Влюбляться запрещено

– Вадим, нет, – прошептала я и вздрогнула, когда его пальцы коснулись соска.

– Получу свою награду и отпущу, обещаю, – прошептал он на ухо.

А его рука продолжала сводить меня с ума, теперь опустившись ниже.

– Нет, не трогай там…

– Звучит неубедительно, – он прикусил мое ухо и по коже прокатилось горячее дыхание.

Я уже открыла рот, чтобы сказать очередное «нет» похожее на «да», но от поражения меня спас телефонный звонок.

– Да чтоб тебя… Алло? – недовольно сказал Вадим в трубку и я краем уха услышала, как собеседник сказал что-то про реанимацию, – Хорошо, держи меня в курсе.

Он небрежно бросил трубку на тумбочку и, откинув одеяло, резко встал.

– Вадим, все в порядке? – встревоженно спросила я.

– Отстань, – резко бросил он, – собирайся, я отвезу тебя с Бегемотом домой.

Такой перепад настроения выбил у меня почву из под ног. Но растерянность быстро сменилась злостью. Такого отношения я не заслужила. Быстро переодевшись и покидав вещи в сумку, я нашла Бегемота и поместила его в переноску. Горя желанием открыть дверь с ноги и уйти, пока Вадим в душе, я вдруг вспомнила о том, что его мама сейчас в больнице. О, это в его стиле, отталкивать помощь и заботу, даже если нуждаешься в ней больше всего.

Остыв и положив переноску на пол, я повесила обратно куртку и пошла делать кофе любителю потрепать нервы.

Вадим вышел из душа и сразу же обернулся на запах кофейных зерен. Через несколько минут он сидел на кухне уже одетый и бессовестно ел приготовленные мной блинчики, без тени раскаяния.

– Я поеду с тобой. Это раз. И мы еще обсудим твое поведение. Это два. – заключила я, когда с завтраком было покончено.

– По-моему ты забыла кто здесь главный.

– Если ты главный, то хватит вести себя как проблемный подросток.

– Маша, ты забываешься, – он бросил мне колючий взгляд и отставил чашку, – дважды повторять не буду. Пошли. Тебе нечего делать со мной на работе.

– Я думала ты поедешь к матери, – удивилась я.

– И не подумаю, – он резко встал и хотел уйти, но я преградила ему путь.

– Вадим, если она в тяжелом состоянии, это может быть последний шанс поговорить с ней. Неужели тебе хочется ненавидеть ее до конца своих дней?

– Ничего другого она не заслужила, еще скажи о любви и всепрощении…

– Никто не говорит, что ты должен ее полюбить! – перебила я, схватив его руку, – только простить и жить спокойно дальше.

– Эти глупые сопли оставь при себе. – он отбросил мою руку и пошел одеваться в прихожую.

Его жест окончательно меня добил. Едва сдерживая слезы, я тихо пошла следом. Нервы мои не железные и ведь собиралась не лезть к нему лишний раз. Все равно повела себя как последняя дура. Тихо глотая слезы и пряча лицо, я оделась, спустилась следом за Вадимом, села в машину и отвернулась к уже полюбившемуся окну.

– Хватит плакать, – не выдержал Вадим через несколько минут давящей тишины.

Я проигнорировала что-то среднее между просьбой и приказом, вжавшись в сиденье. Он резко свернул на обочину и повернулся ко мне.

– Ну прости, что был резок, – он потянулся взять меня за руку, – только не плачь. Давай в выходные куда-нибудь съездим? М?

Я спрятала руки, все так же не разговаривая.

– И после этого я веду себя как подросток? – его голос немного смягчился, – что мне сделать чтобы ты перестала плакать?

– Я не плачу, – шмыгнула я носом, – тебе показалось. Не могу так Вадим, честное слово не могу. Обращаешься со мной как с вещью. Захотел привез к себе, захотел выкинул обратно.

– Ты же сама домой хотела! – воскликнул Вадим.

– Хотела, но не так!

– Боже, дай мне сил, – вздохнул он, вышел из машины и открыв с моей стороны дверь приказал, – Выходи!

Я послушно отстегнулась, вышла и собралась забрать Бегемота с заднего сиденья. Отлично, он решил от меня избавиться на полпути. От обиды слезы опять потекли по щекам, но Вадим резко прижал меня к себе. Я попыталась вырваться, или на худой конец ударить, но ему было все равно. Прижав меня к машине, так, чтобы я не могла даже пошевелиться, он грубо поцеловал меня. Секунды шли, сопротивление сошло на нет и поцелуй стал нежнее.

