Путь Дракона. Том 3. Атака

– Ты должна поесть, – сказала она, придвигая ко мне поднос.

Я с жадностью выпила всю воду, но вид еды вызывал тошноту.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась я.

– Триш, – представилась она.

– Меня зовут Алариэль.

– Я знаю, – она кивнула головой и на всякий случай уточнила. – Я человек. Поешь.

Я отломила кусочек хлеба и обмакнула его в густую мясную подливку.

– Эй, кто-нибудь, принесите воды! – крикнула она, повернув голову к двери.

Через некоторое время в комнату вошел черный с большой бутылкой воды в руке, молча поставил ее на столик и вышел.

– Кто они? – я кивнула на дверь.

– Крэммы? Мутанты, – она безразлично пожала плечами. – У нас тут всех понемногу, инкаров, оборотней, людей.

– Да, инкаров я уже видела, – процедила я. Триш бросила на меня внимательный взгляд и тут же отвела глаза.

– Что вам нужно в этом мире? Зачем вам эта война? – спросила я, особо не надеясь на откровенность.

– Спроси у Эстара, – засмеялась она в ответ, смех у нее был тихий и звучал также волшебно, как и ее голос.

При упоминании имени беловолосого у меня сразу испортилось настроение, как-то сразу вспомнилось, что скоро наступит ночь и наверняка он снова навестит меня.

– Ты не против? – моя новая знакомая достала тонкую коричневую палочку и вопросительно посмотрела на меня. Я, гадая, что же она собирается делать, отрицательно качнула головой. Триш вставила палочку в рот и прикурила, по комнате поплыл ароматный табачный дым. Мне до ужаса захотелось выкурить трубку.

– Дай мне тоже. – попросила я ее.

– Ты куришь? – удивленно спросила она.

– Я никогда не курила это, только драгон флай. – протянув руку, сказала я.

– Это не драгон флай. Это называется сигарила, а внутри табак. – произнесла она, вытащила одну сигарилу из пачки и протянула мне вместе с зажигалкой.

Я прикурила и закашлялась, Триш улыбнулась.

– По тебе никогда не скажешь, что ты куришь.

Я вспомнила уроки курения Эсмириль, приноровилась к сигариле и следующие затяжки не заканчивались приступами кашля. Табак в сигарилах Триш был крепче, чем драгон флай, более резкий на вкус, и, к сожалению, не приносил умиротворения, как драконья трава, но курение немного отвлекло от мрачных мыслей.

– Триш, где ты? – раздался голос в коридоре.

– Я тут! – отозвалась она. В комнату заглянул Старк и, не глядя на меня, сказал – Тебя зовут.

– Уже иду, – она легко встала. – Было приятно познакомиться с тобой, если тебе снова понадобится сходить в ванную или еще что, скажи, чтобы позвали меня. Я тебя провожу.

– Оставь мне сигарил, – попросила я.

Она вытащила несколько штук и положила их на столик вместе с зажигалкой. Триш вышла, закрыв дверь на ключ. После ее ухода мрачные предчувствия одолели меня с новой силой, я выкурила еще одну сигарилу и прилегла на кровать. По моим расчетам было уже достаточно поздно, мой плен длился уже около суток, примерно через час мне снова захотелось спать. Я встала, сняла джинсы и залезла под одеяло, надеясь, что Эстар сегодня не придет. Я уже почти уснула, когда услышала щелчок дверного замка. Дверь открылась и снова закрылась. Мне не надо было поворачиваться или открывать глаза, я знала, кто пришел. Он поставил на столик свечу.

– Не притворяйся, что ты спишь, – тихо произнес Эстар. Звук его голоса вызывал отвращение, и я решила, что сегодня не удостою его беседы.

– Алариэль, – в его голосе слышались нотки раздражения. – Ты слышишь?

Он дернул меня за плечо, разворачивая к себе лицом. – Посмотри на меня! – прошипел он. Я повернулась, но глаз не открыла, меньше всего на свете мне хотелось смотреть на него. Его рука больно сжала мое плечо, он сдернул с меня одеяло. Я закусила губу.

– Не хочешь? Почему ты молчишь? Алариэль! – он склонился надо мной, и я почувствовала его губы на своих губах, меня снова окутал его запах, к горлу подкатил рвотный позыв. Я изо всех сил толкнула его в грудь. От моего неожиданного толчка он отступил на пару шагов назад. Я демонстративно вытерла губы рукой и снова повернулась к стене. Он подскочил ко мне и снова развернул к лицом к себе.

