Незримому Собеседнику

Через год стало совсем туго. Я стал присматриваться к новым ориентирам, и заглянул к Тебе. Потом ещё разок. Я не знал, что ищу, просто листал записи выступлений.

А потом я увлекся Женщиной, что была рядом. Мне так не хватало тепла, а Она даже не замечала, как щедро его расточает. Я с легкостью сочинил себе романчик. И понял, что больше не в состоянии бороться в себе за ту, которую Любил. И пусть романчик выветрился, так и не начавшись на самом деле, я уже шагал прочь из истории, создавшей нового Героя, прихватив его с собой, оставив Ей Ту, которую выдумал, любуясь Её сиянием.

Здравствуйте, Любимая.

Извините, пожалуйста, за беспокойство, такова уж моя натура, которая только прогрессирует в потребности пожизненно быть источником беспокойства для некоторого количества людей, пользуясь то имеющимися отношениями, то спецификой профессии «писатель», изменять которой я уже не имею никакого желания. Собственно, сегодня я планировал побеспокоить Вас последний раз и в дальнейшем подобные события будут возможны только по Вашей воле, а воля Ваша мне кажется знакомой. И я решился смириться с очень важной составляющей нашей жизни.

А именно, что самое главное в Любви – суметь отпустить того, кого любишь. Я прекрасно понимаю теперь, что, видя в Вас Свет и Голос, я принимал Вас как Икону, в которой, возможно, много от Женщины, но всё-таки, Женщина намного больше. И всё, что можно было в этой связи рассмотреть во мне – это некое препятствие, забор. А на заборе что ни напиши, всё будет выглядеть неприлично.

И я не могу позволить себе писать, что Любовь – высшая степень свободы и одновременно служить Вам забором (я забыл уже, когда последний раз воображение рисовало Вашу улыбку в ответ на встречу со мной, если это был не сон, а размышления). Тем более, что ничего, кроме раздражения уже несколько лет мое служение у Вас не вызывает. Это сильная подавляющая эмоция, которой, как человек сплошных противоречий самому себе, в Вас я не верю.

И говорить одновременно Вы Любовь моя, и не верить эмоциям Любимой я устал, тем более не верить в право их доминирования, с потерей этой веры я теряю самого себя. Так пусть меня не будет. Пусть будет Ваш комфортный Мир, заменяющий Мужчину, он с явно более далеким горизонтом, чем моё присутствие, если Вы считаете, что счастливы в нем.

А если Вы в нем усомнились, то пусть будет Мужчина, одно имя которого делает несостоятельным фактом движения самую длинную автомобильную пробку, самое большое огорчение. Мужчина, с которым уютно со словами и без слов, в соприкосновении, которому опять же не страшно показать, что пользуешься Его подарками, не страшно показать радость, не страшно сказать "я страшно устала", согреться его взглядом. Мужчина, которым хочется любоваться, в котором интересно всё, в чем Он совсем другой, и наслаждаться этой инаковостью.

И я не смею больше претендовать даже в помыслах, что хотя бы запятая в предыдущем перечислении относится ко мне. Потому что, претендуя хотя бы на пробел, я теряю способность излагать. Это не самое легкое испытание, сказать «отпускаю», буду любоваться издали Вашей радостью, не имеющей никакого отношения ко мне вовсе, сопереживать печали, и непонятно на что уже надеяться, в связи с отсутствием системы «мы» и даже "Вы и я". Бог дал, Бог отнял.

Когда-то повезло Аврааму, Бог дал ему Сына, потом потребовал его в жертву, и когда сын был на жертвенном костре, отменил свою волю. Но воля то на сей раз Ваша. Никакие силы не могут заставить Вас не согласится вздохнуть с облегчением – был, да весь вышел, и слава Богу.

