Рыжий рыцарь, золотой менестрель

Элли упала первой. Я не понимала, что происходит, но продолжала петь. Я знала, что должна петь, что мне нельзя останавливаться, что если замолчу хотя бы на мгновение, то… тоже упаду. И я пела. Пела, пока были силы, пока лютня не выскользнула их ослабевших рук и не упала на грязный пол. Только тогда я замолчала. А последние слова повисли в сгустившемся воздухе, словно их обрубили мечом.

Последним, что я увидела, был затянутый паутиной потолок…

2 заповедь менестреля: «Героические подвиги – развлечение рыцарей»

Мне было плохо.

Гневно ныл опустошённый желудок. Тихо поскуливала голова. Першило и напоминало о себе пересохшее горло. И что самое обидное, я превосходно знала, кому обязана неутешительным состоянием. Мне было знакомо заклинание, после которого жертвы чувствовали себя именно так. Заклинание регенерации. Оно черпает силы из жертвы жестокого произвола и помогает хозяину залечивать собственные раны. В общем, один раз на себе испытаешь и будешь от магов шарахаться, как чёрт от ладана. Пора воскрешать позабытые жизненные уроки, а то могу не дожить до лучших времён.

– Элли, – я смогла перекатиться на спину и ужаснулась собственному скрипучему голосу, – ты здесь?

– Лоран?

Меня обдало порывом воздуха, и грубо сколоченный потолок заслонила встрёпанная русая голова. Встревоженные серые глаза в одно мгновение изучили мою, думается, бледную физиономию и просветлели.

– Наконец-то ты очнулся. А то мы с господином Эваном начали волноваться.

– Прости за то, что так тебя напугал. А с этим самым «господином Эваном» мы ещё поговорим по поводу эксплуатации моей жизненной энергии. Ох…

– Что с тобой? Тебе плохо?

– По крайней мере не хорошо. Прости. Подай воды напиться.

Пока она бегала за флягой, я успела бегло ощупать себя на предмет одежды. Слава Творцу, никто и не подумал меня раздевать, а значит, за легенду можно не трястись. Защитный каркас, скрывающий хоть и небольшую, но всё-таки имеющуюся грудь, цел, пуговицы на рубашке тоже, камзол хоть и помят, но вроде бы в порядке, лютня на расстоянии вытянутой руки. Всё хорошо, можно не паниковать.

– Вот, – подоспевшая Элли помогла мне приподняться и приложила к губам флягу, – пей. Уже легче?

– Определённо. Дай ещё… Что-то моё тело категорически не хочет оживать. Спасибо. Сколько я проспал?

– Два дня.

И ответила мне не Элли.

Длинная узкая тень, наискось перечеркнувшая светлый прямоугольник дверного проёма, появилась столь же неожиданно, сколь и не вовремя. Как я водой не подавилась. Но вопреки ожиданиям голос оказался сильным и достаточно приятным. Возможно, немного глуше и грубее, чем у Грегуара, но тоже весьма и весьма. Но так как я решила принципиально обидеться, пришедший колдун не был удостоен даже взглядом.

– Достойный отдых, – задумчиво определила я и осторожно поинтересовалась, обращаясь, как и прежде к Элли, – а у нас есть что-нибудь поесть? Что-то меня мутит от голода.

Надменное молчание со стороны двери подтвердило гонористый характер недожженного мага.

– Вот, – девушка засуетилась. – Есть немного поджаренного мяса, правда, без приправ. Ты поешь, а то даже щёки запали.

Я что-то проворчала в оправдание, с натугой проглатывая едва прожёванные куски. Прилипший к позвоночнику живот принимал их хоть и жадно, но с определённой долей неохоты. После третьего куска завтрак решил самостоятельно вернуться во внешний мир, и лишь огромными усилиями мне удалось удержать его от столь опрометчивого шага. Стало ещё хуже. Поэтому я жестом отказалась от четвертого куска и, отвернувшись носом к стене, приготовилась встретить немилосердную боль. Последнее, что удалось запомнить из событий того утра, это чьи-то сильные руки, бесцеремонно перевернувшие меня обратно на спину и отобравшие прижатую к груди лютню.

