Человек моей души

– Я обычно так не пью, честно.

– Разве что-то поменялось?

– Анна… я просто не привык к тому, что не могу себя контролировать.

– Иногда можно и забыть о нем. Контроль – это все лишь удержание от истинных потребностей, которых не надо стыдиться. – Я резко замолкаю, поняв смысл моих необдуманных слов, которые вырвались совершенно случайно.

С замиранием сердце я ожидаю ответа на том проводе.

– Ты это серьезно? – Что? Он смеется?

– Нет! Просто так… вырвалось, – как можно непринужденней отвечаю я, пытаясь не ляпнуть что-то снова.

– Ты такая странная, Анна! То цепляешься за брак, как за спасательный круг, то целуешь незнакомца и не жалеешь об этом. – Эти слова звучат с некой усмешкой, но уже серьезней.

– Ты же не незнакомец!

– То есть то, что ты меня поцеловала, отрицать не будешь?

– Боже! Какой черт!

Наш разговор оживляется благодаря звонкому смеху, вылетевшему из нас обоих. Между нами больше нет неловкости и недопонимания. Почему-то за несколько минут тот поцелуй стал просто ничем, превратился в прах. Будто ничего и не было.

Впервые я не думаю о том, что это нечестно по отношению к Андрею. Он мне изменял, не я! Он все разрушил. Именно он потерял доверие и любовь. Нет, я люблю его, безусловно, но это не та любовь, которая должна быть между мужем и женой; она превратилась в банальную привязанность, которая не сулит ничего хорошего. Но я понимаю это только сейчас, когда чувствую то самое притяжение, которое когда-то принадлежало Андрею. Только о нем я могу сказать, что он – мое все! Но сейчас я осознаю, что он не заслуживает этого.

Может, я все-таки смогу?..

17

– Доброе утро, мам! – произношу я, войдя в кухню, где мама старательно перемешивает что—то в емкости венчиком.

– Доброе, – слишком грустно отвечает она.

Вспомнив вчерашний вечер, я на миг останавливаюсь, чтобы попросить прощения, но потом осознаю, что не могу просто извиниться: мама наверняка начнет задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать, но она так просто не отстанет, поэтому рано или поздно должна узнать…

Порой я осознаю, что, сбегая из дома от допросов и упреков Андрея к маме, лишь меняю локацию, где меня непрерывно контролируют. Странно, что я жалуюсь на Андрея маме, – что он следит за каждым моим шагом, хотя мама того же сорта.

Моя подростковая жизнь была такой же: вечные сентенции о том, что и как мне делать, с кем гулять, а с кем нет и вечные допросы на темы: «А кто это был?», «А как его зовут?», «А у вас все серьезно?» Хотя мне было всего тринадцать, когда меня в первый раз мальчик проводил до дома; видимо, мама уже тогда подыскивала мне будущего мужа. Хотя ее контроль, скорее всего, из-за беспокойства, а не из-за отчаянного и довольно эгоистичного желания контролировать, как у Андрея. Она просто хочет для меня лучшего, как и любая любящая мать. Все-таки мой отец умер до моего рождения, и маме выпала доля воспитывать меня одной. Наверное, сложно растить свое чадо без помощи любимого, который бы поддерживал и помогал.

– Что на завтрак? – заинтересованно спрашиваю я, заглянув в миску с содержимым.

– Оладьи.

Я киваю в знак одобрения.

Невзирая на порою навязчивые мамины вопросы, мне все равно с ней лучше, нежели с Андреем. Дома я убираю, готовлю, стираю, да еще и выслушиваю не всегда вежливую брань мужа после работы, на которой он полностью выкладывается, а мне – ничего. Словно я работаю домохозяйкой, которая иногда отдыхает в объятиях своего строгого босса. Хоть я и нахожу это странным, но уже привыкла так жить: не перечить Андрею, ведь он всегда прав; не оскорблять его честь, ведь я его жена; почитать его желания, ведь он мой муж… Ах, как это неправильно и нечестно! Жаль, что мои глаза открываются только сейчас. Может, поняла бы я это раньше, смогла бы предотвратить некоторые вещи…

Вдруг в моей комнате слышится громкий звонок. Недолго думая, я иду в комнату, чтобы ответить.

«Неужели Дмитрий?» – с улыбкой на лице думаю я.

Нет. Это всего лишь Наташа.

– Привет, Наташ.

– Привет. Не отвлекаю?

– Нет.

Этот звонок, думаю я, даже помогает избежать неловкой паузы, нависшей между мамой и мной.

