Несломленная

– Они говорили о вас, сударыня. О каком-то коварном плане, с помощью которого у них появится возможность завладеть вашими землями и состоянием. Я слышал еще одно имя: кажется, упоминали графа де Легра́на. Когда назвали ваше имя, сударыня, то я испугался и уронил корзину. Ваш отец много хорошего сделал для людей провинции, мне хотелось отплатить ему той же монетой: незамедлительно предупредить вас об опасности! Однако, незнакомцы догадались, что я стал свидетелем их тайного разговора. Я старался сохранить спокойствие, но у меня выходило очень скверно. Мсье Дюбуа появился вовремя, я взял у него несколько монет и почти выбежал на улицу. Я сделал несколько шагов и оглянулся. Из таверны за мной следом вышли те двое. Я ускорился, почти бежал, но как бы быстр я не был, подкованные лошади куда быстрее меня. Дальше все было как в тумане. Сильная боль пронзила мое плечо, я упал и, не видя ничего, пополз. В темноте они потеряли меня, потому что я спрятался за большой кучей мусора. Больше я ничего не помню, мадемуазель. Мне хотелось быстрее рассказать вам об услышанном…

– О, Дева Мария! – воскликнула перепуганная тетушка.– Спаси нас! Девочка моя, у меня плохое предчувствие! Что на этот раз задумал граф де Легра́н?!

Мадам де Бон упала на колени и начала судорожно молиться.

Беатрис задумалась. Она скрестила руки на груди и несколько раз прошлась по комнате. Все услышанное герцогиня не могла собрать в единую, понятную для нее картину. Пока она боялась одного: отец, ослепленный фальшивой дружбой графа де Легра́на, никогда не увидит в нем своего врага.

– Мадам Полин, давайте решим, куда мы можем спрятать нашего спасителя до завтрашнего утра, – обратилась Беатрис к мадам де Бон.– Если его увидит отец, то нам всем не поздоровится. Он и слушать не будет этого беднягу, приняв его за сумасшедшего!

Пожилая дама, молча, кивнула и указала на стену с гобеленами. Молодая герцогиня улыбнулась находчивости своей тетушки и подошла к стене. Несколько движений – и перед девушкой открылась тщательно спрятанная дверь: небольшим коридором, соединявшим эту комнату и кухню, раньше охотно пользовалась маленькая мадемуазель де Рувруа́, когда хотела незаметно от отца прошмыгнуть на улицу.

– Осторожнее! – обеспокоенно шепнула мадам де Бон новому знакомому.– Вот так, аккуратно! Дева Мария, пресвятые мученики, что же ждет нас?

Она взяла мужчину под руку и повела по коридору, в котором пахло сыростью и горящими свечами. Ей было жаль торговца, так благородно поступившего. Он стал случайным свидетелем разговора о заговоре и даже мог лишиться собственной жизни.

В эту ночь Беатрис не сомкнула глаз. Сотни мыслей не давали ей заснуть. Кто эти люди? Что они хотят? Как уберечь свою семью от неминуемой опасности? И почему граф де Легра́н так их ненавидит?

Ей доводилось видеться с ним всего несколько раз, эти встречи были еще в самом детстве, и почти не отложились в памяти. Рассказанную мадам де Бон страшную историю про смерть мамы Беатрис запомнила почти дословно. Возможно, и в этот раз визит графа не принесет с собой ничего хорошего.

Запели первые петухи. Разгорающийся закат разделил небо на две половины, солнце, желто-оранжевым пятном, медленно выкатывалось из-за горизонта. Молодая герцогиня, измученная думами, ненадолго уснула.

В девять часов утра мадам де Бон тихонько вошла в комнату девушки. Она принесла воды и немного ароматических масел, чтобы привести в чувство Беатрис, у которой открылась мигрень после такой напряженной ночи.

– Тетушка, что там Франсуа? Как он? – еле слышно спросила мадемуазель де Рувруа.– Вы принесли ему питье и еду?

