовал себя слишком ничтожной персоной для того, чтобы глава Круга кланов общался с ним лично. Нынче ему было плевать. Что ему гнев или недовольство старика? Ему уже довелось умереть. Испытать ужас смерти и боль возвращения к жизни. Он больше ничего не боялся, вообще. И никуда не торопился. Дорога вымотала организм, слабый еще, неокрепший после больничной койки, и он не стал нестись на прием, позабыв о себе. Прибыв утром в Эфлуттраг, снял номер в гостинице, пригласил миловидную женщину, чтоб напоила кровью и согревала во сне, и проспал несколько часов. Проснулся за полдень, полежал в ванне, перекусил вместе с кетреййи. Потом вызвал аэромобиль с водителем, подбросил милашку до дома и лишь после этого отправился к координатору. Еще около часа его промариновали в приемной, не понять – в отместку или Криййхан Винт действительно был так плотно занят.

Наконец перед ним отворили дверь, и высокий худой старик с выпирающими костями черепа уставился на него долгим взглядом.

Криййхан узнал молодого человека – а молодыми он считал всех, кто не дотянул до семи десятков. Узнал по красной капитанской полосе на плече сайртака и вышитому на груди Золотому Солнцу. Ясно, что это не кто иной, как Мрланк Селдхреди. По ауре же он разительно отличался от того капитана Мрланка, которому координатор давал инструкции перед рейсом на Землю. Тогда перед ним стоял человек без будущего, живой мертвец, сломленный грузом вины. Ныне капитан находился в полной гармонии с миром: спокойный, уверенный в себе и в грядущем… и счастливый, Криййхану аж завидно стало. В сравнении с этим кардинальным изменением новые штрихи внешности были ничем: появившаяся складка меж бровей, шишковатая лысина…

– Мрланк Селдхреди, – представился вошедший, не добавив ни должности, ни названия корабля. Знал уже, что у «Райской молнии» другой капитан.

– Я помню, – скрипнул координатор. – Пользуясь случаем, поздравляю вас с Золотым Солнцем, Мрланк.

Он коротко поклонился.

– Как удачно, что выдался такой случай, хирра.

Криййхан поднял кустистую бровь. Мрланк смотрел невозмутимо, словно ехидство, прозвучавшее в голосе, лишь показалось старику.

– Вы полностью выполнили миссию, возложенную на вас, Мрланк, – продолжил он. – Ртхинн Фййк дал вам самую лучшую характеристику, которую я только слышал из уст своего помощника за все время, что мы с ним знакомы. Я хорошо знаю этого человека, положительными отзывами он просто так не разбрасывается. Вы, несомненно, заслужили свою награду. И я рад, что вы живы.

– А я-то как рад, хирра Криййхан.

И снова ни следа иронии на лице, выражающем умеренную почтительность. Наверное, послышалось.

– Надеюсь, вы в курсе, что произошло за время вашей… вашего отсутствия, – координатор не с ходу подобрал последнее слово.

– Я заглядывал в планетную информационную сеть, хирра Криййхан. Число участников войны выросло, и земляне проявили себя в ней достойно. Они защитили Рай от нападения чфеварцев, грохнули чфеварскую компьютерную сеть, отбили атаку вражеской коалиции по нескольким направлениям, взяв в плен мересанского адмирала. Они разбили у Нлакиса объединенную эскадру под командованием Ена Пирана. Сейчас нашу планету прикрывает земной крейсер.

– Верно, – кивнул старик – Но вы не упомянули одну важную вещь. Мы получили груз с Нлакиса. Подписан договор с земной компанией «Экзокристалл», согласно которому мы сохранили права на рудник. «Райская молния» доставила траинит, и скоро два новых ГС-линкора смогут покинуть верфь и стартовать в космос.

– Это отрадная новость, хирра Криййхан, – согласился Мрланк.

– Один из этих линкоров вы возьмете себе. Для второго подберете командира.

Он склонил голову.

– Но капитаном вы не будете, Мрланк, – проскрипел Криййхан. – С капитанской нашивкой вам придется расстаться. Я назначаю вас адмиралом. Командующим нашим маленьким флотом. Полагаю, не нужно специально упоминать, что эта должность требует огромной ответственности?

– Вы уже упомянули, – отозвался Мрланк. – Я польщен вашим доверием, хирра Криййхан.

Фраза вновь прозвучала, словно в издевку. Криййхан поморщился. Да, Мрланк – герой. Он прекрасный пилот, он предан родине. Но он – мальчишка. Сорокалетний мальчишка с ветром в голове, считающий в порядке вещей показать противнику задницу. Какой из него адмирал? Однако других нет, выбирать не из кого.

– Вы составите оптимальную схему ротации для трех линкоров, адмирал Мрланк. Нам потребуется обеспечить перевозки до Нлакиса и обратно, патрулирование границ сектора, участие в рейдах союзной группировки. Кроме того, надо предусмотреть время для отдыха экипажей и планового ремонта. И самое главное, Мрланк. Вы сами напомнили, что в данный момент планету защищает ГС-крейсер Земли. Это неправильно. Мы можем оставить землянам внешние рубежи, но Рай должны охранять райские корабли. Вы поняли задачу, адмирал Мрланк?

– Да, хирра Криййхан.

– Хотите что-нибудь сказать?

Мрланк пожал плечами.

– Не хочу, но придется. Три корабля – не десять и даже не пять. По сравнению с одним линкором это, разумеется, втрое больше, но для реальной войны этого мало. Мне хотелось бы, чтобы вы не питали иллюзий. Отдых, дозаправка, ремонт плановый и внеплановый – это означает, что из трех линкоров мы сможем в каждый момент времени рассчитывать в лучшем случае на два. Чтобы полноценно заменить земной крейсер на орбите Рая, понадобятся все три, что уже вступает в противоречие с арифметикой. Притом у нас не останется резервов ни на что другое. Не знаю, кто вам это посоветовал, хирра Криййхан, но мысль идиотская.

