Четыре берега Трибрежного моря

– Да, девочки, здесь это может быть неважным, но там, за «Пределом»…

Обьяснение того, что такое «Предел».

«Предел» (он же «предчетвертый» берег) существовал многие сотни лет, а может, и тысячи. Сотни лет «Трибрежное Море» омывает свои три берега. Сотни лет жители двух из трех берегов жили в мире и согласии. С некоторых пор стал обитаем и третий берег. На нем появились Драконы. Они в этом странном мире были новоселами.

Два других берега долгое время были почти запретны для их народа. Запрет появился довольно давно, с тех самых пор, когда Драконы только пришли из-за предела. Поначалу они предпочитали третью конфигурацию в качестве основной, то есть выглядели как Драконы. И пусть в концеконцов они пришли к решению, что первая конфигурация более удобна для жизни, но старый запрет на посещение чужих берегов не нарушали. Ну а жители двух других берегов всегда были домоседами и встречи с ними были редки, да и те происходили на «предчетвертом» берегу, у подножия «Морепада». Исключение составляли только Тролли. По неизвестным причинам они очень любили появляться на «предчетвертом» берегу. Толи они предпочитали уединение (по слухам, они здесь расслаблялись настолько, что можно было застать их в истинном виде), толи им нравились местные красоты. Скорее всего, первое, поскольку никто так и не смог описать их истинную внешность. Да и былали у них эта самая «ИСТИННАЯ» внешность, неизвестно.

Четвертый берег иногда называли «предчетвертым», потому что он был не совсем берегом, а пределом, за которым лежал настоящий берег.

«Предел» лежал далеко внизу, там, куда низвергался водопад («Морепад»), и был признан общим берегом. А далее «Предел» заканчивался тем, что все населяющие этот мир существа называли пределом «Предела». За эту границу могли выходить только Драконы. Для остальных это было либо опасно, либо невозможно. Да и не рвался туда никто…

Собственно и среди Драконов таких чудаков, как ББД, было немного. К тем немногим, рвущимся туда, в неизведанное, относились и девчонки. Может, причиной тому были врожденное любопытство и любознательность, а может, те рассказы, что с раннего детства слушали они от папы, мамы и, конечно, от ББД. Скорее всего, и то и другое.

Так что и из Драконов не все выходили за предел хоть раз за свою жизнь. Аесли и выходили, то из тех, что выходил, были и такие, что не возвращались…

Этот факт и упоминание о скорости стрелы заставили девочек притихнуть.

– Да, там, за «Пределом», секунда может решить многое, – задумчиво почесывая за ухом Он Мила, повторил ББД.

А потом продолжил.

– Вы ведь должны знать, что на четвертом берегу есть некоторые ограничения, с которыми Драконы сталкиваются неизбежно. Здесь и в «Пределе» мы вольны принимать любой облик, по своему усмотрению. Но за предел «Предела» мы можем попасть только в одной из конфигураций и там, на четвертом берегу, уже не можем ничего менять. Наиболее приемлемой для себя я считаю первую, то есть человеческую конфигурацию. И вот почему, – он поднял указательный палец и продолжил: – Там, за границею нашего мира, находится другой мир. Он огромен. «Четвертый берег», собственно, и есть этот мир. Это мир множества морей и множества берегов. Раньше весь этот мир принадлежал нам. Весь и безраздельно. Крылья наших предков беспрепятственно разрезали пространства над Югом и Севером, Востоком и Западом. Именно они, наши предки, нашли и отметили знаками все точки и инициировали все линии, на которых возможна конфигурация. Мир этот и сейчас доступен нам, но не в той мере, что прежде. В незапамятные времена все начало меняться. Материки медленно, но верно сдвигались, а океаны и моря приходили туда, где раньше была суша, равнины вздыбливались к небу высокими горами, пустыни становились лесами. С континентами сдвигались и точки конфигураций. Линии, их соединяющие, были разрушены, а некоторые затоплены. И вот в один (не очень прекрасный) день линии окончательно исчезли или перепутались настолько, что изменение конфигурации стало давать сбои или вовсе стало невозможной. Остались только точки конфигурации, да и то не везде. Первые проблемы начались на берегах прекрасной реки, где жили многие из наших предков. Те, кто на этот момент был в первой и третьей конфигурации, поначалу ничего не заметили, а вот тем, кто был в «мимикрической» конфигурации, не повезло больше всех. Самая большая беда случилась как раз не там, где конфигурация стала невозможной, а там, где она была частично возможной. Это случилось с теми из нас, кто попытался из «мимикрической» конфигурации перейти в основные… «Мимикрическая» конфигурация основана на том, что мы заимствуем некоторые из свойств других созданий, включая и внешние их признаки. Вот вы, девочки, сегодня кое-что заимствовали у кошки и стрекозы. Как вы понимаете, это не единственные свойства, которые мы умеем заимствовать. Теперь представьте, что вы перестали контролировать наличие и рост этих признаков.