– Надеюсь, его здоровье пойдет на поправку, мадемуазель! – улыбнулась мадам Полин.– Я перевязала ему рану, дала чистую одежду. Он покинул нас сегодня утром, девочка моя.

Беатрис подняла глаза на свою няньку. Нервозность и резкие движения пожилой дамы выдавали ее волнение и тревогу. Она несколько раз чуть не опрокинула серебряную чашу с водой, рассеяно перебирала шнуровку корсета, пытаясь его затянуть и правильно завязать.

– Что-то случилось, мадам Полин? – встревожилась девушка. – Вы сегодня выглядите очень озабоченной! Излейте мне свою, душу, милая тетушка, и вам всенепременно станет легче!

– Мадемуазель Беатрис, я случайно услышала разговор вашего отца и какого-то незнакомого господина, – взволнованно прошептала нянька.– Я не поняла всего… Но, кажется, граф де Легра́н опять что-то задумал.

Мадам Полин залилась горючими слезами прежде, чем девушка смогла что-то понять.

– Голубушка ты моя, – причитала убитая горем пожилая дама, – Сведет тебя в могилу этот проходимец! Навлекли мы на свои головы беду!

– Достаточно! – резко оборвала Беатрис свою плачущую навзрыд тетушку.– Моя мать уже стала жертвой семьи де Легра́н, нужно не допустить, чтобы эта история повторилась со мной!

Беатрис окончила утренний туалет, припудрив свое личико сильнее, чем когда-либо, взглянула на свое отражение в зеркале и, поправив оборки на рукавах, вышла из покоев в большую залу, где уже был подан завтрак.

– А вот и моя доченька! – обрадовался Филипп, приветствуя Беатрис.– Как спалось тебе, моя пташка?

– Отлично, отец! – солгала девушка.– Ночь была чудесной! После вчерашней ярмарки усталость сковала меня, и я быстро уснула!

Беатрис опустила свои чуть покрасневшие глаза: самочувствие оставляло желать лучшего, и девушка не хотела, чтобы отец о чем-либо догадался.

– Мадам Полин, – вдруг обратился герцог к пожилой гувернантке.– Не слышали ли вы какого-нибудь подозрительного шума сегодня ночью?

– Нет, сударь! – пожала плечами мадам де Бон.– На ночь я приняла успокаивающий настой из трав, посему спала очень крепко и ничего не могла слышать!

Филипп кивнул. Ответ мадам Полин успокоил герцога и рассеял его беспокойные мысли.

Тетушка улыбнулась и незаметно от отца подмигнула Беатрис, которая стала уверенной в том, что отец ничего не заподозрил.

– Милые мои дамы! Вынужден буду покинуть вас на некоторое время! Сегодня мне нужно выехать в Париж, чтобы уладить кое-какие дела с бумагами. В поездке я пробуду несколько дней, возможно, что неделю.

– Ах, отец! Как бы мне хотелось сопровождать вас в этой поездке, а не скучать здесь, тратя все свое время на вышивание или чтение книг! И мне было бы гораздо спокойней находиться рядом с вами!

Беатрис, наигранно закатив глаза, тяжело вздохнула, услышав отрицательный ответ.

Хозяин замка улыбнулся, посмотрел на свою дочь и продолжил:

– Ангел мой, твое спокойствие будет под защитой.…К нам пожаловал человек, любезно согласившийся послужить мне.

Беатрис вопросительно посмотрела на сидящего напротив отца. Она не понимала, к чему такая необходимость нанимать каких-то незнакомых людей? Что задумал отец?

– Надеюсь, это не какой-нибудь пожилой сударь, который будет ходить за мной хвостиком, и донимать своими нравоучениями о добродетели? – Беатрис попыталась развеселить присутствующих, увидев немой ужас на лице своей гувернантки.

