Спасение беглянки

– И не дай Бог! – заметила Саша.

– Полигонами эти места называются, – вставил кто-то, – где укрощают…

– Да, жуть, – согласилась Аннушка. – Роза тоже что-то подобное упоминала, а мне даже… думать страшно, что такое бывает. И сбежать оттуда, говорят, невозможно.

– Отсюда, что ли, можно?

– Она сказала, что там всё оборудовано… специально, – Аня как будто не услышала замечания, – Если угодила туда, главное – сделать вид, что ты сломлена, покорна… и на всё согласна. Тогда быстрее попадёшь, как они говорят, на «стадию использования» – к следующему владельцу… а дальше – как Бог даст… И ещё, девчонки, удирать лучше всего в процессе перевозки или во время продажи.

– Да нам-то это зачем? – спосила Таня. – Мы вроде уже пристроены.

– Пока держат – пристроены, – ответила Юля. – Когда меня первый раз с подиума к клиенту отправили, Арслан свои «воспитательные» меры ко мне применял и угрожал этим полигоном. Отсюда ведь тоже увозят, наверное, не на курорт. А может, и вообще – на органы! Кто станет искать нас в Турции, если мы по закону здесь уже давно не должны находиться?

– Да ладно тебе… страх-то наводить, – прошептала Таня.

– Сколько за год здесь девчонок сменилось? – попробовала сосчитать Аннушка. – Шесть?

– Семь, – поправила Юля, – или восемь? А ведь это почти половина всего состава!

– И где они – те, кого увезли?

– Кто знает…

– Что смотришь? – спросила Аня, подойдя вплотную к испуганно наблюдавшей за ними девушке, которая появилась в заведении совсем недавно. – Как звать-то тебя, новенькая?

– Оля, – тихо ответила она.

– Настоящее имя или погоняло?

– Настоящее…

– А ты, Оля, как сюда попала?

– В хореографическое училище поступать приехала, в Москву.

– Не поступила?

– Не-а! Не прошла по конкурсу. Домой возвращаться стыдно было.

– А сюда – не стыдно, – невесело прокомментировала Аннушка.

– Я же… не думала, – со слезами на глазах принялась оправдываться Оля. – Я просто не знала, что делать! Ночевала на вокзале, а ко мне подошла одна тётенька. Приличная вроде, такая добрая. Расспросила обо всём, повела к себе домой, чаем напоила. И предложила хорошую работу за границей… на годик. Чтобы следующим летом снова поступать. Ну, я и согласилась…

– Ну да, теперь точно поступишь! – «воодушевила» новенькую Сонька-Эсмеральда. – Коли выберешься отсюда…

– Слушайте, а если убежать нам всем? – предложила Таня. – Вот прямо сейчас, а? Представляете, эффект неожиданности?

– Ага! В полном составе! – поддержал кто-то, подав голос из облака пара.

– А ты дверь открой! – возразила Аннушка. – И куда мы пойдём – мокрые, в одних купальниках, без денег, без паспортов…

– В полицию! – не унималась Таня.

– Наивная! Да у них всё схвачено! Нас же и упрячут за решётку… в тюрягу для иностранных граждан… для любительниц восточных сказок.

– В консульство можно пойти, – поддержала Таню Александра.

– В какое? Мы тут… интернационал, – мрачно усмехнулась Аннушка, – и консулы нам что, на свои денежки оформят все документы и купят обратные билеты? А ещё – всякие «тёрки» с полицией. Больно им надо…

– Девчонки, да консул не будет брать на себя такие хлопоты, – согласилась с Аннушкой Юля, – мне одна… не помню, как её звали – рассказывала, что…

Дверь открылась, в клубах пара показалось бородатое лицо.

– О, вспомни чёрта, он и появится, – скривилась Аннушка.

– Всо харащо? – поинтересовался чуткий страж.

– Да, всё прекрасно! – заверили его девушки.

– Что тебе надо? Чего смотришь?