Мимо проносились машины, подбадривая нас ненавязчивыми гудками. А я находилась в тумане. Весь мир вокруг перестал существовать, словно мы попали в приятный сон и реальность издалека пытается до нас достучаться.

– Успокоилась? – спросил он, касаясь моих губ.

Я кивнула в ответ.

– Мне нужно уехать, вернусь послезавтра утром сразу к тебе. Хорошо?

Я снова кивнула. У подъезда, я все же не смогла не сказать Вадиму о том, какую ошибку он совершает.

– Прошу, подумай о моих словах. Ведь совсем скоро, будет уже ничего не вернуть, – и прежде чем он ответил выбежала из машины.

На следующий день я вышла на работу. Зайдя сутра в любимую кофейню, мне показалось, что я не была там целую вечность. Алевтина немного переставила вещи, в книжном шкафу появилось несколько новых книг и все столики украшали чайные свечи. Одев фартук, я первым делом сделала себе кофе и с удовольствием потягивая латте, увидела непрочитанное смс с незнакомого номера.

«Доброе утро.»

Догадавшись что это Вадим, его стиль общения было сложно перепутать с кем то еще, ответила.

«Доброе.»

На этом странная переписка закончилась и чего он хотел я так и не поняла. Вскоре пришла Аленка, Галине Васильевне я дала отгул.

– Как у тебя дела? – непринужденно спросила я.

– Отличненько, – ответила Алена.

– Вы с Анатолием встречаетесь?

– Да, – она смутилась от прямого вопроса в лоб.

– Он хорошо с тобой обращается?

– Вы что! Толя во мне души не чает, даже не думайте, Мария. Он самый лучший мужчина на свете, – Аленка принялась рьяно защищать Анатолия и была крайне удивлена такому вопросу.

– Хорошо-хорошо, – я примирительно подняла руки, – просто я немного за тебя волнуюсь.

– Единственное, что мне грозит с Толей это быть в конец избалованной его подарками, – засмеялась Алена.

Я же решила промолчать, и оставить кучу предостережений при себе. Рабочий день продолжался. Я с удовольствием растворилась в рутинных делах кофейни, рисовала легкомысленные цветы и сердечки на молочной пенке и не заметила как время подошло к закрытию. Алена тоже никуда не спешила, оказывается Анатолий уехал вместе с Вадимом.

Закрыв в кофейню, мы вместе попили чаю, поболтали о том о сем. Алена с придыханием рассказывала, как у них завязались отношения. Что все началось с того букета белых роз и еще кучи романтичных мелочей. Я порадовалась, что хоть у кого–то есть нормальные отношения, у меня же до конца дней останется аллергия на желтые розы.

Оставшись одна, я прибралась немного в зале и проверила телефон. Вадим больше не писал. Не спеша вернулась домой, покормила Бегемота, загрузила стиральную машинку и к своему сожалению поняла, что скучаю по нему. Открыв шампунь Вадима, я вдохнула терпкий аромат и закрыла глаза, перед глазами сразу всплыл его образ в одном полотенце. Опомнившись, я стыдливо поставила шампунь на место.

Уже засыпая, услышала звук входящего сообщения.

«Спокойной ночи, Маша»

Прочитав короткое послание краем глаза, я заснула с глупой улыбкой на лице. Где бы ни был Вадим, он тоже скучал. Совсем капельку, но скучал.

Он обещал приехать утром и сразу ко мне. Вот только ко мне домой или ко мне в кофейню, я не поняла. Быстро приняв утром душ, я высушила волосы и озадачила себя вопросом, что надеть. Мне немного поднадоело выглядеть рядом с Вадимом оборванкой и раз нам предстоит часто вместе появляться, я решила попробовать что-то новое. Перебирая последние покупки, выяснилось, что из нового у меня в основном все те же свитера и джинсы. Конечно они не шли ни в какое сравнение с теми, что я обычно носила, но все же…

Душа требовала платья. Откинув все сомненья насчет неудобства, я достала то, в котором была на дне рождения Александра Михайловича и переодевшись пошла завтракать.

Еще какое-то время я провела с Бегемотом. После него пришлось чистить платье от шерсти, но тем не менее ждать Вадима вечно я не могла. Написав записку, что буду в кофейне, я оставила ее в двери и побежала на работу.