– Что это все значит? Тебе не нравятся мои поцелуи? – он прыгнул на кровать, рывком разорвал майку. Его руки грубо мяли мое тело, я открыла глаза и посмотрела на него. Он стаскивал с себя рубашку.

– Скажи что-нибудь, – тихо сказал он, склонившись надо мной, – не молчи, Алариэль. Скажи хоть слово!

Он швырнул на пол одежду и выжидательно смотрел на меня, его черные глаза казались темными провалами на бледном лице.

– Скажи! – придушенно выкрикнул он, наваливаясь на меня. Его поцелуи снова обжигали мою кожу, тяжесть его тела вдавливала в кровать, а мне оставалось лишь отворачиваться и стискивать зубы в бессильном отчаянии.

– Не молчи, говори, говори – хрипел он – говори! – я лежала, не двигаясь, только отворачивала лицо, чтобы он не целовал меня в губы. У моего мучителя ничего не получалось, очевидно, ему требовалось услышать мои оскорбления, чтобы достаточно возбудиться.

– Скажи мне хоть слово, не молчи! – он обессиленно уткнулся головой мне в плечо и замер.

Мне доставляло злорадное удовольствие видеть его в таком жалком состоянии, а кроме того, я теперь знала, как помучить моего мучителя, теперь он не услышит от меня ни звука.

– Алариэль, если ты не будешь со мной разговаривать, я тебя убью. – глухо сказал он – Ты слышишь? Я не могу, когда ты молчишь! – закричал он.

Убей меня, эльф, со злорадством думала я, и этот кошмар, наконец, закончится. Я молча смотрела на его мучения и никогда раньше не ощущала такого жгучего удовольствия от страданий живого существа. Он вскочил и заметался по комнате, но вдруг остановился и повернулся ко мне.

– Сейчас, в этот самый момент, мои воины атакуют поместье Драконов, – прошипел он, – твои друзья гибнут.

На несколько мгновений сердце перестало биться, меня обдало ледяной волной ужаса. Вдруг вот в это самое мгновение мои друзья умирают, а я ничем не могу им помочь, не могу умереть вместе с ними! К горлу подкатил комок, сжав зубы, я изо всех сил сдерживала слезы. Он лжет, мне назло! Беловолосый мерзавец обманывает меня! Этого не может быть! Он говорит это лишь для того, чтобы заставить меня разговаривать с ним! Я не поддамся, буду твердой до конца, но клянусь, я сделаю все возможное, чтобы сбежать из этого проклятого дома и добраться до своих, я не буду верить ни единому слову, пока сама не удостоверюсь в их смерти. Сил едва хватало, чтобы не разрыдаться на глазах моего мучителя, я подтянула колени к груди и закрыла глаза.

– Не хочешь ничего сказать? – вкрадчиво спросил он. Я вместо ответа отвернулась к стенке – Может, желаешь попросить пощады для кого-нибудь? Алариэль?

Он лег рядом и обнял меня – Я могу пощадить кого-нибудь из них, только попроси меня об этом, Алариэль. Своим молчанием ты убиваешь своих друзей.

В горле стоял ком, я не смогла бы сказать ни слова, даже если бы хотела, я закусила палец, чтобы не закричать от отчаяния.

– Почему ты молчишь? – не унимался беловолосый. – Скажи что-нибудь. Ты нарочно меня мучаешь? Не молчи! – он сжал меня словно тисками, мне не хватало воздуха. – Алариэль, попроси меня за свою подружку! Клянусь, что оставлю ее в живых, если ты попросишь, только не молчи! – рычал он мне в спину. – Ты слышишь?

Он вскочил и отошел к окну, а я села на кровати и взяла со столика сигарилу Триш. Прикурив, я втягивала в себя дым, задыхаясь от душивших слез и ледяного кома в груди. Беловолосый застыл, с удивлением глядя на меня, мерцающее пламя свечи отбрасывало неверные тени, немного смягчая его черты.

– Ты куришь? —

не имея привычки отвечать на идиотские вопросы, я промолчала. Он присел рядом, и, склонив голову, смотрел на меня и от его колючего, оценивающего взгляда мне стало не по себе.

– Ты уверена, что не хочешь спасти свою подругу? Ты обрекаешь ее на трудную и мучительную смерть, она до последнего вздоха будет проклинать твое упрямство. А я уж позабочусь, чтобы она узнала, кому обязана своими муками. – процедил он.

