Враг моего врага. «Ийон Тихий»

– Забирай свою дочь! – безапелляционно сказала Марта. – Пятнадцать лет я с ней мыкалась, теперь твоя очередь. Так будет справедливо! Эта дура и разгильдяйка вся в тебя.

Ощущения справедливости у Йозефа не было. Развод – и сам факт, и процедура – виделся ему чудовищным фарсом, где все притянуто за уши, словно в пьесе, написанной театральным студентом-двоечником для второй пересдачи. Нелогично – вспомнил он любимое слово своего тсетианского коллеги, капитана Асхарду. Нелогично притворяться, что они никогда не любили друг друга. И втройне нелогично отдавать несовершеннолетнюю девчонку мужчине, у которого теперь и угла-то своего нет и который бывает на Земле в лучшем случае через два месяца на третий. Он пытался образумить Марту, уговорить: пусть Хелена поживет с ней первое время, пока он приищет жилье, наймет какую-нибудь экономку… На что она выставила из квартиры Хеленкины саквояжи, выпихнула дочку следом и захлопнула дверь. Разве это логично? Прежде Йозеф ругал Хелену, а Марта вступалась: мол, не обижай дочь, – Марта находила для нее ласковые слова, пыталась ее воспитывать, когда у Йозефа уже не хватало терпения. Почему все изменилось в одночасье?

Муха спикировала в кружку с пивом. Хеленка хихикнула. Он раздраженно отодвинул кружку с плавающим трупиком. Так не должно быть. Так просто не может быть. Да, жизнь способна повернуться к тебе задницей в любой момент, но чтобы столь нарочито и противоестественно?

Скоро сентябрь, подумал Йозеф, глядя на струи дождя, заливающие окно. Дочку надо устраивать в школу. Интересно, в какую? Из трех ее уже выгнали.

Под ложечкой заныло. Что-то частенько это стало повторяться. Добро бы он был голоден, так ведь нет. Он вспомнил Мрланка, как тот жаловался на желудочные боли. Организм шитанн реагирует на дурные мысли и начинает себя разъедать. Но Йозеф же не шитанн! А только мысли дурные, жизнь хреновая и самочувствие гадостное.

– Пошли, – сказал он дочке, поднимаясь. – Пойдем искать гостиницу.

Денег было в обрез. Банковскую карту недавно сперли – никому она, конечно, без кода не нужна, просто лежала в кошельке. Когда еще восстановит! Вся их наличность представляла собой содержимое Хеленкиной копилки. Йозеф пребывал в мрачной уверенности, что гостиница, которую они смогут найти за такие деньги – совершенно неподходящее место для глупой малолетней красотки.

– Па-ап, а ты возьми меня к себе на корабль, – подала гениальную идею дочурка.

Йозеф аж поперхнулся.

– Хелена, что ты городишь? Совсем ума нет. Это крейсер, а не круизный лайнер. Он в сражениях бывает.

– Чё, правда? – удивилась Хелена.

Гржельчик закатил глаза.

– Пошли, горе мое.

Дождь не прекращался. Зонтиков у них, конечно, не было. А и были бы – как раскрыть зонтик, если тащишь три сумки? Пока они ждали троллейбуса, Йозеф промок насквозь. Наконец, дождались. Посреди самого длинного перегона в проводах что-то замкнуло. Пришлось вылезти и топать в горку по глубоким лужам. Проезжающие по узкой улице машины обдавали их грязной водой. Под ложечкой непрерывно ныло.

Магазинов в Ебурге великое множество. Как найти нужный, если теряешься в изобилии вывесок на неизвестном языке? Буквы и те странные, с непривычными очертаниями. Аддарекх ощущал себя неграмотным кетреййи. Да что там – кетреййи хотя бы цифры разбирают, а он понятия не имеет, как на Земле пишут цифры. На родине рядом с надписью всегда пиктограмма или даже художественный рисунок, но здесь, похоже, вовсе нет неграмотных, стараться не для кого. Буквы – и все.

