Драконодав

– Началось, – улыбнулся Гонсало, наблюдая, как авангард герцога Норфолка спускается с холма, чтобы принять бой, – они решили драться в болоте, заряжай!

– Чего ещё ждать от Англии, – хмыкнул я, – Роберт Брюс утопил английскую армию в болоте, отстояв корону Шотландии, чем мы хуже?

– У Роберта Брюса не было даже двуручного меча, – кивнул Гонсало, – у нас же есть пушки и мушкеты, не говоря про алебарды, не посрамим же короля Шотландии, победившего англичашек!

– Устройте-ка англичашкам ад, которого они достойны! – воскликнул я, – пли!

Раскаты выстрелов разорвали поле боя, запрыгали, отражаясь от земли первые ядра, выкашивая передние ряды англичан. Зрелище было ужасающим, новые чугунные ядра не разваливались, как каменные, а резво скакали по полю при недалётах и врезались, сметая рыцарей, лошадей и тем более пехотинцев на три-четыре ряда. Надо отдать должное храбрости англичан, они смыкали ряды и двигались вперёд решительно, хотя медленно из-за топкой местности. Сейчас как обычно самые бедные, носившие обмотки были в выгодном положении, чем имеющие дорогие сапоги – обмотки не засасывало в болото. Мы перезарядились, ещё раз удивив герцога Норфолка, взиравшего на открывшую стрельбу артиллерию с некоторым удивлением на невозмутимом лице, судя по всему он приказывал сбить пушкарей лучникам, двинувшимся к нам и поскорее устанавливать собственные орудия. Мы перенесли огонь на приближающихся лучников, выкашивая их беззащитные ряды, уже первые мушкеты начали обстрел, добивая лучников, не сумевших даже приблизиться к нашим позициям, несмотря на клубы дыма, заволакивающие постепенно поле боя.

Заухали пушки англичан, решив остановиться в неудобной позиции между болотами, где их пушки не могли обстреливать всю нашу армию и стояли они далековато. Завидев это, де Вер притормозил свою пехоту, заставляя завязающего в топи Норфолка подгонять свои отряды прямиком на наши ядра и пули. Расстреливать специально военачальников считалось дурным тоном, однако герцог Норфолк возглавлял войско и был на самом опасном направлении, да по штандартам наводчикам целиться удобно в сносимых ветром клубах порохового дыма. Обычно сражение рыцарей если пахнет, то самими рыцарями, теперь битва запахла жжёной пороховой мякотью, горящими пыжами из войлока и соломы. Целиться в клубах порохового дыма становилось всё тяжелей, судя по звукам, передовые отряды уже сцепились, слышались удары и крики, ничего общего с воспеваемой менестрелями музыкой войны с чистым звоном мечей. Стоял нестерпимый гул и слышались удары алебард иногда, глухо разрубающих рыцарские доспехи и вопли умирающих или раненных лошадей, пополам с криками солдат, но те были заметно тише. Иногда ухали английские пушки, тогда добавлялся звук сносимых и разрываемых тел. Мы решили повременить с обстрелом, дать пороховому дыму рассеяться, чтобы не попадать в своих и дать оружию остынуть, бессмысленно палить в никуда.

Постепенно клубы рассеялись, стало видно, что пехота де Вера наступает, уверенно тесня отряд герцога Норфолка, многие англичане со всех ног бежали в тыл или вовсе с поля боя. Герцога самого видно не было, штандарт или потеряли, или Норфолк был убит, что воодушевляло наших солдат и уверенности королевским войскам не придавало. Наступление передового отряда де Вера продолжалось, видно было, как занервничал Ричард, заметавшись у линии своих войск, подавая сигналы попеременно герцогу Нортумберленду двинуть свои войска на помощь сминаемому авангарду, но войска его крыла оставались недвижимыми. Поодаль расположились сильные войска Стенли, на сигналы короля они не реагировали, дожидаясь развития баталии. Король держал в заложниках сына Стенли, видимо он угрожал Стенли его казнью, но тот отказывался вступать в бой. Видно было, что взбешённый король приказал казнить связанного пленника, однако рыцари вокруг особенного энтузиазма не проявили и казнь не состоялась. Ричард видимо решил ударить самостоятельно, линии отрядов де Вера растянулись, завязнув в рукопашной, получился некоторый разрыв, можно было ударить рыцарской конницей. Король вскочил в седло, приказав подать корону, собрав вокруг себя около восьмисот рыцарей, включающих и отборную королевскую стражу, они молниеносно ударили в сторону шатров Генриха.