– Я тебя спрашивала про соревнования, помнишь? Не приняла решение?

Я нервно закусываю губу, поняв, что и вовсе забыла об этом.

– Просто, если ты все-таки согласишься, то можем уже начинать готовиться.

Черт! Сегодня же тренировка в три часа. Кажется, я теряюсь во времени, потому что забыла обо всем на свете!

– Наташ, не уверена, что…

– Я подумала, что… Просто сегодня одна девочка передумала. Теперь нам не хватает одного человека, – грустно произносит Наташа, театрально вздохнув.

Может, рискнуть? Почему нет? Кто мне сейчас мешает просто взять и сделать, взять и согласиться, черт побери?! Раз я решаю идти по верному пути, то почему должна отказываться от новых возможностей, которые дарит мне судьба? Я ведь люблю конный спорт и хочу развиваться.

Я задумываюсь: может, Смелость не возвращается, потому что верит в меня? Верит в мою смелость сердца и души. Она просто засела глубоко внутри, но уже готова приступить к своим обязанностям. Ведь все люди рано или поздно меняются, так почему я не могу поменяться и послушать себя?..

– Хорошо. Да, я согласна, – неожиданно для себя произношу я, закусив большой палец.

– Отлично. Сегодня в три?

– Ага, – в некой эйфории произношу я и кладу трубку.

Я заливаюсь румянцем от волнения и радостью от того, что сделала первый шаг на путь к счастью. К тому же сама, даже без Дмитрия.

В момент осознания моего превосходства над ситуацией на моем лице появляется улыбка, которую, как ни пытаюсь, скрыть не удается. Я буду участвовать в соревнованиях! Уму непостижимо, что я согласилась!..

Мне не терпится рассказать Дмитрию.

Но решив не звонить, чтобы не слышать его усталый голос, набираю сообщение:

10:01 Надеюсь, ты не спишь, потому что тебе необходимо знать это! Дело в том, что я занимаюсь конным спортом. Меня пригласили участвовать в соревнованиях… И я согласилась! Надеюсь, поступила правильно.

Я так быстро набираю это сообщение, что и не замечаю, как отправляю его, даже не перечитав, как обычно это делаю.

Меня сейчас переполняет счастье. Оказывается, так сложно пройти сквозь страх и неизвестность, но потом так сладко, что все последствия кажутся неважными. Я так долго боялась подчиниться своим настоящим желаниям, что просто отрицала их существование. Боже, неужели я иду в правильном направлении?

Вдруг телефон вибрирует.

10:05 Ух ты! Я так рад за тебя! Когда они пройдут?

Быстрый оклик Дмитрия на мое сообщение создает во мне новую волну эйфории.

10:05 Даже не подумала об этом… Если честно, не знаю. У меня сегодня тренировка в три, поэтому спрошу у Наташи. P.S. Почему еще не спишь?

Странно, я и вправду не спросила о дате.

10:06 Ты уверена, что тебе стоит идти сегодня в таком состоянии куда-то? P.S. Не могу. Ты случайно вчера мне ничего не подмешала?

10:07 Со мной все в порядке. P.S. Да. Именно… Но если без шуток, тебе лучше поспать.

10:07 Ладно, уговорила.

Я мысленно желаю Дмитрию сладких снов и слышу мамин голос:

– Анна, ты будешь есть?

– Да! – громко кричу я и, оставив телефон в комнате, иду в кухню.

Аромат оладий проникает во все уголки комнаты – я чувствую этот манящий запах. Войдя в кухню, мое внимание привлекает мама, сидящая за столом с тарелкой вкусного завтрака. Меня озадачивает ее пристальный взгляд.

– Что? – тихо спрашиваю я, пытаясь понять причину странного поведения мамы.

– Андрей звонил.

Эта фраза выбивает меня из колеи.

– Что? Андрей? Тебе? – удивленно спрашиваю я, медленно садясь на стул.

– Да. Он разве тебе не звонил? Андрей сказал, что ты не отвечаешь, – непринужденно поясняет мама, макнув оладью в сметану.

– Вот же зараза, – презрительно произношу я вслух, прекрасно понимая, что пожалею об этом…

– Почему? – Да, жалею.

– Эх, мама… Он не звонил мне! Ему просто так удобней контролировать меня… Что он тебе сказал?

– Спросил про то, что ты делала и где была, – пожимает плечами мама.