Эль в ужасе зажмурилась…

– Да, да. Именно это и случилось с некоторыми из нас. Любая попытка исправить положение приводила к еще худшим последствиям… Те, кто продолжал попытки, погиб…

Пыль хлюпнула носом.

А ББД продолжал:

– Поняв, что надо начинать поиски точек конфигурации заново, наш народ начал реализацию этого проекта. Сотни Драконов в том или ином обличье пошли или полетели во все стороны света. Год за годом, столетие за столетием они находили то, что осталось от точек конфигурации, и строили сооружения, которые могли бы соединить их линиями. Человечество, населяющее планету, становилось все больше и больше, а нас становилось все меньше. В те дикие времена жизнь без смены конфигураций была опасна. Дикие звери, холодные снежные пустыни, ураганные ветра… Объем задачи, которую мы пытались решить, оказался слишком большим, однако мы уверенно двигались к цели. Но, повторяю, нас становилось все меньше… Нам пришлось привлечь людей. Люди ничем не отличаются от нас в нашей первой конфигурации. Именно потому мы и называем ее «Хомо Сапиенс» – конфигурация. Вы ведь знаете, что они называют себя Хомо Сапиенс (человек разумный). Они помогали нам строить линии конфигурации. Некоторых мы просили, некоторых заставляли, некоторых обманывали. Да, да. И заставляли и обманывали. На кону была наша жизнь. Например, на берегах реки Етер, в одном из древнейших наших поселений, те из нас, что находились в «мимикрической» конфигурации, создали и возглавили целую цивилизацию. Люди тогда были дики. Да и сейчас они мало изменились. Они боялись буквально всего и были рады в нашем лице найти всемогущих покровителей и защитников. Мы не пытались им внушить, что мы Боги! Они сами себе это внушили и всячески поддерживали свое заблуждение. Ну а потом… Потом, как это часто бывает, они сами поверили в мифы, созданные ими же. Что ж…Мы не стали возражать.

Глава 11

ББД посмотрел на Эль, перевел взгляд на Пыль, громко отхлебнул из чашки.

– Ну, что, девочки? «Книга» или рассказ?

– «Книга!»«Книга!» – почти одновременно вскричали сестренки.

– Ха! Кто бы сомневался! – ББД оперся руками в подлокотники кресла и резко встал. Сделав несколько шагов, он подошел к столу и взял в руки довольно увесистый фолиант.

Эль и Пыль непроизвольно подались вперед и буквально впились глазами в «Книгу»!

О! Это была не просто книга! Это была «Книга»! И дело было вовсе не в тексте, который, по утверждению ББД, был вовсе не главным. И даже не в том, что первая страница была огромным листом, аккуратно сложенным вчетверо, развернув который, можно было увидеть ветвистое генеологическое дерево и их семьи и почти всего их народа. Дело было в «Ключах» памяти.

Идея «Книги» принадлежала ББД и Гуннбьйорну (папе Эли и Пыли). Они долго и с переменным успехом пытались создать тексты, помогающие изучить историю Драконов.

Некоторые тексты работали безукоризненно, а некотрые никак не давали нужного эффекта. В концеконцов в «Книге» появились «Ключи».

Однако появились они не благодаря Гуннбьйорну с ББД, а благодаря их неожиданному соавтору.

ББД и Гуннбьйорн гордились «Книгой» недаром.

Собственно, она была не более чем пособием для детей (по крайней мере, таковым она задумывалась до появления «Ключей»). Для детей она предназначалась, поскольку (до определенного возраста) перешагнуть момент своего рождения и вспомнить, то, что пережили их пращуры, они не могли. Причина была проста. Не все, что происходило с их мамами, папами, бабушками, дедушками и так далее (вглубь веков), детская психика могла воспринять правильно и без излишнего волнения. Однако многие события были настолько важны, что должны были быть донесены до их сознания. Разрешением этой проблемы долгое время были заняты мысли Лунга и Гунна. Результатом этих размышлений и стала «Книга».

