Мрачная ночь

– Таня! Янат! – кричала и кричала я, но… Всё было бесполезно. И в бессилии и отчаянии я рухнула перед зеркалом на колени. По щеке прокатилась горькая слеза. Вот и ещё одна душа, которой я не смогла помочь. Будь я умнее, будь я не столь зациклена на своих планах, она бы осталась жива…

Но мысль о мальчишке, которому я всё ещё могла помочь, позволила мне вернуть самообладание и как-никак взять себя в руки. И топор.

С твердым намерением закончить эту чудовищную историю, я двинулась по опустевшему коридору. Впрочем, я уже через мгновение я поняла, что он не был таким уж безлюдным. Хотя, вопрос это спорный.

Передо мной возникла Таня. Точнее её ужасающее отражение. Снова с осколком в руке, по которому сочилась свежая кровь. Скорее от неожиданности, чем из-за воинственного настроя, я опустила на неё тяжёлое оружие.

Колун рассек воздух и едва не попал мне по ноге. Девушка, как и в прошлый раз, исчезла. Я посмотрела на зеркало, что висело у поста медсестры. На этот раз дух появился из него намного быстрее. Отколов от серебристой поверхности частичку, но оставив при этом всю остальную гладь даже без трещинки, дух направился в мою сторону. Я поняла, что нахожусь в ловушке. Единственный путь спасения перекрывало высокое, с человеческий рост зеркало.

Призрак Зазеркалья, словно прочитав мои мысли, ухмыльнулся и двинулся на меня. Я же приготовилась к… смерти.

Всё с самого начала было бессмысленно. Все мои старания и мучения – всё зря. Я опустила топор, признавая поражение. Конечно, можно было убежать и спрятаться, но я была уверена, что это лишь ненадолго отсрочит мою судьбу. Можно было попробовать скрыться в восточном крыле, но и там всё было плотно заколочено на случай побега пациентов. И даже с таким тяжелым инструментом не понадобилось бы время, чтобы выбраться, за которое бесплотное существо непременно настигло вы меня. Можно было попробовать проскочить мимо отражения, но было бы глупо предположить, что оно не учится на собственных ошибках. А учитывая, сколько у неё было попыток, мне конец.

Девушка решила насладиться своей победой. Она подошла ко мне вплотную и, дохнув мне в лицо смрадом, ухмыльнулась. Подняла осколок стекла над головой, метя в моё горло…

Вдруг по стёклышку заехал деревянный брусок. Оно дзынькнуло, расколовшись, и осколки посыпались на пол, в свою очередь тоже разбиваясь. Не ожидавшая такого поворота, я упала на спину. Призрак Зазеркалья зашипел, словно кошка, и… присел, шаря по полу, словно пытаясь собрать осколки.

Когда я перевела взгляд на своего неожиданного ангела-хранителя, я с изумлением узнала в нём Дашу. Она молча подала мне руку, помогая подняться. На звук обернулась Таня. Вернее её отражение. Оно резко прыгнуло в то место, где я была секунду назад и ударилась в стену. Я тут же поняла, что теперь, без осколка стекла, дух Зазеркалья ослеп. Знаками объяснила свою догадку подруге, и мы, воспользовавшись сложившимся положением, тихо направились к выходу. Лишь когда мы проходили мимо зеркала, призрак понял свою ошибку и тут же принялся материализоваться из серебристой глади.

– Бежим! – крикнула я.

Отражению не хватило буквально нескольких секунд, чтобы достать нас. Но мы успели закрыть перед её носом металлическую дверь.

– Откуда ты узнала, что нужно бить по стеклу? – спросила я, когда мы оказались в относительной безопасности.

– Ниоткуда. Это просто случайность, – ответила девушка.

Мы отдышались.

– Что ты здесь делаешь? – глупый, конечно, вопрос, который я всё же задала своей спасительнице, – У тебя же выходной.

– Твоя смена закончилась пару часов назад. Но тебя всё не было. Я начала волноваться, что что-то случилось и решила прийти сюда. А потом увидела эти тела и хотела позвонить…

– Телефоны не работают по всей станице.

– Почему?

– Наш главврач постарался. Он не то сатанист, не то язычник. И хочет повторить какой-то чудовищный ритуал, принеся в жертву нескольких людей…

– Что ты такое говоришь? – конечно, она мне не поверила, – Ты ударилась головой? О Боже, что с твоей рукой?

