Большой погром

– Это сейчас не собираешься. А что будет потом?

«Опять двадцать пять, – промелькнула мысль. – Тут каждый год новые испытания, то крестоносцы, то внутренние свары, то еще какая напасть. А все думают о будущем, словно они могут его видеть. Или Гест желает получить какие-то гарантии?»

– Ты намерен что-то предложить, шаман?

– Давай заключим сделку.

– И каковы условия?

– Мы отдаем тебе артефакты, ты заберешь нас из этих мест и поселишь отдельно. А когда снова пошлешь свои корабли через океан, отправишь нас туда.

– Зачем?

– Я верю, что в иных землях наше племя возродится.

– Откуда ты знаешь про новые земли? Духи подсказали?

– Они, – шаман кивнул.

В принципе, мне от венделей кроме артефактов ничего не нужно и я согласился:

– Твои условия принимаются.

– Ты дашь свое слово перед ликом нашей богини?

– Дам.

– Меня это устраивает.

Он хотел встать, но я его задержал:

– Погоди. У меня есть вопросы.

– Спрашивай, ведун.

– Сколько людей в пещерах?

– Пять десятков и еще шесть.

– Взрослые есть?

– Только молодежь, не старше пятнадцати годков.

– А что стало с остальными венделями?

– Ты же был в нашем святилище и сам знаешь, что они погибли.

– Знаю. Однако как они умерли?

Шаман нахмурился, опустил голову и ответил:

– Я почуял вестников беды за день, до их появления. Поэтому увел молодежь в пещеры и предупредил о беде вождя, который мне не поверил. Потом прибежали лапоны, они уже были больны, и зараза стала быстро распространяться. Вождь приказал убить носителей болезни и люди, пролив кровь, обезумили. Кто-то выкрикнул, что спасти жителей поселка сможет только богиня и мои сородичи пошли в лесное святилище. Что было потом, не ведаю. Несколько человек пытались попасть в пещеры, но я и мои мальчики завалили входы камнями и так спаслись.

– А почему тела твоих сородичей оказались в овраге?

– Не все погибли. Кого-то чума не смогла убить, и они сваливали тела в овраг.

– И где уцелевшие сейчас?

– Наверное, уже мертвы. Они потеряли разум и жаждали крови. Почему-то они решили, что кровь сможет прогнать чуму.

– Нам стоит их опасаться?

– Нет. Они ушли в начале зимы и больше не возвращались. Следы вели в сторону деревень, где проживают норги-изгои.

– А что с артефактами? Сколько их?

– Ты сам все увидишь.

Задав еще несколько вопросов, я приказал выдвигаться к пещерам. Отряд двигался на конях, а я вместе с шаманом пошел пешком. Хотел по дороге продолжить беседу, но не вышло. Шагая по каменистой тропе, он начал молиться и все, что мне оставалось, прислушиваться к его словам:

«Слава Тебе, Великая Темная Мать,

Слава Тебе, дочь и мать богов,

Слава Тебе, владычица смерти и подательница жизни.

Услышь меня покровительница моего племени,

Услышь меня наша праматерь и наставь на путь истинный.

Мы – дети Твои, утеряли Темную тропу и блуждаем в сумраке,

Мы – потворники Твои в мире Яви лишились божественной милости,

Мы – потомки сыновей и дочерей Твоих не чувствуем опоры,

Окажи милость, Великая Темная Мать,

Обрати на меня, последнего Твоего слугу, свой взор,

Посмотри на меня, о Великолепная, и дай ответ,

Правильно ли я поступаю, о Вечная?

Укажи верный путь, дай ответ или знак,

Выведи слепого на тропу и помоги»…

Он говорил без остановки и время от времени бросал взгляды на небеса. Но его никто не слышал, и ответа, конечно же, не было. Боги далеко и сейчас им не до нас. Я это понимал, а шаман, судя по всему, не до конца. Гест продолжал надеяться. Поэтому ждал знака и бормотал свои молитвы пару часов, до тех пор пока мы не добрались к пещерам.

Вход в пещеры находился невдалеке от реки. Тропка узкая, подняться можно только по одному и шаман пошел первым. Однако я последовал за ним не сразу, потому что рядом с горой обнаружил рунный камень, выход на тропу Трояна.

«Выходит, место здесь не простое, – приблизившись к камню и осмотрев его, отметил я. – Очень может быть, что в пещерах есть что-то интересное, помимо артефактов, и когда будет время можно по ним побродить».

