Проводник

Подпрыгивая с заветной визиткой в одной руке и с букетом сирени в другой, я её еле догнала.

– Представляешь! Вот повезло, да?! Классный мужик… – я осеклась перед устремлённым на меня совсем не восторженным, а очень даже суровым взглядом. – Ну ты что? Ведь такое знакомство…

Наташка пристально смотрела. Я начала понимать, что я чего-то недопонимаю.

– Ты что, правда не соображаешь? Или прикидываешься?

– Чё мне прикидываться…

– Действительно… не надо… На букет посмотри! Ты сирень видела?!

Я уставилась на цветы.

– Ну…

– Сюда иди… – она резко дернула меня за руку, перемещая в фокус света, льющегося от уличного фонаря.

– Видишь?

Сирень была сплошь чёрной, даже стебли.

– Завяла… без воды… – ляпнула я, начиная потихоньку соображать, что к чему. Внутри у меня что-то безвозвратно ухнуло. Вмиг исчезла мечта об изменении судьбы. Стало немного противно и тоскливо.

– Цветы так не вянут… тем более за полчаса…

– Но всё так хорошо было… – я ещё на что-то надеялась. Ну, почернела сиренька, ну, может какая-нибудь химическая реакция или ещё что. Мужик же вот какой, судьбы меняет…

– Что хорошо?! Машину нам подали? Так – раз! И пожалуйста! Халява, плиз! Разговоры умные, болячки мы видим, про судьбу знаем! Ты что, правда не понимаешь, кто это был? – Наташкина возмущенная категоричность хоть и отрезвляла, но задевала меня не на шутку. А крыть было нечем. Тёмные начинают и выигрывают. А я купилась как дитя. Проти-и-ивно….

– А пчёлы?! Ну уж это-то ты должна знать!

Я досадливо махнула рукой. Про пчёл-то понятно, знаю. И читала, и сталкивалась, и, как подтверждение в натуральную величину, опять же Жора и Ирина Аркадьевна. Ни одного, ни другую за всю их жизнь ни пчёлы, ни какие другие насекомые не трогали. Энергетика человека, которую распознают эти трудолюбивые букашки, отвечает его сущности. Даже в квартире, где мы сейчас проживаем, везде порядком и мух, и комаров, и залетающих шмелей, везде, кроме комнаты Жоры. К нему почему-то они в гости не летают. А нас своими визитами уже замучили…

– Но не могла же я настолько ошибиться! – моё порушенное эго не могло успокоиться. Как возможно так опростоволоситься! Не увидеть то, что нужно было увидеть, и впечатлиться только лишь речами! Ей-богу, лучше б по физиономии стукнуло, чем по самости…

– А я не знаю, чем ты думала! Ехали мы полчаса, вместо положенных десяти минут, да ещё и по пустой дороге. Конечно, времени мало, вот его и удлинили. Сирень почернела, морда искусанная, песни, прям, как у Булгакова, ты подвывала достойно. Что петь хочется?

– Петь не хотелось…

– Ну, и что?

– Не знаю… он пел, и я пела… Ну… мало ли…

– Ох! – Наташка сокрушенно вздохнула. – Давай я позвоню Ире, спрошу. Может, действительно, я с ума сошла!

– Давай! – я радостно согласилась. Может, мы что-то не так понимаем, и крёстная сейчас нас, вернее, меня, успокоит, скажет: «Да нормальный мужик, светлый», и так далее и тому подобное.

Войдя в квартиру, она тотчас её набрала. Коротко поздоровалась и описала произошедшее с нами событие в только ей присущих колоритных красках. Под конец задала главный вопрос:

– Тут наша Наталья Ивановна вся в восхищении от этой встречи, прямо искры сыплются. Судьбу на радостях менять собралась! Гуру нашла, учиться у него надумала!

Я улыбнулась. Умеет же Наташка образы выкручивать. Смысл, признаться, передаёт точно, и весело даже, только мне было не до шуток.

– Не знаю, может и мне с ней махнуть?!

В трубке был слышен переливчатый приглушённый смех Ирины Аркадьевны. Им смешно! Я сижу, извожусь на навоз, а они веселятся!

– Сидите спокойно! Ты же сама всё понимаешь… А ей передай, пусть не расстраивается. Судьбу менять! Эти товарищи так поменяют, что и не рад будешь!

