Антонов. Последний пожар

С предложением провести эту операцию Плужников однажды, было это в начале лета, обратился к Александру:

– Скажи мне, Саша, а ты готов рискнуть ради нашей святой борьбы?

– Я, Григорий Наумович, не колеблясь, рискну. Вы меня знаете, – в глазах Антонова появился стальной блеск, а на щеках от волнения выступил румянец. – Говорите, что надо сделать.

– А я, Александр, в тебе не сомневаюсь, – продолжил Плужников. – Тут другое… Дело очень серьёзное. Нужно взять кассу на почте, да пару магазинов тряхнуть. Полиция вряд ли на след нападёт, на уголовников спишут. Да, дело грязное, но революцию не делают в белых перчатках. Деньги нужны позарез. Партии требуются оружие, листовки. Впереди огромная работа.

– Понимаю я, Григорий Наумович, – ответил Александр. – Говорите подробности. Конкретнее.

– Ты, Александр, в полиции не на учёте, поэтому на успех много шансов. Перехожу к делу, – и Плужников начал излагать Антонову суть вопроса. – Возьми двоих-троих надёжных ребят. Есть такие?

– Лощинина возьму. Вы его знаете, не подведёт. Есть ещё ребята на примете, – Александр сосредоточенно обдумывал услышанное.

– Я тебя завтра с Ишиным сведу. Этот под пытками не расколется. Да и опыт у него имеется. Но общее руководство на тебе. Ишин хоть и старше, но обстановку не знает.

На следующий день из Калугино Ишин приехал в город, и Плужников познакомил его с Антоновым. Они посидели в винной лавке, для видимости заказав пива. Ишин на вид был гораздо старше Антонова и сильнее. Александр почувствовал его крепкое рукопожатие. Говорил Ишин красиво, толково, располагал к себе.

– А мне, Александр, Григорий Наумович о тебе рассказывал, хвалил. Вижу, что правду сказывал, – произнёс Ишин, сидя за столом и расправляясь с сушёной воблой. – С таким парнем приятно работать.

– Я тоже наслышан, – сдержанно ответил Александр.

– Иван Егорыч, как у вас в селе настроен народ? Что говорят? – спросил Плужников Ишина.

– Ругаются, Григорий Наумович. Недовольных властью сейчас много. У барыни амбары жгли, зерно растащили. Так та теперь и глаз не кажет, боится. Всё управляющий решает, – произнёс Иван, отпив пиво из бокала.

– Это хорошо. Потихоньку толкайте крестьян. До больших действий ещё далеко, но спать нельзя. Нужно силы копить.

– Всё ждать и ждать, – недовольно сказал Антонов. – Когда же начнём?

– Горячий какой! Это мне по душе, – одобрил Ишин.

– Не всё сразу, Саша. Наберись терпения, – сказал Плужников. – Мы и сейчас важные дела вершим. Как, Иван, готов послужить партии?

– Я ей и во сне служу, снится даже, – улыбнулся Иван.

– Это хорошо. Теперь о главном, – Плужников начал негромким голосом излагать план. – Вы должны будете сначала взять винную лавку купца Сазонова. По субботам там бывает крупная сумма денег. Сторож один. Сазонов беспечен, так как полицейский участок расположен недалеко. Сработать надо чётко и быстро. Александр, других участников ты проинструктируешь сам. Обо мне им ни слова. Нам провалы не нужны. А ты, Иван, сегодня незаметно ознакомься с местом и уезжай домой. Приедешь вечером накануне.

– Сделаем, Григорий Наумович. – Антонов уже начал анализировать акцию. Лавку эту он хорошо знал.

Расставшись с друзьями, Александр отправился на другой конец этого небольшого городка на поиски Лощинина, с которым не один раз гонял купеческих сынков. Лощинин в этом году закончил гимназию и временно болтался без дел. А деньги ему были нужны, ведь у пьяниц в карманах много не найдёшь. Любил Лощинин пощупать беспомощных гуляк.

Антонов застал Лощинина дома. Тот от безделья читал старые газеты. Александр, поздоровавшись, вкратце обрисовал ему план, который придумал по дороге сюда, и Пётр этот план одобрил. Они условились, что Лощинин переговорит со своим другом Иваном Заевым, а завтра утром они встретятся и доработают детали.

Утром товарищи прогулялись по городским улочкам, обсуждая предстоящее дело.

