Спасение беглянки

– Давай сюда повреждённую конечность, – скомандовал Игорь, видя отрешённое состояние Нади.

Она повиновалась. Товарищ осторожно принялся смывать пыль с её травмированной ноги. Каждое прикосновение отдавалось резкой болью. Надежда то и дело вздрагивала и вскрикивала.

– Терпи, казачка! Атаманшей будешь, – скомандовал Игорь. – Доктор велел в холоде подержать…

Потом осторожно промокнул ногу полотенцем, туго забинтовал эластичным бинтом, взятым в местной аптечке.

– Перед сном повязку снимешь, а утром снова надо наложить… потуже, – дал профе ссиональную рекомендацию Серёга.

– Хорошо, – покорно согласилась пострадавшая.

– Давай вторую ногу, – Игорь не отходил от больной.

– А вторую-то зачем? – спросила ничего не соображавшая от боли Надежда.

– Надюха, а ты что, в морге с грязной ногой будешь лежать? – доходчиво пояснил верный соратник Серёга.

– Да ну тебя, Серёжка, – засмеялась Надя.

– О! Чувство юмора на месте! Значит, жить будешь, Надюха, – констатировал доктор.

– Чувство юмора-то на месте, только очень больно… просто невыносимо! – призналась она.

Лишь сейчас до Надежды дошло, что все манипуляции с её ногами Игорь Большаков совершал на глазах у собственной супруги, которая с невозмутимым видом восседала рядом с ней на кровати.

«Кошмар! Как неудобно-то! – ужаснулась Надя. – Вот уж… угораздило…»

– Ой, да я… сама… – и она попыталась освободиться из по-дружески заботливых рук Игоря.

– Да сиди уж, попрыгунья! – возразил тот и процедуру омовения второй ноги, как ни в чём не бывало, довёл до конца.

Приятели вспоминали исторический полёт Надежды над костром и бесславное приземление.

– Ой, Серёга, мне же статью надо написать… срочно… в «Русский путь». О сегодняшнем празднике, – вспомнила она.

– Ну и напишешь, – бодро ответил верный товарищ, – ранение-то твоё – вполне совместимо с жизнью!

– Как же я напишу, если у меня нога болит?

– Ну, ты же не ногой писать будешь, Надь! – Серёга был в своём репертуаре.

– Серёжа, напиши ты, а? Пожалуйста! – взмолилась она.

– Надя, у тебя красивее получится. А я… как-то, – неопределённо возразил он.

– Ну да, ты у нас, по большей части, психиатр! – съязвила Надежда.

– Ты уж, правда, помоги, Сергей! – попросил Виктор Михайлович, который тоже, конечно, был тут.

– Серёга, ну что, тебе… нечего, что ли, сказать… человечеству? – принялась убеждать Надя.

– Человечеству-то? – со значением переспросил Сергей, – ну ладно, попробую! А ты потом посмотришь… подправишь, если что. Цитат своих романтических добавишь… для «человечества»…

– Посмотрит, посмотрит, – пообещал за Надежду Виктор Михайлович.

– Ну конечно! Спасибо, Серёжа! Век не забуду! – обрадовалась она.

– Обращайся, Надюха! – шутливо-покровительственным тоном ответил тот.

Надежда оживилась, случайно пошевелила забинтованной ногой и невольно вскрикнула от боли.

– Ну ладно, Надь, отдыхай. Хирургическое ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО больше тебе не требуется, мы пошли, – сострил Серёга.

– И правда, пойдёмте, ей покой нужен, а она тут с нами светские беседы ведёт, – поддержала молчаливая Вера, супруга Игоря, поднимаясь с места.

– Водички мне хоть оставьте, вдруг я пить захочу, – жалостливым голосом попросила Надежда.

– А, сейчас, сейчас, – пообещал Серёга и через пару минут принёс бутылку минеральной воды. – Как здорово иметь друзей-то, Устинова! Есть кому статью за тебя написать, помощь оказать… и стакан воды подать, опять же…

– А я разве спорю? – согласилась она.