Он вежливо остановил пожилую женщину и спросил по-хантски:

– Где я могу купить украшения? – и поводил руками вокруг ушей.

Бабка отшатнулась и осенила себя крестом.

– Изыди, демон!

– Я не демон.

– Сгинь, нечистая сила! – она топнула ногой и подняла руку. Вряд ли, чтобы ударить – скорее, перекрестить. Но Аддарекх не стал пытать судьбу, поспешно отступил. Правильно, нечего было улыбаться старухе во весь рот, сверкая клыками. Сто могильных червей, ну забыл.

– Мне нужны украшения, – обратился он к прохожему мужичку.

Мужичок икнул и вытаращился.

– Ты что, бандит? У меня ничего нет, только мобильник.

– Зачем мне твой мобильник? – удивился Аддарекх. – Я хочу купить украшения. Понимаешь? Такие красивые штучки, которые можно вешать на уши, – он показал на свое ухо, – носить на пальцах, на запястье, – обстоятельное объяснение, совмещенное с пантомимой, специально для блондинов. Почему-то Аддарекху казалось, что ему достался собеседник, сравнимый с кетреййи по уровню интеллекта. – Можешь меня туда отвести?

– Ты что, гомосексуалист? – выдвинул мужик новое предположение.

Аддарекх вздохнул. Логика землян была непостижима. В гомосексуализме его подозревали регулярно, хотя он ни разу не предложил интима ни одному мужчине.

– Сам ты гомосексуалист. Вали отсюда.

Рядом остановился патрульный автомобиль, и из открытого окна на Аддарекха внимательно посмотрел местный страж порядка.

– Аддарекх Кенцца?

Он аж вздрогнул – откуда землянин знает его имя? Потом вспомнил. Тот самый страж, что оштрафовал его за хулиганство, когда он побросал зарвавшихся курсантов в фонтан. Сержант полиции Трифонов.

– И не стыдно гостю столицы к людям приставать? – лениво спросил Трифонов.

– Не стыдно, – мотнул головой Аддарекх. – Мне магазин нужен, а никто подсказать не хочет.

– Магазин? Где водку продают, что ли?

– Я водку не пью. Мне украшения нужны.

– А, то-то и оно, – хмыкнул полицейский. – Про водку всякий бы подсказал. А вот про украшения… – он достал рацию, потыкал, сказал что-то по-своему – на земном языке, Аддарекх не понял. Выслушал ответ, кивнул. – Ближайший ювелирный салон через три квартала.

Аддарекх поблагодарил. Трифонов оценивающе взглянул на него и неожиданно предложил:

– Садись, подвезем.

– Неужели я выгляжу так, словно рассыплюсь, пройдя три квартала? – усмехнулся Аддарекх.

– Нет. Ты выглядишь так, словно собираешь неприятности на свою… гм… голову. Боюсь, отвлечемся ненадолго, а ты уже опять кого-то в фонтан кидаешь.

– Нормально я выгляжу, – проворчал Аддарекх, влезая в полицейский джип через гостеприимно распахнутую заднюю дверцу.

– Нормально, – фыркнул Трифонов. – У нас тут, знаешь ли, город суровых мужиков, а ты рассекаешь в очочках и с хвостиком, народ смущаешь. Нет, я понимаю, что без солнечных очков тебе нельзя. Но хотя бы хвост состриг!

– Еще чего! – отрезал Аддарекх. – Это клановая прическа.

– Ну, тогда хоть жилетку свою не носи. Голубая жилетка, обмочиться можно! Это ж как красная тряпка…

Аддарекх не понял, как это голубая тряпка может быть похожа на красную, даже на взгляд дальтоника, но спорить не стал. Земляне очень странные. Вроде не глупые, но с логикой не всегда дружат. Любопытно, как тсетиане с ними ладят?

