Мошки в янтаре. Скуй мне панцирь ледяной. Черный пепел, красный снег. Ключ

Бринерот разжал пальцы, и свиток упал на мостовую, к ногам опешившего воина. Тот метнулся к бумаге, схватил её и воздел, показывая всем.

– Тут и печать стоит! Приказ подписан наместником собственноручно!

– Ну и что? – Витад сложил руки на груди и пожал плечами. – Да хоть ронзейским тагуном. Вы можете трясти этой бумагой в корчмах, на городских улицах, в домах горожан. Но за порогом этого дома власть имеет только слово Серого магистра, – видя, как побелели лица, Бринерот усмехнулся. – Ну, или хотя бы господина Ласара. Когда заручитесь его согласием, тогда можете придти снова. А до тех пор вам тут делать нечего.

Громкий ответ Витада всколыхнул людей, словно горсть зерна голубиную стаю.

– Это как это нечего?! – загудели голоса. – Она тут наших солдат гробить будет, а нам дела нет! Так, что ли?

– Значицца, вы, илан чародей, ронзейску шпиёнку покрываете, так? – взяв кол, как копьё, наперевес, дядя Мохты свел кустистые брови. – С чего бы такая приязнь, а? А коли мы сами войдем, да и возьмем, кого надобно? И вас заодно? А ну, народ, налегай на дверь.

Бринерот растянул губы в язвительной улыбке.

– Входите, коль жизнь не дорога.

Двинувшиеся, было, к двери люди остановились, запереглядывались. Маг улыбался, глядя на них сверху.

– Ладно, – проворчал солдат, сворачивая приказ. – Сегодня вам, илан чародей, это сойдет с рук. Но когда вернется илан Ласар…

Он не договорил, и, резко развернувшись, пошел от дома, бряцая оружием. Народ, потоптавшись у крыльца, тоже начал расходиться. Только бородач всё вертел кол в руке, стоя у порога, и глядя вверх, на улыбающегося мага. Потом в сердцах плюнул, бросил кол и быстро пошел прочь.

Бринерот вошел в дом, продолжая улыбаться.

– Вот, собственно, и всё, – взглянул он на Зараэль. – Отдыхайте спокойно, больше они сюда не сунуться. По крайней мере, до возвращения Ласара точно.

– А потом? – Зараэль смотрела, как расходятся люди. Они шли медленно, то и дело оглядываясь на чародейский дом, разговаривая и согласно покачивая головами.

– И потом тоже. Аварди Ласар никогда не подпишет подобной бумаги, клянусь своим медальоном.

– Оружие сильнее бумаги, – ответила южанка, глядя на улицу. – Они злятся.

– Ну и что? – беспечно бросил Витад, стягивая сутану. Потом нахмурился. – Они всегда злы и чем-то недовольны. Ведуны и знахарки лечат их самих, их скот, охраняют города и деревни от зверей и болезней, а они… Я уже знаю – если в двери стучат, это, в большинстве случаев, кто-то из низших чародеев спасается от «благодарной» черни. Вы не первая, кого мы спасаем от их кольев и вил. А, да что говорить.

Бринерот расстроено махнул рукой.

– Но за мной они гнались по достаточно веской причине.

– Перестаньте, госпожа Зараэль. Я немного знаком, точнее, был знаком, с Юзвегом. Думаю, что он получил то, что получил, не просто так. Верно?

Южанка кивнула.

– Место литтада уже сегодня займет другой пройдоха. А Юзвега забудут через месяц. И вам тоже не советую помнить его долго. Пойдемте, госпожа Зараэль. Нас ждет завтрак.

За завтраком плохое настроение Витада улетучилось, как и не бывало. Он зашел к себе оставить мантию, а когда присоединился к южанке в столовой, его ввалившиеся глаза весело и удовлетворенно блестели.

– Ну-с, что тут у нас? – Бринерот сел и, потирая руки, оглядел стол.

– Как всегда, ваша каша, ваша светлость, – поднял слуга крышку с кастрюли. Зараэль показалось, что он посмеивается.