Проводив друзей-товарищей, Надежда легла в постель и сразу почувствовала облегчение.

«Ах, как, оказывается, благотворно горизонтальное положение влияет на здоровье!», – подумала она.

Через некоторое время позвонила Юрию, рассказала о своих приключениях.

– Наденька, солнышко, ну зачем на Троицу через костры надо было прыгать? – удивился он. – Это же не ночь на Ивана Купала!

– Ну, не знаю… разожгли, да и… не гореть же ему просто так, – неуверенно ответила она.

– И ты решила прыгнуть! Ну, ты как ребёнок, Надюша!

– Нет, не я… не я первая, Юра…

– Вот ни за что не поверю! Наверняка ты всех и подзадорила.

– Честное слово, не я!

– Наденька, а я ведь как чувствовал, что с тобой что-то подобное приключится! Очень болит?

– Болит… Юра, ну что ж теперь?

– «Что ж теперь»… Теперь лечись! А я-то, дурак, надеялся, что ты ко мне приедешь!

– Да я с недельку подлечусь и – к тебе! Сразу же, – виноватым тоном пообещала Надежда.

– Вот и не знаю… ладно?

– Юра, не говори так. Я же тебя люблю!

– Правда? – спросил он. – Надюша, а ведь ты первый раз это сама сказала!

– Разве? – изумилась она.

– А ты не помнишь? У тебя же обычно… слова не вытянешь!

– «Слова не вытянешь»… У меня нога болит, а ты мне говоришь такие вещи!

– Надюша, миленькая моя, ну не сердись…

Они поговорили ещё немного в том же духе, ещё разок объяснились друг другу в любви, пожелали спокойной ночи и распрощались.

Наутро боль в ноге почти утихла, и, плотно перевязав «конечность» эластичным бинтом, Надежда решила принять участие в мероприятиях второго дня. Наступать было пока больно, но она изо всех сил старалась не хромать, а если уж хромать, то самую малость.

– Как же некстати я ногу подвернула! Как вообще со мной такая глупость могла случиться? – проговорила Надя со слезами в голосе.

– Ой, и не говори, Надюха! – с совершенно серьёзным выражением лица ответил верный соратник Серёга. – И, главное: никогда ж ничего подобного раньше с тобой не приключалось! И вот – опять!

– А тебе бы только хохмить, – засмеялась Надежда.

– Ну, вот так-то лучше! – улыбнулся Сергей. – Заживёт до свадьбы твоя нога!

«Ну, не знаю, не знаю, – подумала Надя, – если бы тебе только было известно, насколько она реальна – эта самая свадьба…»

Стойко продержавшись целый день, женщина с облегчением вздохнула, когда, наконец, появились заказанные автобусы и пришло время возвращаться домой.

Алёнка отреагировала на очередное происшествие с мамой в обычной своей манере: сначала слегка поругала её, как будто это не она «Лапочка-дочка», а совсем наоборот. В заключение своей речи, как всегда в подобных случаях, она заявила, что уже ничему не удивляется, а от любимой мамы чего-то подобного и следовало ожидать.

Надежда покорно выслушала монолог дочери и улеглась на диван.

– И какой ты мне пример подаёшь! – не успокаивалась Алёнка. – Теперь лечить тебя надо!

– Ну, куда ж тебе деваться! – усмехнулась больная.

– А ты чтобы слушалась меня! А то всё Юрию Петровичу расскажу! – пригрозила дочь.

Надежда смиренно согласилась, но Лапочка-дочка не очень-то ей и поверила.

…С Юрием Надежда каждый день по нескольку раз разговаривала по телефону. А ещё – они постоянно обменивались sms-ками: отправляли друг другу по сообщению в час, и каждый начинал волноваться, если ответа в течение следующего часа не поступало. Никогда раньше она не писала столько sms-ок. А сколько нежности они вкладывали в эти короткие строчки! Оба перечитывали долгожданные маленькие послания многократно и, конечно, очень их берегли.

