Полная версия
Четыре берега Трибрежного моря
– Вкусна-то! Сочна-то!
С этими словами девчонка встала с коленок, отряхнула их, а потом, поплевав на ладошки, вытерла оживот и направилась к плетню. Подойдя, взяла в руку зайца и, поводив у того перед «носом» морковкой, спросила:
– Оголодал? Оголодал. Вижу! Ох, как слюнки потекли! На, доходяга! Хрумкай!
Потыкав тряпошному зверю в «рот» морковью, изрекла:
– Хватит, а то кишка закарзябицца да пузо вспухнет!
Стоя посреди своего огородика, Нельгда с явным удовольствием дохрумкивала морковку.
Вдруг, услышав непонятные звуки, она перестала жевать и оглянулась по сторонам.
– Зай? – обратилась она к своему тряпочному другу. – Ушки-то у тебя почутчее моих будут. Ну-ка? Чай, и ты слышишь. Будта свистит че? Али почудилось мне?
Зай молчал.
Маленькая огородница снова посмотрела по сторонам. Так ничего и не увидев, она пожала плечами и уже открыла рот, чтобы откусить от морковки, но тут странный звук повторился. Она подняла глаза в небо и воскликнула восхищенно-укоризненно:
– От, лиходеи! Смотри, Зайчишше, опять Змеюку бедного гоняють! Супостат, кноешно, но тварь живая ведь!
И вправду, в хмуром, тяжелом не по-летнему небе метался Дракон.
В Новогороде живность эту не любили. Обвиняли в краже скота и казны, налетах на деревни, колдовстве, ведовстве и прочих невероятных непристойностях. Нельгда весьма сомневалась в том, что Зверь-Змеюка (как она его называла) действительно достоин всех этих обвинений. Однако она и сама видела третьего дня, как полыхнул стог полусгнившего прошлогоднего сена на опушке леса да слышала до этого визг дикого кабана в лесу. Видать, Змею было голодно в их местах.
Прижав к пузу любимую игрушку, девочка продолжала глядеть в небо. За Дракона, видимо, принялись всерьез. Обычно этот юркий зверь без труда уходил от охотников, но сегодня ему было тяжело. С земли все летели и летели огромные стрелы. Летели они не только с городских стен, но и из деревенек, которые лепились к городу, как цыплята к наседке.
– Зайц, гляди, а ведь зашибут родимца!
В эту же секунду Дракон перестал метаться по небу и, медленно вращаясь вокруг своей оси, полетел к земле.
– Попали-таки… – округлив глаза, прошептала девочка.
Дракон падал неожиданно долго, так долго, что Нельгда успела сообразить, куда он упадет.
– От, супостат! Сейчас свалицца! Да прям сюдой!
Подхватив подол сарафана одной рукой и зайца другой, девчонка метнулась в сторону и плотно прижалась к плетню.
Она оказалась права. Через мгновенье на ее грядки свалился дракон…
– Черт меня дернул сунуться сюда в «третьей», да еще и «Ключ-Камень» потерять. Застрял здесь почти на целый год! – в очередной раз в сердцах подумал ББД, когда слева беззвучно пролетел очередной гарпун.
– И дел-то было всего ничего… Прилетел, поискал точки конфигурации и улетел обратно. Тем более обидно, что в здешних местах не оказалось никаких признаков того, что эти самые точки конфигурации когда-либо здесь существовали и когда-либо в этом месте жили Драконы или их потомки.
Лунгвайт подслушал, правда, одну невнятную сказку про некоего Змея Горыныча, но подробности этой сказки были столь невероятны, что он отложил расследование на следующий раз.
Дела были закончены, и он собрался домой в Предел, но…
«Н-да… – подумал Лунгвайт, – мысль полезть купаться с камнем за щекой была бестолковой и безответственной!»
Еще одна гигантская стрела прошла справа, прервав его рассуждения.
– Да, что ж это творится!