– Прорыв! – воскликнул я, – удержать атаку конницы!

– Всем орудиям, пли! – страшно заорал Гонсало, – мушкетерам беглый огонь!

Ядра крушили стремительно надвигающуюся конницу, но их было слишком много, мы не успеем перезарядиться для второго залпа. Доспехи у рыцарей были дорогими, в латы были закованы даже кони, мушкеты на таком расстоянии не могли пробить такие отличные доспехи. Было видно, что пули попадают в латы, рикошетируют, рыцари явно чувствовали попадания, но продолжали скакать. В некоторых было уже с дюжину вмятин от пуль, некоторые доспехи всё же пробили, но в запале атаки многие не чувствовали боли. Прорыв Генриху явно удавался, он уверенно держал копьё, целясь прямиком в немногочисленную охрану Генриха. Они настолько стремительно приближались, что даже знаменосец сэр Уильям Брэндон замешкался, отчего получил сокрушительный удар копьём и уронил штандарт Генриха, что было великим поражением. Однако от основного войска прорыв рыцарей отделяли нанесённые клубы дыма, поэтому схватка с королём была видна только нам и войскам Стенли.

Охрана Генриха держалась стойко, у него тоже были отборные рыцари в великолепных доспехах, мелькали топоры, двуручные мечи и алебарды. Генрих сам рубился наравне с рыцарями, как отчаянный Ричард, воистину это была схватка последних монархов-рыцарей в мире. Бой завязался нешуточный, обе стороны хотели победить в сражении единым рывком: король, убив претендента, а Генрих убив короля. Рыцарей стаскивали с коней, было даже несколько копейных сшибок, но в основном бой проходил пешим – лошадей быстро перебили или они теснились позади, ожидая возможности вступить в бой, как перебьют передние ряды.

– Мушкетеры! – заорал я, принимая двуручный меч, – держаться как можно ближе и стрелять пока сможете!

– Эй, Нинья, где ты пропадаешь! – заорал Гонсало на своего оруженосца, – без своего толедского фламберга я туда не сунусь.

– За Генриха! – заорал я, чтобы воодушевить своих рыцарей, – сегодня мы возведём короля на престол и получим земли и богатства!

– За Готфрида Саржского! – заорали рыцари, – за монеты и земли!

– Поберегите глотки, ребята, – хмыкнул Гонсало, – нам сейчас дыхание понадобится.

Закинув тяжеленные двуручники на плечо, мы шагом двинулись к месту схватки под звуки непрерывной стрельбы мушкетеров. Расстояние сократилось до пятидесяти шагов, доспехи попроще на такой дистанции пробиваются навылет, а дюжиной пуль можно даже королевские повредить сильно. Бегать в доспехах можно, однако английские лучники нас не обстреливают, Генрих умело орудует своим мечом и помирать явно не собирается, как и гвоздящий клинком Роберт. Здесь главное выбрать момент, чтобы ударить по уставшим со свежими силами, буквально дюжина взмахов клинком и усталость накатывает, хотя есть умельцы махать двуручником половину дня. Бой длился совсем недолго, но авангард уже был на пределе сил и отряд короля начинал сдавать, хотя поредевшая охрана Генриха билась из последних сил. Выстрелив из пистолетов в упор, мы вломились в королевский отряд мощно и уверенно, как положено, с маха ударяя двуручником, отчего ломались кости, шеи, даже пробивались латные доспехи. Пламенеющий меч – фламберг, из-за изогнутой формы своего клинка прекрасно пробивал латный доспех, фламберги пытался запрещать Папа Римский, под страхом отлучения от церкви, но его носили знаменосцы и сорвиголовы на двойном жаловании. Однако, попасть в плен фламбергёру не суждено – убьют на месте, поэтому мы понимали, на что идём.