– Не каша, – сморщил нос Витад, и поднял вверх указательный палец, – а Каша! Уверяю вас, госпожа Зараэль, самое полезное, что создала природа для пропитания чад своих, есть злаки. Я, в основном, предпочитаю их другим продуктам. В них неисчерпаемая сила для совершенствования ума, духа и тела.

Южанка, слизывая с ложки горячую сладковатую овсянку, с сомнением взглянула на тощего бледного мага.

– Можно узнать ваши кулинарные пристрастия, госпожа Зараэль? Мне хочется, чтобы наше гостеприимство хоть немного скрасило ваши недавние злоключения.

– Не беспокойтесь, господин Бринерот. Я не привередлива.

– Но все-таки, что вы предпочитаете?

– Мясо, – ответила южанка.

– Понял? – спросил Витад у слуги. Тот поклонился.

Зараэль ела, вполуха прислушиваясь к шуткам и рассуждениям мага, временами вежливо улыбаясь и поддакивая, но не вникая в смысл сказанного. Витад продолжал болтать, а тем временем его внимательный и оценивающий взгляд скользил по девушке, всё замечая и отмечая.

– Интересный механизм.

– Какой? – рассеянно отозвалась Зараэль.

– У ваших браслетов.

Зараэль встрепенулась.

– У браслетов?

– Да. Прекрасная работа. Но это ведь не просто украшение, да?

– Как вы догадались?

– Ну, я все-таки боевой маг.

– Вы? – Зараэль недоверчиво оглядела Витада, оценивая его по-новому.

– Не похож, сам знаю, – смущенно улыбнулся он. – Но, тем не менее.

– Вот, значит, почему вы так безбоязненно пригласили войти тех людей?

– Не только поэтому. Я точно знаю, что ни один из них не отважился бы переступить порог, даже распахнись двери настежь.

– Почему?

Бринерот пожал плечами, и не ответил.

– Так вы покажете мне, как они действуют? – маг указал на украшения на предплечьях южанки. – Что там? Иглы?

– Да, – поддалась южанка интересу мага. – К сожалению, я их все растратила.

– Не беда, я помогу восполнить потери, – улыбнулся Витад. – А вы просветите меня по поводу того, как они работают, договорились? После завтрака я пришлю к вам портного, вам совершенно необходимо обновить гардероб.

– Спасибо, – чуть помедлив, Зараэль благодарно кивнула.

– Прекрасно.

– Что?

– Мы начали дружить, – улыбнулся маг так искренне и открыто, что Зараэль не смогла ему не ответить. Она улыбалась и думала: «Серое братство. Да! Ты создал Серое братство, магистр. Они тоже твои дети. Они пойдут ради тебя на все. Ты будешь отомщен, Гилэстэл!».

Первые два дня Зараэль просто спала, восстанавливая силы после многодневного пути. Однажды проснувшись, она обнаружила у себя в ногах двух спящих кошек Бринерота. Зараэль не стала их прогонять – мягкие и пушистые, они напомнили ей детство. То время, когда она – маленькая девочка – спала на жесткой циновке, прижавшись к теплым телам килитских собак. Переложив кошек себе под бок, она снова заснула.

Утром третьего дня, увидев её за завтраком, посвежевшую, облаченную в новый наряд, Витад довольно улыбнулся.

– Отдых вам на пользу, леди Зараэль. Вы прекрасно выглядите.

– Благодаря вам, господин Бринерот.

– Просто Витад. Если вам удобно.

Зараэль согласно кивнула.

– Чем я могу скрасить вашу скуку, леди Зараэль? – поинтересовался маг. – К сожалению, прогулку по городу я вам предложить не могу – в целях вашей же безопасности. Но у нас прекрасная библиотека. Могу предложить занятие, привычное для дамы вашего круга – пришлю к вам белошвейку, она принесет нитки, шелк и составит компанию. Честно говоря, не знаю, что еще могу вам предложить. Я, право, не силен в дамском угодничестве, – рассмеялся он. – По этой части у нас Аварди дока.

