~ Плоды осени ~

– Ерофей Диомидович.

– Анфиса…

– Я знаю.

– Откуда? Вы экстрасенс?

– Ты ждала, ведь так?

– Я…?

– Прелестная малышка, тебе многое предстоит узнать, если ты готова открыться познанию. А теперь, позволь провести. Негоже тебе здесь гулять среди ночи.

– Благодарю за беспокойство, но я уже дома, – указала она на музыкальное училище, с освещёнными луной, с другой стороны на крыше, изысканными вазонами и пальметтами.

– Тогда, любезная, подскажи, где остановиться?

– Рядом! Вот же – соседний дом как раз ждёт постояльцев. Целый сектор свободный. Я только недавно там протирала пыль, навела порядок.

– Стало быть, если понадобится что узнать про город, можно к тебе обращаться?

– Само собою, в свободное время. Когда не играю.

– На чём?

– Фортепиано. Преподаю дворянам.

– Отлично.

– Любите музыку?

– Да.

– Русскую?

– Разную. Вагнера например.

– А мне нравится Карл Людвиг Генрих Бергер.

Таинственный незнакомец улыбнулся, и Анфиса прямо растаяла.

– Сопроводишь к Доходному дому?

– Конечно. Его у нас Замком называют.

– Замком?

Анфиса рассмеялась:

– Вообще-то, вы меня хотели провести!

Пётр Александрович дал Анфисе второй ключ от парадной двери, поэтому в Замок она могла войти в любое время и по первому желанию. Чем, собственно, часто и занималась. Она хотела найти вход в подвал, связанный с подземельем, который по словам владельца дома чуть ли не с самого открытия засыпали.

– Господин, – постучав в дверь, позвала горничная владельца дома. Тот вышел спустя несколько минут в костюме, демонстрирующем строгость и элегантность обладателя, поправляя после сна седые волосы.

– Доброй ночи, – Пётр Петрович протянул незнакомцу руку. Видимо внешность пришельца его не смутила. Девушка уже не в первый раз приводила к нему посреди ночи постояльцев.

– Мне бы снять здесь комнату. На месяц.

– А птица? – владелец дома достал пачку папирос и предложил потянуть незнакомцу.

– Будет со мной.

– Она ручная?

– Можно и так сказать.

– Что ж.

– Уверяю, не предоставит никаких неудобств. В крайнем случаи можете выселить меня в любой момент, если нарушу ваши правила.

– Мне по душе такой подход.

Мужчины закурили.

– Видите ли, бывают постояльцы из дальних стран, которым не понятны наши обычаи и традиции. А вы откуда будете? Русский?

– Из Санкт-Петербурга.

– Я тоже. Красивый город.

Таинственный незнакомец понимающе кивнул. Жил владелец на втором этаже, полностью занимал его. А два сектора третьего пустовали. Он решил поселить гостя в самой просторной комнате, хоть тот и приехал с небольшим сундуком. Взял ключи, лампу и предложил подняться.

– Но в Полтаве здесь тоже красиво. Одна церковь Рождества Святой Богородицы чего стоит! столетие, ярчайший представитель византийского стиля. А самая старая – Спасская. Сохранилась из глубины веков. Первые письменные упоминания появились среди актов полкового суда (1684), но возвели её значительно раньше. К слову, я сам адвокат. В начале 1700-х её разрушили, но местный активист Иван Свитайло начал восстановление из досок Крестовоздвиженского монастыря, которое не смог завершить из-за того что попал под суд генерального судьи войска Запорожского Василия Кочубея и полтавского полковника Ивана Искры. С ними судьба в свою очередь сыграла тоже злую шутку. Имея весомые доказательства те не побоялись донести до Петра I предупреждение о предстоящей измене уготовленную приближенным другом – Мазепой. В июле 1708 Кочубея с Искрой казнили, и практически сразу после казни, думаете, что? Мазепа убежал к Карлу, предложив помощь в противостоянии Империи, за то что тот в случае победы даст ему власти. Пётр покаялся. Вернул потомкам конфискованные владения дополнив возвращение новыми сёлами и поселениями.

