Торговец счастьем

– Ему? – вздёрнула бровь Коул.

– Напомню, что он является заместителем городского наместника, – сказал дворецкий. – А должны вы городу. Если будете умнее и станете выполнять небольшие распоряжения господина Крита, то, возможно, дело с долгом можно будет замять. Просто совет.

Коул хотела накричать на дворецкого, а ещё лучше – избить его, содрать эту нахальную улыбку, заставить извиняться и умолять на коленях! Но вместо этого она прорычала что-то невнятное и с силой захлопнула дверь.

От бессилия хотелось кричать, но Коул не доставит мерзкому дворецкому такого удовольствия. Швырнув коробку на кровать, она уселась на пол, упираясь спиной к двери. К горлу поступил комок, хотелось домой, в Мансель, к сироткам Врабье, к любимой! В данной ситуации Коул чувствовала себя заложницей. Сегодня платье, завтра косметика, а потом что? Даже представить было противно!

«Может сбежать, – проскользнула лукавая мысль в голове Коул. – Скрыться. Переехать куда-нибудь далеко. Ага, попасться, а потом гнить на рудниках Шоллы, добывая сангум до самой старости! Какая ещё старость? Там мало, кто и пары лет может продержаться!»

– Лепра! Во что я впутался? – шёпотом спросила Коул.

Дом молчал, и Коул была этому только рада.

Через несколько минут, собравшись с силами, она решилась открыть коробку. Каково было её изумление, когда наряд оказался не женским платьем, а чёрным костюмом с закрытым воротником. Под ним лежали брюки и белоснежная рубашка. Здесь же находились и чёрные блестящие туфли. И всё её размера! Никакого корсета, никакой юбки, чулок, бантов или ленточек, как ожидала увидеть Коул.

«Чёрт подери, а Крит не так уж плох», – с облегчением подумала Коул и принялась примерять обновку.

***

– А вам идёт, – без сарказма сказал Стром Фрустофер, когда Коул спустилась на первый этаж. – Только вот кепку вам придётся оставить.

Коул молча вручила дворецкому головной убор и последовала за ним к выходу. Костюм был удобным, но из-за малого размера Коул чувствовала себя немного неловко. К её неудовольствию, у нового наряда был большой минус – он плохо скрывал грудь. В этой одежде перепутать её с парнем мог только человек с очень плохим зрением. Брюки были слишком узкими и плотно облегали её бёдра, а под костюмом легко узнавалась тонкая женская талия. Теперь ей негде было прятать своё тело и лицо.

«Лучше так, чем в платье», — подбадривала себя Коул.

На освещённых многочисленными лампами улицах было по-прежнему многолюдно. Кто-то, ссутулившись, шёл домой после тяжёлого трудового дня, кому-то, наоборот, предстояло отстоять ночную смену. Все куда-то шли быстрой поступью или неспешным шагом, поодиночке или шумной компанией. В этом было единственное сходство с Манселем – пешеходы – кровь города, текущая непрерывным потоком по венам-улицам, неважно: днём или ночью.

– Хороший розыгрыш, – нарушила тишину Коул, сидевшая на заднем сидении. – Ты специально вручил мне коробку, зная о моей нелюбви к…

Стром ответил коротким смешком.

– Ко всему женскому? – уточнил он. – Я сам выбирал этот наряд. Извините, если размер не тот.

– Терпимо, – спокойно произнесла Коул.

Остальной путь она молчала, наблюдая за вечерними сумерками. Дворецкий общительностью тоже не отличался. Не было больше экскурсий, никаких «А вот это здание справа знаменито тем…» или «А этот памятник был воздвигнут в честь того…».

Вот от чего их оберегала мадам Врабье, старая толстая монашка. Доверие – слабость. Надежда – яд. Слёзы – смерть. Старуха выдавала много подобных «мудростей», настраивая маленьких девочек против всего мира.

– «Полагайся только на себя!», – твердила она постоянно.

«Она умерла бы от стыда, услышав мою историю», – с грустной иронией подумала Коул.

Узнать величественное строение с колоннами у входа и статуями на краю крыши не составило особого труда. При виде освещённой десятками прожекторов Арены доблести вспомнилась и безумная женщина с вокзала. Коул нахмурилась, размышляя о странном стечении обстоятельств, приведших её именно сюда.

«Может быть, та сумасшедшая действительно знала о чём-то, – подумала Коул. – Может, она работает на Крита, как тот сыщик, сообщивший о наследстве и банкир?»