– Этот очень надежный человек! – серьезно ответил герцог, даже не заметив шутку дочери. Барон Венсан Морэ любезно согласился послужить мне!

Беатрис застыла на месте. Ее горло разрывал беззвучный крик, по телу пробежала ледяная дрожь. Она собрала свои силы и, испепеляя взглядом своего отца, медленно спросила:

– Позвольте узнать, отец, зачем вы прибегаете к столь сомнительному способу оградить меня от несуществующих опасностей? Зачем в замке будет находиться человек, которого вы едва знаете?

– Я доверяю своему другу. Именно от него я получил предупреждение о том, что поблизости орудует вор, который не щадит своих жертв! Я не хочу потерять свою дочь! Это мое решение и я не потерплю, юная мадемуазель, чтобы вы смели его оспаривать!

Филипп гневно посмотрел на Беатрис, которая поняла, что теперь оказалась в ловушке, как и ее покойная матушка.

Завтрак прошел в спешке, герцогиня почти не притронулась к еде. Она выпила чашечку ароматного кофе и съела несколько виноградинок.

– Анри! Анри! – закричал герцог, вставая из-за стола.– Оседлай мне двух лошадей и быстрее! Я не намерен ждать! Жанполь, собери мне еду и питье в дорогу! Дидье, ты поедешь со мной! Слышишь?

В залу вошел молодой человек лет двадцати девяти, высокий, крепкий, с аккуратно подстриженной бородкой, с большими руками и очень приятным лицом. У него был открытый взгляд, прямой нос и чуть пухлые губы. Фиолетовый цвет костюма невероятно шел к его лицу, подчеркивая всю глубину его зеленых глаз и каштановую роскошь волос. Он бросил незаметный взгляд на Беатрис, и, очень смутился, когда их взгляды встретились.

– Как скажете, мсье! Я буду готов сию же минуту!

Филипп ушел вместе со своим верным слугой, а через минуту показался в дверях с каким-то незнакомым человеком.

– Позвольте представить вас моей дочери! Это Беатрис де Грэ́ де Рувруа́, моя дочь и наследница фамилии, а также земель и небольшого состояния. А это мадам Полин де Бон, ее гувернантка!

Дамы приселив реверансе, приветствуя (хотя этого им и не хотелось) незнакомого гостя.

Молодой человек шагнул вперед, поклонился и дотронулся губами до руки Беатрис, которую она подала в знак только что состоявшегося знакомства. Ее руки дрожали от волнения и тревоги, но она так тщательно это скрывала, что никто и не заметил ее беспокойства.

Барон Венсан Морэ был некрасив. Бледная кожа, почти бесцветный взгляд, острые скулы, светлая бородка и такие же светлые волосы, небрежно собранные в хвост, придавали своему обладателю образ статуи, абсолютно лишенной живости лица. Потрескавшиеся губы и воспаленная кожа на висках указывали на то, что барон был из категории тех мужчин, которым претили различные косметические процедуры и умывания. Он был невысоким, худым и вообще каким-то болезненным. На вид ему было не больше двадцати трех лет, хотя на самом деле прибывший гость прожил на свете уже тридцать четыре года.

«Ну, этого дохляка мы быстренько скрутим!» – подумала про себя мадам Полин и повеселела от собственных мыслей. Эту нотку почувствовала Беатрис. Она глубоко вздохнула и сказала:

– Ну что ж, отец! Теперь я вижу своего хранителя покоя! Не буду более докучать вас своим присутствием, я намерена взять несколько уроков пения у господина де Нуайе. И, к тому же, сегодня просто замечательная погода, которая манит к себе любителей дышать свежим воздухом!

Филипп кивнул в знак одобрения. Обе воспитанные дамы присели в реверансе и удалились.

Герцог, рассказавший барону про свой замок, и про все тонкости своего существования, уже через несколько минут после разговора, мчался со своим незаменимым спутником – Дидье – по пыльной дороге в Париж.