Дело действительно было в так глупо утерянном камне. А поскольку камень был не просто камнем, а «Ключ-Камнем» и поскольку он был втретьей конфигурации, то и искал он его в третьей. Изменить конфигурацию или попасть в Предел без камня не было никакой возможности.
«Ключ-Камень», утерянный ББД почти год назад, был найден неким рыбаком Микиткой в брюхе огромной щуки, после чего продан за бесценок ювелирных дел мастеру Микаэлю, который безошибочно признал в нем алмаз и придал ему столь модную в последнее время огранку, что пришла на смену простой шлифовке. Затем он вставил сияющий камешек в золотое кольцо и преподнес новогородскому правителю.
Далее кольцо было отдано степнякам в качестве дани, после чего сменило нескольких владельцев.
Кмоменту, как ББД наконец нашел кольцо, оно красовалось на одном из пальцев личного стременного очередного «Великого Хана».
Если проследить путь «Ключ-Камня» было делом пусть и не очень сложным, но довольно долгим, то изьятие кольца оказалось делом достаточно простым.
ББД выследил и настиг незаконного владельца кольца в летней степи. Насилия он не применял, а только выжег вокруг всадника огромный кусок степной травы, и пока тот находился в глубоком обмороке от угара и ужаса, снял искомое сокровище с пальца незадачливого новоявленного владельца.
И вот уже на обратном пути…
ББД шарахнулся от очередной стрелы, и тут же его настигла еще одна. Крыло обожгло острой болью.
– Мы летели, летели – на головушку сели. Потом еще полетали… да головушку-то потеряли… – грустно и не совсем к месту пробормотал Лунг, вспомнив детскую говорушку из местного же фолклора.
Крыло почти не слушалось, и он, убрав часть левитации, понесся к земле.
– Если зависнуть здесь, то вмиг превратишься в бабкину подушку для иголок… – здраво рассудил Лунгвайт.
Земля медленно приближалась, становясь все ближе и ближе, пока вдруг казавшиеся игрушечными поля, огороды и избы непонеслась с бешеной скоростью навстречу и не стали вполне настоящими.
«Переборщил», – успел подумать ББД и, едва успев увеличить левитацию, всеже больно ударился о землю. В воздух взлетели комья земли, а с ней морковь и капустные листья.
Крыло саднило, в голове шумело. ББД, поднявшись на ноги, попытался понять, насколько серьезно попадание. Но тут услышал:
– Батюшки мои! Что ж это деется-то!
«Ребенок! – с ужасом подумал Лунг. – Сейчас реву будет, вот угораздило!»
Он повернул голову и…
Перед ним стояла маленькая веснушчатая девчонка с выгоревшими на солнце волосами. Плакать она явно не собиралась. В одной руке у нее была зажата надкусанная морковка, в другой – тряпочная кукла, отдаленно напоминающая зайца.
Этим зайцем он и получил по морде (прибольно и несколько раз). Девчонка каждый удар сопровождала причитаниями:
– Ты куда упал, родимец (шлеп)!
– Куда твои глазоньки бестыжие смотрели, когда ты падал (шлеп)!
– Весь огород наш испоганил(шлеп еще раз).
– Чем кормить будут тятька с мамкой детушек своих мале-е-е-еньки-и-и-х (уже с подвывом заблажила девчонка)? – Но тут же деловито и зло добавила: – Меня, братца и вот его – зайчишшу моего! С этими словами она еще раз замахнулась зайцем.
– Да хватит меня лупить! – заорал ББД.
Девчонка открыла рот от удивления и прижала зайца к животу. Казалось, то, что Дракон заговорил, испугало ее больше, чем его вид.
Ну, а сказать, что ББД удивился, – ничего не сказать.
Местные боялись драконов до ужаса. Они даже организовали охоту на него и ему подобных. Сегодняшний инциндент был не первым, но такого количества стрел ББД никак не ожидал. Видимо, охотники подошли к делу всерьез.