На специальной стоянке были припаркованы десятки других машин. У входа за ограждениями толпились журналисты, ожидающие местных знаменитостей. На Коул и Строма они не обратили никакого внимания, и лишь некоторые присмотрелись, пытаясь понять, кто они: новые члены местной богемы или обслуживающий персонал? Среди них Коул заметила знакомое лицо. Молодой парень в очках и клетчатом костюме курил сигарету и разговаривал с каким-то рыбоголовом. Коул видела его днём, перед зданием оперы. Заметив её, журналист украдкой щёлкнул своим ламповым фотоаппаратом.

– Почему они стоят здесь? – спросила Коул, поднимаясь по каменным ступеням.

– Бои им не интересны, – ответил Стром, шедший впереди. – Они пишут о скандалах. О знаменитостях, артистах, политиках и богачах. Здесь есть чёрный выход, но те, о ком они пишут, никогда им не пользуются. Всё это – игра. Притворство. Если ты знаменит, ты делаешь вид, будто пытаешься скрыться от газетчиков, хотя заранее знаешь, что они будут тебя поджидать.

– Зачем? – засмеялась Коул.

– Игра, – пожал плечами дворецкий. – Известность и слава – наркотик. Увидишь свою фотографиюв газете один раз и сделаешь всё, чтобы увидеть её снова.

– Как-то нелепо, – буркнула Коул.

– Подождите. Ваш час ещё настанет, – усмехнулся Стром.

Дворецкий показал приглашение портье, и стражники-конструкты, скрытые под тяжёлыми накидками, расступились. Пройдя по большому залу, где у стен возвышались статуи прежних чемпионов, они оказались на развилке, ведущей к трибунам.

– Нам на балкон, – сообщил Стром, как бы невзначай.

Туда вела винтовая лестница, которую стерегли ещё двое конструктов. Те посмотрели на конверт и отступили. И тут Коул услышала первый приглушённый гул толпы. Бои начались. На зрительские трибуны мог попасть любой желающий, купи билет и взирай на зрелище. Но вот чтобы посетить верхние уровни, нужен был особый статус или приглашение.

– Так здесь проходят гладиаторские бои? – спросила Коул.

– Не только, – ответил Стром, поднимаясь по лестнице. – Есть также Гонки доблести, Игры доблести и Испытания доблести.

– Доблесть-доблесть-доблесть, – фыркнула Коул. – Странное место. Оно отличается от других зданий.

– Чем же? – притворился удивлённым Стром.

– Никаких лиц, труб и проводов, – сказала Коул. – Только камень, мрамор, статуи и колонны. И признаться честно… мне здесь нравится.

– Оно многим нравится, – мягко улыбнулся Стром. – Прекрасное место для отдыха.

Винтовая лестница вскоре кончилась, и они вошли в длинный коридор с приглушённым светом и древними фресками на стенах.

– Пришли, – сказал Стром, остановившись перед дверью №131. – Желаю приятного времяпровождения.

– На кровь и кишки всегда приятно поглазеть! – мрачно съязвила Коул.

Она постучала в дверь, и вскоре ей открыли. Стром остался в коридоре, а Коул вступила в полумрак персональной ложи заместителя наместника Арраса. Юноша, открывший дверь, утончённым жестом указал вглубь зала и остался стеречь дверь. Почему-то крики толпы здесь не были слышны. Вместо них из приземистого конструкта-граммофона звучала спокойная оркестровая музыка. В полутьме Коул не сразу заметила роскошный интерьер ложи: дорогие ковры на полу, картины на стенах, буфет в углу с выпивкой в хрустальных бутылках, кожаные диваны и кресла. Как раз в одном из них на балконе сидел господин Крит. Коул молча подошла, ожидая, когда тот заговорит.

– Как думаешь, кто победит? – спросил старик, глядя вниз на арену.

Коул подошла поближе и только сейчас увидела, что балкон ограждён толстым стеклом. Зрители внизу сходили с ума! Сотни, а возможно и тысячи людей, скрытых в темноте, вскакивали с мест, махали кулаками и хлопали в ладоши, всячески высказывая своё возмущение или восхищение. Услышать их ругательства или увидеть лица было невозможно, но Коул хорошо представляла, что там творится. Окинув взглядом трибуны, Коул глянула на соседние балконы, установленные почти у самого потолка и так же защищённые от шума.

Под светом больших прожекторов на покрытой песком арене дрался маг и воин-иглоликий. Долгожданный бой непобедимых фаворитов этого года.

