Возьми меня замуж! Проза XXI века

– Ой, конечно!

Она открыла сумочку, достала в одном из кармашков пачку визиток, одну протянула ему.

– Турфирма «Светлана», директор, – прочитал Шумилов. – А почему «Светлана», а не «Екатерина»?

– А вы где-нибудь встречали фирму с таким не очень благозвучным названием?

– Ну да! «Ромашка лтд» или «Иванушки интернешнл» звучит куда благозвучнее. Есть же, в конце концов «Инна-тур».

– Ну, вот видите, как звучит – «Инна-тур»!

– Я не понял, вам что, не нравится ваше имя?

Ответить она не успела – появился ректор Академии с господином Гюлетом и ректор, увидев Шумилова, тут же позвал его:

– Петр, поехали!

Шумилов поднялся, но уходить не спешил. Наконец, решился спросить:

– Кать, вы в какой гостинице остановились?

– «Göreme House».

– Отлично! Я тоже там же. А какой этаж?

– Третий.

– Значит, соседи. Можно, я к вам вечерком загляну?

– Можно, – кивнула она.

Глава 6

Но в тот вечер Шумилову заглянуть к Екатерине не удалось: ректор забрал его с собой на переговоры. Гюлет решил открыть курсы русского языка для своих гидов и кто, как не Шумилов, мог лучше всего подсказать, как это сделать. Более того, в конце переговоров турок даже пытался уговорить ректора Академии туризма, чтобы эти курсы, хотя бы на первых порах, возглавил Шумилов.

– Этот вопрос вполне обсуждается, – согласился ректор. – Покажите ваши условия господину Шумилову и возможности для его работы. По возвращению в России мы их обсудим. Ты же не будешь возражать против того, чтобы поработать в Турции, Петр Владимирович?

– Все может быть, – неопределенно ответил Шумилов.

Переводчик даже не успел перевести эту фразу, его жестом руки остановил Гюлет.

– Окэй! Договорьилис? – по-русски спросил он и протянул руку Шумилову.

Тот руку пожал, но в ответ улыбнулся:

– Пока еще не совсем окэй? Условий-то я не услышал.

Дождавшись окончания перевода, Гюлет засмеялся. Вслед за ним засмеялся и ректор.

– Ждем ваших предложений, господин Гюлет.

Зато следующий вечер, а это был предпоследний день поездки, ничто не помешало Шумилову провести вместе с Екатериной.

– Господин Гюлет обещал завтра, на прощание, если, конечно, погода позволит, устроить полеты на воздушных шарах над Каппадокией. Я не знаю, хотите вы или не хотите посмотреть на все с высоты, но я вас записал на экскурсию.

Они ужинали вместе, сидя за одним столом.

– Если это в качестве извинения за мой вчерашний пустой вечер, то я это принимаю, – сказала она.

Он улыбнулся.

– Увы! Я не всегда властен здесь над своим временем. Но в качестве извинения я бы все-таки предложил нечто другое.

– Что же?

– Выпить на брудершафт.

– Да вы нахал, Петя. К тому же, мне не очень нравятся здешние турецкие вина.

– Что же делать, если других здесь нет… Хотя постойте!

Он встал и подошел к барной стойке. О чем-то долго говорил с барменом по-английски. Тот сначала качал головой, но потом согласился и ушел в служебное помещение. Шумилов вернулся к своему столу.

– Куда вы его послали?

– Я спросил, есть ли у них французские или итальянские вина. Он сначала отнекивался, потом сказал, что хозяин запрещает подавать иностранные марки. Но я его все-таки уговорил, он обещал принести что-то итальянское. Такое вино вас устроит?

– Я смотрю, вы умеете добиваться своего. Жена, наверное, вас за это особенно ценит.

– У меня нет жены, если вас это интересует. А вообще, умение добиваться своей цели – одна из важнейших черт любого человека. Человек без цели, как роза без шипов – вроде бы и пахнет так же, и красива так же, но – не то, потому как не колется.

Бармен принес пузатую бутылку «кьянти» с черным петухом на горлышке и два тюльпанообразных бокала, поставил бокалы на стол, наполнил их вином, снял с рукава белоснежную салфетку, поклонился и ушел.

Шумилов поднял бокал, посмотрел, как на свету переливается темно-красный цвет вина, меняя окрас, в зависимости от угла наклона. Затем поднес бокал к носу, провел рукой справа налево, удовлетворенно кивнул. Екатерина зачарованно следила за всем этим действом. Она чувствовала в себе какую-то перемену, но какую, и в чем она заключается, понять пока не могла.