Но не жалею. Главное, чтобы Вы были счастливы. Опять же не смею считать себя несчастной жертвой, потому что, как я 100 раз говорил, именно Любовь к Вам придала нужный вектор движению моей жизни. И хотя один я лишь половина, носитель неполноценного творчества (поэтому в моем восприятии Женщина – всегда потенциальная Жена), а значит не созидающий, а уничтожающий Миры, и что хуже всего – глухой по отношению к Богу, тому, который и есть Любовь.

Эта Любовь говорит мне, что я мешаю Вам слушать своим беспрестанным трёпом, а от постоянной болтовни не слышу возможного и сам. И ещё эта Любовь говорит мне – не бойся искать сам и не мешай искать Ей. И я уже не боюсь. Пройдет время, день или годы, и я ещё изменюсь, и взгляд мой замыленный проясниться. И окажется, например, что период "без меня" у Вас ознаменовался большими радостными переменами, бескрайними горизонтами, а я научился Любить в Женщине Женщину.

Я ничего не написал о Ваших чувствах, и почти не вложил в текст свои сознательно. У них есть право на невысказанность, пусть не теряются в словах, но ищут созидательного выражения.

Будьте счастливы и любимы,

с Любовью, Лёва.

Я растоптал себя от Её имени, не дав себе шанса увидеть в Ней сопереживание. И поклялся, что всё равно буду писать. И снова зашёл к Тебе в гости.

Круг Второй

Жизнь – это источник Знания, испив из которого много и жадно, можно так и не утолить жажду.

Приглашение

Открыта для встречи страница. И жажда познания сейчас воплотится во взгляде, ищущем с любопытством, за что б зацепиться. Я Вам улыбаюсь. Здравствуйте. Не хотите ли остановиться, быть может, моим рассказом на время Вам удастся напиться? Пригубите, позволив слову в душу пролиться. Отвергнуть, нехитрое дело, довериться – риск. Но кто не рискует, тот сожалеет о невозможности осуществиться простому порыву идти, шанс заменив выжиданьем Жар-птицы. Да, вероятно, и ошибиться, расстроиться и огорчиться. Но, не шагнув, как убедиться? Стоит решиться!

Напутствие такое много раз я повторял себе, разыскивая место, где что не изведано, то интересно, а что понятно и известно, опорой служит для дальнейших изысканий среди дарованных другими знаний на благо позади идущим с готовностью продолжить путь и сеять хлеб насущный, просторы прибавляя для новых урожаев.

Не раз ещё и предстоит мне усомниться, чтоб с неизвестностью сродниться, не различая Свет и Тень, и путая в ней отражения и лица. Наугад, как будто пальцем в небо, пытаясь раздобыть, что нужно мне, и побывать, где не был, но не против оказаться, Бог весть зачем. А чтоб не застояться! Не повод важен, важно не бояться вперед смотреть, над неудачею смеяться и впредь уже не повторяться, на свежей яме спотыкаться, вставать, отряхиваться и увлекаться другой мечтой.

А Вы со мной? Иль только здесь, а я для Вас пятно на монотонности дали? Что ж, не впервой. Я рад пойти навстречу, и миг свидания предвкушая, его прообраз Вам нарисовать.

Мог ли я представить на излёте 2012 года, что эти строки лишь прообраз грядущих? Что родство между ними и теми, что известны теперь под названием «Открытое письмо» заключено в Ритме? Но и они дождались своего звездного часа. Я не посмел оставить их в прошлом, потому что они определили моё будущее.

Никогда прежде я не чувствовал такого духовного родства с Женщиной. Родства по Боли, родства по Беспокойству. Родства в желании воплотить свою Любовь в нечто осязаемое. Меня не пугало, что родство я ощутил по Твоей интонации в песне, адресованной вовсе не мне. Напротив, меня воодушевило само Звучание. Когда же я прочёл Твою книгу, которая, казалось, была соткана из стихов и воспоминаний только для того, чтобы сказать Любимому человеку: «Давай начнём сначала», я влюбился в этот лишенный всякой надежды посыл. Всё моё существо требовало открыться навстречу и пригласить Тебя в Мир моей Любви.

