Цепь рубикона. Круг первый. Книга третья

Син насторожился.

– К чему такие вопросы?

Он подозревал, что сын увлечён их гостьей, но не хотел продолжения подобной истории. Это было слишком опасно для семьи. Одно дело высказать восхищение красивой девушкой, отдать дань уважения, но совсем иное, это увлекаться ей всерьёз. Нет, он не должен такого допустить, ни в коем случае.

– Ну, возможно ли то, что они могут сочетаться браком с местными жителями?

Рыцарь Син прищурился. Полная наивность, как всегда. И это его мальчишка, наследник. Что за дурак? Все чувства, как на ладони.

– Сын!

Мамир отпрянул от резкого окрика.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах ригване не могут сочетаться браком с местными. И запомни, я не потерплю, чтобы ты оказывал какие-нибудь знаки внимания этой девушке. У вас просто нет будущего.

Мамир густо покраснел.

– Отец, ты ошибаешься, я не оказываю ей никакие знаки внимания.

– Я не слепой. Прекрасно вижу твою увлеченность знатной ригванкой, но поверь, это совершенно не то, что тебе надо. Не обманывай сам себя, это просто увлечение внешностью. В нашем мире много хороших и достойных девушек. Однажды ты познакомишься с одной из тех, кто станет твоей женой. А пока просто держи себя в руках. Восхищайся, но на расстоянии. Поверь, я просто хочу оградить тебя от опасности. Ты даже не представляешь, во что ввязываешься. Ригване тебя не пожалеют, если посчитают, что нарушены их личные границы. В этом они жестоки и щепетильны, уж поверь.

Мамиру явно не понравилась речь отца. Но он знал, что перечить нельзя, и родитель не принимал никаких возражений, поэтому больше с подобными вопросами к отцу не обращался. Пусть себе живет спокойно, обойдемся и без занудных советов.

Юноша пытался выудить информацию у своих друзей, прочих людей, с которыми ему приходилось общаться. Но каждый раз он натыкался на недоумение.

Среди соседей уже прошел слух, что в комнатах замка Сина проживает странная девушка, не принадлежащая их народу.

К рыцарю Сину все чаще обращались соседи с наводящими вопросами. Но он избегал чёткого ответа и не желал втягиваться в политику. Син знал, что следующим шагом будет сообщение королю о присутствии ригванки здесь. Он давал обещание девушке молчать, да. Но собственная безопасность важнее. Всё слишком запутанно, и он не хочет оказаться жертвой, невольно вытянутой в чью-то игру. Слишком высоты ставки, и он уже достаточно наигрался на стороне Элоизы. Если королю доложат о ригванке другие люди, их дом будет в опасности.

Солель стала чаще покидать свои покои. Она любила бродить по саду, и это стало настоящей отдушиной. Девушка изучала каждое растение, наслаждаясь безумным буйством красок в диком саду. Для чего этот цветок? Лечит ли человека? А может быть его можно употреблять в пищу? Сад позволял отвлечься от страшных воспоминаний.

Время шло, а Маян не появлялся в этом мире. Надежда таяла. Он с легкостью бы нашёл её, если бы выжил. Конечно, для алласца появление в физическом мире, это нонсенс. Но Солель надеялась вопреки разуму, что у него всё-таки получилось спастись. Может быть, алласца вынудили забыть о ней, отказаться от ненужных отношений. Как бы там ни было, нужно это принять.

А жизнь продолжалась и Солель пыталась привыкнуть к ней, смириться с новыми правилами. Она часто подходила к прозрачном окну и ловила в нем ускользающее отражение своего лица. Бледно-желтая дымка освещала тонкую линию подбородка, аккуратный нос и яркие, с мистическим оттенком глаза. Девушка могла смотреть на собственное отражение часами и всё равно до конца не верить, что оно принадлежит ей. Руками Солель проводила по щекам, закрывала глаза и снова открывала их. Связь между лицом и её душой не терялась, но и не устанавливалась полностью. Это она, теперь это ее облик. К нему надо привыкнуть. Да, она хотела попасть в родной мир, оказаться снова на Маране. Но мечты никак не касались этого захолустья. Она не могла вырваться отсюда. Солель с горечью призналась сама себе – она боялась.

