Метафизика власти

Андрей Щеглов

Метафизика власти

Г.И.Х.С.Б. п.н. Аминь[1]

Вступление

В наше время всеобщих духовных подмен мы живем в так называемом государстве или гражданском обществе, от которых подсознательно ждем, что они как-то сами собой в будущем непременно улучшатся. Будущее почему-то видится чем-то более совершенным, чем мрачное и темное настоящее. Различные представления о «конце света» если и ожидаются, то когда-нибудь в далеком и недосягаемом будущем, которое кажется почти фантастическим и нереальным. При этом совершенно забывается, что именно в современном духовном мире произошел надлом, что нынешними духовными авторитетами строится, по сути, новая эра, противостоящая Христу и Его Церкви. Бездны преисподней («бездны преисподней») уже разверзлись, и оттуда сладостно струится и проникает в наш безбожный мир блудодейственный дух противника Христа, имеющий разнообразные, внешне духовно благочестивые, часто государственные обличья.

Мы наблюдаем ложь и обман во всем многообразии различных духовных представлений. Истина настолько опутана ложью, что порой кажется, что правды не существует, вместо нее в запутанном жизненном лабиринте предстают лишь бесконечные фантомы. Знания человека о вечных истинах стали дробны и множественны, стройная концепция мира, как созданного Божественным Логосом, разрушилась в людских душах и умах. Бытие без Бога Слова перестало иметь смысл, все жизненные явления приобретают характер абсурдности и нереальности.

Темное и мрачное начало вошло во все многообразие бытийственных проявлений. Культура, государство, Церковь, общественные отношения, наука – все приобрело нездоровый оттенок ложного и бессмысленного существования. Подлинных божественных смыслов вещей почти не видно, вернее, человеческое сознание не хочет их видеть, ум и душа человеческие замкнуты на собственной конечной и условной самости. Слова и понятия утратили свой первоначальный смысл, во всем господствует неустойчивость, ложь и подмена понятий.

Мы видим, как наше бытие постепенно, словно клещами, сжимается железной хваткой чуждой и враждебной силы. Вся окружающая общественная и государственная жизнь выглядит как сплошная ложь и духовное разложение. Человеческое существование становится тлетворным, все лгут друг другу, никто не задумывается об Истине. Клевета стала добродетелью, а блуд и различные пороки воспринимаются как заслуги. Человек превращается в беспощадного хищника, желающего только денежного лихоимания.

Поэтому надо отдавать себе отчет, что мы находимся в мире духовных руин. Отсюда на первое место выходит не пошлое морализаторство, а понимание того положения, в котором мы оказались. Это понимание может быть достигнуто только тихим преображением, совершающимся в глубине человеческой души. Люди, осознающие себя в этом мире, способные отличить добро от зла, полезное от вредного, могут быть бедными или богатыми, наемными работниками или предпринимателями, богословами, инженерами, крестьянами или даже политиками. Но они с необходимостью должны понимать внутренние различия между ясным, мужественным, упорядоченным миром и стандартизированной, конформистской, пошлой серой жизнью, где господствует пустая «мораль».

Это возможно лишь при достижении такого духовного состояния, когда можно уже с презрением воспринимать одурманивающие оковы порочной политической системы. На первом месте должно находиться пренебрежение к любой идеологии, устанавливающей ложные «социальные» ценности и подменяющей подлинные духовные начала, находящиеся исключительно в Божественном Порядке. Чтобы выстоять в этом хаосе, вначале необходимо понять, что ни при каких условиях нельзя вступать во внутреннюю, духовную сделку с силами разрушения.

Попытка уладить дело с этими силами мирным путем равноценна сдаче, поражению сегодня и окончательному уничтожению будущего. Надо удержаться от скольжения к животному, примитивному, а подчас и растительному началу, находящемуся в нас и желающему свести нашу жизнь к биологическому уровню. Мы осознаем, что против этого выступает наше «я», желающее остаться сознательным и независимым. Для этого, прежде всего, надо уяснить ту темную и нижайшую часть нашей души, все более и более берущую над нами верх. Необходима точная и беспристрастная оценка нашего одряхлевшего и ветхого состояния, а это, в свою очередь, поможет отвернуться от собственной соблазнительной личины искаженного бытия, отраженного в кривом зеркале.

Эта верная оценка нашего состояния относится, в том числе, и к такому многозначному понятию, каким является государственная власть. Почему нами управляют примитивные люди, лишенные чести и совести, не останавливающиеся перед любым преступлением? Отчего «правители» обманывают и унижают граждан, а люди не только не восстают против порока, но и сами желают войти в число властей предержащих или их всячески поддерживают? По какой причине сама политическая власть уже имеет только внешний вид благочестия, но отвергает его силу?

