Сказание о Прибамбассе

Ведун Каннибальский

А в это же время в стране каннибальской старая лиса, ведун ихний сидел у камина на огромном старинном кресле, украшенным черепами и всякими

жертвенными костями. Видонс этот без привычки должен у входящих вызывать жуткий страх и почтение. Старику вся эта языческая бижутерия сильно надоела. Ведун, по сути, был человеком мирным и любил перинки на диванах, подушечки. Но у людоедов необходимо было держать фасон. По легенде он слыл жестоким и ужасным магом, ел человечину, а из крови своих жертв варил зелье для силы и смелости, которое выдавали воинам перед битвой или каким-либо подвигом. Естественно, у мага крови не было никакой. Все это враки. Что он по ночам бродил и убивал, а днем разливал в чаны и варил. Но без вранья власть существовать не может. А зелье, ведун варил из гуталина с клюквой. Получалось довольно мерзко, но эффект после выпитого у каннибалов выходил ошеломляющий. Они икали, мотали головами и зверели. Видимо от гуталина. А звереть каннибалу было правильно и естественно. Все так и думали. А еще у него была большая палка клюка с изумрудным черепом. Все были уверены, что именно этой клюкой маг и совершает свои мерзкие ритуальные действия. Все это так и выглядело, но ведун думал совершенно о другом. Ему вспоминалась служба у Бамбассы. Никаких тебе ужасов, поеданий, крови и всякой подобной фигни. Ешь себе от пуза, гуляй с бабылками, пей портвейн хоть до упора. Просто рай. А обязанности. – раздай всем поровну эти смешные пыпырки и свободен весь год. Из ничего, значит. Вагон счастья! Эх.… А здесь нужно держать ухо востро. Местные аборигены все на измене. Конечно, если ждешь, когда тебя могут сожрать за любую провинность соплеменники. Эх, не ценишь, что имеешь, горестно подумал старик. И с письмом этим от Дюшеса тоже история не понятная. Понятно, что у министра с новым ведуном не сложилось, но чуйка подсказывала, что торопится вставать на какую-то сторону пока рановато. Надо было придумать, как использовать письмо в собственных интересах. Да и прошел слух по дип. каналам, что Бамбасса приказала праздник какой-то религиозный провести у себя в столице. Вот такой случай можно и использовать. И праздник посетить.… Но с чем поехать? Каменья? Золото всякое? Да этой ерунды у царицы навалом. Не интересно ей. Бамбасса была богаче многих царей и уже давно. Разгадка, где-то находилась рядом. Старый лис даже почувствовал, какое то волнение.– Надо привести с собой,…с собой привести…– заладил он, глядя на огонь в камине.– Чего у нее нет? – ведун хлебнул из бокала портвейна и зажмурился.– Да, есть у нее абсолютно все и давно, но… – Вдруг старика осенило.– У нее нет любви и она не замужем! Вот оно! Ха, ха. Он вскочил и громко захохотал. В залу вбежали дежурные охранники. Что за шум, не война ли? Ведун хохотать бросил и грозно, по привычке рявкнул, ударив оземь клюкой, – Кто не успеет убежать за две секунды, съем прямо щас! – Охранников как ветром сдуло. Хоть они и каннибалы, а жить хотелось. – Вот оно! Я устрою ее женскую судьбу и буду кайфовать на старости лет как следует. Вот ужо я на них, на благородных и отыграюсь. Ха, ха. Если не обращать на довольно карикатурное поведение старика, то следует отметить довольно острый ум и смекалку. И в его то годы. Требуется небольшое разъяснение. Наш хитрец имел в виду сына царева. Сын был как бельмо. Во-первых, он сочинял стихи, во-вторых, презирал грубый образ

жизни каннибалов и вообще, что довольно редкое явление для такой мясной страны, он не ел никакого мяса и был ярым вегетарианцем. Да, да! Именно так! Не ел и все. Отец вначале этих чудачеств сына, пребывал в ярости, потом хотел съесть в назидание потомкам, а потом просто махнул на него рукой. Так что Принц жил как хотел и звали его принц Липердоль. Вот про него старый лис и задумал свою комбинацию. Все лихо получалось. Приезд ведуна приобретал статус государственного посла, то есть становился официальным, сопровождая принца Липердоля. Он, ведун выступает в роли свахи, а с министром можно и поторговаться мол, если свадьба состоится, то его, Дюшеса страсти – мордасти он решит в рабочем порядке. А Опциолу можно сослать, куда ни будь на рудники по добыче чего ни будь вредного. Откуда возврата не бывает. А праздник ихний, как нельзя кстати. И попросту говоря, надоело нюхать это дурацкое вонючее кресло с черепами. Ну и вообще. – Время перемен. – произнес он вслух, допил бокал и пошел в опочивальню. Утро иногда бывает мудренее, проворчал старик, углубляясь в дрему.