Дальше было легче. Не знаю, чем и в каком количестве меня отпаивали, но эффект оно возымело под вечер. Думаю, что готовил колдун, хотя я его в тот день больше не видела. Мы оба хранили гордое молчание и демонстративно не интересовались друг другом. Я полдня провалялась в кровати, мучимая коликами в животе и головной болью. А он бродил невесть где и делал вид, что ничем нам не обязан.

Да мне было на него уже наплевать, ну, вытащила из огня, ну, спрятала от разгневанной толпы селян. Подумаешь, с кем не бывает? Одно обидно, когда силу из меня тянул, хоть бы предупредил для начала. Да и «спасибо» мог сказать, я не привередливая. Чего ерепениться?

В общем, плюнула я на попытки полюбовно с ним договориться и после скудного обеда начала готовиться к продолжению путешествия. Отдохнувший Альфред, успевший натерпеться страха от вынужденного соседства с колдуном, обрадовался своей приболевшей хозяйке поискренней любого человека. Был бы собакой ещё и облизал бы, а так только мордой потёрся и посмотрел укоризненно.

Но от одной мысли, что меня ждёт в гости баронесса, ушедшая головная боль поспешно вернулась и, кажется, обосновалась надолго. Увы, тянуть время можно сколько угодно, да толку от того не будет. Ехать придётся. И лучше всего сейчас умыться, причесаться, привести одежду в порядок и явиться с наиболее возможным шиком. Пусть думает, что я ловелас, бездельник и пьяница. Сплетни на воротнике не виснут, а костёр штука неприятная, особенно если сжигают на нём тебя.

Река, которую я облюбовала под приведение себя в порядок, протекала недалеко от домушки лесника и была на удивление буйной. Элли сказала, что дальше она успокаивается, но на длительные пробежки дураков нет. Поэтому я осторожно спустилась по скользким камням к воде и начала смывать с себя трёхдневный слой грязи. Пускай я и выгляжу как мужчина, но терпеть не могу, когда от меня так же пахнет. Точнее воняет потом, пивом и луком. Незабываемый букет ароматов. Один раз принюхаешься и поневоле станешь избегать мужчин.

Только я вознамерилась снять камзол и осмотреть его на предмет ожогов и прорех, как тонкий слух предупредил меня о чьём-то приближении. Человек шел не скрываясь, но шум бегущей и пенящейся у берегов воды настолько хорошо маскировал его шаги, что не будь я менестрелем, публичного скандала было бы неизбежать. А так успела вовремя передумать и с достоинством обернуться.

Внешность многострадального колдуна впечатляла и угнетала одновременно. На целую голову выше меня, широкоплечий, с длинными руками и хорошо сложенной фигурой, в латах или камзоле он выглядел бы настоящим рыцарем. Но, увы, при всём этом несчастный колдун был худ, бледен и облачён в непонятный балахон с дырками, где повезёт. Даже мой плащ, в который тот постоянно кутался, не мог скрыть проступающие под кожей кости, вызывая не уважение, а что-то напоминающее жалость. Глядя на него, я начала отчётливо представлять все прелести темниц и твёрдо решила никогда туда не наведываться. А так колдун как колдун, на вид лет сорок, волосы ярко-рыжие и длинные, что даже завидно. У меня раньше ещё длиннее были, но это, по крайней мере, понятно. Но вот чтобы у мужчины, да до самого пояса, да ещё такие яркие. Колдун сам по себе далеко не красавец, и Бог его в этом вопросе обошёл несколько стороной, но было в нём что-то властное, что-то рыцарское. Вот только глаза страшные, чёрные с красноватым отсветом, словно гляжу я в самую тёмную из ночей, и вдалеке пляшет дьявольский костёр. Никогда раньше таких не видела, серые, карие и даже тёмно-карие встречались, но такие изначально-чёрные нет. Даже сейчас при свете дня мне стало не по себе и захотелось убежать. Нет, это не страх, это что-то намного хуже.