Да, легко сказать: не расстраивайся. Все нервы были взбудоражены до предела. Господи! Всего за каких-то пару часов меня перекрутило вокруг своей оси неоднократно. Сначала всколыхнулась радость от необычной встречи, потом ярким огнём загорелась мечта о реальности постичь собственную судьбу, потом, как ушатом, обдало ледяным осознанием сути этой встречи, и дальше, как массивным гвоздём, прибило ощущение собственной тупости и глупости. Эго было разнесено в хлам…

И вот уже два дня я варюсь в соку личностной неполноценности, а Наташка с Жорой лишь посмеиваются над произошедшим. Им только откровенно жаль пострадавшую сиреньку…

Жора вернулся с двумя чашками свежесваренного кофе. Как-то у него по-особому получалось его приготовление. Вкусно и мягко. Мы продолжили неспешно пить этот сказочный напиток и общаться. Фотоальбом был отложен подальше. По всему видно, у него нет желания лезть и обследовать мою видимую жизнь; да и у меня весь энтузиазм пропал. Оказалось достаточным описания двух случайно попавших фото, чтобы моя приготовленная доза энергии для языка, перекочевала в мозг и вызвала там трудоёмкий и весьма сложный мыслительный процесс…

Ещё не раз замечания Жоры относительно крутящихся вокруг нас людей, можно сказать, спасали от попадания в сложные ситуации. Буквально через несколько дней после моего удостоверения в его умении видеть то, что не вижу я, произошел казус, чуть было не заставивший меня продать последнее.

Прибежал взволнованный парнишка, один из наших бизнес-партнеров, который так же, как и мы находился в состоянии финансового краха, и с порога со слезами объявил, что его отец попал в сумасшедшую аварию, сам, слава Богу, жив, но два автомобиля разбиты вдребезги. Никаких страховок тогда не было, а владельцы пострадавшей машины представились крутыми бандюками, требовавшими денег на ремонт. Иначе, папе снесут голову. В первый момент мне не очень поверилось в эту историю, но парнишка с таким непридуманным чувством заламывал трясущиеся руки, так искренне горевал, что сомнения отпали. Было не совсем понятно, почему пришел именно к нам, зная нашу ситуацию, но рассуждать некогда, нужно было что-то предпринимать. Я заверила его, что чем смогу, тем помогу, вылезу из кожи вон, но к вечеру что-нибудь подсоберу.

Он исчез, я стала думать, где занять или что продать. За этим процессом обдумывания и застал меня вернувшийся Жора. Я знала, что у него ничего нет, но решила узнать, может, он знает кого-нибудь, кто сможет помочь. Коротко обрисовала ему ситуацию, огласила требуемую сумму.

– Да бред это…

– В смысле?.. – я оторопело на него уставилась.

– Да без смысла… нет никакой аварии… бред это…

Я плюхнулась на стул. Как так нет? Ведь парнишка был так убедителен, да и не стал бы он шутить такими вещами – жизнью и здоровьем отца. Мне казалось, что это невозможно.

– Не, ну он… он же сказал… Он что, пошутил так?

– Не знаю… Проигрался весь, может и пошутил…

– Как проигрался?! Где проигрался?! – эта версия совсем не укладывалась у меня в голове. Насколько я знала, парнишка не был игроманом или кем-то в этом духе. Приличный парнишка из приличной семьи.

Жора спокойно заваривал себе чай. Я же сидела в недоумении и растерянности, глядя на него снизу вверх. Ждала нормальных объяснений.

– На автоматах, наверное… Да что ты так переживаешь?!

– А!

Я махнула рукой, и скрылась на лоджии. Курила, раздумывала. Не поверить парнишке было сложно, но и не поверить Жоре – тоже. Где же правда, в конце концов?

Тут меня осенило. Родители парнишки жили неподалёку, в этом же микрорайоне. Я была у них лишь однажды вечером. Визуальная память у меня так себе, но пространственная работает неплохо. Понадеявшись на своё внутреннее чувство, я быстро собралась и выскочила на улицу. Ни номера дома, ни квартиры я не знала, знала лишь фамилию и примерное направление. Чутьё не подвело. Минут через двадцать я уже сидела у этих самых родителей и попивала с ними чаёк. Папаша выглядел совсем не тревожно, был весел, травил анекдоты. Мамаша соответственно. Чтобы уж полностью убедиться, что описанных их сыном невзгод у них нет, я задала пару окольных вопросов.

– Так давай вместе на днях и съездим! Тут езды-то километров тридцать, не больше! – хозяин квартиры оказался рад помочь.