Я докурила сигару, затушила окурок в пустой тарелке и снова легла, сжавшись в комок, желая лишь одного, остаться одной, не слышать омерзительный голос беловолосого и не видеть его.

– Ты жестокая, Алариэль, – также спокойно продолжил монолог беловолосый палач, – от твоего слова зависит жизнь других, а ты упрямишься и не хочешь воспользоваться возможностью спасти хотя бы нескольких своих друзей. Почему ты не хочешь со мной разговаривать? – он отвел от моего лица прядь волос и настойчиво заглядывал в глаза. – Хочешь меня помучить? Я ведь отомщу тебе, Алариэль, и очень жестоко.

Меня обуревали сомнения, ведь то, что он говорит, может оказаться правдой, отщепенцы атаковали поместье и задавили сопротивление количеством. Вдруг Эсмириль действительно может потерять жизнь из-за моего упрямства и ее смерть будет на моей совести? От этих мыслей моя решимость таяла, как снег весной. Может мне не стоит упрямиться и выторговать жизнь хотя бы для Эс? Чем дольше он смотрел на меня и говорил о нападении на драконье поместье, тем меньше во мне оставалось надежды, что сказанное им – ложь. Беловолосый был демонски убедительным, я как наяву видела языки пламени, с ревом рвущиеся из окон второго этажа, трупы инкаров и оборотней в лужах черной крови, выстрелы, фигуры черных, врывающихся в дом. Я зажала уши руками и зажмурилась, слушать его было невыносимо. Он отнял мои руки и встряхнул меня, продолжая говорить, у меня иссякали силы для борьбы.

– Алариэль, поговори со мной, – почти умоляюще попросил он, – скажи что-нибудь, не молчи. Я сделаю все, что ты захочешь, выполню твое любое желание, – его лицо скривилось, как будто он страдал от, – только не молчи. —

Он склонился надо мной, целовал мою грудь, живот, бедра, мои руки, продолжая уговаривать. Я дрожала от отвращения, но беловолосый не обращал внимания, его дыхание обжигало кожу, мне казалось, что после его поцелуев на коже остается липкая грязь.

– Алариэль, скажи хоть одно слово, – шептал он – за каждое твое слово я оставлю жизнь одному из поместья. Говори, говори, говори! – его лихорадочные «говори» чередовались с поцелуями.

– Что ты со мной делаешь? – прохрипел он, его мужская натура снова подвела в самый ответственный момент. В бессильном бешенстве он произнес несколько слов, которые я не поняла, и вдруг схватил меня за горло.

– Я могу тебя убить! – прохрипел он, сжимая пальцы, задыхаясь, я старалась отвести его руку, но не преуспела. На мгновение наши взгляды пересеклись и, неожиданно я почувствовала облегчение и отпустила его запястье, еще несколько минут смертельного ужаса, удушья и попыток тела продлить жизнь и все закончится! Наконец-то, я избавлюсь от него, его запаха, поцелуев, разговоров и близости с ним!

У меня уже начало темнеть в глазах, как он отдернул руку, сквозь звон в ушах я услышала его голос: – И не надейся, я не доставлю тебе такой радости! Ты будешь жить!

Он сел у меня в ногах и, прожигая меня взглядом, продолжил делиться планами, от которых мне становилось совсем худо.

– Я прикажу доставить всех выживших сюда и пытать их у тебя на глазах, Алариэль. Ни один из них не выживет, они все умрут, а ты будешь переживать каждую смерть вместе с ними.

Отдышавшись, я встала и отошла к окну. Пора заканчивать эту игру в молчанку, иначе он будет издеваться надо мной до утра.

Повернувшись к нему, я просипела: – Теперь мне понятно, почему ты живешь с мутантами, эльф, изнутри ты такой же уродливый, как они снаружи.

Он спрыгнул с кровати и подскочил ко мне.

– Говори, говори еще! – мне стало не по себе, беловолосый вел себя так, словно в одночасье обезумел, его глаза лихорадочно блестели, лицо подергивалось, как от судорог, а когда он прижался ко мне, я почувствовала, что его колотит словно в припадке.

– Ты самое отвратительное существо, эльф! – я попыталась оттолкнуть его. – И если ты тот, за кого себя выдаешь, то не удивительно, что семья отреклась от тебя и предпочла похоронить заживо. Такой сын, как ты, позор для отца и горе для матери! —

Дыхание с хрипом вырывалось из его горла, он прижимался ко мне, пытаясь одновременно обнять меня и совладать с собственным телом. Я оттолкнула его руки и развернулась лицом к окну, но Эстар больно сжал мое плечо и заставил наклониться вперед, я уперлась руками в подоконник.