– Тут хоть дайте нам расслабиться! Никакого покоя нет! – наперебой завозмущались они.

– Быстрэй! Танца скоро надо! – поторопил охранник, не отводя цепкого взгляда от распаренных девичьих тел.

– Дверь закрой, тепло выпускаешь!

– Да мы заканчиваем уже…

– Девчонки, давайте мыться скорее, а то что им стоит штраф на всех наложить, если снова задержимся…

* * *

В этом году праздник «Зелёные святки» решили устроить на знаменитой «Красной горе», где ещё красовались декорации к фильму «Русский бунт». Денёк выдался ясный, как по заказу. Мероприятия распланировали на два дня.

На высокой, сооружённой для этого события сцене выступали народные коллективы. Знаменитый дуэт Рябинкиных, который участвовал во многих пикетах и митингах, проводимых партийцами в рамках предвыборных кампаний, исполнял под гармошку новую песню о родном крае.

К выходу на сцену готовился фольклорный ансамбль «Перегода». Марина, руководитель этого коллектива, объездила с экспедициями немало казачьих станиц, собирая старинные песни, стараясь сохранить и донести до слушателей их самобытность и оригинальный стиль исполнения. Даже костюмы и украшения участниц ансамбля представляли собой точные копии старинных нарядов казачек. «Реконструкция», как говорила Марина.

Надежда отметила про себя то, как естественно держатся исполнительницы на сцене: то подбоченятся, то ножкой притопнут, то платочком махнут. А голоса звучат как будто из того времени, когда жёны казаков носили такие наряды.

«…Плёточка шелкова на стенке висела.На стенке висела, всю ночь просвистела.Мое тело бело всю ночь проболело», – запевала Марина.

Высокая, статная – настоящая казачка в нарядном платье, вышедшая на гулянье в праздничный день, она проговаривала каждое слово так, как это было принято с давних пор в народной традиции. Ансамбль дружно вторил ей:

«…Купи муж обнову, чёрну шаль пухову.Чёрну шубу нову – опушку боброву…»

«Да уж, женщины во все времена были неравнодушны к нарядам, – вздохнула Надежда, – сидит на печи побитая, плачет, а о новой шубке мечтает…»

Рядом со сценой стоял русоволосый юноша в традиционной косоворотке. Надежда узнала в нём Антона – сына Марины. Поневоле залюбовалась им: кудри молодого человека развевал летний ветерок, взгляд серых глаз устремлён вдаль, на чётко очерченных губах играет улыбка. Щёки его ещё не утратили детской нежности, но на скулах вот-вот проступит первая щетинка. «Как добрый молодец из русской сказки», – подумала Надежда.

На сцену вышел другой коллектив. Надя подошла к раскрасневшимся после выступления артисткам.

– Марина, а серёжки – это тоже реконструкция? – поинтересовалась она, разглядывая ажурные серебряные шарики на круглых подвесках в ушах женщины.

– Совсем недавно сделали, – охотно ответила та. – Это височные колты в виде серёжек – современное украшение по мотивам древних. Новгород, десятый-двенадцатый век.

– Красиво, – оценила Надя, – а сегодняшние ваши наряды из какой местности?

– Такие сарафанки носили уральские казачки и часть оренбургских. Их называют сакмарскими, – Марина очень увлекалась этой темой, много знала и могла часами рассказывать о старинных традициях, песнях и костюмах…

Под навесом жарились шашлыки, повар-кулинар в русской рубашке ловко переворачивал блины на круглых сковородках, орудуя ими, как жонглёр в цирке. По округе разлетались аппетитные ароматы.

Коробейник в красной рубахе предлагал попробовать медовухи.

– Испить из этого кубка, что ли? – высказала намерение Надежда. – Я никогда не пробовала медовухи.

– Надюха, прежде чем это пить, надо посоветоваться с врачом, – возразил верный соратник Серёга, оказавшийся поблизости.