– А что, машина ваша на ходу? – я старалась выглядеть не очень заинтересованно.

– Конечно, на ходу, что с ней сделается! Вон, у гаража стоит… Хоть сейчас, хочешь, поедем?!

– Нет, нет, сейчас не нужно. Как соберусь, так сразу и к вам…

Посидев для приличия ещё немного, я откланялась. Шла обратно, раздраженно придумывая оскорбительные фразы для сына этих приятных родителей. Видать, небо, зная мою быструю забывчивость, решило поставить все точки над «i» сразу. Навстречу мне неспешной походкой брёл сам парнишка.

– О! Привет! Ты чего здесь гуляешь?

– Да пошел ты, придурок! – мне было не до приветствий. По своему характеру ругаться и выяснять отношения я не очень умела. Но этот тип своей придуманной историей довёл меня до вскипания. Не дав ему ничего больше произнести, я высказалась по полной. Расстались мы уже не друзьями.

Я шла и представляла себе ситуацию, которая бы возникла, не вклинься со своим замечанием Жора. Я бы нашла нужные деньги, если речь шла об опасности для жизни или здоровья, выход бы обязательно нашелся. Это я знала точно. Но потом… Что было бы потом? Потом бы я через какое-то время узнала бы правду, поняла, что меня «по-дружески» кинули, и осталась бы сидеть с довольно отягощённым кредитом и печалиться по поводу невозможности изменить хоть что-нибудь. Вот придурок, так придурок! Да и я не лучше. Опять же возник этот момент, момент еле-еле слышной интуитивной подсказки. Ведь в первую секунду не поверила я этому парнишке. Не поверила… А потом залил он меня своими слезами, по-актерски правдоподобными чувствами и убедил своей душещипательной историей. По-русски – облапошил…

– Ну чё? – Жора встретил меня в дверях. В голосе слышалась заинтересованность.

– Ничё… Ты прав, никакой аварии не было. Наврал с три короба…

– Давай по кофейку?!

– Давай!

Вечером, рассказав в деталях всю эту нелепую историю Наташке, я впервые заметила ей, что, похоже, не мы чем-то помогаем Жоре, а где-то наоборот. Да, на видимом уровне кажется одно, а на деле выходит совсем по-другому. Зрить, как говорил русский мудрец, надобно всё же в корень. А корень-то и есть вещь невидимая…

Следующие пару месяцев мы прожили тяжело, бедно и весело. Радовались каждой копеечке, прибившейся к нашему берегу. У Жоры была какая-то нестабильная и малооплачиваемая занятость, мы с трудом допродавали имеющийся на руках товар. Все свои мизерные доходы складывали в общую кучку и как-то существовали.

Часто были гости. Подавляющая часть из них – наши партнеры по бизнесу. Всё так же мы собирались, обсуждали какие-то новости и слухи, планы уже никакие не строили. Собирались больше по привычке и из необходимости почувствовать рядом такое же сокрушённое плечо. Быть вместе в печали гораздо спокойнее, чем в радости. Явного удовольствия от этих встреч испытывать не приходилось, но и деваться было некуда.

Жора никогда не присутствовал при таких собраниях. Хотя мы всегда приглашали. Отнекивался, что-то бестолково бурчал себе под нос и уходил: либо вообще из дома, либо закрывался в своей комнате. Своё отношение никак не комментировал, лишь иногда, услышав от нас слово «бизнес», строил уморительные рожицы и фыркал, как сердитый кот. Было понятно, что наши коллеги-сетевики его вообще не интересуют. Правда, иногда он всё же общался с теми, кто посещал нашу разношерстную квартиру. Так, парочка друзей из разряда интересующихся. Среди них была одна, по собственным представлениям, молодая дамочка. Разведённая, с ребёнком, находящаяся, что называется, в «активном поиске». Её активность была заметна невооружённым глазом, дамочка посылала разного рода сигналы Жоре, будоражилась от его появления и натужно делала премилое лицо. Мне было весело наблюдать за этими потугами, направленными на привлечение внимания и немного неловко. Ведь можно сразу понять, если хоть чуточку присмотреться, насколько мужчина заинтересован в данной конкретной женщине. Эта пара – Жора и дамочка – сложилась в голове лишь у самой дамочки. Не получая в течении своих, ставших частыми, посещений никакой обратной реакции, она поменяла тактику.

– Слушай, Наташ, Жора же свободен? Или кто-то из вас с ним? Или вы тут все вместе? Давай, колись!

