По ту сторону

– Прямо уже виден конец города. Да-да, Вань, а ты как думал. Это тебе не Москва… А вот и наш торговый центр.

Они тормознулись у магазина. Местный народ прогуливался по тротуару вдоль магазина, кто-то взглядом косился на них.

– Что за мода так пялиться? – недовольно произнес Данила. – Что, мы выглядим как-то по-другому? Хотя, Ген, ты, блин, в косухе и казаках, да еще кудрявый вдобавок, поэтому не мудрено. Это все из-за него, Вань. Сейчас еще, не дай бог, кто к нам пристанет.

«К тебе попробуй пристань», – подумал Иван.

Не смотря на свои шуточки и порой дурацкое поведение, Данила был широкого, атлетичного телосложения и выглядел довольно угрожающе для тех, кто, допустим, захочет с ним познакомиться поближе.

В магазине они набрали полную корзинку. Здесь были и баллоны пива, и водка, и любимая Данилой перцовая настойка, а также рыба (Здесь она вообще потрясающая, Вань! – с восхищением рекламировал ее Данила), сосиски, соления и различные салатики.

– Поехали уже скорее! Осталось-то тут, пешком можно за десять минут дойти.

Набрали они хорошо, машина даже, как показалось Ивану, немного просела. Они доехали до железнодорожного переезда, по ту сторону заканчивался город и начиналась деревня. Слева, у железной дороги среди деревьев стояла водонапорная башня. По-видимому, она была заброшенной. После переезда дорога уходила в развилку, налево и направо. Они поехали налево. Из-за домов проглядывали лесные дали, выглядело красиво. Вот они проезжают мимо кирпичных гаражей. У каждого был свой цвет ворот, как игрушечные. За ними возвышался бугор, покрытый зеленью. Дальше, за бугром, начинались дачные участки с небольшими домиками. Еще дальше Иван мог разглядеть заброшенные постройки, а за виднелось интересное здание. Данила сказал, что это доломитный комбинат, там дробят камни.

Они повернули еще раз налево, проехали метров сто и остановились у дома. Он был огорожен деревянным, покосившемся забором. Данила вышел из машины, подошел к забору, извлек оттуда металлический штырь. В этом месте забор оказался воротами. Данила распахнул их внутрь двора и загнал машину.

– Давайте, оперативно выгружаем все из машины, заносим в дом и начинаем, наконец, нашу вечеринку… Ээээ, то есть поминки.

Иван стоял и пристально рассматривал дом.

– Так, потом все посмотришь. Давай сделаем поскорей эти чертовы дела и уже набухаемся, наконец. Мы все равно будем выходить курить, и тогда рассмотришь все как следует.

Данила немного расслабился.

– Дааа, классно здесь, правда? Красиво. Тишина-то какая. А ночью что творится, вы на небо не забудьте посмотреть, такого точно в Москве не увидите. Ладно, сегодня квасим, завтра отчаливаем, как оттаем. Времени у нас немного, и я тут разболтался. И ты, кудрявый, тут ходишь, пыхтишь с пакетами. Хоть бы наорал на нас что ли как следует. Ладно, заходим, Вань. Бедолага уже все перетаскал.

Иван зашел в дом следом за Данилой, они оказались на террасе.

– Разуваемся, алкашня, и тащим свои жопы на кухню. Сейчас я схожу, газ включу, пожрать быстренько сварганим.

Геннадий разулся, открыл массивную дверь, ведущую из террасы в дом. Иван не спускал с нее глаз. Вот он уже вошел в коридор, идет по нему. Далее, прямо дверь, он открывает ее, а там – кухня.

«Ну и что в этом такого?» – подумал про себя Иван.

Почему он так реагирует? Он не мог ответить себе на этот вопрос. Словно какая-то часть отделилась от него в этот момент и испытывала все это. Геннадий вопросительно выглянул из-за двери на кухню.

– Вань, неси пакеты сюда!

В этот момент вошел Данила.

