Рай начинается вчера

Городской общественностью не единожды поднимался вопрос о постройке у родника кафе, но лишь с началом строительства у небольшой деревни кирпичного завода вопрос был решен окончательно. Тогда-то вместе с асфальтной дорогой, связавшей объездную трассу с заводом, построили и кафе, название которому было дано самой природой.

Кафе славилось отменной кухней. Кормили здесь сытно и недорого. В летнюю пору возле кафе как из-под земли вырастал небольшой рыночек, где местные жители подрабатывали, продавая задешево нехитрые продукты со своих подсобных хозяйств.

С началом перестройки, когда начало лихорадить промышленность, кирпичный завод, с трудом буксуя, буквально выживал, сокращая рабочие места. «Вахтовок», возивших рабочих, становилось все меньше и меньше. Меньше становилось и дальнобойщиков, а о туристах не было и речи. И кафе постепенно начало приходить в упадок. При начале дележа государственного имущества некий чин из ОРСа прихватил кафе вместе с пятью магазинами. Кафе он вскоре продал как нерентабельное. Новый хозяин мечтал превратить «Родничок» в новый «Лас Вегас», но мечте «великой» его не суждено было сбыться. Он только и успел, что сделать внутри кое-какие перестройки в виде отдельных кабинетов и прочей дешевой лабуды да притащить пару биллиардных столов, купленных за бесценок из разграбленной биллиардной парка культуры. Дальше этого дело не пошло. В своем же кафе он сам и проиграл его в «очко». В последствии кафе, меняя хозяев, как шлюха клиентов, еще несколько раз переходило из рук в руки, и наконец досталось Слону. Место Слону понравилось, и он сделал его своей «резиденцией». Поначалу там пытались даже что-то готовить, но слава о былой кухне «Родничка» была уже потеряна. Проезжавшие теперь давились здесь лишь сомнительной свежести блюдами. Да Слон особо и не стремился накормить страждущих. Одним словом, он сделал здесь катран, куда съезжались не только местные картежники, но и различные любители острых ощущений со шлюхами всевозможных мастей. А что?!! Место тихое. На выезде из города. И если, не дай боже, кипиш какой-то, и уйти можно. Но недаром слухом земля полнится. Слава о кафе пошла нехорошая. Местные жители и проезжающие старались теперь там не задерживаться, хотя люди Слона никого из посторонних не трогали и не гнали.

– 18 -

Брат сестру…

Подойдя к зданию кафе, я постучал ребром монеты по стеклу входной двери. Резкий звук ее, быстро растаяв, затих. Я постучал еще несколько раз, прежде чем услышал внутри неторопливые шаги и увидал подходившего к двери человека.

– Зачэм стучыш?!! – глухо раздалось за дверью.

Через немытое стекло двери на нас смотрел восточной наружности мужчина. Приблизив лицо к стеклу, я, показав рукой на дверь, громко крикнул:

– Открой, командир!

– Шо хочыш? – лениво зевнул тот. – Нэ выдыш, …закрыта…

Указав рукой на стоявшую позади нас машину, я снова крикнул:

– Лук… Лук привезли, командир!

Еще раз зевнув, мужчина, нехотя потянув засов, приоткрыл дверь.

– Лук привезли, командир! – заискивающе улыбаясь, вцепился я рукой за дверь, вставив в образовавшийся просвет ногу. – Лук привезли!

– Какой… лук? – равнодушно спросил он. – Зачэм?

– Итальянский! – встрял в разговор Лешик. – «Чиполлино»! Слыхал?!! Шашлык-машлык жарить будешь, хозяин!

Мужчина, посмотрев на нас утомленным взглядом и еще раз сочно зевнув, лениво произнес:

– Сказал тыбэ,… завтра прыды!

– Какой… завтра! – потянул я на себя дверь. – Сто верст тарахтели! …Слон же заказывал!!!

Имя Слона подействовало.

– Зайды… Адын, – подумав, произнес он, слегка распахивая дверь. И увидав, как следом за мной в кафе щимятся Лешик с Сухим, чуть оживившись, попытался их остановить:

– Э…э! А ты куда! Ты че, нэ понал?!! Гаварю, адын!