Уже позже, выяснилось, что «Книга» вполне могла пригодиться и взрослым. Все дело в том, что в ней появились цифры и слова (те самые «Ключи»), которые ни Гуннбьйорном, ни Лунгвайтом туда не записывались.

Как так получилось, некоторое время никто из них не мог понять, хотя, в концеконцов, все выяснилось. Впрочем, не будем торопиться и расскажем об этом несколько позже.

Итак…

«Ключ» представлял собой набор слов и цифр. Услышавший их мог столь явно увидеть то или иное воспоминание предка, будто сам при этом присутствовал. Способностью столь четко проникать в воспоминания предков обладали немногие, а уж передать увиденное другим могли и вовсе единицы. Воспоминания предков были доволно размытыми, и только наиболее эмоционально окрашенные и важнейшие из них могли сложиться в четкую картину.

«Книга» с «Ключем» была почти лишена этого недостатка. Именно поэтому, появившись в качестве пособия на уроках истории, она обрела более важную роль в жизни обитателей третьего берега.

Единственное, что вызывало вопрос у девочек, это то, что «Книга» выглядела так, будто ей была не одна сотня лет. Потертый переплет, пожелтевшие страницы… Эль предпологала, что ББД и папа нашли старинный фолиант с чистыми страницами и записывали туда свои наблюдения и прочую информацию, но Пыль была не согласна с такой версией, поскольку даже чернила на некоторых записях выглядели так, будто и им сотни и сотни лет. Самое интересное было в том, что некоторые записи были совсем недавними, но почерк и там и там был одним и тем же. Это был почерк ББД и их отца. Кроме того, и Эль и Пыль испытали очень странное чувство, когда в первый раз увидели «Книгу» и дотронулись до ее обложки.

Эль назвала это чувство «ДЕЖАВЮ». Слову этому ее научила мама, кровь которой составляла дичайший букет из крови всех ее предков – Драконов и не только. Иногда мама предпочитала слову «Дежавю» витиеватый рифмованный пассаж из нескольких фраз на языке ее Родины. Звучало это забавно, но не без изящества:

«НАДЫСЬ случилосьПАКИ ДНЕСЬеще раз повторилось,хотя не БЕНИКОЛИЖЕ со мной!»,что означало примерно:ВЧЕРА случилось,ВРОДЕ бы СЕГОДНЯ повторилось,хотя и не БЫЛОсо мною…… НИКОГДА.

Пыль согласилась с сестренкой и ее определением, но, подумав немножко, добавила к этому описание своего чувства: «Это как встретить призрак САМОГО СЕБЯ».

Вот и сейчас, когда ББД протянул «Книгу» Пыли и подошел к камину, чтобы бросить туда пару паленьев, Пыль вытаращилась на «Книгу», затем осторожно провела ладонью по обложке и, внезапно наклонившись, лизнула.

– Ты чего, сбрендила?

Эль повертела у виска пальцем. Пыль задумчиво почмокала губами.

– Пыль?

Пыль скривилась, сплюнула и вытерла губы рукавом.

– Горько-соленая.

– На зуб еще попробуй!

– Не, не хочу. Я тебе мышь, что ли?

Тут Эль «заблажила»:

– Дай мне! Дай лизну! Ну Пыы-ы-ы-ы-ль!

Но тут ББД вернулся, озадаченно посмотрел на девочек, улыбнулся и забрал «Книгу».

– Девчонки, прекратите. Итак…

ББД открыл «Книгу» на первой странице.

– Итак, – повторил ББД, – где у нас братья Анубис и Тот? Смотрим оглавление. А, вот и нашлось. Это страница номер 44.

Лунгвайт пролистал книгу, наконец, открыл искомую страницу и, посмотрев на девчонок, спросил:

– Готовы?

– Да! Мы в нетерпении, – хором ответили сестренки.

– Коль так, то смотрим на огонь и внимательно слушаем. Информация э-э-э-э… слегка размыта и весьма схематична, поскольку было это давно, но все же даст вам некоторое представление о том, с какими трудностями пришлось столкнуться нашим предкам.