– Ну, мать вашу, газ включен. Этим жестом я объявляю начало всего этого ублюдства, которое сейчас будет происходить… Ой, Вань, извини. Я все время забываю, по какому мы здесь поводу. Наверно на меня так действует здешний воздух.

– Да, Дань, следи за языком. Он потерял единственного близкого человека, а ты тут глумишься.

– Вот я урод! Простите меня, ребятушки мои.

В этот момент его взгляд упал на окно.

– Оооо! Кого я сейчас тут вижу!

Данила открыл входную дверь. Там, в калитку заходил высокий, смуглый парень.

– Леха! Лешенька! Алеша!

Данила пошел навстречу, растопырив руки.

– Бля, братуха! Давно не видел твою рожу! Постарел совсем, дерьмово выглядишь!

– Ты умеешь поднять настроение, вселить позитив. Спасибо за такие лестные комплименты, сукин ты сын. Куплю тебе мыло марки «Дуру» в подарок, мыль им свою злобную рожу. Только вот лучше она от этого не станет, но ты надейся, паскудник!

Они обнялись, похлопали друг другу по плечу.

– Заходи, водка уже стоит на столе, стынет. Чую, пойдешь сегодня на рекорд. Купил тебе два пузыря. Надеюсь, не сдохнешь, а то нынче дорого хоронить. А так если что, отнесем тебя на «вонючку»1 и бросим где-нибудь там.

– Договорились, – ответил Алексей.

– Знакомься, это Иван. Вон тот кудрявый, который уже бессовестно жрет наши закуски, Геннадий.

– Я воду на макароны и сосиски поставил, – сказал Гена.

– Ты моя умничка! – похвалил Данила Геннадия. – Ладно, давайте пока по одной. Вань, что ты там опять завис. За твою мать!

– Мои соболезнования, – обратился Алексей к Ивану.

«Что-то как-то не чувствуется искреннего сочувствия в этом всем», – на мгновение промелькнуло в голове у Ивана.

Геннадий уже успел найти рюмки, тарелки, вилки и разложил все это на столе, вместе с продуктами. Они вчетвером уселись за круглый стол у окна.

«А не идет ли там кто за окном?» – снова пронеслось в голове у Ивана.

Данила налил всем по водке, себе наполнил рюмку перцовкой.

– Я наверно умер и попал в рай. – произнес Данила. – За твою мать, Вань! Пусть земля ей будет пухом!

Данила с Алексеем вогнали в себя рюмки одним махом, сразу в горло. Геннадий с Иваном, давясь, осилили за несколько глотков. Алексей открыл баллон пива и запил им выпитую водку. Иван и Геннадий изумленно уставились на него. Данила заметил их взгляд.

– Да вообще не говорите, ходячий деревенский ужас. Он еще сегодня всех нас тут переживет.

Остальные закусили солениями и салатом. Иван почувствовал внутри небольшой жар. Необычное ощущение.

– Тааак! Не расслабляемся! – Данила снова наполнял рюмки.

«А почему бы и нет?» – мысленно поприветствовал Иван.

Они бахнули еще по одной. Геннадий наложил всем макароны с сосисками.

– Сейчас вкусим нашу итальянскую пасту в нежном сливочном соусе с кусочками мраморного мяса. А пока.., – Данила взял в руку бутылку.

– А давай! – Иван выдвинул вперед свою рюмку. Он почувствовал, как жидкость разлилась по телу и ударила в голову.

– Ааааа! Шах мне ставишь! Но ничего! Я сейчас чики-брыки и в дамки!

– Что за бред? – произнес Геннадий.

– А ты там сильно не расслабляйся, а то жалобу на тебя напишем главному по кудрявым.

Они тяпнули еще по одной. Заговорил Алексей.

– Короче, ребята! Есть маза девчонок позвать.

– Ты чего! Уймись! – прервал его Данила. – У нас поминки, а не блядки! Хотя, контакты их сохрани. Оооо! – Данила развалился на стуле. – Вот скажите, что еще надо для счастья.