Неизвестность, неведомые страхи, все это пугало и лишало желания действовать. Она видела реакцию на свое появление, замечала, что люди впадали в ступор и смущалась. Маян был прав, она не готова, и они не ждали ее. Но иного выбора не было, он сам вытолкнул её из их мира…

Мамир сейчас заполнял своими впечатлениями всю реальность. Он рассказывал девушке об устройстве мира, о своём детстве и отце Но больше всего гостью интересовали новости о высшем руководстве, которое находилось на Маране. Обычно Мамир поджидал ригванку и стоило ей спуститься, как он окружал её болтовней и обожанием, неприкрытым и настойчивым.

Если разговоры о провинциальный жизни были ей неинтересны, то расспросы о Маране ригванка начала сама.

– Вам, правда, это интересно? – удивился Мамир.

– Несомненно. Ваш король, какой он? Я слышала, что его зовут Ридон?

Когда Солель произнесла знакомое имя, сердце непроизвольно кольнуло от воспоминаний. Даже сейчас, забыв основные моменты трагедии, когда обиды уже улеглись в её памяти, сердце вздрагивало от знакомых звуков имени. Она старалась не показывать волнение. Сложно, Мамир весь исполнен внимания.

– Да, нашего короля зовут Ридон.

– Он женат?

– Конечно, женат. Его супруга Элоиза, она – мать моего сводного брата.

Солель вскинула глаза на Мамира.

– Да, не удивляйтесь. Мой сводный брат Гард, как раз-таки имеет к ней отношение. Когда-то, до знакомства с королём, она встречалась с моим отцом. Но когда встал вопрос выбора, за кого выходить замуж, конечно же, она выбрала Ридона. О чём тут говорить? Разумеется, любая девушка предпочла бы короля, а не простого гражданина Конгломерата, пусть и знатного. Но теперь… Гард скорее всего умер и мне даже как-то неловко вспоминать об этом.

Вот как… У этой Элоизы был сын, которого она родила еще до встречи с Ридоном. И даже это не остановило его при выборе невесты. Он всё равно её любил, несмотря ни на что, Элоиза осталась для него самой лучшей. А она принимала решения не сердцем, а разумом.

– А как погиб Гард?

Мамир грустно пожал плечами:

– Подробности мы не знаем, но его затянуло в портал, в Нижние измерения, когда он выполнял волю короля. Назад его уже не смогли вернуть, несмотря на все попытки. Я любил брата, хотя ему и доставалась большая часть внимания. Наверное, он чувствовал себя немного обделенным, когда рос без матери.

– А у Ридона и Элоизы есть ещё свои дети? – опустила глаза Солель.

– Нет, больше нет. А, у короля имеется собственный сын, рождённый от какой-то рабыни…

Сердце Солель бешено заколотилось. Сын, рождённый от какой-то рабыни. Вот кто она есть на самом деле, какая-то рабыня, чьё имя даже неизвестно. Знает ли её сын имя матери?

– А где сейчас эта рабыня?

– Да откуда кто знает? Никогда и никто не слышал о том, чтобы она была рядом или помогала воспитывать сына. Наверное, король избавился от неё, чтобы не мешала его новому браку. Но, может быть, ей следовало остаться ради сына.

Солель застыла.

– Почему? По какой причине ты говоришь, что ей лучше было остаться? Что-то не так?

Мамир с удивлением посмотрел на девушку. Её любопытство было слишком живое и непосредственное, казалось, что она искренне заинтересована в его ответе. Это выглядело очень странно.

Солель тоже поняла, что немного переборщила и показала излишний интерес. Поэтому она, как можно мягче улыбнулась и произнесла:

– Я здесь впервые, и поэтому все эти истории мне очень интересны, они напоминают родину. Там тоже было множество интриг, поэтому слыша истории о вашем короле, я вспоминаю семью.

В глазах Мамира появился оттенок понимания. Ну да, что же ещё, кроме любопытства, ригванка может показывать. Наверное, эти истории напоминают ей старые сказки, если они вообще существуют на Сааге.

– Ребенок рабыни от короля болен, – поведал Мамир.

– Болен? – как можно более спокойно спросила Солель.

– Да, – пожал плечами молодой человек.

– Но что с ним случилось? Расскажи мне…

– Какая-то странная болезнь его поразила, из-за этого внешность мальчика была обезображена. Поэтому Дон не может быть признан официальным наследником. Сами понимаете, принца с испорченной внешностью, не могут допустить к управлению по нашим правилам. Он исказит энергию государства, нельзя допустить такое. Конечно, это нисколько не умаляет его высокого положения и статуса сына короля. Просто лишает Дона главной роли.