Вы давно бывали в схватке на мечах? Менестрели любят рассказывать об удачливых рыцарях, ловко отражающих все удары, оставаясь неуязвимыми, а монахи писать трактаты о фехтовании, где показаны красивые стойки. На самом деле сражение мне виделось так: полоска людей перед собой в прорези забрала, постоянные тычки вбок или грудь, иногда какие-то удары по шлему. Свои-чужие, я точно понимал, что впереди своих нет, поэтому рубил наотмашь, а если не хватало места, перехватывал клинок у не заточенного основания и работал как рычагом, раздвигая пики, затесавшихся в свалку пикинёров или алебарды. Пот уже заливал глаза, по спине бежал ручеёк пота, дыхание становилось тяжёлым. В шлеме вообще мало что слышно, разве только удар мечом или топором, стоит гул, пахнет сталью, потом и кровью.

Впереди мелькнул просвет, показались мельком цвета Генриха и его ближних рыцарей, я бросился вперёд на помощь, надеясь, что Гонсало и мои рыцари поблизости, из-за града ударов поворачиваться и рассматривать ничего было невозможно. Мы рубились бесконечно, казалось целую вечность, руки уже не держали оружие, дыхания совсем не хватало. Но постепенно удары ослабли, а затем прекратились, осторожно осматриваясь, мы увидели, что королевские рыцари убиты, небольшая горсть их сражается, отступая, вместе с валлийскими копьеносцами вокруг Роберта, а повсюду люди Стенли, наконец решивших выбрать сторону. Лошадь короля увязла в очередном болоте, ему пришлось спешиться, хотя ему предлагали другую. Король сражался пешим и как было видно отчаянно, но удары копий и алебард, множество мушкетных пуль сбросили его на землю, не было видно, что происходит, вокруг была толчея, мы не отходили от Генриха, стоявшего в окровавленных доспехах, с измочаленным мечом, опасаясь подвоха от людей Стенли или нового прорыва свежих сил короля. Нашёлся Гонсало, немного раненый в руку, большинство наших рыцарей, благодаря отменному доспеху смогли уцелеть, благо у нападающих было немного пистолетов, а пользовались они ими неохотно. Мои рыцари даже кидали гранаты, я слышал несколько взрывов. Под королевские знамёна стекались уцелевшие и верные войска, но силы Стенли их многократно превосходили. Королевское знамя держал сэр Сирвелл, ему перерубили обе ноги, сбросили с коня, но знамя Йорков не падало. Ожесточённый бой продолжался, мелькали мечи, но люди Стенли всё пребывали, а королевские редели. Вскоре упал штандарт Роберта, а затем постепенно толпа вокруг короля распалась и показался Стенли с поднятым забралом, несущий корону, по-видимому, убитого Ричарда.

– Помнишь, Годфрид, – улыбнулся мне, проходя мимо с открытым забралом Генрих, – как Вильгельм Завоеватель.

– Корона ваша по праву, – поклонился я, – почту за честь преклонить колени перед вашим величеством.

– Ваши услуги неоценимы, – кивнул Генрих, – титулы и земли не заставят себя ждать.

– Да здравствует новый король Англии! – воскликнули мы, склоняясь перед новым монархом, затем склонялись на коронации на Эмбион Хилл, лишённой особенной торжественности, проведённой испуганным и мятым епископом.

– Корона, трон Англии и Шотландии мой по праву, не как завоевание, – сказал король после водружения короны, – я провозглашаю коронацию вчерашним днём. Имущество выступивших против меня конфискуется, всем героям сегодняшнего сражения достанутся замки, наделы земли и деньги!

Войско в лице рыцарей поорало, конечно, предвкушая обещанные награды и вожделенно поглядело на заставленные вином столы. Добычи взяли тоже много, поэтому лагерь с простыми наёмниками вовсю уже тратил полученные от командиров доли с захваченного. Со всей округи уже спешили дворяне засвидетельствовать новому королю свою преданность, заслышав о победе, хотя были такие, кто спешно уезжал. Видимо гражданская война продолжится и только от хитрости нового короля и его способности договориться с баронами будет зависеть будущее королевства. Можно было несмело надеяться, что вековая вражда островитян с нами прекратится, бесконечные вторжения на материк истощили северные земли, заставляя отсиживаться по замкам, прибрежные города теряли прибыль от торговли.

– Жалую тебе сэр Годфрид замок Бивер-касл и тридцать тысяч акров земли в Линкольншире, а также Шато-де-Монмюран в Бретани, – Генрих VI оказался не только держащим слово, но и щедрым монархом, – что скажешь Годфрид?

– Да здравствует щедрый и мудрый король, ваше величество, – поклонился я.

– Ступайте, сэр Годфрид, – улыбнулся король и занялся подсунутым документом, – я думаю нужно идти на Лондон, провести в парламенте закон…

С каждым днём выдвижения к Лондону становилось ясно, что сопротивление новому королю, оказываться не будет, его встречали довольно любезно в городах и деревеньках. Поэтому отряды наёмников распускались, они растекались по окрестностям, пропивая и прогуливая жалование, заодно разнося лихорадку, получившую название «английский пот». Пару дней человек лежал в горячке и потом выздоравливал, но чаще помирал. Заодно наёмники грабили население, мародёрствовали и насильничали здешних страшноватых девок, хотя, надо заявить, здешние жители тоже были неробкого десятка, могли и зубы пересчитать и ножиком пырнуть, а уж луком пользовались мастерски. Небольшой отряд наёмников решил было пограбить деревню, так островитяне их словно кур перестреляли. С нашим отрядом тоже честно расплатились и мы поскрипели в Уисбек, где можно было погрузиться на корабли и отправиться домой, а королевское войско, постоянно растущее от прибывающих отрядов баронов двигалось в столицу. Дорога через пролив была долгая, мы попали в начинающиеся штормы, но выбрались, не потеряв ни одного корабля.

Глава 21

Дорога воина – это дорога сильных духом, Это – стоять до конца, когда вокруг всё рухнуло. Дорога воина – это совесть и честь, Это – когда потомки смогут о тебе прочесть.

Песня «Путь воина» Стольный ГрадЪ

– Годфрид! – воскликнул Аделард, – слыхал-слыхал, невзирая на предательство Барбароссы, возвёл на трон нового короля Англии и обезопасил наши северные границы!

– Ваше величество, – склонился я.

– Почтителен и предан, – кивнул король, – мне таких не хватает, каких наград ждёшь?

– Что пожалуете, ваше величество, – сказал я, – всему буду рад.

– Годфрид-Годфрид, скромен до зубовного скрежета, – обнял меня Аделард, – жалую тебе замок Мирамаре на Адриатическом море, приятные места, у тебя как раз хватит мушкетов и пороху, чтобы защищать его и отдыхать там зимой, пока у нас идут противные холодные зимние дожди или даже лежит снег. Как тебе погода на острове?

– До сих пор знобит, – честно ответил я, – не понимаю, как там живут люди, вечная сырость, холодно, дожди проливные, отвратная еда, грязища.

– Да, места диковатые, – согласился король, – извини, Годфрид, кроме замка в Италии порадовать не смогу, казна пуста и графом тебя тоже пока сделать возможности нет, позже, император тот вообще за подвиги в проливе жаловал тебе лишь золотое оружие, да клочок земли с крошечным замком в какой-то дыре, Задебараны что ли, не выговорю.

– Падебрады? – удивился я, – там меня возвели в рыцари, а барон Бжезняк помер что ли?

– Годфрид, – поглядел на меня король укоризненно, – думаешь я в такие дела вникаю?

– Простите, ваше величество, – поклонился я.

– Ладно, спину сломаешь, – усмехнулся Аделард, – езжай лучше в свой замечательный Сарж, отдохни, столько подвигов, устал поди?

– Есть немножко, – кивнул я и пожал протянутую руку, – надеюсь раньше весны мои пушки и мушкеты не понадобятся.

– Я тоже очень надеюсь, – вздохнул король, – годик мира, а лучше десяток лет и королевство расцветёт, благодаря таким как ты.

Дорога была приятной, хотя медленной, везли огромный обоз с добычей, было много всяческих диковинных вещей, мебели, скульптур, захваченных в лагере противника, меня всегда удивляло как рыцари умудряются половину замка взять с собой в поход. Обычно наёмники тут же сбывают маркитантам взятое с бою, отчего за армиями тащится целое войско менял, скупщиков и других пройдох. Но взятая мною добыча была очень ценна, продавать резную мебель с позолотой было совершенно невозможно, хорошую цену не дали бы, а замку такое роскошество пригодится. Одних захваченных знамён и штандартов набралось на хороший воз, что говорить о богатых доспехах и целом табуне добрых рыцарских жеребцов и кобыл, их приплод будет доходнее половины трофеев. Мои наёмники щеголяли в добротном сукне и шелках, золота и перстней было даже сверх приличий. Встречные на дороге спешили убраться с пути удачливых наёмников, глядя с обочины на диковинные пушки на изящных лафетах. Многие узнавали мой герб и флаг, приветствуя Годфрида Драконоборца, я улыбался этим простым людям и махал рукой, вспоминая как сам бегал смотреть босоногим как проезжает рыцарский отряд.

– Ну, какие новости? – спросил я, глядя как сын играет с искусно сделанным Лорентином крошечным мечом и мушкетом, – у нас гости?

– Да, Агнешка с мужем приехали, услыхав, что Падебрады император тебе отписал, – с плохо скрываемым злорадством, сказала Мария, видимо уже поиздевавшаяся вдоволь над державшими её в чёрном теле родственничками, – она выскочила замуж за самого видного в тамошних краях рыцаря Ондржея.

– Сама подумай, что делать с замком, – махнул я рукой, не хватало только разбираться с далёкими бедными землями, – ты лучше знаешь тамошние места, поставь толкового управляющего, родичей своих тоже не забижай, нечего лишних врагов наживать.

– Да, переговорю с управляющим поместьями и твоими братьями, – кивнула супруга, вовсю погружённая в дела прирастающих земель и замков, – пока войны не предвидится?

– Пока вроде нет, – улыбнулся я и сгрёб её, повалив на постель, – удачно всё обернулось?

– Страшно было, – честно призналась Мария, – когда пропал, а потом выкуп требовали, вообще не знала что делать.

– Такова рыцарская доля, – провёл я пальцами по её щеке, – но знамя с драконом вьётся над этим замком и полудюжиной других, в городе пьянствует и гуляет целая армия, готовая по первому слову ринуться в бой, а богатства и трофеи едва поместились в подвалы.

– Да, Годфрид Драконоборец, – поцеловала меня жена, – удача тебе улыбнулась всеми ста тремя зубами.

Зима выдалась мягкой, тем более половину этой зимы я провёл в окрестностях замка Мирамаре, очищая тамошние земли от разбойников и дав соседям явственно понять, что если они хотят сохранить собственные земли, то моя собственность неприкосновенна. Привезённые пушки заставили двух графов и одного маркиза сделаться лучшими моими друзьями, мы даже подружились против одного герцога, оттяпав изрядный кусок его земли. К весне обстановка была настолько безмятежной, что Мария с сыном, уже бегающим помаленьку, смогли посетить замок и вдоволь наплескаться в тёплом море, хотя местные жители с содроганием смотрели как северные варвары плещутся в ледяном для них весеннем море.

– Король хочет назначить меня капитаном роты королевских мушкетёров, – сказал я, дремотно покачиваясь в седле, вдыхая запахи южной весны, сдобренной неповторимым ароматом моря.

– Большая честь командовать личной охраной короля, – кивнул Гонсало, – не слишком денежно, однако служба занимает всего три месяца в году, – главное лейтенанта толкового найти, тогда можно бывать в столице наездами, на меня смотреть нечего, своих забот хватает.

– Кузен короля уже назначен лейтенантом, – усмехнулся я, – сдаётся мне, наступает совсем иная эпоха.

– Тысяча чертей! – вскричал, выхватывая пистолет и рапиру Гонсало, завидев разбойников, – канальи!

– Вперёд! – проорал я отряду, разряжая пистоли в головы ближайших наглых южных разбойников, – с нами Святая Клотильда!