– Твоей матери следовало удавить тебя еще в колыбели, эльф, – сказала я, с презрением глядя на него через плечо.

То, что случилось дальше, стало полной неожиданностью для меня, я почувствовала его возбужденный мужской орган, но вдруг он издал один из его воплей, его тело несколько раз конвульсивно дернулось, и моему бедру стало тепло и мокро. Он, тяжело дыша, привалился ко мне, но тут же в изнеможении опустился на пол, его тело блестело от пота, он дрожал и выглядел жалко. Я передернула плечами от отвращения, отошла от него, подняла с пола его рубашку, досуха вытерла ногу, скомкала ее и швырнула ему в лицо. Он с трудом поймал ее и утер мокрый лоб.

– Ты жалок, эльф! – я постаралась вложить в эту фразу все презрение и ненависть, которые испытывала. – На тебя смотреть противно, – я подхватила с пола одеяло, легла в кровать, укрылась с головой и повернулась лицом к стене. Некоторое время ничего не происходило, видимо, он так и сидел на полу, где я его видела в последний раз, но я знала, что это ненадолго. Вскоре я почувствовала движение, и тут же одеяло улетело в другой конец комнаты.

– Тебе противно на меня смотреть? Да кто ты такая! – его голос дрожал от ярости, а рука сжимала мое лицо, чтобы я не смогла отвернуться. – Я жалок? Да как ты смеешь? Да я тебя!!!

– Убей меня, эльф, прямо сейчас, и избавь от своего присутствия, соверши доброе дело! – в бешенстве выкрикнула я, отталкивая его руку – Зачем я тебе нужна, а, эльф? У тебя есть мутантки, которые будут делать то, что тебе нравится и говорить то, что тебе приятно слышать!

Снова возбуждаясь, он застонал и закусил губу, а я была готова убить его, задушить голыми руками. Отбиваясь от его ласк, я выкрикивала оскорбления, но это лишь возбуждало его еще больше. – Скажи, что ты обо мне думаешь, скажи, Алариэль! – хрипел он, дрожа как в припадке.

– Ты худший из всех, кого я знала, – процедила я и решила сказать нечто такое, чего не осмелилась бы сказать никому из мужчин – Тебе бы не помешало взять пару уроков у Драконов, эльф, они смогли бы научить тебя доставлять удовольствие женщине. —

Превозмогая отвращение, я обхватила его за бедра и дернула к себе, одновременно приподняв собственные бедра. Он конвульсивно задергался, выгнулся дугой, из его горла рвался хрип, и на мгновение мне показалось, что он прямо сейчас уйдет в ночную расщелину1, но он застонал и затих. С трудом столкнув его, я встала, содрогаясь от гадливости и отвращения, нашла полотенце и обтерлась. Взяв со столика сигарилу, я отошла на другой конец комнаты и защелкала зажигалкой. Прикурив и сделав несколько затяжек, я обернулась, беловолосый лежал на кровати и смотрел на меня, в свете свечи его осунувшееся лицо с ввалившимися глазами и резко очерченными скулами, казалось больным.

– Я тебя ненавижу! – вдруг сказал он глухо.

Я промолчала, может быть, он меня отпустит, раз уж наша ненависть взаимна.

– Со мной так не поступала ни одна женщина, – он с трудом сел. – Сейчас мне больше всего хочется свернуть тебе шею, но я не убью тебя, Алариэль. Нет, я этого никогда не сделаю.

– Что же ты намерен со мной сделать? – едко поинтересовалась я.

– Я женюсь на тебе, – глухо произнес он и бросил на меня взгляд, полный ненависти.

– Что? Женишься? – мне показалось, что я ослышалась. – Ты же меня ненавидишь.

– Это меня не пугает, – его губы искривились в подобии улыбки. – Я сумею тебя укротить, обещаю.

– А я обещаю превратить твою жизнь в самый худший кошмар, – процедила я. – Советую тебе найти мутантку по вкусу и жениться на ней, а меня вернуть отцу, может быть он даже будет снисходителен к тебе и прикажет казнить быстро и без особых мучений.

– Я женюсь на тебе, – снова повторил он, словно не слыша моих слов.