– Книги меня вполне устроят, – улыбнулась Зараэль на неловкое признание Бринерота.

– Ах да, – спохватился тот, – еще могу пригласить музыканта. Наместник рекомендовал недавно одного менестреля. Довольно прилично музицирует.

Зараэль встрепенулась.

– Музыканта? М-м. А знаете, я не прочь. Но при условии, что он знает балладу о Черном лесе.

– О Черном лесе? – задумался Витад на миг. Потом лицо его озарила догадка. – А, я понял! Это тот лес, что под Вестрогом?

– Именно. Знаете, – подалась к нему Зараэль, – там происходят странные вещи. Я не знала об этом месте, и отец тоже ничего не рассказывал.

– Действительно, есть старинная баллада. Но из нынешних бардов вряд ли кто её знает, – разочаровал её Бринерот. И, хитро взглянув на Зараэль, добавил. – Но для этого нам певец и не нужен. Хотите, я прочту её вам?

– Конечно, – загорелась южанка.

– Тогда пойдемте, – с нотками танственности в голосе поманил её маг, поднимаясь. Он привел её в зал с диванами, покрытыми светлыми шкурами нежнейшей выделки, с белым камином, над которым на овальном щите красовались четыре кинжала старинной работы. Стены зала украшали гравюры и картины в дорогих рамах. На низком столике лежала рыжая кошка, лениво приоткрывшая один глаз на вошедших.

– Устраивайтесь, леди Зараэль, – маг повел рукой. Он прошел в угол и из-за спинки дивана извлек лютню. Южанка удивленно разглядывала инструмент в руках у мага.

– Прошу строго не судить, – слегка застенчиво произнес Бринерот, опускаясь на диван напротив южанки. – У меня много интересов. Иные меня самого удивляют.

Зараэль, забравшись на диван и обняв колени, вся обратилась в слух. Ей всё больше нравился этот странный человек. Он неуловимо напоминал ей Гилэстэла. Витад подкрутил колки, и тронул струны.

Мерцая золотом стволов,дарил покой, как райский сад,и укрывал от злых ветровстаринный лес эльфийский град.

Перед Зараэль, завороженной негромким тенором мага, проносились видения древнего великолепия исчезнувшей расы.

И чудным даром волшебствабыл Улле – младший, наделен.Для повышенья мастерствана тайный остров увезен.

Южанка встрепенулась, услышав имя Улле, и, пораженная услышанным, впилась глазами в Витада. А тот, прикрыв глаза, самозабвенно пел о давно забытом.

Вернулся Улле в древний лес,с собой шесть магов он привёл:Дубы пылали до небес,а на березах пламень цвёл.Заклятье страшное впитали, поражен его вредом,из золотого черным сталнадменных эльфов древний дом.Не счесть блуждающих огнейночной порой в лесной глуши.То души эльфов сотни днейпоют для путников в тиши.

Зараэль, потрясенная услышанным, смотрела на мага.

– Это… это же про лорда Улле? – спросила она.

– Совершенно верно, – склонил тот голову. Южанке показалось, что в его голосе прозвучала горечь. С тихой улыбкой маг отложил инструмент. Зараэль припомнила отблески огня на останках Улле в замке Олломар, и в сердцах ударила по спинке дивана кулаком.

– Могу предложить вам другие прекрасные баллады и романы, леди Зараэль, – поняв её мысли, поспешил разрядить обстановку Бринерот. – У нас достаточно обширная библиотека, чтобы скрасить скуку.

– Благодарю, – сумрачно ответила южанка. – Но я не большая поклонница философии и пустых романов, Витад. Есть более полезные книги? Пособия по практической магии, например?

Витад пожевал нижнюю губу, в задумчивости глядя на гостью.

– Труды по магии хранятся в другом месте. Ладно, – сдался он, – идемте.