Её нетерпеливый вопрос свидетельствовал о нешуточных фантазиях, происходящих в её голове. Говорят, у мужчин, когда все мысли помещены в нижнюю часть тела, верхняя отказывается работать. Смею вас заверить, у женщин то же самое. Это, вообще, свойственно многим людям, независимо от пола, – направлять свою мыслительную энергию лишь в одно место. На большее не хватает…

– Так ты у него поинтересуйся, что ты у меня спрашиваешь?

– Да брось! Живёте вместе, тебе больше известно! Он мужчинка видный, что ему зря пропадать!

Я аккуратно перевела тему от пропадающего, по мнению собеседницы, Жоры, не желая продолжения. Что ей сказать, чтоб не обидеть? Открой глазки, да всмотрись? В первую очередь, в себя, потом можно и в остальных. И тогда все ответы как на ладони…

Чуть позже, коротая вечер на своей лоджии за неизменным кофе, я намекнула Жоре об испытываемых по отношению к нему чувствах со стороны нашей дамочки. На всякий случай.

– Да какие там чувства! Желание одно… – он издал своё коронное фырканье. Сотворив ладошками замысловатую камаринскую, хохотнул: – Ей скажи, ну, чтоб не расстраивалась, что я не по этому делу!

– Жора!!!

– Чё?! Так и скажи!!

Как и многие другие наши разговоры, этот тоже закончился весёлым гоготом.

Про себя я решила, что ничего подобного никому передавать не буду. Да и не пришлось. Так совпало, что Жора, при последующих неоднократных визитах дамочки, не присутствовал. Это её не на шутку огорчало, судя по настроению, даже нервировало, и однажды она пошла ва-банк.

– Неизвестно, сколько мне и жить осталось… – показным, бодрящим тоном выдала она.

– Ты что, совсем?! – я чуть было не поперхнулась горячим кофе от такого заявления. Болтали о том о сём, и на тебе!

– Проходила очередное обследование, врачи нашли ещё одну опухоль… Два года назад облучали, было вроде всё нормально, а теперь опять… Думала, закручу с Георгием романчик, а теперь могу и не успеть…

Я онемела от удивления. Так мощно включить один из главных козырей привлечения внимания – тотальную жалость – могут лишь профессионалы этого дела. Ведь она, жалость, чего требует в первую очередь? Конечно, помощи! Естественно, помощи в уже не раз озвученном желании. Я в растерянности хлопала глазами. Как ей объяснить, что я ей не помощник в её стремлении захомутать Жору? Я и в принципе ненавижу, когда кто-то выкладывает главный козырь в игре отношений, – пожалей меня. Урок постижения энергии жалости, длившийся более десяти лет в моей жизни, мною был усвоен и разложен по полочкам уже давно. Миль пардон, товарищи манипуляторы, миль пардон. Мы этого уже наелись, больше не хочется…

С другой стороны, не посылать же пусть и не близкого, но хорошо знакомого человека. Да и помочь, как мне казалось, ей можно. Неважно, чем человек болеет; раз он жив, ещё не всё потеряно. И хотя мне почему-то мало верилось не только в летальный исход, но и в настолько серьёзный диагноз, я всё же озадачилась услышанным.

– Подожди….

Оставив свою дамочку в одиночестве на лоджии, я легким галопом понеслась в свою комнату. Найдя искомое, вернулась с торжествующим видом.

– Вот! Держи! Почитай обязательно, тут и про опухоль, и про рак, и про всевозможные болячки описано. И про то, как от них избавиться! – я протянула ей четыре небольших книжицы.

– Ох, Натуль! Да когда мне читать! – она тут же отложила подальше от себя врученные экземпляры, даже не взглянув. – Некогда мне всем этим заниматься, да и ерунда всё это…

В её протесте слышалось раздражение. Я её понимала. Просила она об одном, а я ей впихиваю совершенно другое. Читать предлагаю ей, человеку безумно занятому и к тому же болеющему. Ну не дура ли?!

Ещё разочек в процессе нашего, ставшего отчего-то вялым, разговора, я позволила себе намекнуть на действенность знаний, изложенных в книжках. Как мне казалось, это логично, – имея такой серьёзный диагноз, попробовать разные схемы. Тем более те, что даже не несут никаких материальных затрат. Нужны лишь мозговые и волевые усилия. Ну и немного того самого времени, которого всегда нет…

– Ой, да перестань ты! Если бы можно было вылечиваться только книжками, то наша медицина так бы не развивалась!