– С психиатром? – уточнила она. – Это ты свои услуги предлагаешь?

– С эпидемиологом, – ответил товарищ, – и с наркологом ещё! Отравиться захотела? На улице самодельный алкоголь распивать собралась!

– Да почему сразу – алкоголь? И не привезут же на такой праздник плохие продукты, – возразила Надежда, но от коробейника отошла.

Начался обряд завивания берёзки. Представители разных творческих коллективов сошлись в одном хороводе.

…Я пойду-пойду, погуляю,Белую берёзу заломаю…

– Наши предки считали, что с помощью таких обрядов можно взять у берёзки красоту и силу, – прокомментировал подошедший Виктор Михайлович Саянин, председатель областного Русского центра.

– Наивные-е, – вздохнул Серёга.

– Ну почему же? Это народные традиции, а в них заложена жизненная мудрость, – назидательно произнесла Надя.

Берёзка, берёзка,Завивайся, кудрявая!

Украшенные лентами венки под песенное сопровождение пустили по реке. Собравшиеся провожали их взглядами, пока те, уносимые течением, не скрылись за поворотом.

Ленивое вечернее солнце купалось в зеркальной глади реки, медленно разливаясь красновато-золотой мерцающей дорожкой, и, постепенно угасая, стекло за горизонт, оставив в небе багряное зарево, отражающееся в воде.

– Закат-то какой! Только картины писать, – восхитилась Надежда красотами родной природы. – Серёга, слушай-ка, посоветуй мне, какие витамины попить, чтобы до отпуска продержаться? – обратилась она к верному соратник у. – Я что-то быстро уставать стала, и спать постоянно хочется. Купила какие-то… первые попавшиеся, но от них только аппетит повышается.

– У-у, как всё у тебя… Витамины тут уже бессильны! И, знаешь, что я тебе скажу, Надюха? Только ты не обижайся!

– Ну, говори, – милостиво разрешила Надежда.

– Замуж тебе пора, Устинова! А то нервная ты какая-то…

– Да отстань ты, Серёжка! Вечно ты, – отмахнулась Надя, подумав, что он не так уж и далёк от истины. Недаром – психиатр! – А… за кого? – вдруг спросила она, предположив, что ему стало известно о предстоящих изменениях в её личной жизни. Для всех, кроме закадычной подруги Натальи, она эту новость пока держала в секрете… до поры до времени.

– Чего – за кого? – не понял Сергей.

– Замуж – за кого? – повторила она вопрос.

– Ну, ты, слушай… То «отстань», то сразу «за кого»! Я-то откуда знаю! Выходи, да и всё! Сваха я тебе, что ли, Устинова? В смысле психического здоровья – тут я могу посоветовать, а за кого замуж… это не к психиатру!

– Ой, ну началось! Спросить уже нельзя!

– Так смотря о чём!

– Я вообще-то про витамины спросила, ты сам мне про «замуж» начал советовать.

Виктор Михайлович Саянин с супругой Ольгой Владимировной прогуливались вдоль берега, любуясь закатом.

– Хороший день сегодня! И погодка не подкачала, – он был в приподнятом настроении.

– И коллективы все приехали, никто не подвёл, – откликнулась Надежда, – а вы волновались!

– Статью напишешь, Надя? О сегодняшнем празднике…

Центр выпускал по особым случаям газету «Русский путь», и многие представители сей достопочтенной организации периодически печатали свои статьи в этом издании.

– Конечно, – согласилась Надежда.

– Только поторопись! Три дня тебе хватит?

– Вполне, – кивнула Надя, намереваясь освободиться гораздо раньше, потому что через три дня она обещала быть у Юрия.

* * *

Нина пошевелилась, и запястье Александры пронзило острой болью, оторвав её от воспоминаний.

– Ой, Нин, ты потише!

– Да мне самой больно, но и сидеть так уже невозможно, – пожаловалась девушка.

– А-а? – обернулся «Ёжик».