– Один с Телоса, другой родом из Аварры, но всю жизнь прожил в столице, – любезно пояснил Крит. – Бой только начался.

Маг в рунных перчатках и длинной мантии всячески избегал близкого боя, метал в соперника пурпурные молнии и сферы синего огня. Иглоликий тоже был не прост. Длинный двуручный меч воина горел призрачно-зелёным огнём. Он отбивался от магических зарядов, словно от стрел, уходил от них с невероятной скоростью, обращаясь на несколько секунд в яркую вспышку, и подходил всё ближе.

– Он рассеивает магию врага, – пояснил Крит, внимательно следивший за боем. – Ты знаешь, что изначально преторианцы были созданы не для защиты императора, а для убийства различных монстров и магов? – он бросил на гостью короткий взгляд. – Каждый из них делал то же самое, что делает сейчас этот воин.

Бойцам на вид было около тридцати, достаточно опытные и сильные, чтобы не терять голову в пылу схватки. Для них самым главным сейчас являлась тактика.

– Они только разминаются, – наконец решила заговорить Коул. – Сейчас трудно сказать, кто победит. Я бы поставила на мага.

– Зря. Я думаю, победит Полумесяц, – поделился мыслями Крит. – Это прозвище того воина.

Крит жестом предложил сесть в соседнее кресло, и гостья не заставила себя ждать.

– Будешь чего-нибудь? – спросил Крит. – Алкоголь или еды?

– Нет.

– Извини, что откладывал наш разговор, – сказал Крит и задумчиво потеребил брошь у шеи.– Мне нужно было уладить дела.

– Ничего страшного, – буркнула в ответ Коул.

– Я сожалею, что так получилось с домом и твоим наследством…

– Нет, – перебила Коул.

– Что? – Крит отвлёкся от боя и посмотрел на гостью.

– Не сожалеете, – Коул было сложно сдерживать свою злость, и она чувствовала, что сейчас наговорит лишнего. Она вспомнила странное ощущение, когда падаешь и ничего с этим сделать не можешь. Её постоянно так заносило. Логика предупреждала о неприятностях, но, к сожалению, оставалась проигнорированной. – Вы специально это подстроили, чтобы отобрать у меня дом. Вы забрали деньги моих родителей. А теперь повесили долг. Заставляете носить одежду, которая вам нравится. Вы ни о чём не жалеете. Все идёт по вашему плану, так что не надо делать из меня дурака.

Крит ничего не ответил и, отвернувшись, посмотрел, как воин подступает всё ближе к магу. Тот слабел под яростным натиском иглоликого. Казалось, молнии, исходящие из рунных перчаток, вот-вот иссякнут. Между противниками оставались считанные метры.

– Подумать только, – задумчиво произнёс Крит, – ведь всего несколько столетий назад, при рассвете Империи здесь казнили язычников и рабов на радость горожан. Ты знаешь, что публичные казни до сих пор не отменили?

– Это угроза? – спросила Коул, даже не думая о страхе.

Крит улыбнулся.

– Нет. Твои суждения обо мне ошибочны, – сказал он мягко. – Мне нет дела до инсулома и твоих долгов. Я искал тебя, чтобы предложить работу, особую миссию. Я очень сожалею, что со мной нет твоего отца, при нынешних обстоятельствах он был бы очень кстати.

– Какая миссия? – уточнила Коул. – Какие обстоятельства?

– Я хочу восстановить Орден, – честно ответил Крит.

– И?

– И для этого мне нужна ты. Серре необходимы преторианцы.

– Меня это не касается! – воскликнула Коул.

– О, это не так, – усмехнулся Крит. – Ты дочь одного из самых доблестных и благородных рыцарей, которых знала Империя. Ты последняя из Марсов. Таково твоё предназначение.

– Нет, – рассмеялась в ответ Коул, снова вспомнив о военных вербовщиках. – Мне плевать на политику и ваши интриги.

– Тогда-а… – протянул Крит. – Будет тяжело уладить вопрос с твоим долгом.

– А вот это шантаж, – на лице Коул растянулась кислая улыбка.

– Я предлагаю тебе возможность прожить осмысленную и насыщенную жизнь, – пояснил Крит. – Деньги, влияние, известность. У тебя будет всё, что ты пожелаешь. И главное, – Крит снова повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза, – рядом будут твои близкие. Люсьен.

Стоявший у двери юный прислужник кивнул и вышел из ложи.