За последний год, кроме него, в этом обличье никого не появлялось, но и его одного с его-то зимним аппетитом хватило. Летом ему было почти достаточно для пропитания и солнечных ванн, но вот уже месяц, как зарядили дождики, и пришлось немножко подкрепиться. Три дня назад, совершенно случайно и доволно недалеко отсюда, он своим дыханием поджег старый стог сена, пытаясь поджарить дикого кабана, выловленного в лесу.
«Интересно, а почему она меня почти не боится? Может, она с “дуринкой”?» – подумал ББД.
Он пригляделся к девчонке.
«Да вроде глазки умные, речь связная».
– Ты чья такая? – спросил ББД.
– Чья ни чья, да только не твоя! Тятькина да мамкина! Тебе-то чо?
– Да ничо, – глупо улыбнувшись, сказал ББД. И уж совсем глупо добавил: – Чо, чо? Да ничо! Зайца с тряпок на плечо!
Девчонка улыбнулась незатейливой рифме дракона, прищурилась, внимательно оглядела гостя, пожала плечами и сказала немножко смущенно:
– Да, с «зайчишшей» я тебя познакомила! Ишшо хош? – и вдруг засмеялась заливисто.
«Она меня вообще не боится», – с удивлением подумал ББД.
– И все-таки интересно, так чьяж ты такая бойкая? А?
– Моя! – вдруг хриплым басом рявкнула девочка…
Потом девчонок стало несколько, и они разом закричали:
– Тятя, не надо, он хороший, он мой друг и друг моего З А Й Ч И ШШШ-Ы-Ы-Ы-Ы, – это было последнее, что он услышал. Затем перед ним появилась тряпошная морда зайца, и ББД, попытавшись сфокусировать взгляд на немыслимо раскосых глазах зверя, потерял сознание…
ББД никак не мог себя заставить открыть глаза.
Голова гудела жутко. Прислушавшись к ощущениям, он с удивлением отметил, что крыло не болит. Наконец решился, открыл глаза и… ничего не увидел.
– Ослепили! – Сужасом подумал ББД, но вдруг услышал:
– Нельгда, очнулся твой гость. Да сними ты с него повязку, даже шишки, поди, нет!
С его головы заботливо и осторожно начали снимать повязку. Наконец сняли, и ББД огляделся по сторонам.
Он лежал посреди довольно просторной избы, с потолка свисали маленькие снопики разнообразной травы, над ним склонилось усыпанное веснушками лицо его старой знакомой. Выгоревшие пряди волос девчонки свисали на лицо ББД и щекотали нос. ББД чихнул и приподнялся.
– Эй, не балуй! Избу развалишь! – тут же раздался мужской голос.
– Не такой я и огромный.
Действительно, в нынешней третьей походной конфигурации (не то, что в «боевой третьей») он не привышал роста взрослого мужчины более чем в полтора раза.
Стараясь быть поосторожнее, он всеже приподнялся и покрутил головой.
У окна на скамье сидела женщина в ослепительно-белом сарафане.
«Видимо, мать девчонки», – подумал ББД.
Прямой взгляд синих глаз(совсем не тревожный, а скорее любопытно-настороженный) был направлен прямо в его глаза. Темно-русые волосы с ровным пробором, руки спокойно лежат на коленях, ноги обуты в лапти и спрятаны глубоко под скамью.
Рядом в белой холщовой рубахе, черных штанах и тоже в лаптях стоял бородатый и тоже голубоглазый мужчина. За поясом торчал топор, хищно поблескивая хорошо наточенным лезвием.
– Это им ты меня? – спросил ББД.
Мужчина усмехнулся.
– Спасибо, что обухом, – поблагодарил ББД.
Мужчина снова усмехнулся и кивнул головой. Потом сказал:
– Никитка, дай гостю попить!
Тут только ББД заметил мальчишку лет семи, который прятался за отцом. Мальчик подошел к столу, взял крынку, что стояла, накрытая чистой тряпицей, и направился к раненому. Не без опаски, под одобрительным взглядом отца, протянул обеими руками и сказал:
– Пей, гость дорогой.