По пути в голову лезли нехорошие мысли, он ведь говорил, что рано приедет, а время девятый час. Отмахнувшись от них, я открыла кофейню и обслужила утренний наплыв любителей кофе. Около одиннадцати у меня появилась свободная минутка. Я проверила телефон. Вадим не звонил. Обещала ведь себе не писать ему и не звонить первой, но вдруг с ним что-то случилось и работа, если то чем он занимается можно так назвать, у него опасная. Взвесив все за и против, я все же позвонила, но телефон оказался выключен.

– Где же ты, – прошептала я.

Когда пришла Аленка, я в конец извелась.

– Привет!– я сразу же к ней подбежала, – Анатолий уже вернулся?

– Нет, он вчера писал, что возможно задержится, – опешила Алена, – Мария, все в порядке?

– Да, конечно, – я смутилась и сразу же отошла, – не обращай внимания…

Понимая как это выглядит со стороны, я предпочла скрыться за стойкой и сделать вид, что внимательно проверяю журнал оплат. В конце концов Вадим мне никто и не обязан отчитываться.

Захлопнув журнал, я досчитала до десяти – не помогло. Остаток дня ушел на то, чтобы убедить себя, что мне плевать. Это стоило двух капучино с свернувшимся молоком, одного глясе без мороженого и яблочного пирога посыпанного мукой вместо сахарной пудры…

– Мария, может вам немного отдохнуть? – встревоженно спросила Аленка.

– Наверно ты права, пойду выпью кофе, – сказала я, небрежно поправляя прядь выбившихся из пучка волос, хотя на самом деле хотелось их отодрать с корнем, чтобы никогда больше не лезли в глаза.

Налив себе любимый латте с банановым сиропом, я села за столик и меня немного отпустило. Рисуя цветочек на пенке, я думала о том как Вадиму сейчас тяжело. И ведь не признается, что на самом деле переживает за мать, какой бы она ни была.

– Ой, Мария, смотрите! – Аленка крикнула на всю кофейню и показала пальцем в окно.

Я и посетители испуганно уставились в указанном направлении, там из машины выходил Вадим. Подавив желание подпрыгнуть на месте и выйти на встречу, я осталась сидеть за столиком, делая вид, что пью кофе.

– Американо, – бросил он Аленке и подсел ко мне, – ты можешь отлучиться на час?

– Работаю, не хотелось бы Аленку оставлять одну, – пожала я плечами, разглядывая пенный цветочек.

– Мне показалось, или что-то не так? – удивился Вадим.

– Показалось, – бросила я так и не смотря на него, – и зачем я тебе нужна?

– Вот и я задаюсь этим вопросом, – он резко встал и бросив деньги на стол, собрался уйти, – к матери хотел съездить.

Мне сразу же стало стыдно за свое поведение. Удобно он все повернул, ничего не скажешь.

– Постой, сейчас оденусь, – я вскочила следом и бросив пару слов Алене, вышла за ним на улицу, – извини, я немного волновалась. Ты хотел утром приехать, а время уже третий час. И… телефон был недоступен. – я попыталась объясниться.

– Ты за меня волновалась? – удивился Вадим.

– Да, – кивнула я, – совсем немного.

– Вот как? – он улыбнулся, – а платье тоже для меня надела?

– Вовсе нет!

Но по его ухмылке поняла, что он обо всем догадался. Открыв мне дверцу, Вадим помог сесть внутрь и мы поехали в городскую больницу. Припарковавшись, Вадим не сразу вышел из машины.

– Волнуешься? – тихо спросила я.

– Нет. Скорее не уверен, что хочу ее видеть. – признался Вадим.

– Я могу зайти первой, и после рассказать, что там в двух словах, – предложила я.

– Это лишнее, – отмахнулся Вадим и вышел из машины.

За несколько лет, что я не была в больницах ничего не поменялось. Все тот же запах медикаментов, спирта и столовой еды. Длинные коридоры, печальные лица и тусклый свет из окон. Мне сразу вспомнились последние дни мамы, и показалось, что она осталась в этом ужасном месте навсегда. Мы прошли через отдел регистрации, одели бахилы и, накинув на плечи халаты, пошли по веренице узких лестниц.

– Ты побледнела, – прошептал Вадим и взял меня за руку.

– Просто неприятные воспоминания.

Это я должна была его поддерживать, а не наоборот. Теплая, уверенная рука успокаивала, напоминая, что те горести остались в прошлом. У самой двери в палату, Вадим вдруг остановился.

– Маш, зайди все же первой, – Вадим выглядел немного встревоженным.