Отвернувшись от рунного камня, я направился вслед за Гестом.

Подъем был недолгим. Мы вошли в большую полутемную пещеру, остановились и я осмотрелся. Есть два костра и между ними разделанная туша коровы. Дым уходил вверх, в щели под сводом. Вдоль стен кучками стояли дети венделей. В основном подростки от десяти до пятнадцати лет, но были и малыши, не старше трех-четырех лет. Все худые и вид имели истощенный. Понятно, что зимой им было тяжело. Но больше меня занимало другое. Каким образом шаман смог увести молодежь из деревни? Неужели родители не возражали?

«Все-таки Гест что-то не договаривает», – подумал я и поторопил его:

– Веди к артефактам.

– Пойдем.

Он пересек пещеру и свернул в темный коридор. Разумеется, я с несколькими воинами, которые зажгли заранее заготовленные факела, последовал за ним и мы оказались в просторной комнате. Самой настоящей, которая была вырублена в скале – это сразу бросалось в глаза. А за ней еще коридоры и снова помещения.

«Когда в этом глухом месте производились работы? Кто мог это сделать? Кому это было нужно?»

Как обычно, вопросов много, а с ответами туго. А почему так? Да потому, что люди бродят по планете Земля почти двести тысяч лет. Они создают цивилизации и сами их разрушают. Однако кое-что все же остается. Даже в мое «просвещенное» время, при наличии солидной научной базы и компьютеров, было много загадок, которые никто не мог разгадать, и подземное поселение, ставшее обителью шаманов племени венделей, наверняка, построено за тысячи лет до рождения Христа. Возможно, в ту благословенную эпоху, когда боги еще жили среди людей. Ведь не зря рядом выход на тропу Трояна.

Впрочем, я выкинул мысли о прошлом из головы. Не до этого сейчас. Тем более что мы добрались до хранилища артефактов.

Очередная комната и в ней три продолговатых сундука. Крышек не было, а дерево подгнило и держалось только за счет усиления из бронзовых и медных полос.

– Владей, ведун, – шаман, горделиво вскинув подбородок, отступил в сторону и освободил проход.

Я шагнул к первому сундуку и взмахнул рукой:

– Хорояр, неси факел.

Главный телохранитель с факелом встал рядом. После чего я заглянул в сундук. Ну и что же я там обнаружил? Кинжал с костяной рукояткой. Три обломанных копейных древка с рунными наконечниками. Сверток материи. Металлическое зеркало в оправе. Слитки железа, каждый, примерно, по два килограмма весом. Небольшую раскрытую шкатулку с несколькими необработанными рубинами и полусотней изумрудов. Искусно сделанную железную корону.

Второй сундук. В нем два коротких меча и три кинжала. Круглый щит, настолько маленький, будто его делали для лилипута. Слитки меди, не меньше тридцати. Ветхий плащ красного цвета. Боевой топор. Стальная цепочка, а на ней перстень с крупным алмазом.

Третий сундук. Шлем. Кольчуга. Поножи. Пара сапог. Десяток сухих веток какого-то хвойного дерева. Тряпичный мешок, кажется, с семенами. Несколько книг из тонко выделанной кожи, предположительно, телячьей. Три бронзовых кольца. Серебряный браслет. Кузнечный молот. Веревка с наконечниками для стрел. Клыки неизвестного хищника, возможно, пещерного льва махайрода. Пояс из костяных пластин.

Все это я увидел, не прикасаясь к вещам и осмотревшись, снова вернулся к первому сундуку. На миг замер, а затем провел над ним раскрытой ладонью. Какое-то сильное излучение имелось, сомнений нет, и сила, которую можно назвать магической или волшебной, в вещах была.

Браться голой рукой за древние артефакты я остерегся. Еще не время, ибо я не настолько я крут, чтобы рисковать, и за плечами опыт, который подсказывал, что торопиться не стоит.

– Ты знаешь, что это за вещи, кому они принадлежали и в чем их суть? – я посмотрел на шамана, который оставался у выхода, следил за мной и, как мне показалось, в любой момент был готов броситься наутек.

Гест поморщился и мотнул головой:

– Нет.

– Почему?

– Знания утеряны. Шаманы, которые были до нас, иногда пользовались артефактами, а мы с братом уже не могли.

– Кто последним прикасался к артефактам?