Я убрала её с виду за спину:

– Головой-то я ударилась и не раз. Но это не имеет никакого отношения к происходящему. Пожалуйста, Даша, нет времени тебе всё это объяснять и доказывать. Просто поверь мне.

Она нервно сглотнула, набрала полную грудь воздуха, собираясь с силами и мыслями, и решительным тоном спросила:

– Что мне делать?

– Ты знаешь, где здесь заброшенная школа?

– Да, конечно. А что?

– Она далеко?

– В паре километров отсюда. Нужно ехать прямо по этой улице, – она указала пальчиком отправление, – Пока не упрёшься. Правда там дорога совсем плохая, её ведь никто не ремонтировал уже сколько…

– А коммутатор?

– Это направо. Метров пятьсот – шестьсот. Я раньше работала там, когда училась. Ну, не то, чтобы работала…

– Прости, что перебиваю, но у нас нет сейчас времени на истории.

Девушка понимающе кивнула.

– Беги на коммутатор и вызови помощь. Там в здании Лиза в мужском изоляторе, ей срочно нужна скорая.

– А ты?

– Мне нужно остановить безумного доктора.

– Я с тобой, – вызвалась девушка.

– Послушай, Дашка. Тем людям и мне нужна помощь. Кроме тебя её некому вызвать.

Она печально кивнула. Обняла меня так, словно я отправлялась на войну и чмокнула в щёчку:

– Береги себя, – и в следующий миг её милая фигурка растворилась в опустившемся мраке ночи.

– И ты себя…– тихо сорвалось с моих губ ей вслед.

* * *

На счету была каждая минута. Поэтому мне пришла в голову мысль нагнать время с помощью старенького железного коня. Почему-то я была почти уверена, что он не подведет меня в такой судьбоносный момент, не может же мне не везти всё время. Хотя это было, конечно, очень глупо.

Тем не менее, вопреки моим циничным предположениям, долго возиться с немецкой машинкой мне не пришлось. Он действительно словно проникся важностью момента и завёлся почти сразу. Я залила остатки бензина, находящегося в гараже. И тут мой взор устремился в угол. Я зачем-то тащила на себе колун от самой больницы, который сейчас лежал в люльке R12. Но…

– «Если роща велика – вам поможет бензопила» – почему-то пронеслось у меня в голове. Немного подумав, я всё же закинула и старую массивную «Дружбу» на пассажирское сиденье.

Я начала медленно выезжать на добром немце. Но, откуда ни возьмись, мне навстречу вылетела тяжёлая деревянная дубина. Одним ударом в грудь меня смело мотоцикла, который прокатился ещё несколько метров без своей хозяйки, пока не врезался в электрический столб.

Я, закашлявшись и схватившись за грудь, начала было подниматься, но новый удар ноги в лицо, оборвал мои планы.

– Привет, красавица, – голос был так заезжен в моих снах, что не вызывал у меня чувство сомнения. Только дикий животный страх. Но я не собиралась сдаваться сейчас. Только не ему.

Схватив заржавевшую отвёртку, которая почему-то торчала из забора, забытая людишками, я сделала резкий кувырок, посчитав своими позвонками камешки на дорожке. А потом вонзила грязный инструмент под колено убийцы, который тут же сложился пополам, зарычав от боли. Не теряя ни мгновения, я взяла подвернувшийся под руку тяжеленный камень и замахнулась, чтобы, наконец, покончить с этим исчадием ада и отомстить за свою сестру и украденное детство. Но не успела…

Маньяк со звериной силой зарядил мне кулаком под дых. Я выронила орудие своей несостоявшейся мести и снова оказалась на земле.

– А ты всё такая же прыткая, – усмехнулся старик, с рёвом вытаскивая из своей ноги отвёртку.

Я зачем-то перевернулась на живот и медленно поползла в сторону улицы. Словно это могло меня спасти.

– Я думал, что прикончил тебя тогда, – удар в живот. Я зажмурилась. Морфин медленно переставал действовать. Нужно было вколоть побольше.

– Помогите! – закричала я, увидев … людей! Это были тётя Глаша и завхоз, – Спасите!

– Кричи, кричи, – с ухмылкой прошептал мне на ухо убийца, – Я люблю, когда кричат.

Но пожилая семейная пара просто развернулась и неспеша пошла в дом. У меня было чувство, что это невозможно, что старик сейчас схватит старенькое охотничье ружьё и придёт-таки мне на помощь. Но эта иллюзия быстро таяла и совсем исчезла, когда они захлопнули за собой дверь.