В его глазах появились растерянность и страх, хотя несколько секунд назад он был совсем другим. Передо мной стоял не хозяин жизни, а мальчишка, волнующийся перед встречей с матерью спустя много лет.

Сжав его руку, я прошептала, что скоро вернусь, и прошла внутрь. Мама Вадима лежала в отдельной новенькой палате. На столике стояли свежие фрукты и нетронутая еда. Он явно о ней заботился, пусть и чужими руками.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, обращаясь к маленькой, сухой женщине на койке.

Она тут же подобралась и я смогла получше ее рассмотреть. Лицо и глаза отдавали нездоровой желтизной, отечные веки превратили миндалевидные глаза в узкие щелочки. Не смотря на худобу выделялся округлый, непропорциональный живот. У меня пробежал неприятный холодок по коже. От некогда красивой женщины практически ничего не осталось и вряд ли Вадим сможет ее узнать.

– Вы кто? – сиплым, пропитым голосом, спросила она.

– Меня зовут Маша, хотела узнать, как у вас дела.

– Опять из соцзащиты, – махнула рукой женщина, – передай ему, что мне ничего нужно.

Не смотря на тяжелое состояние, мать Вадима явно могла здраво мыслить и догадалась, кто за всем стоит.

– Может я могу передать ему что-то еще? – осторожно спросила я.

Она удивленно на меня посмотрела. Видимо раньше никто из «социальных работников» не приставал к ней с расспросами.

– Я хотела бы его увидеть, но не думаю, что это возможно, – настороженно сказала женщина, поправив растрепанные волосы.

– Вадим здесь и готов войти, – прямо сказала я.

Она только охнула и начала поправлять халат. Когда приготовления были закончены, я собралась уходить.

– Я наверно ужасно выгляжу, – смутилась мама Вадима.

– Сейчас я его позову, – я предпочла проигнорировать вопрос.

Ужасно, пожалуй, еще мягко сказано…

– Девочка, а ты Вадиму кто? – вдруг спросила она.

– Лучше у него спросите, – я перевела стрелки и вышла из палаты.

У меня было время подумать о ее вопросе, заданном врасплох. Думаю и сам Вадим не сможет на него ответить. Я остановилась на чем-то среднем, между содержанкой и девушкой, хотя возможно на две трети я его содержанка и на одну треть девушка… За математическими вычислениями время пролетело быстро.

Они недолго разговаривали. Вадим вышел из палаты, взял меня за руку и мы направились на выход. Он был молчалив и я сочла излишним расспрашивать о личных вещах – захочет сам расскажет.

– Ты в выходные свободна? – спросил он.

– Работаю в кофейне, – немного разочарованно сказала я.

– Давай я Алевтину выйти попрошу? А мы вместе съездим за город.

– Как-то неудобно…

– Я уверен, она будет не против.

– Хорошо, но пусть это не входит в привычку, – согласилась я и крепко сжала его ладонь.

Глава 13.

Не знаю о чем они говорили с мамой в палате, но Вадим с того момента стал немного мягче. По крайней мере мне так показалось. Мы виделись каждый день и я с нетерпением ждала выходных. На вопросы о маме он всегда отвечал односложно – да, нет, нормально. Я же дальше расспросов о самочувствии не лезла.

В субботу утром мы поехали сразу от Вадима. Бегемот был оставлен на попечение соседки. Я приготовила бутерброды, термос с чаем и мандарины. Другими словами, тщательно подготовилась к путешествию.

– А что там будет? – спросила я в сотый раз.

– Сюрприз, – коротко ответил Вадим, скрывая улыбку.

– Это дом отдыха?

– Нет.

– Частный дом?

– Увидишь.

– С водопроводом?

– Маша! – повысил он голос с укором, – через несколько часов сама все узнаешь. Дай лучше мандаринку.

– Значит частный дом со всеми удобствами, – сделала вывод я.

– С чего ты взяла? – удивился Вадим.

– Не представляю тебя в доме с туалетом на улице, баней и печкой вместо плиты, – призналась я.

– Тогда я смогу тебя удивить, – ухмыльнулся Вадим и мне сразу же стало не до шуток.

К вечеру обещали снегопад, но он заверил, что мы приедем на место гораздо раньше. Мы болтали ни о чем, точнее я в основном болтала, а Вадим терпел с улыбкой, послушно поедая предложенные мной мандарины.

Городской пейзаж давно сменился белоснежными полями и стайками жилых домов, из дымоходов которых вился дымок.