– Мой отец и ничем хорошим это не закончилось.

– Что случилось?

– Он хотел взять железную корону и лишился руки. Она отсохла, и он потерял дар речи. А к вечеру у него отнялись ноги. Два дня отец лежал пластом и молчал, сильно мучился и умер.

– Ты точно ничего про артефакты сказать не можешь?

– Не могу. Поверь, ведун, я не лгу.

Опять я начал осматривать содержимое сундуков, а заодно поразмыслил над ситуацией, в которой оказался.

Итак, артефакты, которые принадлежали древним богам и героям, теперь мои. Цель достигнута. И что дальше? Отдавать артефакты волхвам не хотелось, ибо один раз они их уже потеряли, а последние события показали, что Венедский Союз не так уж и устойчив. Следовательно, придется все спрятать, а потом самостоятельно или привлекая особо грамотных и надежных жрецов, разбираться в сути вещей и предметов, которые являются национальным достоянием.

Конечно, на это потребуется много времени. Но разве я куда-то тороплюсь? Есть тактические задачи, которые необходимо выполнять. А исследование артефактов задача стратегическая и сейчас проблема одна. Каким образом переправить артефакты в Рарог? Хотя это как раз и не проблема, а мелочь.

Сундуки еще держатся. Под них подтянуть полога и сделать узлы, которые можно погрузить на повозку. В поселке венделей парочку видел. А потом кораблем до моего города. Ответственным за транспортировку артефактов и венделей назначу Хорояра, а сам отправлюсь домой по тропе Трояна.

«Да, так и поступлю, – с удовлетворением, подумал я. – Хорояр человек верный и неглупый, с поручением справится».

Глава 6

Галич. Лето 1150 от Р.Х.

Князь Ярослав Владимирович, сын галицкого владетеля Владимирко Володаревича, никак не мог заснуть. Время давно уже перевалило за полночь, и минувший день был весьма тяжелым. Но лишь только князь закрывал глаза, как перед его мысленным взором разворачивалась картина поражения, которое нанес ему русский царь Изяслав Мстиславич под Теребовлем. Произошло это в начале лета, месяц назад, и Ярослав до сих пор от этого не оправился.

Галицкие князья знали, что Изяслав перейдет в наступление, и готовились его отразить. Они укрепляли города и собирали войска, просили помощи у ромейского императора, созывали наемников, вербовали степных кочевников и строили планы. Вот только сил на прямой бой, дабы встретить Изяслава в чистом поле, у них все равно не хватало. Однако они могли обескровить объединенные войска Русского царства, продержаться до наступления холодов, и по приказу отца, князь Ярослав организовал оборону Теребовля. Опыт у него уже имелся, и войско под рукой молодого Рюриковича собиралось хорошее. В основе были дружинники из Галича и Владимира-Волынского, польские и венгерские наемники, часть византийских воинов под командованием знатного ромея Федора Кавасила и местное ополчение. Всего же Ярослав имел три тысячи кавалеристов, четыре тысячи пехотинцев и более десяти тысяч ополченцев. С такими силами можно было удержать укрепленный Теребовль без особого труда.

Однако русский царь не собирался брать Теребовль в осаду или штурмовать его. В силах тяжких, с большой дружиной из опытных ветеранов, киевским ополчением, черными клобуками, половцами, воинами племени голядь и отрядами вставших под его знамена князей, он прошел мимо города и направился прямиком к Галичу. Против Теребовля остался только крупный отряд легкой кавалерии и Ярослав решился на вылазку.

Дружинники из Галича и Владимира-Волынского, при поддержке ромеев и наемников, покинули Теребовль и атаковали лагерь противника. Черные клобуки и половцы выстоять против дружины не смогли и, понеся потери, они оставили богатый лагерь и отступили. После чего наемники и ромеи начали грабеж вражеских палаток и обозов. А дружинники Ярослава, во главе со своим полководцем и Федором Кавасилом, продолжили преследование отступающего противника.

Войско галицкого князя рассыпалось. Ворота города были открыты, ибо победители спешили спрятать за стены многочисленные трофеи, и в этот момент появился Изяслав Мстиславич. Оказалось, что в сторону Галича отправилась только часть его войска, а отборные полки находились неподалеку, в засаде. Царь ждал, когда Ярослав сделает ответный ход, проявил терпение и выиграл. Его конные воины без особого труда захватили городские ворота, закрепились и дождались подхода пехоты. После чего ополченцы и бояре сдались, а наемников и ромеев окружили, разбили и уничтожили.