– Да это со мной, командир! Чтобы скучно не было! – обворожительно улыбнулся я ему и добавил: – Ну… а что,… лук брать?!!

– Давай… Пашлы, – повернувшись, пошел он через вестибюль.

Стараясь не отстать от него, мы молча двинулись за ним следом.

Войдя в уютный зал, освещенный лишь слабым едва пробивающимся через толстые шторы утренним светом, я осторожно нащупал за поясом теплую ребристую рукоятку пистолета.

«Этого… надо валить на входе, – еще несколько волнуясь, подумал я. – Затем врываемся, и остальных сразу внутри! Их не больше трех-четырех должно быть!.. Справимся!»

Но внезапно вспыхнувший сбоку мягкий свет нарушил мои планы. «Твою мать!» – ругнулся я про себя и, отдернув руку от пистолета, взглянул в сторону света. За стойкой бара я увидал еще одного кавказца.

– Кто такие, Резо? – звякнув бутылками, спросил он идущего впереди нас мужчину.

– К хазяыну. Таргаши. Лук прывэзлы, – не останавливаясь, ответил Резо.

Пройдя через зал, мы подошли к двери, и Резо, открыв ее, вошел в комнату. Когда мы нестройной стайкой вошли следом и остановились, я мельком огляделся.

В прокуренной, слабо освещенной комнате стояло несколько столов, укрытых зелеными скатертями. За одним из них, под низко подвешенным абажуром, сидело трое. По центру стола сидел крупного сложения гигант с окладистой бородой. «Слон!» – сразу узнал я его (фотографию Слона мне показывал Варрава).

Красивые черты его лица несколько портил нос, напоминающий как бы обрезанный хобот слона. Видимо, из-за него он и получил свою кличку.

Приподняв припухшие веки, Слон недовольно пробуравил нас взглядом:

– Кто такие? – тихим голосом спросил он Резо.

– Таргаши, – ответил Резо и, подойдя к столу, забулькал минералкой, наливая ее в стакан, – лук прывэзлы.

– Какой лук? – не понимая, спросил его Слон.

– Хароший, – ответил Резо и, жадно отхлебнув из стакана, добавил: – Италянский! Чи… чи.... – безуспешно попытался вспомнить он название.

– «Чипо», – подсказал ему из-за моей спины Лешик. – Итальянский. Чисто в натуре из самого Мадриду!

Я их почти не слушал. Мне не давал покоя человек за барной стойкой. Пока он не войдет в комнату, стрелять не имело смысла.

«Всегда не так, как думаешь! – мелькнуло в голове. – Ну, ничего. Ничего… Выровняется! Потянем время. Вот только Сухой! Сухого они могут узнать! А в общем, что Сухой?!! Ну если кто и узнает, не будут же они сразу шмалять. Не паникуй, Саша, не паникуй!!! Опередишь их! Опередишь!»

– Ну что, хозяин! Лук выгружать?!! – подыгрывая Лешику, старался прикрыть я Борю спиной.

– Сколько хочэшъ? – помозолив нас взглядом, равнодушно спросил Слон.

– Так надо товар поглядеть, хозяин! – улыбнулся я ему, слыша как сзади, звякнув бутылками, вошел кавказец, разговаривавший с Резо в зале.

«Давай, давай, проходи!!! Проходи!» – мысленно просил я и, освобождая ему дорогу, сдвинулся несколько вбок. Но тот, пытаясь удержать в своей охапке бутылки, несколько замешкался, сбивая тем все мои планы.

Стараясь не вызывать подозрения, я, освободив проход кавказцу, снова заискивающе улыбнулся Слону:

– Так что, хозяин?!! Товар будешь смотреть?!!

Слон еще не успел мне ничего ответить, как сидевший рядом с ним пожилой мужчина, не сводивший с меня своего взгляда, наклонившись к нему, что-то зашептал ему на ухо. Внимательно наблюдая за ними, я увидел, как полусонное выражение в глазах Слона моментально испарилось.