Тома металась по комнате Зала Свиданий. Огромное светлое, ослепляющее белизной помещение, разделялось на маленькие сектора, в которых родственники и друзья могли встретиться с осужденными. Куда приведут Юна? Не пропустит ли она его?

– Вам предоставлена капсула свиданий, – раздался механический голос высоко над головой.

Роботы-надсмотрщики сами устанавливали место встреч в зависимости от опасности заключенного. У всех сектора, а у них капсула… Понятно, за кого его принимают.

Но вот раскрылась дверь и оттуда вышел Юн. Охранник, сопровождавший его, быстро закрыл вход. Моментально вокруг них выросли белые матовые стены, создавая иллюзию изоляции. Только иллюзия. Каждый шорох в капсуле прослушивается роботами и на основании беседы делаются дополнительные выводы.

Юн был очень бледен, казалось, что он отсутствовал в капсуле. Под глазами синеватые круги, на лице следы побоев. Его били. А раньше они говорили, что избиение – варварский обычай и продвинутые Хранители на Маране живут по новым правилам. Как оказалось, суровые ограничения на Конгломерат не действуют. Но сестры… Они тоже были убиты еще худшим варваром.

Юн медленно поднял глаза. Ни проблеска улыбки. Ни малейшей радости от встречи.

Тома закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Юн устало поклонился. Его черные волосы были спутаны и кое-как завязаны в узел на затылке.

– Юн…

Тома бросилась к нему, но между ними возникла невидимая преграда. Абсолютно прозрачная стена, которой не существовало на физическом плане, но она ясно давала понять, что ты находишься в одной комнате с неприкасаемым. Тома в отчаянии облепила ладонями невидимую преграду. Слезы. Они льются сами собой и падают на стерильно-белый пол, исчезая. Даже слезы запрещены.

– Как ты? Тебе больно?

Юн молчал, опустив голову.

– Ты в порядке?

Голос дрожит.

– Кто же это сделал с тобой?! Кто?!

Тишина.

– Юн, послушай меня, ты не должен сдаваться, я же знаю, ты ни в чем не виноват! Я верю тебе, пусть все обвиняют, но я верю! Держись, не сдавайся, докажи им, что ты не убийца!

Юн поднял на девушку измученные глаза, полные слез.

– Тома… Мне очень плохо.

Оба заплакали, не сдерживаясь, находясь в трансе от случившегося. Все призывы к борьбе отошли на задний план в такой реальности.

– Я не могу принять обвинение, не могу! Тома, поговори с ними от меня. Скажи, что я просто не способен сделать подобное. Я не могу убить ни одно живое существо, а тем более человека, ты знаешь!

Девушка судорожно вытирала слезы.

– Мне никто не верит, Тома… Все отвернулись от меня.

Девушка не могла найти слов для ответа, успокоения любимого человека. Сказать, что ее пустили на встречу только благодаря ненависти отца? Он хотел, чтобы дочь прозрела от встречи с убийцей…

– Тома, я не сдамся, буду держаться до последнего. Я просто не могу сдаться. Рано или поздно они придут в себя и поймут, что я не виновен. Может быть, всплывут доказательства, найдутся улики, указывающие на убийцу. Преступник где-то рядом.

– Я верю в это, всегда верила.

– Тома…

– Да, мой хороший…

– Если у меня ничего не получится, если меня сошлют… Я отпускаю тебя, Тома.

Она упрямо замотала головой.

– Нет! Нет!

– Если так случится, то живи, словно, между нами, ничего не было. Не думай обо мне. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо, появилась семья, муж и дети. Другой муж, а не такой несбывшийся, полный неудачник, как я… И, еще…

– Я не хочу тебя слушать…

– Тома, скажи своему отцу, что я невиновен. Скажи, что больнее всего для меня, если он мне не поверит, скажи!

– Обязательно скажу. Но… Будет трудно. Отец слушает все, что ему докладывают власти и полностью им верит. Он может просто не прислушаться к твоим словам.

Юн упрямо продолжал:

– Все равно передай. Я не смогу жить с такой болью. Как это могло с нами случиться. Почему именно я, тот, кто даже рыбу не ловит? Просто невозможно.

Их руки соединились на невидимой преграде, которая не могла пропустить ничего, кроме чувств.