Мы попытаемся рассмотреть эти вопросы, а также исследовать смысл власти государства над человеком и человека над человеком. Мы представляем себе непосильность этой задачи, окончательно разрешить ее вряд ли в человеческих силах. Но всегда остается возможность в некоторой степени прояснить этот сложный предмет, несмотря на условность и относительность нашего земного пребывания, ибо «я человек грешный и неразумный и многой грубостью наделенный»[2] (

)[3].

Человеку, ищущему не вещественной выгоды и чувственных удовольствий, а совершенства и истинного знания, очень сложно существовать в этом враждебном мире. Поэтому единственный и подлинный путь – это внутренний уход от навязываемых политических «услуг», понимание их никчемности и сиюминутности. При этом надо осознавать, что уход в чистые области мышления и идеального бытия не делает такого «понимающего» человека только и исключительно созерцателем. Достижение возможного для человека уровня истинно сущего приводит к обнаружению идеального бытия в наличном существовании. Только в этом случае кривое и треснутое зеркало восприятия действительности очищается, выравнивается и становится способным правильно отражать вещи.

Заинтересованному читателю

Предлагаемый на суд уважаемых читателей труд имеет несколько претенциозное название «Метафизика власти». Такое наименование в первую очередь подразумевает некий мистический, сверхфизический смысл исследуемого понятия, хотя речь здесь идет не только о метафизике. Так как предложенный метафизический способ исследования природы власти порождает двусмысленность и видимое противоречие, то возникает необходимость краткого изложения основных целей этого труда.

Во-первых, это нужно сделать, чтобы сразу отделить в изучаемом вопросе психологический аспект от логического, что поможет нам рассмотреть такой чрезвычайно сложный феномен, как власть, с исключительно «холодным вниманьем» рассудка[4]. Во-вторых, это необходимо по той причине, что представленный взгляд на государственную власть может вызвать возмущение и неприятие у людей с противоположными воззрениями. Поэтому краткое изложение моей точки отсчета в самом начале позволит несогласным людям сразу закрыть эту книгу и не утруждать себя дальнейшим чтением.

Я не скрою, что отвлеченные идеи о демократии как «лучшей форме власти», о «братстве народов» и некоем абстрактном благе для всех и каждого мне совершенно чужды. Более того, я считаю их чрезвычайно вредными и губительными для человеческого общества, в том случае, если их пытаются механически воплотить в жизнь людей. Впрочем, о пагубности этих представлений свидетельствует вся история бытования подобный учений. Я считаю, что каждый народ должен думать, прежде всего, о своих собственных интересах и об интересах своих союзников, а не об абстрактной идее всеобщего блага.

Всемирное братство народов и племен вряд ли наступит в скором времени. И достижимо ли оно вообще, кроме получения обезличенного человеческого муравейника? Поэтому подменять смысл власти ее формой, сводить систему управления людьми исключительно к механическому процессу выбора непонятных лиц и различных социальных трутней, является, на наш взгляд, простой манипуляцией, социальным мошенничеством. Поэтому меня мало трогают и интересуют отвлеченные рассуждения на этот счет.

Если систему взаимоотношений в человеческом обществе представить как магазин модной одежды, с идеологическими одеяниями на любой вкус, где платье можно выбирать в соответствие с сиюминутной модой, то это может дорого обойтись тому народу, который выбирает себе власть по заказу. Образцом может служить история политических учений. Например, в устах любителей социального прогресса конституция (или пакт политических прав) приобретает почти абсолютные атрибуты. При этом совершенно забывается, что любые государственные законы – это воплощение субъективной, а следовательно, условной мысли.

Часто история создания текстов самих «конституций» выглядит как анекдот. Наглядным примером может служить французская демократическая конституция 1793 года, которая была написана Эро де Сешелем в кафе, за один раз[5]. Жан Жак Руссо также старался «конституционно» облагодетельствовать поляков и корсиканцев. Даже в самом современном «сияющем граде на холме» – США знаменитую конституцию сочиняли, сообразуясь не с законами штатов и обычаями собственной страны, а опираясь на Esprit des lois[6] Монтескье.