– Может стоит выйти проветриться? Ты не устал? – спросила я, когда мы были в пути уже четвертый час.

– Почти приехали, – ответил Вадим и свернул с главной дороги.

Через полчаса мы были уже на месте. Деревянный домик из новенького сруба встречал нас среди высоких сосен. Выйдя из машины я первым делом вдохнула полной грудью сладкий лесной воздух, которого нет в городе.

– Это Александра Михайловича? – задала я бестактный вопрос.

– Нет, мой, – коротко ответил Вадим и прихватив сумки пошел открывать дверь.

Я поспешила за ним. Внутри было очень уютно. Деревянный пол покрытый лаком и стены отделанные вагонкой пропитали древесным ароматом дом.

– Не снимай обувь, тут холодно, нужно еще протопить. – предупредил Вадим, а сам снял свои кожаные ботинки и одел рядом стоящие валенки.

Пока я осматривалась он затопил печь. Кроме отопления в доме были почти все удобства. Вода из скважины и электричество.

– Сума сойти, ты сам его строил? – изумлялась я.

– Да. Где-то два года назад, купил несколько гектаров и поставил дом. Раньше часто приезжал, что-то делал сам. Но времени не хватает, на большую часть пришлось нанимать рабочих.

– Да–а, – протянула я, озираясь по сторонам, словно нахожусь не в обычном деревенском доме, а во дворце, – тут так здорово, спасибо, что пригласил.

– У меня были свои корыстные мотивы, – ухмыльнулся он и увидев мой настороженный взгляд добавил, – чтобы мне варили вкусный кофе, а ты о чем подумала?

– Да ну тебя! – я махнула рукой и пошла за термосом и продуктами.

Мы попили чай, немного перекусили, а в доме тем временем потеплело. Под пристальный взгляд Вадима я сняла куртку и предстала в очередном свитере.

– Знаешь, тебе идет. – вдруг сказал он, когда я села обратно за стол.

– Что? – не поняла я.

– Свитер и джинсы, – ответил Вадим и я покраснела.

Нужно будет пометить день звездочкой. Чудо произошло, Вадим сделал мне комплимент!

– Почему ты решил построить дом? – перевела я тему.

– Люблю быть один. В городе это затруднительно, а здесь при желании можно в течении недель не встречать людей, – признался он, – следующим пунктом будет частный остров, но для этого нужно немножко поднакопить…

Я только рассмеялась в ответ. Вадим показывал мне дом, рассказывал о планах планировки. Пока что в доме была только кухня, туалет с маленькой ванной и спальня. Последнюю мне показали с особой гордостью. Она была с резным деревянным изголовьем. Мда, Вадим любил раскинуться на очередном лежбище, но у этой кровати проходной список был явно меньше чем у городской…

– Совсем недавно установили, до этого спал на раскладушке, – словно прочитав мои мысли сказал Вадим.

– То есть до этого ты не привозил сюда своих девушек? – удивилась я.

– А тебя это волнует? – резонно спросил он.

– Конечно, это же такая честь! – рассмеялась я, – может запечем зефирки?

– Может обновим кровать?

– Нет, спать еще рано.

Мы минуту пилили друг друга взглядом. Вадим сдался первым и я достала маршмелоу. За окнами давно стемнело и сквозь черные квадраты на нас взирал лес. Поежившись, я повернулась к Вадиму.

– Тут шторок не хватает.

– Все равно поблизости никого нет, – пожал он плечами. – Маш, ты зефир спалила.

– Ой!

Я попыталась вытащить шампур, но было уже поздно, кусочек некогда белоснежного зефира успел обуглиться. Мы сидели напротив открытой створки печки и молчали.

– О чем задумалась? – спросил Вадим.

– О нашем пари. – призналась я.

На несколько минут повисло молчание. У меня даже сложилось впечатление, что Вадим забыл о этом глупом споре. Он пристально вглядывался в огонь и теперь его кусочек зефира догорал на углях. А что если предложить ему отказаться от уговора и придумать что-то среднее между все или ничего.

За время, что мы провели вместе, я готова была отказаться от возможности выйти замуж. Это ведь всего-лишь печать в паспорте. Вопрос с детьми вполне можно отложить лет на пять минимум, да и пробудем ли мы вместе пять лет? За такой срок все может перевернуться с ног на голову, а жить нужно здесь и сейчас. У мамы тоже были планы на жизнь, а как все сложилось в реальности?!