Поразительно! В этом умозаключении мы единственный раз сошлись. Она просто огласила мои убеждения, сама не ведая того.

– А куда Георгий пропал? Давненько я его не видела? Не съехал ли?

Я уклончиво ответила, что нет, живёт здесь по-прежнему, вот только очень занят и редко появляется. На этих словах интерес дамочки мгновенно завял, она сама поникла, общение разладилось, и мы с обоюдным облегчением распрощались.

Вернувшись на свою облюбованную нашим курящим сообществом лоджию, я зачарованно засмотрелась на открывающийся вид. Там, вдалеке, невысокие горы, раскрашенные спокойными осенними красками. Ближе негустые перелески вперемешку с разноформенными полянками. Всё это тихо колышется от еле ощутимого ветерка, о чём-то шепчется между собой… Глаза, устремлённые на такую природную гармонию, отдыхают вместе с душой. Отдыхают от всего рукотворного…

На краю диванчика сиротливо лежали оставленные дамочкой книжки. Да… незавидная участь у знаний. Лежат себе в одиночестве, всегда готовые помочь, поддержать, а мало кому нужны. У них сейчас грозные соперники – дипломы, аттестаты, удостоверения. Такая мощь взращена, что и не победить…

Не знаю, может, я такая дура. Люблю книги, и всё. Это же волшебство какое-то. К иному человеку за советом не поедешь, далеко бывает. И по времени далеко, и по пространству. К Парацельсу пообщаться не пойдёшь, века не пустят. А взял книжку, открыл, и нате вам, пожалуйста, разговаривай, сколько хочешь. И уясняй, сколько вместишь. Книги – они как люди. Все разные бывают. Иной раз пообщаешься с какой-нибудь книжонкой, как с каким-нибудь человеком, и тошно становится до безобразия. Словно в дерьме измазался, моешься потом, не отмоешься. А бывает с точностью наоборот: читаешь, весь светлеешь, местами даже мудреешь, и радуешься, что так бывает… Но! Что там говорить, каждому – свои книги. Кому, вообще, только сберегательные.

Эти зелёненькие книжицы, что я так искренне предлагала в помощь, были порядком истрёпаны. Немало времени нам довелось провести вместе. При общении с ними неведомым образом согревалась душа и прояснялась мысль. А впервые попали они ко мне совершенно случайно. Как-то раз, ещё вначале своей сетевой карьеры, я мимоходом познакомилась с незапоминающейся молодой женщиной, которая спустя несколько минут после знакомства, настороженно глядя мне в глаза, протянула четыре книжки, сопроводив этот жест коротким замечанием, что мол, на, почитай, тебе это нужно, возвращать не обязательно. Я поблагодарила и взяла. До сих пор мысленно благодарю.

Автор с труднопроизносимым прибалтийским именем Лууле Виилма представляла собой уникальное сочетание профессионального медика и ясно видящего человека. В первые дни, вернее, ночи, я позабыла про сон и зачитывалась до утра. Мне казалось, что я делала открытия, сопоставимые с освоением космоса. Хотя, если прочувствовать слово «космос», с древнегреческого переводимое как «порядок», то можно перефразировать: я открывала для себя порядок. Внутренний, конечно. И что совсем выглядело как некое озарение, так это то, что представляемые автором мысли и выводы синхронизировались с моими внутренними ощущениями, интуитивными догадками и пусть не большим, но жизненным опытом. Становилось понятным, откуда берутся человеческие болячки. По крайней мере, большинство из них. Болячки, как ни крути, являют собой отражение характера человека. И ведь очень логично: заболело Божье создание гонореей, в простонародье именуемой триппером, и всем ясно отчего. Чересчур любвеобильное и неосмотрительное создание, значит. Характеристика – неразборчивость. Ясно-то всем, а самому созданию очень неловко и неприятно данное явление, и по понятным причинам он о своей болячке предпочитает не распространяться. И это логично. Нелогично, когда о других диагнозах это же самое создание может орать во всю глотку на всех перекрёстках, не подозревая даже, что опять же рассказывает всем о своём характере, то бишь, о себе. Совсем не логично…

Мои размышления о причинно-следственных связях прервались тактичным постукиванием по стеклу балконной двери. Вернувшийся Жора строил уморительное лицо и приветливо махал ладонью, аккуратно привлекая моё внимание.

– Заходи!

– Привет! Кому сидим?!

– Да так… наслаждаюсь видом…

– Тоже надо!