В этот момент мое сердце сжимается, а рот начинает отчаянно хватать воздух, чтобы не задохнуться. Мной овладевает страх, ведь я вспоминаю, что вчера была совсем не дома и вовсе не одна. Но сказала ли мама правду?

– Что ты ему ответила? – быстро спросила я, борясь со страхом внутри меня.

– Ничего, Анна. Я ничего ему не сказала. Не знаю, что у вас там случилось, но это твои дела, и я не хочу в них лезть.

Я расслабляюсь, поняв, что беда миновала. Это самое главное. Ведь, если Андрей узнает о Дмитрии, то я подвергну опасности моего друга, настоящего друга, которому на самом деле могу довериться.

Даже бы Лизе я не осмеливаюсь рассказать об этом, хотя она моя лучшая подруга.

Спустя двадцать минут, после завтрака, я решаю, наконец, позвонить Лизе. Мы давно с ней не общаемся из-за событий, которые происходят в моей жизни. Я просто не хочу ей рассказывать о своих проблемах и об изменах Андрея, и тем более о Дмитрии. Это слишком. К тому же у нее наверняка свои заботы.

– Привет!

– О, Анна! Давно тебя не слышала. – Лиза явно удивлена.

– Да, прости, просто столько всего навалилось. Решила узнать, как у тебя дела?

– Эмм… Ну, все по-старому, нечего рассказывать. А у тебя?

Я делаю паузу, подумав над тем, нужно ли мне рассказывать о том, что я у мамы и самое главное – причину этого? Вообще, конечно, не стоит, но она моя лучшая подруга.

– Да так. Решила у мамы пожить.

– Что? Почему?.. Опять Андрей? – Звучит, если честно, скорее как утверждение, нежели вопрос.

– И да, и нет. Не могу сказать, что только из-за него. Просто…

Я расстраиваюсь, понимая, что такие сокровенные вещи теперь могу рассказать только Дмитрию, который бы не стал осуждать ни Андрея, ни меня.

– Анна… Если ты хочешь что-то рассказать – скажи… Но я пойму, если не хочешь.

В один момент я чувствую слезу на щеке. Почему в один миг все так поменялось? Раньше Лизе я могла доверить абсолютно все. Но, встретив Дмитрия, усомнилась, что хочу этого. Может, просто мое отчаяние делает ее той, какой я хотела ее видеть, чтобы не держать чувства в себе? Но сейчас я доверяю другому человеку, которого знаю так мало, что мне становится тошно от себя. Но разве я могу судить себя за то, что привязалась так быстро?

Встретив по-настоящему понимающего меня человека, я вообще усомнилась в том, что Андрей такой же; или хотя бы был таким. Может, его таким сделала не слава, а просто-напросто время? Ведь время не только лечит, оно и убивает. В нашем случае – оно убило любовь, которая родилась когда-то на одной веселой вечеринке.

Несколько лет назад

– Боже, Роза, как тут громко! – восклицаю я, прикрыв ладонями уши, чтобы не оглохнуть.

– Да брось ты, это же вечери-и-инка! – кричит мне на ухо Роза, растянув слово «вечеринка».

Она так тщательно собиралась сюда, – а это странно, потому что на подобные мероприятия она ходит чуть ли не каждую неделю, – словно здесь должен быть сам Джастин Бибер.

– Зачем я согласилась? – скулю я, приземлившись на барный стул.

– Тебе нужно подвигаться, расслабиться! Хватит сидеть за учебниками. Тебе семнадцать, очнись! Это лучший бар в Саратове! Зажги хотя бы один раз, как я, и ты почувствуешь кайф, – самодовольно произносит Роза, пригубив коктейль.

– Держите, – слышится мужской высокий голос.

Прямо у моего носа оказывается красный коктейль, от которого пахнет крепким алкоголем, с вишней внутри.

– Анна, хватит ломаться, пей! – кричит Роза, указав на мой бокал.

По ее огненным глазам понимаю, что я права – он очень крепкий, и мое отвращение стало обостряться.

– Ты же знаешь, я не пью, – произношу я в пустой надежде, что Роза отстанет от меня, но, кажется, ее это вообще не волнует, ведь в ответ она закатывает глаза, пододвинув коктейль ближе ко мне.

– Анна, какая же ты зануда! – возмущается подруга, отвернувшись от меня.

Меня будто обидели эти слова – хотя я обычно не обращаю внимания на такие обидные манипуляции – и, резко схватив стакан, я опустошаю его.