– Благодарствую. – сказал ББД и принял крынку обеими руками, поднес ко рту и стал жадно пить холодное молоко.
Сделав последний глоток, вернул крынку мальчишке.
В избе повисла неловкая тишина.
– Н-да, погода нонче только Кикиморам да Русалкам мила! – прервала наконец всеобщее молчание женщина.
– И то! Все поют песенки свои на излучине реки да хохочут на болотах, – подала голос девчонка.
– А что? Много ли русалок да кикимор в ваших местах? – пытаясь поддержать разговор, спросил ББД, а сам подумал: «Какие еще русалки? Какие такие кикиморы?»
Женщина усмехнулась хитро, но промолчала, а девчонка рассмеялась:
– Дык это ж одно и тож! Токма те, что в болоте, – Кикиморы, а те, что на речке, – Русалки. А много ли? Да кто ж знает? Не видал их никто никогда, потому как они нежить да невидаль! – и девчонка расмеялась еще громче.
– А… Ну да, – ББД был несколько растерян.
Девчонка прыснула в кулачок. Мальчишка с укором посмотрел на сестренку. Отец с едва заметной улыбкой погрозил ей пальцем.
Все еще немного помолчали.
– Да, погоды препоганейшие. Сено сгниет, дороги размоет, ежели так пойдет… – с опозданием поддержал тему погоды мужчина.
– Как зиму переживем? – звонко поддержала девчонка. – Капуста вдрызг, морковка вхрясь! Ой, бяда.
– Цыц, Нельгда! – перебил ее отец.
ББД смущенно поскреб в затылке.
– Я прошу прощенья за огород и остальные неприятности, но-о-о могу я задать вам несколько вопросов?
– Вопрошай, коль есть о чем, – сказал мужчина.
ББД встал, сопровождаемый тревожным взглядом женщины, и, осторожно сделав два шага, сел на скамью у стола.
– Перво-наперво вот, возьмите – не побрезгуйте, – и он положил на стол кольцо, потом, спохватившись, поддел когтем камень, вытащил его из кольца и засунул за щеку.
– Вы простите меня, но камень отдать не могу, а кольцо возьмите. Это золото. Думаю, вам хватит не на одну зиму.
– Мужчина подошел, сел рядом, протянул руку к кольцу, взял, повертел и с достоинством сказал:
– Щедро больно за капусту да морковь. Не можем мы подарок принять.
– Пустяки! Как это не можете? Обидите гостя! Думаете, я не заметил, что крыло мое залечили? Ведь прибить могли – не прибили. Вот топор-то у васостер, поди!
– Нда, струмент у меня справный, – согласился мужчина. – А крыло? Так это Нельгда. Она у нас на эти дела мастерица. Вся в мать пошла.
Женщина почему-то горестно вздохнула и погладила Нельгду по голове.
– Ну так возьмете? И потом, у меня еще вопросы есть! Не забыли? А ответы тоже чего-нибудь, да стоят!
– Ну… спрашивай, хоть за спрос денег и не берут, но коль просишь взять, то подумаю.
– Вы уж простите, но… вопрос, собственно, один… Почему вы меня не боитесь?
– Молчи! Слышишь, не говори ему! – взмолилась женщина.
– Цыц! Не мельтеши! Думаешь, мне легко? – нахмурясь, одернул ее муж.
ББД, ничего не понимая, хлопал глазами.
– Че ж скрывать, она ж у нас летучая тож. Не змейская, правда… – выпалил мальчишка.
Мужчина зыркнул на мальчишку, и тот притих.
– Кто летучая? – так ничего и не понимая, спросил ББД.