– Друзья, – сразу взял управление в свои руки Антонов. – Мне нужны деньги. Вам, я думаю, тоже. Есть место, где эти деньги нас ждут. Если вы готовы, то в субботу ночью мы станем немного богаче.

– Не тяни, Шурка, – не выдержал Лощинин. – Всё понимаем.

– Да-да, – поддержал его Заев. – Дело говори.

– А дело простое, – сказал Антонов. – В три ночи глушим сторожа, срываем замки. Там сейф несложный. Берём деньги и тикаем за город. По триста вам, остальное пойдёт на борьбу.

– Маловато. Риск большой,– пытались поторговаться подельники.

– Не на базаре, – отрезал Антонов, и парни поняли, что спорить бесполезно.

– Втроём-то справимся? – засомневался Лощинин.

– Нас будет четверо. Подъедет Ишин. Познакомлю вас. Мировой мужик.

– А кто сторожа глушит? – спросил Заев.

– Ты и сделаешь, Ваня. Вон силища какая. Справишься? – Антонов подзадорил товарища, который уже в семнадцать лет был под метр восемьдесят ростом и под сто килограммов весом.

– Для ясности спросил. Успокою служивого, – увесистым баском ответил Заев.

– Не убей, смотри. Нам мокруха не нужна. Меньше шуму, больше шансов, что не найдут, – предостерёг его Александр.

– Добро. По рукам, – согласился Заев.

А в субботнюю ночь запыхавшиеся, но довольные, в нежилом доме одного товарища при свете керосиновой лампы они пересчитывали деньги. Денег было много, целых шесть тысяч. Такого успеха даже Антонов не ожидал. Глаза у ребят лихорадочно блестели. То и дело то один, то другой вспоминал подробности произошедшего, и все негромко смеялись.

– Вот вам ещё по сотне премия, – Александр от себя добавил товарищам денег.

Операция прошла гладко, и это кружило ребятам голову. Договорились, что им не надо привлекать внимания и светить деньгами, а главное – быть готовыми к новому делу. Ишин этой же ночью отбыл в Калугино, а кирсановские разошлись по домам.

Довольно улыбался Плужников на следующее утро, обнимая Александра за плечи.

– Ну, Саша, молодец! Какое дело провернул! Товарищей выручил. Руководство будет благодарно, – приговаривал он.

– Ерунда, – уже по-взрослому отвечал Антонов, жаждущий новых побед. – Теперь о почте надо думать.

– Ты не горячись, – посерьёзнел Плужников. – Пусть немного всё уляжется. Полиция сейчас здорово по городу шерстит, но на вас не должны выйти. А через месячишко и почту возьмём. Ты пока оглядись, обдумай. И от лица нашей партии выражаю тебе огромное «спасибо». Вот, денег себе возьми, но не гуляй шибко. Заметят.

– Понял, – ответил с улыбкой Александр, запихивая деньки в просторный карман брюк.

Прошло всего несколько недель, и Кирсанов вновь потрясло дерзкое преступление. Неизвестными была ограблена касса почтампа. И вновь, как и в случае с лавкой Сазонова, грабителей задержать не удалось. Полиция сбилась с ног, отрабатывая различные версии, но расследование не продвигалось. Однако для Антонова был большой риск попасть в полицейскую разработку, и Плужников предложил ему перебраться в Тамбов.

– Там, Саша, устроишься в депо учеником слесаря. Какие-то навыки у тебя есть. С отцом работал, справишься. Партийная организация наша там крепкая. Адресок для связи я тебе дам. Да и масштаб там поболе нашего, есть где развернуться. Как раз для тебя. Боевой ты, в самое пекло лезешь. Будь поосторожнее, береги себя. Такие люди партии нужны.

Александр и сам рад был уехать. Дома его не понимали, да он и не тянулся к своим домашним. Он давно не ребёнок, чтобы слушать нравоучения. Только привязанность брата Дмитрия отзывалась в нём теплотой. Была и ещё одна причина желания уехать: очень хотелось вновь увидеть Софью. При последнем расставании он лишь неуклюже поцеловал её в щёку, и теперь запах лёгких духов девушки повсюду его преследовал.

Но, всё же, не это было главным. Александр из неопытного начинающего революционера превратился в уверенного и целеустремлённого борца с царским произволом и несправедливостью. Он не представлял себя вне борьбы за светлое будущее и готов был идти на любые жертвы. Любил ли он рабочих и крестьян? Понимал ли он их, разделял ли заботы и чаяния? Да Антонов в этом и не нуждался. Ему нужна была сама борьба, сам процесс. Он видел противника в лице действующей власти, обладал средствами борьбы. Цель он представлял смутно, но твёрдо знал, что надо обязательно побеждать. А уж воли к победе ему не занимать. Ещё будучи пацаном, он на спор с ребятами резал бритвой себе руку и при этом улыбался. Уже тогда его, худого жилистого паренька, побаивались парни. И уважали.