«Все!!! Попали! – пронеслось в голове. – Сейчас начнется!» Не отрывая взгляда от Слона, я начал медленно подводить руку к пистолету и, одновременно повернув голову к шоркающемуся сзади нас кавказцу, улыбнулся ему:

– Проходи, командир! Проходи, а то уронишь!

Но тот, пытаясь удержать в своих руках бутылки, даже не посмотрел на меня.

«Первого его!!!» – коснувшись рукояти пистолета, лихорадочно подумал я, но Слон опередил мои намерения.

Широко улыбаясь, он поднялся во весь свой огромный рост и, разведя в стороны руки, радостно проговорил:

– Какой гость! Сам Михай пришолъ! – и отодвинув ногой стул, двинулся в нашу сторону.

Ситуация скомкалась. Улыбнувшись, я сделал шаг навстречу ему.

– Давно хател встрэтытся с табой, брат! – подойдя ко мне, приобнял он меня за плечи. – Давно!!!

Рядом с ним я ощутил себя карликом.

– Прахады, дарагой! – продолжал говорить Слон, обнимая меня. – Прахады! Многа харошыга слышял а тэбэ! Всо нэкогда и нэкогда встрэтытся била с табой! Дила!!! Но, как гаварытся, иеслы гара нэ идот к Магомэту…

– Ну, кто из нас гора, всем понятно! – перебил я Слона, похлопав его по спине.

Люди Слона, приняв шутку, доброжелательно заулыбались.

– Ну чо ты стаыш?!! – нетерпеливо сказал Слон мужчине с бутылками. – Давай, каняк нэсы! Нэ выдэш, какые госты! – пожав руки Сухому и Лешику, Слон указал на стол – Прахадытэ, дарагые! Садытэс!

Пока мы усаживались, как по мановению волшебной палочки, со стола были убраны пустые бутылки, набитая окурками пепельница, и вместо них появились три бутылки коньяка и фрукты.

– Чо прывэло тэбэ, брат?!! – усаживаясь напротив меня, радушно спросил Слон, скользнув взглядом по Боре Сухому.

«..Узнал Борю!!! …Лоханулись!!! Лук привезли! …Все он понял! Ну, ничего, поиграем!», – подумал я и ответил:

– Бессонница, брат! Бессонница.

– Плахой балэзэнь!!! – разливая коньяк по стаканам, сочувственно сказал Слон, покачав головой. – Савсэм плахой! Сам знаю!

Когда коньяк был разлит и мы, чокнувшись, выпили, Слон откусил яблоко и, икнув, участливо продолжил:

– Мы прагоным, брат, тваю бэссоныц! Сэчас харашо пасыдым и паэдым в адно мэсто…

Слушая Слона, я увидел, как его люди многозначительно заулыбались.

Снова икнув, Слон продолжал говорить:

– Йэст у мэне адын хароший мэсто! И там твой бэссоныц не будэт балэт, брат!

Грустно улыбнувшись, я посмотрел Слону в лицо:

– Боюсь брат, что мою бессонницу так просто не прогнать! От большой тоски она у меня. Вот потому я у тебя совета спрашивать и пришел.

– Савэта?!! – несколько удивленно взглянул он на меня, и я увидел, как его припухшие от пьянства глаза, перестали светиться от непередаваемого словами счастья. – Какой савэт я магу датъ тэбэ, брат?!! Знаю, у тэбя савэт бэрут!

Достав из лежащей на столе пачки сигарету, я, закурив, пристально посмотрел на него:

– Все же я хочу спросить у тебя, брат. Как бы ты поступил на моем месте, если бы кровно опозорили тебя?!!

Ни один мускул не дрогнул на лице Слона:

– О какой крови ты мэнэ гаварыш, брат?!! Кто мог апазорыть тэбя?!!

– У меня сестру убили! Единственную сестру… – продолжая пристально смотреть Слону в лицо, спокойно произнес я. – Слышал?!! Жестоко убили! И мне нужны головы этих людей. Не подскажешь,.. как мне найти их?

Слон пошевелился на стуле, как на раскаленной сковороде, но совладал с собой:

– Мэнэ очэн жал, брат, твой бол!!! Павэр, очэн! Но я нэ панымаю, о чем ты мэнэ гаварыш!