День, принесший Беатрис столько переживаний, угасал. Небо озарилось прекрасным закатом, полным золотых нитей и нежно-розовых лепестков. Дочь Филиппа де Рувруа, чуть успокоившись, медленно брела вдоль полутемного коридора, погрузившись в свои мысли.

Вдруг кто-то схватил ее за руку и резко одернул. Беатрис обернулась и увидела Франсуа, который дрожал как осенний листок на ветру.

– Франсуа? Что ты здесь делаешь? – удивилась девушка.

– Мадемуазель Беатрис, молю, не ходите туда! Они схватили тетушку Полин! Они хотят украсть вас!

– Что? Что ты такое говоришь? – испугалась Беатрис, ее сердце бешено застучало, она почувствовала, как кровь прилила к лицу.

– Это те два сударя, мадемуазель… которых я видел в таверне! Бежим скорее, пока нас не увидели!

Франсуа изо всех сил пытался уговорить молодую герцогиню спастись бегством, но Беатрис не могла оставить свою любимую гувернантку на растерзание незваных гостей.

Она осторожно подошла к массивной двери большой залы и прислушалась. Из-за двери доносились всхлипы и стоны пожилой мадам де Бон, лязганье шпаг, грязные ругательства.

Беатрис не знала, что делать. Как помочь любимой Полин? Мысли мадемуазель де Рувруа́ прервал выстрел. Молодая девушка вскрикнула и вбежала в гостиную.

Мадам де Бон лежала на полу и тяжело дышала. Ее рука прикрывала бордовое пятно на груди, которое разрасталось все больше и больше на изумрудном шелке ее платья.

– Нет! Нет! – прокричала Беатрис, рухнув на пол возле умирающей женщины.– Мадам Полин! Тетушка!

– Девочка моя, – еле слышно сказала де Бон, собравшись с последними силами.– Беги! Спасайся! Да хранит тебя Господь!

Она прикоснулась окровавленной рукой к лицу Беатрис и через мгновение ее душа покинула тело.

4.

Свидетелями и главными героями этой трагедии стали два господина – барон Венсан Морэ, которому доверился граф де Рувруа́, и еще один человек-полная противоположность барону. Рослый, широкоплечий, с резкими чертами лица, черноволосый незнакомец смотрел ясными глазами на плачущую молодую герцогиню, которая отказывалась верить в происходящее. Ухоженные лицо и руки, богатая одежда указывала на то, что этот мужчина-дворянин. Ему было жаль девушку, но щедрое вознаграждение за украденную богатую француженку затмило всю его, хотя еще не до конца потерянную человечность. Граф де Солей – так называл себя статный француз, будучи слугой графа де Легра́на.

– Мадемуазель Беатрис, вы будете вынуждены поехать с нами, – сказал статный граф, делая шаг вперед.– Если вы будете сопротивляться, мы применим силу.

Беатрис, убитая горем, совсем опустошенная, не контролировала свое тело. Она не могла подняться, ее била дрожь, слезы застилали глаза.

«Как можно оставить в этом большом замке родного человека, которому я не смогла помочь в нужный момент? Зачем уехал отец? Куда они увезут меня?» – Беатрис лихорадочно перебирала все варианты, теребя складки своего платья, испачканного кровью.

– Вставайте! Немедленно! – крикнул барон.– Мы более не намерены наблюдать эту картину!

Он подошел к мадемуазель де Рувруа и, взяв ее за хрупкое запястье, потянул к себе.

Герцогиня пошатнулась, перед глазами поплыла комната, и через минуту девушка упала без чувств.

– Ну что за мерзкие создания эти женщины! Не могут держать себя в руках! – барон Морэ был зол. Он скрипел зубами, расхаживая по комнате и срезая острой шпагой свечи.

– Надо отнести ее в карету! – предложил граф де Солей.– Нам нужно торопиться, де Рувруа́ прибудет сюда через несколько дней!