Наконец, Шумилов произнес, глядя прямо в глаза женщине:

– Надеюсь, теперь вы не откажетесь от своего слова и выпьете со мной на брудершафт?

– А я разве давала такое слово?

– Конечно! – решительно произнес Шумилов, чем заставил Екатерину засомневаться в самой себе.

– Ну, раз я обещала, то я готова.

Они перекрестили руки и пригубили бокалы. При этом он внимательно следил за ней, а она, смутившись, прикрыла глаза.

– Ну, вот! – сказал он, ставя бокал на стол. – Ты уже знаешь, что у меня нет жены. А ты замужем?

– Не рановато ли вы… ты начал устраивать допрос? – деланно возмутилась она.

– Почему, допрос? – пожал он плечами. – Всего лишь праздное любопытство. Мы же на отдыхе, а на отдыхе принято праздно любопытствовать.

Она хмыкнула, прикрыв рот рукой, он в ответ улыбнулся.

– На отдыхе принято и курортные романы заводить. Уж не хочешь ли ты и этим заняться?

Он снова наполнил вином оба бокала, взял свой в руку и замер в ожидании. Екатерине ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

– Споить меня хочешь?

– Одной бутылкой вина на двоих? Смешно!

Они чокнулись и выпили. Он наколол вилкой оливку и положил ее в рот. Вытирая губы салфеткой, произнес:

– И что касается нашего курортного романа – тоже смешно.

– Почему это? – пережевывая кусочек киви, спросила она.

– Курортный роман бывает где?

– Где?

– На курорте. Правильно? А мы с тобой где?

– Где?

– В служебной командировке! Поэтому, если у нас и роман, то никак не курортный, а, скорее, служебный, – он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, а она не смогла удержаться и засмеялась.

Он снова наполнил бокалы, опустошив бутылку. Но теперь уже она взяла инициативу в свои руки.

– Петя! Я не могу, как ты, высокопарно выражаться, поэтому скажу прямо: мне было приятно с тобой познакомиться поближе, приятно, что ты скрасил здесь, в Турции, мой досуг. Видимо, богу было угодно, чтобы мы с тобой встретились. И тогда, в Москве, и сейчас, здесь.

– Взаимно!

Их взгляды встретились, они, казалось, целую вечность смотрели друг на друга. Губы их задрожали, сердце защемило в сладостной истоме, повлажневшие глаза подернулись легкой дымкой печали. Их лица стали приближаться друг к другу, но Екатерина, подняв свой бокал, остановила это движение и начала жадно, будто долго мучимая жаждой, пить сладкое, вкусное вино. Голова у нее от выпитого слегка закружилась, глаза стали слегка косить.

– Пойдем ко мне в номер? – зашептал ей в самое ухо Шумилов.

– Лучше ко мне, – так же шепотом ответила она.

Они встали и, взявшись за руки, вышли на улицу. Свежий воздух и теплый, но настойчивый ветер немного привел ее в чувство. Легкое опьянение начало проходить. И пока они поднимались по лестнице на третий этаж, Екатерина уже взяла себя в руки. У нее закралось сомнение на счет Шумилова: не такой же ли он ловелас, как тысячи других мужиков? Сначала обаяет женщину, добьется своего, а потом она ему станет не интересна. И потом, она его совершенно не знает. Даже то, что у него нет жены, еще не факт. Нет жены, так есть любовница. А она не хочет быть второй. Чувства, как и вино, требуют выдержки. С этой решимостью она и открыла дверь своего номера и впустила Шумилова в номер.

А он вдруг остановился посреди комнаты в нерешительности.

– Что-то не так? – удивилась она.

– Не так. Что ж я, пришел в гости к женщине и с пустыми руками?

– О боже! Да мы же с тобой только что из ресторана. Присаживайся в кресло, а я ненадолго загляну в ванную.

Она закрыла дверь ванной комнаты, подошла к зеркалу, долго и внимательно смотрела на себя, словно изучала, искала какие-то изъяны на лице, считала неглубокие и нисколько не портящие ее морщинки у глаз и у краешков губ. «Интересно, сколько ему лет? Вроде бы уже не мальчик, но и не ровесник мне. Да, кстати, а сколько лет он бы мне дал?» Она улыбнулась своим мыслям. Облокотилась о ванну, достала из сумочки расческу, провела по своим коротким, но достаточно густым волосам, затем вытащила губную помаду, провела ею по губам, пожевала немного, открыла кран, сполоснула руки. Вздохнула и вышла.