К тому же он мне определённо кое-кого напоминает…

Глядели мы с ним друг на друга достаточно долго, то ли компенсируя все два дня, то ли проверяя на выдержку. Но мне у воды было прохладнее и язык развязался у первой. Тем более что взгляд его мне не понравился, он был каким-то усталым и вместе с тем укоризненным.

– Знаешь, Эван, – я демонстративно не встала, – если бы меня ранили, а ты спас, я был бы несказанно благодарен. Но как же мне относиться к тебе сейчас? После того, как я по твоей милости потерял целых два дня и мучался жестокой головной болью. Знаешь, это несколько притупляет чувство благодарности.

– Я не просил тебя меня спасать, менестрель. Твой поступок нельзя охарактеризовать иначе, кроме как глупый.

– И не надоело тебе меня дураком обзывать, колдун?

Мы оба вновь недовольно замолчали, сверля друг друга взглядами и поджав губы. Эван отвернулся первым.

– Куда направился?

– У вас своя дорога, у меня своя, и, надеюсь, пути наши больше не пересекутся.

– Тогда лёгкой дороги, Эван.

– И вам удачного пути, Лоран. Позаботься о девочке.

И вновь удручённо запахнувшись в неприметный серый плащ, колдун направился вдоль берега, стараясь держаться подальше от камней и поближе к деревьям. Походка его оставляла желать лучшего, но, судя по гордо выпрямленной спине, упрямства ему Бог отвалил на троих. Так уж и быть, не буду ему больше мешать, нам самим пора.

– Лоран! Лоран! – по камням скатилась ловкая, словно белочка, Элли. – А куда направился господин Эван?

– Своей дорогой. Знаешь, малышка, мы все здесь слишком задержались и нам пора.

– Да, конечно. Но всё-таки жаль, что он не пойдёт с нами.

Я удивлённо вскинула бровь и со здоровой долей недоумения поняла, что девушку посетила первая любовь. Симптомы налицо, точнее, на лице: нездоровый румянец, блестящие глаза, подозрительно широкая улыбка. И что она в нём нашла? Там без слёз не взглянешь. Ага, покраснела, когда поняла, что я всё вижу.

– Ой, Лоран, посмотри. Что это с ним?

– Проклятый колдун.

Я проглотила рвущиеся с языка эпитеты, так как они мало подходили слуху юной девушки и, торопливо поднявшись, направилась к упавшему магу. Что его подвело, упрямство или ноги, определять не берусь, но что работы он нам добавил – это точно. Тащи его теперь через весь лес, надрывайся. Чтоб ему пусто было, этому колдуну.

Высказавшись вслух примерно в таком ключе, я перекинула безвольную руку через свою шею и, покряхтывая, выпрямилась. То, что мужчины тяжёлые, я раньше слышала, но на собственном опыте проверять пока не приходилось и, надеюсь, больше не придётся. Если бы не Элли, примостившаяся с другого бока колдуна, я его вряд ли бы смогла даже поднять. Всё-таки он не в пример меня больше, и, сравнивая нас, я отчётливо начала недоумевать, как же все верят, что я парень. Невысокая, с тонкой талией, с узкими плечами, без усов и с нежной кожей, меня исправно принимали за парнишку-менестреля, не обращая внимания, что я почти не пью вино и не подмигиваю кокетничающим дамам. Хотя по сравнению с тем же Эваном я пигалица, недокормыш и мелочь пузатая, девушек во мне что-то привлекало и периодические побеги с моей стороны были не редкостью. Но то ли никто, ничего не замечал, то ли в их головах уложиться не могло, что я – девушка, но мне всё сходило с рук, добавляя шарма.

Я не смогла понять, что меня насторожило. То ли шорох, то ли скрип, то ли чей-то стон. Альфреда не слышно, птиц почему-то тоже и вообще над лесом повисла такая тишина, что я поневоле остановилась и прислушалась.