Снаружи, за окном потихоньку смеркалось. В окно проступали лучи заходящего солнца. Ивану было тоже хорошо. Все уютно расположились и были готовы к диалогу.

– Помню, я как-то работал в Макдоналдсе…

– Ты, Дань?! Да ладно! – прервал его Геннадий.

– Ну да, ходил такой мальчонка с напуганными глазами в кепочке и придурковатой клетчатой рубашке. Но я там долго не проработал, пару месяцев где-то.

– Что? Отметелил там кого-то? – спросил Алексей.

– Вовсе нет. Что это у тебя все одно насилие в голове. Просто получил первую зарплату и немного расстроился. Суть не в этом. Какое-то время я работал на кассе. Сейчас уже утекло немало воды, но одна вещь не перестает меня удивлять. Это люди. Как сейчас помню, подошел к прилавку один парень, с таким видом, как будто пришел покупать BMW. «Значит, дай мне этот чизбургер». Стоит, потирает подбородок, прищурился так по-умному. Пауза. «Ну и все пока на этом». Вообще, я смотрю, рисковый парень, чуть не пошел в ва-банк. Еще был на одном из твоих концертов, Ген. Заходят два парня и девушка, все с мотоциклетными шлемами. Так вальяжно. Типа сама крутость заглянула к нам на огонек. Они подходят к барной стойке с таким видом, как будто все окружающие уже «потекли», мол мотоциклисты. Вау! Да еще с экипировкой, я вообще не могу, держите меня. И один из них говорит высокомерным голосом – «Нам две чашки кофе». Выбор победителей по жизни. А что же не три? Ну дадут своей телке наверно отхлебнуть пару глотков. И дает такой сто пятьдесят рублей. Опять же с таким видом, как будто хочет сказать – «Сдачу оставь себе, грязная свинья!» «Вау! Вот это неслыханная щедрость!» Думает наверно бармен. «Тут целых пятнадцать рублей, прям неудобно как-то стало. Ну давайте я вам стишок какой расскажу, я не знаю».

Все выпили еще по рюмке.

– А еще знаете, мне нравятся люди, которые все время ноют.

Тут Данила изменил голос на писклявый полу женский. Звучало смешно.

– Меня никто не любит, никто не ждет… А у меня прям все зашибись в этом плане, стабильно теряю девственность каждую субботу. Стоит только выйти из подъезда, как все девицы резко замирают, оборачиваются в мою сторону и начинают приставать по-жесткому… И эти нытики недовольные такие. Какое-нибудь мероприятие, они стоят где-нибудь в сторонке, на безопасном расстоянии, а потом дико возмущаются. Вот, мол, все они дуры, им нужны только деньги. Я стоял один, свободный, и ко мне никто не подошел… Вот ведь они безжалостные твари! Как вообще так можно! Взять и не подойти. Вообще охренели… Есть кстати из таких кадров немного поактивнее.

Данила снова понизил голос до писклявого, заставив всех смеяться по-новой.

– Сводил ее в Макдоналдс, купил ей картошку, чизбургер и еще какой-то кексик. Всю дорогу потом ее активно кадрил. Спрашивал, где она учится, какой факультет. Похвастался ей, что до сих пор помню, как решать логарифмы. А она мне потом через некоторое время – «Мы можем быть только друзьями»… Да ты просто пикапер от бога. Как она могла вообще такое сказать! Вот ведь гадина какая!

Данила изображал всяких-разных персонажей и тут же их глумил, и у него это получалось здорово. Иван понял, что если вы хотите, чтобы у вас удался вечер, вам нужен алкоголь и Данила. Он представил, как бы сейчас все проходило, если бы Данилы не было. Обычно. Даже скучно. Остальные тоже что-то говорили, в основном какие-то истории из жизни, но Иван все это как-то пропускал мимо ушей. Алексей тоже пытался шутить, но ему было далеко до Данилы. Все менялось, когда начинал говорить он. Ты в этот момент понимал, что сейчас начнешь безудержно смеяться. Данила сам был этаким ходячим куском смеха.

Иван вспомнил один вечер, когда они вышли проветриться возле дома, попить пива. Было уже темно. Откуда-то из глубины двора в их сторону шла девушка в хорошем подпитии.

– Давай попробуем успеть проскочить перед этой швоблой, – сказал Данила, вроде бы тихо, но она услышала.

– Что ты там сказал?

Девушка начала идти к ним, кстати, довольно ровной походкой.

– Пошли скорее, – шепнул Данила Ивану.

– Да ладно тебе, Дань, ты что, – Иван остановился, – это же девушка, а ты бежишь от нее. Остановись и извинись перед ней.

Данила по инерции прошел немного дальше. Девушка шла за ним.

– Сюда иди!

В ответ на это Данила сделал то, за что он по праву назывался Данилой, и Иван, не смотря на серьезность ситуации, не мог сдерживать смех. Тот остановился, развернулся к ней, расставил широко ноги, растопырил руки в боевой стойке. Одну вытянул перед собой, а вторую держал над головой и издавал какие-то шипящие звуки, как боец восточных единоборств. Девушка оторопела и даже как-то замедлила шаг. Это еще больше развеселило Ивана. Она все-таки подошла к Даниле, тот выпрямился.

– Ты чего себе позволяешь? Почему оскорбляешь?

– Да я это… Просто… – замялся Данила. Иван тоже подошел к ним, еще смеясь.

– Придурки! – бросила девушка и пошла от них.

Иван успел получше ее рассмотреть, девушка показалась вполне нормальной и даже милой. Она была не типичной «бухальщицей», по ходу она просто напилась из-за чего-то. От нее не несло всякими неприятными запахами, типичными для тех, кто постоянно грешил этим делом. И она не обронила ни одного матерного слова за все это время. Иван пустился за ней.

– Девушка! Извините, мы и вправду не хотели Вас обидеть!

Следом подтянулся Данила.

– Слушай, ты меня извини. Бывает так, что-то брякну не подумав и только потом осознаю. Я так, шутя болтнул.

– Ладно, – вздохнула девушка. Она переменилась в лице и показалась Ивану еще симпатичнее.

– Как тебя зовут? – спросил ее Данила.

– Наталья.

– Натусь, а пошли с нами пиво пить. Мы тебе пару баночек возьмем, вину загладим.

– Наташ! – донеслось до них, к ним приближался молодой человек. – Наконец-то нашлась. Пойдем, тебя все ищут.

– Валер, сейчас иду! – ответила ему Наталья. – Ладно мальчики, пока. Мне пора идти. Я принимаю ваши извинения.

– Вот всегда так, – пробормотал Данила после того, как Наталья с парнем ушли. – Чудес не бывает.

Иван тоже был сильно расстроен, ему понравилась девушка. Даже находясь в таком состоянии, она сумела вызвать сильную симпатию. Интересно было бы взглянуть на нее трезвую. Но им, скорее всего, не дано было этого узнать. Вообще, похожие моменты у Ивана возникали, когда он видел симпатичную девушку, добираясь на работу, или с работы, или просто идя куда-нибудь. Как правило, в ответ на него никто не смотрел. Дело в том, что Иван носил довольно солидную бороду, да и сам был слегка обросшим. Прямо как пещерный человек из какого-то фильма, который он не помнил. Что самое интересное, Данила ни разу не акцентировал свое внимание на его внешности. И знакомые Данилы тоже, казалось, воспринимали его вполне естественно, потому как другие посторонние люди порой задерживали свой взгляд на нем. Он мог это чувствовать. Стоило ему обратить свой взгляд на них, как они тут же отворачивались в другую сторону. Как и он сам, когда какая-нибудь девушка все-таки обращала на него свой взгляд, чувствуя его внимание на себе.