– Спаси меня, Тома, если сможешь. Я не должен говорить такое, но если вдруг появится малейший шанс, то спаси! Это ошибка, страшная ошибка, а настоящий зверь ходит на свободе!

Стена резко перестала быть прозрачной и Тома поняла, что время свидания истекло.

– Нет! Еще немного, слишком мало времени!

Но девушку быстро выпроводили из Зала Свиданий. Выйдя на воздух, она согнулась от спрятанного страдания, страха и боли. Тома опустилась на землю, не обращая внимания на удивленных посетителей, закрыла лицо руками.

Хотя Солель никогда не видела своего сына и ничего не знала о его судьбе, но она чувствовала привязанность по отношению к нему. Ощущение несправедливости не давало ей покоя.

Каким же эгоистичным был Ридон, если мог отправить её подальше и избавиться, как от ненужной вещи? Он выгнал мать сына из дворца, а сам даже не смог позаботиться о мальчике, не обеспечил ему должного ухода и нормального будущего. Это где видано, что первый сын, да не будет будущим правителем? Из-за внешности? Ха-ха-ха! Неужели опять стерва Элоиза приложила руку? Солель никогда не видела прежде избранницу Ридона, но все негативные события в жизни были связаны именно с ней.

– Кто же теперь будет наследником короля, если у них нет совместных детей?

Мамир немного помялся, не зная, говорить гостье или нет, какой смысл рассказывать о своих предположениях, если не уверен в них.

– Еще ничего не решено…

Но девушка была странно упорна, когда вопрос касался правящей на Маране семьи.

– Но у тебя же есть какие-то мысли по этому поводу? Ты можешь не бояться и рассказать мне.

– Понимаете, когда мы с отцом обсуждали этот вопрос, он думал, что скорее всего король захочет объявить наследником сына Элоизы, моего сводного брата, Гарда.

Вот как! Солель так и думала, конечно, Гарда! Кого же ещё ему объявлять… Теперь понятно, откуда идут корни ситуации. Бедный мальчик, сколько ему пришлось пережить.

– Но теперь я не знаю, какое решение примет Ридон. Думаю, он растерян, и сам не знает, что делать дальше.

– Сколько здесь нахожусь, мне ещё ни разу не доводилось слышать о твоем сводном брате. Что он был за человек?

Мамир погрустнел, он всегда искренне переживал за Гарда, считая его другом. Их соперничество больше напоминало игру и не задевало никого. Мамир вздохнул:

– Очень честный, обаятельный, девушки его любили. Что ещё о нём скажешь? Он был неплохим человеком, добрым, иногда доверчивым. Я не могу сказать о нем ничего плохого. Скорее, сам немного завидовал брату.

– Хотел, чтобы Гард стал королем?

Мамир задумался:

– Не уверен. В этом случае у меня бы отобрали все, имение отошло бы ему. По нашему законодательству так происходит, если первого сына призывают на Марану, и он присоединяется к наследованию. В общем, он должен будет включить своё имение в земли короны.

– А ты этого боишься, – заключила Солель.

Мамир опустил глаза.

– Да, боюсь. Но теперь можно забыть о страхе, хотя повод для этого слишком грустный. Я давно не видел брата. Он никогда не был при Элоизе, сначала воспитывался здесь, потом уже поступил на воинскую службу. Гард выполнял особые поручения по охране королевской семьи, занимался преступниками. На него часто возлагалось выполнение особых поручений. Не знаю, что там были за поручения, но иногда он выглядел мрачнее тучи. Поэтому я сам утешал его изредка, когда брат приезжал к нам в гости.

Теперь все стало предельно ясно. Эта Элоиза очень хорошо устроилась. Конечно, с одной стороны, она крутит Ридоном, как хочет. Но она пыталась устроить жизнь сына, передать ему все права наследования, устранив несчастного калеку от бывшей рабыни. Как бы она хотела посмотреть в глаза своего ребёнка, увидеть, во что он превратился за эти годы. Счастлив ли он, живя рядом с такой женщиной? Неужели он спокойно воспринял ситуацию, что трон обошёл его стороной? Да, получается король сам себя наказал. Но только это не снимает с него вины за боль, которую испытал её сын, её брошенный мальчик.

– Госпожа Солель, я бы очень хотел, чтобы вы остались у нас навсегда.