При виде беспричинно веселящегося Жоры с моей физиономии сползло серьёзно-задумчивое выражение.

– Пошли, покажу что…

Мы направились на кухню, где он оставил набитый до отказа чем-то пакет.

– О! Да мы богаты!

– А то!

На столе появились вынутые из пакета разнообразные продукты. Я наперёд знала, что всё принесённое будет очень и очень вкусным. Жора каким-то непостижимым образом умудрялся выбирать на прилавках продовольственных магазинов отличающуюся особым вкусом и насыщенностью еду. Особенно ему удавался выбор кофе.

– Ух ты! Какой запах!

– Класс, да?! Давай по кофейку? Я сварю.

– Да я сама сварю…

– Давай…

Пока он переодевался, мыл руки, я занималась приготовлением кофе. Приготовлением строго по Жориному оригинальному рецепту: тридцать три раза перемешиваешь в одну сторону, тридцать три в другую. Если собьёшься при подсчёте, можно и так…

– Кто приходил?

Я уже успела привыкнуть к тому, что он всегда знал, если у нас кто-то был в гостях. Вспоминать об прошедшей встрече с дамочкой особого желания не было, и я без энтузиазма протянула:

– Да так, знакомая…

От разливаемого по чашкам кофе в кухне образовался мягко пьянящий смачный аромат.

– А запах!

Мы на пару с наслаждением втянули носом воздух. Вкуснотища!

– На балкончик?

– Угу…

Стройным рядом с наполненными доверху чашками мы передислоцировались.

Болтали, молчали, курили, думали, пили кофе, смотрели на заходившее солнце. Общались как обычно.

– Ты чё такая задумчивая?

Видимо, моя серьёзность, вызванная общением с сегодняшней гостьей и последующими раздумьями, всё никак не рассеивалась и была заметна Жоре.

– Да так… Приходила знакомая, ну ты помнишь, – я жестами описала присущие её фигуре особенности.

– А-а-а… ну помню. И что?

Я с откровенным сумбуром в душе поведала ему о состоявшемся разговоре, об услышанном диагнозе и своих нелепых попытках как-то помочь. Сама говорила и не совсем понимала, зачем говорю. Ведь совершенно не собиралась поднимать эту тему…

Жора молча слушал, курил, шумно затягиваясь и временами угукал. Потом ненадолго завис. Взгляд его сделался необычным, – вроде бы смотрит куда-то вверх, а вроде в себя. Не определишь толком…

– Да всё нормально… угу…нормально… не бери в голову…

– Да мне-то что… – машинально ответила я, собираясь перевести тему.

– Да нет там никакой опухоли, и не было! Бред, полный бред! Так ей и скажи, не надо никуда ходить и ничего облучать!

Теперь зависла я. Мне казалось, что я уже свыклась с нестандартной личностью Жоры, спокойно, ну, относительно спокойно, воспринимала его необычности, его непонятный темперамент и его во многом нелогичную речь. Оказалось – показалось. Он опять ввёл меня в состояние мыслительного ступора.

– Как это нет? Откуда ты знаешь, что нет?

– Вот здесь, да, нашли? – спросил Жора. Мои вопросы остались висеть в воздухе, никому не нужные. Он на своём теле показал область предполагаемой опухоли.

– Ну здесь… – То же самое место мне демонстрировала моя знакомая. Я ничего не понимала.

– Так ей и скажи, что никакой операции не надо! Бред это всё! Там есть маленькая штуковина, но это не опухоль, её так убрать можно…

Пока он сидел, бурчал что-то самому себе, погрузившись в какие-то свои внутренние дела, в моей голове воцарился полный бедлам. Что значит «нет ничего?!» Позвольте, но как это можно увидеть?! Как?! Не понимаю… Да, в какой-то мере Жорино заявление согласовалось с моими ощущениями. Мне просто не верилось в тот страшный диагноз, которым бравировала дамочка. Но это совершенно разные вещи – чувствование и видение! И потом, как это можно себе представить: прихожу я, вся такая умная, и говорю человеку: «Тебе не нужно делать операцию! Жора сказал!» Вот это, действительно, полный бред. Человек уже принял решение, поверил белым халатам, собственное интуитивное понимание своего тела давно отринул, а тут нате! Кто такой Жора, кто такая я, чтобы делать подобные заявления! И если дамочка после таких речей вознамериться сдать меня в сумасшедший дом, я с ней полностью соглашусь. Даже сопротивляться не буду…