Шумилов сидел в кресле, листая какой-то турецкий журнал, лежавший на столе. Когда она вышла, он поднял на нее глаза.

– А ты красивая.

– Спасибо! – улыбнулась она.

– Расскажи немного о себе, – попросил он.

– Знаешь, Петя… Ну, в общем, я такой человек… Я же понимаю, к чему все идет у нас. А я так не могу.

– К чему идет? Как так?

– Да все ты понимаешь, – зарделась она от волнения. – Ты мне нравишься, не буду скрывать. Но я не могу вот так сразу. Давай, вернемся в Москву и подумаем.

Она вдруг села ему на колени и стала оглаживать его волосы, при этом старалась не заглядывать в его глаза. Он оказался в какой-то задумчивости. Потом взял руку, гладившую его, поднес к своим губам, стал целовать кончики пальцев. Затем взял вторую руку и стал целовать обе, поднимая их все выше, пока не довел до уровня подбородка. И только теперь она заставила себя заглянуть в его глаза. И прочитала в них какую-то странную печаль. Не удержалась, сама прижала свои губы к его губам. Они долго и сладко целовались и чувствовали, как из одного тела в другое перебегают кровяные тельца, сближая два организма.

И вдруг резко поднялась, улыбаясь, вытерла рукой переметнувшуюся на его сторону губную помаду. Взяла его за руки и подняла.

– Давай на этом сегодня и завершим нашу встречу.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Хорошо! Но завтра с утра мы с тобой летаем на воздушных шарах. Ты не забыла?

– Не забыла.

В последний день, после полета на шарах, всем дали свободное время. При этом предложили желающих отвезти в Кайсери на крытый базар Капали Карси. Гид объяснил, что этому базару уже больше полутора веков и славится он сейчас продажей золотых и серебряных украшений. Разумеется, все согласились. Турецкие ювелирные изделия хоть и уступали индийским в цене, все же были намного дешевле отечественных.

Шумилов долго выбирал для себя кольцо – ему больше нравилось серебро, и продавец предложил ему широкий серебряный перстень с красивым голубым ляписом, обрамленным точечками циркония. Поторговавшись в цене, он вытащил из кармана несколько долларовых купюр. И вдруг его внимание привлек более легкий, явно женский серебряный перстень с вделанным в сердцевину крупным черным опалом. Здесь он даже особо торговаться не стал.

– Я беру эти два перстня! – сказал он продавцу на английском.

Тот понимающе кивнул и достал красивые, отделанные темно-вишневым бархатом коробочки.

– Я думаю, жене твое кольцо понравится, – подошла к нему Екатерина.

Укладывая покупки в сумку, Шумилов спокойно ответил:

– Я уже тебе говорил, что я не женат.

– Но колечко-то для женщины?

– Разумеется, для женщины. Авось, кому-нибудь пригодится, – он улыбнулся. – Ты-то себе что-нибудь купила?

– Посмотри, мне идет эта цепочка?

Он окинул ее оценивающим взглядом и одобрительно кивнул.

– Хорошо! Нет, правда, хорошо!

В самолете он сидел рядом с ней. Своевременно договорился с коллегой по академии поменяться местами. Для Екатерины это стало неожиданностью, но неожиданностью приятной. Она улыбалась, глядя на него, затем, когда самолет уже был в воздухе, она слегка дрожавшими пальцами прикоснулась к его руке, он обнял ее ладонь, она положила обе руки (свою и его) себе на колени. И все продолжала счастливо улыбаться. Она поняла, что не ошиблась в нем.

– Ты знаешь, а я ведь случайно занялась турбизнесом, – заговорила она. – Я ведь юрист по образованию.

– Да ну? – удивился Шумилов.

– Ну да! – кивнула она. – Ты, наверное, в курсе, что в последние годы самыми востребованными профессиями были юристы да экономисты. Вот все и хлынули за этими корочками. И теперь их, как собак нерезаных. Вот и маются многие, перепрофилируются. А некоторые, как я, и вовсе занялись совершенно другим делом.

Шумилов понял, что ей нужно выговориться. Он откинулся на спинку кресла, чуть опустил его, так, чтобы мог видеть ее лицо, и прикрыл глаза.

– Ты меня слушаешь, Петя?

Он молча кивнул, улыбнувшись. Он, казалось, в этот момент тоже испытывал полное блаженство.