Когда Свитайла освободили (в 1710 году) Спасская церковь стала уже прославленным местом, далеко не в последнюю очередь благодаря жителям Крепости, которые поклялись там защищать Полтаву до последнего, а затем благодарили Бога за спасение. Собственно и Пётр посетил её, присутствовал на молебне. Имея длинную историю она сохранила также не менее древние издания, печатные Евангелия например 1600-х годов.

В период 80-и дневной осады полтавской Крепости Алексей Степанович Келин вместе с полтавчанами отбили около тридцать наступлений, уничтожив примерно шесть тысяч врагов при этом также потеряв тысячу защитников Крепости. И учитывая то, что кладбища остались за её границей, хоронили героев прямо вокруг Спасской церкви, ставшей во время обстрелов для женщин и детей надёжным укрытием. Стоит она по сей день в центре массового захоронения.

– Обязательно посмотрю.

– А знаете…?

– Ерофей Диомидович. Можно просто Ерофей.

– Я Пётр. Так вот, некоторые называют Полтаву вторым Петербургом из-за Александровской круглой площади. В центре по сути та же Александрийская колонна, Обелиск Славы, украшен римской символикой и греческим орлом. У нас из-за молний в лапах считают его божественным, орлом самого Зевса. И здание с огромным куполом рядом. Обязательно загляните в Кадетский Корпус. Думаю, вам понравится. Его выпускники сражались за Империю. А в июне вот его посетил Император Николай Второй.

– Интересно.

– Да. Он и возле Обелиска был. Возложил цветы. На Большой Петровской при участии Николая II памятник защитникам Крепости и лично полковнику Алексею Спепановичу открыли. Вот, – открыв дверь владелец доходного дома пригласил постояльца войти. Зажег в гостиной изысканную электрическую люстру под высоким потолком. Диодор, присмотрев себе удобное место, слетев с плеча незнакомца, уселся на спинку кожаного кресла возле столика. Просторная гостиная была меблированной. Здесь стояли книжный шкаф, шкаф для одежды, бюро в стиле ампир с перламутровыми вставками, зеркало-ширма, инкрустированный комод. – Да, и если что понадобиться, обращайтесь к Анфисе, моей незаменимой помощнице.

Девушка улыбнулась и сделала небольшой реверанс.

– Кухня у нас своя. На первом этаже столовая. Анастасия отлично готовит.

– Ну, господин, я тогда пойду. Завтра утром на базар.

– Спокойной ночи, детка.

– И вам.

Анфису знакомство с Ерофеем озарило. Она засияла.

– Замечательная девушка. Смышлёная, добрая. И порядок у неё везде. Если возьмётся за что – обязательно доведёт до ума. А сколько женихов бегает за ней! Только без родителей осталась, сама. Я за ней присматриваю. Единственный родственник. Знаете ли, я не богач, но денег всегда имел достаточно, чтобы девочка ни в чём не нуждалась, занималась чем-то для себя. Я хотел чтобы она танцевала, или рисовала. Но ей больше нравилась музыка. Быстро освоила фортепиано, теперь учит других играть. И мне помогает. Говорю: пойди на свидание или просто в парк с подругами. А нет – беспокоится за моих гостей.

– Заботливая.

– Да, – Пётр потушил папиросу. Ерофей ещё курил. – А вы-то не только посмотреть на достопримечательности приехали?

– Не только…, – выдержав паузу, он добавил, – слышал о катакомбах. Давно занимаюсь их изучением. Знаете ли, исследую их историю, ибо в книгах катакомбам разумных объяснений нету. Им ведь тысячи лет, а пишут, что построили наши предки вместе с Крепостями. Разве такое возможно? Да и катакомбами то что находится под землёй не всегда можно назвать. Есть конечно проходы не выше человеческого роста. Но приходилось спускаться и в такие, где непонятного предназначения гигантские залы свободного пространства поражали своими размерами.

– Подземелья, говорите? Хм..

– Они повсюду. Под каждым старым городом есть. Иногда с залами от семи аршинов [4] до семи саженей [5] высотой.

– Раньше я жил в Новых-Санжарах.

– И?