– «Теперь ясно, что значит их «мы не лезем на рожон», – пронеслась у меня в голове горькая мысль, – «Моя хата с краю». Проклятые единоличники! Чтоб вас!..»

Маньяк перевернул меня на спину и сел на моё трепыхающееся тело сверху. И вытащив из-за пояса большой кухонный нож, начал наваливаться на меня, устремив остриё клинка в сердце.

Я подняла руки и изо всех сил стала сопротивляться. Но они были не равны. Сантиметр за сантиметром нож медленно приближался к моему пока ещё горячему телу. И вот остриё вонзилось в плоть, прокладывая себе путь к жизненно важному органу.

– Я прикончил твою сестру, настала и твоя очередь, – прошипел фальшивый кататоник. Нож погружался все глубже, вызывая не столько боли, сколько ужаса. Ужаса, что всё кончится здесь и сейчас. Вот так.

Пока я прощалась с жизнью, убийца неожиданно замер, не дойдя считанных микрометров до живого, отчаянно бьющегося сердечка. Я набралась смелости и посмотрела в лицо маньяка. А затем проследила за его взглядом.

На дороге, в свете фары упершегося мотоцикла стояла девушка. В красном, пропитанном кровью платье, порванном во многих местах, откуда выпирали разбитые кости и органы. Она уставилась на своего мучителя единственным глазом, словно Циклоп. И улыбнулась. Настолько зловеще, что у меня буквально застыло всё тело.

– Как?.. – только и успел недоумённо прошептать убийца. Миг, и его смело с меня чудовищным порывом ветра. Он резко поднялся, а затем снова упал на колени. Его руки, по мрачному медленно, дрожа от сильного напряжения начали подниматься. Наконец, они добрались до глаз:

– Нет! – вскрикнул старик, своими же руками выдавливая из глазниц органы зрения, остатки которых вскоре начали стекать по пальцам, смешиваясь с кровью. Потом он как-то слишком спокойно поднялся и прошёл к гаражу. Удивительно легко для слепого нашёл какую-то банку и… Принялся пить отработанное масло, которое стекало по его лицу, руке и телу. А затем вылил остатки себе на голову. Тут же схватил коробок спичек и, как-то по-заговорщицки улыбнувшись мне, поджёг себя. Несколько секунд убийца просто стоял, пустыми глазницами глядя, как его охватывают языки пламени. А затем, когда он буквально превратил себя в факел, истошно заорал и принялся бегать по всему двору. Упал и, пытаясь погасить пламя, принялся кататься по земле. Но уже через минуту затих, потрескивая, словно полено.

– Спасибо, сестра, – прошептала я, вставая. Достала из люльки мотоцикла какую-то старую простынь и перевязала её чистой частью себе грудь. А затем села за руль…

* * *

Тучи низко свесились с неба и, пролетая над землёй, едва не задевали макушки высоких отдельно стоящих акаций, тополей, редких дубов, шелковиц и расстелившихся у русла реки ивушек. Накрапывал противный холодный дождик, который, наряду со встречным ледяным ветром, пробирал до костей. Вокруг, за деревней, практически ничего не было видно, лишь держащаяся аккумуляторная фара выхватывала из стоящего стеной мрака небольшую часть действительности.

Снег от плюсовой температуры начал стремительно таять и вместе с осадками превращал плодородный чернозем в большую толь. И, если по грунтовке мотоцикл хоть и нехотя, но плёлся вперёд, то по окончательно раскисшей неухоженной дороге он едва полз. Тягучая и липкая, словно тесто, грязь приклеивалась к покрышкам в таком количестве, что переднее крыло едва счищала её. И мне всё время приходилось слезать с сиденья и подручными средствами убирать ненавистную грязь с бедного немца, который, наверное, ещё помнил такие же дороги, а вернее направления осени сорок первого.

– «Глупые русские, – мыслил мотоцикл, – Столько лет прошло, а у них в стране ничего не изменилось.»

Так или иначе, с горем пополам, я всё же добралась до злосчастной школы. R12, довольно заурчав, выбрался из трясины на раздолбанный древний асфальт, который опоясывал почти всю территорию заброшенного учебного заведения. Неподалеку виднелся внедорожник доктора. А на втором этаже я заметила свечение, льющееся из окон, и поняла, что приехала куда надо.

– Уугуу! – ухнул сидевший на самой верхушке школы филин.

Но, пока я рассматривала здание, пытаясь отыскать вход, на свет от мотоцикла стали сбегаться сумасшедшие. Я знала, что этого мне не миновать и, спрыгнув, достала из люльки своё супероружие.