– Понимаешь, Слон! – вмешался в разговор Лешик. – У него, – кивнул он на меня, – была сестра! А у тебя есть брат! Так?!! Ну так вот! Твой брат его сестру и прижал к кресту. Улавливаешь, брат?!!

– Э-э-э!!! – презрительно посмотрев на Писаря, покачал головой Слон. – Какой ты мэне брат?!!. Гыб-б-бон ты, а нэ брат! Маму я тваю,.. – грязно выругался он, и я увидел, как его люди насторожились.

Сидевший сбоку стола парень встал и, скрестив руки на груди, настороженно наблюдал за нами. Я видел, как его ладонь нащупывает под курткой пистолет. Стараясь не выпускать его из вида, я тихонько тронул ногой ногу Сухого. Боря убрал свои руки со стола, скрестив их на животе. Один Лешик, ни на кого не обращая внимания, беззаботно хохотнул:

– Во,.. в натуре, чудеса!!! Мне мама все втирала, что меня аист в капусту принес, а меня, видать, «шимпанидзе абезян» в мандарины подбросил!

Слон незлобно усмехнулся и, откинувшись на стуле, повторил:

– …Гыб-б-бон тэбя в банан падбросыл! Гыб-б-бон!!!

Его люди весело захохотали, а Лешик, подыгрывая Слону, смеялся вместе с ними.

Еще никто ничего не понял, как бритва в руке Писаря, матово блеснув лезвием, едва заметно описав в воздухе дугу, прошлась под бородой Слона, и я увидел, как удивление в его глазах в мгновение сменилось осознанием ужаса. Ужаса, произошедшего с ним. Его глаза захлестнуло страхом и болью. Испарина бисером покрывала его быстро белеющее лицо. Слон захрипел, схватившись руками за шею, но кровь, вырываясь из его разрезанного горла, прорывалась через его пальцы, как через плотину вода. Мощное тело его задергалось и стало заваливаться назад. Еще до того, как оно упало, я, выхватывая пистолет, отбросив стул, вскочил на ноги, мельком увидев, как вскакивает из-за стола и Сухой.

Через несколько секунд все было кончено! Бессонная ночь и алкоголь не добавили людям Слона резвости. Только один из них успел достать пистолет, так и не успев выстрелить. Когда затихли звуки выстрелов, я увидел, как Лешик, поднявшись с корточек и посмотрев на лежащего Слона, все еще охватывающего свою шею липкими от крови руками, тихо сказал:

– Свою маму надо было… – и, плюнув в его угасающие глаза, добавил: – Дешевле было бы, братела!

– Быстро, наших! – ни на кого не глядя, осиплым голосом приказал я, и Боря с Лешиком торопливо, словно убегая от этого страшного места, вышмыгнули из комнаты, оставляя меня одного. Пороховые газы, смешавшись с запахом крови, вызывали тошноту. Отойдя от стола, я задел ногой гильзу и она, тихо звякнув, откатилась в сторону. Я видел, как из ее горловины едва заметно еще выходили остатки порохового газа. Было дико осознавать, что еще мгновение назад лежавшие без признаков жизни люди были живы! Еще мгновение назад они думали, смеялись, разговаривали! А теперь их тела неподвижно лежали, словно сложный механизм внезапно остановившейся машины, уже не работающий, но еще теплый, еще издающий какие-то непонятные звуки. Взяв со стола бутылку с минералкой, я отпил прямо из горлышка, и мне стало несколько легче, но тошнота не прошла. Не успев отдышаться, я услышал быстрые шаги и увидал Писаря, за которым, держа автомат стволом вниз, торопливо семенил Рыжий. Увидав трупы, Рыжий приостановился, но, переборов себя, прошел вглубь комнаты. Веснушки на его лице поблекли. Мы молчали, не глядя друг на друга. Вторыми, таща побулькивающую канистру с бензином, появились Сухой с Кислым. Поставив канистру на пол, Кислый, учащенно дыша, выпрямился, с ужасом посмотрев на убитых людей. Я видел, что от тошнотворного запаха смерти ему становится плохо.