– Нельгда, девочка наша…
Мать решительно встала с лавки и, подойдя к девочке, обняла ту за плечи и продолжила:
– Брат мой вдовцом жил. Жену он потерял, а девчонку сберег. До двух лет растил с младенчества. Родила она ее, когда брат мой с дружиной в отлучке был. Вернулся аккурат к родам, а милой его нет, только несколько убиенных степняков по двору разбросаны. Он давай метаться по избе да вокруг. Слышит, плачет, что ль, кто? Голову поднял на крик, глядь – девчонка вгнезде, что на крыше аисты свили. Поди, мать ее степняки в полон забрали, аккурат после рождения нашей Нельгды, а как дите умудрилось туда попасть… Видать по всему, дитенка мать успела спрятать. Она ведь тож была летучей. Спрятать – спрятала, а сама не смогла убежать. Вот уж семь лет, как ее нет. Как Нельгде два лета пришло, то опять брат ушел со степняками воевать… да там и сгинул. Все милую свою искал… Видать, погибель свою нашел. С тех пор у нас дочка появилась. А нам что? Одним больше, одним меньше… Все в радость, коль по сердцу жить. Мать то ее тоже была не нашего роду-племени… И кликали ее в девичестветоли Нуара, толи Нюяра. Мы все ее Нюркою звали. Да травы ведала, да сказки про вашего брата гутарила, да смеялись мы, не верили, а она и сама верилали, кто ж знает… Вот и дочка в нее… И ведь не учил никто.
– Найт! Найт-Нюи! – воскликнул ББД.
Найт-Нюи! Потомок Великих! Тех, что так долго боролись, так долго искали оставшиеся «точки конфигурации», которые так настойчиво их восстанавливали и благодаря которым сохранились Драконы. Потомок тех, что остались в первой конфигурации в тот момент, когда все остановилось! Потомок тех, кто полюбил людей и так и остался жить среди них, сделав свой выбор. Выбор, сделанный женщинами из рода Нуар, поразил ББД. Мать Нельгды не могла не знать, КАК и в КАКОЙ из конфигураций она сможет дать жизнь своему ребенку. Что бы сказалиэти милые люди, ставшие родителями Нельгде, узнай они, что мать ее не была взята в полон степняками, а перешла в «третью основную».
В «третью основную» конфигурацию женщины перед родами переходили независимо от того, работают или нет «точки» и «линии». Но вне Предела вынуждены были уже навсегда остаться в этой конфигурации после родов, зная, что надежда вернуться в первую ничтожна и что держит она свою дочь на руках в последний раз.
Степняки, видимо, появились, на свою беду, в этот самый момент. Против разъяренной матери в третьей основной, или, как ее еще называют, «походной конфигурации» шансов у них не было. ББД, казалось, видел, как прекрасный иссине-черный Дракон поднялся над домом, бережно положил в аистиное гнездо свой хрупкий груз и, взмахнув крыльями, улетел навсегда.
И! И теперь ББД смог открыть Великую Истину! Эта маленькая девочка Нельгда, веснушчатая, с выгоревшими на солнце волосами девчонка с дурацкой игрушкой «зайцишшей» в руках, является прямым доказательством того, что ничто не превращается в ничто! Через столько поколений! Нет, это просто невероятно… Сохранить Все способности! Ведь мать Нельгды была не первой, у кого родился ребенок. То есть и ее мать вынуждена была «бросить» своего ребенка.
ББД спокойно, как только смог, спросил:
– Нельгда, ты во сне, что ль, летаешь или как?
– Вот дурной ты, Змеюка! Кто ж во сне летает? Глаза-то закрытые! Не ровен час, на луну улетишь! Это ты, видать, во сне сегодня летал! То-то крыло дрыном пробило! А я… Вот как мы с Зайцишшей летаем! Смари!
Нельгда без всякого труда воспарила под потолок, сняла с крючка какую-то травку и вернулась на пол.
– Аче зазря летать-то? – скромно сказала она, отдав матери (приемной, как оказалось) сушеный букетик.
– Мам, чаю иванового взвари, а? Уж вкусе-е-е-ен! Да и Змею нашему угосшение будет. Чо в сухую-то сидим?