– Спасибо, Григорий Наумович, – сказал Шурка Плужникову. – Я ещё вернусь. Верьте, мы тут наведём порядок.

Отрадно Плужникову было слышать такие слова. Он воспитал достойного ученика. Вскоре Баженов и Плужников проводили Александра в Тамбов.

4

Приветливо встретил Антонова Тамбов. По адресу, продиктованному ему Плужниковым, жил член партии эсеров Микельсон Яков Абрамович. Он работал в железнодорожном депо, куда и устроил через несколько дней Александра помощником мастера. Работать Шурке не хотелось, но ситуация того требовала. Так было легче вести партийную работу, не вызывая подозрений. Микельсон помог Антонову и с жильём, устроив его на квартиру к надёжному товарищу.

А через несколько дней Александр уже знакомился с партийцами депо на конспиративной квартире. В прокуренной просторной комнате частного дома шёл жаркий спор о средствах и методах борьбы. Кто-то предлагал путь через стачки и забастовки, кто-то через просвещение крестьянства и трудового пролетариата. Кто-то говорил, что решительный момент не настал, надо ждать и копить силы. Были и те, кто предлагал через выборность проникать во власть.

Неожиданно один из собравшихся спросил Антонова:

– А вы, молодой человек, что думаете по этому поводу?

– Стрелять их, гадов! Нечего тут раздумывать, – твёрдо ответил Шурка.

Далеко не все были подобного мнения. Послышались возражения, но Александр не стал развивать свою мысль. Он здесь был человеком новым, и ему нужно было присмотреться. Однако его слова не прошли бесследно. После собрания к нему подошёл невысокий худой человек. Был он лыс и близоруко щурился. Однако внешность его обманчивой. Человек представился Борисом Савинковым. Позже Антонов узнал, что Савинков является одним из руководителей боевой организации эсеров, недавно участвовал в террористическом акте в Севастополе и теперь находится в розыске. В Тамбове он был проездом по делам партии. Александр в тот момент и не подозревал, с каким выдающимся историческим лицом он беседует. Савинков предложил Антонову присоединиться к своей группе.

– Нам вас рекомендовал Плужников как талантливого организатора и смелого исполнителя, – сказал тогда Савинков.

Естественно, что Антонов, не раздумывая, принял это предложение, и жизнь его закружилась с новым интересом. Его познакомили с боевым крылом партии в Тамбове и подключили к разработке новых операций.

Немного обустроившись и уладив бытовые проблемы, Александр решил встретиться с Софьей. Девушка ему часто снилась. В минуты одиночества он вспоминал её руки, нежную бархатистость кожи, трепет длинных ресниц, ласковый голос, подобный серебристым струям ручья, и ему нестерпимо хотелось её увидеть. Адрес Софьи он знал и однажды, взяв извозчика, отправился к ней.

День был погожий. Ласковое солнце озаряло лучами чистые городские улочки, лишь изредка прячась за пушистые облака. Всё в жизни складывалось неплохо, и настроение у Александра было приподнятым. Ещё немного, и он увидит ту, о которой не забывал эти долгие месяцы. Его тянуло к Софье с непреодолимой силой. Антонов этому внутренне даже как-то противился, ведь он всегда ставил свою волю превыше чувств. Но сейчас он не мог справиться с душевным волнением, взять его под контроль.

Вот и теперь, когда он направлялся к дому Софьи, сердце его стучало по-особенному, непривычно. Александр знал, что родители Софьи не одобряют их дружбу. Поэтому он не стал заходить в дом, а расположился напротив и стал ждать. Небольшой дом Боголюбских блестел свежевыкрашенными наличниками и как будто улыбался. Или настроение у Шурки было такое, от которого всё вокруг становилось приветливым. Во дворе дома лаяла собака, раздавались голоса. Иногда Александру казалось, что он слышит смех Софьи.

Антонов терпеливо ждал, и скоро его терпение было вознаграждено. Открылась дверь, и из того чужого ему и спокойного мира появилась она. Софья не сразу заметила Александра, направляясь куда-то по своим делам. Шурка незаметно догнал девушку и легко коснулся её руки. Софья обернулась, и Александр вновь увидел чудо, как когда-то в Кирсанове. Глаза её стали такими нежными! Ресницы затрепетали. А Шурка вновь потерял голову. Он видел свою Соню, и вокруг больше ничего не существовало.