– Что вы задумали? – настороженно спросила Коул, хмуря брови.

– Ничего, – пожал плечами старик и устало улыбнулся.

– Как бы вы меня не запугивали, чем бы не угрожали, вам меня не сломить! – воскликнула Коул. – Я не буду вашей собачкой!

Крит громко засмеялся, глядя на собеседницу каким-то странным взглядом, полным снисхождения. Так обычно смотрят родители на своих маленьких детей, сказавших какую-нибудь глупость.

– Ты знаешь, что такое кадуцей? – спросил Крит и продолжил, не дожидаясь ответа. – Во времена Адама, кадуцей являлся символом примирения и переговоров. Позже философы древности стали придавать ему иное значение. – Крит указал на свою брошь. – Змея с двумя головами символизировала ключ между светом и тьмой, добром и злом. Без одного нет другого. Преторианцы следовали этой философии и изображали кадуцей на своих знамёнах и доспехах. Они были не просто воинами или охотниками на монстров. Преторианцы являлись и судьями, послами, учёными. Теми, кто стоял выше таких абстрактных понятий, как «добро» или «зло». Не каждое доброе дело влечёт за собой благо, не каждое злодеяние приносит горе. Истина слишком тонка и всегда скрыта где-то посередине. И порой преторианцам приходилось жертвовать самым дорогим. Я хочу, чтобы ты был выше добра или зла в том их понимании, к какому привыкло большинство. Я хочу, чтобы ты стал носителем идеи кадуцея.

– Змееносцем? – криво ухмыльнулась Коул, глядя на брошь старика. На короткое мгновение ей показалось, что тянущиеся друг к другу змеиные головы вот-вот сомкнут незаконченное кольцо.

Люсьен вернулся, но уже не один. Коул хотела сказать что-то ещё, но, увидев спутницу юноши, вскочила из кресла.

– Мерил?! – выдохнула она.

– Коул!

Девушка в длинном синем платье с аккуратной шляпкой, из-под которой выглядывали золотые волосы, пулей пересекла комнату и заключила Коул в объятия. Та чуть не упала, с трудом удержав равновесие. Тут же последовали громкие, бесстыжие поцелуи. От счастья голубки даже забыли о присутствии достопочтенного господина Крита.

– Что… что ты здесь делаешь? – наконец спросила Коул, с трудом дыша.

– Приехала навестить тебя! – улыбнулась Мерил.

Коул бросила взгляд на Крита, который делал вид, что его вообще здесь нет.

«Понятно. Он использовал главный козырь, – подумала Коул, продолжая улыбаться. – Теперь не отвертеться! Если отказаться от предложения, то в опасности буду не только я, но и Мерил. Ненавязчивый намёк на своё всемогущество. Старый хитрец, а у тебя длинные руки!»

– А как же твои родители? – вспомнила Коул. – Они хоть в курсе, что ты здесь?

Мерил помотала головой и захихикала.

– Я сбежала! – призналась она. – К чёрту их! Как только я получила твоё послание, я собрала вещи и села в первый же поезд. Теперь ты важная шишка. Мы можем не бояться моего папаши!

«Моё послание?!»

Крит всё запланировал на несколько шагов вперёд. Частные сыщики, Блимдан и Секатук хорошо изучили Коул, узнали обо всех её слабостях. После доклада сыщики были отправлены в Мансель вновь, для исполнения этого «манёвра». Теперь Коул поняла, что деваться ей точно некуда.

– Мер, можешь подождать меня немного? – мягко попросила Коул. – Мне нужно закончить дела. Пять минут, и мы поедем.

При последней фразе она краем глаза посмотрела на Крита. Тот еле заметно улыбался.

– Хорошо! – с милого, невинного личика Мерил не сходила радостная улыбка. – Конечно! Не задерживайся. Кстати, тебе идёт!

И Мерил вышла из ложи.

– Она не первая, кто мне это сегодня говорит, – мрачно произнесла Коул и повернулась к старику. – Как всё продумано. Что от меня требуется?

– В своё время ты узнаешь все детали, – уклончиво ответил Крит. – Сейчас могу лишь сказать, что ты станешь первым преторианцем восстановленного Ордена. А пока тебя будут учить. Жаль, что с мечом твоего отца так вышло. Найдём тебе другое оружие.

– Учить чему? – уточнила Коул.

Крит кивнул на арену. Полумесяц уже вовсю кромсал клинком незримый магический щит соперника. Силы мага истощились. Ему оставалось только защищаться.