Бензопила, радостная от подвернувшейся шабашки, завелась с пол оборота, сотрясая тишину вечера биением стального сердца. Я подняла пилу… и опустила.

В голову пришло воспоминание, когда я топором раздробила психу черепушку. И ощущения после. Мне стало безумно страшно, и я поняла, что должен быть другой путь. Без насилия. Во всяком случае, не в таком количестве. Конечно, это было очень глупо. Но я не могла по-другому.

Разочарованная бензопила полетела тяжёлым корпусом в одного из ближайших противников, который, упав, повалил с собой ещё несколько психов из авангарда. А я сиганула обратно на тёплую сидушку BMW и до упора крутанула ручку газа. Мотоцикл взревел и понёсся с приличной скоростью, отрываясь от погони.

Я успела сделать полукруг, тщетно пытаясь найти вход в здание, когда в бензобаке кончилось топливо, и мотоцикл таки заглох. Я, лихорадочно соображая, что делать, не смогла придумать ничего лучше, как взять колун и залезть на орех. Послышались крики и возгласы – погоня приближалась.

Но, кряхтя и пыхтя, я успела забраться с ветки дерева на крышу пристройки. Большинство психов осталось внизу, скопившись у стены, словно зомби. Только три человека поползли за мной по стволу. Двое из них всё-таки свалились, но одна забравшаяся женщина – София, у которой похоже всё также ползали плотоядные черви, упорно пёрла вперёд, вперив в меня свои осатанелые глаза.

Я поняла, что времени у меня не очень-то много. Прыгать вниз было безумием – меня тут же растерзали бы, будто стая хищников антилопу. Но и идти вперёд оказалось не просто: часть пристройки рухнула, не выдержав испытания временем, и лишь одна стена ещё стояла. Однако, мне ничего больше не оставалось. С замиранием сердца, я, заткнув тяжёлый топор за поясной ремень, стала пересекать препятствие.

Высота тут, конечно, была небольшая. Но валяющийся внизу в достатке строительный мусор мог сильно осложнить существование, если не лишить жизни. Впрочем, проверять и прыгать на арматуры и обломки кирпичей не хотелось.

Я, словно Лара Крофт, отважно двигалась вперёд. Тем не менее, радости от такого спонтанного косплея у меня совершенно не было: одно неверное движение и несостоявшаяся Расхитительница заброшенных школ будет промышлять на том свете. Поэтому двигалась я максимально осторожно. Лишь, когда погоня начала меня настигать – безумная женщина ступила на скользкую дорожку, протягивая ко мне руки, которые были в крови и личинках, мне пришлось поспешить.

Неожиданно налетевший поток ветра едва не сдул меня вниз, словно жалкого муравья. При падении, я вскинула обе руки вверх, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Поврежденная конечность тут же соскользнула, захватив с собой раздробленные остатки кирпича. И только чудом удержавшаяся правая рука уберегла меня от падения.

Женщине, которая преследовала меня, повезло меньше. Её ещё живое тело оказалось насажено на ржавую железяку в районе живота, словно чудовищный кусок шашлыка на шампур. Упавшая на спину пациентка, в недоумении переводила взгляд с меня на арматуру. Круглые белые черви, ползающие по её телу, затрепыхались, будто чуя близкий конец их хозяйки. Но я ничем не могла ей помочь.

Наконец, после утомительного и экстремального упражнения я оказалась на другой стороне этой пропасти. Долго искать вход в школу не пришлось, и я, моля Бога, дабы не опоздать, тихой рысью побежала на звуки бормотания – очевидно, доктор читал свои гнусные заклинания.

Изнутри школа выглядела не лучше, чем снаружи. Местами разбитые окна впускали гуляющие ледяные сквозняки. Посыпавшаяся штукатурка с нанесённой на неё ставшей серой от времени побелкой, изредка краской, обнажили плесневелый разлагающийся бетон. В гниющих дранках паркета копошились личинки и жуки. С каждым сделанным шагом у меня усиливалось впечатление того, что я оказалась в каком-то мёртвом городе, похожем на Припять.

Всё же дойдя до актового зала, в котором происходило чудовищное действо, я отбросила глупые мысли и сконцентрировалась на главном. Тихонечко подергав облезлую дверь, я убедилась, что она заперта, вернее, скорее всего, просто чем-то подпёрта. Приникнув глазом к дверному замку, я смогла рассмотреть множество интересных деталей.