Горло начинает гореть, будто я проглотила спичку, которая не поддается никаким законам и не затухает. Я еле-еле делаю вдох, чтобы не потерять сознание. Наверняка мои глаза сейчас такие же, как и у Розы: огненные, жаркие и соблазняющие.

– Ух, «Красный плен» делает чудеса, – с веселящей улыбкой произносит Роза, допив уже второй по счету стакан крепкого напитка.

– «Красный плен»? Не слышала о таком…

– Да, это местный напиток. Говорят, что владелицу этого бара держали в заложниках в погребе, в котором были разные алкогольные напитки, и эта женщина, видимо, решив, что делать ей больше нечего, начала смешивать их. И в итоге получила эту крепкую бомбу, – произносит Роза, заинтересованно прокрутив опустошенный стакан.

Я приоткрываю рот от удивления, а мои глаза, кажется, сейчас выпадут из орбит. Кто бы мог подумать, что женщина, которая владела этим баром, пережила такое…

Но сквозь мои раздумья я слышу хохот Розы:

– Ты что, поверила? – Ее смех становится громче. – Я же только что это выдумала! Вот умора!

Ее состояние уже слегка невменяемое, поэтому Роза не контролирует свои эмоции и действия. Она не перестает задорно смеяться; на нас уже оборачиваются люди. Хотя это неудивительно, ведь «Красный плен» настолько крепкий, что моя голова начинает кружиться, и, чтобы совсем не потерять сознание, я до сих пор жадно хватаю ртом воздух. Все-таки организм не привык к алкоголю, особенно такому крепкому.

– Видела бы ты себя! – кричит та, указывая на меня пальцем.

– Роза, хватит! – пытаюсь я усмирить подругу, схватив за ее плечи. – Хватит, это уже не смешно!

Вдруг она успокаивается и смущенно оборачивается в поисках презрительных взглядов, но, к ее счастью, все уже отвернулись от нее.

– Черт, вот расхохоталась-то, – тихо произносит Роза, прикрыв ладонью глаза и отодвинув от себя наполненный стакан. – Видимо, на сегодня фирменных коктейлей достаточно. Извините, можно «Мартини Драй»? – обращается она к молодому официанту.

Я закатываю глаза, узнав мою подругу: не в меру упрямая и зависимая от вредной привычки.

– Ты серьезно? Когда уже перестанешь так много пить? – раздраженно спрашиваю я, пытаясь не смотреть в пьяные глаза моей подруги.

– Анна, хватит! Я не так много и пью. Мне просто нравится расслабляться, вот и все.

– Ага, только в больнице я не буду тебя навещать, когда ты пьяная попадешь в аварию, – буркаю я себе под нос, чтобы Роза не услышала. Сейчас мне ссоры не нужны.

Полчаса мы с Розой сидим и разговариваем. На удивление, она ни разу не приглашает меня потанцевать и даже не уходит развлекаться одна, как делала это раньше. Но, несмотря на это, она продолжает вливать в себя коктейли, отчего ее глаза становятся еще более безумными. Но, видимо, ее организм привык к этому – как бы жалко это ни звучало – и не отвергает алкоголь, как мой.

На самом деле я не люблю вечеринки, а сейчас, как выясняется, уже презираю их. Как весь этот шум помогает расслабиться? Из-за него я не могу даже спокойно общаться с Розой, ведь адский шум заглушает все, что она говорит, поэтому мне приходится читать по губам; хотя я даже не слышу своих собственных мыслей.

– Когда мы пойдем домой? – лениво спрашиваю я веселую подругу.

– Что? – кричит она. – Мы здесь всего ничего! Никуда ты не пойдешь!

– Ну я уже устала… Ладно, не хочешь, тогда пойду одна, – не сумев больше терпеть все это, произношу я.

– Ну чуть-чуть, Анна. Просто посидим, – пьяным голосом уговаривает Роза, остановив меня за локоть.

Я киваю со словами:

– Только немного.

Роза вновь расцветает, и на ее лице появляется кривая улыбка, свидетельствующая о ее пьяном состоянии.

Я сижу и просто наблюдаю за происходящим: танцующие люди, получающие кайф; лобзающиеся пары, которые не стесняются никого вокруг; и просто скучающие девушки, сидящие в ожидании своих кавалеров. Все они – типичные гости этого заведения. Просто заблудшие люди, не знающие, что делать в свободный вечер. Но я не одна из них; в их компании только Роза, которая каждый вечер убегает в коротенькой юбке в клубы, а потом жалуется, что ее жизнь ничего не стоит. Это так глупо – самой превращать свою жизнь в прах, а потом жаловаться.