Поэтому взгляд из модного (идеологического) бутика, одевающего в модные мировоззренческие одежды государственную власть, нас совершенно не устраивает. Политические идеи и учреждения не могут сообразовываться с относительным человеческим мнением, а должны соответствовать нравам той или иной страны. Насильственно утверждаемая демократия на английский лад в любой мусульманской стране является такой же очевидной нелепостью, как когда утонченный английский лорд во фраке и цилиндре вдруг, всерьез, обряжается в хохляцкие шаровары и говорит на «мове» или «гваре». Также и копирование английского и американского парламентов в России еще более абсурдно, так как объединяет в одном месте ограниченных, самодовольных невежд и беспринципных темных личностей с психологией преступников. Глядя на них, нормальному человеку становится не по себе.

Поэтому сведение смысла власти к простому и примитивному юридизму предоставляется мне весьма вредной затеей. Английскую конституцию никто не сочинял, она выросла из собственных начал. Как сказал один из русских дипломатов XIX века, если бы в Великобритании захотели создать конституцию, то не создали бы никакой. Но при этом основания англосаксонской «демократии» навязываются как единственно верные для всех народов. Наша задача – не бесплодные рассуждения о форме власти, она может быть любой в определенный исторический период. Все эти разговоры – путь к непрекращающейся интеллектуальной стагнации. Интересен и практически полезен сам смысл понятия власть, а не ее формы или институты. Отсюда нет доверия любым отвлеченным словам, важным для нас являются сами действия и смысл власти.

Только в этом случае понимание идеальных (метафизических) начал власти поможет выйти за пределы замкнутого, формального, юридического круга, когда, с одной стороны, власть, независимо от своей формы, приобретает самодовлеющие, абсолютные черты и в силу этого не чувствует никакой ответственности перед людьми (народом). С другой стороны, народ, при следовании формальным юридическим положениям, не в состоянии нести ответственности за свой выбор. Такой народ вручает свою собственную судьбу никому не известным людям, часто не способным к управлению и не понимающим основных принципов власти.

Подчас во главе народа могут встать закоренелые преступники, с помощью ловкой пропаганды убеждающие подданных, что будущее только в их надежных и цепких руках. Причем один циничный и беспринципный правитель с легкостью сменяется другим, но при этом в системе власти и ее отношении к людям ничего не меняется. Выход из создавшегося положения видится в просвещении всего общества, когда из массы индивидуумов-потребителей так же массово начнут появляться мыслящие личности. Не смена идеологии ведет к благоденствию, а осознание реальной ответственности за свое будущее и правильное понимание настоящего. Не блуждание в лабиринтах различных идеологий, не игра в идеальные смыслы, а их действенное воплощение в человеческой жизни является выходом на подлинный путь развития.

Учитывая все приведенные обстоятельства, наша задача значительно усложняется. Когда мы говорим об истинности абсолютных положений, то доказательства здесь бессильны, так как их начала превышают пределы физического мира. В то же время мы должны каким-то образом исследовать, как эти идеальные основы проявляются в политической и социальной жизни. Другими словами, надо разделять изучаемую сущность, наше понятие о ней и именующие ее символы. Мы исходим из того, что одним и тем же символом могут обозначаться совершенно разные предметы, или, напротив, два различных значения могут указывать на один и тот же предмет, но имеют различный смысл.

В изучении понятия власть часто смешиваются объективное и субъективное. Кроме того, оно рассматривается в изолированном контексте, когда утрачивается необходимое различие между понятием и предметом. Преодоление этих противоречий позволит представить феномен власти не только с юридической (формальной) стороны, но и приблизиться к ее скрытым, метафизическим основам. Другими словами, изучению подлежит не только само явление, но причины его появления. Прежде чем понять феномен власти, надо в общих чертах представить, каким образом воспринимается политическая власть или, вообще, власть в обыденном сознании. Поэтому настоящая работа не задается целями только изобличения или, наоборот, апологии власти: задача ее заключается в выяснении самого смысла и сущности этого сложного и таинственного явления. Нашей целью также не является подробное рассмотрение различных политических теорий, обращение к ним предполагает смысловые акценты к заявленной теме исследования.

Тайна власти

На протяжении всей человеческой истории государственная – власть была чем-то наводящим ужас, непостижимым, далеким от людей демоническим началом. Чем меньше о ней знали и понимали, тем беспомощнее и униженнее чувствовали себя по отношению к ней. Однако всегда существовало смутное сознание того, что человеческий дух вполне способен заключать с ней союз и направлять ее демонические и иррациональные силы.

Со стороны же самой государственной власти это желание и способность человеческого духа разобраться в ее основах часто считалась чем-то нечистым, дьявольским и, безусловно, вредным и опасным для ее существования. Поэтому желание познать природу власти поможет сократить расстояние между немногими, узурпировавшими власть, над остальным большинством людей. Но это достижимо только в том случае, когда появится сама возможность проникнуть в ее загадочные основы, подслушав и уловив ее тайны, и только тогда возникает вероятность подчинить ее деятельность интересам большинства.