– Лоран, что-то случилось?

Элли постаралась спросить меня как можно тише, но этого было достаточно.

Воздух шевельнулся, словно качнулся под чьим-то напором, и мои обострившиеся чувства уловили неторопливое приближение чего-то большого, могучего и почти бесшумного. Оно приближалось медленно, но верно, с каждым мгновением сокращая небольшое расстояние. А предчувствие предупредило, что нам весьма не поздоровится, когда оно нас поймает.

– К реке, – одними губами определила я, – мне с таким противником не справиться.

Девушка понимающе кивнула, и, развернувшись, мы как можно бесшумнее начали отступать в утверждённом направлении. Проще и логичнее всего было оставить колдуна и удрать в разные стороны поодиночке, но, во-первых, у меня теплятся остатки совести, а, во-вторых, запятнать себя предательством, ещё не встретившись с противником? Нет, увольте. Зато незадачливому магу теперь придется рассказывать нам все события последних дней. Чего ему, разумется, хочется меньше всего на свете.

– В воду, – достигнув каменистых берегов, нам не было нужды скрываться, – там оно нас преследовать не станет.

– С чего ты решил? – Элли как и мне в ледяную воду лезть не хотелось, осень на носу, почти поздняя.

– По берегу, да с таким грузом мы от него не удерём, и преследует оно нас похоже только по запаху и звуку. Река защитит нас и от того, и от другого.

Подавая пример, я первой спрыгнула в бурлящую воду и приняла колдуна. Холодная ванна должна была быстро привести его в себя. Ну а пока я помогла спуститься Элли и потащила обоих к проплывавшему мимо бревну. Превосходная находка для таких пловцов как мы. Теперь есть надежда, что не утонем.

Река относила нас всё дальше и дальше от неожиданной опасности. Ледяная вода обжигала не успевшее привыкнуть тело и немного бодрила, заставляя барахтаться, а не просто цепляться за дерево. На бревно мы уложили Эвана, для надёжности привязав ремнём, сами плыли рядом, не позволяя ему перевернуться. Я пристроила к нему на грудь свою драгоценную лютню, чтобы не размокла, а Элли покрепче уцепилась за ремни.

– Лоран, – приглушённый девичий писк вывел меня из сосредоточенного состояния и заставил оглянуться.

«Отче наш, иже еси на небеси…».

Мои побелевшие губы беззвучно шевелились, но из пересохшего рта не могло вылететь ни звука. Волосы не встали дыбом только потому, что были сырыми. Именно тогда я поняла, насколько своевременными были мои решения и от чего нас спас мой чуткий слух. С колдуна причитается.

Ростом с двухэтажный дом, с маленькой мордочкой, короткой грубой шерстью, мощными, но небольшими лапами преследующее нас существо больше всего напоминало крота. Огромного такого крота-переростка, любимца неизвестного хозяина, потому что для того, чтобы откормить несчастную животинку до таких размеров, нужно любить его, как родного сына. Найду этого любвеобильного типа и первая отдам его на завтрак упитанному любимчику. Однако в действиях вышедшего из самых страшных ночных кошмаров существа наблюдалась человеческая логика. Как и обычные кроты при дневном свете видеть оно не могло, а потому действительно преследовало своих жертв по звукам и запахам. Потеряв же наши следы у каменистого обрыва, чудовище начало вынюхивать, поводя маленьким чёрным носиком, не хуже натасканной охотничьей псины.