Будни Прибамбассии

Бамбассе для праздника шили новое шикарное платье. Открытый лиф с ее впечатляющей грудью символизировал, так сказать, плодородие, узкая талия и широкие бедра отчетливо подчеркивались и указывали на … плодородие. Это не ирония, а восхищение. Так и было задумано. Ведь она, царица такой успешной и так обильно размножающейся страны, где бабылки со своими пыпырками были возведены в политическую доктрину. Ведь массовое размножение, это не шутки. Начинала Бамбасса с довольно небольшого поселения. Но жаба ела. Я бы эту жабу, да и в красную книгу. Вот кто настоящий провокатор прогресса. Итак, жаба. Царице мечталось владеть огромной страной. И что ж, это можно только одним китайцам? Ни фига! А ларчик просто открывался. Размножение, оно приятно и для тех, кто этим должен был заниматься, и для нее, соответственно Бамбассе, царице счастливого народа прибамбасского. Могущество, это количество, а не качество. И хорошо, что она это поняла с юных лет. Итак, платье. Оно получалось роскошным. С каменьями, вышито золотом, с рюшками, всякими невиданными доселе излишествовами. Произведение искусства! После таких творческих удач, надо было бы портных обязательно ослепить! Или сжечь! Что бы не позарился никто заказать копию этого чуда. Но Бамбасса была довольна и пребывала в добром состоянии. Да… Царица была готова стать главным украшением праздника. Ведь если праздник придуман не тобой, возглавь его!

Премьер-министр Дюшес восседал в своем министерском кабинете и читал бумаги. Их утром доставили хмурые военные каннибалы от старого ведуна. Пакет оказался довольно внушительным. Там оказалось личное письмо в конверте с грифом секретно и большая царская грамота от самого наследника каннибальского принца Липердоля о желании посетить невиданный праздник ее Величества и пользуясь случаем, предложить ей, значить Бамбассе, руку и сердце свое, то есть принца Липердоля! В случае такого венценосного брака, страна каннибалов входит в состав новой метрополии, союзное государство с прибамбассами. И в качестве преференции, так сказать, каннибальский народ

обязуется не есть прибамбассов, а наоборот, всячески поощрять их политику

размножения и не мешать этому приятному делу. Так же предложен компромисс в выборе повседневного меню людоедов. Вместо людей каннибалы будут поедать больших животных и преступников. Еще был пункт о вооруженных силах. Две армии, вооруженные боевыми пыпырками со стороны Бамбассы и не знающие пощады длинные клыки каннибалов. Это могучая сила, которая могла бы противостоять всем агрессорам, желающим позарится на благоденствие их, значить. Союза! Ну и в крайнем случае, можно дать солидный отпор вражеским инопланетным всяким гадам. Так что, с какой стороны не посмотри, а сплошная выгода. Прочтя грамоту, Дюшес понял, что весь смысл его жизни рухнул. Его многолетняя страсть к царице. Это ничто по сравнению с его же глупостью и не дальновидностью. Ведь говорят, ты виноват, только когда что делаешь. Не делай ничего и не будешь виноват никогда. Дюшес почувствовал великое разочарование в жизни и в своих умственных способностях. – Эх! Так мне и надо, старому козлу, эх, эх… причитал он, съежившись в кресле министра. И поплакать в жилетку не кому. Да и помощник его после загранпоездки захворал. Пролетел, правда, слушок, что стражники кражи коняги из царевой конюшни не простили. Говорят, напоили парня и пустили на хор. Так что Кора-мель пострадал за идею. Жаль парня. Да и кто он теперь? Парень ли? А если понравилось? Мда… Кто-то шепнул, что опустили куда-то. А куда опускают во время хора, шептать не стали. Эти сплетни не нравились Дюшесу. Бюллетень помощника вызывал раздражение. – Когда нужен, так и нет его, тунеядца, – думал министр и был недалек от истины. Кора-мель в этот момент лежал с забинтованной задницей у себя в комнате, тщательно забаррикадировав дверь изнутри. Историки про этот весьма унизительный во всех смыслах, но малозначительный в глобальном понимании эпизод упомянут, что мол, так, вероятно, и возникло голубое движение. Конокрадство породило сей порок! Я думаю даже, что термин опустить, тоже типа от принудительного процесса спускания с лошади. Да, парня было жаль, но история беспощадна как видно даже к отдельным частям тела.