Вдруг, прервав мои мысли, я чувствую что-то очень мокрое на коленях. Какая-то красная жидкость поглощает мое бежевое платье. Я мигом встаю, пытаясь оттереть пятно.

– Ой, простите, простите, я вас не увидел! – кричит мужчина, извиняясь.

– Что вы наделали? – произношу я, поняв, что мое платье облито этим чертовым «Красным пленом», который испортил мой вечер дважды.

– Извините, я…

Извинениям нет смысла, ведь они не выстирают мое платье.

Но я решаю посмотреть на неуклюжего мужчину. Его карие глаза встречаются с моими, а тонкие губы сжимаются в смущении. Брюнет, честно признаюсь, сексуальной наружности пытается исправить ситуацию, приложив салфетки к моему мокрому платью, но сразу же перестает предпринимать бесполезные действия.

– Мне так жаль…

Его искренняя печаль поражает меня. Кажется, я никогда не встречала таких красивых глаз, сопереживающих незнакомой девушке.

– Ладно, уже ничего не поделать. Попробую выстирать, – пожимаю я плечами, не отрываясь от опечаленных глаз.

– Я могу оплатить химчистку.

Я лишь отрицательно мотаю головой, не желая говорить что—то вслух.

Но он продолжает стоять. Я слегка хмурю брови, пытаясь понять его намерения.

– Я Андрей.

– Анна.

Он протягивает руку. Я пожимаю ее в ответ.

Кажется, между нами пробежала искра.

Наши дни

– Анна? – вдруг раздается голос Лизы.

– Да?.. Ты что-то спросила? Прости, я задумалась.

А я и вправду настолько погружаюсь в воспоминания, что и забываю про Лизу на другом конце провода.

– Нет, ничего. Просто… Если что, я всегда на связи, – произносит Лиза и бросает трубку.

Да, этот разговор должен был закончиться явно не так, не на такой ноте. Лиза наверняка чувствует что-то неладное.

Боже, я просто хотела спросить у подруги, как ее дела, но в итоге ставлю под удар нашу дружбу. Ведь Лиза всегда чувствует ложь; у нее словно нюх на нее. А я не собираюсь рассказывать кому-то про Дмитрия… Поэтому, что будет дальше, остается лишь гадать.

18

– Мама, я скоро уйду. На тренировку, – оповещаю я лежащую на диване маму. – Может, надо что-то купить? Я могу по пути зайти.

– На тренировку? – удивленно спрашивает она, проигнорировав мое предложение.

– По конному спорту… Мне нужно готовиться к соревнованиям, – пожимаю плечами я, аккуратно сложив форму в сумку.

– Соревнования? Почему ты не сказала мне? – Кажется, у мамы сегодня день вопросов.

Я закатываю глаза.

– Мама, я узнала совсем недавно, забыла сказать… В любом случае, теперь ты знаешь.

Подумав, что разговор закончен, я иду в коридор обуваться.

Но у мамы другие планы: через секунду я слышу шаги в гостиной за дверью, потом передо мной оказывается недовольно лицо.

– Андрей знает об этом? – нахмурившись и сложив руки на груди, спрашивает мама, пытаясь держаться как можно непринужденней, хотя мы обе понимаем, что она это спросила неспроста.

«Словно ее волнует Андрей», – злюсь я.

На самом деле маме не особо нравится Андрей – она знает его манеру все контролировать и часто замечает это даже не в самых уместных случаях. К тому же он иногда бывает грубым со мной и окружающими (это часто бывает, когда он выматывается на работе), а мама не поощряет такого поведения, поэтому в подобных случаях говорит мне что-то наподобие: «Ой, Анечка, поставила бы его на место, что он так с официантами разговаривает… И тебе грубит, нехорошо», а я просто слушаю и киваю со словами, что он просто устал или у него неудачный день.

Но несмотря на эти, по маминому мнению, плохие качества, она уважает Андрея как моего мужа. Всегда поможет ему и не скажет ничего плохого, как и подобает примерной теще. Порой я удивлялась, почему моя мама так относится к Андрею, если в его отсутствии говорит, что он слишком груб и что ему следует поменьше меня контролировать. Зачем выливать всю эту грязь на меня? Ведь потом я слушаю все ее замечания по поводу характера Андрея. Это не может не утомлять… И мои просьбы, чтобы мама перестала наговаривать на Андрея, не были даже выслушаны.

