Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?

– Пожалуй, что так.

– Тогда просто расскажи мне, как продолжился вечер после моего ухода. Что же там такого произошло, что я, не успев сесть, уже слышу «Алекс, Алекс, Алекс»?

В это время подоспела официантка. Кристина сделала заказ, после чего приготовилась слушать.

– Честно говоря, мы не долго сидели после того, как ты уехала, – сказала Ника. – И кстати, с чего это вдруг ты так сорвалась?

– Не хотела, чтобы мне читали нотации и сыпали обвинениями.

– Это насчет Артема? Что-то плохое, да? Но тогда Герман прав.

– Умеешь ты подбодрить, – криво усмехнулась девушка. – Знаешь, иногда от того, что кто-то прав, легче не становится.

Ника только пожала плечами.

– Ему тоже, судя по всему, от твоего ухода стало паршиво. Откровенно говоря, подруга, ты неслабо нам подгадила своим внезапным бегством.

– Это еще почему?

– Когда ты ушла, Герман к нам за стол больше не вернулся. Он сначала молча пил на баре, а потом, довольно быстро, и вовсе собрался уходить.

– А, ясно. И обожаемого Алекса забрал с собой, да? – Кристина ехидно улыбнулась, кажется, догадываясь о своей «вине» перед подругой.

Но ответ был неожиданным и совершенно сбил ее с толку.

– Нет. Алекс вообще-то уехал сразу за тобой. Помнишь, когда ты сорвалась, как ненормальная, и помчалась к выходу, они оба ведь рванули следом. Вернее, сначала Герман, а уже за ним Алекс. Кстати, они не любовники часом?

– Нет, они братья. Дальше, – Кристина слушала внимательно каждое слово и смотрела на рассказчицу, не отрываясь.

– Братья?

– Расскажи до конца.

– Да, так вот. Назад в бар вернулся только Герман. Один. Погрустил немного, взял твой номер телефона и ушел, – Ника тоскливо взглянула в окно и отпила из своей кружки.

– И ты дала ему мой номер?! – от возмущения Кристина даже слегка подалась вперед.

Однако, подруга была спокойна и невозмутима:

– Да, а что, не надо было? Странные у тебя друзья детства, которым нельзя давать твой телефон. Ты им денег должна?

– Конечно, нет. Просто не стоило так делать, – Кристина взяла себя в руки.

– Почему?

– Чтобы прошлое осталось в прошлом.

– Ты любила его? – Ника взглянула ей в глаза так прямо и открыто, что врать было бессмысленно.

– Сложно сказать теперь точно. Я… не знаю.

– А он тебя?

– Да. Должно быть. Но это было давно.

– Это не было давно. Я думаю, это длится до сих пор, – лицо подруги было предельно серьезным.

– Невозможно. Он просто приехал меня подбодрить. Или обвинить в том, что было, и устроить мне сцену. От него всего можно ожидать.

– Вы ведь не были вместе, так? Ты сама сказала, что вы не расставались. Из этого следует, что вы и не встречались, как парень и девушка. Но он хотел, так? – Ника буравила Кристину взглядом, похожим на рентген.

– Сложно сказать, чего конкретно он хотел. Мы всего раз говорили об этом. Слово «встречаться» там не фигурировало.

– Ладно, не хочешь говорить – не говори. Но мысль такова. Кто-то очень неглупый однажды сказал, что дольше всего живет непрожитая любовь. Чувство, которому не дали развиться и перегореть.

– На что это ты намекаешь?

– Я намекаю на то, что ничего в нем к тебе не изменилось сильно с тех пор, как вы по неясной мне причине расстались. И я не могла не дать ему твой номер. Ты уж сама разбирайся теперь. Это ты что-то такое о нем знаешь, из-за чего считаешь его не тем человеком. Тебе и решать, как быть. Но я не могла взять это на себя, видя, как он смотрит на тебя, как затем молча пьет у барной стойки. К тому же, кто ищет, тот всегда найдет. Не через меня, так через кого-то еще он все равно вышел бы на тебя. Ведь, как я поняла, он не знал наверняка, где ты будешь тем вечером. И все же…

– И все же он меня отыскал… Ты права. Кто ищет, тот всегда найдет.

Кристине захотелось побыть одной и хорошенько все обдумать. Но Ника незамедлительно кое о чем ей напомнила:

– А теперь перейдем к приятной части. Расскажи мне все об Алексе. Говоришь, они братья?