Главный ведун прибамбасский Опциол накануне праздника решил посетить лужайку говорящего дуба и выяснить, по что он, дуб этот, решил травить население и поставлять вонючие и не ароматные желуди для порошка окуривания в религиозных целях. – Может, стареет? – подумал он тревожно, хотя дубы эти живут, в смысле растут, весьма долго. Короче, не понятная история. И поехал. На лужайке для пущей секретности, после оцепления охраны поставили глухой соломенный забор, за который и вошел Опциол к дубу. Тщательно пописав на корни, ведун расстелил дерюжку и прилег. Дуб вздохнул, крякнул и прошелестел. – Чего так давно не был? Ведун прищурился – Так к празднику готовлюсь. Завтра случится. – А для чего такая суматоха? – Тык для укрепления духа народного и всяческого сплочения. Ты лучше скажи, древесина говорящая, зачем ты две недели назад желуди свои подпортил отравою? Едва перехватил партию. Хорошо, что люди свои везде. В смысле бабылки. – Это не я! Прости, не доглядел. Хмырь какой-то обделался под о мной и убег, мерзавец. – Ты выражения то выбирай. В стране нашей хмырей нет! Лучше колись ветвистый, как выглядел, кто таков? – Двое были. Один старый, в золотом зипуне, он и сходил под меня, а другой молодой тихий, привязан был к лошади веревкой.

Только удрали в разные стороны. – Да… Ведун был озадачен.

– А спрашивали чего? Какой разговор вышел? – Да не поговорили со стариком, – захныкал дуб, – не уважили. Пришлось опосля попеть песни, что б отговориться. – Эх, мма…, задумчиво произнес Опциол и пожелав спокойной старости, встал и направился в обратную сторону. Ехал молча, думая о том, как завтра все пройдет. В воздухе он чуял некий политический кризис, и это беспокоило. Но может и обойдется. Ведун рассчитывал на силу шоу бизнеса, так сказать, и любовь к пьянству у населения. – А этот то, Дюшес, ети его, мальчишку то с правильного пути свернул, был бы муржилкой обычным, а то тут шпиона создал, эх мма.… Ну ладно, если знаешь имя неприятеля, это уже пол победы. Но разгребать всю эту лажу можно и после праздника. Сначала провести мероприятие надо. А тем временем вдали замаячили бойницы дворца, и ведун отвлекся, глядя на красивый закат, обагряющий красным всполохом очертания Бамбассового владения. – Не плохо выбрано место работы, – невольно подумалось в голове муржилки. – красотища, эх, мма…

Праздник

Вся многочисленная прислуга во дворце ненадолго замерла в коротком сне. Сон походил более на анабиоз. Ведь на рассвете уже надо было бежать разжигать печи на кухне, везти свежую снедь на площадь, забивать множество всяких там животных, птиц, резать овощи, зелень, мыть фрукты. Не спали только дежурные повара. Они следили за булькающим супер пыпырочным варевом. Блюдо это, как уже упоминалось ранее, очень ценилось в народе. После одной миски данного супчика у муржилок и бабылок начиналось веселое и весьма легкомысленное влечение друг к другу. Этакий своеобразный допинг для…, ну вы понимаете для чего. Короче, одной дозы вполне хватит на внеочередную совместную интимную глупость. Это в обычной жизни. Но маховик истории обратил свое внимание на сей продукт, как бы в глобальном аспекте. Было где-то там, наверху решено, – эта доза пыпырочного варева будет использована в полном объеме в зарождающей госпоже интриге. Редкий случай, но сама доза становится как бы персонажем грядущих событий. Но не будем забегать вперед. Рассвет уже занимался и необходимо описывать множество деталей и всяких событий, которые начинали происходить в стране Великой и Ужасной Бамбассы.