Меня, искавшего Вдохновения, подкупала Твоя потребность Вдохновлять. И более того притягивало схожее с моим желание обрести Пару. Пару во всём. Я знал, что книга, существовавшая на тот момент на стадии Замысла, обязательно станет зароком наших отношений. Я давненько решил, что у неё есть особая роль – показать, что я достойный избранник своей Возлюбленной. А теперь миссия её значительно расширялась.

Книга являлась оправданием моего вторжения, олицетворяя приглашение в мои Миры. Книга ломала стереотипы. Я готов был вложиться в неё весь, не видя иной возможности завладеть Твоим вниманием. Я рисковал. Но отступиться для меня было сродни потере самого себя на сей раз окончательно.

Не удивительно, что родство разбудило Ритм. Я давненько не писал стихов, а теперь не мог представить и дня без нескольких. Казалось, я думал стихами. А сама Рифма определяла ход событий. Потому что Рифма – это Связь, это Созвучие. Созвучие, изменившее меня, моё Слово, само моё Звучание.

2012–2013

* * *

Да, я уже затрагивал тему «что можешь знать ты обо мне?»… Так вот, что я о Вас знаю – то, что я Вас Люблю, этого, по-моему глубокому убеждению, достаточно. Если Вам хочется уточнить «как же так», значит, Вы о себе знаете гораздо меньше, чем я, и подтверждается правило – со стороны виднее.

* * *

…

Почему Вам. Потому что я люблю Ваше беспокойство. А до любви к Вашему беспокойству, которого я не слышал до сентября этого года, я поставил себе писательскую задачу среди прочих взбаламутить беспокойство читателей, потому что поиск покоя в жизни – это абсурдная утопия, ведущая к застою, без перспектив развития, и одно тут утешительно, что поиск – это процесс, и куда он заведет, непредсказуемо.

…

До Вашего жаждущего доминировать беспокойства я подобных беспокойств не встречал, и мне, как человеку, которого постоянно куда-то то ли носит, то ли несет, очень с ним комфортно разговаривать. И хочется поделиться, только я не уверен, что должен вмешиваться. С другой стороны, вечно меня заносит в чужие жизни в переломные моменты.

…

Ну и, пожалуй, на этом месте я позволю себе не согласиться с Вами, что главное в Любви – терпение, потому главное везде – смирение. И у меня есть для пояснения два следующих образа. Терпение сродни ноше за спиной. Она вполне посильная, но дорога длинная, и чем дальше идешь, тем больше кажется, что груз тяготит, и наступает момент, когда хочется не только его сбросить, но снять одежду, обувь и идти голым, чтоб ничего не мешало, хотя и боишься, что в одно мгновение стал беззащитным.

А смирение – это на ладан дышащий домик в деревне, приобретенный по случаю, потому что совсем жить негде. Ты заходишь в него, вздыхаешь, и начинаешь уборку. Расставляешь нехитрую утварь, начинаешь обживаться, то тут подлатаешь, то там, то прикупишь занавески.

Потом обрастаешь хозяйством, потом делаешь ремонт, потом копишь средства на новый фундамент, потом на сруб, постепенно все меняется до неузнаваемости, и, хотя у тебя не становится меньше проблем, и конца-края нет заботам, ты с большей легкостью и энтузиазмом принимаешь каждый новый миг, и строишь планы на будущее. И ты помнишь себя голым, но не считаешь наготу беззащитной, потому тебе не от кого обороняться и некого стыдиться.

* * *

Мысли – ветер. Им можно воспользоваться, чтобы наполнить паруса, а можно и пренебречь, отправляясь странствовать на автомобиле. Сердце стало больше на одну Любовь, и выносливее на одну боль. И никому ещё не удавалось взять меня за руку так, чтоб я не стал отождествлять себя с этим человеком, но, напротив, согласно собственному определению Любви, захотел познать невозможное, преодолевая ежесекундный страх, руководствуясь Любознательностью, чувствуя, что уже так много получил взаймы, что, претендуя на иное, нарушаю все возможные принципы бытия.