Глава 7

Лесун уже рукой махнул на возможность вернуть в группу Светлану и от бессилия стал больше пить. Но Федор оказался более настойчивым, он решил еще раз встретиться с девушкой и поговорить с ней по душам.

– Бесполезная ситуация! – махнул рукой Лесун, прикладывая к губам банку пива. – Дурная трата времени. Мне проще отмутузить этого мудака препода, из-за которого Светка нас предала, чем уговаривать ее.

– Ты не забывай, что у нас через две недели сольник в Балашихе. И я, как руководитель группы, не позволю сорвать концерт. Администратор сказал, что уже билеты продаются, а ты знаешь, во что нам выльется отказ? Одна неустойка похоронит нас насовсем.

– И ты думаешь, что это теперь волнует Светку? Ее теперь волнует один лишь преподский хрен: будет ли он стоять, и сколько он будет стоять, – Лесун хмыкнул, допил пиво и бросил пустую банку в корзину для мусора.

– Посмотрим!

Федор был настроен решительно, но Светлану он нашел не сразу. На телефонные звонки она не отвечала, в институте ее в тот день тоже никто не видел. Она появилась лишь на следующий день. Вся сияющая, она вышла из машины Шумилова и, пока тот парковался, побежала в здание института. В холле она и столкнулась с Федором.

– Привет, Свет!

– Ой, Федя! – она слегка растерялась и стала глазами шарить по сторонам, затем улыбнулась и показала ему правую ладонь с кольцом на безымянном пальцем. – Глянь-ка, что мне подарили.

– Опал? – безошибочно определил Федор.

– Точно!

– Балует тебя твой Шумилов. Впрочем, не о нем сейчас речь, а о тебе. Разговор к тебе есть. Отойдем в сторонку?

– Ой, Федь, давай после. Скоро звонок будет.

– Ничего! Звонков будет еще полно, надоест даже.

Он довольно бесцеремонно взял ее под руку и отвел подальше от входа. А она все поворачивала голову, ожидая, когда же войдет Шумилов. Но вот и он. Она хотела позвать его, но, скользнув взглядом по решительному лицу Федора, поняла, что лучше дать ему выговориться. Это, конечно, не психопат Вадим – Федор более интеллигентен. Тем не менее, и он умел сердиться так, что мало не покажется. Тем временем Шумилов прошел, не заметив ее, зато встретив своего коллегу преподавателя. Поздоровавшись, они сразу же направились к лифту.

– Ты мне можешь внятно объяснить, почему ты решила забить на ребят, на всю нашу группу? Или тебе запретил заниматься музыкой твой Шумилов.

– Ничего он мне не запрещал, – вспыхнула Светлана. – Я сама так решила.

– Послушай, давай так договоримся: мы сыграем концерт в Балашихе, и ты можешь быть свободна. Мы же не можем найти солистку за неделю и сделать так, чтобы она выучила весь репертуар.

Прозвенел звонок. Светлана было дернулась, но Федор удержал ее за руку.

– Ты не понимаешь, что из-за твоей подставы, мы сорвем концерт, налетим на неустойку – а это, поверь мне, большая куча бабок? И, между прочим, с тебя это тоже причтется, поскольку официально пока еще ты член группы. Кстати, можешь пригласить на концерт и своего Шумилова.

Последний аргумент подействовал на Светлану. Она вздохнула.

– Хорошо! Я согласна продолжить работу с вами только до Балашихи, но…

Федор облегченно вздохнул, но Светлана приложила палец к его губам.

– Но ты предупреди Вадима, что, если он хоть пальцем тронет Шумилова, я к вам ко всем и близко не подойду. И вообще, объясни ему, что я его… Впрочем, ничего не надо объяснять. Можно я пойду уже, а?

– Если поклянешься, что сегодня вечером придешь на репетицию.

– Но сказала же, что приду.

Глава 8

Сотрудники турфирмы не могли понять, что произошло с их директрисой после возвращения из Турции: она не то, чтобы посвежела лицом, она посветлела, в глазах зажглись веселые огоньки, общение с ней стало более дружелюбным. Секрет этих изменений попыталась раскрыть бухгалтер Тамара:

– Не влюбилась ли в кого наша Екатерина Вячеславовна?

– Да ты что, Том? Не в Турции же, за какую-то неделю, – возразила ей рыжая и большегрудая.

– Ой, не знаю, девчонки.

Вошедший в это время Ракицкий нахмурился и строго спросил:

– Это что за собрание вы устроили? Вы знаете, что власти запретили больше трех человек собираться в несанкционированных местах? Давайте работать!