Но, к сожалению, мои самые близкие люди слеплены из одного теста. Когда Андрей является абсолютным доминантом, то мама в это время просто маленькая копия его. Но мамин контроль другой: он не доставляет ни физической, ни моральной боли и не ущемляет мои потребности и желания.

С одной стороны, разные люди, но с другой, совершенно одинаковые.

– Мам, давай не сейчас, я спешу, – пытаюсь отделаться я от предстоящих маминых сентенций.

Но я отлично понимаю, что это – моя мать, и она сделает все, чтобы узнать то, что ей надобно. Даже несмотря на то что это вообще не ее дело.

– Просто скажи, да или нет?

Иногда моя мать слишком настойчива, но я не хочу вновь испытывать ее гнев каждый раз, когда она смотрит на меня; к тому же есть блины со скорлупой не лучшая перспектива.

– Нет, мама, нет. Об этом почти никто не знает, – тихо произношу я, надев черную куртку.

Мама театрально цокает и переводит взгляд на мою сумку, словно задумавшись о словах, которые прозвучали из моих уст. Потом ее уже коварный взгляд испепеляюще сверкает на меня.

Я невольно замираю.

– А этот, – ядовито произносит она, – знает об этом?

Я хмурюсь, немного обидевшись мамиными слишком резкими словами.

– Его зовут Дмитрий, – с раздражением произношу я, перекинув сумку через плечо, – и нет, мама, он не знает, – вру я, чтобы избежать очередных вопросов.

– Вообще, кто этот Дмитрий? – Мама хмурит каштановые брови и начинает быстро моргать в ожидании ответов.

Я смотрю на экран телефона, чтобы узнать время.

– Мам, такси уже внизу, мне пора, – тараторю я и, не смотря маме в глаза, шагаю за порог дома.

***

– Сегодня ты молодец, Анна! – кричит Наташа, расседлывая аппалузу6 по имени Триада. – Думаю, что через пару занятий ты выучишь весь путь.

Сегодня целый час мы тренируем выездку по определенному пути, с которым я выступлю на соревновании. Всю тренировку я только и слышала: «от буквы "А" вольт двадцать метров» или «от буквы "Н" выходи на змейку». Наверное, эти тренировки самые скучные в моей жизни, ведь я никогда не любила учиться – я люблю делать. Но чтобы выступить на соревнованиях, нужно сначала выучить весь путь, потому что без этого на выездку я не попаду.

– Кстати, я забыла спросить, а когда соревнования? Точная дата известна? – спрашиваю я, расчесывая мягкой щеткой белоснежную гриву Вьюги.

– У нас еще целый месяц, Анна. Соревнования будут, так скажем, предновогодними, – взмахнув светлыми волосами, произносит Наташа.

Я невольно улыбаюсь, поняв, что мои тревоги напрасны, потому что месяца подготовки мне вполне хватит; особенно с таким тренером.

Закончив расчесывать длинную гриву Вьюги, я сажусь на стул и задумываюсь. Я начинаю думать о наших странных отношениях, разрушающих мой брак, с Дмитрием и о лжи, которую я должна сейчас говорить окружающим; в частности, маме и Лизе, дружбу с которой я уже испортила. И во всем виноват страх, обуздавший меня. С другой стороны, что плохого в том, что я нашла человека, понимающего меня? Почему я считаю, что неприемлемо общаться с Дмитрием? Может, потому, что он мужчина? А я замужем… Откуда у меня этот стереотип?..

«Ага, Андрей постарался. Он всегда презирает любой мой мимолетный взгляд, ничего не означающий, на других мужчин. На него, смотреть только на него».

Но во что превратилась моя жизнь сейчас? Неужели я могу сказать, что все хорошо? Нет, это совсем не так. Я потеряна и опустошена. Андрей, мой горячо любимый муж, которому я прощаю абсолютно все, променял меня на другую, предпочел какую-то стерву мне. Но ведь я должна быть его музой, я должна вдохновлять его… Разве не жена является источником счастья и любви для мужа? Разве не я должна излучать все то, что так необходимо ему? Но нет, Андрей не принимает мою любовь, он больше не способен ее ценить.

И я знаю, что должна отпустить все свои чувства, чтобы мыслить здраво. Я хочу найти ту самую кнопку, которая отключит все мои чертовы чувства, чтобы они не помешали мне сделать правильный выбор, ведь он решит мою судьбу, а я не хочу умереть в слезах и горе…

Вдруг я чувствую теплое дыхание мягкой мордочки на своей руке. Вьюга нюхает и лижет мои пальцы в поисках морковки.