Подруги испуганно примолкли, а Саша в мыслях вновь вернулась в недавнее прошлое…

…Однажды в заведении Мехмеда появился новый посетитель – молодой представительный турок. Он положил глаз именно на неё, изъявил желание уединиться с ней в приватном кабинете. Вёл себя незнакомец вполне сдержанно, ничего, кроме танца, не требовал. Говорил по-русски совсем без акцента, но часто путал падежи, время и форму глаголов, или некоторые слова употреблял не к месту и не по назначению. Балкан – так звали молодого человека – стал появляться часто, из всех девчонок выделял Александру и с весьма заметным для окружающих постоянством оказывал ей внимание. Обычно она исполняла для него приватный танец в одной из специально оборудованных, завешанных зелёным бархатом ниш, а потом они в течение полутора-двух часов сидели вместе на небольшом диване. Пили вино, ели фрукты, разговаривали о пустяках. В сущности, все беседы их были о танцах, о погоде и о настроении…

Александра уже ждала этих встреч. В один из таких дней, как обычно, они заняли отдельное помещение. Не дожидаясь, когда девушка начнёт танцевать, Балкан нежно взял её за руку, чего раньше себе не позволял.

– Маша, надо говорить, – сказал он тихо.

– Давай поговорим, – согласилась она, не предполагая ничего особенного.

– Ты мне понравишься. Не так, как танцовщица… как женщина, – признался он, и она почувствовала его волнение.

– А как танцовщица – не «понравлюсь»? – спросила девушка с грустной улыбкой.

– И так – тоже, – кивнул он. – Прости, я по-русски… не совсем хорошо…

– Да нет, ты нормально говоришь, – отметила она, – и совсем без акцента… только слова некоторые смешно коверкаешь.

– Маша, я хотел забрал тебя отсюда… и увёз к себе.

– Нам не разрешают уезжать.

– Ты не понимают, Маша. Я тебя совсем отсюда забирал, наверное.

– Совсем? – сердце Александры застучало, как ей показалось, непозволительно громко, она приложила руку к груди.

– Что, плохо? – встревоженно спросил он.

– Нет, всё хорошо, – неуверенно проговорила она.

– Маша, ты согласилась? – уточнил он.

– Балкан, но ведь я – собственность хозяина этого клуба, – ответила Александра.

– Что «собственность»? – засмеялся мужчина. – Ты…

– Ты даже не знаешь, что здесь девушек покупают? – перебила она.

– Да, контракт… бывают условия, и тут есть. Бизнес. Я тоже есть бизнес.

– Какой? – поинтересовалась Александра.

– Мало, – ответил Балкан и сблизил почти вплотную указательный и большой пальцы свободной руки, показывая, насколько мал его бизнес, – издательство совсем немного и торговля чуть-чуть. И в Россия магазин. И ещё игра.

– Какая игра?

– О, снукер! Шары покатать. Я случайно узнавал про это место. Здесь можно играть. Мне хорошо везёт!

– А, это биллиард? На деньги?

– Да, ставки… Это снукер…

– И большие ставки?

– Дорогой клуб, высокая ставки. Но есть выше. Маша, ты со мной пойти?

– Нам даже выходить не разрешают… И визы у нас просрочены… Мы тут пленницы!

– Красивой танцовщица надо уберегать! – засмеялся Балкан. – Ты танцевать, работать долг, получать деньги, жить здесь, кушать, покупать золото, – он потрогал её руку, на которой блестел новенький золотой браслет. – Это бизнес. Всё можно… как это… подставлять под закон…

– Подвести под закон, – поправила Саша. – Но если полиция узнает, то нас депортируют.

– Может быть, – согласился Балкан. – А твоя визу мы решим…. Я, правда, не очень… знал мелочи.

– Не вникаешь в подробности, – грустно улыбнулась Александра. Похоже, ты многого не понимаешь, – с досадой добавила она. – Я тоже не все знаю, но после этого места девушек ждёт что-то очень страшное.