– Саша, я так рада! – вымолвила, наконец, девушка. – Я тебя ждала!

– Соня, милая, здравствуй! – влюблённо произнёс Антонов, наслаждаясь своим чувством.

– Почему ты так долго не приходил? – с ласковой укоризной спросила Софья.

– Я не мог, Соня, – просто ответил Александр. – Зато теперь мы можем видеться часто. Я буду жить здесь, в Тамбове.

– Как хорошо!

Молодые люди медленно двинулись вдоль улицы, потом свернули на набережную спокойной Цны. Александр взял на причале лодку и, усадив Софью, направил её по течению. Они смотрели друг на друга и улыбались. Они любили это солнечное небо, эту медленно текущую речку, эти стройные осины и раскидистые ивы на берегах. Они просто любили.

– Знаешь, Соня… – Александр немного замялся от непривычности момента. Смелый и решительный на акциях, в любви он был ещё очень неопытен. – Я не умею красиво говорить. Просто мне кажется, что я тебя люблю.

– Кажется? – кокетливо обидевшись, спросила Софья и притворно надула губки.

– Люблю, люблю, – заторопился Шурка, и они рассмеялись.

Потом Шурка пришвартовал лодку к берегу и сел рядом с Софьей. Он обнимал её, держал за руки, и они долго говорили друг другу разную любовную чепуху.

– Ой, уже смеркается. Мне надо идти, отец с мамой будут ругаться, – спохватилась девушка.

– Соня, давай ещё немного погуляем. Я так долго тебя не видел,– Шурке не хотелось расставаться.

– Нет, так нельзя, – серьёзно ответила Соня.

Антонов взял извозчика, и тот рысью доставил их к дому Софьи. Прощаясь, девушка тихонько прошептала Александру:

– Я тоже тебя люблю, Саша!

Девушка поцеловала Шурку в щёку и быстро скрылась во дворе. А Шурка ещё немного постоял на улице, улыбаясь. Он держался за щёку, как бы пытаясь сохранить поцелуй. Потом Антонов долго бродил по ночным улицам, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Когда Софьи не было рядом, магия её бездонных глаз потихоньку спадала и Александр возвращался к своим делам, к своей второй жизни. Теперь в этом парне жило два человека. Один – нежный, любящий, весёлый и искренний. А второй – жёсткий, волевой, непримиримый, готовый идти выбранным путём до конца, невзирая на любые препятствия. И кто из этих двоих возьмёт в нём верх могло определить только время.

Влюблённые с этого дня стали видеться часто. Они подолгу гуляли вдоль сонной Цны, обсуждали планы. Александр старался не посвящать Софью в свои партийные дела, ведь это были не только его тайны. Он берёг девушку от неприятностей. Софья изредка помогала ячейке эсеров своего района в организационных моментах, но активной работы в партии не вела. Девушка заметно изменилась внутренне с тех пор, как они познакомились в Кирсанове. Стали сказываться происхождение и воспитание. Соне хотелось иметь крепкую семью, уютный семейный очаг и заниматься простыми женскими хлопотами. К борьбе это не могло иметь никакого отношения. Что же мог предложить ей Александр, постоянно ищущий приключений? Подсознательно она понимала, что выбор её более чем странен. Но что она могла с собой поделать? Ей нравился этот хулиган, этот боевой весёлый парень. Разве любовь выбирает? Разве любовь выбирают?

А Шурка оттаивал душой, встречаясь с Софьей. Чёрное должно всегда сменяться белым. Иначе не бывает жизни. И белым, кипельно белым, была для него эта девушка.

Но однажды Александр не сдержался. На одном из свиданий, по уже появившейся привычке взяв лодку и переправившись на другой берег Цны, они углубились в лес. Так дурманяще пахло разнотравьем! Стрекотали кузнечики, пели птицы. Лесной воздух пьянил. И тут на Шурку что-то нахлынуло. Он начал целовать доверчивые губы девушки, потом щёки, руки. Она отвечала на поцелуи, дыхание её было прерывистым. А потом Сашка нежно обхватил Софью и опустился с ней в мягкую траву.

– Не надо, Саша, не надо, – слабо возражала она. Но не отбивалась, не кричала.

Антонов принял это за согласие.