Я хмыкнула и затушила окурок о стену: – Уходи, эльф, я хочу спать.

– Я буду здесь столько, сколько сочту нужным, не смей мне указывать! – огрызнулся он.

– Тогда уйди с кровати, – подойдя к нему, сказала я.

К моему безмерному удивлению, он послушно встал и посторонился, освобождая место на кровати. Я подняла с пола одеяло, взбила жалкое подобие подушки, легла, отвернувшись к стенке, вытянулась и укрылась. Уже засыпая, я почувствовала, что он лег рядом.

Проснулась я довольно рано от того, что мне было жарко и неудобно. Беловолосый спал рядом, навалившись на меня и прижимая к себе одной рукой. Я брезгливо скинула его руку со своей талии и, отодвинувшись подальше, повернулась на другой бок и вздрогнула от неожиданности, на стуле рядом с кроватью сидела Триш. Смутившись, я завернулась в одеяло и села в изножье кровати.

– Доброе утро, – приветливо улыбнулась Триш.

– Доброе утро, – вежливо отозвалась я, продолжая испытывать смущение. – Триш, мне снова срочно надо в душ.

– Сперва мне нужно поговорить с Эстаром, а потом я тебя отведу, – кивнула она.

Решив не терять время даром, я вытянула ногу и толкнула беловолосого в бок. – К тебе пришли, эльф!

Он открыл глаза и непонимающе уставился на меня. Я кивнула в сторону Триш, которая невозмутимо наблюдала за его пробуждением.

Эстар повернул голову и улыбнулся – Привет, Триш! Какие новости?

– Ты будешь слушать новости при ней? – спокойно поинтересовалась она, а у меня замерло сердце. Эльф сказал, что ночью его воины штурмовали поместье, но понять по лицу Триш какого рода новости она принесла, было невозможно.

– Почему бы нет, – он потянулся, с довольной ухмылкой посмотрел на меня и приподнялся повыше, устраиваясь на кровати поудобней, – возможно ей тоже будет любопытно их услышать.

– Ну что ж, как скажешь. – спокойно отозвалась она. – Наша ночная атака на поместье была успешно отбита, погибли почти все люди, пятеро крэммов и один варр, в живых осталось всего несколько бойцов. Скорей всего живыми их отпустили намеренно.

С лица Эстара медленно сползала злорадная усмешка, превращаясь в оскал, а я облегченно выдохнула и, с нескрываемым злорадством, наблюдала за метаморфозами, происходящими с лицом беловолосого.

– Как это произошло? – процедил он придушенным голосом.

– Как всегда в таких случаях подвело отсутствие разведки и здравого смысла. Для них наша атака не стала неожиданностью, поместье оборудовано очень толковой охранной системой, их воины были вооружены человеческим оружием, и, судя по рассказам выживших, их арсенал куда богаче нашего. Они отбили атаку меньше, чем за две четверти часа и гнали уцелевших почти до города. Мы их недооценили, – сокрушенно покачала головой Триш.

От хорошего настроения Эстара не осталось и следа, его лицо превратилось в маску, лишь на виске часто билась жилка. Триш бесстрашно выдержала его яростный взгляд, но злость беловолосого требовала выхода, и он обратил внимание на меня.

– Что, Алариэль, радуешься? – процедил он. – Это всего лишь разведка боем, первая атака, которая ничего не значит! Посмотрим, долго ли они продержатся. Триш, скольких мы убили?

– Никого, – отозвалась она. – Среди них нет даже раненых.

– Кем ты себя возомнил? Семь миров не видели такого неудачника, как ты, эльф! —рассмеялась я. – Ты не в состоянии справиться с женщиной, где уж тебе воевать!

Его подбросило, как пружиной, он прыгнул на меня и прижал к спинке кровати.

– Не смей называть меня неудачником! – прохрипел он, его лицо приобрело грязно-серый оттенок, глаза отливали красным, а рот кривился.

– Они воины и мужчины, и уж если их кто-то и победит, то это точно будешь не ты! – насмехалась я, гадая, как далеко он позволит мне зайти в оскорблениях и упиваясь своей местью.