– О, я оказался прав! – воскликнул Крит. – Тебя научат сражаться с монстрами и людьми…

– Для чего? – перебила Коул.

– Чтобы ты спасла этот город, – мягко ответил Крит. – И Серру. Над городом… над всем нашим миром нависла страшная угроза. Ну, ты знаешь, как говорилось в старых легендах. Конец света и сопутствующий мрачный антураж. И ты будешь нашим спасителем. А пока наслаждайся обществом своей любимой. Ты заслужил.

– Избранный? – фыркнула Коул. – Я не такой, как мой отец. С чего вы взяли, что я справлюсь?

– Тебе придётся, – пожал плечами Крит.

Коул ничего не сказала на прощание и молча направилась к выходу. В дверь снова постучали. Перед Коул возник низкий, сутулый старик в толстых очках и конусообразной странной шляпе.

– Дедал, вы опоздали, – сказал Крит, обращаясь к гостю.

Коул вышла из ложи.

– Ну, что? Куда идти? – спросила Мерил, ждавшая рядом со Стромом.

Ответом ей стал долгий, жадный поцелуй. Девушка приглушённо засмеялась от радости. Лицо Строма помрачнело при виде любви странной парочки. Он прочистил горло, потом ещё раз, потом ещё, но уже чуть громче и, поняв, что это бесполезно, просто вздохнул и уставился в потолок. Дворецкий вздыхал весь обратный путь в Жёлтую рощу, пока влюблённые ворковали на заднем сидении машины, целовались, шептали друг другу непристойности и смеялись.

На какое-то время счастье вскружило Коул голову, заставив её забыть обо всём на свете. Прошлое, будущее, Врабье и Крит, Мансель и Аррас. Всё исчезло. Теперь её вселенная заключалась только в одном человеке, которого она не желала отпускать ни на секунду.

«Что бы сказала Врабье, – спросил внутренний голос. – Неужели тебя так легко провести? Показали конфетку, и ты тут же согласилась…»

– Заткнись! – вырвалось у Коул.

– Что?! – округлила глаза Мерил.

– Да я не тебе, – засмеялась подруга и продолжила целовать её.

Стром подвёз их до дома, но входить не стал. Он сказал что-то о делах и уехал. Девушки его не слушали. Охваченные страстью, они зашли домой, целуясь и лаская друг друга, не отрываясь ни на мгновение. На ходу раздеваясь, скидывая одежду на ступени лестницы, они поднялись на третий этаж и скрылись за дверью родительской спальни.

Оценить интерьеры особняка Мерил не удалось, ей предстояли дела гораздо важнее.

Глава 8

– С кем бы ты сразился? – спросил Марк. – С болотным духом или скелетным червём?

– Я даже не знаю, что это такое, – признался Калео Вагадар.

Они шли по тротуару вдоль витрин различных магазинов с самым разным барахлом. Одежда и предметы искусства их не интересовали. Они просто гуляли, наслаждались видами ночного города и разговаривали на самые разные темы.

Калео был одет в длинное пальто, просторные брюки и ботинки, которые были ему велики. Он часто озирался по сторонам, по привычке выискивая опасность. Он не верил, что Марк убил ту приставучую имморталистку. Его спутник вёл себя расслабленно и облизывал губы, глядя на очередного аппетитного прохожего. Шляпник проявил щедрость и отпустил их в город, но перед этим дал чёткие указания некромонтулу об истинной цели их прогулки.

– Ты не слышал о них? – удивился Марк. – Это же самые грозные твари, что обитали в Киддере.

– «Самые грозные твари» какого века? – уточнил Калео. – С твоего последнего визита на мою родину там многое изменилось.

– Мрачные леса и непроходимые болота, вечные сумерки и опасность, поджидающая за каждым углом, – перечислил Марк. – Орды монстров и Великая Тень! Я, Жнец, Лепра и ещё один парень устроили такую заварушку! Отличная вечеринка была! – Марк хитро улыбнулся. – А потом появился Адам и всё испортил. Тень рассосалась, кровопийцы и ожившие мертвецы объявили друг другу войну. И кто же победил?

– Никто. Силы оказались равными, – ответил Калео.

– А жаль. Я ставил на ваших, – признался Марк.

– Ты участвовал в войне между Хай-Бором и Киддером? – спросил Калео, в очередной раз оглянувшись.