– Там сохранилось несколько старинных деревянных храмов. К слову, я построил там для себя и гостей дом в 1870-х, а вокруг насадил Парк. Почти в самом центре, рядом с Ворсклой. Неподалеку от Парка был вход под землю, прямо из подвала дома, над дверями которого арка. И в других местах они сохранились. Рядом с хутором Назаренки. Вообще вдоль Ворсклы строили много Крепостей. Так вот, в Санжарах оказывается стоял передовой пост при наступлении Запорожской Сечи на Орды Белграда при Богдане Хмельницком, в 16 веке. И в ходе Северной войны Санжары принимали участие. К слову 27 июня по этому поводу открыли миниатюрный Монумент Славы, поставили крест шведам. В честь двухсотлетия Полтавской Битвы. Я и сейчас возвращаюсь туда, за целительной водою.

– Находили что в проходах?

– Ещё бы! Самый огромный клад о котором мне приходилось слышать – около четырёх пудов [6] золота и серебра: чаши, блюда, кубки, кувшины, монеты, несколько перстней. Греческие, римские, персидские, византийские. Одна тарелка и вовсе оказалась с изображением Шапура II, жившего в трёхсотых годах, последнего восточного правителя провозглашавшего себя Богом.

– Потомок шумеров небось?

– Видимо.

– А кому принадлежал клад?

– Болгарскому хану Кубрату Патрикию, правитель племени уногундоров в шестом столетии. Там к слову и его могила. Но началось что-то неладное, клад спустили в какую-то шахту, в районе Санжар, а все входы в Санжарские подземелья засыпали. Кстати, в воспоминаниях археолога Зарицкого из книги Бучневича речь идёт о том что рядом с упомянутой Спасской церковью они сохранились.

Более-менее развёрнутые сведения, ссылаясь на исследования краеведа, нумизмата и охотника за артефактами Ивана Антоновича Зарецкого (август, 1857) дал истории Василий Евстафьевич Буневич (1860-е) в книге «Записки о Полтаве и её памятниках», 1902 год. Он утверждал о том, что в районе старого города (времён Крепости) и даже за его пределами, территории форштадта, постоянно происходят обвалы. А когда начинали их расчищать, то докапывались до подземных тоннелей на глубине шесть-семь саженей. Широкие высокие коридоры которых с арочным сводом обложены обожженным кирпичом производства не менее как 16 века, укреплены толстыми дубовыми балками. И в проходах такая чистота, словно только построили, никакой плесени даже. А высота часто являлась очень странной и даже пугающей, в некоторых ветках…

Возле пещер (под Крестовоздвиженским монастырём) – ещё выше. Зачем современному человеку, да ещё под землёй такие гигантские своды? Смело можно предположить, что если и строили катакомбы люди, то были они в дважды больше нас. Чему к слову свидетельствуют гигантские черепа и скелеты найденные в обвалах (на Садовой улице например), над катакомбами, в захоронениях 900-1100-х годов. Можно решить, что Полтава до разорения её татарами имела намного большую территорию по сравнению с возрождённой в 17 столетии. Актовые книги полтавского полкового суда свидетельствуют о том, что уже к 1684-м году в городе стояли около полдюжины деревянных церквей, на тех местах где позже выстроили церкви из камня. И все они связывались подземными ходами.

Ещё в начале 1800-х вместо нового здания Земской управы возле Петровского парка стоял оригинальный архаичный двухэтажный средневековый Замок с очень толстыми стенами, узкими стрельчатыми окнами и железной крышей. Принадлежал шедевр архитектуры надворному советнику, полковнику и магистру Павлу Яковичу Руденку [7]. В 1820-х он передал его правительству. В 1824-м году там работала Школа правописания, которая в 1860-х стала военным складом. Давным-давно про этот Замок ходило множество легенд и устрашающих историй, далеко не в последнею очередь потому что за ним находился прямой вход в подземелья, основательно закрытый в 1893 году. Свидетели тех времён рассказывали, что свод был не просто выложенный обожженным кирпичом невероятной прочности, а ещё и залитый оловом, что казалось и вовсе фантастикой. И представьте: кто и когда строил катакомбы, если один только провал в них горожане засыпали годами. Простой провал! Вместо того, чтобы заняться исследованием. Конечно, может и Хан Кубрат имеет отношения к подземельям, но когда он бы их строил, если занимался геополитическим расширением? Вполне возможно, люди не имеют к их возникновению отношения, а только имели честь пользоваться время от времени. Находили ходы и глубже 6—7 саженей, прямо в желтой глине. Кто их там рыл? Или…, они расширяются по и этот день? Только нам об этом абсолютно ничего неизвестно, поскольку не хватило духу собраться хотя бы на поверхностное исследование. А то что находили там: посуду из фарфора, люльки, медные уздечки – едва ли припишешь строителям. Их оставили наши современники, в обозримом прошлом. А когда появились катакомбы, неизвестно. Что если они существуют с тех пор как на по поверхности ещё не ступала нога человека?