Мальчик, привязанный к доскам полуразобранной сцены, стоял перед безумным доктором, который, как я и полагала, читал заклинание. Вокруг него, образуя треугольник, стояло всего трое сумасшедших, среди которых я узнала Анастасию, очевидно своим присутствием участвующих в церемонии. На древних скамейках, связанные, в какой-то полудрёме сидело шесть пленных человек, которым предстояло вскоре умереть. Позади их всех на небольшом стульчике лежал первый томик чёрной библиотеки, который уже стал ненужным. На полу под табуреткой виднелось что-то вроде пентаграммы, которая загадочными узорами соединялась с другими многочисленными символами, расстелившимися по всему актовому залу. Ритуал явно двигался к финалу.

Но была среди всего этого и хорошая новость. Напротив меня находилась небольшая дверь запасного выхода. Она была слегка приоткрыта, похоже доктор даже не предположил, что через неё может кто-то ворваться. Это был мой шанс использовать против него внезапность на всю катушку.

Завернув за угол, я поняла причину беспечности главврача. Впрочем, заколоченная старыми досками дверь для меня и моего отвратительного друга не была препятствием. Тихо поддев мокрые доски топором, на котором всё ещё пребывала кровь, я без особенных проблем проникла в тыл ничего не подозревающему противнику.

Оказавшись у цели, я очень медленно, боясь, что старые навесы вот-вот скрипнут, начала открывать дверь, одновременно с этим, следя за происходящим и продумывая план действий.

В древнем актовом зале, казалось, всё замело. Доктор размеренно нашёптывал старославянские магические слова. Психи рядом с ним замерли, словно боясь пошевелиться и вызвать гнев ветхозаветных богов. Даже пыль, в большом количестве находящаяся на полу, стенах и в воздухе помещения прекратила своё бесцельное движение и повисла на одном месте.

Достаточно приоткрыв дверь, я снова стянула со своих ледяных ног, захваченные из дома ботинки. У меня была всего одна попытка сделать всё, как надо, в противном случае мальчик, незадачливые родители и, скорее всего я, были бы мертвы.

До томика я доползла на четвереньках, действуя при этом настолько бесшумно, что даже пленники, которые сидели к нему ближе всего, ничего не заподозрили. Впрочем, вполне возможно, доктор их просто накачал транквилизатором. Заткнув чудовищную книгу за пояс, я, потратив массу времени и нервов, добралась до похищенных. В один момент мне показалось, что сектант таки заметил моё присутствие. Когда доктор встал и повернулся ко мне, я с бешено стучащим сердцем, упала в гнилую нишу пола, уткнувшись лицом в копошащихся жуков, потревоженных мной. Один из них весьма целеустремлённо направился к моему уху, намереваясь забраться в тёплые недра моей головы. Мне пришлось стиснуть кулаки и зубы, чтобы продолжать лежать без каких-либо действий. В самый последний момент насекомое повернуло от ушной раковины и поползло по волосам на макушку. Когда я осмелела и всё-таки подняла из грязной ямы свою мордашку, с облегчением убедилась, что доктор продолжил свои молитвы и принялся совершать какие-то манипуляции, сидя ко мне спиной.

Я подползла к крайней женщине и, резко прикрыв ей рот и нос ладошкой, шепнула на ухо:

– Тише, если он нас заметит, нам конец. Я освобожу тебя, а ты, когда начнётся драка, развяжи остальных. Поняла?

Женщина пару раз моргнула, сглотнула, а потом закивала. Мужчина справа от неё тоже заметил моё присутствие, но, должна отдать ему должное, виду не подал.

Однако, как только я развязала верёвки на руках женщины, та удивила меня. Вопреки моим указаниям, она резко вскочила и, сломя голову, шатаясь словно пьяная, понеслась к выходу, спасая свою жалкую шкуру, едва при этом держась на ногах.

Естественно, этого не мог не заметить доктор. Он сначала недоуменно посмотрел вслед уносящей ноги трусливой особи, а затем перевел взгляд на меня.

Наши взгляды встретились. И из-под чёрного плаща доктора сверкнул пистолет.

Я не успевала ни отпрыгнуть в сторону, ни, тем более, подскочить к нему, чтобы выбить из рук оружие. Мой безумный и сложный план рухнул из-за фактора, которого я даже не принимала в расчёт. Меня воспитывали так, что нужно было помогать другим людям, нуждающимся в этом. И от них неосознанно ждала того же. Когда это добро и альтруизм превратились в недостатки в этом глупом, не раз перевернутом вверх ногами, мире?