– Ты прав, мой друг. Надо убедиться, что в замке не осталось ни одной живой души, которая могла бы помешать нашим планам! Я осмотрю замок и надворные постройки, а вы, граф, возьмете на себя обязанность собрать нашу герцогиню в дорогу. Возьмите несколько ее платьев, принадлежности ее туалета и что-нибудь съестное.

Де Солей кивнул. Он бережно взял на руки изящную, легкую герцогиню и вышел из большой залы.

Быстрые шаги Венсана Морэ отзывались эхом в пустом замке. Он обошел все комнаты, заглядывая почти в каждый темный уголок. Наконец, он добрался до комнаты Беатрис, в которой прятался испуганный до смерти Франсуа. Торговец помнил про тайный коридор и за минуту до того, как сюда вошел барон, успел прошмыгнуть в почти незаметную дверь.

Морэ встал посредине комнаты, обвел ее взглядом, заглянул за расшитые золотом гобелены, и, убедившись, что здесь никого нет, вышел.

А тем временем, карета, запряженная четырьмя резвыми лошадьми, была готова.

Беатрис, у которой были связаны руки, пришла в себя. Она тяжело вздохнула, посмотрела на сидящего напротив графа де Солей и тихо спросила:

– Мсье, за что вы ненавидите меня? Прошу вас, сжальтесь над моим отцом, он не сможет жить, если потеряет меня!

– Милейшая, – спокойно отвечал молодой мужчина.– За вас мне обещано щедрое вознаграждение, с помощью которого я смогу осуществить свои планы! Граф де Легра́н преследует свои цели, в суть которых я не хотел бы вникать. Моя роль в этом спектакле, так чудно спланированном, скоро закончится, и я со спокойной душой буду заниматься своими делами. Он холодно улыбнулся Беатрис и поспешил помочь барону погрузить все собранное в дорогу, затем, через некоторое время, сел в карету снова, не желая скакать верхом.

«Вы еще получите по заслугам! Господь не оставит меня одну!» -растерянно думала пленница. Ее мысли прервала небольшая тряска. Карета чуть покачнулась и тронулась с места. Беатрис закрыла глаза и стала молиться. Она была уверена, что совсем скоро попадет в руки безжалостного графа де Легра́на.

Путники мчались по пыльной дороге почти два часа. Позади остался город Жуанвиль. Барон Морэ, небрежно управляющий каретой, даже не собирался останавливаться, чтобы дать лошадям и украденной герцогине передохнуть.

Граф де Солей выглянул в небольшое окошко кареты и увидел блики воды: недалеко бежал широкий ручей, который освещался лунным светом.

– Друг мой! – крикнул граф барону.– Давайте мы остановимся возле небольшого ручья. Нужно передохнуть, а иначе мы затравим своих лошадей!

Морэ нашел эту просьбу уместной, он натянул вожжи и с криком: «А ну, прр!» -остановил тяжело дышащих, уставших лошадей.

Беатрис не чувствовала своих ног, все это время она боялась пошевелиться. Девушка попыталась выбраться из кареты самостоятельно, но, зацепившись за узкую ступень, упала на землю. Граф де Солей поспешил на помощь. Он аккуратно взял ее за связанные руки и поднял на ноги. Бледная, с несобранными волосами, такая хрупкая герцогиня привлекала его своей естественной красотой. Он тайно ее желал, не выдавая своих чувств, ему хотелось прикасаться к ее бархатистой коже, целовать губы и руки. Но, будучи сообщником графа де Легра́на, он знал, что это нежное создание достанется его сыну – Викто́ру, который находится под покровительством своего безжалостного отца.

Молодой граф подвел Беатрис к ручью.

– Пообещайте мне, мадемуазель, что вы не станете предпринимать попытки бежать, если я вам развяжу руки.