Ерофей за всё поблагодарил Петра, заплатил хорошую цену. И после длинного изнурительного пути он спал практически целые сутки. А вечером третьего октября спустился подкрепиться в столовую. Во время ужина все посетители заведения украдкой, а кто и не скрывая интереса или удивления смотрели на таинственного незнакомца, а вот он, восстанавливая силы, даже не обращал на присутствующих внимания. Да что там. Этот персонаж часто вёл себя так, как будто вокруг вообще никого не существует. Это в очередной раз подтверждало собственно его отношение к нашему миру – он не считал его реальным, просто иллюзией.

Вечером он обратился к Анфисе. Попросил заказать карету, предложив, если она свободна и заинтересована, проехаться с ним Городской Сад.

Анфиса с радостью согласилась. Только вот, странным образом, лошади, встревожившись, напрочь отказывались приближаться к парадному входу. Остановились за несколько саженей от Замка Ричарда и всё. Хоть кол на них теши – дальше ни шагу. Уши насторожили – норовят разворачиваться. Кучера сначала такое поведение лошадей озадачило, но когда он увидел пассажира, то вид его развеял всякие сомнения. Ибо выглядел тот, точно Мефистофель из поэмы Гёте – нечистая сила.

Зловещими и потусторонними казались резкие и в то же время размытые, неуловимые черты лица, хищными – осанка с походкой. Но более чем сам таинственный незнакомец испугало лошадей то, что он привёз с собою и оставил в Замке, то, что с каждым новым днём привлекало всё больше и больше воронов, которые, словно загипнотизированные, кружили над его комнатой. И Диодор иногда каркал стае человеческим языком, от чего свидетелям происходящего становилось не по себе.

На перекрёстке Кузнецкой улицы с Кобеляцкой кучер повернул лошадей на Новополтавскую, которая в свою очередь вливалась в Большую Петровскую. Проехали рядом с Первым Полицейским участком и недавно установленным в том районе памятником защитникам Крепости.

Сам Сад украшали удивительные античные Белые Врата на входе, которые выглядели так, словно стояли здесь ещё с доисторических времён, задолго до основания Сада. Роскошные кроны дубов тоже впечатляли. Росли здесь и клёны, берёзы, каштаны, сосны. Посреди Сада стоял деревянный театр в классическом русском стиле. Клуб чиновников. Сад подарил полтавчанам князь Семён Михайлович Кочубей (1778—1853) из древнего казацкого рода, корни которого уходят к Василию Леонтьевичу 1640 г. р., генеральному Писарю и судье Войска Запорожского.

Тот самый Василий, которого казнил Пётр, не поверив предупреждению о предательстве Ивана Мазепы. Дело в том, что может, Василию разговоры о предательстве и показались бы вздором, но его юная дочь Мотря влюбилась в старика, который был её крёстным отцом, а интимная связь с крестниками приравнивалась к инцесту. Но и без того родители юной Мотри противились браку с престарелым лицемером. О чём Пушкин сложил пару строк:

Богат и славен Кочубей.

Его луга необозримы;

Там табуны его коней

Пасутся вольны, нехранимы.

Кругом Полтавы хутора

Окружены его садами,

И много у него добра,

Мехов, атласа, серебра

И на виду и под замками.

Но Кочубей богат и горд

Не долгогривыми конями,

Не златом, данью крымских орд,

Не родовыми хуторами,

Прекрасной дочерью своей

Гордится старый Кочубей.