– Стреляй! – кивнув в сторону лежащих тел, сухо приказал я ему.

– Стрелять?!! Но… они… – растерянно переспросил он, слабо махнув рукой.

– Шмаляй, Кислый! – просипел на него Лешик. – Язык короче будет!

Кислый затравленно огляделся и, скривившись, как от боли, подняв «Наган» выстрелил в грудь лежащего ближе к нему тела. Пуля, ударив в темную от крови рубаху, резко рванула ее, от чего тело дернулось, и я увидел, как Кислый, побледнев, покачнулся от отвращения. Стоявший рядом Рыжий, все поняв без слов, подняв ППШ, дал короткую очередь по другому телу. Выброшенные ППШ гильзы, весело зазвенев, покатились по полу.

– Уходим! – взглянув на Сухого, кратко сказал я, направляясь к двери.

Боря, кивнув, наклонился над канистрой, открывая ее. Проходя мимо неподвижно лежащего Слона, Рыжий, взглянув на залитые кровью золотые часы на его руке, склонился над ним, пытаясь их снять, но шедший за ним Писарь не дал ему этого сделать.

– Котлы не тронь!!! – зло бросил он, резко оттолкнув Рыжего. – Шевели копытами… Крыса!

Выйдя из комнаты, мы еще торопливо шли к выходу через зал, как сзади послышался звук вытекающего из канистры бензина. При этом звуке Кислого стошнило, и он, оперевшись рукой о стол, вырвал.

– Давай, Паша! Давай! Уходим! – поторопил я его, и он, покорно кивнув, пошатываясь, как пьяный, пошел за мной.

Выйдя на улицу и отдышавшись, Павел, с ужасом посмотрев на открытую дверь кафе, быстро вытер губы рукавом ватника и, словно прячась, сел в машину, вцепившись побелевшими пальцами в руль. Через лобовое стекло я, нервничая, смотрел, как в дверях, разбрызгивая останки бензина, показался Сухой. Швырнув пустую канистру вглубь холла, он, суетясь, поджег коробок спичек и, перекрестившись, бросил его на пол. Когда пламя весело побежало внутрь кафе, Боря затравленно посмотрел ему вслед и, не выдержав, рванул к машине.

– Гони! – впрыгивая в салон, возбужденно дыша, крикнул он.

Кислый, не ожидая повторного приказа, нервно рванул с места, и мы помчались в сторону кирпичного завода.

– Гори, гори, моя страна! – оглянувшись назад, весело пропел Лешик, но ему никто не подпел – шутить никому не хотелось.

Проскочив мимо небольшого леска, мы вскоре увидели сиротливо стоявшую у обочины машину Бэди. Желтые листья, красиво кружась в воздухе, падали на ее черный корпус, от чего она напоминала приготовившегося к прыжку леопарда. Видя, что мы подъезжаем, Бедя, явно волнуясь, выскочил из нее нам навстречу. И когда Кислый резко притормозил, он, вырывая из наших рук оружие, которое мы быстро подавали ему, стал, суетясь, укладывать его в мешок.

– Как?!! – не глядя на меня, сиплым голосом спросил он, бросая мешок в свой багажник.

Не ответив на его вопрос, я торопливо сказал:

– Стволы топи раздельно. Как трасса?!!

Бэдя, нервно кивнув, так же торопливо проговорил:

– Никто не проезжал! Все чисто! – и добавил, обращаясь к Кислому: – Гони мимо поселка… По прямой! Там выскочишь за постом ГАИ!

Кислый, ни на кого не глядя, рванул с места, зацепив второй знак «Проезд запрещен», поставленный Бэдей.