Что же касательно Ярослава и его дружинников, то из охотников они превратились в дичь. Черные клобуки и половцы закружили вокруг отборных воинов, осыпали их градом стрел и смогли рассечь на части. Для князя, который осознал, что совершил непоправимую ошибку, все складывалось очень плохо. Следовало бежать, и только наступление темноты спасло его и Федора Кавасила от гибели или позорного плена.

В Галич, всего на день опередив передовые отряды киевлян, Ярослав привел триста сорок семь воинов. Остальные погибли, сдались на милость победителя или перешли на его сторону. Ярослав не оправдал надежд, которые возлагал на него отец, и был готов принять любое наказание. Однако Владимирко Володаревич, который в последнее время сильно сдал и постарел, выслушал сына и поручил ему оборону Восточных ворот. Сдаваться он не собирался и влиятельные галицкие бояре, которые всегда противопоставляли себя князьям, заверили его в своей преданности. Они не хотели идти под власть царя, слишком это накладно и против него бунт не поднимешь. Потому и решили самые влиятельные люди Галича, что Владимирко Володаревич, который прислушивается к их мнению и имеет поддержку императора Мануила, гораздо лучше Изяслава Мстиславича.

С того дня, как киевляне обложили Галич со всех сторон, минуло десять дней. Царь строил вокруг города укрепления, готовил осадные орудия, подтягивал отставшие отряды и никуда не торопился. За это время его старший сын Мстислав Изяславич, наследник и гордость отца, взял Берестье и Владимир-Волынский. Воевода черных клобуков Иван Мелех с боем захватил Дорогобуж. А половцы хана Бачмана перешли на правый берег Днестра, разгромили отряды степняков, которые служили Владимирко Володаревичу, и начали разорять приморские городки галичан.

В общем, пока царю сопутствовал успех и галицкие владетели, несмотря на поддержку бояр и ромеев, стали понимать, что они проигрывают войну. Даже если удастся отстоять столицу княжества, городки и деревни будут разорены, а значит, что не будет дохода, смерды не соберут урожай и зимой придет голод. Но изменить они ничего не могли и продолжали сидеть за городскими стенами…

Совершенно незаметно, Ярослав все-таки провалился в сон. Спал он крепко, но недолго, ибо перед самым рассветом в его комнату вбежал верный дружинник Михай Чер, который закричал:

– Княже! Измена! Проснись!

Ярослав проснулся моментально, схватился за меч, который лежал у изголовья, и спросил Михая:

– В чем дело!?

– Бояре! Они предали нас! Киевляне входят в город через Северные ворота!

– Это точно!?

– Я своими глазами все видел! Измена!

Молодой князь быстро вскочил на ноги и начал одеваться, а попутно продолжал расспросы:

– Что с Восточными воротами!?

– У нас тихо!

– Воинов поднял!?

– Да! Они собираются во дворе!

– В детинец гонца послал!?

– Конечно!

– Где боярин Николай!?

– Не знаю!

Боярин Николай Молибожич был одним из самых влиятельных людей в городе. От слова этого знатного и богатого человека многое зависело, и Ярослав остановился в его доме невдалеке от Восточных ворот. Так удобней и одновременно с этим он мог присматривать за боярином.

«Если и Молибожич нас сдал, – подумал князь, – плохи наши дела».

– За мной! – подхватив меч, Ярослав покинул опочивальню и выскочил во двор.

Воины, которых подняли по тревоге, были готовы выполнить любой приказ князя. Однако их оказалось немного. Большая часть охраняла стены и ворота, а рядом с Ярославом находился только резерв в полторы сотни. Разбить врага этот отряд не мог, но сдержать натиск киевлян и дождаться подхода подкреплений из детинца, можно было попытаться.

– Где боярин!? – князь схватил за руку слугу, который пробегал мимо.

– У-у-уехал… – слегка запинаясь, ответил испуганный слуга.

– Когда!?

– Еще вечером?

– Один!?

– С домочадцами…

– Куда он уехал!?

– Боярин не сказал…

Князь понял, что Молибожич перешел на сторону врага, отшвырнул слугу в сторону и прошипел:

– Предатели… Кругом одни предатели… Клятвы и обещания – ничто уже не свято… А ведь крест целовали…

– Ждем твоих приказов, княже! – перед Ярославом замер пожилой сотник Ивар Гладыш. – Веди нас!