Девушка удивленно вскинула бровь. Это ещё что такое? То, что Мамир к ней неровно дышит, она поняла практически сразу. Но в последнее время его вздохи и откровенные взгляды начали переходить допустимые границы. Солель не чувствовала смущение в его присутствии, но это ее удивляло.

– Не возмущайтесь, пожалуйста, прислушайтесь к моим словам. Соседи постоянно спрашивают у отца, кто вы такая, почему проживаете в нашем замке. Он пока увиливает от ответа, находит какие-то более-менее приемлемые оправдания. Но рано или поздно молчание закончится. А я очень не хочу, не желаю даже слышать о вашем отъезде.

– Не заставляй меня предполагать, почему.

Мамир, казалось, прожигал её взглядом насквозь:

– Да, именно поэтому. Вы мне очень нравитесь. С самого первого дня, когда нашёл и помог. С того момента вы меня просто поразили.

Солель замотала головой: Какой простой и бесхитростный, аж неловко становится.

– Мамир, я не хочу сейчас слушать ненужные мне признания. Не желаю, чтобы ты произносил слова, о которых будешь потом жалеть.

– Я никогда не буду жалеть, что признался в чувствах. Вы самая красивая, самая умная и добрая. Вы – просто необыкновенная. Я горд от того, что нахожусь сейчас рядом. Даже если вы не отвечаете мне взаимностью, всё равно буду продолжать надеяться на это, я всё понимаю… Просто не было ещё прецедента, чтобы наши народы смешивались. Еще немного и вы заметите меня, поймете, какой я на самом деле.

Ригванка внимательно посмотрела на Мамира. Молодой человек был очень красив, это была настоящая местная красота – кудрявые волосы, красивые выразительные глаза, смуглая кожа. Живописная и приятная внешность, экзальтированный блеск влюблённости в его глазах… Мужчина отвел взгляд, под её нескромным взором ему самому стало неловко. Даже сейчас, будучи занятой мыслями о дальнейшей судьбе, она не могла не признать его очарования.

– Вот, вы сейчас посмотрели на меня, я вам всё-таки не безразличен.

– Что за бред?

– Пусть так, пусть пока вы отталкиваете меня. Но рано или поздно ответите взаимностью, я абсолютно в этом уверен.

Смешной и глупый в своей наивности.

– Мамир, не нужно тешить себя иллюзиями, я просто не могу так поступить, не забывай о правилах и законах.

Но, казалось, он вообще не слышит то, что не хочет.

– У вас был любимый человек?

Солель заметила, что в глазах юноши промелькнули маленькие молнии. Конечно, он сомневается, если сказать ему правду, Мамир просто никогда не сможет её понять.

– Да, у меня был молодой человек. Но мы расстались. Боль от этого расставания до сих пор не даёт мне покоя.

– Поэтому вы не хотите заводить новые отношения?

– Да, большей частью из-за этого.

Лицо Мамира просветлело.

– Ну, тогда это просто вопрос времени, здесь не Сааг и мы совсем другие.

Толчок невероятной силы выбросил их из портала.

Тэнара кричала, но по-прежнему сжимала руку наглого гвардейца. Пусть её отправили подальше, желая вычеркнуть из привычного мира, но она заберёт его с собой. Негодяй почувствует на своей шкуре, чем он занимается, принося людям боль. В конце концов он поймёт, каково пережить предательство.

Она вцепилась в горячую руку врага так, как будто это была ее последняя надежда, но Тэнара прекрасно понимала, что уже ничего не спасёт. Отчаяние придало девушке невероятные силы, хотя в своей обычной жизни гименейка не отличалась феноменальными способностями или возможностями. Но сейчас она сама себя не узнавала.

– Отпусти меня! – кричал гвардеец за спиной.

Но она молчала, упорно вцепившись в вырывающуюся ладонь железной хваткой.

Мощная сила бросила их на землю. От сильного удара Тэнара и Гард на какое-то время потеряли сознание.

Но долго пролежать в таком состоянии им не дали. Оба очнулись от смеха и пинков людей, которые собрались вокруг.

– Новенькие, прибыли новенькие! Эй, а ну быстрее!

Тэнара медленно открыла глаза. Все произошло довольно быстро, так почему веки такие опухшие?

Голова кружилась. Она жива. Это самое главное. Но только где она сейчас находится?