Координатор скрипнул зубами. Эта идея была его собственной.

– И что вы предлагаете?

– Не пытаться поднять неподъемное, хирра. Оставить землянам защиту Рая. Одно лишь то, что здесь торчит крейсер, отваживает половину тех, кто непременно напал бы, крутись у планеты только парочка наших линкоров.

Криййхан с сомнением покачал головой.

– Доверить чужакам родную планету?

Всю свою долгую жизнь Криййхан, как десятки его предков и миллионы сограждан, ненавидел землян. Он утвердил договор о союзе, подписанный Ртхинном, однако продолжал относиться к ним с подозрением. Яростный бой «Хана Соло», погибшего, но не подпустившего врагов к Раю, заставил его пересмотреть свое мнение, но столетнему старику нелегко отринуть все, чем он жил и руководствовался. От настороженности к не в меру шустрым соседям он так и не избавился полностью.

– Они прекрасно справляются, не так ли? – произнес Мрланк, уже не скрывая сарказма. – А нам следует заняться тем, с чем мы можем справиться. У линкоров невелика огневая мощь, зато они экономно проходят прокол, тратя чуть ли не в полтора раза меньше энергии, чем крейсер Земли. Наша сила – в мобильности. Не позиционные сражения, не оборона, а диверсионные рейды, болезненные уколы в брюхо. Вот на что надо ставить.

Криййхан вздохнул. С сожалением, что его план не выдержал проверки профессионалом. И с облегчением – оттого, что Мрланк Селдхреди, похоже, будет настоящим командующим флотом.

– Ступайте, адмирал, – проворчал он. – Принимайте корабли. Да, и пришлите мне ваш вариант стратегии. С подробным обоснованием, разумеется.

Каждое утро Хайнрих начинал с тренировки с мечом. В детстве он занимался с деревянным мечом – они вытачивали такие вместе с приятелями; став взрослым, использовал железный дрын. Когда у него появился настоящий меч, он был к этому готов. Теперь ничто не препятствовало единению с оружием. Наивный посол Созвездия надеялся, что он проникнется гуманизмом к поверженному противнику и вернет меч т’Лехину. Как бы не так!

Телохранителям Салимы меч активно не нравился. Их, конечно, можно понять: работа такая. Но чужие профессиональные фрустрации мало беспокоили Хайнриха. Проблемы индейцев шерифа не волнуют.

Впрочем, грех было не воспользоваться ситуацией. Хайнрих подначил охранников: мол, сдаст меч без шума тому, кто победит его в поединке. Ребята повелись, приятно разнообразив его утреннюю тренировку. Наивные гвардейцы думали, что уж лучше их-то, обученных по специальной программе, никто клинками не владеет. Откуда им было знать, что герр Шварц начал ежедневные занятия, когда они еще на свет не родились? И не прерывал их без очень, очень веских причин, к которым не относились ни утреннее похмелье, ни бурная ночь. Ребята отваливались один за другим. Желающие поставить на место наглого выскочку с периферии быстро закончились. Не в буквальном смысле: Хайнрих еще не свихнулся, чтобы рубить лезвием верных солдат Земли, но когда получаешь с размаху по башке железом, пусть и плашмя, свет из глаз на какое-то время пропадает. Развлечение грозило сойти на нет, и он предложил гвардейцам нападать по двое. Энтузиазма у них хватило ненадолго.

– Хайнрих, прекращай, – улыбаясь, попросила Салима. – Этак никого не останется на ногах, чтобы защищать меня.

Ей, в отличие от глупых телохранителей, меч очень даже нравился. И его владелец, как ни странно, тоже. За поединками она наблюдала с удовольствием. Лоб Хайнриха был повязан полосой ткани, чтобы пот не мешал, обнаженный торс в кубиках мышц и редких седых волосах блестел от капелек. На левом предплечье алела короткая полоска: кто-то особенно искусный и везучий достал, не озаботившись повернуть лезвие. Он не сказал ни слова, только врезал по башке герою чуть сильнее, чем остальным.

– Никого? – он повернулся к Салиме. – Ха! – меч крутанулся в воздухе и лег в ножны. – А я на что? Гони этих тормозов на хер! То есть… – он все еще смущался, хоть она и говорила, что ее не раздражают особенности его речи, – на улицу без выходного пособия.

Она подошла, придерживая расходящиеся полы шелкового халата, провела другой ладонью по его мокрой груди.

– Значит, ты хочешь записаться ко мне в телохранители? – переспросила с ехидной улыбкой. – Считаешь, это дело как раз по тебе? А космические корабли, станции какие-то орбитальные – ну их к шайтану, пусть с ними кто-нибудь другой возится?

– Я ничего подобного не говорил! – тут же переиграл он. – Я просто имел в виду, что твоим безруким… в общем, этим добрым молодцам следует уделять больше времени тренировкам, только и всего.

– Хайнрих, – она покачала головой, не переставая улыбаться, – ну сам подумай: кто в здравом уме нападет на меня с мечом? Моя охрана обучена противостоять другому оружию.

– Нечего полагаться на здравый ум, – проворчал он. – Какому-нибудь шизофренику вполне может прийти в голову увековечить свое имя, зарубив координатора мечом.

– Ладно, ладно, – согласилась она. – Ребята и сами теперь не успокоятся, будут практиковаться хотя бы ради реванша.

– Хрен им, а не реванш. Я всю жизнь практиковался, с пяти лет, как папа мне пластмассовую саблю подарил.