Семён Михайлович был крупным помещиком, землевладельцем, статским советником, полтавским уездным и губернским предводителем дворянства. Занимался он благотворительностью. Пожертвовал невероятную суму (18.000) для приобретения дома бедным воспитанникам Приказа. Внёс также весомую часть средств для постройки Губернаторского и Вице-губернаторского дома у Александровской круглой площади. А с 1818 по 1819 год являлся членом полтавской масонской ложи «Любовь к Истине» декабриста Михаила Николаевича Новикова (1877—1822), основу которой составили также Владимир Васильевич Тарновский (статский советник, полтавский уездный предводитель дворянства), Дьяков Лука Максимович (генеральный судья в 1-м департаменте гражданского суда, председатель Полтавской палаты уголовного суда), Степан Фёдорович Левенец (губернский маршал) и писатель, классик, Иван Петрович Котляревский. Семён Михайлович к слову опубликовал за свой счёт первое авторское издание легендарной «Энеиды», поэмы Котляревского.

Также Кочубеи известные своим очаровательным поместьем в Диканьке. Кроме роскошной античной архитектуры, не уступавшей сооружениям на Александровской круглой площади, а даже превосходящей их поместье прославилось своей помпезностью и богатством, и невероятной красоты природой, с каштановой аллеей, множеством, в том числе и экзотических фруктовых деревьев, парками, собственным озером, вековыми дубами, сиреневой рощей (где поселился призрак Мотри), розарием, оранжереей, и сотней редкостных растений. А украшает этот райский уголок 11-метровая восьмиколонная триумфальная арка, исполняющая роль главного входа. Она считается символом победы над армиями Наполеона в Отечественной войне (1812).

Пятого октября воронов на крыше Замка стало ещё больше, а Ерофей Диомидович с Анфисой, которая призналась в желании посетить вместе с ним подземелье, посетили Троицкую церковь, что находилась в соседнем квартале, на Жандармской улице. О катакомбах, на которых стоит святыня Отец Кирилл не захотел даже слушать и попросил его не отвлекать, поскольку готовился к крещению. Конечно, он мог ничего не знать, а мог и скрывать… Но, учитывая влияние чернокнижника на людей, будь у Отца Кирилла какая-то информация – он её обязательно выложил бы. Тем не менее, неудачной прогулку он не считал, потому что увидел птицу Гамаюн на фасаде только открывшегося Крестьянского банка. Гамаюн – птицу вещую.

Она же мифическая райская птица из древнеславянской культуры, предвещающая избранным владычество, счастье и удачу. Она же воплощение одного из славянских богов мудрости – Веласа. Считается, что встреча с птицей Гамаюн оборачивается для человека всегда положительными и позитивными переменами в жизни. Гамаюн – птица Яви и получить её совет достойны только самые искренние и честные люди. Она с лёгкостью решает проблемы и раскрывает тайны. Будучи воплощением бога мудрости, Гамаюн обладает невероятным объёмом знаний во всех сферах и аспектах мироздания: правильно поставленный птице вопрос всегда приведёт к исчерпывающему ответу.

Предки видели восхитительную Гамаюн с перьями пёстрой окраски, красивым женским лицом и по некоторым сведениям, с женской грудью. Говорят также и о том, что она обладает способностью полностью перевоплощаться в женщину. Встретить её, к невыразимой радости. Гамаюн может научить человека обращению к истинным богам и даже заглянуть в будущее: открыть его тому, кто готовый принять. И пусть она была всего лишь деталью фасада, каменным украшением, но увидев её Ерофей решил, что он на верном пути.

– Красивое здание, правда?

– И птицы.

Напротив Гамаюн сидела и хмурилась Сирион.

– У нас и других мифических чудищ можно найти. Есть особняк с изображением Зелёного человека из кельтских легенд. Арки-проезды гостиницы Ле-Щай на Ивановской, рядом с доходным домом Герша Аронова украшают самые настоящие драконы.

– Драконы?

– Да! А рядом два очень старинных дома близнеца с по странной геометрии сложенными боковыми фасадами и устройствами.

– Какими устройствами?

– Там такие рядом высокие столбы, до куполов на втором этаже! Огромные, на верху раздвоены. И никакой проводки. Разработки Теслы. Он придумал как генерировать свободную энергию прямо из эфира. Купола кстати на зданиях близнецах тоже необычные, с чешуйками, словно панцири. Такие на торговом доме Фокаревой, на Обществе взаимного кредита. Со срезом основания а по его периметру решетки с узорами… и множеством шпилей. Если честно, они меня пугают. Выглядят жутковато. Но восхищают.

– Здания заброшенные?

– Нет. В одном Земское аукционное общество, во втором Императорские музыкальные классы. Меня кстати туда преподавать приглашают.