Есть-таки, повод себе верить, что когда влюбляешься «по-настоящему» глубоко, то видишь перед собой вовсе не своё отражение, не плод своих желаний. А другого человека. Желанья во плоти. Другие желания, другие страхи. И думаешь, что это совершенно невозможно.

Невозможно само существование этого, потому что ты и так не в состоянии ужиться с собой, а оказывается, и горизонты шире, и бури ужасней. И теряешься, и сомневаешься вдвойне от неуверенности в себе и возможности существования в тебе того нового, что привнес взгляд на полюбившегося человека. Невозможно, но притягательно, приятно, заманчиво и увлекательно.

И то, что сказано Вами, совсем не новость для меня. Я так думал, я об этом догадывался, но я знать не знал, что Вы это говорили, и всякий раз решаясь послушать интервью, я замираю, слушая, как снова аритмично колотится сердце, не делясь эмоцией с внешним Миром. И я снова попадаю в Вас, а не в себя.

Я, постигший любовь к чтению лишь тогда, когда породнился с Авторами, научившийся искать у них свое, перестал делить их на классиков и современников, но на собеседников, спорщиков, рассказчиков, попутчиков и иногда противников. Я, именовавший серию свою «Заметки читателя», предполагая повествование, как читатель всё переворачиваю на свой лад. Я робею, слушаю молча, молчу после.

* * *

У жимолости, привыкшей жить в тени деревьев и высокого кустарника, а потому ориентирующейся не на длительность дня, а температуру воздуха, лопнули почки. Такая вот осень. Она не ждала, не предвкушала и не планировала, почувствовала тепло, и ответила на его ласку.

Не известно, скоро ли настоящая зима, с чего она начнется, с мороза ли, со снега ли. Как она её переживет, и сумеет ли весна быстро восстановить её силы. Или таки она подмерзнет, но, не зная сожаления, последует за желанием жить, вдыхая весеннее пробуждение, насыщаясь летом, и выдыхая осень. И зацветёт, не в этот раз, так в следующий. И принесет первую в саду ягоду.

Ей не ведомы томление, влечение, страсть. Лопнувшие почки трудно назвать соблазном обмануться. Какой обман в осеннем тепле? Она готова и к зимней оттепели, и снова без сожалений и мыслей об утрате, зря потраченном времени, и потребности вычеркнуть, как страшный сон, этот эпизод. Тепло оно и есть тепло, даже в прошедшем времени, даже если на утро минус 10.

Земля пресыщена влагой, и лужи не исчезают подолгу. Но нет, она не отвергает дары неба, просто теперь может позволить себе не торопиться. Она не страдает от жажды, не страдает от избытка.

У неё нет человеческой головы, в которую может прийти ощущение, что всё есть и ничего более не надо, словно каждый день – уже завтра и вчера одновременно. От того, видимо, Земля живет уже миллиарды лет, а человек лишь мечтает о бессмертии, хотя и отпущенный срок готов потратить, а не наполнить.

Идет ли дождь, или вчерашние капли срываются с веток от порыва ветра, шуршат под ногами листья, и кажется, что идешь не один, а кто-то рядом, совсем близко, и даже слышно дыхание в унисон шагам. Я вспоминаю Ваше рукопожатие с широкой улыбкой. Вздыхаю, что не поспешил к стоматологу, и пряча под закрытой улыбкой вновь отколовшуюся пломбу на переднем зубе, принял посыл скупой зажатостью.

И можно было что угодно прочесть в Вашем жесте, кроме безразличия, ведь тепло есть тепло, и останется само собой, даже если грянут морозы.