– Идем к Северным воротам! Выступаем немедленно!

Полторы сотни воинов, выстроившись в колонну, покинули подворье боярина Молибоживича. А Ярослав накинул кольчугу и шлем, после чего на ходу стал затягивать ремни и поспешил вслед за дружинниками.

На одном из перекрестков просыпающегося города, отряд остановился. Ярослав решил, что сейчас начнется сражение, но дорогу его воинам преградили ромеи и он услышал голос Федора Кавасила:

– В чем дело!?

– Киевляне в городе! – отозвался Ярослав и предложил ромею: – Присоединяйся к моему отряду, Федор, вместе будем их бить!

– Само собой, я с тобой!

С Кавасилом, который мечтал поквитаться с киевлянами за поражение под Теребовлем, оказалось полсотни солдат. Они пристроились к галичанам и продолжили марш. Ярослав и Федор были ровесниками, мыслили одинаково и рвались в бой, в котором они собирались победить. Однако они опоздали. Киевляне хорошо подготовились к ночному прорыву в город, заранее подтянули несколько полков и перевес был на их стороне.

Когда галичане и ромеи дошли до городского торга они встретили царских воинов. Захватчики сходу врубились в ряды городских защитников, и завязался встречный бой. Звон стали и яростные выкрики. Свет факелов и озверевшие лица. Хрипы раненых и предсмертные стоны умирающих. Киевляне наступали уверенно, их порыв был силен, и галичане не выдержали. Вскоре защитники города стали отступать и Ярослав, выхватив верный меч, бросился в гущу сражения. Где-то рядом был Кавасил, но вскоре князь потерял его из вида. Он полностью сосредоточился на схватке, и первая победа далась ему легко.

Киевский дружинник, крепкий бородатый мужчина, получил ранение и припал на левую ногу. Тем самым он открыл правый бок и клинок Ярослава, вспоров его кольчугу, пронзил тело врага, который издал болезненный стон и лицом вниз упал на землю.

Молодая кровь играла и, подбадривая своих воинов, князь закричал:

– Вперед! Не отступать! Галич!

– Галич!!! – поддержали его дружинники.

Вокруг Ярослава сбились самые сильные воины, и небольшая группа смогла немного задержать царских воинов. Перед князем оказался новый противник. Он занес меч и хотел обрушить его на голову Ярослава, однако галичанин оказался быстрее. Князь прикрылся щитом, принял на него вражеский удар и, пригнувшись, сделал выпад из низкой стойки. Клинок поразил киевлянина, не убил, но тяжело ранил, и его утащили вглубь строя, а на Ярослава налетел следующий противник, на этот раз с шестопером.

Снова князя выручил щит, но ударить в ответ он не смог. Враги атаковали его со всех сторон, и он только защищался. А вскоре киевляне обошли остатки его отряда с флангов, и он услышал голос Гладыша:

– Княже, отступаем! Скорее! Иначе все поляжем!

Ярослав не хотел бежать, однако иного выхода не было. Следовало отступить в детинец, и он, переступив через тело мертвого Кавасила, которому разбили череп, отдал приказ:

– Отходим!

Галичане, кто еще был жив, побежали. Но вырваться из схватки удалось немногим. Лишь два десятка воинов последовали за Ярославом. А киевляне не отставали. Они преследовали беглецов по пятам, и прежде чем князь добрался до детинца, ему несколько раз приходилось вступать в бой.

Князь бился, словно необузданный северный берсерк. Он рубил и резал, кромсал клинком тела и отбивал удары. Никто не мог его остановить и Ярослав все-таки добрался до детинца. Однако здесь его ждало очередное разочарование. Дом князя, его крепость в центре города, уже был захвачен киевлянами. Враги повсюду, куда ни посмотри. Бои шли во всех концах города, и бежать было некуда.

«Наверняка, детинец тоже захватили при помощи предателей, – с горечью подумал Ярослав, а затем пришли другие мысли: – Что с отцом? Где он и сестры? Как Изяслав поступит с нами?»

– Сдавайтесь! – прерывая размышления Ярослава, к его группе, в которой осталось всего шесть воинов, начали подходить киевляне.

– Княже, – услышал Ярослав голос Михая, – прорвемся, рядом проулок есть, в него шмыгнем и скроемся.