– Маша, я буду заплачу твой контракт, и ты пойти со мной.

– Куда «пойти»? – простодушно спросила Саша.

– Домой. Ко мне. Ты не… повозражаешь?

– Не возражаешь! – засмеялась она.

– Да, – смутился он. – Ты будешь согласен жениться со мной?

– Выйти за тебя замуж! – заливалась смехом девушка. – Вот это да!

– Да?

– Да! Если ты вытащишь меня отсюда, – ответила новоиспечённая невеста, не очень-то веря в такую удачу. – А ведь ты даже не знаешь, как меня зовут! – заметила она.

– Знаешь! Маша, – улыбаясь, возразил Балкан.

– Нет! Меня зовут Александра! Саша! Это здесь мне другое имя дали… для сцены.

– Да, хорошо, Саша. Мне так понравится тоже, – продолжая улыбаться, кивнул Балкан. Они сидели рядом на диване. Он нежно привлёк её к себе, она почувствовала тонкий аромат его парфюма и тепло его рук. Из зала доносилась восточная музыка. Он обнимал её так бережно, как никто раньше, а поцелуи его были сладкими и долгими…

– Мне пора, – забеспокоилась Александра.

– Хорошо, – согласился Балкан, – я буду поговорить Мехмед. Жди меня.

Балкан Александре был приятен, даже очень, но о любви здесь речи не шло. Да и опыт подсказывал, что не следует слишком доверять турецкому мужчине. Но так хотелось ему поверить!

Саша знала, что при отправке девушек из заведения накопленные деньги им забирать не разрешают. Танцовщиц увозят, в чём есть – как в старые времена восточные мужчины выгоняли надоевших или провинившихся наложниц. Видимо, об этом знали все обитательницы клуба. Каждая старалась надеть на себя как можно больше дорогих украшений из тех, что удалось приобрести.

Александра ждала развития событий и готовилась к ним. По совету Юльки устроила своеобразное хранилище в чашечках лифчика, спрятав там больше половины всей имеющейся у неё валюты – сколько вошло. Для остальных сбережений, которые хранила в широкой щели под подоконником, собиралась придумать что-то ещё, но не успела. Саша была уверена, что накопленного хватит на первое время, если с Балканом у неё не сложится. Во всяком случае, этих денег уж точно будет достаточно, чтобы какое-то время продержаться и вернуться домой.

Неожиданно рано утром за Александрой пришли, привели к Мехмеду. Девушка обрадовалась, подумав, что наконец-то ситуация разрешится. Но она ошиблась.

– Ты ныблагодарный дэвушька! Я всо тыбе дал! Ты развы плохо живошь? А-а? – возмущался Мехмед, брызгая слюной, – что тыбе надо ещё? Дэнги получаишь! А? Мало дэниг? А? Маме посылать, а? Хаммам тыбе, рэсторан тыбе, шопинг, массаж – всо, всо тыбе! А? Ты харашо живошь! Как прынцесса ты живошь! Ны знаишь, как бивает? А? Уйдошь – узнаешь! Полыгон такой знаишь? А? Попадошь туда – сра-азу будышь послушна! Толко мнэ такой дэвушька потом ны надо… с полыгон! Здэс здоровий надо и высолый. Да? И молодой совсэм, свэжий. А ты пойдошь плохой завыдэние потом! Быть будут, другой такой… всакий дэлать бо-лно, – уговаривал турок, постепенно успокаиваясь. – Ты молодэц, хорошо танцуешь, да? Элза крычит – ны обращай внымание, да? Главное – клыент нравытся! С клыент – прывыкнышь! Что ещё, а? Работай, да?

– Отпусти, Мехмед! Ведь ты же совсем не злой!

– Что «отпусты», да? Паспорт твой здэс! – он указал на закрытый сейф. – Ны получишь! А быз паспорт куда пойдошь? А? Иды! А?