У нашей осени прекрасна нагота,И нету в ней весеннего смущенья,Поэтому, наверное, онаПоэтам щедро дарит вдохновение,Тем, кто услышал и позналОсобенное в бабьем лете откровение,Кто принял и решительно черпалПо зову сердца глубину прозрения.* * *Твой взгляд разбудил тревогу мою,Что ждала приглашения идти,И просиял, чтоб я видел тропу,Словно маяк судьбы,И зазвенел призывно в ушах,Раны мои теребя,Что я одолею животный страх,Лишь только тебя любя.Слова, что давно не знали слез,Но знали, что есть предел,Забыв обо всём, превращаются вновьВ один оголенный нерв.А сердце кричит и кричит о любви,Сбивая привычный ритм,И полыхают в душе огниВоскресших из мертвых молитв.И я, доверяя тебе сейчас,В дальний путь соберусь,В мгновение ока, оставив фарсНадежд на другую волну.ноябрь, 2012* * *Я к Вам. А Вы ко мне ли?Или ко мне ветра, несущие метели,Что заметут мою дорогу,И в гости приведут тревогу?Я к Вам. И впрочем, всё равно,Куда Вам пожелать сегодня суждено,Я сердца выполнил указ,И если повезёт когда-нибудь, я встречу Вас.ноябрь, 2012* * *Я строг в симпатиях своих,Цветочную дорожку делая из них,Не убираю я шипов,И раня руки свои в кровь,Я раню ноги той, что здесь пройдет,Но коли Бог вперед зовет,То в отклике сольёмся мы едином,Как капли крови на шипах неумолимых.ноябрь, 2012* * *Нас ничего не разделяло,Напротив, нас объединяли взгляды,Нас ночь укрыла одеялом,Вы там, я здесь, по сути, рядом,Одно нам небо, в небе звёзды,Где Млечный путь для нас един,И если говорить серьёзно,Мы есть, когда нам хочется самим.ноябрь, 2012* * *Посмотрю себе в душу внимательно,Окунувшись в её глубину,Глубина эта так притягательна,Что, пожалуй, поглубже нырну,Приглашаю с собой в путешествие,Может, Вы меня пригласите,И разгадывать будем вместе мы,Тайны Вашей, моей души.декабрь, 2012* * *Я люблю твои жесты со сна,Пробуждение мысли, что раньше глаз,Я люблю тебя, ищут когдаРуки нежности в этот час,Не спеши ты за мыслями в день,И немножко ещё побудьВ переулках меж «нет» и «да»,Компромисс приглашая в путь.декабрь, 2012* * *Да, кажется, что я любил тебя всегда,Когда и не было меня,Любил. Любил,Когда ты не была,До старта всяческих времен,Быть может, даже до рождения,До встречи всяческих имён,До Мира сотворения,Но что же знал я о тебе,Чем так влекло твоё сияние?Не знаю, но хотелось мнеУзнать, зачем меж нами расстояния,Зачем условности среды,И четверга благоговения,Когда из Света будешь ты,Как будто Бога откровение.январь, 2013Я скажу

Я скажу: не торопись, подожди немного, хотя бы вдох, хотя бы выдох и снова вдох, тебя там примут, будет много Света, а мне хранить твое тепло здесь одному. Твой голос слушать, что будет солнцем литься по утрам. Не торопись, я не придумал, как он звучит по вечерам. Уходит ли к далёким звёздам, иль в отраженный Свет через луну, я не привык ещё, чтобы твой шёпот разлился эхом по стеклу. Ты подожди. Теперь твоё моим всё станет, твой взгляд, улыбка, нежность рук, тебе не жалко их оставить, а мне тяжёл весь этот груз. Теперь при них сжиматься сердце будет, а не в полёте трепетать, ты подожди ещё немного, мне нашей встречи дольше ждать.