Они действительно были братьями. Кристина силилась припомнить: двоюродными или троюродными? Алекс родился в России и звался попросту Сашей, а потом его семья переехала в Штаты. Когда ему было лет двенадцать-тринадцать, он остался сиротой. Отец и мать погибли при пожаре в собственном доме. Эксперты установили, что возгорание возникло из-за непотухших углей в камине. Алекс в этот момент был в гостях у семьи Германа. Мальчики с детства хорошо ладили, Александр младше всего на год. После трагедии отец Германа оформил опеку над ним, и дальше дети росли в одной семье. Несмотря на то, что семейный бизнес в дальнейшем должен был возглавить Герман, Алекс ни в чем не нуждался. Он быстро избрал позицию верного младшего помощника и правой руки Германа, не пытаясь конкурировать с властным и харизматичным братом.

– Он предан интересам своей семьи, как пес. Один свисток, и он бежит со всех ног исполнять поручение. Это и семья, и работа, я так понимаю, – подытожила Кристина.

– Повернутый, но положительный. Ай лайк ит!

– Не обольщайся. У него дурной и вспыльчивый характер. Если хочешь знать мое мнение, ему не повредили бы курсы по управлению гневом.

– О, боже, какой мужчина!

– У него было ОЧЕНЬ много девушек, но по-настоящему он остается верен только семье и брату, – в ход шло все, но итог был прежним.

– Нет, не переубедила, – Ника широко и хитро улыбалась.

– Ну, как знаешь, дело твое. Потом не плачься мне.

– Если б было, на что. Когда Герман тебе позвонит…

– Не «когда», а «если», – поправила Кристина подругу, но та даже глазом не моргнула и ответила:

– Не смеши. Он позвонит. Так вот, когда это случится, не забудь свою бедную Нику и попроси номер Алекса для меня. Ладно?

Спорить было бессмысленно. Если Нике кто-то нравился, она шла до конца и была решительна. Ничьи советы не могли ее сбить с намеченного курса. Может, поэтому пока ни одни ее чувства не жили дольше полугода? Потому что они все были прожиты ею до конца, чего бы это ни стоило?

Но в этот раз Кристина не даст ей наступить на старые грабли. Только зайдет она с другого конца. Да, уж лучше бы Герман позвонил. У Кристины была к нему важная просьба.

За разговором время пролетело быстро. Пора было бежать на работу.

Девушке стало немного легче после этой беседы с Никой. Тягостное ощущение от сна развеялось, стоило поделиться частью своих воспоминаний. А может быть, ей просто польстила догадка Ники о том, что ее любят. Приятно было сознавать, что кто-то несет это чувство сквозь годы, не забывая и не предавая. И значит, у нашего мира еще был шанс, и он еще не насквозь прогнил.

Кстати, сколько прошло с того момента, как они с Германом прекратили общаться? Чуть больше четырех лет, а кажется, что вечность. Он будто пришел из ее прошлой жизни. Невероятной, закончившейся. Жизни, для которой Кристина умерла. А он выжил. Или воскрес?

Весь остаток дня, проведенный в архитектурном бюро, Кристина не могла отделаться от мыслей о Германе и воспоминаний. Сидя над планами этажей, выполняя мелкую и довольно нудную работу, она то и дело замирала, погружаясь глубоко в себя. То вновь в свой сон, где она в его объятьях покорно льнет губами к его манящим губам, то в последние годы учебы в школе, когда он стал ей ближе и дороже всех в целом мире.

Но потом она вспоминала, как все кончилось. Судьба развела их, казалось, навсегда, и Кристина, поплакав немного, восприняла этот порядок вещей, как верный и справедливый. А Герман?

Очнувшись от раздумий, Кристина посмотрела на время. Еще пятнадцать минут, и можно ехать домой. Глубоко погруженная в свои мысли и воспоминания, за эти несколько рабочих часов она почти ничего не успела сделать. Идеальный студент и работник не должен иметь сердца.

Потолкавшись в вечерних пробках чуть дольше обычного, она подъехала к дому. Парадная встретила ее привычным гулким эхом. Порывшись в сумке, Кристина нашла ключи, но замерла с ними в руке, увидев у своей двери кое-что необычное. Большая корзина бледно-розовых тюльпанов дышала свежестью.