Они спустились в подвал под особняком по узкой лестнице в три пролета. Отперев двумя ключами тяжелую, окованную железом дверь, маг впустил Зараэль в просторное помещение. Вдоль одной из стен высились стеллажи с бутылями и кувшинами. Вдоль другой стояли десятка два бочонков всех размеров.

– Что здесь? – спросила Зараэль, глядя, как Витад тщательно закрывает за ними дверь.

– Библиотека, лаборатория, виварий. И винный погреб, – ответил маг. – Нам сюда.

Отыскав на связке нужный ключ, Витад открыл дверь в библиотеку. В неярком свете лампы стали видны стеллажи и шкафы, заставленные книгами и футлярами для свитков. Глубокое мягкое кресло, массивный стол с подсвечником, и пара светильников по стенам дополняли картину.

– Что интересует? – обернулся Витад к Зараэль. – Управление стихиями, людьми, животными, боевое искусство?

– Всё. Я многое упустила при жизни Гилэстэла. Я не была терпелива в учении. А он не был настойчив. Хочу наверстать.

Маг улыбнулся. Подошел к шкафу и, проведя пальцами по корешкам, вынул несколько книг.

– На первое время этого вам хватит. Доступ в эту библиотеку по моему личному разрешению и в моем сопровождении. Когда освоите теорию, я помогу с практикой.

Зараэль приняла предложенные книги, наклоном головы поблагодарив мага. За стеной послышалось ворчание, шорох и рычание. Южанка в замешательстве обернулась.

– Кто это?

– Звери в виварии.

– Вивисекцией увлекаетесь?

– Я нет, – мотнул головой маг. – А вот Аварди экспериментирует.

– И над кем эксперименты?

– Не над людьми, – ответил маг, выходя в коридор.

Зараэль вышла вслед за ним, прислушиваясь к звукам из-за соседней двери. Потом подошла к ней, дотронулась до толстого дерева.

– Как раз людей он и пытается сделать из своих подопытных, – пояснил Бринерот, и, понизив голос, недовольно добавил. – Как будто зверей среди людей и так не достаточно.

– И каких животных он предпочитает для этих целей?

– Хищников. Интеллект травоядных слишком низок для очеловечивания.

– Не опасаетесь, что сбегут?

– Нет. Они в клетках с надежными запорами. А Аварди – искусный укротитель.

– Я не о зверях говорю, – девушка посмотрела на мага. Они уже поднялись наверх, и Витад запер двери в подвал. – Мне довелось увидеть странное существо недалеко от Вестрога – волка с человеческими руками.

Витад озадаченно свел брови, потом покачал головой.

– Вряд ли. Хотя, учитывая, что эти создания после манипуляций приобретают разум более высокий, чем у животных…. Нет, вряд ли. Где это было?

– Под Вестрогом.

– Лабораторией, в которой возможны такие опыты, обладают маги не ниже первого круга. Скорее всего, это был простой мутант, волчий выродок.

За три последующие недели покоя и довольства в гостеприимном доме Серого братства Зараэль укрепилась в мысли, что сама судьба привела её сюда. Она была уверена в том, что её месть не за горами. Благодарность Бринероту была тихой, но искренней. Такой, как подобает госпоже по отношению к вассалу. Посланцы от наместника и горожане более не тревожили Витада. И Зараэль, успокоившись, строила планы на будущее.

Глава 6

Уванимо спокойно ступала по заснеженной лесной тропе. Вера расслабленно сидела в седле, позволяя лошади самой выбирать дорогу. Тихий мелкий снег серебрил черную гриву лошади, тонко ложился на капюшон меховой парки.

Все осталось, как было месяц назад. Словно ничего не произошло – ни побоища в Олломаре, ни смерти Ори и четверых магов. То же одиночество, тоска и самобичевание. В какой-то мере стало даже хуже. В былое время она путешествовала по острову в сопровождении Зараэль. Теперь не было и её, исчезнувшей без следа в ту ночь. Не было и черной птицы, неизменно сопровождавшей их на прогулках. Никто не следил более за Верой. И не оберегал.