Тем самым, представляется совершенно очевидным, что для того, чтобы выйти из узких, формальных отношений, устанавливаемых государственной властью над человеческой жизнью и свободой, надо вырваться на простор ничем не ограниченной возможности анализа этого понятия. Только тогда скованная доселе духовная сила сможет, наконец, пробиться наружу, освободить человека от уз тупого подчинения и позволить ему действовать среди самих великих сил мировой жизни. Именно благодаря такому отношению к власти и пониманию ее основ можно принудить скрытую стихию политической власти подчиниться устремлениям человека и не позволять ей безраздельно властвовать над собой.

Для современного общества природа власти как таковой является закрытой книгой, запечатленной семью печатями умолчания. И дело здесь заключено не в недостатке различных научных исследований, посвященных государственной власти, не в изучении философии права и управления, не в наличии всевозможных общественных и политических систем, появляющихся с завидным постоянством. Все вышеперечисленное предстает лишь как отдельные, часто не связанные между собой признаки той тайны, каковой является власть, сущность которой, несмотря на бесчисленность выдвигаемых гипотез, упорно ускользает от исследователей. Власть представляет собой именно тайну, и порой кажется, что современной науке с ее определениями и доказательствами невозможно уловить суть живой природы власти. Впрочем, эта ограниченность науки относится и ко многим другим изучаемым ею явлениям.

Существуют тайны, которые включают в себя как положительное, так и отрицательное содержание. К сожалению, внешняя таинственность этих явлений часто проявляется через простые суеверия и примитивное, житейское мнение. Общество, как правило, не осознает те подлинные и настоящие идеи, которые подлежат выражению. Важны не призрачные грезы, неясные фантазии и соблазнительные политические мифы, а обнаружение идей в виде четких образов сознания и мышления. Постигнутая (поятая) истина облекается в кровь и плоть бытия, при этом ее основания не перестают быть священной тайной. Наличная жизнь, содержащая в себе силу истины, должна быть познана, но при этом в ней должно быть место для тайны. Постижение истины не может ограничиваться холодной рассудочностью, сбором и систематизацией знаний, такая истина моментально исчезает и уходит в небытие, забывается, от нее остается лишь набор бессмысленных и не связанных между собой элементов. Поиски истины должны охватить существо всего человека, овладевая не только его разумом, но и проникая в его волю и сердце.

Осмысленная, заключенная в границы разума тайна никоим образом не умаляется, наоборот, она становится ясной и доступной уму, который, осознав тайну бытия, видит в ней свои собственные пределы понимания. Напротив, потаенные начала бытия, высказанные без всякого осмысления, превращаются в пустую банальность и бессмысленность. Эти высказывания профанируются, становятся затертыми и неинтересными или, хуже того, могут получить ложное направление и смысл. Опасность подобного мировосприятия заключена в неясном осознании положительных и отрицательных начал, когда осознанное бытие погружено в поток не осмысленных, сумеречных истин.

Материалистическая наука с ее пустым рационализмом и тщетными попытками достигнуть конечного объективного знания оказывается совершенно бессильной, когда дело доходит до смысловых представлений. Обычным результатом такой интеллектуальной безысходности, когда кажущийся «всесильным» разум останавливается перед таинственной границей, становится презрение, ненависть, а подчас и бессмысленная борьба с тем, что превышает возможности и способности такой науки. Разум, пытающийся анализировать и описывать то, что «не видится глазом», подступает к своему пределу. Поэтому сокрытое и непознаваемое нельзя рассматривать через механический набор фактов, так как таинственное не усматривается непосредственно и «понятно».

Результатом бесконечных попыток вещественного и количественного разума стать абсолютным началом и мерилом всего, вместо ожидаемой ясности и всецелого понимания, является его погружение во мрак собственного, замкнутого бытия. Такой разум впадает в противоречия, из которых у него нет выхода. Это происходит еще и потому, что основные положения, производимые разумом, бесконечно удаляются за пределы всякого опыта, и в силу этого опровергаются уже сами выдуманные и установленные критерии опыта. Подобный образ мышления – это духовная и интеллектуальная болезнь, аберрация рациональной мысли.

Именно поэтому истинный смысл понятия власть ускользает от ложного мерила квазинаучности. Здесь важно отметить, что приведенные слова направлены не против науки, а против ее догматизации, когда наука превращается в некое подобие религии, пытающейся дать окончательный ответ на все основные вопросы бытия, что и представляет серьезную интеллектуальную опасность. Только применение sensus и ratio[7] в познании недостаточны для достижения высшего знания. Все познание, которое могут предложить опыт и разум, ограничивается природным миром, что с необходимостью устанавливает потребность в более высокой деятельности познания.