– Если ты меня не отпустишь, то Балкан в полицию заявит! Расскажет, что вы здесь девчонок покупаете и… в проституток превращаете! Мы же танцевать только должны по контракту! Не хочу я больше тут оставаться! Не хочу! – кричала Александра. – Надоело это всё! Ты меня не заставишь! Это же насилие! За такое судить вас надо!

– А-а! Суды-ыть! – взвился Мехмед. – Ты у-умний, да? Всо-о знаишь?

– Отпусти меня, Мехмед! Балкан жениться на мне хочет!

– Ны хочит уже! Ны хо-очит! Он думал – ты арты-ыстка, танцо-овщица! Да? Балэ-эт! А ты – шлу-уха! Он так ны думал! Тыперь – думает! – для убедительности Мехмед приставил палец к голове.

– Неправда! Ты врёшь! Ты всё врёшь! – Саша схватила вазу с фруктами, швырнула в хозяина. Тот увернулся, и ваза, со звоном ударившись об угол стола, разлетелась на куски. Фрукты рассыпались по полу.

– А-а! Şeytan kadın[9]! Ах ты… дра-ань! А-а? Ы-ышь, ты-ы, – вконец разгневался Мехмед, переходя с русского на турецкий и наоборот.

Разгневанный владелец заведения постучал в стенку, и дебоширку увели, но уже не в её уютный номер, а в маленькую захламлённую комнатку в подвале с крошечным квадратным оконцем под самым потолком. Арслан применил к ней свои «методы воздействия», стараясь при этом не испортить внешний вид танцовщицы. Бил очень больно, но так, чтобы следов не осталось. Александра долго отлёживалась после очередного сеанса «воспитательной работы» на низком топчане, покрытом клетчатым потёртым пледом.

А через несколько часов её уже везли из ненавистного «элитного» заведения…

Невесёлые воспоминания Александры прервал глухой удар и скрежет металла. Оказывается, впереди идущий автомобиль внезапно затормозил, а Верзила не успел сбавить скорость, чтобы избежать столкновения.

– А-а-а, şeytan[10]! – закричал водитель.

Оба авто, ставшие участниками дорожно-транспортного происшествия, остановились.

Мужчины, живо обсуждая ситуацию, вышли из салона и отправились на разборки. Виновник инцидента спешил им навстречу, а рядом с ним семенил мальчик лет пяти, которого тот крепко держал за руку, отчитывая на ходу. Малыш мусолил в свободной ручонке леденец на палочке и громко плакал.

Каждый из мужчин пытался доказать, что именно он прав. При этом все темпераментно жестикулировали, напоминая карикатурных персонажей. Молодой папаша что-то объяснял, показывая на малыша.

– Мальчишка, наверное, за рычаг потянул, – предположила Нина. – Одна моя родственница сынишку так везла… на переднем сидении…

– Идиоты, – горько усмехнулась Нина.

Поток машин плавно обтекал место происшествия. Через несколько минут подкатил полицейский автомобиль. Теперь все трое общались со строгим блюстителем порядка.

– Нинка, а что, если к этому полисмену обратиться? А? Вдруг поможет…

– Ага… «поможет», – вяло отозвалась та. – Потом догонит и ещё раз… «поможет».

Тем временем полицейский приблизился к авто, в котором томились пленницы. Окинул взором последствия столкновения, наклонился, заглянул в салон и, увидев пассажирок, открыл дверцу с той стороны, где сидела Нина, потянув её за руку. Девушка вскрикнула от боли. Мужчина удивился, вопросительно посмотрел, о чём-то спросил.

– Помогите нам… пожалуйста! – не поняв вопроса, обратилась к нему Александра. – Позвоните в российское консульство! Мы в неволе, – она старалась говорить тихо – так, чтобы её слова не долетели до ушей Ёжика и Верзилы. Полисмен с явным интересом прислушивался к её речи. В душе Саши затеплилась надежда, сердце гулко застучало. – Мы русские. Нас везут…

Подскочивший Ёжик стал что-то бойко объяснять по-турецки.