В больших оркестрах в наши времена для пущей торжественности бьют в литавры. Но в те времена таких инструментов у народа не было. А потребность бить, во что-то громко, ну хоть от радости или зачем еще была. Ну и били. Натягивали кожу от живота носорога. Да, именно носорога. В те времена вместо буйволов, лошадей, волов и быков в сельском хозяйстве для пахотных дел использовали именно носорогов. А убивали их, как только бедные животные переставали таскать по полям телеги с лемехами и плугами, ну типа, не можешь больше, иди в тираж, ну и все. Трудовой народ жалел животину, обижался. Народ серчал, что носороги переставали таскать плуги и прочие пахотные устройства. Тогда переводили этих несчастных носорогов в сферу музыкальной культуры через живодерню, где и лишали их отвратительного характера через убиение. Да, времена были варварские и нравы были простые и жестокие. Вот так в 10 часов утра на площади, в такой носорожий огромный барабан, здоровенный муржилка начал бить изо всех сил. К нему потянулись другие бродячие оркестры с дудками,

колокольцами и прочими шумовыми штучками. Ряженые бабылки стали

образовывать хороводы и петь на центрально – прибамбасском диалекте всякие обрядовые песни куплеты. Простой люд, услышав сию звуковую вакханалию, отрывался от подушек и бежал на площадь. О великая шара! Вся эта кулинарная красотища была выложена на всеобщее обозрение совершенно бесплатно. Можно было есть, пить, брать чего угодно. Так что, когда происходит шара, это и есть настоящий праздник души и тела. Ну и в наши времена шара так же прочно в почете. Когда накрыта поляна, все разворачивается быстрее, чем обычно. На площадь въехало множество телег с бочками спиртного. Их поставили по периметру, и что вокруг них началось! Боже мой! Все население, которое уже скопилось вокруг зазывно пахнущей площади, рвануло к бочкам, хватали, вырывали из рук одноразовые кружки из листьев и миски. А в уже открытых бочках сверкал и благоухал портвейн. Рядом, шипело молодое пиво. Такого количество выпивки не было никогда. Ну, может если только в честь рождения маленькой Бамбассы. Есть известная фраза – пьянству бой! Так вот она, эта фраза была придумана именно в этот день. Нет, конечно, пили люди всегда. Но такой разворачивающей прямо с утра вакханалии, я и не припомню. Всего начинался 11-й час утра. Народ уже пил и вовсю гулял, а надо было продержаться, ну хотя бы до следующего утра, а то, что за праздник. И через костры прыгать приятнее в темноте.

Как бы не было приятно наблюдать и участвовать в каком-то смысле на празднике с самого начала, следует оторваться ненадолго от событий на площади. В это же время, в разных местах было также весьма интересно. В них, в этих местах тоже готовились прибыть на праздничную центральную площадь.

В царской опочивальне, на царицу надевали новое платье. Это было шоу, может похлеще народного легального пьянства. Двадцать портних пытались засунуть царское обильное тело в произведение искусства. Царица брыкалась и даже применяла крепкие выражения. Общеизвестно, когда собираются только дамы, их выражения частенько сильней, чем в припортовом кабаке. Это с виду они ангелочки. Так вот, в этот момент там, на примерке платья ангелочков не было.

Главный Ведун был уже одет в праздничную хламиду и нервно ходил по своим апартаментам. Его помощница косоглазая Оци бегала на площадь и отслеживала ситуацию. Режиссером сего действия был приглашен заморский специалист по большим праздникам, так что чувствовалась крепкая рука независимого от дворцовых интриг профессионала. Кстати, он был не пьющий, да и как пить без пол печени. К его счастью, после 30-и лет беспробудного пьянства случилась операция. Режиссер выжил и стал примерным трезвенником. А они, эти трезвенники злющие аж жуть. Хотя, это качество непьющей души и помогало праздник держать в ежовых рукавицах.

Утром премьер-министр нашел своего помощника Кора-меля Тот уже оклемался, вид был ничего, только появилось что-то неуловимое в походке. Стал ходить этаким винтом. Анализировать его манеры у Дюшеса времени не было. Надо было закончить проверку безопасности на празднике и соблюдении этикета. Министр был очень занят. Одного только побаивался Дюшес в свете недавно

происшедших тайных событий, в связи с перепиской со стариком ведуном страны каннибальской. Но мысли про это вытеснялись большими заботами по организации праздника.