Надежда лечилась более чем усердно. Прилагая немалые физические усилия, ходила на физиопроцедуры – благо, поликлиника располагалась в ближайшем квартале, втирала в ногу лечебные гели, старалась больше лежать. Прелестница-кошка приходила к ней и оказывала посильную помощь: мяла лапками, умащивалась поудобнее и пела свои успокаивающе-мурлыкающие песенки.

И вот, наконец, подлечив ногу и отправив Лапочку-дочку с бабушкой на черноморское побережье Кавказа к родственникам, а Прелестницу-кошку оставив на попечение подруги Натальи, женщина с лёгким сердцем собралась в Москву. Друзья-партийцы, как водится, проводили её до поезда, пожелав счастливого пути. Удобно разместившись на нижней полке уютного купе – на верхнюю забраться ей было пока не по силам – Надежда мечтала о встрече с Юрием и, как всегда, получала удовольствие от езды по железной дороге…

Полковник встречал её на перроне – радостный, с растрепавшимися на ветру прядями волос… такой любимый. Обнял, повёл к машине. Смотрел на неё сияющими глазами.

– Голодная, наверное? – спросил Юрий по дороге к автостоянке. – Сейчас приедем, буду тебя кормить, – пообещал он.

– Ух ты-ы!

В машине он крепко обнял Надю, долгожданный поцелуй был долгим, горячим и волнующим…

«Как же сильно я его люблю! – подумала Надежда, когда машина тронулась, – от его прикосновений голова кружится, от взгляда – сердце сильнее стучит, а когда он далеко – я постоянно о нём думаю. Как будто всё моё существо подчинено этому чувству. Разве так можно?»

– Хочешь конфетку? – спросила она, едва справляясь с головокружением от поцелуя. – Чернослив в шоколаде! В Самаре купила.

– Солнышко, у меня сейчас другой… объект желаний… ладно? – ответил Юрий, посмотрев на любимую лучистым взглядом, взял её руку и поднёс к своим тёплым губам.

– Съешь одну, – пытаясь унять подступившее волнение, Надежда достала круглую конфету в блестящем фантике и начала разворачивать. – Для тебя покупала!

– Не хочу, – снова отказался полковник.

– Хочешь, – принялась настаивать она.

– Ну, тебе видней! – смеясь, согласился он.

По дороге к дому Надежда кормила его, сидящего за рулём, черносливом в шоколаде и чувствовала себя абсолютно счастливой.

Глава 2

Из клуба Мехмеда Александру привезли в не менее «культурное» место: её продали одному стамбульскому сутенёру. Каракюрт производил впечатление доброго и даже интеллигентного человека. В меру упитанный, с густой кудрявой шевелюрой, в которой поблёскивали седые пряди, с мягкой улыбкой и внимательным взглядом бархатно-карих глаз. Весь такой домашний, спокойный и уютный.

«Приятный с виду мужчина, а сутенёр», – подумала Саша, едва увидев его.

Очередной хозяин дал Саше целый день на то, чтобы она осмотрелась, обустроилась. Попросил соседку по этажу, Галку, которая считалась здесь старожилкой, ввести новенькую в курс дела.

Александра не заметила никаких решёток на окнах, и на замок её не заперли, как было у Мехмеда. Особо «обустраиваться» не пришлось – ничего из вещей, кроме тех, что были на ней надеты, по обыкновению, взять с собой не дали. Постучалась в комнату к Гале.

– Расположилась? – спросила та, открывая дверь. – Ну, пойдём прогуляемся, подруга!

– Как… «прогуляемся»? – не поняла Саша.

– Ногами! – засмеялась «старожилка». На ней были потёртые джинсы, просторная рубашка. Светлые волосы собраны в пышный «конский хвост», на лице – ни капли косметики. Большие голубые глаза с лёгкой поволокой завораживали своей глубиной и прозрачностью.