– Люблю, люблю, люблю… – только и повторял он, с головой погружаясь в доселе неизведанное чувство.

Потом, опустошённые, они долго лежали рядом и смотрели в бесконечное чистое небо. По лицу Софьи текли слёзы, но в глазах была затаённая радость. Где-то в глубине души Софья была готова к этому важному событию в жизни.

А Сашка после такой нужной победы немного опомнился и пытался как-то извиниться:

– Соня, ты прости меня. Я… – но девушке не нужны были слова. Она притянула Александра к себе и поцеловала.

Когда они возвращались, Антонов сказал, что, как только у него появится возможность, он сделает Софье официальное предложение.

– Я буду тебя ждать, – влюблённо ответила девушка.

5

С удовольствием отдаваясь любви, этому светлому, новому для него чувству, Александр никогда не забывал о своём, как ему казалось, предназначении. Он должен был бороться, жертвовать, приносить пользу своим товарищам. Партия требовала от него конкретных дел, и он стремился их совершать.

Однажды Чиндяев, его непосредственный руководитель в Тамбове, на одной из встреч предложил ему взять кассу торгового товарищества купцов Федотовых. Товарищество было крупным, занималось торговлей зерном, лесом и другой продукцией. Этот экс сулил большой выручкой.

– Давай, Шурка, думай, – сказал Чиндяев Антонову. – Дело верное. Вот тебе адресок, прикинь, что к чему.

– Надо проверить, – ответил Антонов. – Не хочется влипнуть по-глупому.

– Да времени в обрез, – продолжил Чиндяев. – Они сезонно работают. Сейчас там денег должно много быть. Служит у них один наш человечек, подсказал. Говорит, на днях господа в Москву собираются. Не упустить бы.

– Давай завтра посмотрим там незаметно обстановку, а потом решим, – Александр уже загорелся идеей. Соскучился он по нервной щекотке. В нём было много честолюбия, а вот корысти – самая малость. С товарищами всегда был честен, что в нём и подкупало.

– Ты, Сергей, подбери ребят. Возьми пролётку с извозчиком из наших, – попросил Антонов товарища.

– Есть люди, не беспокойся, – заверил его Чиндяев.

На следующий день они потолкались у конторы товарищества, осматривая место и планируя пути отхода. Днём здесь было многолюдно, и они не боялись вызвать подозрение. Антонов зашёл внутрь, бегло осмотрел помещение, чтобы ночью не терять времени на поиски. Всё складывалось неплохо. Помещение сторожа изолировать было несложно, двери взломать тоже не являлось проблемой. И Антонов решился.

– Брать будем сегодня, – уверенно сказал он Чиндяеву. – Готовь ребят.

Поздней сентябрьской ночью одна тысяча девятьсот восьмого года, оставив пролётку неподалёку в проулке, три тени двинулись к дверям конторы. Оглушив и связав сторожа, они ломиками ловко взломали двери и проникли в кассу. Денег было много, и грабители немного замешкались, производя излишний шум.

– Быстрее, быстрее, – торопил Шурка.

Вдруг на улице раздался свист. Это невесть откуда взявшийся дворник увидел сломанную дверь и поднял тревогу. Схватив деньги, подельники бросились на улицу. Дворник свистел отчаянно, но за ними броситься побоялся. Грабители, завернув за угол, вскочили в пролётку и скрылись до приезда полиции. У Шурки пополнился послужной список новой удачей. Теперь в среде товарищей у него появилась ещё одна кличка – «фартовый».

Но тучи над ним стали сгущаться. Испуганный дворник всё же сумел в тусклом свете уличных фонарей рассмотреть налётчиков. Теперь полиция располагала скупыми приметами преступников. Сыщики подняли все недавние похожие дела в городе и уездах, во все отделы разослали ориентировки с описанием преступников. И данные розыскные мероприятия увенчались успехом. Из Кирсанова пришёл ответ, что одна из ориентировок указывает на Антонова Александра Степановича по кличке «Шурка» одна тысяча восемьсот восемьдесят девятого года рождения. Всё-таки поработали кирсановские сыщики.

А затем полиция уже давно отработанными методами установила место нахождения Антонова. После непродолжительного наблюдения, которое нужно было для установки связей бандита, решено было его брать, пока он не ушёл из города.