До магазина его довезли с комфортом, и там он завис надолго. Жена и три дочери не поймут, если он, побывав на чужой планете, ничего им не привезет. Лидхане – кольцо, семнадцатилетней Ашшане – кулон, двенадцатилетней Алигге – клипсы. Младшенькой Арекхе всего пять, но он не стал искать игрушки, приготовил и ей взрослый подарок – красивую заколку на маленький пока еще хвостик. Как же он соскучился по семье! В плену он оставил надежду на то, что когда-нибудь увидит родных, но теперь она вспыхнула с новой силой. По вечерам, играя с Мрланком бумажкой на веревочке, он вспоминал Арекху. Ему безумно хотелось прижать ее к груди, взъерошить темную головенку и слушать, как она звонко смеется. Нехорошо сравнивать, но малышку Арекху он любил больше других дочерей. Еще больше, чем других. Жена не в счет, Лидхану навязал ему клан: мол, перспективный брак с точки зрения генетики. Впрочем, пожаловаться было не на что, жили хорошо, друг о друге заботились. Дочки действительно получились прекрасные – генетика восторжествовала. Чего еще желать? Только увидеть их снова, обнять, блаженно выслушать сбивчивые девичьи истории – а потом можно опять в бой.

Денег он истратил – лучше даже и не задумываться, сколько. На украшения для четырех женщин можно целую «руку» десанта экипировать. Но Аддарекх не скряжничал: для своих ведь. Деньги – пустое. Быть бы живу, а деньги добудутся.

В северном полушарии Ханта стояла зима. Долгая, многолетняя, но не слишком суровая, на вкус землянина-сибиряка или шшерца-сумеречника. Морозные дни коротки, зато солнечны, а снег – великолепная забава для детей зимы.

Зимним днем капитана Шаннона вызвали на совещание координаторов. Хант является одним из немногих миров, что имеют несколько координаторов, а именно – пятерых. Тому, конечно, есть причины. Хант – древняя планета, богатая и высокоразвитая. Хантам, успевшим за свою историю совершить все возможные ошибки и сделать из них верные выводы, казалось неразумным ставить во главе цивилизации одного человека. Ну и, естественно, пять голосов в Совете координаторов не помешают. Многие миры и хотели бы последовать примеру хантов – не столько ради эффективного управления, сколько ради голосов, – но взносы в Созвездие поступают от каждого координатора, и редкая планета позволяет себе содержать более чем одного. Некоторые и на одном-то экономят, десятилетиями без координатора сидят. Однако это уж вовсе никуда не годится. Ладно, как они внутри самоорганизуются – это их дело, но должен же кто-нибудь представлять их интересы в Содружестве Планет.

У Ханта подобных проблем не существовало. Его всегда было кому представить, и в избытке. Каждый координатор имеет свою сферу ответственности, но наиболее важные вопросы они решают сообща. А война, в которую вовлекается с пугающей скоростью один мир за другим, не может не являться животрепещущим вопросом.

Гъде и Шшерский Рай спорили за Нлакис годами, и их войне уже виден был конец – желанный для Гъде и абсолютно не устраивающий шшерцев, но, по крайней мере, конец убийствам и разрушениям. И тут вмешалась Земля – кто бы мог подумать? – на стороне Рая. Надо отдать должное, Криййхан Винт поступил мудро, что подсунул землянам Нлакис. Мудро и с выгодой для себя – хотя, казалось бы, потеря сырьевой базы вряд ли может усилить планету. Все хантские координаторы, как один, признались, что не ожидали от непримиримого старика Криййхана такого хитрого и умного хода. Гъдеане, привыкшие обижать шшерцев, попробовали так же обойтись с новыми хозяевами Нлакиса – и огребли сполна. Рай получил нежданного союзника, Криййхан мог радоваться. Но Галактика в целом отнюдь не выиграла. Новый виток войны – новые смерти, бессмысленная трата ресурсов, никому не нужные сложности в отношениях. А теперь витки, один за другим, начали сливаться в водоворот, увлекающий неосторожно приблизившихся в пучину.