– Одни? – недоумённо уточнила «новенькая».

– А с кем бы ты хотела? – удивилась Галина.

– Что, вот так… отпускают? – не могла поверить девушка.

– Ты что, с Луны свалилась? Ну, отпускают!

– Странно… не боятся.

– А чего бояться?

– Мы ведь убежать можем!

– Беги! – засмеялась Галя. – Паспорт у тебя есть? И виза небось не просрочена?

– Ну, нету у меня визы, – осеклась Саша, – да и паспорт у… как его…

– У Каракюрта, – подсказала старожилка.

– Но можно ведь в полиции всё объяснить, рассказать… они…

– Простота наивная! Ты давно в Стамбуле? – спросила Галина.

– Почти три года.

– И что ты расскажешь? Как без регистрации проституцией занимаешься? Тебя, кажется, из какого-то крутого клуба сюда привезли?

– Да, от Мехмеда… И я не проститутка!

– Зелёная ещё… не учёная. И что за клуб у этого вашего Мехмеда?

– Говорят, элитный. Восточные танцы, биллиард… то есть… как его… а, снукер! С высокими ставками. Ну и стриптиз…

– И всё? А как насчёт «постельных» услуг?

– Тоже… заставляли.

– Ясно. А то я думаю: с чего это тебя нашему Каракюрту подогнали, после такого приличного заведения? Ну, что тебе сказать, подруга, ранг твой стремительно понижается! – засмеялась соседка. – Если раньше ты была танцовщицей, подрабатывающей проституцией, то теперь ты профессиональная путана, которая может развлекать клиентов ещё и стриптизом.

– Я не хотела этим подрабатывать, меня принуждали! И… я не собираюсь здесь оставаться!

– А-а! Ну, как знаешь. И что тебе не так?

– Да не проститутка я! Что, не понимаешь? Не хочу я тут…

– Кто особо хочет-то? Каждая мечтает «завязать» когда-нибудь, – с тоской в глазах призналась Галя. – Только, знаешь, не многим это удаётся. Тебе ещё повезло! Сразу – в элитные! А я в танцовщицы не прошла, потом два года на панели отпахала.

– Так ты…

– Что «так ты, так ты»? Да! Я проститутка! На улице стояла! И что? Не у каждой, знаешь ли, в жизни всё как по маслу.

– И что, другого выхода не было? Кроме…

– А у тебя был выход?

– Меня обманули! И продали! Потом – избивали, запугивали. Под замком держали, за железными решётками. А ты – по своей воле!

– Да что тебе известно? «По своей воле», – уже спокойно сказала Галя. – Не осуждай. Ты же понятия не имеешь, у кого какие обстоятельства. А взаперти или нет – небольшая разница, если ты нелегалка. Коли в полицию заметут – тюрьма обеспечена!

– Тебя тоже кто-то продал? – спросила Саша.

– Нет, сама пошла.

– Ты откуда приехала?

– Из Тамбова. Да что я перед тобой тут… Думаешь, девки от хорошей жизни на панели оказываются? Так что, подруга, как сказал кто-то умный: «Прежде, чем осуждать человека, надень его башмаки да пройдись по его дороге…»

– Галя, я не хотела тебя обидеть, – Александра почувствовала себя виноватой.

– Думаешь, это легко и очень просто? Стоять на улице, машины тормозить, ждать клиента, улыбаться, навязываться. Бояться всё время, чтобы псих какой-нибудь не попался. Молить Аллаха, чтобы живой остаться и, по возможности, не сильно покалеченной. А если совсем здоровой, да с денежками – это уже у-ух, какое счастье!

– Аллаха? Ты что, мусульманкой стала?

– Нет, просто здесь наш Господь не очень котируется. Некоторые наши даже ислам принимают.

– Что-то ты не то говоришь! Какая разница, где Он «котируется», а где – нет, если в Него верить?