– И то правда! – сказала мать и пошла к печи, тепло потрескивающей почти посреди избы. Взяла ухват, подцепила горшок и поставила на огонь.
Все сели за стол. Иван-чай поспел. Изба наполнилась ароматом травы. Тятька (как его называла девочка)разлил напиток по вместительным, заимствованным у степных жителей, чашкам-пиалам. Сын принес горшочек с медом. Пили долго, молча, с удовольствием.
Наконецотец спросил тихо:
– Ну, что? Теперича девоньку нашу заберете?
– Ох… – только и сказала мать.
– Как я могу! Что вы такое говорите? Я ведь не зверь! – искренне возмутился Лунгвайт.
Родители удивленно вскинули брови.
– А! Понимаю! Я в том смысле, что не всегда в таком виде…
– Это мы понимаем, от матери ее байки слыхали, а теперь сами видим – не все байки сказал отец… Да и вид у тебя не совсем чтоб змейский.
– В каком смысле не совсем?
– Чудно, но внутри тебя будто человека видать.
ББД удивленно уставился на отца Нельгды.
– Так вы видите?
Дело в том, что в походной конфигурации была некоторая особенность. Сторонний наблюдатель (если он был Драконом), всегда мог рассмотреть (и довольно отчетливо) человека. Даже не самого человека, а его «изображение». Будто искусный художник-график несколькими светящимися штрихами нарисовал живую картинку внутри причудливых рыцарских доспехов, изображающих Дракона. Обычный человек тоже мог это наблюдать, но не так четко, как собрат-Дракон. Все зависело от освещения, остроты зрения наблюдателя и его возраста.
– Я же говорю, что будто… То видать, то нет. Это Нельгда тебя хорошо рассмотрела да мне сказала, что человек ты, а не то я бы…
ББД покосился на топор. Отец Нельгды проследил его взгляд и утвердительно кивнул.
– Нельгде скажи спасибо. Глазастая она у нас. «Ой, тятя, не змеюка это! Человек тама внутри движется, точно как мы, да красибенький, да только вот голый, бесстыдник!»
– Нда-а-а-а… – смущенно протянул Лунгвайт.
– Да не стыдися, мы ж не видим почти тебя! А стыда тут и нету никакого, мы в бане-то всей семьею паримси! Это она тебя бесстыдником назвала, потому как не в бане! Чо взять с дитя…
– Так не знала я, что его никто не видит, акромя мя! – вмешалась в разговор Нельгда. – Ты уж прости, змеюка, что подглядала за тобою.
– Нельгда, цыц! Чего встреваешь! Виш, как засмутила гостя!
– Нда… – смущенно повторил ББД.
Нельгда хихикнула, но притихла, а мужчина продолжил распросы:
– Ты лучше скажи, зачем тогда к нам прилетел? По какой такой нужде?
– Вы не поверите, но я совершенно случайно рухнул в ваш огород… И все же… Коль так все сложилось, то, безусловно, я хотелбы, чтоб девочка вернулась к нам… Дело в том, что здесь она э-э-э-э-э-э… не сможет в полной мере э-э-э… в смысле потомства… скажем так.
– Чудно ты говоришь, Змей, вроде как и по-нашему, а слова чудные да иной раз непонятные вовсе.
– Так ведь издалека я.
– Ну да, это понятно.
– А вы? Кто вы? Каких будете? – спросил сынишка.
– Как я сегодня выяснил, мы от вас ничем не отличаемся, малыш, разве только внешне, да и тоне всегда и не везде. Общего у нас больше, чем может показаться. Я понимаю, что вы, да и я, не готовы принять решение. Давайте спросим у Нельгды, через годик, когда я вернусь, и… Там видно будет.
Беседовали долго. Сынишка заснул прямо за столом. Отец осторожно взял его на руки и уложил на теплую печку. Нельгда сидела до последнего.
Странная это была картина.
За одним столом в сгустившихся сумерках сидели Дракон, мужчина, женщина и маленькая девочка, прижимающая к груди тряпичного зайца.