И вот теперь он сидел в компании ребят, с которыми ему было хорошо, в день похорон своей матери, но при этом такой восхитительный. Этот день, в купе с алкоголем, вселял в Ивана чувство легкости, заряженности, свободы. Да, теперь он совершенно ни к чему не был привязан. Оставалась только работа, являющаяся источником дохода, а в остальное время – абсолютная свобода. И Данила там что-то говорил про фестиваль, летом. Теперь можно было съездить. Скорей бы…

– Ваня у нас какой-то странный. Видать хорошо приплыло. Пошли что ли на воздух, смольнем заодно. А то вы тут увлекли меня своими рассказами, я аж про курево забыл.

– Да нет, Дань, со мной все нормально, – улыбнулся Иван. Язык его уже слегка заплетался.

– О да, вот теперь я точно слышу, что с тобой все нормально. Лешик, угостишь нас сигареточками?

– Вроде вы с Москвы приехали, и вы должны меня угощать и удивлять.

– Обалдеть! И как же мы тебя с кудрявым удивим? Лампаду тебе станцуем что ли! Прямо встанем в шеренгу, Гена спереди, я за ним, положа ему руки на бедра. И пойдем так на улицу, покачивая бедрами, пока нас там к херам кто-нибудь не убьет.

Хохоча, они все вышли на крыльцо. Алексей нес с собой бутылку водки.

– С любимыми не расставайтесь, – пропел хмельным голосом Данила. Алексей дал ему и Гене по сигарете.

– А можно мне тоже? – попросил Иван.

У Данилы выпала изо рта сигарета.

– Ты по ходу решил пойти против системы. А ты, Лех, тоже хорош, пацана мне портишь.

Иван сунул в рот сигарету, Данила дал ему прикурить. Он сделал пару небольших затяжек и вдруг почувствовал, что его зашатало. Мозг словно парил в голове.

– Ого! Гляньте, как его вштырило! И это он еще пыхает, как моя бабуля. А если ему поглубже затянуться, на одного из нас меньше станет. Я ему даже завидую, меня уже так не берет.

В продолжении разговора Данила затронул тему встречи одноклассников, как всегда в свойственной ему манере.

– Не, я уже давно не хожу на все эти встречи. А смысл? Все приходят туда и начинают строить из себя суперуспешных, и всегда выделится этакий «виннер», победитель по жизни, который втирает, что у него выходит в районе трехсот тысяч в плохие времена… Да что ты, мать твою, говоришь! А что же мы сидим тут, пьем самое дешевое пиво! Угости нас всех, раз такой богатый! Это для тебя, как для нас сто рублей потратить… И его начинают спрашивать, как ему удалось добиться таких высот.

Тут Данила заговорил надменным голосом:

– Это все упорство, стремление и работа над собой. Нужно много работать.

Он сделал паузу, видимо готовя очередной свой комментарий. Выражение лица у него было такое, что заставило всех рассмеяться с новой силой.

– Да ты нам всем тут просто глаза открыл! А мы тут все мучаемся в догадках, что же делать и как быть! А оказывается нужно просто много работать! Ты просто тут всех спас нас сейчас… А еще какой-нибудь придурок говорит – «У нас новый проект, мы выходим на рынок». На какой рынок ты выходишь?! Где бабульки укропом и петрушкой торгуют?!… Козлы… И знаешь, все, сука, такие умные, такие правильные. Никто вот почему-то не скажет – я учился в школе для дебилов и работаю стриптизером.

Все хохотали. Один Данила оставался с возмущенным выражением лица, от которого все еще больше давали смеху.

– А вот те, у которых есть жены, – Данила переключился на другую тему, – попробуй их вытащить куда-нибудь. «Я не могу, у меня дела». Ну и сиди дома взаперти. Я вообще этого не понимаю, подходить и отпрашиваться. «Дорогая, я схожу сегодня с друзьями пивка попить?» А она так выпучится на него, словно он ей признался в измене и ответит – Нееет, ты никуда не пойдешь.

– Ну, Дань, надо себя жестче ставить, – ответил Алексей.

– Ну да, жестче. Типа трешь с друзьями. «Да мол, пацаны, долго готовились к этой поездке, придется мне со своей жестко поговорить». И потом он уже в стороне от них по телефону начинает свое нытье…

Данила изобразил человека, говорящего по телефону, в очередной раз изменив голос до писклявого:

– Ну малышка, прости! Малышка, прости! Ну можно я поеду? Ну там, с друзяшками! Ну пожалуйста, не сердись! Пожалуйста, не ругайся, малышка!

Тут уже Геннадий вмешался в разговор:

– Ну знаешь, Дань, не все они такие.

– Конечно не все. Например, кто-то говорит своей – Пойду по бабам пройдусь. А та в ответ – Только куртку одень, холодно на улице.

Все опять дружно загоготали в голос. На улице было уже совсем темно и становилось прохладно. Они переместились на террасу. Под раздачу Данилы на этот раз попал дальний родственник, о котором тот в последний раз слышал в детстве, и который вдруг приехал к Дане в гости.

– И знаете, заявляется такой прямо с утра. С таким видом еще, мол, а какого хрена я не встречаю его с накрытым столом, оркестром и расслабляющим массажем. Он значит там у себя кувыркнулся на свое кроссовере. В своей деревне и ближайших окрестностей запчастей типа нет. Ближайший город для него – это Москва. И вот он приезжает такой на поезде, заваливает с утра пораньше ко мне со словами – Собирайся, поехали на твоей машине, нам предстоит тяжелый день… Нам?! Да пошел ты в жопу! Хочется сказать ему – Кто ты такой вообще! Я тебя в последний раз малолетним видел. А тут он пришел, и я такой сразу вскакиваю… Конечно, поехали! Даже кофе пить и завтракать не буду. Сейчас вообще все брошу и поеду с тобой, куском дебила, по авторынкам. Ну если ты такой придурок, зачем на машине ездишь! Вон, на санках езди, какую-нибудь дворнягу оседлай, и пусть тебя, старого дурака, везет.

Закончить Данила не успел, у Алексея зазвонил телефон. Он говорил весьма уверенно, несмотря на то, что выпил, наверное, больше всех и даже не шатался. Чего нельзя было сказать о Геннадии и Иване. Особенно Иване, его штормило, дай боже. Алексей обратился к ним:

– Слушайте, тут такая тема наклевывается. Звонил Димон, предлагает у него на хате зависнуть. Туса приличная, девахи уже почти готовы. Бухла только мало осталось. Но, думаю, это не проблема.

– Слушай, Лех, в другое время бы с удовольствием, – ответил ему Данила, – но ты забываешь, что мы тут не развлекаться приехали.

– Да уж, жаль, что так получается… Но я схожу, разведаю.

– Давай, может хоть девственность потеряешь свою.

Хохоча, Алексей ушел. Они остались втроем.

– Ну что, хлопцы, хорошее все всегда быстро заканчивается. Остается надеяться, что плохое тоже рано или поздно уходит. А вы, я вижу, так неплохо поднабрались. Ну да ладно, будем укладываться.

Дом как будто был рассчитан на них троих. Геннадий улегся в самой дальней комнате, долго его упрашивать не пришлось. Не успели ему постелить, как он рухнул и уснул крепким сном.

– Ты посмотри какая прелесть, – прошептал Данила Ивану, – спит как зайчик. Вся подушка в соплях, из носа пузыри надуваются.

Иван расхохотался, весьма громко, но Геннадия сейчас вряд ли что-то могло разбудить. Они прошли через комнату, где собирался устроиться Данила (Иван задержал на ней свой взгляд), и вышли в гостиную. Сервант, телевизор, стол со стульями, диван – ничего особенного (повторение мыслей?)

– Ну что, располагайся на диване.

На улице была темень, но фонарный столб, стоящий у забора, неплохо освещал пространство, и свет немного проникал в окна.

– А у меня есть выбор?