ББД, наконец, тихо заговорил: – 30. 06263, 31. 24967, Етер. Золото. Запах масла. Солнечный зайчик… Скарабей…

ББД еще не договорил до конца слово «скарабей», а девочки уже не слышали его голоса, они вдруг явственно услышали совсем другие голоса, а вместо стен пещеры увидели…

Глава 12 (Отрывок из истории Великих Драконов по имени Тот и Анубис)

Масляные лампы освещали покой «великого бога» Египта и отбрасывали тень его птичьего профиля на выложенный белым мрамором пол. Высокий свод и стены главного зала за многие годы прокоптились дочерна. Прекрасные резные изображения, потеряв во времени очертания и краски, теперь едва угадывались даже днем, когда яркий свет солнца заливал помещение, отражаясь поочередно в хитроумно расставленных медных зеркалах.

«Великий» сидел за каменным столом, через весь стол тянулся папирусный лист, один край которого лежал на полу.

Тот протянул руку, схватил первый попавшийся ему предмет и прижал им еще не исписанный край папируса, который норовил свернуться в трубочку и опрокинуть палетку с двумя углублениями, доверху наполненными красной и черной краской. Предметом этим оказалась небольшая, отлитая из золота фигурка, изображавшая бога Анубиса. Безделушку Анубис отлил собственноручно и подарил брату три дня назад.

Фигурка очень нравилась Тоту. От нее будто исходило какое-то внутреннее тепло. Не отдавая себе отчета, Тот вот уже третий день таскал ее с собой повсюду, будто любимую игрушку в детстве.

Тот взглянул на фигурку, протянул руку и, проведя пальцем по идеально отполированному металлу, пробормотал:

– Хм, а ведь похож. Вылитый братишка. Вот только… – Он пощупал чуть шероховатые, искрящиеся даже в полутьме зала, алмазные вставки, изображавшие глаза Анубиса. – Глаза похожи на те, что были в детстве, а не те, что сейчас… – Он тяжело вздохнул, поправил непослушный папирус и снова поставил фигурку на стол. – Хоть этим помоги, приятель.

Некоторое время он что-то старательно писал, периодически обмакивая кисточку то в черную, то в красную краску. Наконец он на минуту остановился, постучал длинным тростниковым каламом по своему клюву и, опустив глаза на фигурку, пробормотал:

– Хм… Ты так думаешь, братишка? – Он перечеркнул только что написанную фразу и снова задумчиво постучал себя по клюву.

Внезапный Удар Гонга заставил его поднять птичью голову от свитка.

«Бог мудрости» встал из-за стола и, недовольно ворча, поплелся к трону. Усевшись, он поставил ноги на низкую скамеечку, в одну руку взял посох, а другой нажал рычаг в подлокотнике трона. Двери медленно разошлись в стороны, впустив в помещение четверых жрецов. Тот с нескрываемым раздражением уставился на нежданных гостей, но, как следует рассмотрев их, с облегчением вздохнул.

Он не любил жрецов. Они были хитрыми, жадными до денег и власти. Это делало их довольно ненадежными партнерами. Эти четверо не были исключением. Однако при них можно было не строить из себя бога (слава Богу). «Великий Тот» понимал, что жрецы рано или поздно поймут, что ни Анубис, ни он не являются теми, за кого себя выдают, и давно махнул рукой на то впечатление, которое должен был производить на подданых. Анубис – другое дело. Анубиса жрецы боялись.

Тот встал, положил посох на скамеечку и пошел навстречу входящим жрецам, рукой приглашая занять места за столом. Когда все расселись, он оглядел гостей своими карими птичьими глазами и произнес на одном дыхании:

– Как продвигаются наши дела? Что пирамида? Когда планируете закончить? Может, помощь нужна? Если нужна, то вознесите молитвы Анубису. Да и я могу поговорить… – Тут воздух в легких Тота закончился, как он ни старался успеть закончить фразу. Он вдохнул всей грудью, «чертов» клюв непроизвольно защелкал мелкой дробью. Он безнадежно махнул рукой и закончил фразу: – Да и я могу поговорить с ним.

Именно в этот момент из открывшейся небольшой двери за золотым троном Тота появился его брат. Столь внезапное его появление мгновенно стерло с губ жрецов мерзкие усмешки, вызванные нелепым пощелкиванием клюва Тота.

– Анубис! Ты очень вовремя! – облегченно вздохнул То т.

Да, это был он. Анубис. Бог Мертвых.

Крепкое мускулистое тело венчала словно отлитая из темной бронзы голова шакала. Гость оскалился в улыбке, которая так пугала простой люд. Улыбка его пугала даже жрецов, а иногда вызывала мурашки и у самого Тота. Тем удивительнее прозвучал веселый голос вошедшего.

– А, собрались уже?