В целом на Ханте относились к Земле положительно. Снисходительность к довольно молодой цивилизации сочеталась с невольным восхищением торговой хваткой землян и осторожным уважением, граничащим с недоумением, к военной силе Земли. Земной оборонный и особенно наступательный потенциал, по мнению хантов, превосходящий пределы разумного, всегда их немного тревожил. Однако Земля, вопреки опасениям, слыла мирной планетой, конфликты предпочитала решать дипломатией, ни с кем не задиралась. С ней тоже задираться не спешили: мозги у всех есть, кому охота выйти против чудовищных сторожевиков и двадцати четырех ГС-крейсеров? Мощь Земли вкупе с ее сдержанной внешней политикой служила гарантией мира в своем секторе Галактики, и хантам это было на руку.

И вот тебе раз!

Один из координаторов нажал кнопку, и стекло, за которым сияло зимнее солнце в окружении двойников-солнышек, отражающихся от зависших в воздухе микроскопических льдинок, потемнело. Потемнело ровно настолько, чтобы не засвечивалось голографическое изображение. Стала хорошо видна зависшая посреди зала реклама фирмы, производящей проекторы. По кивку другого координатора капитан Шаннон подсоединил к проектору свой карманный компьютер, и реклама сменилась картинкой зимнего сада, красоту которой лишь слегка портили многочисленные папки, торчащие из снега. На Ханте давно уже не пользовались голографическими подиумами. Изображение не было ограничено определенной площадью, оно занимало весь зал и смотрелось весьма натурально. Кресла координаторов оказались наполовину погружены в снежные сугробы, а сверху над ними нависали тонкие ветви деревьев, покрытые сверкающим инеем.

– Прошу вас, капитан Шаннон, – самый старший из координаторов приглашающе повел ладонью. Формально координаторы Ханта считались равноправными, но к старику всегда прислушиваются с большим вниманием, нежели к юноше.

– Только, пожалуйста, не описывайте в подробностях тактику боя, – предупредила женщина-координатор.

Все присутствующие были белокожи, светловолосы и с гладкими лицами, но женщина выделялась среди своих коллег-мужчин. На вкус каких-нибудь инопланетян, хантские мужчины выглядят недостаточно мужественно. Ни чрезмерно развитой мускулатуры, ни агрессивно выдающихся челюстей, ни подчеркнутой неаккуратности в одежде. Зато женщины Ханта прекрасны. Безупречно-белое, словно выточенное из мрамора лицо координатора обрамляли вьющиеся золотые волосы, чуть прижатые гребнями по бокам, а по спине струящиеся свободно. Горделивая осанка, пламенный взор синих глаз – она казалась величественной богиней в окружении второсортных ангелов. Но координаторов выбирают не за внешность, это не конкурс красоты. Все присутствующие, как бы они ни выглядели, имели за плечами огромный опыт успешного управления и могли потягаться друг с другом изворотливостью ума.

– И верно, капитан Шаннон, – старик поддержал женщину. – Милые вашему сердцу детали вы расскажете своему командованию и своим соратникам – тем, кто сможет это оценить. Нас же интересует суть. Как проходило сражение?

Шаннон едва слышно вздохнул. Его белый парадный костюм был тщательно выглажен, светлые кудри умащены душистым маслом, и он полагал себя готовым к встрече с координаторами. Как бы не так! Он не мог подготовиться к тому, что они захотят невозможного. Рассказать, как проходило сражение, и не описать при этом тактику – задачка для искушенного в мыслях и речах философа. И не факт, что разрешимая.

– Фепекс, – он обратился к компьютеру голосом, – воспроизведи последний файл, нулевая отметка – геометрический центр комнаты.

Зимний сад исчез, от центра к стенам развернулось изображение звездного неба. Дредноут Шаннона, с которого велась съемка, находился в середине – небольшое слепое пятно, все действие закручивалось вокруг него, в кораблецентрической системе. Был виден приближающийся сине-зеленый шарик Чфе Вара, и орбитальная станция – паучок, раскинувший в стороны панели солнечных батарей – с окружившей ее стайкой мелких и настырных, словно мухи, тсетианских эсминцев, и прущие к планете жуки-крейсеры, плюющиеся огнем в мошек-драккаров.