– У пьяного всегда есть выбор. Например, на столе или под ним. А может ты решишь пойти в ванную, промокнуть свое личико и устроить ночлежку там.

По телу Ивана пробежался легкий холодок. С чего бы это вдруг?

– Пожалуй я выберу все-таки диван.

– Примитивный выбор, лишенный какой бы то ни было фантазии.

Данила ушел к себе в комнату. Иван лег на диван закрыл глаза.

«Ого!»

Он почувствовал, как все кругом заходило ходуном, вызвав в нем рвотный рефлекс. Иван открыл глаза, в ушах шумело, тем не менее, с открытыми глазами было легче, «вертолеты» отступили, но глаза все равно норовили закрыться, вновь обостряя неприятное ощущение. В хреновой ситуации он оказался. С комнаты донеслось похрапывание.

«Вот везет же людям. Так нализаться и спокойно спать», – с досадой думал Иван.

Ему пришла в голову мысль, а не сходить ли кое-куда и попытаться немного облегчить свои страдания. Но он продолжал лежать и бороться…

***

И все-таки он уснул, потому как открыл глаза спустя, как ему показалось, какое-то время. Его взору предстал потолок. Иван пытался понять, из-за чего он тогда проснулся, ведь еще была ночь. Он повернул голову на бок, и кровь застыла в его жилах. На столе у окна, освещаемого светом от фонарного столба, находился гроб его матери, который, как он лично мог видеть, сегодня днем засыпали землей в четырехстах километрах отсюда.

«Лишить этих бездельников премии! Кто так выполняет свою работу! Что я им говорил?! Скинуть груз там! А они что сделали?! Притащили его к моему другу и спалили меня на глазах у всех!»

Из гроба начала медленно подниматься… Его мать! Она приняла сидячее положение. Лицо ее было накрыто платком, она смотрела прямо перед собой. И тут ее голова начала медленно поворачиваться… В его сторону! Он очень боялся увидеть то, что скрывал за собой платок. В глазах помутнело. Какой-то провал…

Вроде бы его глаза снова были открытыми. И снова потолок. Иван затрясся от страха, он безумно боялся снова повернуть голову. Ему казалось, что его мать сидит сейчас прямо у его изголовья. Без платка. И сейчас, только он повернется, она как вцепится в него…

Он, трясясь, как кленовый лист на ветру, повернул голову. На его счастье у изголовья никого не было, но гроб по-прежнему был там. Он ожидал, что мать снова начнет подниматься… Тишина. Иван приподнялся и разглядел, что гроб был пуст. Ужас обхватил его новой леденящей хваткой.

«Где же моя мама? Я так по ней скучаю. Мамочка, где ты? Мне тебя так не хватает!»

Иван поднялся с дивана, ноги его так сильно дрожали, что он едва не упал.

«Нет, ее там нет. А может и не было вовсе, ну пожалуйста?».

Он стал смотреть в залитое фонарным светом окно. Деревца вишни раскачивались от ветра.

«А может она где-то там. Может она просто захотела подышать свежим воздухом. Мама ведь так устала, лежать остаток жизни парализованной, умереть и дальше продолжать лежать, но уже в гробу. И вот наконец, умерев, она сбросила с себя эти оковы, которые парализовали ее тело. Она была свободна, но на улице дул ветер. Нужно пойти поискать ее и привести домой. Вдруг она простудится».

Что за чертовщина творилась в его голове? Он представил, как выходит на улицу и ищет там, в потемках, под холодным ветром свою умершую мать.

Внезапно его мысли оборвал хорошо знакомый звук, от которого он снова покрылся мурашками. Звук его матери. И он доносился из глубины дома. Она не была на улице, она была где-то здесь. Вместо того, чтобы попытаться разбудить Данилу с Геннадием (а помнил ли он о них вообще) или бежать как угодно, пусть даже разбив окно, но лишь бы подальше от этого звука. Вместо этого, да-да, вместо этого он пошел на его источник.