И просто в настроение

Я с замиранием сердца слушал твой ответ, он не принес ни «да», ни «нет», принес ко мне ещё немного Бога, и озарил мою дорогу. В дороге, верно, мало надо, лишь бы не кончилась она на полуслове серенады, или, пока всё зреют семена, которые я сею в поле, что за обочиной её. Пока с тобой не спал и не пил, и не узнал тебя ещё я в этой плотской ипостаси, не почерпнул ещё сполна твоей Вселенной ни начала, ни беспредельности венца.

* * *

Что я называю твоим молчанием, которого хочу, которым наслаждаюсь, которое грезится мне наградой? Когда ты слушаешь меня тихо, не перебивая, не уточняя, и только твоё дыхание выдает твоё отношение, сопричастность, а глаза твои в этот момент смотрят только в моё сердце.

Я не могу этого видеть отсюда, но ничего другого оттуда ко мне не приходит. Когда взгляд твой с фото манит меня подсесть к тебе рядом. Ты там так расслаблена и свободна, там много места рядом на диване, и на песке у моря, и я отказать себе не в силах.

А ты и не там вовсе, где застал тебя неизвестный фотограф, а где-то в свободе своей позы, в легкости своей футболки, в улыбке, обращенной внутрь тебя, и от того ещё заманчивее следовать за нею.

Коснуться. Оторопь и трепет. И меня уже тоже тут нет. Есть только неизвестный мне фотограф, получивший право застать тебе наедине с тем ёмким мгновением.

Благодарить или ревновать? Нет, не думать, только не думать, и не возвращаться.

Про дар

Доброго дня, Любимая С.

Итак, меня можно поздравить с очередным выворачиванием себя наизнанку. Есть такой пункт в биографии, не каждому заметный, но с каждым случившийся. Я однажды с ним не согласился, когда Скала Пера, знакомство с которой похоже на партию в покер, его охарактеризовала как «родители всегда предают своих детей». Но он так и называется, хотя я не могу сейчас никак этого аргументировать, даже примером.

Однажды каждый сталкивается с тем, что родители не являются оберегом, но частью того Мира, который ты неизбежно должен изменить. Поэтому они могут даже отказаться от тебя, чтоб уж наверняка не меняться с тобой (хотя факт твоего рождения навсегда останется с ними, и явно или скрыто будет сказываться на их будущем). Но ты будешь всю жизнь нести в себе их частичку, и, меняясь сам, будешь менять и их, в себе, даже если они, как люди, где-то живущие в своей, неизвестной тебе реальности, об этом никогда не догадаются. Иисус и тот интересовался «Отец, зачем ты оставил меня?» За этим.

И есть другая сторона «дети всегда предают своих родителей». Им так завещано «оставь отца своего и мать», если женишься, если идешь за Учителем. Не в смысле брось, а в смысле не оборачивайся, создавай своё. Ты и Учителя должен превзойти, чтобы создать своё, поэтому Иисус всегда говорил «через меня», а не «я тебе».

А вообще меня, как и Вас помимо прочего всегда беспокоило выделение из общего ряда «людей творческих профессий», будто бы талантливый автослесарь и не творец вовсе. И я нашел отличие. Лишенный дара, или отрекшийся от дара автослесарь всё равно починит машину, да, это отнимет у него массу времени и сил, но результат останется результатом.

Поэт ли, знахарь (это, наверное, самая сложная стезя), лишённый дара тем или иным способом, никогда уже не создаст ничего путного, более того, ещё и себя искалечит. И это значит только одно: что они обязаны трепетнее и ответственнее остальных относиться к своему дару, а не подчеркивать нарочито своё превосходство над автослесарями.

Приятного всего, с Любовью, Лёва.11.11.12В вечерней неге

Доброго времени суток, Любимая С.