– Не знаю. Сама-то давно поверила?

– Недавно, – призналась Саша. – А как ты… ну… с улицы попала…

– Меня Каракюрт три года назад в отель перевёл. Я неплохой доход приносила, ну и он решил улучшить мне условия. Мы тут – почти высший ранг, – с грустной иронией сказала Галина. – Чтоб ты знала: не многим удаётся из уличных попасть в отельные. Так легче: хозяин сам клиентов находит, уезжать никуда не надо. В основном в отель ходят вполне приличные мужчины… семейные. Не шваль какая-нибудь.

Александра смотрела на девушку и открывала для себя новые истины, слушая её рассказ.

– Это… ко мне теперь тоже мужики будут в номер ходить? – спросила она.

– А ты бы хотела на улице?

– Я не знала, куда меня привезли и что предстоит делать!

– Теперь поняла?

– Поняла! – кивнула Александра, еле сдерживая слёзы.

– Ну вот…

– Слушай, а скажи, разве можно к этому привыкнуть, когда… ты должна… ну… постоянно…

– Ты про обслуживание клиентов? А кто сказал, что я привыкла? Но если меня купили, то я должна подчиняться. Мне плевать на них: кто они и откуда… лишь бы платили. И чтобы не извращенцы отмороженные.

– И-и… как от этой грязи отмыться?

– В смысле, морально или физически? – усмехнулась Галя. – Знаешь, я считаю, что чистота души важнее, чем чистота тела. Может быть, я так себя успокаиваю, но раз уж наши тела нам не принадлежат, во что ещё верить? Тем более, что тело дано нам только на время. Всего лишь материальная оболочка для бессмертной души.

– Удобная философия! Я тоже примерно так рассуждала, когда… Но ведь на улице ты хотя бы свободная была?

– Сначала – да! Но когда проститутку крышует сутенёр – это безопаснее, – как ни в чём не бывало, пояснила Галя. – Он решает проблемы с полицией, медосмотры регулярно организовывает. Каракюрт содержит четырёх русских девушек… отельных. Ты пятая. И уличных парочку. Он хороший хозяин. Не обманывает. Не бьёт. Совсем не пьёт. У него семья: жена, три дочери и сын. Они все правоверные мусульмане. Живут не здесь, а где-то в провинции.

– «Правоверные», а он на проститутках зарабатывает, – удивилась Александра.

– Да тут многие мусульмане, это ничего не значит. Каракюрт владеет верхним этажом отеля, где мы живём. Плату, кстати, берёт умеренную. У него ещё есть две гостиницы попроще, но те – совсем захудалые – для малоимущего населения. И прибыль приносят – так себе.

– Это что же, ему ещё и за жильё платить надо? – удивилась Саша.

– А ты как думала? И тряпки, в которых перед клиентами придётся щеголять, тоже на свои деньги покупать! И жратву…

– У Мехмеда костюмы, жильё и еда – за счёт заведения… и много ещё чего…

– Ого! Да там у тебя царские условия были! – засмеялась Галка. – Зато у нас – вид на Босфор! И от полиции есть где спрятаться…

– Ты же говорила, что проблемы с полицией хозяин решает, – напомнила Александра.

– Имеются у него, конечно, полезные знакомства. Но бывает, что спецоперации какие-то проводятся, тогда и прячемся. Или в другом отеле отсиживаемся, если заранее предупредят…

– Понятно…

– Только, знаешь, мне кажется, местным стражам порядка всё хорошо известно и про сутенёров, и про нас, грешных: кто, где, почём и сколько. А рейды и облавы – только для вида. Чтобы отчитаться…

– Так чем же они отчитываются, если сами и покрывают?

– Ну, «выявляют», наверное, некоторых, кто им не платит. А так… это же золотая жила! Да ещё и обслуживание на халяву. «Субботники» нам устраивают. Такая тут повинность ежемесячная. Так что, будь готова, подруга!

– Ужас! – Александре не хотелось думать, что всё это может коснуться её лично.

– Теперь про деньги: не знаю, как Каракюрт с тобой договорится, а я ему отдаю половину. Это нормально. Так что ты… того, не продешеви!

– Не хочу даже слышать! Галя, ты так рассказываешь, будто это всё в порядке вещей, будто обычная жизнь. Жуть какая-то!

– А сейчас это и есть моя жизнь. Надо жить сегодняшним днём. Я вот язык даже изучать взялась…

– Турецкий?

– А по-французски-то здесь с кем разговаривать? – звонко захохотала Галка.

– Смеёшься… Неужели тебе и правда весело?

– Глубоко копаешь… А слёзы, подруга, тут не стоит никому показывать! Никто, поверь, не посочувствует.

Прогулялись по набережной. Чайки кружились над берегом, кричали, выпрашивая угощенье у прохожих. А те бросали им кусочки хлеба, припасённого для такого случая.

– И много здесь русских… в этом… бизнесе? – кривясь, спросила Александра.

– С какой целью интересуешься? – изображая беззаботное веселье, уточнила Галя. – Конкуренции боишься?

– Как раз наоборот! Хочу как-то выбраться из этого… всего, – поделилась планами Саша. – Может быть, Каракюрт меня отпустит?

– Ага, отпустит! – усмехнулась собеседница. – Он за тебя денежки выложил, дорогуша! Ты их отработать должна! И доход хозяину принести… Ну, и… себе на жизнь, конечно…

Александра сникла.

– Сейчас проституток славянской внешности в Стамбуле – как грязи. Конкуренция! А ты – «не хочу!» Едут девчонки за лёгкими заработками да за красивой жизнью… за восточной сказкой. Смешные… И становятся в этой «сказке» белыми рабынями. Хоть здесь давно уже республика, а многие наивные дуры продолжают мечтать о роскоши гарема, о прекрасном султане. Только мечты эти оборачиваются… – горько улыбаясь, махнула рукой Галя.

– А… ты?

– Я? Сказала же: живу сегодняшним днём! Без мечтаний этих глупых. День прошёл, я цела и невредима – уже хорошо! И все так. Иначе невозможно…

Присели на скамейку у самого берега, помолчали, любуясь видами и вдыхая влажный морской воздух.

– Как здесь красиво! – неожиданно воскликнула Александра. – Я сто лет не гуляла. Если бы не знать, что мне предстоит…

– Вот и радуйся моменту, подруга!

– Я и так… даже самой не верится, что в моём положении можно чему-то радоваться.

– Ты знаешь, что это за место? – вдруг спросила Галка.

– Нет, – простодушно ответила Саша.

– Да ты что! Это же знаменитая пристань Эминеню[11]! Рядом – площадь с таким же названием, а вон – Галатский мост! Египетский базар здесь недалеко, две мечети… Слушай, тут столько достопримечательностей под боком, а ты – не в курсе! Надо тебя просвещать, подруга!

– Начинай! – оживилась Александра. – У Мехмеда нам ведь не разрешали гулять по городу…

– Ну, хоть в этом тебе сейчас повезло! А то наши девчонки завидуют тем, кто в салонах работает… а там – вон что! Тюремный режим!

– Да, точно…

– Знаешь, Стамбул – необыкновенный город! – воодушевлённо воскликнула Галя. – Этот ветер, пахнущий дальними странствиями! Ни тоски, ни грусти, ни тревоги… даже радость какая-то необъяснимая. Несмотря ни на что… Всегда прихожу сюда в выходной. Иногда наших можно здесь встретить… Во-он в жёлтенькой кофточке – Зинка…

– В выходной? – не поняла Саша.

– Ну да, – подтвердила Галя, – у нас тоже свободные дни бывают! Надо себя занять как-то, чтобы мысли о гибели души не изводили. Это как будто волшебное место! Босфор избавляет от душевных мук и угрызений совести, – с обычной своей усмешкой призналась девушка, но в больших глазах её читалась глубокая печаль.