Среди хрупких соцветий виднелась записка. Девушка развернула ее, ожидая прочесть очередную мольбу Артема о прощении, но вместо этого обнаружила чужой, ровный и размашистый почерк:

«Прости меня за то, что ты ушла»

Улыбка сама расползлась по лицу. Ей стоило извиниться за свой побег из бара. Или воспользоваться этим шансом и «простить» Германа? Какая разница?! Хорошо бы, чтобы он просто позвонил.

Сидя за ноутбуком, Кристина то и дело посматривала на телефон. Вся квартира благоухала цветочными ароматами. Никогда еще у нее не было дома столько цветов.

«Надо же! Оказывается, стоит остаться одной, как тебе начинают дарить букеты. Всегда думала, что наличие мужчины означает наличие цветов, а не наоборот».

Розы она так и оставила на кухне, а вот место в спальне на комоде досталось тюльпанам. Девушка надеялась, что такие нежные цветы не принесут с собой дурных сновидений, как это сделали их колючие предшественники.

Брида тоже оценила всю прелесть новых цветов со свежими хрупкими листьями и сразу же попыталась их обжевать.

– Брысь! Не смей! Даже и не думай. Иди на кухню и ешь эти чертовы розы!

В тишине квартиры раздался телефонный звонок. Кристина с надеждой посмотрела на экран мобильного.

– А, это ты…

Она вздохнула и отбила звонок Артема. Он позвонил еще раз, но она снова нажала на сброс. Затем квартира вновь погрузилась в тишину.

«Сегодня ждать бесполезно, наверное».

Девушка уже собиралась выключить телефон, но в этот момент он снова зазвонил. Номер был незнакомым.

– Алло?

– Привет. Так ты простишь меня?

Она сразу узнала голос.

– За то, что я ушла?

Даже не видя его лица, Кристина почувствовала, как его губы растянулись в улыбке.

«Не думай о его губах. Это просто сон. Ничего больше».

– Еще я могу извиниться за всю ту правду о твоем бывшем парне, которую сказал и ту, которую не успел сказать.

– Да ты просто мастер извинений! Только почему извиняешься ты, а стыдно мне?

– Наверное, потому, что это Я ужасно виноват, – он тихо засмеялся мягким бархатистым смехом.

– Прекрати играть со мной в эту игру, – она сдерживала мягкую улыбку.

– Я играю с тобой только в те игры, которые тебе нравятся, помнишь?

Кристина молчала. Конечно, она помнила. Он всегда во всем ей потакал, прямо как маленькой. Раньше…

– Итак, – его мягкий, тягучий голос прервал тишину.

– Итак…? – ожидающе повторила она.

– Я хочу пригласить тебя поужинать куда-нибудь. Только ты, я и больше никого с нами. У меня к тебе есть важный разговор.

– У меня к тебе тоже есть разговор, кстати. И дело довольно срочное.

– Слушаю тебя, – участливо отозвался Герман.

– Скажи Алексу, чтобы не приближался ни к кому из моих подруг.

– А почему ты сама ему об этом не сказала?

Повисла пауза, затем девушка ответила:

– Да как-то… возможность не представилась.

– Ну, конечно, – послышался короткий смешок. – Хорошо, я передам ему. Так как насчет ужина?

– Ужина двух старых друзей? – она задумалась лишь на мгновение. – Хорошо. Когда?

– Друзей… – эхом повторил он.

Затем девушка вновь услышала тихий смех на другом конце. В голове пронеслось:

«Обожаю, когда он смеется. Его смех похож на коньяк. Обжигающе обидный и терпкий, но оставляющий после себя приятное чувство теплоты. Он опьяняет. И того, кто его слышит, и, похоже, его самого. Должно быть, когда он смеется, то даже чувствует во рту коньячный вкус».

– У тебя во рту нет привкуса коньяка сейчас?

Герман помедлил, затем ответил:

– Нет. Если честно, есть привкус кое-чего другого. Тоже крепкого, но это не коньяк. И тебе лучше не знать о том, что это такое. Так мы поужинаем завтра?

– Завтра я не могу. Буду занята на работе. Катастрофически не успеваю сдать чертежи в срок.

– Это, правда, так важно?

– Звучит, как вопрос с подвохом.

– Ответь с подвохом, – спокойно предложил Герман.

Кристина чувствовала, что он против воли вовлекает ее в очередную «игру в слова», которую раньше они оба очень любили.

– Так, прекрати свои шутки. Я сказала, завтра не смогу. И не настаивай, пожалуйста, – «и не снись мне больше».