Скользит по рифме взгляд настырный,Настойчивый и в общем-то бесстыдный,Стремясь постичь всю обнаженность её сути,И ждёт ответ, как будто бы приюта путник,Ему терять давно уж нечего уже,И весь разлад, что есть в моей душе,В нем отразится, вспыхнув страстью,Чтобы продлится иль погаснуть,Готовность обращения его сродниПохожести заката и зари,И там, и там прекрасны краски,Но вряд ли хочется им гаснуть.* * *Вокруг и около кружат слова,Им хочется и им нельзя,Им можно, только не спеша,И вот на первый план душа,А на второй уже подтексты,Где ритм меняет резко сердце,Бессовестно в ушах звеня,Слова, вы предали меня,И отзвуком враз обретая плоть,Готовы смыслы превозмочь,Минуя запятые, многоточья,Как утро в день, а вечер в ночь, и где-то я…Приятного всего, с Любовью, Лёва.Любимая С.,

С Днём Рождения!

Вы уже услышали и увидели наверняка много приятных слов в свой адрес, поэтому я решил поговорить о подарках, которые нам вручаются по праву рождения: Жизнь, Любовь и Талант, и которым не все успевают найти применение за отпущенный срок.

Первый раз нам кажется, что мы знаем о Жизни всё года в три (психологи считают этот возраст первым переходным, мой Папа в этот период заметил в каком-то эпизоде, глядя на меня «этим ребёнком мы никогда управлять не будем»), и чем дольше живем, тем больше кажется. Как некоторым протеже Марата Гельмана кажется, что они художники, изображающие своё видение Мира, хотя изображают они своё откровенное незнание.

И распятая на кресте банка кока-колы никакой не символ веры общества потребления, потому что символ – это крест, т. е. надо было распинать человека на банке, в данном случае, было б ближе к теме.

Словом, Жизнь, в одной из ипостасей своих, – это путь избавления от иллюзий, которые были придуманы до нас, которые мы придумали сами, и которыми хочется заразиться.

Я желаю Вам всегда иметь под рукой стимулы для обрушения никчёмных норм и глупых правил. И Талант Вам в помощь! Поскольку некоторым он становиться обузой, то хочется заметить, что Талант тогда самый эффективный помощник, когда человек помнит, что он, человек – слуга своего таланта, и когда он работает на талант всю жизнь, то награда куда больше, чем медные трубы, искусственно навязанные миру. Правда?

А Любовь не дает успокоиться на достигнутом, у неё одной нет обратной стороны (типа злой дух – добрый дух), Она просто состоит из двух противоположных по сути частей, как атом из положительно заряженных и отрицательно заряженных частиц. Она всегда больше, дальше, шире и прекрасней. Она всегда предоставляет право Выбора, Тишины и Веры. Пусть пребудет Она над Вами, с Вами, в Вас, и там, где Вы не ожидаете Её встретить!

С Любовью, Лёва.4.12.12

… я до конца так и не сформулировал, как себя простить, но у меня есть тайно любимый фильм «Ледяной цветок». Правда, нет сил одному его смотреть с начала до финала. Поэтому я смотрю его или с начала до середины, или с середины до конца. Это ж не за похотью идти в ночь с «Плейбоем», это настолько содержательно, что я придумал себе посмотреть его целиком исключительно с Женой.

Я не знаю, видели ли Вы его, смотрится ли Вам легко, или просто повезло иметь с кем разделить просмотр на двоих, пересказывать его сложно. Хотя, казалось бы, муж, жена и один на двоих любовник, плюс интриги императорского двора, потому что муж – император.

Предфинальная завязка. Не найдя более подходящего повода для встречи с любовником, муж казнит служанку жены, очень похожую на неё, голова вывешивается на всеобщее обозрение с кулоном на шее, который любовник подарил жене.

Любовник чутко отреагировал, прорвался во дворец. Муж – «я рад тебя видеть», любовник рвётся только в бой. И муж мог сказать, что жена жива, но любовник рвался в бой, и он сказал, раз ты так хочешь, то пожалуйста. Очень я его зауважал в этот момент.