Беловолосый с глухим рычанием сдернул с меня одеяло и повалил на кровать. Говорить я не могла, его ладонь зажимала мне рот, и все, что мне оставалось лишь терпеть ненавистную близость с самым омерзительным эльфом семи миров, слушать его стоны и смотреть на бесстрастную Триш, на лице которой не дрогнул ни один мускул. Некоторое время она наблюдала за нами, потом встала, подняла с пола разбросанную одежду и вышла, прикрыв за собой дверь. Триш вернулась через четверть часа, когда Эстар, обессиленный вспышкой ярости и последовавшим за ней сексуальным припадком, скорчился на кровати, а я стояла у окна спиной к нему. От одного вида его худого, бледного лица и поджарого, покрытого шрамами тела, меня начинало тошнить, и я предпочитала разглядывать глухую кирпичную стену, чем смотреть на него.

Триш положила на стул чистую одежду и тронула его за плечо: – Вставай, Эстар, нет времени лежать.

– Дай мне пару минут, Триш, я сейчас встану, – тихо отозвался он.

– Пошли, девочка, я отведу тебя в ванную, – она протянула мне чистую одежду, белье и полотенце.

– Триш, мне нужна кровать пошире, – сегодня в коридоре было оживленнее, чем вчера и мне приходилось идти впереди Триш.

– Эстар не любит широкие кровати и не разрешит ничего менять, – отозвалась моя провожатая, – в его комнате кровать еще уже, чем в твоей.

Сегодня ванная комната уже не производила вчерашнего удручающего впечатления, стены, пол и зеркало над раковиной были вымыты, на полочке лежала новая, запечатанная в пластиковый пакет мочалка, стояли флаконы с шампунем и гелем, на раковине стоял тюбик с зубной пастой и лежала новая щетка. Пол был вымыт и прикрыт пестрым мохнатым ковриком, а ванну закрывала пластиковая занавеска с большим желтым утенком. Я разделась, открыла воду, залезла в ванну, включила душ и принялась яростно тереть себя мочалкой. Пошли лишь вторые сутки моего плена, но мне казалось, что этот кошмар длится несколько лун. Представится ли возможность побега неизвестно, как неизвестно появится ли она вообще. Как бы мне хотелось проснуться утром в поместье, выкурить с Эсмириль по утренней трубочке, спуститься к завтраку, усесться за длинный стол с братьями Тули, оборотнями и инкарами, видеть улыбки мужчин и женщин, слышать веселый лепет детей. Обсудить с Эсмириль приснившийся кошмар о моем плене и беловолосом и выбросить его из головы. Однако реальностью был именно плен и беловолосый мерзавец, а завтрак в драконьем поместье пока больше походил на счастливый сон, от которого просыпаешься в слезах счастья и щемящей грустью в сердце. В сотый раз я задавала себе один и тот же вопрос, ну почему я не вышла замуж за Каллара, как только вступила в возраст невесты? К этому моменту я была бы уже несколько лет замужем и возможно носила под сердцем дитя. Я бы жила в Иллари, хоть он и не так красив, как Элларион, но зато расположен на берегу озера Заль-Ур, зеленом аллианте Юга. Мы бы с Калларом путешествовали, устраивали балы, и возможно мне даже удалось бы найти общий язык со старым ворчуном Тареаром. Слезы текли из глаз и смешивались со струями воды, меня душили рыдания. Спустя некоторое время, я решительно вытерла глаза и пару раз глубоко вдохнула, не для того я прошла этот путь, чтобы сдаться через двое суток плена! Беловолосый не дождется моей покорности, ему меня не сломить!

– Алариэль, я не могу стоять под дверью целый день, – послышался голос Триш.

– Я выхожу, – откликнулась я, вылезла из ванной, кое-как обтерлась, натянула одежду и вышла из ванной. Эстара в комнате уже не было, я решительно подошла к кровати и сбросила на пол подушку, простыню и одеяло.

– Если другая кровать мне не положена, хотя бы поменяй белье, – обернувшись к Триш, сказала я.

Она кивнула, сгребла постель и вышла. Через некоторое время она вернулась с подносом. Я накинулась на еду. Триш сидела напротив и молча курила, глядя на меня.

– Почему ты ухаживаешь за мной, Триш? – спросила я, прожевав кусок.

– Ты хорошая девочка, – сказала она, – хотя мне не по сердцу, как ты ведешь себя с Эстаром.

– А как я должна, по-твоему, с ним себя вести? – возмутилась я.

– Не зли его, – посоветовала она, – терпение никогда не входило в число его добродетелей. Очень скоро ему надоест слушать твои оскорбления.

– По-моему, у него вообще нет никаких добродетелей, – холодно отозвалась я и перевела разговор на другую тему. – Триш, ты принесешь мне сигарил?