– 19 -

Кто боится, тот гибнет

Увидеться с Варравой я смог только через три дня после случившегося. Варрава уезжал из города по делам, но я хорошо понимал, зачем он уезжал. «Подозрение от себя отводит. Мол, не при делах! – размышлял я. – Неужели он думает, что братья Слона не поймут, откуда ветер дует?!! Ведь ясно же как Божий день, кто за этим стоит. Непонятно только, – жгла меня мысль, – как Варрава поведет себя, если ему на хвост наступят? Что тогда он будет делать?!! Возьмет и отдаст меня на заклание, как козла отпущения?!! А смысл? Какой ему от этого смысл? Это, что, спасет его?!! Не-е-т, не спасет! Это только на время оттянет час расплаты. Ну, допустим, от меня он может избавиться, как ящерица от хвоста! Но вместе со мной придется отдать всех, кто виновен в смерти Слона. Всех! И другого здесь не дано. Одним мной ему не откупиться! А своих людей под нож положить – это не так просто! Не один он на свете Господь Бог! Как другие братки еще на то посмотрят?!! А они могут ох как посмотреть! В данном случае он между двух стульев не усидит», – рассуждал я, успокаивая себя.

«Я думаю, что он это тоже понимает… Он далеко не глуп! Очень не глуп! – подумал я о Варавве. – Он с кондачка ничего не делает и прекрасно осознает, куда ввязался! Он прекрасно понимает, с кем ему придется бодаться!»

Но все это я мог только предполагать, точно я не знал ничего. Одно я знал точно, что брат Слона, Акиф, ища виновных, уже рыщет по следу.

Варрава встретил меня, приветливо улыбаясь. Мы долго говорили с ним, и он, внимательно слушая меня, изредка задавал вопросы. По его вопросам мне было понятно, что в общих чертах Варрава был уже хорошо осведомлен о случившемся.

– Ну что сказать?!! Чисто сработано! Ничего не скажешь! Очень дерзко! Очень! – выслушав, похвалил он меня, и я поймал себя на мысли, что мне была приятна его похвала.

– А ты, Михай, опасный человек! – очень внимательно посмотрев на меня, неожиданно сказал он. – Не хотел бы я быть твоим недругом.

Я, взглянув на него, криво усмехнулся:

– А ты не будь им!

Улыбнувшись в ответ, Варрава открыл коньяк.

– Давай выпьем с тобой за успех! За то, чтобы он и дальше сопутствовал нам в нашем нелегком деле.

Чокнувшись, мы выпили.

– Да-а! Как бывает! Казалось, ничем не пробьешь! Скала! – намекая на Слона, с удовольствием откидываясь на спинку дивана, промурлыкал он. – А как говорится, «Конец подкрался незаметно и тихо лег у ног владыки!» – и, закурив, добавил: – Жаль, что Акифа с братком не было! А то достали бы всех одним махом!

– Достанем! – тоже закуривая, ответил я. – И чем быстрее, тем лучше.

Варрава, подавшись вперед, внимательно посмотрел мне в лицо:

– Это ты о чем?

Игнорируя его вопрос, я спросил в ответ:

– Скажи! А если бы напали на нас, сколько нам понадобилось бы времени, чтобы выйти на след виновных?

– Что ты хочешь этим сказать? – не отрывая от меня взгляда, подозрительно спросил он.

– Ты прекрасно понимаешь, что я этим хочу сказать, – ответил я. – Максимум через несколько дней Акиф выйдет на нас! Выйдет и нанесет удар!

Мне показалось, что Варрава внутренне поежился.

– Ну и,… что ты предлагаешь? – настороженно спросил он.

– Я предлагаю нанести удар первыми! Первыми! Пока они еще растерянны! Пока их амбиции не дают им трезво мыслить!

Варрава недовольно полоснул меня взглядом:

– Нам сейчас, Михай, надо не высовываться! Понимаешь, о чем я говорю?!! Не вы-со-вы-ва-ть-ся! И не вздумай без моего ведома что-то предпринимать! Не вздумай! Я буду решать, что и когда делать!

– Я не против, Варрава! – смягчая обстановку, спокойно сказал я. – Я не собираюсь идти тебе поперек. Я хочу, чтобы ты правильно оценил ситуацию. Акиф очень опасен! Очень! И он жаждет крови виновных! Это дело чести их семьи! И в данном случае от него не откупиться и не договориться. Его просто необходимо убрать! Только тогда можно будет обойтись малой кровью… Только тогда! Эдик – не то! Так себе! – сделал я неопределенный жест рукой. – Его слушают, потому что за ним стоит Акиф. Без Акифа он не сможет противостоять нам.