Тэнара посмотрела помутневшим взглядом вокруг. Взгляд уловил темное пятно неподалеку. Вот и он, тот самый каратель, которого она утянула за собой. Человек тоже медленно поднимался и с омерзением косился на бешено пляшущих вокруг них непонятных личностей. Это были даже не люди, а какие-то отбросы, одетые в лохмотья, давно не мывшиеся и не видевшие яркого света. И что, это и есть тот самый мир?

Она слышала столько страшных историй о нем, что воображение нарисовало более чудовищные условия, чем встретили их в реальности. Мир пугал, но в нем можно жить.

Вокруг, на мили – выжженная бурая земля, мрачное, словно после пожара небо. А где-то вдалеке раздавался мрачный трубный гул. Тэнара прищурилась и увидела, что какая-то красная воронка виднеется в небе. Никакого светила не было. Она привыкла к яркому дневному свету, но здешняя реальность скорее напоминала последние багровые отблески заката. Тучи, черные и серые, но в большинстве своем красные, цвета растекающейся крови. И скалы. Одна из них, особенно высокая и длинная, подходила к самой воронке.

– Эй, вставай! Всё, закончились твои хорошие деньки. С прибытием!

Тэнара медленно поднялась, поправляя одежду. Она казалась себе королевой среди этих странных и грязных людей. Но это только она была подобного мнения. Взглянув на нее, кто-то из лохматых товарищей засмеялся:

– Недолго ты в таком виде походишь, скоро станешь такой же, как мы, поэтому особо ни на что не рассчитывай.

Мрачный каратель собрался с силами, сделал последний рывок и поднялся, с бешеной злобой посмотрев на неё. Тэнара выдержала его взгляд, не отведя глаз. Но Гард направился прямо к ней и больно схватил девушку за локоть.

– Ты что натворила? Кто тебе разрешил? Хоть понимаешь, что сделала?

Тэнара яростно вырвала руку.

– Мне плевать! Я всю жизнь отдала человеку, любила его. И что, почему он смог так поступить? Я не заслуживаю хорошей жизни?

– А я, по-твоему, заслуживаю дерьмо, в котором оказался? Я лишь исполнял волю короля, это не моё решение, у меня такая же жизнь, как и у тебя!

– Вот теперь и делай, что хочешь, прочувствуй ту же боль, что испытала я, прочувствуй то, что делаешь. Это был твой выбор, говоришь? Да, была масса возможностей, которыми ты мог заняться, неужели важно вот так поступать с людьми?

Тэнара топнула ногой, и толпа загоготала над ее неуместным проявлением эмоций.

Местные стали кидать большие черные комки грязи и камни в её сторону. Несмотря на обиду, Гард этого не выдержал и бросился в толпу, схватив за шиворот ближайшего весельчака. Люди сразу немного поутихли, и все стали расходиться, сделав вид. Что потеряли интерес к гостям. Самое главное представление они посмотрели, увидели вновь прибывших, каждый сделал для себя вывод, а теперь – выживайте сами.

Последний страшный вечер, а впереди – не менее ужасная ночь.

Зал отправления. Последний итог.

Рубеж между жизнью и фактической смертью, моментом, когда от него избавятся, как от ненужного мусора. Юн сидел на полу камеры, прислонившись к стене.

Полоса света медленно проползла по лицу.

Шаги. Ближе. Еще ближе. Неужели, уже пришли за ним?

Кто-то остановился у арки двери.

– К вам последний посетитель.

Юн поднял голову, не веря своим ушам. К нему? Кто?

На пороге, в освещенном проеме, снова стояла Тома.

– Ты жив… Как я рада, что ты жив. Без тебя заканчивается любой смысл моего существовании.

– Да, я пока жив. До завтрашнего утра точно протяну.

– Мы не умрем, мы выстоим и еще увидимся, – бормотала Тома.

Как все это странно и ненужно звучит. А безграничный ужас совсем рядом, он захватит его со всеми иллюзиями, мечтами, глупостями и розовыми соплями. Вот она – реальность. И никто не сможет помочь, никакие слова утешения, ничья любовь. Только он один, и холод незнакомых звезд.

Юн молчал.

– Ты не один, помнишь, да?

Юн протянул руку и взял ладонь Томы в свою.

– Не забывай меня.

– Нет. Никогда.

– Но будь счастлива. Ты свободна, свободна! Живи. И уходи немедленно.

Закрыть глаза и больше ничего не видеть. Не думать о том, как больно, невыносимо больно.