– Не могу. Это не в моей власти.

– Настаивать – это не в твоей власти?!

Он промолчал, затем спросил:

– Так значит, послезавтра? В среду?

– Хорошо. В среду там же в восемь вечера. Устроит?

– А не хочешь сходить в какой-нибудь ресторан? Мне говорили, там недалеко открылось очень приличное место.

– Нет, не хочу. Так мы договорились? – спросила Кристина.

Негромкий вздох.

– Договорились. Приятных снов.

– И тебе.

Она сразу же услышала гудки. Казалось, он положил трубку, даже не дослушав. Ника явно ошибалась на его счет. Герман вовсе не казался несчастным влюбленным, изнывающим от разлуки и немилости. Насмешливый, уверенный в себе, он, видимо, просто хотел снова увидеть ее, ну, может быть, чуть-чуть отомстить, уколов пару раз обидными подначками. Наверное, Кристина это даже заслужила.

«И что же теперь? Не идти? – задумалась она. – Ай, к черту! Пусть делает, что хочет, говорит, что вздумается! Конечно, время меняет людей, но если оно изменило его, то и меня тоже. Я уже не школьница, чтобы заливаться слезами из-за чьих-то издевок. Пусть куражится, а я просто позволю себе хорошенько поужинать за чужой счет. И будем в расчете».

Подумав так, она, наконец, выключила телефон и уже собиралась идти спать, но вспомнила кое о чем. Кристина встала, взяла с комода вазу с тюльпанами и вынесла ее на кухню. Поближе к ненавистным розам и подальше от себя.

Глава 7

Летние каникулы не задались с самого начала. Солнечных дней выдалось мало. Все чаще небо хмурилось, и стояла ужасная духота, как перед грозой. Но гроза никак не приходила, и ожидание ее казалось невыносимым. Конец июля, когда хорошо было бы понежиться на солнышке у озера, выдался каким-то муторным, безветренным, гнетущим.

Кристина ждала грозы. Почти так же, как встречи с Германом.

С того первого звонка на новогодних каникулах ее новый друг стал звонить регулярно. Они подолгу вечерами болтали о всякой ерунде, но виделись нечасто. Вернее всего однажды с момента «героического спасения» девушки от шайки разбушевавшихся подонков.

Это было в конце апреля, в ее день рождения. Кристина хотела провести праздник одна, но родители предпочли, чтобы она пригласила кого-нибудь и повеселилась в «кругу друзей». Очень нелегко это сделать, если друзей у тебя особо нет, а тот единственный человек, который тебе дорог и которому ты не безразлична, находится далеко-далеко и вечно чем-то занят.

Мама настояла на том, чтобы ее гостями были две тихих скромных девочки-близняшки из параллельного класса – дочери маминой знакомой – и три одноклассницы, время от времени заходившие к ним в гости, чтобы попросить у Кристины помощи с домашним заданием.

Родители обо всем позаботились, украсили дом, накрыли стол, даже заказали большой торт в пекарне. Его должны были привезти ближе к концу праздника, чтобы именинница торжественно задула семнадцать свечей. Уже семнадцать! Эта мысль никак не укладывалась в голове. Странное чувство – когда становишься на год старше – радостное и печальное одновременно.

В тот день гости уже собрались, а родители, прихватив младшего брата Кристины Мишку, уехали к родственникам и должны были провести там все майские праздники. Дом с приходом приглашенных девушек наполнился суетой, шутками и гомоном. Но казалось, что к виновнице торжества все это не имело ни малейшего отношения. Она чувствовала себя ненужной на собственном празднике. Девушки за столом то и дело весело смеялись, обсуждая школьные дела, предстоящие экзамены в конце года и, конечно же, мальчиков.

Кристина кивала, слушая их краем уха, и лениво ковыряла вилкой салат у себя на тарелке, как вдруг в дверь позвонили.

– Я открою.

Никто не обратил внимания на ее слова, и она с радостью покинула гостей, которым и так было весело.

В дверной глазок никого не было видно.

– Кто там?

Тишина. Или она не услышала из-за музыки, играющей в большой комнате?

«Что за шутки?» – Кристина устало вздохнула и открыла защелку.

На пороге ее дома стоял Герман.

Пару секунд девушка смотрела на него, широко распахнув глаза, а затем зажала ладонями рот, чтобы не закричать от радости. Высокий, с блестящими на солнце густыми каштановыми волосами и в темных очках, он казался просто прекрасным видением.