– Посмотрите на меня, сударь, – тихо ответила девушка.– Я не могу пошевелить и губами, чтобы разговаривать с вами, будьте уверенны, у меня нет сил бежать…

– Хорошо, вам нужно умыться, чтобы привести себя в чувство. Давайте я вам помогу.

– Не стоит. Я строго воспитана, и не могу допустить, чтобы меня касался незнакомый мужчина. Уходите, я справлюсь сама.

Де Солей улыбнулся и отошел от девушки на несколько метров.

Беатрис, убедившись, что никого рядом нет, сняла плащ и расслабила корсет. Она намочила небольшой кусочек своего платья в прозрачной воде и вытерла им лицо, плечи и руки. Легкий прохладный бриз ручья и ночной ветерок подарили ей немного сил.

– Нужно подкрепиться! – предложил граф своему как всегда недовольному чем-то барону.– Мы почти ничего не ели со вчерашнего вечера!

– Пожалуй, ты прав, Жан-Пьер. Чем нас будет потчевать глупец де Рувруа́?

Морэ расхохотался и полез в приличный по величине мешок.

– О, сыр, хлеб и овощи! Отлично! Еще есть мясо птицы и паштет! Сударь, зовите сюда нашу пленницу, думаю, от еды она не откажется. Тем более, нам велено ее доставить здравствующую, а не на волоске от голодной смерти!

Де Солей кивнул и направился в сторону отдыхающей девушки.

Беатрис не заметила, как уснула. Она легла прямо на землю, укрывшись плащом. Аромат весенних цветов напомнил ей о родном доме, о детстве. Под хоровод приятных воспоминаний она задремала. Граф неслышно подошел к герцогине. Безмятежность на ее лице и даже что-то детское и невинное манило его к ней. Жан-Пьер наклонился и дотронулся своими губами до ее пересохших губ.

– Что вы делаете? – вскрикнула Беатрис, проснувшись.– Не смейте ко мне приближаться! Хоть у меня и нет оружия, но своими ногтями я непременно выколю вам глаз!

Де Солей рассмеялся. Ему доставляло удовольствие наблюдать за этой беззащитной дамой, которая как маленькая кошка, была готова к прыжку.

– Вам нужно поесть. Пойдемте, мадемуазель, у нас мало времени.

Пленнице ничего не оставалось, кроме того, как последовать за своим врагом.

Хлеб на свежем воздухе казался вкуснее, чем в стенах родного замка. Беатрис ломала его на маленькие кусочки и аккуратно ела. Граф не спускал с нее глаз. Одна потаенная мысль закрадывалась в ее голову все чаще и чаще: «Как украсть это чудо? Могу ли я позволить Виктору де Легра́ну владеть этой милой, рожденной для любви и ласки, особой?» Думы графа прервал писклявый голос попутчика.

– Все, нам пора! – громко сказал барон Морэ, вытирая рот кружевным платком. – До Шалона2 день-два дороги, нам нужно торопиться! Тем более, граф де Легра́н ждет нас в Реймсе.3 Я представляю тот прекрасный час, когда мы избавимся от этой девчонки!

Венсан Морэ с ненавистью посмотрел на молодую девушку и прошипел:

– Надеюсь, граф и его сын найдут способ сбить с тебя твое высокомерие и спесь!

Барон залился самым отвратительным смехом, который когда-либо слышала Беатрис. Она отвернулась и прикусила губу, чтобы не вылить на этого ничтожного человека поток проклятий, которые не раз слышала от тетушки Полин, вполголоса ругающей торговцев на городской площади.

Трое путешественников собрались быстро. Барон опять связал герцогине руки, будучи неуверенным, что после прохладной воды и сытного ужина, у нее не появились силы для побега.

После нескольких дней тряски карета оказалась возле небольшого моста, ведущего к городским воротам. Троих спутников ждал город Шалон.

– Прекрасно! – обрадовался граф.– Сейчас мы расположимся в какой-нибудь таверне, где нам найдут пару комнат для ночлега. Давайте, мадемуазель, я развяжу вам руки. Нам не нужны подозрения присутствующих о наших нечистых делах, поэтому прошу вас не пугать никого своими необдуманными поступками.