– Да, как раз о тебе вспоминали, – щелкнув клювом, промолвил Тот.

– На то я и Бог. Вы должны помнить обо мне каждое мгновение! – Анубис расхохотался. Жрецы поежились.

– А-а-а! Испугались? – Он рассмеялся еще громче. Звук металлического, чуть похожего на тявканье шакала смеха несколько раз отразился от стен зала, метнулся в темный коридор и там уже окончательно смолк.

Старший из жрецов укоризненно покачал головой, явно не одобряя «божественного» легкомыслия.

– У-у-у, какие кислые у вас лица. – Анубис вдруг погрустнел и добавил: – А у меня так вообще морда. Ну а на тебя, Тот, и вовсе без слез не взглянешь. Прямо воплощение уныния – этот твой клюв.

Тот, давно привыкший к манере разговора Анубиса, сидел молча и ждал продолжения. Судя по настроению брата, продолжение должно было последовать, и оно последовало:

– Нет, ну правда-же, Тот! Тебе не надоело это дурацкое выражение лица?

Тот вздохнул:

– Осточертело, братец. Так же, как ивыражение твоего лица. Ну? К чему эти шуточки?

– Тот! Смотри! Да посмотри же на меня! Ну? Ничего не замечаешь? Ну же, Тот!

Тот непонимающе уставился на брата. Анубис как Анубис. Шакалья голова, мускулистое загорелое тело, ничем не отличавшееся от человеческого. Зная характер брата и поняв, что он ничего не скажет сам, Тот еще раз внимательно посмотрел на Анубиса. Да, да! Глаза! Глаза, что были черны как ночь и обычно даже не отражали самого яркого света…

Глаза! Они изменились! Это были глаза его брата. В этих глазах сияла улыбка! Почти забытые искорки веселья! Он снова увидел их. Наконец-то.

Как он устал от этой безысходной черноты во взгляде самого близкого человека.

Тот даже стал верить в то, что Анубис, этот выдуманный Бог Мертвых, действительно видит загробный мир, который отражается «великим ничем» в его глазах! И вот!

– Анубис! Но как? Как ты смог?

Анубис повернул голову в сторону молчавших жрецов и рявкнул:

– Ну? Чего ждем? Хотите, чтоб я приоткрыл вам дверку в загробный мир навсегда или откроете обычную и покинете нас на некоторое время?

Жрецы нехотя попятились к входной двери. В их глазах читались недоумение и плохо скрываемая враждебность. Но верховные жрецы терпели выходки Анубиса. Благодаря братьям, они могли контролировать остальных жрецов и крепко держали власть над ними.

Анубис, мгновенно оценив ситуацию, пристально посмотрел на жрецов и медленно воспарил над полом. Недоумение и враждебность во взглядах нежеланных посетителей сменились на страх. Анубис довольно улыбнулся, обнажив белоснежные шакальи зубы, что еще более усилило страх жрецов.

Спустя мгновение дверь наконец закрылась и братья остались вдвоем.

– Ты с ними слишком мягок, Тот. Их надо периодически ставить на место. Пусть они не считают нас такими уж Богами, но бояться должны.

Тот не обратил внимания на слова Анубиса. Он крепко взял брата за плечи и, повернув к свету, еще раз посмотрел в глаза брата. Ошибки не было. Они изменились. Тот воскликнул:

– Но как? Как тебе удалось? Как ты мог так рисковать?

Анубис вдруг заговорил шепотом:

– Никакого риска, Тот! Я почувствовал, что получится, и попробовал! Представляешь? Я попробовал, и у меня получилось! Тот, у меня получилось! Значит, все твои расчеты верны! Конфигурация едва возможна, но работает!

Тот не верил своим ушам. Он недоверчиво посмотрел на брата и воскликнул:

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, Тот. – Анубис не дал договорить брату. – Я попробовал все конфигурации, Тот. Слышишь? Попробовал все. Теперь, как никогда, я уверен, что мы сможем! Вот-вот все это кончится!

Тот недоверчиво посмотрел на брата.

– Ты же сам говоришь, что мои расчеты верны, а согласно им…

– Да, да, Тот, они верны, но наверняка ты допустил одну ошибку. Что это за ошибка и в чем причина моего неожиданного открытия, я не знаю. Но я почти уверен, что нам вовсе не надо больше строить эти растреклятые пирамиды!

– Ошибку? О чем ты говоришь, Анубис? Почему нам не надо больше строить пирамиды?