Сватовство из Каннибалии

А в Каннибалии творился переполох. Царь самой мясной страны по имени Конь Небал вышел на крыльцо дворца в окружении своей свирепой охраны, чтобы проводить дорогого сыночка Липердоля в дальнюю дорогу. Ради такого случая царь приказал зажарить в винном соусе самого лоботрясного лоботряса его царства. Им оказался, какой-то крестьянин с областного центра. При жизни о его лени и тупости в округе ходили легенды. Ну и доходились. Зато, как вспоминали в последствии старожилы, получился ведь чертовски вкусным. Принц в сопровождении старого ведуна и 100-а всадников после торжественного обеда на площади тронулся в путь навстречу своей судьбе. Делегация выглядела очень внушительно. Она неслась по лесам и полям, давя случайных прохожих и крестьян. Ведь путь пролегал в страну прибамбасскую в гости к самой царице Бамбассе! Принц был взволнован. Он должен был успеть на вечернюю кульминацию праздника. Путь предстоял не близкий.

Бамбасса, пыпырки и Любовь

Пока принц со своей кавалькадой летел по зову своего каннибальского сердца, стрелки главных курантов в столице прибамбасской уже подбирались к полдню. Это было время первого выхода царицы на большой балкон, что возвышался над центральной площадью. Речь, придуманную ведуном, Бамбасса пробежала глазами и осталась довольна. – А молодца, пишет гладко. Народ мой будет счастлив. Что я такая добрая сегодня и щедрая. – Одно беспокоило царицу. Грудь в платье сильно приподняли, и она могла выскочить на свободу в любой момент. Правда, если сильно наклониться. Но зато при удачном стечении обстоятельств, то есть, не наклоняясь, грудь эта смотрелась неотразимо. История требует жертв, – подумала Бамбасса, – буду осторожна в движениях. На площади появились горнисты и стражники. Гортанно зазвучали фанфары. Забили тремоло в носорожие барабаны. Народ возликовал. На балконе появилась царица в сопровождении премьер-министра и главного ведуна. Народ взревел. Гулко ударили длинным залпом пушки из бойниц, видимо попав в стаю любопытных воробьев. От этих залпов в небе сильно посерело, запахло барбекю из птиц и порохом. Обстановка складывалась как максимально праздничная. К балкону, снизу на большой подставке – ходуле подтащили огромный рупор. Царица подняла руку, и все стихло. Повисла такая тишина, что даже было слышно икание одного бедолаги, уже лежащего под телегой с пивом. – Подданные мои! Любимый мой народ! Вас приветствует ваша царица! – Народ тут же коротенько так взревел и обратился в слух. – Наш праздник посвящен любви, семье, крепости и мощи нашего государства! Такого крепкого, как этот душистый портвейн, который льется рекой для вас, мои дорогие прибамбассы! – Тут народ взорвался оглушающим визгом и неистово захлопал в ладоши. Царица вновь подняла руку и оборвала грохот народной радости. – Праздник разрешаю! Желаю насладиться этим красочным днем. И что бы праздник наполнился главным своим смыслом, перед зажиганием огромных ритуальных костров, приказываю выкатить на площадь чаны с ритуальным варевом из наших бесценных пыпырок и как следует распробовать! Ура! – Негромко, но чувственно крикнула царица и тут, что началось.… Поехали колесницы с факелами, скоморохи забили в бубны, зазвучала музыка из всех углов и Бамбасса величественно, довольная скрылась в дверях балкона.

Праздник разлился по площади и полетел. Да, это фантастическое зрелище, когда всем весело одновременно. А в тронном зале было накрыто много столов. Яства ломились, кубки сверкали. За столами сидел весь двор. При появлении царицы, все вскочили, крикнули- Славсь! – и подняли наполненные бокалы. – Ладно, ладно, – разрешаю я праздник, – улыбнулась Бамбасса. – Вы свои, ешьте, пейте, расслабляйтесь. Вы заслужили. – И удалилась в свои покои поправить прическу и макияж.

Принц каннибальский скакал уже целый день. На коротком привале сожрали одного воина. Он пел во время бешеной скачки, что-то неприличное и тем самым мешал мечтать Липердолю. За это и съели. Да и надо было чем ни будь подкрепиться, ведь впопыхах провизии не взяли. Да ладно. Съели и съели. Дело привычное. Принц рассчитывал к вечеру прибыть в столицу на праздник и торопил свою свиту быстрее дожевать обед. Так что парня не доели и остатки трапезы завернули в попону и взяли на потом. Надо напомнить, Липердоль мяса не ел, да и вообще есть не хотелось. Волновался сильно и как-то незаметно для себя задумчиво сжевал большой пучок укропа. Осознав содеянное, икая специей, запил водой из ручья и приказал всем в седло. Итак, принц со своей многочисленной свитой, громыхая и бряцая оружием, помчался далее, навстречу мечте.