Тринадцатого сентября сыщики дежурили у дома, где ночевал Антонов. Брать решили на улице, чтобы в доме не пугать людей. Ждать пришлось долго. Полицейские были злы и голодны. Лишь в пятом часу дня Антонов в сопровождении Чиндяева вышел из дома, где он уже несколько дней жил у знакомой вдовы, и направился в сторону вокзала. Сыщики двинулись за ними, выбирая немноголюдное место. А в это время на перекрёстке стоял городовой Тихонов. Это был смелый человек, герой русско-японской войны, награждённый Георгиевским крестом за храбрость. Увидев двух подозрительных людей и следовавших за ними знакомых сыщиков, он, не раздумывая, двинулся к ним навстречу.

Заметив, что городовой потянулся за пистолетом, Антонов мгновенно всё понял.

– Облава! – воскликнул он и, выхватив из кармана пиджака наган, несколько раз выстрелил в городового.

Тот упал, истекая кровью, а сыщики бросились к нему на помощь. Они не ожидали, что Антонов откроет стрельбу средь бела дня. Возникло небольшое замешательство. Антонов и Чиндяев резко свернули в проходные дворы и там разбежались в разные стороны. Полицейские, опомнившись, приступили к прочёсыванию местности, но обнаружить преступников не смогли. Городовой остался жив, и его показания легли в основу нового серьёзного дела против Шурки.

Антонов, отсидевшись несколько дней на конспиративной квартире, по совету товарищей решил на время покинуть Тамбов. Софье он послал записку: «Милая Соня! Обстоятельства вынуждают меня уехать. Надеюсь, что ненадолго. Знаю, ты меня поймёшь. Люблю. Твой Александр».

Больше в городе его ничто не держало. Взяв деньги и поддельный паспорт, изготовленный для него соратниками, рано утром он пешком вышел из города. Потом Антонов поймал попутную подводу до ближайшей от города железнодорожной станции, потому что путь предстоял неблизкий. Направлялся он в Саратов, где работала большая секция партии социалистов-революционеров. Товарищи снабдили его адресами и паролями, наказав до определёного сигнала в Тамбове не появляться.

Антонов, изредка перекидываясь с возницей случайными фразами, смотрел по сторонам и обдумывал дальнейшие свои планы. Внезапно на одном из лесных кордонов к их повозке направились лесники с требованием показать документы. Нервы у Шурки были напряжены до предела. Он тут же выхватил пистолет и открыл стрельбу. Не ожидавшие такого поворота событий, лесники бросились бежать от повозки. Шурка, столкнув возницу, хлестнул лошадей и ускакал. Несколько дней спустя крестьяне нашли в соседнем селе лошадь, брошенную Антоновым.

А Шурка благополучно добрался до Саратова. В этом большом торговом городе было где затеряться. Но долго отсиживаться без дела Александр не мог и не умел. Неуёмная натура вновь влекла его на приключения. Уже через несколько дней он связался с боевой группой эсеров, которые как раз готовили акцию. Планировалось убить командующего Казанским военным округом генерала Сандецкого. Товарищи предложили Шурке принять в этом самое непосредственное участие. Антонов, уже познавший вкус крови и совершивший убийство (а он не знал, что городовой Тихонов остался жив), теперь готов был на всё. Появилось желание убивать.

К генералу не так просто было подобраться. Во-первых, по роду своей деятельности он всегда был в гуще офицеров, а во-вторых, что самое главное, он был предупреждён о готовящемся на него покушении. Был среди эсеров осведомитель охранки, и это предопределило дальнейшее развитие событий. Многие эсеры находились под негласным наблюдением полиции, поэтому и Шурка сразу попал в её поле зрения. Кличку ему дали «Осиновый», что явно не подходило решительному и смелому парню. Может, полицейскому в это время осиновых дров завезли? Так или иначе, но Осиновый приступил к изучению оперативной обстановки. Полиция террористическую группу арестовывать не спешила, пытаясь, по обыкновению, выявить все её связи. Также предстояло установить личность Осинового. Этот человек был в городе новым, никто не мог сказать о нём ничего определённого.

Пробуя хоть как-то подступиться к Сандецкому, Антонов понял, что потребуется крупная сумма денег на разные расходы. Но денег в кассе партии не было. Тогда Александр решил осуществить ещё один экс на железнодорожной станции Инжавино, что расположена в его родном Кирсановском уезде. Место ему было хорошо знакомо, да и дружки по старым делам имелись. Предупредив лишь нескольких ближайших соратников, Антонов исчез из Саратова, чем обескуражил полицию. Жандармы лихорадочно пытались установить место нахождения Осинового, боясь неожиданного покушения.