– На прорыв! – князь вскинул меч и хлопнул Михая по плечу. – Веди!

Галичане бросились вслед Чером, который первым помчался в спасительную темноту. Однако далеко они не убежали. Киевляне осыпали охранников Ярослава сулицами и они стали падать. Сотнику Гладышу дротик вонзился в спину, а следом прилетел второй и он пронзил шею старого воина. Михаю Черу сулица попала в правое бедро. Другим воинам тоже досталось, кто-то сразу погиб, а кто-то получил тяжелую рану.

Князь остался один – его узнали и не посмели убить.

«Хотя бы еще одного врага срубить», – нашептывала князю ярость.

«Надо сдаваться, Изяслав враг, но Рюрикович и не тронет дальнего родича», – говорило благоразумие.

Победу одержала ярость, и Ярослав бросился на киевлян. Он вскинул меч и уже почти достал вражеского дружинника, который смотрел на него с пренебрежением и ухмылялся. Однако в этот момент что-то тяжелое обрушилось на его шлем, и он потерял сознание…

Ярослав не погиб. Его оглушили ударом кистеня, и сделал это обычный ополченец из деревеньки под Переяславлем. После ополченца наградили серебряной куной. Воинов Ярослава, кто выжил, отправили в обоз, на излечение. А самого князя отнесли в поруб и когда он пришел в себя, а произошло это вечером, его навестил царь Всея Руси.

Изяслав Мстиславич вошел в темницу без положенных приветствий. Молча, он взял тяжелый табурет и поставил его перед лавкой, на которой лежал Ярослав Владимирович. Молодой Рюрикович покосился на старого, который добился своего и покорил последнее не подчинявшееся ему княжество, а затем спросил:

– Что с отцом?

– Погиб, – ответил царь.

– А сестры?

– Они живы и здоровы. Оплакивают Владимирко Володаревича и готовятся к похоронам.

– Как отец погиб?

– Случайная стрела. Когда мои воины захватывали детинец, он выглянул в окно и ему не повезло.

– Тебе наши бояре помогли?

– Да.

– И что ты им пообещал?

По губам Изяслава Мстиславича скользнула невеселая усмешка:

– Жизнь и сохранность богатств.

– И ты сдержишь свое слово?

– Я буду его держать до тех пор, пока они не задумают меня предать. А произойдет это очень скоро. Гнилое племя галицкие бояре и веры им нет.

Ярослав закашлялся, он тянул время, а царь смотрел на него и ждал главного вопроса. Наконец, Ярослав собрался с мыслями и спросил:

– Что будет с нами, со мной и сестрами?

– Все зависит от тебя. Теперь ты старший в роду.

– Предлагаешь жизнь в обмен на верность? – уточнил Ярослав.

– Не только, – Изяслав Мстиславич помедлил и добавил: – Породниться с вашей семьей хочу. Сестра твоя, Мария, уже невеста.

– За своего второго сына ее выдашь?

– Нет.

Князь перебрал все возможные кандидатуры, но подходящей не нашел и сказал:

– Не пойму. Кого же ты предлагаешь? Неужели младшего? Так он еще мальчишка.

– Ты не понял, Ярослав. Сестра твоя станет моей женой.

– Не бывать этому! – князь попытался подняться, но в голове стрельнуло и он, прижимая к затылку ладонь, снова упал на лавку и простонал: – Ты же старый.

– Мне всего пятьдесят три года. Еще поживу.

– Я должен подумать.

– Подумай, – царь встал, подошел к двери и, не оборачиваясь, добавил: – На Галиче тебе не сидеть. Но если у нас все сладится, дам тебе в кормление Ростов. Покажешь себя и против меня злоумышлять не станешь, тогда найду тебе дело достойное, и полную свободу получишь.

Царь оставил Ярослава одного. Снаружи щелкнул запор и князь задумался. Изяслав ему не угрожал, но Ярослав понимал, что выхода у него нет. Придется встать под руку дальнего родича и отдать ему сестру, как залог. А потом… Кто знает, что будет потом? Глядишь, все переменится, удача снова улыбнется ему, и он еще вернется в Галич как законный владетель.

* * *Париж. 1150 от Р.Х.

Закутавшись в темный плащ, который скрывал его одежду, поздним вечером королевский рыцарь Роберт де Ге подошел к небольшому домику на окраине Парижа и постучал в дверь.