В тронном зале вовсю гулял ближний круг двора. За главным столом, по краям, напротив друг друга восседали Дюшес и Ведун. Все внешне было как бы нормально. Народ выпивал, похохатывал, сдержанно, конечно, не быдло ведь. Кушали яства, заморские деликатесы, пили чудной напиток, откуда-то из далека по названию брага. Вдруг, к министру подбегает сзади Кора-мель и дает записку. Все переглянулись. Дюшес многозначительно посмотрел на Опциола, потом как ни в чем не, бывало, пригубив от бокала портвейн и задумался. Ну, было и было. Опять зазвучало застолье в привычном звуке. Но тут вбегает косая Оци и дает записку ведуну. Опять все затихли. И тут, как в каком то банальном почтамте, записки посыпались то на одного, то на другого. Это стало походить на спортивное состязание. Народ все более и более отвлекался от обжорства и пьянства. Он принялся недоуменно следить за сией мизансценой, позабыв оказывать знаки внимания дамам и попихивать их призывно коленками. Казалось, что в тронном зале сидят два актера, а все остальные просто зрители. Это

походило на некую постановку захолустного театра. Ведун понял, что непонятка

затянулась. Он встал, поднял бокал и произнес тост. – За процветание и

укрепление страны прибамбасской! – Все по вскакивали, зааплодировали и шумно выпили. Ситуация разредилась. За столами опять зазвучали шутки. – А закусить?! – ну и в таком аспекте. Их, закусок этих, было такое множество, что слюни текли

и глаза нежно поглаживали все кулинарные изыски и деликатесы. Да…. Но вернемся к ситуации за главным столом. Министр то не выпил, нахмурился, потом, многозначительно сверкнув глазом, и вдруг громко произнес – Тост!– Все утихли мгновенно и обернули головы теперь в его сторону.– За модернизацию и вечное движение вперед!– победоносно воскликнул Дюшес и залпом выпил свой бокал.– Все закивали и сделали то же. Правда, никто ничего не понял, в чем суть и что такое это процветание. Хмель уже ударил в бебешки, а изобилие на столах отвлекало от всякого за мудреного, практически сразу. Гур – гур возник вновь и дворовые (бедующие дворяне) опять плотно занялись праздником. Ведун сидел и соображал. – Это о чем этот увядающий интриган намекал? Какая такая модернизация? Чего задумал? Вот сволочь. – За царицу и наш прибамбасский патриотизм! – вдруг заорал Опциол, – и что б все недруги трона нашего святого как тараканы, понимаешь! Ясно вам? Соколики! – За Бамбассу и ее Величество! Ура! – протяжно заорали все, что даже Дюшесу пришлось приподняться и крикнуть коротко для галочки – Уря-я…– Тут как всегда внезапно вошла Бамбасса и услышала, что народ кричит в ее честь. – Молодцы. – душевно подумала она. Подумала и дальше, – А может, что ни будь хорошее для них сделать? Все-таки свои, родные, а как терпят, молчат. Да, повезло мне, хорошая прислуга. Да.… Хотя, посмотрим, может и передумаю.… Надо подождать, может, кто и проколется, а тут разлилась в елее. Мда… – Ведун понял, что первый акт у министра он выиграл, но ухо надо было держать востро. А Бамбассе пришло время снова выходить в народ. Уже вечерело и пора бы вывозить перед зажиганием костров чаны с варевом из пыпырок. Царица отдала приказ готовить ее личную колесницу. Кульминация гуляния ожидалась быть ярким и вкусным зрелищем. На кухне дворца, на огромных плитах стояли нереально большие кастрюли, из которых шлангами перекачивали в стоящие на телегах внизу кованые чаны с краниками. Процесс был длительным и весьма трудоемким. Берда в качестве дежурного повара тщательно отслеживала, нет ли какой диверсии, ведь Опция, тьфу, Опциол он нынче, короче оне, велели проследить. Как шел процесс? Да как шел, как положено, а количество сваренного можно было бы долить в высыхающее Аральское море и все были бы счастливы. Мда…. Такого количества варева Берда не видела никогда. Да и концентрация получилась гуще, чем обычно. Тепереча, вместо миски доза до оглупления в смысле чувствования и трепета телесного сократилась до одного глотка. Повариха тайно налила себе кувшинчик и припрятала на потом. Ну, вы понимаете, для чего женщина может припрятать такой допинг. Да, варево становилось все более и более заметной фигурой, я имею в виду конечно в историческом смысле.