– Пригласишь меня в дом? – парень вкрадчиво улыбнулся уголками губ.

– Ой, да-да, конечно, проходи, – Кристина еще не оправилась от шока при виде нежданного, но самого желанного гостя. – Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем, и… хочешь есть?

Счастливая, растерянная и такая глупая, она просто не знала, что сказать. Девушка сотни раз представляла их встречу, готовилась, подбирала слова, но теперь все будто выветрилось у нее из головы.

– Нет, ничего не нужно. Я буквально на пару минут. Просто хотел поздравить тебя лично и подарить… – он достал из-за спины черный квадратный футляр с серебристым бантом и протянул ей, – вот это.

Пока она открывала свой подарок, Герман снял очки и неловко крутил их в руках.

«Неужели он волнуется, что мне может не понравиться то, что он выбрал для меня?» – эта мысль казалась Кристине забавной. Он уже сделал ей лучший подарок из всех возможных – приехал сам.

В футляре на молочно-белой атласной подкладке лежала серебряная цепочка и подвеска в форме змеи, кусающей собственный хвост. Зеленые камни, вставленные вместо глаз, мерцали от солнечного света, падавшего из окон и открытого проема двери. Поначалу именинница даже не нашла слов, чтобы выразить свой восторг, и просто восхищенно молчала.

– Нравится?

– Герман… это… так красиво! Большое спасибо, но не стоило так тратиться, – она все еще была растеряна. – А что это за знак?

– Один из символов вечности. И я не тратился. Это фамильная реликвия нашей семьи и очень дорогая мне вещь, но я хочу, чтобы она стала твоей.

– Фамильная драгоценность? – Кристина округлила глаза, а затем протянула подарок обратно. – Ну что ты?! Я не могу это принять!

Он улыбнулся.

– Отказ не принимается. Я уже все решил.

Девушка не знала, что ответить, поэтому снова пригласила его к столу, но он опять отказался:

– Не могу, мне уже пора ехать.

Кристина опешила.

– Я думала, ты немного побудешь со мной. Хотя бы часик, – она умоляюще посмотрела ему в глаза, надеясь, что это его разжалобит.

– Прости. Я хотел бы, но не могу, правда. Обещаю, что в следующий раз я приеду хотя бы на день, идет?

Она молча смотрела на него с плохо скрываемой грустью. Из комнаты гостей донесся звук лопающихся воздушных шаров и громкий смех. Кристина сделала «страшное», умоляющее лицо и прошептала:

– Не оставляй меня с ними одну.

Получилось, как в дешевом фильме ужасов, и Герман тихо засмеялся.

– Дай-ка мне это, – он взял футляр из ее опущенной руки и достал оттуда украшение. – Перед уходом хочу посмотреть на тебя в нем.

Кристина совсем не готовилась к нежеланному празднику и потому не нарядилась во что-то подобающее. Не было и праздничной прически и макияжа. Просторные джинсы, футболка и клетчатая рубашка, копна неубранных, слегка вьющихся рыжих волос. На фоне Германа она выглядела почти бродяжкой.

Девушка покорно подняла вверх волосы и подставила шею. Друг осторожно надел ей подвеску, не коснувшись ее кожи ни рукой, ни даже дыханием.

– Тебе идет, – заметил Герман, удовлетворенно глядя на Кристину.

Она отошла к зеркалу в угол прихожей, чтобы тоже посмотреть на себя. Свет здесь был неярким, и девушка щелкнула выключателем. Вспыхнула яркая верхняя люстра, Герман вдруг громко охнул, опустил лицо и быстро надел солнцезащитные очки.

– Что? Что такое? – испугалась Кристина.

Герман убрал руку от лица и натянуто улыбнулся.

– Ничего. Просто чувствительные глаза. Не обращай на это внимания, но, пожалуйста, больше не делай так… без предупреждения.

– Это от люстры? – она все еще не очень понимала.

– Да. И, знаешь, мне уже, правда, пора, – парень быстро вышел на улицу.

Кристина заспешила к двери, чтобы попрощаться, но Герман, не останавливаясь, шел по дорожке от дома к большому черному БМВ, припаркованному на обочине.

– Постой! Прости меня и спасибо за подарок! – крикнула она ему вслед.

Он обернулся, махнул ей рукой, затем сел в машину и уехал. Девушка пару минут постояла в дверях.