Чувственный опыт дает условное понимание только единичных вещей, а присущая разуму основная деятельность различения сводится лишь к тому, что она ясно устанавливает противоположность этих единичных вещей в виде понятий. Таким образом, механистическое представление не выступает за пределы физического сущего. Чем больше сознание направлено на природное сущее, тем меньше его возможность мыслить в пределах собственного изменчивого существа. Человек, утверждающий себя на обыденной, внешней поверхности бытия, не способен выступить за пределы сущего, увидеть его объем.

Поэтому вместо «вечных» научных истин, обладающих условным знанием даже в области физических явлений, необходимо использовать совершенно иной аналитический метод. Выбранный нами способ позволяет подойти к природе власти через особого рода откровение, через метафизику, понимаемую в христианском смысле. Тем самым метафизика (τά μετά τά φυσικά – «то, что после физики») в данном случае подвергается рассмотрению как концепция об основах всего бытия, идеально неизменных началах, недостижимых только с помощью чувственного опыта. Кроме того, наша задача заключена в попытке исследования начал, лежащих за пределами физического восприятия, но определяющих основание любой власти. И здесь сразу же возникают вечные метафизические вопросы. Что является основной причиной власти? Откуда берется ее исток? В чем заключены ее начала? И что препятствует тому, чтобы сделать эти начала видимыми и понятными? На эти вопросы мы и попытаемся ответить.

Помимо всего прочего, очевидная трудность понимания происхождения и существования государственной власти заключена в том, что русский читатель, из-за скудости современной философско-политической литературы, по-прежнему пребывающей в границах исторического материализма, с трудом может найти иное видение проблемы, кроме сугубо механистического или, в лучшем случае, юридического взгляда на проблемы власти. Метафизические основы власти и вовсе обойдены вниманием и до настоящего времени совершенно не определены на твердых началах.

Поэтому наша цель – познать то истинно сущее, что составляет безусловную основу власти, начало ее бытия, ее силы и возможности.

Это сущее само по себе, для себя и через себя. Без осознания абсолютного бытия власти невозможно до конца понять, как она существует в действительности, что в ней является условным, а что безусловным. Другими словами, из потока явлений вычленить вечное и пребывающее и объяснить рассматриваемое нами явление власть, исходя из единой и первоначальной его сущности. Кроме того, наша задача – найти те безусловно позитивные, положительные основания власти и то бесспорно идеальное содержание, которое можно найти в конкретных действиях власти. И здесь возникает вечное затруднение (ἀπopία): каким образом духовная сущность претворяется в материальное, а вещественное в духовное?

В этой связи необходимо сказать несколько слов о том, почему был выбран способ, когда феномен власти рассматривается с христианской точки зрения. Здесь я постараюсь по возможности избежать различного рода образных и мало кому уже понятных «богословских терминов» и постараюсь изложить свою позицию на «суконном» языке философии. Кроме того, данная работа не предполагает исследование всей сложности и многообразия христианских представлений о власти.

Попытаемся рассмотреть проблему власти через ее идею, а непосредственный способ достижения этой цели будет осуществляться через приближение к возможному пределу понимания этой проблемы. То есть последовательность известных величин, возрастающая по определенному закону, может быть продолжена в бесконечность и может как угодно близко подходить к определенному пределу, тем не менее никогда его не достигая. Именно интерпретация идеи власти как бесконечного предела и составляет философско-логическую сторону нашего исследования. Из всего многообразия христианского богословия, посвященного проблеме власти, мы обратимся, в первую очередь, к сугубо отвлеченным положениям, определяемым как взаимодействие относительного и абсолютного, которые и помогут нам разобраться в устройстве и сущности власти.

Абсолютные и относительные начала власти

Употребив термин абсолютное по отношению к природе власти, нам необходимо найти саму абсолютную отправную точку, или начало (αρχή), раскрывающуюся в пространственном и временном значениях. Осмысление этого основоположения (principium) позволит установить и понять первоначальные, правильные, исходные доказательства и утверждения, касающиеся сущности любой власти. Исток чего-либо всегда есть происхождение его сущности. В таком случае, метафизический исток здесь обозначает, откуда появилась власть и посредством чего она стала тем, чем она является, и стала именно такой, какова она. Власть в своих основах есть нечто, поиск смысла которого и поможет раскрыть ее сущность.