– Расспрашивает, смотри-ка! Сейчас поймёт, что здесь не всё чисто, и сообщит куда-нибудь, – Саша уповала на сообразительность стража порядка.

Ёжик вдруг открыл переднюю дверцу и вынул из бардачка какие-то корочки, похожие на удостоверение, показал их полицейскому. Верзила тоже достал из нагрудного кармана рубашки документ и предъявил его. Все четверо выглядели вполне успокоившимися и удовлетворёнными, даже малыш весело смеялся, грызя леденец.

– Вот видишь, они уже договорились, – подала голос Нина. – И, кажется, весьма довольны…

– Да, похоже, все вопросы решены, – предположила Александра, едва не плача от досады, – кроме нашего. Иначе эти… не были бы так «довольны»!

Мужчины вернулись в автомобиль, оживлённо беседуя. Путь продолжался, как будто ничего не случилось. Александра не сразу отошла от пережитого волнения, едва мелькнувшей надежды на спасение и такого скорого разочарования.

* * *

Празднование «Зелёных святок» продолжалось. Уже в сумерках разжигали костёр, готовили шашлыки, вместе с «Перегодой» тянули песни. Надежда и не вспомнила потом, кто предложил прыгать через огонь, и кто это сделал первым, но она решила не отставать.

Благополучно перемахнув через весёлые языки пламени один раз, женщина подумала, что неплохо бы запечатлеть для истории сей знаменательный факт. Вручив свой новенький цифровой фотоаппарат Виктору Михайловичу, разбежалась и повторила прыжок. Взглянув на экран, ужаснулась: над костром парило бледно-розовое, под цвет её шёлкового костюма, пятно, отражающее траекторию незабываемого полёта.

– Ой, жуть какая! – оценил Серёга. – Надюха, тебе бы метлу в руки… для завершения композиции! Вот был бы кадр! – засмеялся он.

– Ну, ты как всегда, – отмахнулась Надежда, а сама подумала: «А ведь он прав, этот противный Серёжка! Ужас! Только метлы и не хватает. Надо ещё разок попробовать… слетать».

Перепрыгнула через яркий костерок снова, результат – тот же. Даже в голову не пришло переключить режим съёмки. После пятой попытки в момент приземления нога подвернулась, и Надя с криком плюхнулась на траву.

К ней подбежали обеспокоенные друзья-товарищи, подхватили под руки, усадили на скамейку.

– Надюха, ну вот… что ты… распрыгалась-то? – Серёга от растерянности не находил слов, – пятнадцать лет тебе, что ли!

Кто-то особо заботливый с силой дёрнул Надежду за ногу, решив, что у неё вывих. Женщина вскрикнула от резкой боли, по щекам невольно покатились слёзы. Вдруг стало понятно значение фразы «искры посыпались из глаз»: она их отчётливо увидела перед собой.

Доехав до гостиницы в районном центре, где были забронированы номера, вызвали «скорую помощь», которая почему-то не приехала. Нога отекла и сильно ныла. Откуда-то принесли эластичный бинт и обезболивающие таблетки.

«Вот ещё, буду я травиться», – подумала Надя, а вслух вежливо ответила:

– Спасибо, я лучше потерплю. Не люблю таблеток.

В номере Надежды собрались друзья. Каждый пытался чем-то помочь пострадавшей.

– Надо бы к ноге лёд приложить, – посоветовал Серёга, который, конечно же, тоже был здесь.

– Да где его тут взять-то? – озадачился Игорь Большаков, один из активистов Русского центра, преподаватель истории в университете.

– Ну, тогда хоть холодную воду, – не унимался Сергей.

Где-то раздобыли таз, наполнили холодной водой, Игорь поставил его у ног Надежды. Она не реагировала. Нога так болела, что страшно было пошевелиться.