В густых сумерках Уванимо привезла хозяйку в замок. Лошади хотелось побыстрее оказаться в теплом и сухом стойле, где её ждали ясли с овсом. Конюх принял поводья и увел её, а Вера нехотя поднялась по парадному крыльцу.

– Леди Вайра, – склонился в поклоне слуга, подставляя руки под парку, небрежно сброшенную ею с плеч. Вера не удостоила его и взглядом. Откуда в ней это? Когда появилось это пренебрежение? Эти господские замашки? Раздумывая о своих метаморфозах, она прошла в обеденный зал. Там было пусто. Вечерняя трапеза прекрасно прошла без неё. Вера досадливо закусила губу, барабаня пальцами по длинному столу.

Давно ли в этом зале она ужинала с Гилэстэлом, сидящем во главе стола. А здесь – обходя вокруг стола, она коснулась высокой спинки – сидел Астид, всегда такой молчаливый и сумрачный, в неизменном сером одеянии. А тут – Зараэль, которая всегда появлялась раньше Веры, потому что не переодевалась к ужину. Удивительно, но, невзирая на былую неприязнь, теперь Вере не хватало их присутствия. Не хватало бесед с Гилэстэлом, его мудрых и снисходительных глаз. Да, он был чудовищем. Но насколько притягательным! Подобной харизмой не обладают ни Эркель, ни Сарлис. Будь сейчас у Веры возможность выбора, которую она могла бы привести в согласие со своей совестью – она осталась бы с ним. Как Эркель когда-то. Как Иннегард, как Улле, как Астид. И тем отвратительнее она выглядела в собственных глазах; она – их убийца.

Перед глазами всплыл образ Ори. Он был с ней с самого начала, с самого её рождения здесь, в этом мире. Немногословный и серьезный, простой и заботливый, отважный и самоотверженный. Его жесткие, но такие нежные ладони, касавшиеся её волос в утешение. Взгляд его серых глаз – то строгий и требовательный, то участливый и одобрительный. Но никогда – равнодушный. К нему можно было подойти, и, ткнувшись в плечо, выговориться или просто помолчать. Все это сгорело дотла в диком пламени погребального костра, сложенного по довгарскому обычаю. И не осталось ничего, кроме камня с его именем над пустой могилой, и насыпи над кострищем.

Вера оперлась о край стола, зажмурившись и отгоняя накатившие видения. Глаза защипало, дыхание прервалось. Почему? Почему всегда приходится выбирать…. И зачастую, сделав выбор, остаться ни с чем. Смерть Ори таким же камнем лежала на её совести. Его тоже убила она. Руками Гилэстэла, но она. За ней тянется шлейф из мертвецов. А Валарэ собирает обильный урожай из душ, которыми оплачена её сила. И благополучие эльфов.

– Леди Вайра, – голос слуги отвлек её от мрачных мыслей. – Распорядиться, чтобы накрыли стол к ужину?

– Не здесь, – Вера направилась к дверям. – Пусть принесут всё в мои комнаты.

В её покоях было светло и тихо. В кресле у камина сидел Троди, вороша головешки витой кочергой с рукоятью в виде драконьей головы.

– Ну-у, наконец-то, – протянул он, оглянувшись на вошедшую Веру. – Где ты весь день пропадала?

– Каталась, – пожала плечами она, скрываясь в соседней комнате. Огон терпеливо ждал, пока она переоденется. В дверь постучали.

– Войдите, – откликнулась Вера.

Слуга в сером камзоле вкатил в комнату тележку, и, придвинув её к столу, принялся сервировать ужин для госпожи. Троди поднялся и перехватил из рук слуги графин из тонкого вейерхольдского стекла, наполненный красным сайельским.

– Иди, дружок, я сам накрою, – и указал на дверь в ответ на недоуменный взгляд. – Иди, иди. Госпожа не обидится.