– А я подумала, что хозяин просто мне дал возможность освоиться… привыкнуть к обстановке.

– Ой! Каракюрт, конечно, добрый человек, но не до такой степени, чтобы пренебрегать заработками, – усмехнулась Галка. – Думаю, на завтра он для тебя уже присматривает… «кавалера».

Александру передёрнуло от этих слов, но она ничего не ответила.

Галя купила у уличного торговца два бублика, посыпанные кунжутом, один протянула Саше.

– Покормим братьев меньших?

– Давай, – согласилась та, принимая румяный калач.

Молча бросали хлебные крошки в воду, а суетливые чайки с криками набрасывались на добычу, не позволяя лакомым кусочкам коснуться волны.

– Мне бы маме позвонить! – спохватилась девушка. – Дашь телефон?

– Бери, – Галя с готовностью протянула собеседнице миниатюрный мобильный аппарат. – А о чём ты будешь с ней говорить?

Александра не ответила.

– Что ты ей скажешь? Чем порадуешь?

– И правда… лучше осмотрюсь сначала, решу, что делать…

– Отдыхай. Научись не думать ни о чём, – посоветовала «подруга по несчастью».

– Попробую…

– Смотри на воду – расслабляет. Босфор – одно из чудес света! Только пока не признанное… Я заметила: если долго глядеть на воду, то хочется взлететь…

Александра всмотрелась в лицо новой знакомой, на котором читалась то восторженная мечтательность, то неподдельная боль, и почувствовала к ней искреннюю жалость.

«Себя мне тоже надо пожалеть – подумала Саша, встрепенувшись. – Мне ведь придётся так же жить, если не найду выхода!»

– Ну что, новенькая, наш выходной продолжается? – спросила Галина, отбросив пустые мечты и придав лицу прежнее беззаботно-весёлое выражение. – Пойдём местными деликатесами полакомимся.

От пристани то и дело отходили или прибывали паромы – разные и по размерам, и по назначению. Александра наблюдала, как легковые автомобили, выстроившись в ряд, покидали борт причалившего к берегу перевозчика.

– Отсюда они ходят во все уголки Стамбула, и не только, – пояснила Галя, поймав Сашин взгляд.

Над площадью летали голуби, а люди их кормили с таким видом, будто именно для этого сюда и пришли.

С небольшого судёнышка, пришвартованного к берегу, торговали приготовленной на углях рыбой. Специфический аромат разносился по округе, смешиваясь с запахом моря.

– Что ты хочешь: рыбу в батоне или печёные мидии? – спросила Галина тоном завсегдатая подобных мест.

– Не знаю…

– Не ела никогда?

– Нет… я же здесь не была…

– Ну, давай всего попробуешь.

Пристроились неподалёку, на скамейке. Под крики чаек лакомились местными «деликатесами», вдыхая аромат дымка и морского ветра…

Серая желтоглазая кошка медленно приблизилась к сотрапезницам, надменно повела худым боком, стараясь казаться независимой, и уселась, равнодушно глядя в сторону. «Я вас не знаю, и мне всё равно, что вы там кушаете», – говорил её вид. Однако стоило Александре бросить киске кусочек рыбки, как та схватила его на лету и принялась с урчанием есть.

– Ближе к вечеру пойдём в одно местечко, я тебя с нашими познакомлю, – сообщила Галка.

Александра молча пожала плечами.

– А пока побудем здесь ещё немного. Смотри, какие облака! Как на картине…

– Да, красиво, – согласилась Саша.

– Днём тут такая суета, особенно в обеденное время. Все торопятся, что-то хватают на ходу у торговцев, кормят чаек. Этот запах дыма от мангалов и босфорского ветра… и плеск волн, – с затаённым восторгом говорила девушка. – Если когда-то и изменю свою жизнь, то вряд ли уеду отсюда!