«Фамильное украшение. Это же БМВ Х 6 сейчас отъехал? Господи, да кто ты такой?!»

С тех пор молодые люди так больше и не виделись. Кристине не давала покоя мысль, что причиной этому было ее поведение при их последней встрече. Она была неуклюжей, неряшливо одетой, навязчиво канючила, чтобы он остался, да потом еще включила этот чертов свет! Желая все исправить, девушка извинилась при первом же удобном случае – как только Герман снова позвонил ей. Желая показаться не такой черствой, она осторожно поинтересовалась его открывшейся слабостью.

– Наверное, тебя дразнили за это в школе? Прямо как меня за волосы и все такое.

Ответ ее удивил: Герман никогда не ходил в школу. Он, как оказалось, всегда был на домашнем, а позже на дистанционном обучении. Педагоги и тренеры, индивидуальные занятия, включающие в себя знания сверх программы, сдачи экстерном и вебинары. За всю жизнь юноша никогда не находился в коллективе, не учился в компании сверстников. «Еще одно странное открытие», – подумала девушка.

Он всегда звонил сам. Ее таинственный друг настаивал на том, что такое положение вещей лучше и удобнее, что в другое время он может быть занят и все равно не возьмет трубку. Кристина не возражала, хотя иногда ей хотелось бы чаще созваниваться.

И теперь, в это душное предгрозовое июльское утро она снова мыслями была не здесь, а где-то далеко, вместе со своим таинственным другом. То проигрывала в голове их последнюю встречу, снова и снова представляя, как НАДО БЫЛО себя вести, то думала о том, скрытничает ли Герман, или это просто она все время говорит о себе и совершенно не умеет слушать.

«У него чувствительные глаза, он никогда не ходил в школу. И я не знаю такой книги, которую Герман бы не прочел. Этот парень как будто из другого мира!»

Ей мучительно хотелось с этим миром соприкоснуться, чтобы лучше понять своего приятеля. Но это было не возможно – Герман не звонил. Уже две недели. Две бесконечно долгих недели.

Тревожная духота и безветрие, молчащий телефон. Кристина старалась отвлечь себя чем-то. Выходило паршиво. Рисовать не получалось, книги опротивели. С ребятами из класса они собирались поехать в поход на одно из многочисленных лесных озер в окрестностях, но все отменили, так как на одном таком озере пропала компания подростков. Пропала очень странно. Не нашли ни машину, ни вещи, ни тела. Никаких следов. Уехали на озеро и исчезли, будто их и не существовало. Было даже не ясно, где это случилось. Никто точно не знал, в какое место они направлялись. От этого становилось страшно выбираться на любое затерянное озерцо. Вдруг это именно то самое?

К стыду своему Кристина не огорчилась особо, узнав о таинственном исчезновении. Ведь пропали-то парни, которые зимой глумились над ней за углом школы.

«Поделом. В такие моменты особенно начинаешь верить в карму и в то, что все зло возвращается».

Жестокие мысли. Кристине сначала было стыдно даже думать так, но потом она вспомнила, как Герман однажды сказал ей: «Нет ничего плохого в том, чтобы ненавидеть тех, кто достоин ненависти. Мы же любим тех, кто заслуживает любви? Потому я не вижу зла в мести. Это просто награда за другое зло. То, что было причинено мне раньше. Все честно. Так сохраняется баланс».

С детства Кристину учили, что так нельзя, но слова Германа заставили ее задуматься. Честно ли прощать того, кто причинил тебе боль? Или честнее желать ему такой же боли и даже, возможно, причинить ему ее?

У девушки скопилась масса вопросов и мыслей. Хорошо бы поделиться ими и обсудить с кем-то близким. Только вот Герман все не звонил.

Кристина сидела у открытого окна в своей комнате на втором этаже и с тоской думала о том, что ей предстоит еще один невыносимый, душный день, лишенный всяких событий и положительных переживаний. Вдруг к дому подъехал уже знакомый черный БМВ. Поначалу Кристина даже глазам своим не поверила. Водительская дверь открылась и из роскошного авто вышел Герман. Он сразу заметил ее в окне, легкой походкой подошел к дому и, улыбаясь ей снизу вверх, громко произнес:

– Привет. Вот и я, как обещал, на целый день или, возможно, даже больше. Прости, что не позвонил и не предупредил. Ну что, ты рада?

– Я счастлива! – Кристина свесилась из окна своего второго этажа и чуть не упала вниз, в клумбы.