Анубис огляделся по сторонам:

– Мы точно одни?

– Да. Только ты и я. Да в чем дело?

– Иногда мне кажется, что нас подслушивают.

– Подслушивают?

– И подслушивают и подсматривают за нами. Очень странное чувство.

Тот обеспокоился:

– И давно оно у тебя появилось? Я же предупреждал тебя…

– Да прекрати ты, Тот! Оно у меня давно появилось. Моя сегодняшняя попытка изменить конфигурацию тут не при чем. И знаешь, что странно?

– Что?

– Меня это беспокоит, но я не чувствую никакой угрозы. Очень странное ощущение.

Но Тот, казалось, не услышал брата. Он давно привык к его странностям. Его больше заботила информация о том, что Анубис каким-то образом смог изменить конфигурацию.

– Постой, ты говоришь, что пытался изменить конфигурацию? Больше, чем то, что я вижу? Не только глаза? Как ты мог так рисковать?

– О-о-о-о, Тот, ты что? Ты не слушаешь меня? Я ведь только что тебе сказал, что не пытался, а опробовал все конфигурации. Именно опробовал! Или вместе с птичьим обликом у тебя и мозги стали птичьими?

– Все четыре конфигурации? – в ужасе воскликнул Тот.

– Чшшшшшш, – Анубис приложил к губам брата палец. – Тихо, прошу тебя. Да, я попробовал все конфигурации. Ты не представляешь, чего мне стоило пересилить себя и вернуть себе этот идиотский образ обратно. – Он постучал по своей шакальей голове пальцем.

Анубис снова оглянулся по сторанам и повторил:

– Чшшшшшшш…

– Да нет здесь никого. Прекрати, пожалуйста. Нет никакой опасности.

Анубис поозирался по сторонам и быстро зашептал, склонившись к самой голове брата:

– То, что я тебе сейчас сообщил, очень не понравится жрецам.

Тот озадаченно посмотрел на Анубиса, но не стал больше читать мораль брату и, замолчав, прислушался к своим внутренним ощущениям. Он действительно это почувствовал. Почувствовал давно забытое и почти утерянное чувство свободы. Линия конфигурации была очень слабой, но точку конфигурации, от которой она исходила, он нащупал довольно отчетливо. Точка была очень далеко, но он ее хорошо чувствовал. Он осторожно «качнул» свою конфигурацию в сторону «первой основной» и услышал удивленно-радостный возглас, а затем и счастливый смех брата:

– Я так и знал, что ты начнешь со своего дуратского клюва!

ББД договорил слово «скарабей».

Девочки еще не вышли из транса, в который были погружены его размеренным, монотонным голосом. На самом делетранс длился не более секунды, которая потребоваласть для того, чтобы закончить слово «скарабей». В их полузакрытых глазах еще стояла картина дворца, а уши еще слышали голоса двух братьев. Голоса Анубиса и Тота.

Мил громко заскулил во сне и вывел из сонного оцепенения девчонок.

Пыль, вытянув ноги, произнесла:

– Да, дела-а-а-а. Мы это в первый раз слышим.

– Да-а-а, предки наши были не идеальны, но в упорстве им не откажешь, – казала Эль.

– Неидельны? Вы считаете это обманом? Воля ваша. Но я склонен согласиться лишь с последней характеристикой. Именно упорство и вера в успех! Вот что, в конце концов, помогло им добиться своей цели и… обрести то, чего они даже не надеялись найти.

– Не надеялись найти? – на этот раз одновременно воскликнули девочки.

– Да, девочки! И это только подтверждает основное жизненное правило! Судьба с лихвой вознаграждает тех, кто не сдается и борется до конца.

– Эль и Пыль почувствовали, что рассказ ББД продолжится.

И действительно, ББД продолжил пояснения.

– История Тота и Анубиса – лишь небольшая часть истории наших предков и их борьбы. Это история двух Великих Драконов, «застрявших» в «мимикрической» конфигурации. А еще сотни и сотни драконов застряли в первой и третьей. Если (как я и говорил) Тот, Анубис и другие им подобные столкнулись с тем, что не могли без последствий (подчас ужасных)выйти из своей конфигурации, то остальные вообще не могли ничего поделать. Особенно тяжело пришлось тем, кто жил на севере и остался в третьей конфигурации. Их истории отражены во множестве легенд северных народов. Повествования эти не всегда правдивы, но до некоторой степени дают представление о том, в каких условиях довелось оказаться этим драконам.