Мы с Элли даже пригнулись, хотя прекрасно понимали, что в этом нет необходимости. Вода уносила нашу незадачливую тройку всё дальше, берега становились всё выше, а мордочка у чудовища всё разочарованней. И когда мы почти скрылись за спасительным поворотом, крот приоткрыл маленький, еле заметный рот и закричал так, что мне захотелось утонуть. Ей Богу не вру, от его крика не то, что мы, вороны с деревьев посыпались. А еще, наверное, все звери по округе разбежались и по норам попрятались. От столь высоких и неподвластных ни одному человеческому горлу нот, мои изнеженные уши увяли и попытались самовольно свернуться в трубочки. Куда уж мне с голосом изнеженного певца и слухом настоящего ценителя утончённых мелодий. По сравнению с таким соло, на фоне которого все мои ноты си, от которых лопаются стёкла, выглядят комариным писком, было впору одевать власяницу и уходить в монастырь. Продлись эта пытка хоть на мгновение дольше, и я либо удавила бы Эвана за то, что сразу не сказал, что за ним может охотиться такое, либо благородно утопилась, предпочтя сравнительно лёгкую смерть. Ну а в том, что чудовище явилось именно по душу незадачливого колдуна, я ни капельки не сомневалась. Из нас троих только он успел посетить темницу и чем-то прогневать баронессу. Хотя лично мне наверстать упущенное проблем не составляет. Но с другой стороны Луиза де Борн хоть и не воплощение всех добродетелей, но всё-таки и не ведьма. Наверное. Я надеюсь.

– Элли, – кое-как проскрипела, когда вой обиженного судьбой крота, наконец-то затих, – ты живая?

– Да… вроде, – девочка покрепче уцепилась за бревно и с усилием помотала головой, – Лоран, что это было?

– Подземный зверь, – ответил за меня пришедший в себя колдун, – кто-то выпустил его на охоту.

– И дичью были назначены именно мы? Кто тебя так невзлюбил, колдун?

– Я не просил вас меня спасать и не собирался во всё это впутывать.

– Хоть бы спасибо сказал, – возмутилась я, – только ворчать горазд.

– На себя посмотри.

– Не за что.

Вот так беззлобно мы препирались, пока я выглядывала заводь поудобнее. Но как назло река становилась всё злее и своенравнее, а берега круче и неприступнее. И если мы задержимся в холодной воде ещё хотя бы на полчаса, то скорее всего вообще не выживем. А выловившие наши тела рыбаки обзаведутся ещё одной легендой. Но что они могут про нас наплести, я примерно знала и потому стать ещё одной сплетней категорически не желала. У меня дел по уши. Ещё зверь этот Подземный. Выберемся на сухую землю, и он нас в раз вынюхает, да ещё снизу подкопается, даром что переросток. И его нора станет нашей могилой. Логичный вопрос: что, кроме воды, может защитить нас от непланированного подкопа? Правильно, камни.

И потому, заметив среди скалистых выступов тёмный коридор, я несказанно обрадовалась. Появился ли он сам по себе, или ему помогли людские руки, сейчас сложно угадать, эта тайна была покрыта малопривлекательным слоем плесени. Но он напоминал чей-то тайный вход или выход, который лет сто не обновляли. Так выглядело более естественно и реалистично. Благодаря сильному потоку воды, вытекающему из туннеля, проплыть туда трудно, но, глянув на побледневшие губы Элли, я решила, что рискнуть стоит.

– Лоран, там ступени, – хриплый голос колдуна раздался над моей головой после десяти минут борьбы с потоком воды в полнейшей темноте.

– Я вижу, – огрызнуться мне не давала лишь смертельная усталость, – туда и гребу. А что, не видно?

– Лоран, – девичий голос оборвался, и безвольная ладонь попыталась соскользнуть в воду. Я едва успела её поймать.

– Эван, держи. Если отпустишь, я сам тебя утоплю.

– В твоих угрозах не нуждаюсь, – гордо огрызнулся мужчина, притягивая к себе обессилевшую девушку.

На мою долю выпало вытаскивать всех троих к долгожданному спасению в форме грубых каменных ступеней, уходящих в темноту. Мы успели привыкнуть к отсутствию света, так что угнетающий вид не был по достоинству оценён. После Подземного зверя мы бы, наверное, и чёрта не испугались, случись ему охранять сей проход. А потому, устало глянув на затянутый паутиной потолок и выщербленные временем ступени, я равнодушно отвернулась, помогая товарищам выбраться из воды.