Варарва, поднявшись, подошел к окну, а затем спокойно сказал:

– Михай, я и сам знаю, что положение опасное, но мое решение будет твердым. Нам надо затаиться и выждать. Пусть ищут! Доказать нашу вину им будет непросто. А если ударят, – сделал он паузу, – врасплох нас не возьмут! А там мы и развернемся!

– Ну что же,… так тому и быть, – сказал я, задавив окурок в пепельнице. – Тебе виднее!

Варрава, стараясь не смотреть на меня, молча разлил в стаканы коньяк.

– Я еще подумаю, а сейчас давай лучше выпьем, Михай!

Пить мне не хотелось. Я чувствовал, что он не доволен нашей беседой, не доволен собой, не доволен мной, но, ободряюще кивнув ему, я взял стакан.

– Давай.

Прощаясь со мной, Варрава, успокаивая себя, еще раз повторил:

– Не будем суетиться, Михай! Как говорится, «Пожуем – узнаем»!

– Если успеем! – выходя из комнаты, не сдержавшись, ответил я ему.

В этот же день после разговора с Варравой я встретился с Борей. Мы приехали с ним к реке и, глядя на ее спокойные серые волны, долго молчали. Выглядел Боря подавленным.

– Ты знаешь, – наконец, тихо сказал он, – что-то тоска загрызла меня, Сашок! Нет-нет! Не страх, – поспешно добавил он, – а тоска!!! Когда с Настюшей случилось, думал, не выживу. Хотелось разорвать и Эдика, и Слона!.. И весь мир! Ничего, кроме своей боли и ненависти, не чувствовал! Ничего! А когда все произошло, – поежился он, приподнимая воротник куртки, – никакого удовлетворения! Никакого! Одна грязь и тоска!

– Ты не думай, – взглянул он на меня, – я тебе очень благодарен, Саша, что пошел за меня. Очень! Я теперь понимаю, что сам я ничего не сделал бы. Не смог!… Но лучше бы ты не пошел… – и, помолчав, он добавил: – Я не только себя замарал, но и тебя на такой грех подвел!

Достав пачку сигарет, Боря попытался неловко закурить. Молча чиркнув зажигалкой, я поднес огонь к его сигарете.

– Знаешь, Саша, – затянувшись, продолжил он, – не хочу я больше никому мстить! Не хочу смерти и Эдику. Бог ему судьей будет! Не мне было это решать! И не мне, видно, судить было! Не мне! Ты знаешь, – убитым взглядом посмотрел он на меня, – когда огонь побежал по полу, во мне что-то оборвалось… Да и Настя… – тяжело вздохнув, прервал он себя.

– Что, Настя?!! – не поняв, переспросил я.

– Снилась она мне после, – снова поежился Боря. – Снилась Настенька! И все плакала, словно просила: «Не надо, дядя Боря! Не надо!»

– Тебе уехать надо, Боря, – тихим голосом сказал я. – Возьми сестру, и уезжайте! Хотя бы на пару месяцев. Пока все не уляжется.

Он с тоской взглянул на меня, и по его взгляду я понял его немой вопрос.

– Да, Боря! Я не шучу! Завтра же уезжай! На кого первого они выйдут, так это на тебя. А я сейчас не смогу тебя прикрыть! Ты не в группировке… И поверь мне… Нам скоро самим несладко будет…

И мы опять замолчали, глядя на реку.

– Да пусть выходят, – равнодушным голосом нарушил молчание Боря. – Устал я от всего! Всю жизнь только и делаю, что бегаю, как дворняга. То от одних, то от других!

И, снова тяжело вздохнув, замолчал.

Назад мы ехали молча. Говорить не хотелось, каждый думал о своем. Остановившись на пустынной остановке, я достал из бардачка сверток и протянул его Боре:

– Возьми. Здесь деньги и ствол.

Боря, грустно взглянув мне в глаза, попытался неловко обнять меня своей калеченой рукой.