Склонившись, слуга попятился, и, открыв задом дверь, исчез. Троди, не церемонясь, переставил на стол блюда с едой. Тарелки, блюдца, чашки из вычурного фарфора и фужеры цветного стекла оставил на тележке. Потом, подумав, все же поставил на стол тарелку, положил рядом ложку. Откинув голову назад, оценивающе оглядел сервировку. Взял с подноса кружевную салфетку, расправил, подержал в раздумье и кинул обратно.

– Ну, и зачем ты его выпроводил?

Вера, сменившая теплый прогулочный костюм на легкое платье, облокотившись на косяк, смотрела на Троди с усмешкой.

– Пусть бы накрыл, как полагается. Он для того здесь и нужен.

– А чем тебе моя сервировка не нравится?

– Я хочу есть вкусно и красиво.

– Мне помнится, было время, когда ты с аппетитом уминала сусликов с перепачканными в золе пальцами. О кружевных салфетках и серебряных вилках и речи не было. Прошу к столу.

Огон со всей возможной галантностью, граничащей с легкой издевкой, подвинул Вере стул. Сам вернулся к камину, и, со скрипом развернув тяжелое кресло, сел лицом к Вере.

– Опять весь день по острову слонялась? Хоть бы в известность ставила, тут каких только ловушек не наставлено. Как болото вспомню, так пятки холодеют.

– Троди, дай поесть, а? – Вера поморщилась. Сняв с блюда крышку, из-под которой выпорхнуло облачко пара, положила себе на тарелку кроличьего рагу. Отодвинула ложку, взяла с тележки вилку. – И кстати, я заходила утром, но ни тебя, ни Мидо не застала.

– Утром! – хмыкнул огон. – Тем утром, которым ты встаешь, у нас уже горны в полную силу раздуты.

– На завтрак могли бы появляться.

– И оставить работу на середине? Нам с Мадиусом хватает того, чем прислуга сыта. Я до изысков не охоч, да и мальчонка тоже не балован. А ты, как я посмотрю, у здешних обитателей манер набралась, пока мы в темнице отдыхали.

– Упрекаешь меня? – Вера насупилась.

– Прости, – спохватился огон, – я не это хотел сказать. Просто ты стала такая важная и высокомерная.

– К Сарлису и Анарниэлль ты не столь критичен.

– О, они тут в своей стихии. Как рыбы в воде. Порой за обедом мне думается, что с прислугой на кухне нам с Мидо уютней было бы. Помниться, ты рассказывала, что в Долине у них слуг нет. Но здесь в это трудно поверить. Они так привычно с ними обращаются.

– Воспитание, Троди, воспитание. Хватит читать мне нотации. Дай поесть. На вот, налей себе вина.

Огон поднял ладони, уступая. Подошел к столу, выбрал самый большой фужер, и, перелив в него почти половину графина, вернулся на место. Потягивая вино, Троди смотрел на Веру. Она ела молча, отодвигая косточки на край тарелки и выкладывая из них узор.

– Жаль, отца твоего нет рядом. Он был бы рад за тебя.

Вера опустила вилку. Посмотрела на Троди.

– Скучаешь по нему?

Тот кивнул, вздохнул. Шмыгнул носом, и, утерев его пальцами, полез за трубкой.

– Я тоже.

Она налила вина, замахнула бокал одним глотком. Налила еще.

– Троди!

– А? – огон поймал её неодобрительный взгляд, направленный на трубку в его руке. – Не буду тут курить, не буду. Пойду я. Отдыхай, Вайра.

– Не обижайся, – попросила она, вставая из-за стола и подходя к нему.

Огон улыбнулся, поднялся.

– Все хорошо, девочка. Незачем тебе дым глотать. А я пойду, посижу на крылечке с табачком. Эх, как мне его в каземате магистровом не хватало! Доброй ночи, Вайра.

Вера вернулась за стол, но есть уже не хотелось. Она допила вино, в раздумье глядя на пустой кувшин. На звон колокольчика появился слуга.

– Принеси еще вина. Остальное убери.

Она стала много пить в последнее время. Сдобренный алкоголем сон был крепче, а ночные кошмары если и приходили в забытьи, то наутро не вспоминались.