– Там лучше платят?

– Да, но директор не ровно дышит. И наверное хочет так только из-за своего нечестивого влечения. А на крыше Земельного банка сидят две химеры. Там ещё балкон под колонами, а над верхними окнами изображения львов. Наверное там и вход есть. Говорят, что там очень много подвалов.

На месте Крестьянского банка здесь раньше стоял одноэтажный деревянный дом Петра Павловича Старицкого, коренного полтавчанина, который однако долго работал на Кавказкой железной дороге. В 1871 году он пошел в отставку и вернулся. Примечательно, что в начале 1900-х в доме Зарицкого три года жил известный писатель-гуманист и правозащитник, классик мировой литературы, Владимир Галактионович Короленко, почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности, являющейся передовым борцом с надвигающейся радикальной большевицкой политикой. Точнее, с беспределом и дикарством. Из Санкт-Петербурга в Полтаву он приехал с семьёй 11 сентября. Затем переселился в дом Александра Викентиевича Будаговского на Ново-Садовую №1.

Через несколько дней Георгий Давидович, один из горожан посещающий Земельный банк для выплаты кредита, сам подошел к ним и спросил, что те ищут.

– Вход в подземелье.

– Был здесь вход, но его засыпали. Под фундаментом он.

Девятого октября они посетили Спасскую церковь. В само здание, хотя бы к алтарю, не получилось зайти, чтобы посмотреть на Евангелие – шла очень многолюдная служба. Но встретили они забавного старика в лохмотье, бездомного, что судя по лучезарности его совсем не беспокоило, и тот представившись Илларионом Игнатовичем кое что поведал ищущим катакомбы.

– Я даже знаю где вход о котором говорил Пётр Перцович!

– Скажите ради Бога, где? – затрепетала Анфиса в предвкушении того, что прямо сейчас перед ней откроется тайна, и она, будучи вовлечённой в её раскрытие станет частью чего-то неведомого. Эти волнительные чувства, что она испытывала ей очень нравились. По-правде сказать, мысли о подземелье девушку возбуждали.

Илларион Игнатьевич, почесал лоб, поправил длинные растрёпанные волосы.

Рука таинственного незнакомца потянулась в карман за серебряной монетой, а то, если понадобится, и целой пригоршней монет. Но оказалось дело не касалось вознаграждения.

– Нет-нет, мистер. Я шатун конечно, но в деньгах не нуждаюсь. Просто…

– Что?! – у Анфисы аж скулы свело.

– Да кроме древних легенд, реальных много разных историй загадочных связано с этим местом.

– Например?

– Да, тот кто первый нашел вход и рискнул войти в него…, так и не вернулся.

– Это как понимать? Сгинул что ли? От чего? – чуть остыла Анфиса.

– А вот и догадайся отчего? – Илларион почесал бороду.

– Заблудился?!

– Может и заблудился.

– Неужели катакомбы такие огромные? – девушка бросила на Ерофея Диомидовича вопросительный взгляд.

– Может быть.

– Ого!

– А может вышел он в другом городе, и остался там?

– Или сцапало беднягу что неземное. В эти катакомбы видать со времён Полтавской Битвы никто не спускался, – рассмеялся бродяга.

– А как же дальше? Его искали?

– Конечно! И думаете что?

– Опять людям голову своими баснями морочишь? Шел бы лучше в кузню или на ферму. Занялся полезным делом.

– Доброго здравия, Мария Мартыновна, – Илларион уклонился проходящей неподалёку в сторону Спасской церкви бабушке, – непременно. Но я только из фермы.

– Ох. Стезя твоя неисповедима.

– С ней не поспоришь. Верит только тому, что написано в Библии. Так вот. Послали на поиски полицейских. Но они выскочили оттуда спустя полчаса словно молний пораженные. Общественности так ничего и не рассказали, но через время в «Полтавских ведомостях», газете, появилась заметка о том, что попал пастух в завал.

– Хм.

– Странное дело, видите ли. Тысячу лет эти подземелья там и ничего не случалось, а стоило найти вход, так сразу начали разрушаться.

– Думаете не просто так?

– А само-собою. Там с ними что-то неладное происходит.

– Что ж.

– Может и обитает там кто…

– Монстр, что ли?