Всё это пронеслось у меня в голове, пока тёмное дуло смерти поднималось, метя в центр моих, ставших бесполезными, мыслей. Параллельно этому, в отчаянии, из уже мёртвых рук вылетел тяжёлый колун. Я знала, что с вероятностью в девяносто девять процентов промахнусь и моё последнее действие не будет иметь никакого смысла.

– Но я хотя бы попытаюсь, – успокоила я себя, когда раздался выстрел…

Девятимиллиметровая пуля зажужжала где-то рядом и в следующий миг впилась мне в лицо, с силой опрокинув меня на пол. Кончающееся действие мощного анальгетика не справилось с этим, и боль обожгла щеку, проникая в каждую клеточку моего тела. Я закричала. А кровь хлынула из раны, заливая столь тщательно выведенные на полу символы.

Через пару мгновений я всё-таки смогла прийти в себя и, с удивлением, поняла, что не умерла. Пуля прошла по касательной, лишь в некоторой степени задев скуловую кость и вырвав часть ушной раковины. Но я была жива!

Со стонами я поднялась, из-за шока забыв, что передо мной только что стоял вооруженный старик. Впрочем, сейчас он валялся на земле, схватившись за нос, в который, похоже, прилетел мой топор. Хоть и ручкой. Но этого хватило, чтобы на время обездвижить безумного старика и выбить у него из сухих рук оружие.

Когда доктор увидел поднявшуюся меня, он отнял руки от своего расквашенного носа и пополз на четвереньках к валявшемуся в нескольких метрах пистолету. Но я не собиралась давать ему снова завладеть им. Я разбежалась, но из-за резкого приступа сильного головокружения снова опрокинулась на землю.

Старик всё-таки дополз до огнестрельного оружия и вскоре навис надо мной, одной рукой придерживая разбитый нос, из которого текла кровь, заливая грязный пол. Дуло пистолета упёрлось мне в лицо. И на этот раз старик точно не промажет…

– Это ты её убил? – тихо прошептала я, – Это ты убил мою мать?

– Я бы этого никогда не сделал… Я любил её…

– И всё же она погибла из-за тебя…

Доктор неожиданно расплакался:

– Ты ничего не знаешь!.. – он присел на краешек полусгнившего стула; тот отчаянно заскрипел, – В детстве мы с твоей мамой и отцом твоей подруги Даши, его звали Витей, состояли в секретном ордене дружбы, – старик улыбнулся своим воспоминаниям, обнажив окровавленные зубы и дёсны, – Мы с другом оба были влюблены в твою маму, но сильно удивились, когда она выбрала твоего отца, который даже не был членом общества. Потом мы как-то смирились, выросли, сами женились… Когда Советский Союз развалился, Витя потерял свою работу, мы вместе поддерживали его, как могли, но он отчаянно спивался. Как оказалось потом, это было не только из-за разрухи, вызванной сменой власти и отсутствием любимого дела, которое кормило семью. Всё дело было в этих книжках… Однажды я пришёл к нему с предложением избавиться от них и, наконец, привести свою жизнь в порядок. Ради жены и дочери. Но он не захотел меня даже слушать. С каждым днём древняя магия книг захватывала его всё больше. В конце концов, он стал ими одержим. Пару раз, когда мы приходили с твоей матерью его проведать, он по пьяни проболтался о чудовищных ритуалах, с помощью которых можно было буквально всё. Описание этих церемоний и хранились в этих книгах. Тогда он сказал, что ни один смертный не должен владеть этими тайными знаниями. Потому что они буквально за секунду могли ввергнуть всё человечество в геенну огненную. Конечно, тогда мы ему не поверили…

Я оглянулась. Мальчик смотрел пустыми глазами куда-то в стену. Пленные немного оживились – действие препарата проходило. Но всё же верёвки на их запястьях были крепки.

– Мир перевернулся для меня, когда мы с женой узнали диагноз дочери. ОМЛ. Я неделю не находил себе места, мечась между женой, которая сходила с ума от горя, и дочкой, которая вот-вот должна была… – по его щеке покатилась слеза, – Тогда-то я и вспомнил про книги. Конечно, ритуал, который избавляет от всех проблем был невероятным, но еще большее негодование вызывало то, что всего пару недель назад у меня была счастливая семья, а потом… В один миг все рухнуло. И я решился. Украл книги у Вити и принялся их расшифровывать.