– Элли? Элли?! Элли, ты живая?!

– Лоран? – зубы девушки отплясывали чечётку, не подчиняясь ни одному из известных мне ритмов.

– Ну-ка вставай, тебе нельзя лежать в сырой одежде на холодных камнях. Как есть, всё отморозишь, а тебе те части тела ещё пригодятся. Рожать рано или поздно надумаешь.

Девочка приглушённо хихикнула, но подчинилась и, поднявшись, начала отжимать из ткани и волос лишнюю воду. Я немного подумала и решительно последовала её примеру, понимая, что и мне когда-нибудь придётся навёрстывать упущенное.

– Давайте поднимемся выше по ступеням, – вежливо предложил Эван, дождавшись пока мы хоть немного привели себя в порядок, – может быть, они выведут нас к людям.

– Не факт, – возразила я, выливая из сапог воду, – но идти всё равно придётся. Нам просто некуда больше деваться.

Колдун передёрнул плечами, словно я прочитала его мысли, и спокойно направился вперёд, предоставляя нам возможность идти следом. По идее здесь мы были в полной безопасности. Подземному зверю нас не выследить, деревенским жителям не найти, отдыхай, сколько хочешь. Но находиться в столь неестественных условиях жизни никто из нас не согласился бы и дня. Грязно, жёстко, холодно, но будь мы пауками, мне бы здесь даже понравилось. Так что по истечении получаса, когда мы достигли клёпаной железной двери, нашей радости не было предела. И по совету Эвана, успевшего выгрести из какой-то ниши запас факелов, было решено немного отдохнуть и просохнуть. Кремень и огниво я отыскала в том же тайнике, и уже через пять минут мы сидели вокруг хоть небольшого, но весело потрескивающего костерка и беззаботно переговаривались.

– Лоран, – колдуну пришлось понизить голос, чтобы не разбудить придремавшую Элли, – как ты догадался, что здесь будут ступени?

– Все замки устроены одинаково, и у любого обязательно есть два–три тайных хода. Я – менестрель и прекрасно знаю большинство таких уловок. А ты откуда про них узнал?

– Раньше я был рыцарем и тоже, знаешь ли, имею представление об архитектуре и внутренней планировке замков.

– И чего ты в колдуны подался? Или струсил? Сбежал с поля боя?

Чёрные глаза блеснули в темноте ярче пламени, но мужчина сдержался и лишь хрипло прорычал:

– Не провоцируй меня, менестрель, ты не понимаешь, о чём говоришь.

– Я же пошутил, – моё лицо приобрело несколько виноватое выражение, – ты воспринимаешь мои слова слишком серьёзно.

– Лоран?

– Что?

– Мы с тобою раньше нигде не встречались?

– Нет.

– Странно. Ты мне кого-то напоминаешь.

Грегуар? Неужели он знаком с моим братом? Но только так, мы же с ним почти близнецы, и я больше никогда не встречала кого-то на нас похожего. Попытаться расспросить? А вдруг Грегуар рассказывал обо мне, и тогда Эван догадается, что я девушка. Как всё сложно. Хотя он до сих пор уверен, что я парень.

– Эван?

– Что?

– Почему ты едва не сгорел? Как это произошло?

– Неважно.

– Не хочешь рассказывать? Ну и не надо.

– Поверь мне, Лоран, – заметив, что я решила обидеться, колдун поспешил исправить положение, – скоро мы разбежимся в разные стороны и благополучно друг о друге забудем. Зачем тебе лишние проблемы?

– Любопытно.

– Любопытство до добра не доводит.

– Тоже мне философ, – я фыркнула и сменила тему разговора, – лучше бы предложил светлую идею по открытию двери. Что-то я не вижу ни ручки, ни замочной скважины.

– А сам-то что можешь предложить?

– Ничего. Если бы мог, давно бы опробовал.