Второй кувшин был уже пуст наполовину, когда в дверь постучали, и раздался голос Эркеля.

– Вайра! Ты у себя? Можно?

– Входи, – помедлив, неохотно откликнулась она.

На лице мага, когда он вошел, отразилось неодобрение.

– И какой это по счету? – он указал на кувшин.

– Второй, – пожала плечами Вера. – Но половину первого выпил Троди.

– Тогда половину второго выпью я, – ответил Эркель и забрал из её рук бокал. – И прикажу больше не приносить тебе вино.

– Что так?

– Пить много хмельного вредно для здоровья.

– Ори мне всегда это говорил.

– Теперь это буду говорить я.

– Ты мне не отец, – покачала головой Вера. – И, в общем-то, я могу сама решать, что мне делать. Пить иль не пить – вот в чем вопрос!

Взяв кувшин в руку, она отставила его на руке, и продекламировала.

– О, бедный Йорик! Я знал его, Горацио. Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки. Он тысячу раз таскал меня…, – она всхлипнула, прижав кувшин к груди.

– Ну-у, похоже, тебе хватит, – Эркель отобрал у Веры кувшин. – Кстати, а Йорик – это кто?

– Череп, – ответила Вера. Маг озадаченно дернул бровями, протянул Вере руку.

– Идем, я тебя спать уложу.

– Уложи, – пьяненько хихикнула Вера. – Гилэстэл тоже всё пытался меня уложить. А я сама их всех уложила! И его, и Астида, и… и…

Она заплакала. Эркель вздохнул. Поднял Веру с кресла на руки, понес в спальню.

– Не надо, Вайра. Ты не виновата ни в чем.

– От тебя пахнет морем и солью, – прошептала она.

– Анарниэлль говорит мне то же самое, – улыбнулся Эркель.

– Ей повезло. Ори бы не промахнулся тогда.

Эркель опустил Веру на кровать. Сел рядом.

– Я тебе благодарен, Вайра. За всё. За все, что случилось с того мига, как я нашел тебя в плену у Кханглума. Что-то закончилось, что-то началось. Это жизнь, движение к новому, даже если новое – уже давнее прошлое. Я о многом сожалею, как и ты. Но принимаю всё как есть, уже научился принимать. Когда-то много веков назад я тоже умирал душой у могилы дорогого мне человека. Я уже говорил тебе это. Я нашел в себе силы продолжить жить. Не повторяй моего пути. Чтобы не стать мошкой, застывшей в прошлом, как в смоле. Меня научил этому Гилэстэл.

– Он был мудр. Ты знаешь, мне его не хватает.

Эркель кивнул понимающе.

– Мне тоже его недостаёт. Он был не только мудр. Он был великим человеком. Или эльфом. Я не знаю, кем он сам себя считал. Мне горько, что я причинил боль и горе этому миру, своему народу. Но я горжусь тем, что он был моим учителем. И другом.

– Я понимаю, почему ты пошел с ним тогда. Он был сильным, противостоял целому миру. И построил свой.

– Я пошел с ним потому, что сам был слабым, Вайра. Ты сильнее меня, ты осмелилась противостоять Гилэстэлу. И твой мир ждет тебя.

Вера кивнула в ответ.

– А теперь спи. И не пей много хмельного. Пьянство – не лучший способ борьбы с тоской. По себе знаю, – Эркель улыбнулся, и поднялся, собираясь уйти.

– Эркель! – остановила его Вера. – Ты ведь приходил не для того, чтобы прочитать мне лекцию о вреде пьянства? Что на самом деле?

Маг взглянул на неё искоса. Помолчав, ответил.

– Через четыре дня здесь будут Ригестайн и Лейнолл. Я вызвал их сразу же после гибели магистра и остальных. Но только сейчас, получив подкрепление и отбив натиск ронзейцев у южных границ, они смогли отправиться в Норхет. Тебе лучше не показываться им на глаза, я не знаю, какова будет их реакция. Они могут причинить тебе вред.