– Во-первых, только с вашим приходом нас стало больше трех, – возразила бухгалтер. – Во-вторых, если мы собрались в одном месте, это вовсе не означает, что мы не работаем.

Зазвонил телефон. Рыжая сняла трубку.

– Алло! Турфирма «Светлана». Вас слушают!

– Вот видите, – негромко произнесла Тамара, кивнув в сторону телефона.

Ракицкий ничего не сказал, ушел к себе в кабинет, а третья сотрудница, уткнувшись в оказавшийся под рукой буклет, хихикнула. Бухгалтер также пошла на свое место.

Ракицкий после возвращения Екатерины из командировки тоже заметил изменения в ней. Поэтому и хмурился, сердился на нее, понимая, что у нее кто-то появился, но не он. Хотя и нелепо было ему, женатому на другой, ревновать начальницу к другому мужчине, но подспудно он осознавал, что это именно была ревность. Он имел на нее какие-то свои виды, хотел войти в долю – турфирма хорошо развивалась, и иметь проценты от прибыли было бы неплохо. А какой способ лучше всего сработает для того, чтобы войти в долю к женщине? Разумеется, постель.

Екатерина и в самом деле всю неделю после возвращения из Турции чувствовала себя необычайно легкой и счастливой. Вот и сегодня она вошла в офис с улыбкой на лице.

– Привет, девчонки! У нас все нормально? Дела идут? – задорно произнесла она и, не останавливаясь, проследовала в свой кабинет, который, впрочем, она делила с Ракицким.

– Все нормально, Екатерина Вячеславовна, – ответила рыжая и переглянулась с напарницей, которая в это время разговаривала по телефону с очередным клиентом, при этом обе улыбнулись.

– Здравствуй, Стас! Есть какие-либо новости?

Она бросила сумочку на стоявший рядом с ее креслом стул, подошла к зеркалу, висевшему посередине стены, между ее и Ракицкого столами. Поправила прическу, слегка припудрилась.

– Ты знаешь, как ни странно, был первый звонок по Каппадокии, спрашивали о возможности организовать паломнический тур.

Екатерина улыбнулась и вернулась на свое место.

– И что же здесь странного? Я ведь не зря туда ездила, и мы уже неделю назад выложили на сайте информацию об этом.

– Да, но это же не одиночные туристы, а целая группа. Чтобы так сразу среагировать.

– Ну, значит, мы с тобой хорошо работаем, не так ли, Стас?

Ракицкий впервые за эту неделю позволил себе скривить губы в улыбке. В данном случае, ему понравилось, что Екатерина сказала «мы», а не «я», чем она прежде не раз грешила.

Зазвонил телефон у Ракицкого.

– Алло!.. А, да, да, да! Я вас внимательно слушаю…

Екатерина больше уже не могла терпеть. Если он сегодня ей не позвонит, она пошлет к черту свою гордость, и сама напомнит ему о себе. Он ведь обещал позвонить ей дня через три, а прошла уже целая неделя. Неужели и он такой же, как все? Ей не хотелось в это верить. Ведь там, в самолете, она почти раскрыла ему свою душу… Она, конечно, может понять всю его занятость: работа одновременно в двух вузах, докторская диссертация, научная работа, но все же, хоть пару минут мог бы найти.

Ее мысли прервала рыжая большегрудая Настя.

– Екатерина Вячеславовна, тут вас какой-то мужчина спрашивает.

– Кто? – вскинула она голову и сердце ее непроизвольно затрепетало: ей почудилось, что он на расстоянии прочитал ее мысли.

– Не знаю, говорит, что знакомый…

– Это я, Екатерина Вячеславовна, – отодвигая рыжую в сторону, в кабинет вошел Шумилов.

– А, Петр Владимирович, здравствуйте! Рада вас видеть!

Она встала, пошла ему навстречу. Голос ее внезапно дрогнул и лицо стало покрываться краской. И не только Ракицкому, но и рыжей девушке сразу все стало понятно. Она махнула своей большой грудью, разворачиваясь, и тут же бросилась в кабинет бухгалтера, заговорщически громко зашептав:

– Томка, он пришел!

– Кто – он? – отрываясь от компьютера, спросила Тамара.

– Ну, нашей Катьки ухажер или хахаль, не знаю точно.

– Да ты что?

– Сама глянь!

Бухгалтер встала, порыскала по столу в поисках подходящей бумаги, нашла какие-то расчеты и пошла к начальству.