Беатрис кивнула и опустила грустные глаза.

Проехав несколько узких улочек, барон остановил лошадей возле таверны «Lepoissond’or»4, из которой доносились голоса пьяных посетителей.

К карете подошел парнишка лет девятнадцати от роду, высокий и стройный, в грязной, потрепанной одежде. Он приветливо улыбнулся барону и спросил:

– Угодно ли сударю, чтобы лошадей распрягли и накормили?

– Конечно, дурень! – крикнул на него Морэ.– И скажи хозяину, что нам нужны две комнаты, да быстрее!

Маркиз спрыгнул с кареты, открыл дверцу и шепотом обратился к девушке:

– Надеюсь, вы будете вести себя достойно, герцогиня, не привлекая к себе внимания! Я представлю вас как двоюродную сестру герцога де Солей, а сам назовусь его другом и компаньоном. Эту ночь мы проведем здесь, отдохнем с дороги, и пополним наши съестные запасы. Жан-Пьер, будьте любезны, возьмите эти сундуки: нашей даме не мешало бы переодеться и привести себя в порядок.

Граф кивнул, он помог выбраться из кареты девушке, а потом стащил с полочки два небольших сундука, в которых лежали изысканные платья Беатрис.

В таверне было тепло и пахло едой, немногочисленные постояльцы громко разговаривали и пели песни. Беатрис огляделась. В трактире было достаточно уютно и чисто, было заметно, что к этому приложила руку женщина. В камине горел огонь, на стенах были развешаны красивые тарелки и связки подсушенных овощей и трав.

– Добро пожаловать в нашу таверну! – весело приветствовал путников хозяин гостиницы.– Надеюсь, милейшие гости останутся довольными и оценят наше гостеприимство и хорошую кухню!

Гюстав Фурньер (так звали хозяина заведения) был человеком полным, с большими сильными руками и добрыми зелеными глазами. На небольшой голове располагался маленький нос и рот, светлые пряди волос были аккуратно уложены под небольшим колпаком.

Гюстав еще раз улыбнулся и обратился к своим гостям:

– Моя жена Катрин приготовила для вас две комнаты, но я вижу, что вас трое… Не желаете ли вы взять в аренду еще одну комнату? И не могли бы вы представиться мне, мсье?

Маркиза раздражало любопытство, с каким мсье Фурньер разглядывал только что прибывших путников, он сверкнул своими глазами, полными гнева и небрежно ответил:

– Это мадемуазель Беатрис Дюбуа – двоюродная сестра моего верного друга и компаньона – графа де Бланше, а я, в свою очередь, маркиз Тома. Мы держим свой путь на родину, в город Лаон, поэтому проведем в вашем чудном трактире только ночь. Мадемуазель Дюбуа и граф переночуют в одной комнате, а я поселюсь по соседству. Сударь, мы устали и умираем от голода, надеюсь, нам подадут что-нибудь съедобное!

– Разумеется, мсье маркиз, у нас здесь только лучшее! Вы пока располагайтесь в комнатах, ужин будет готов через пятнадцать минут. Куропатки на вертеле почти дожарились!

– Отлично! И приготовьте бутылочку хорошего вина!

– Непременно, сударь! Все будет сделано!

Беатрис в сопровождении графа де Солей поднялась наверх. Скрипучая дверь комнаты открылась и уставшие, измученные дорогой новые знакомые вошли внутрь. Посредине комнаты стоял деревянный стол грубой обработки, пара стульев, небольшая софа, в камине горели поленья, кровать уже была приготовлена ко сну.

– Мадемуазель, вы можете умыться и привести себя в порядок, я распоряжусь, чтобы вам принесли теплой воды.

– Спасибо, сударь! – тихо прошептала девушка, садясь на стул.