– Земляне явились к Чфе Вару вместе с тсетианами, – сказал капитан Шаннон. Не знаешь, как начать – начни хоть с чего-нибудь. Не понравится – оборвут. – Тсетиане атаковали обе орбитальные станции. Мощным огнем отбросили защитников, а хакеры перехватили управление.

– Я слышал о чфеварских орбитальных станциях, – заметил один из координаторов. – Их невозможно захватить.

– Надолго – да, – Шаннон согласно наклонил кудрявую голову. – Но нападавшие, судя по всему, и не ставили себе такую цель. Они получили временный контроль над станцией, использовали ее, как им было надо, и ушли. Земные крейсеры в этом не участвовали. Они целенаправленно шли к Чфе Вару, почти не отвлекаясь на драккары, пытавшиеся им препятствовать.

– У Шшерского Рая один земной крейсер уничтожил восемь драккаров, – припомнила женщина. – У Чфе Вара их было четыре. Почему они не раздавили чфеварский флот?

Шаннон пожал плечами.

– Эту цель они тоже, по всей видимости, не преследовали. Все говорит о том, что Земля не желает добивать Чфе Вар. Земляне почти не тронули драккары, не стали взрывать орбитальные станции, не направили ядерные заряды на города…

– Но все же применили их! – возразил самый молодой координатор. – Восемь зарядов! На поверхности, должно быть, все облака радиоактивны.

– Верно, – кивнул старик. – И достойно сожаления.

– Мы осудим землян?

Старик поднял бровь.

– За то, что они не использовали все боеприпасы? Каждый крейсер несет двенадцать атомных зарядов, итого сорок восемь. Это не считая термоядерных. Нам придется признать, что земляне поступили крайне сдержанно и гуманно.

– Что было дальше, капитан? – спросила женщина.

– Два крейсера подошли к Чфе Вару вплотную, – Шаннон вновь включил воспроизведение. – К самой атмосфере. Ракеты падали прицельно, это не случайность. И не следствие сработавших систем обороны: к тому моменту вся электроника на Чфе Варе была мертва. Земляне взорвали свои заряды именно там, где хотели.

– Но почему они этого хотели? – вырвалось у молодого.

– Может, из эстетических соображений, – промолвил до сих пор отмалчивающийся координатор, не старый, но с сединой, пригасившей золотое сияние волос. – Ядерный взрыв – это очень красиво. Но не на собственной же планете любоваться! А тут подвернулся Чфе Вар.

Плохо знающий его человек мог бы подумать, что он говорит серьезно. Седой Аннатрон не сопровождал свои слова улыбкой, не глядел искоса, как бы обозначая, что его точка зрения на самом деле не такова. Его сарказм лишь подразумевался. Координаторы к этому привыкли, но капитан Шаннон почувствовал себя слегка неуютно. Он нервно откашлялся и заговорил вновь:

– Другие два крейсера их прикрывали, – он указал на скользящих вдоль планетной сферы двух жуков, выбрасывающих управляемые ракеты, и еще двух, занявших орбиту повыше и лениво отплевывающихся от наседающих мошек. – Отбивали атаки драккаров, но сами в атаку не лезли.

– А это кто? – женщина ткнула в группку блестящих летающих тараканов, двигавшихся мимо ее лица.

– Симелинские фрегаты. А вот эскадра линкоров с Мересань, она их опередила, вырвалась вперед, на подмогу драккарам. Вот мересанцы подходят к землянам на дистанцию уверенного огня и теряют линкор. Земляне не стали дожидаться подхода остальных линкоров и симелинцев. Видите? Те два крейсера отходят от планеты и скрываются в ГС-переходах, за ними – крейсеры прикрытия. Тсетиан уже нет. Они сыграли свою роль и сразу ушли.

– Земляне странные, – резюмировал молодой. – Война – зло, но если уж ведешь войну – так веди. Вступай в бой, уничтожай противника, дерись до конца. Так все делают.

Старик покачал головой.

– Так делают варвары. Земляне – не самая развитая цивилизация, но приписывать им варварский образ мыслей опрометчиво. Это предположение они опровергают раз за разом, и пора бы уже всем координаторам оставить свои предубеждения и склониться перед истиной, поверенной логикой. У Чфе Вара Земля в очередной раз показала, что на деле является одним из старших миров, невзирая на свою юность.

– Каламбурите? – хмыкнул другой координатор, сидящий напротив. – Что за старший мир, который у себя в доме не может навести порядок? Эти их дурацкие междоусобицы, эпидемии, не вовремя просыпающиеся вулканы…

– В своем доме каждый живет так, как ему нравится, – проговорила женщина. – Можно разбрасывать по комнатам белье, засорять канализацию, забывать выключить свет. Это твое личное дело. Важно, как ты ведешь себя, выходя на улицу.

– Земляне намеренно затягивают войну, – гнул свое молодой. – Они могли покончить с Чфе Варом одним ударом, но не стали. Зачем они так поступают? Хотят нажиться на войне?

– Нажиться? – переспросил седой. – Долгая война – одни расходы. Она выгодна лишь тому, кто в ней не участвует, а продает сторонам оружие.

– Земляне не хотят гибели Чфе Вара и всего живого на нем, – вновь взяла слово женщина. – Это кажется вам странным? Для цивилизованного человека это должно быть естественным. Да и для не очень цивилизованного… Это просто невыгодно! У Земли с Чфе Варом всегда была интенсивная торговля. Она и сейчас бы продолжалась, если бы координатор Чфе Вара не решила поддержать Гъде.

– С Гъде у чфеварцев тоже торговля, – понимающе хмыкнул старик. – А также с Симелином и Мересань.

– Думаю, координатор Чфе Вара Эл Танг Ри сделала как минимум две ошибки, – произнес седой. – Во-первых, выбрала в военные союзники не тех торговых партнеров. А во-вторых, попросила Мересань и Симелин о помощи, тем самым втянув их в войну, которая не нужна ни им, ни Галактике.

– Представьте себя на ее месте! – возразил молодой. – Просить помощи в ее положении было самым очевидным способом действий.

– Вряд ли мы окажемся на ее месте, – сухо ответил старик. – По крайней мере, позволю себе на это надеяться. А что до очевидности… Очевидный способ – не всегда лучший.

– Но без помощи Чфе Вар остался бы один против землян и тсетиан!

– А в чем заключалась помощь Симелина и Мересань? – женщина издала смешок. – Они пришли, когда дело было уже совершено. И не уничтожили ни одного крейсера!

– И хорошо сделали, – добавил седой. – За уничтоженный крейсер земляне бы их… наказали.

– Верно, – кивнул старый координатор. – Очень правильное слово, господин Аннатрон. Ненависть не застит землянам глаза, как это бывает у варваров. Не кровавая месть, а продуманное наказание, суровое, но не смертельное. Так, как строгий воспитатель наказывает распоясавшееся дитя, бросившее в него камень. Земля – старший мир.

Все миры равны, на этом зиждится Созвездие. Все они братья (или сестры: есть планеты, где говорят именно так). Но братья бывают разные. Умные и дураки, дружные и недолюбливающие друг друга, хоть и вынужденные уживаться в одной семье. Старшие и младшие. Старшие приглядывают за малышами, случись беда – помогут, а коли что не так – отшлепают.

Молодой поморщился.

– А нужен ли нам еще один старший мир?

Седой посмотрел на него с интересом.

– А если не нужен, то что?

– Мы можем встать на сторону Гъде и Чфе Вара. И указать землянам их место.

– Еще чего! – возмущенно воскликнула женщина. – Хант не станет воевать.

– Тем более на стороне Гъде, – добавил мужчина, что сидел напротив старика. – Гъдеане серьезно себя скомпрометировали, и только чфеварцы считают, будто это пустяки. Достаточно сказать, что Мересань и Симелин откликнулись на просьбу Чфе Вара, но открыто не поддержали Гъде.

– А мне вот что любопытно, – протянул седой Аннатрон. – Кто будет указывать землянам якобы надлежащее им место? Лично я не берусь.

– Если собрать остатки эсминцев Гъде, чфеварские драккары, наш флот, корабли Симелина и Мересань, мы вполне сравняемся в силе с Землей! Даже если им будут помогать тсетианские хакеры.

Женщина фыркнула.

– Только что вы говорили, что место землян – ниже колен. И тут же признаете, что объединенного флота едва хватит, чтобы сравняться с ними силой!

– Мы никогда не сравняемся с ними в силе, – меланхолично промолвил старик. – В силе пушек и двигателей – да. Но не в силе духа. Тысячу лет назад у них не было ни одного корабля и ни одного хакера. Они не знали ни компьютеров, ни лазеров, ни даже огнестрельного оружия. И что?

– Что? – переспросил молодой, слегка растерявшись. – Что, собственно, тогда случилось?

Старик помолчал, ответил нехотя:

– Земляне врезали Шшерскому Раю. Так, что до сих пор легенды ходят.

Молодой координатор сглотнул. Если перед каким миром Хант испытывал опаску тысячу лет назад, то перед Шшерским Раем. Это теперь Рай ослаб, чему ханты втихую радовались и саботировали в Совете координаторов требования Криййхана Винта вразумить Гъде. Прежде мощь и бесстрашие Рая вызывали то скрежет зубовный, то дрожь в коленях у координаторов Ханта. Шитанн – единственная раса, которая открыто посмела сцепиться с хантами и выиграла. Рай нанес по Ханту два термоядерных удара. Да не в болота и пустоши. Шшерский Рай не являлся старшим миром – ни тогда, ни ныне. Чуть ли не самая древняя цивилизация, она так и не научилась за всю свою долгую историю шлепать малышей. Бить, так насмерть!

А земляне им вломили.

Капитану Шаннону было не по себе. Никто его не гнал, но он чувствовал, что прозвучавшее здесь не предназначено для его ушей. Он и не знал, что Земля когда-то дала по лбу Шшерскому Раю. В массе своей ханты считали тогдашний Рай непобедимым противником, а раз так, то и принять поражение от него не слишком зазорно. А тут вдруг оказывается… Он поежился – мысленно: негоже капитану ГС-дредноута демонстрировать координаторам свои сумбурные чувства.

Йозеф привез дочь в Ебург. Подвернулся приятель со времен Академии, он и присоветовал: мол, есть в столице отличная школа-интернат, дети по два экзамена сдают, чтоб туда взяли, но дочку капитана ГС-крейсера, человека, от которого в большой степени зависит исход войны, бывшего выпускника прославленной Академии космоса, уж конечно, примут без испытаний. Тем более если он, Павлик, член попечительского совета, походатайствует. Павлик вовсю расхваливал школу: дескать, и педагоги замечательные, и условия обитания прекрасные, у каждого школьника своя комната, кормят по шесть раз в день, по выходным музеи-концерты-экскурсии… Йозеф с радостью согласился. Перебирать варианты не было ни сил, ни времени: ремонтные работы на «Ийоне Тихом» заканчивались, и его ждало новое задание. Да и вариантов-то других не имелось, что самое главное. Павлик был человеком надежным, Йозеф ему с юных лет доверял и ни разу о том не пожалел. Если он говорит, что школа хорошая, значит, так оно и есть. Йозеф вручил секретарше приемной комиссии Хеленкины документы в комплекте с коробкой конфет, девчонку с ее сумками сдал миловидной воспитательнице, присовокупив букет цветов, директору пожал руку и презентовал бутылку коньяка. И исчез с горизонта, пока его не записали в какой-нибудь дерьмовый родительский комитет – с его везением такое вполне могло случиться.