А Екатерина в это время продолжала стоять.

– Чем обязана вашему визиту?

– Вот, как я и обещал, принес сидюк с фильмом по Каппадокии, – он протянул ей диск. – С путеводителем придется немного подождать. Сами понимаете, книжки пишутся дольше, чем снимаются фильмы.

– Ну да, конечно! – она взяла диск и вернулась к своему столу. – Ой, чего же вы стоите? Присядьте, а я пока диск посмотрю. Кстати, Стас, это вот тот самый человек, который, как я тебе говорила, даст нам копию фильма, который он снимал в Каппадокии для Академии туризма, но и я попросила ему сделать копию для нас.

– Очень приятно! – Ракицкий привстал и протянул Шумилову руку. – Станислав.

– Петр!

– Это мой заместитель, – представила Ракицкого Екатерина.

– Я так и подумал.

В этот момент в кабинет вошла бухгалтер. Глянув на Шумилова и тут же скосив глаза на Екатерину, она все переиграла.

– Станислав, у меня есть к вам пару вопросов по расчетам, – она потрясла перед собой бумагами. – Не могли бы вы ко мне зайти?

– Что?! – не сразу среагировал Ракицкий, но тут же сообразил. – А, да-да, сейчас.

– Боже мой! Ты не давал о себе знать целую вечность, – горячо зашептала она, оставшись с ним наедине и устремив взгляд повлажневших глаз на Шумилова. – А у меня, видишь, даже кабинета отдельного нет, экономим все.

– Причем здесь кабинет, – так же шепотом ответил он. – Кабинеты ведь существуют не для свиданий, а для деловых встреч, не так ли?

– Так! – немного подумав, ответила она и засмеялась.

– У меня было работы под завязку. А тут еще ректор контракт готовит для меня, хочет в Турцию на полгода меня отправить.

– Как в Турцию, зачем? – испугалась Екатерина.

– Господин Гюлет хочет организовать для своих гидов курсы русского языка, а ректор взял и рекомендовал меня.

– И… скоро ты уедешь?

– Я думаю, что еще не скоро. Большой сезон-то уже в разгаре. Если только зимой, к следующему лету.

– А ты не можешь… отказаться?

– Но это же хорошие деньги, Катя? Кто в наше нелегкое время от этого отказывается?

– Ну да, да! Это я так… Сама не знаю.

Вернулся Ракицкий, опять мрачнее тучи. Шумилов поднялся.

– Ну, ладно! Я свою миссию выполнил и с вашего позволения, пойду. Мне еще в институт на лекцию нужно успеть.

– До свидания! – обратился он к вернувшемуся в кабинет Ракицкому.

– Всего хорошего!

– Погодите, Петр Владимирович, я вас провожу.

Екатерина вышла из-за стола, пошла вслед за вышедшим Шумиловым.

– Стас, если есть желание, посмотри диск, который принес Петр Владимирович. Получишь удовольствие.

Они вышли на улицу. Не спеша пошли вдоль здания. Она держала его под руку, то и дело бросая на него влюбленный взгляд. Турфирма снимала трехкомнатный офис на первом этаже жилого, двенадцатиэтажного дома. Вход, правда, был не со двора, а с улицы.

– У тебя сегодня вечером какие планы? – спросил он.

– Я в твоем распоряжении, – она зарделась, будто девчонка, которой впервые в жизни назначают свидание.

– Вот и отлично! Приглашаю тебя в ресторан.

– Где и когда?

– Я заеду за тобой часов в восемь. Не очень поздно?

– Я буду ждать.

Они подошли к его машине, остановились.

– Кстати, хотел спросить. Ты живешь, насколько я знаю, в Москве. А офис у тебя почему в Королёве?

– Так я в Москву с дочкой всего три года как переехала, квартиру купила. А так родилась и жила здесь, в Королёве, по-старому в Подлипках. И потом, в Москве столько турфирм, такая конкуренция. А здесь нас раз-два и обчелся.

– У тебя и дочка есть? Ты не говорила.

– Да-а… Большая уже, студентка.

Она вдруг испугалась, что он сейчас удивится дочери-студентке и спросит, сколько ей лет. Но его этот вопрос совершенно не интересовал и спросил он совершенно о другом.

– А что со здешней квартирой?

– Сдаю, не очень дорого, правда, все-таки двухкомнатная. А деньги дочери отдаю. Кстати, ты же видел мою квартирантку. Рыжую такую.

– А, это вот с такими сиськами? – он согнул обе руки в локтях и поднял их.