– И всё-таки, Лоран. Предложи что-нибудь, даже самое элементарное.

– Считаешь, что может сработать самая дурацкая идея?

– Эта тактика часто себя оправдывает, – колдун постарался спрятать улыбку, но я всё равно её заметила и сверкнула глазами. – Лоран, постарайся. Тебе же не хочется здесь куковать в моей компании.

– Да, ты прав, – я недовольно поднялась с нагретого места, – но самое простое, что можно сделать, это её толкнуть.

– Толкни.

– Издеваешься?

– Нет.

Я одарила его уничтожающим взглядом, но, немного подумав, подошла и толкнула. Ноль эмоций, ничего не изменилось. Я надавила сильнее. Тот же результат. Разозлившись, пнула со всей силы. Только ногу отшибла.

– Всё, сдаюсь, – я вновь плюхнулась на своё место, – теперь твоя очередь.

– Хорошо, – Эван с подозрительной готовностью поднялся и встал напротив двери, – если физическое давление не возымело эффекта, значит, дверь запечатана магически.

– Гениально, – проворчала, растирая отбитую ступню, – как это я сам не догадался.

– Не перебивай меня, пожалуйста. Приступим. Сим-сим откройся. Нет? Сим-сим отдайся. Опять не то? Ну, тогда…

Он что-то буркнул, взмахнул руками, и дверь величаво распахнулась, едва не пришибив незадачливого волшебника. Я подавилась собственным смехом и впервые за это время посмотрела на колдуна с уважением. Сильно подозреваю, что концерт был затеян с целью заставить меня улыбнуться.

– Элли, подъём, – скомандовала я, вскакивая и начиная затаптывать затухающий костёр, – нам пора.

– Я пойду первым, – предупредил Эван, поймав меня за воротник, – там темницы, и если мы не хотим стать их завсегдатаями, то должны вести себя осторожно.

– Вот чёрт, – я сделала вид, что напрочь утратила всякий интерес и обняла испуганно прижавшуюся ко мне девушку, – а я-то мечтал, что мы попадём прямиком в винные подвалы.

– Они в другом крыле.

– Ты откуда знаешь?

– У меня было время, чтобы всё здесь основательно изучить.

– Так значит это… – у меня запоздало пересохло в горле.

– Да, – колдун уверенно посмотрел мне в глаза, – это подвалы замка де Борн. Лоран, у тебя есть кинжал?

– А тебе зачем? – я вытащила из-за голенища припрятанное оружие и протянула колдуну. Жаль меч у седла оставила, вот ведь незадачливая вояка.

– Так, на всякий случай, – более туманного ответа я в жизни не получала.

Я бежала по гулким коридорам вслед за Эваном и видела, как он убивает. Видела, как сверкает узкая полоска стали, видела, как брызжет темная кровь, видела, как искажаются страхом и болью лица ничего не ожидающих стражников. Никто не успел поднять тревогу, не успел даже вскрикнуть, сражённый смертоносным ударом. И лишь шелест шагов сопровождал наше передвижение. Колдун нёсся первым, за всё время, от злосчастной двери и до кромки леса, он ни разу на нас не оглянулся. Я почти несла на руках ничего не понимающую Элли, не позволяя ей даже краем глаза увидеть царящее на пути безумство. Я прижимала её к себе, сосредоточенно сдвинув брови и стараясь не вздрагивать при виде очередного оседающего под ноги тела. Да, мне было страшно, так страшно, что хотелось кричать, но я не смела. Со мной такое случалось во второй раз. Тогда я тоже не дала волю чувствам. Но в прошлый раз всё было иначе. Сейчас на моих глазах гибли люди, ни в чём неповинные, просто выполняющие свою работу стражники, а мне приходилось молчать. Да, я молчала! Молчала, когда бежали по коридорам, молчала, когда спускались по тайной лесенке за пределы стены, молчала, когда спешили под защиту леса. Молчала даже когда, успокоившись и отдышавшись, начали искать место для привала. Я молчала, потому что не могла говорить.