Тряхнув головой, я открыла было рот, но Вадим меня опередил.

– К черту пари.

– То есть? – настороженно спросила я.

– Давай пойдем на компромисс.

– Вадим, ты не исправим! – вздохнула я, – и какое на этот раз заманчивое предложение я услышу?

– Будем встречаться как обычная пара. Я гарантирую моногамные отношения, а ты не мечтаешь о чем-то большем. По моему неплохая сделка.

– Да, умеешь ты быть романтичным. Но у меня тоже есть свое условие, – сказала я и ненадолго замолчала.

– Маш, не тормози, – с нетерпением сказал Вадим.

– Когда придет время мы расстанемся как нормальные люди. То есть никаких прощальных оскорбительных подарков, букетов желтых роз и прочих пафосных поступков, – я предпочла разжевать ему все детально, – Мы лично должны будем друг другу сообщить, что все кончено, желательно без посторонних.

– Не пафосных, а красивых и щедрых жестов, – поправил меня Вадим и мне захотелось ударить его шампуром, – Тогда по рукам?

Он протянул ладонь. Этот простой жест должен был символизировать согласие, но я не торопилась идти на встречу. Что терял Вадим, идя на компромисс? Терпел небольшие неудобства и только. В моем же случае на кон было поставлено куда больше. Но чувства к нему были сильны. Мне хотелось рискнуть, чтобы проверить верны ли мои догадки на его счет. Ведь тогда я могла получить куда больше, чем потеряю.

Я с сомнением вложила свою ладошку, и его пальцы тут же стальной хваткой дернули меня на себя.

– Вадим, я могла тебя поранить! – пискнула я, когда рука с шампуром описала петлю в воздухе.

Он мягко забрал его из моих рук, словно я была нерадивым ребенком и прижав к себе поцеловал. От тепла и нежности по коже пробежали мурашки, но Вадим неожиданно отстранился.

– Что ты делала с Волковым в том ночном клубе? – спросил он и его глаза опять похолодели.

– А? – я все никак не могла привыкнуть к таким перепадам в настроении Вадима.

– Я хочу знать, почему он лапал тебя. Немедленно, – начал он, но увидев мое выражение лица предусмотрительно добавил, – раз уж мы теперь встречаемся.

Мне не хотелось рассказывать о том, как я вляпалась в неприятности, как Иван поиграл на его чувствах и чувствах Оли, но выбора не было. Рано или поздно Вадим все равно бы узнал с его подачи. Запинаясь я рассказала о том как хотела помочь Оле, как она потом все же вернулась к Ивану, то ли желая меня спасти, то ли вернуть обратно свое чудовище. Вадим только слушал и не мигая смотрел на огонь в дверце печи.

– Мне жаль, если из-за меня ты поссорился со своим другом, – закончила я свой рассказ.

– Волков никогда не был моим другом, – ответил Вадим, – о чем ты только думала, влезая в его отношения с женой, – начал он распекать, – почему сразу не пришла ко мне?!

– А ты сам не догадываешься? После того как ты обращался со мной как с вещью, с чего я должна была рассчитывать на твою помощь?! – я тут же вырвалась из его рук и нервно заходила по комнате.

В очередной раз идиллия между нами оказалась недолгой.

– Ладно, прости, – попытался успокоить меня Вадим.

– Что значит прости? Кто ты такой, чтобы упрекать меня? Я совершенно ничего не знаю о твоем мире и просто стараюсь поступать правильно. Это вам всем плевать на то, что он делает с Ольгой, а мне нет!

– Маша, это ее выбор, неужели ты еще не поняла? – Вадим устало потер виски и запрокинул голову, – Я скажу это всего один раз. Волков мой враг и игра в друзей это только для Александра Михайловича. А на самом деле мы ищем способы, как бы друг друга подсечь. Та потасовка по пути с дня рождения, мое ранение – все это его рук дело, понимаешь?

– Но зачем? – искренне не понимала я.

– Сама не догадываешься? Ради власти и денег. Многие из нашего круга считают, что я недостоин быть приемником Александра Михайловича и Иван этим пользуется. Для тех кто привык жить по понятиям, я всего-лишь пригретый оборвыш!

Под конец Вадим повысил голос. Повисло тяжелое молчание и я не знала, что сказать. Он выглядел как натянутая струна – коснись и она лопнет. Я села рядом, уставившись в одну точку на стене. Сколько мы встречаемся? Минут пятнадцать? А уже скандал.