– Нет. Я вернулся в свой мир после того, как Адам остановил движение Великой Тени и почти разрушил Горн, – с ностальгией в голосе произнёс Марк. – Дела у ваших и кровопийц шли не очень. Везде был свет и воины в ярких доспехах. Фу!

– Конечно, – недоверчиво хмыкнул некромонтул. – Ты участвовал в самой жуткой и страшной войне всех времён. И сам «вернулся в свой мир». И Адам тут ни при чем. Если это так, то я переспал с Фортуной!

– Самая жуткая и страшная? – рассмеялся Марк. – Много ты знаешь о войнах, мальчишка! В скольких сражениях ты участвовал?

– Я не был бойцом, – ответил Калео, смутившись. – Давай сменим тему.

– Конечно, дружище! – охотно согласился Марк, не желавший рассказывать, как именно проиграл Адаму. – Во! Смотри!

Мальчик указал на большую вывеску с надписью: «Полёты над столицей. Посмотрите на тысячеликий Аррас с высоты птичьего полета!». Серое здание представляло собой небольшой порт для трёх неспешных барж, что катали горожан за деньги, демонстрируя панораму столицы. Выстояв длинную очередь, Марк и Калео наконец дошли до кассы.

– Вы с родителями? – спросила женщина-лампид, на месте головы которой красовался большой красный будильник.

– Это мой старший брат, – быстро сказал Марк. – А родителей у нас нет. Они… они… – и спустя мгновение глаза мальчика стали стеклянными от наворачивающихся слёз.

– Всё-всё. Мальчик не плачь! – тут же начала успокаивать женщина. – С вас двадцать пять марок. Возьмёте сладкую вату или напитки?

Калео с радостью купил предложенные сладости. Сто лет он ничего не ел, и вот настал момент!

– Простачки! Ха! – довольным голосом воскликнул Марк, направляясь к баржам. – Почему люди так привязаны к своим родителям? Вообще не понимаю. Меня моя мать хотела сожрать сразу после моего рождения.

– Какой ужас, – лениво сказал Калео, чьё внимание было полностью обращено к сладкой вате и шипучей газировке в его руках.

– Да не сказал бы, – пожал плечами Марк. – Я убежал, спрятался. Потом сожрал слабых из братьев, а после стал охотиться на мелких тварей. Через годик я вернулся к мамаше и…

– Только не говори, что съел её! – с отвращением скривился Калео.

– Съел! – с широченной улыбкой на лице ответил Марк. – Я не понимаю, что в этом такого? В моём мире всё на этом и строится. Сожри, или сожрут тебя. Просто. Если ты большой и сильный, ты всех жрёшь и становишься ещё больше и сильнее. Если ты маленький и слабый, ты охотишься на тех, кто ещё меньше, и скрываешься от тех, кто больше.

– Как-то это… – нерешительно произнёс Калео.

– Великолепно? – уточнил Марк. – Если ты хотел сказать что-то другое, то молчи.

Калео улыбнулся и пожал плечами.

Вместе с дюжиной других горожан Марк и Калео поднялись на палубу баржи. Капитан предупредил о безопасности и начал плавно поднимать судно вверх. По сути, только этим баржи и занимались – поднимались вверх, висели в воздухе несколько минут и спускались на посадочную площадку.

– Смотри, чем мы отличаемся от них? – Марк указал на людей, что стояли чуть поодаль и разглядывали город в бинокль. – Мы с тобой для них – монстры. Но без нас они итак друг друга поубивают. Сколько войн люди начинали просто так, без вмешательства высших сил? Много! Ты представить себе не можешь! Мы с тобой не монстры. Монстры они. Только… ты меня вообще слушаешь?

– Уф-у! – промямлил Калео, чей рот был полон сладкой ватой, а глаза закатывались от истинного блаженства. – Ша-хар! Обо-о-щаю!

– Да ну тебя! – махнул рукой Марк. – Я тут философские речи толкаю, а ты о своём!

Баржа поднялась на добрую сотню метров и зависла в воздухе. Горожане любовались огнями ночного города, указывали на то или иное здание, стараясь найти своё собственное жилище. Местный фотограф за небольшую плату снимал всех желающих на фоне Острова или Солнечного дворца, освещённых десятками прожекторов.

– Мальчик, а как тебя зовут? – прозвучал детский голос.

Марк обернулся и увидел маленькую девочку в оранжевом платьице лет десяти на вид.

– Марк. А тебя? – спросил монстр, в чьих глазах тут же загорелся недобрый огонёк.