Наконец девочка поднялась из-за стола и сонно сказала.
– Змей, ты прилетай, а? Зайцишше ты пондраву пришелся. Да и мне. Красибенький ты и добрый. Это сразу видать. А штаны я тебе сошью! Ты не думай, я умею! Вона каки штаны я свому Зайцишше справила!
ББД улыбнулся.
– Спасибо тебе на добром слове, малышка, прилететь не обещаю, а дойти – дойду! И непременно буду в штанах.
– Смотри же, Змей вострокапытый, ты обещал! А я теперь спать пойду! Да и Зайц устал! Неча ему тут средь взрослых делать без меня. Делов у нас на завтра – а-а-а! Капуста вдрызг, морковка – вхрясь… – пробормотала, позевывыя, Нельгда и полезла на печь, где уже видел десятый сон ее брат. И уже с печи «прозевала»: – Спокойной ночи, друг милый!
– Нда, у девчонки удивительная психологическая устойчивость, – сам себе сказал ББД.
Уже глубокой ночью ББД и родители Нельгды вышли на улицу.
– Что ж, пора и честь знать, – сказал ББД, – но я непременно вернусь.
– Возвращайся, мил друг. Девонька наша уже совсем взрослая, ей и решать. Драконы змейские, видать, взрослеют быстро.
– Да, взрослеют быстро… Как и все дети. Не успеешь оглянуться.
С этими словами ББД «включил» леви и без единого взмаха взмыл высоко вверх и уже потом рассправил крылья и полетел.
Отец и мать долго смотрели вслед. Уж и не видно было ничего, а они все смотрели на звездное небо. Потом мужчина посмотрел на женщину и сказал:
– Может, оно и к лучшему, чуждо девоньке нашей тут, как и матери ее… Крылья, видать, жмут… На волю просются.
– Может быть, и к лучшему, – согласилась женщина. – Да и кто знает, что за год случится…
Она и не подозревала, НАСКОЛЬКО права. Много чего СЛУЧИТСЯ с Нельгдой за этот год…
На этом начало истории Йо Нельгды мы пока закончим, а доскажет эту историю папа Эли и Пыли (кому же еще, как не ему…).
А пока продолжение главы 15 – Ужасное поведение.
Глава 17
Занятия закончились, но, не смотря на то, чток теме «безобразного поведения» никто из учителей, включая маму, не возвращался, настроение у всего класса был отак себе. Все прекрасно понимали, что дома всех ждет «профилактическая» беседа. Если у остальных ребят была еще надежда, что «пронесет», то и Эль и Пыль не строили иллюзий.
Пытаясь оттянуть неприятный разговор с родителями, домой никто не торопился.
Эль, Пыль и их подружка Нейт молча сидели на низко висящей ветке старой школьной яблони и издали наблюдали за мелюзгой из начальных классов.
Малыши развлекались с леви, играя в нечто напоминающее «классики». Площадка для игры была расчерчена на квадраты, пронумерованные от единицы до пятидесяти. Встав перед первым квадратом, играющий должен был бросить бит(небольшой плоский камень округлой формы), прыгнуть в этот же квадрат двумя ногами и выбить бит в следующую. И так от первого до пятидесятого. Трудности начинались с третьего квадрата(класса), потому что допрыгивать каждый раз надо было до класса, в котором находился бит, и прыгать можно было только из первого квадрата (класса).
Такие прыжки подразумевали включение леви и требовали точного расчета времени его выключения. Надо было учитывать силу отталкивания, скорость, угол полета и даже встречный, попутный или боковой ветер. Игра была очень полезна для тренировки и, конечно, давала необходимые навыки первоклашкам. Взрослые приветствовали такую игру, а учителя настоятельно рекомендовали.
Видимо, не зря чемпионом их класса по «леви-классикам» считалась Нейт, потому что из них троих она единственная, кто смотрел на развлечение первоклашек с интересом. Иногда она комментировала прыжки мелюзги: