Большой погром

Василий Сахаров

Большой погром

Пролог

Вормс. Зима 1150 от Р.Х.

Поздним зимним вечером в вольный имперский город Вормс въехала закрытая повозка, которую сопровождал десяток хорошо вооруженных конных рыцарей без опознавательных знаков и гербов. Воины были в броне, словно готовились к бою, и держались напряженно. Но заранее предупрежденные стражники пропустили путешественников без проволочек. Тем более что припозднившихся путешественников встречали, и когда повозка скрылась за углом, старый Хайнц Турс прислонил к стене копье и сказал:

– Видать, важная персона к герцогу в гости едет.

Поддерживая разговор, отозвался другой стражник, Иероним Сальтус:

– Готов поставить серебряный денарий против пары медных монет, что это архиепископ Майнца.

– Почему ты так решил? – спросил Турс.

– Я узнал рыцарей из сопровождения. Они тамплиеры и недавно были в городе вместе с архиепископом.

– Понятно.

Воины замолчали, а повозка, тем временем, мчалась по улицам города в сторону замка, и внутри нее находился не архиепископ, как считали стражники, а иная персона, которая путешествовала инкогнито. В гости к герцогу Фридриху Одноглазому ехал посланец папы римского кардинал-епископ Албано англичанин Николас Брейкспир, и об этом знал ограниченный круг лиц. Слишком важным было дело, которое по воле Евгения Третьего собирался обсудить с германским феодалом новый фаворит папы. По этой причине кардинал торопился и не хотел тратить время на общение с церковными служителями, которые, прослышав о его появлении, конечно же, пригласят его в гости.

Николас Брейкспир, которому не так давно исполнилось тридцать пять лет, был достойным сыном матери-церкви. В юношеском возрасте он покинул родной Хертфордшир и отправился в Париж, где прошел обучение, а затем принял постриг в монастыре Святого Руфуса в Арле. После чего, показав талант проповедника и свое рвение, он был избран приором, а позже аббатом.

Никогда Николас не задумывался о мирских благах, всегда старался брать пример с Бернарда Клервоского и управлял церковными владениями настолько сурово, что на него стали писать доносы и жалобы, которые попали в руки папы римского. Недоброжелатели считали, что таким образом смогут избавиться от аббата и добьются его ссылки на окраину цивилизованного мира. Но вышло иначе. Евгений Третий вызвал Николаса Брейкспира в Рим, приблизил его и сделал своим доверенным человеком. Немногие удостаивались подобной чести. Поэтому англичанин был готов выполнять поручения папы римского со всем возможным рвением.

Новоиспеченный кардинал Албано оказался в пределах Священной Римской империи не в самое лучшее время. После неудачного для католиков Крестового похода против славян и гибели Святого Бернарда, который был канонизирован в годовщину смерти, государство Конрада Третьего погрузилось в пучину хаоса. Обозленные на весь белый свет отступающие французские воины, наемники и вольные рыцари грабили замки, разоряли поселки, требовали дань с городов, без причины убивали крестьян и насиловали женщин. Они выметали все припасы, до каких только могли дотянуться их загребущие руки, и многие жители страны пострадали от произвола прикрывающихся святым крестом разбойников. А король-мальчишка Генрих Беренгар, соправитель покойного отца, не мог ничего с этим поделать. И только заступничество дяди, герцога Фридриха Одноглазого, спасло его от гибели, а империю от распада.

Общими усилиями герцог и юный король, которого опекали советники покойного отца, смогли выпроводить франков со своих земель, а потом разгромить самые крупные банды разбойников. Но это было только началом бед, ибо пограничные земли германцев оказались под ударом венгров. Соседи, почуяв слабость имперцев, совершили ряд крупных набегов, которые почти всегда заканчивались для них удачно. Но вмешательство византийского императора Мануила Комнина и папы римского, а так же славная победа австрийского герцога Генриха Язомиргота на реке Лейна – все это заставило угров развернуть полки в другую сторону и обратить свое внимание на Балканы.

Затем случился голод и среди имперских аристократов начались споры за наследие сгинувшего в Северной войне герцога Генриха Льва. Его родственники из династии Вельфов настаивали на том, что владения погибшего в расцвете сил герцога в Италии, Саксонии и Баварии должны принадлежать им, раз уж Генрих не успел оставить наследников. Однако Фридрих Одноглазый и его сторонники считали иначе. Спор продолжался с переменным успехом, порой переходя в кровопролитные сражения, и никто не желал искать компромисс. Очень уж богатое наследство на кону. В Италии доходы от городов, в Баварии много продовольствия и крепкие замки, а в Саксонии, несмотря на постоянную угрозу со стороны проклятых венедов и разорение северной части, серебряные рудники в Гарце.

В общем, в империи царила смута, и пока германские аристократы резали один другого, доказывали права на земли и собирали сторонников, венеды нанесли ряд ответных ударов. Они парализовали морскую торговлю между Францией и Англией, а затем очистили от католиков большую часть Нордмарка и захватили Бранденбург. Герцог Альбрехт Медведь из династии Асканиев остался один на один против вкусивших вкус победы северных язычников и не устоял. Теряя воинов, он отступил в Магдебург, а затем Священную Римскую империю потряс еще один удар. Три седьмицы назад от простуды умер юный Генрих Беренгар. Король вернулся с конной прогулки и пожаловался на сильный озноб. Ночью к нему вызвали лекарей, а к полудню следующего дня он уже преставился.

Старший сын Конрада Третьего отправился в рай и его похоронили невдалеке от Вормса в Лоршском монастыре. Место хорошее, любимое многими Гогенштауфенами и, естественно, в последний путь его провожали самые близкие люди. По этой причине герцог Фридрих Одноглазый и его сын, тоже Фридрих, пока еще находились в Вормсе, в который прибыл Николас Брейкспир…

Прерывая размышления кардинала, повозка въехала в замок и остановилась. Дверца открылась и человек герцога, который встречал Брейкспира, крепкий рыцарь с волевым лицом и приметной рыжеватой бородкой, протянул ему руку и сказал:

– Прошу вас, святой отец.

– Не надо, я сам, – ответил англичанин.

– Как пожелаете.

Кардинал вышел и с трудом удержался на ногах. Долгая поездка вымотала его, и Брейкспиру требовался отдых. Однако у него в руках был футляр, который жег ему ладони. В нем находилось послание папы римского, и адресат обязан получить его как можно скорее.

– Когда герцог примет меня? – посмотрев на воина, спросил священнослужитель.

– Когда вам будет угодно, – услышал он.

– В таком случае, сейчас.

– Следуйте за мной, отче.

Оставив охрану во дворе замка, кардинал последовал за германцем. Они петляли по темным коридорам, поднимались по узким лестницам и проходили через пустые комнаты. Шли несколько минут, и Брейкспиру стало казаться, что сопровождающий начинает нарезать круги. Однако, наконец, они вошли в теплое и светлое помещение, в котором англичанина ожидал крупный мужчина в темном камзоле и повязкой на одном глазу. Это был Фридрих Одноглазый собственной персоной, герцог Швабии и самый авторитетный человек в Священной Римской империи после смерти Конрада Третьего и Генриха Льва.

– Приветствую вас, святой отец, – герцог шагнул навстречу кардиналу. – Как доехали?

– Милостью Господа нашего, сын мой, дорога была сносной, – Брейкспир протянул Фридриху ладонь.

Герцог поцеловал перстень кардинала, отступил в сторону и указал на кресло возле камина:

– Присаживайтесь, святой отец, и мы поговорим о том, ради чего вы проделали столь долгий путь.

Кардинал покосился на сопровождающего:

– Посторонних быть не должно.

Фридрих Одноглазый усмехнулся:

– Не беспокойтесь, это мой сын.

– Вот как? – Брейкспир удивился и опять посмотрел на рыцаря: – Много слышал о тебе, славный воин. Не напомнишь, какое прозвище тебе дали итальянцы? Барбаросса, если не ошибаюсь?

– Да, Барбаросса, – рыцарь улыбнулся и ладонью огладил свою рыжую бородку.

– Не ожидал, что меня будет встречать столь славный воин.

Снова в разговор вступил герцог:

– Что поделать, сейчас посланцы папы в наших краях появляются редко. Когда мы были сильны и клинки германских аристократов требовались на севере, каждую седьмицу кто-то появлялся, то кардинал, то папский легат. А нынче нам трудно и святой престол о нас позабыл.

– Святой престол никого не забывает, ни друзей, ни врагов, – Брейкспир горделиво вскинул подбородок и добавил: – Мое появление здесь очередное доказательство этого.

Герцог слегка кивнул и направился к камину. Его сын последовал за ним, и кардинал тоже подошел к огню. Молча, они заняли кресла, и от тепла Николаса Брейкспира сразу же стало клонить в сон. Но не тот он человек, чтобы поддаваться слабости. Поэтому священнослужитель встряхнул головой и протянул Фридриху Одноглазому футляр с посланием папы римского. Имперский аристократ вскрыл его без промедления и приступил к чтению.

Несмотря на то, что он был воином, образование герцог получил неплохое, ибо все Гогенштауфены проходили обучение у монахов Лоршского монастыря. Вместе с сыном, который встал ему за спину, он быстро ознакомился с посланием Евгения Третьего и кардинал заметил, что лицо Фридриха Одноглазого побагровело. Он был в бешенстве и Брейкспир, который ожидал подобной реакции, понимал почему. В письме Евгения Третьего было сказано, что германские феодалы обязаны готовиться к новому Крестовому походу против венедов. Они должны прекратить распри и копить силы, создавать склады с продовольствием и прокладывать дороги, укреплять города и замки, а так же не забывать о пограничных землях, вести разведку и отбивать все наскоки язычников. При этом в послании не было сказано ни слова о том, чем святой престол поможет германцам. Только приписка в конце, что Бог не оставит христолюбивых вождей своей милостью и кардинал Николас Брейкспир изложит подробности на словах. Кому из властителей земных понравится такое послание? Никому, ибо короли, герцоги и прочие феодалы не любили, когда им указывали, что они должны делать. Особенно если за труды нет никакой награды.

– Что это!? – прорычал герцог, отдавая письмо Евгения Третьего сыну. – Папа римский издевается над нами или он витает в облаках и не понимает, в каком мы положении!? Он говорит о новом Крестовом походе, но это невозможно! У нас нет сил! Мы истощены и разорены! Потерян Нордмарк, а Северная Саксония в руинах и пепелищах! Угры крутятся возле южных границ, а франки мечтают отобрать у нас города на западе! Как!? Как, я вас спрашиваю, он додумался до того, чтобы написать это письмо!?

Покинув кресло, герцог навис над кардиналом, и весь его облик источал угрозу. Но Николас Брейкспир не испугался. Он сохранил спокойствие и сказал:

– Папа римский знает о ваших бедах и ради торжества истинной веры поможет вам. Не именно тебе, герцог Фридрих, а всему вашему семейству.

– Наверное, он помолится за нас, – герцог презрительно скривился.

– Не только, – кардинал поймал взгляд Фридриха, выдержал его и когда он отвернулся, произнес главное: – Папа римский Евгений Третий обещает сделать твоего сына величайшим властителем Европы и дать ему такую власть, какой нет ни у одного государя.

Махнув рукой, герцог покосился на сына, который сохранял спокойствие, а потом снова присел и бросил в сторону Брейкспира:

– Что же, поделись с нами планами папы римского, святой отец.

Кардинал кивнул и начал:

– Во-первых, твой сын станет королем.

– Он и так им станет, – пробурчал герцог. – Потому что больше некому. Мой брат погиб, а племянник умер. Генриха Льва зарезали проклятые язычники, перехватили горло клинком, словно барану. Альбрехт Медведь и Генрих Язомиргот не настолько сильны, чтобы искать королевской короны, а остальные герцоги и князья зализывают раны и подсчитывают потери.

Брейкспир не стал спорить с Фридрихом и продолжил:

– Во-вторых, Евгений Третий признает отторжение у династии Вельфов земель, которые принадлежали Генриху Льву. С итальянскими владениями будет трудно, а вот Саксония и Бавария останутся за Гогенштауфенами. Письма ко всем европейским архиепископам, которые обязаны вас поддержать, уже написаны и ждут отправки.

– Это уже кое-что, – герцог был доволен, ибо при удачном стечении обстоятельств подвластные его семье территории увеличивались вдвое и при споре с германскими аристократами он мог рассчитывать на поддержку церкви, которая имела немалое влияние в империи.

– В-третьих, папа римский обещает, что уже через год Фридрих Барбаросса станет императором. Евгений Третий знает, что это ваша мечта, и понимает, что император начнет ограничивать власть священнослужителей. Это неизбежно. Но слишком силен наш враг, который смог устоять перед мощью Крестового похода. Поэтому папа готов поступиться частью церковных привилегий, и он уверен, что император Священной Римской империи, подобно Карлу Великому и другим достойным государям, станет надежным оплотом христианства. А еще Евгений Третий верит, что молодой Фридрих не допустит попрания креста, наведет порядок в империи, заставит еретиков покаяться и уничтожит язычников, которые являются угрозой всем нам.

Сказать, что герцог и его сын были поражены, значит, не сказать ничего. Долгое время германские короли боролись за корону императора, но каждый раз сталкивались с противодействием церкви. После чего они отступали и снова повторяли попытку. Сколько сил и денег на это было потрачено, сколько воинов полегло на полях сражений, сосчитать невозможно. Но вот папа римский сам делает шаг навстречу и, кажется, в этот раз он настроен серьезно.

– Ты не шутишь, святой отец? – Фридрих Одноглазый всем телом подался вперед.

– Нет, – Брейкспир покачал головой. – Это слово папы римского.

– Что же… Если это правда… Тогда мы можем побороться с язычниками… Не сейчас, конечно… А через два или три года…

– Это еще не все.

Кардинал приподнял левую ладонь, дождался, когда герцог снова обратит на него внимание, и продолжил:

– В-четвертых, папа считает, что будущий император должен жениться на богатейшей женщине в Европе. Я говорю о герцогине Алиеноре Аквитанской. Сейчас она свободна и ее дочь остается с отцом, королем Людовиком. Поэтому по мнению папы римского Евгения Третьего она должна стать супругой Фридриха Барбароссы.

В разговор вступил будущий жених:

– Но я уже женат.

– Церкви известно, что твоя жена бесплодна, и ты намерен расторгнуть этот брак. Разве это не так?

Брейкспир был прав. Жена молодого Фридриха, дочь Дипольда маркграфа Фобурга, красавица Адельгейд никак не могла забеременеть. По этой причине Гогенштауфены собирались найти будущему королю, а теперь, как выяснилось, императору, новую супругу.

– Вы правы, святой отец, – согласился Барбаросса с кардиналом. – Однако хотелось бы знать, решен ли вопрос с Алиенорой.

– Она верная дочь матери-церкви и сейчас находится в гостях у папы римского. Уверен, что Алиенора прислушается к голосу наместника Господа нашего на земле и станет верной женой государя Священной Римской империи. Первая красавица Европы будет императрицей. И в приданное за ней муж получит Пуатье, Аквитанию, Гасконь и много других земель. Огромное богатство и безмерная власть, сосредоточенные в руках одного верного истинной вере человека. Вот что сможет уничтожить нашего общего врага.

На некоторое время все замолчали. В комнате воцарилась тишина, и первым ее нарушил герцог, который поправил повязку на глазу и сказал:

– От своего имени, как глава рода, я говорю, что мы принимаем помощь папы римского Евгения Третьего и все его условия. Мы верные дети святого престола и язычники будут уничтожены.

Кардинал ответил:

– Твои слова услышаны, герцог Фридрих, и я донесу их до ушей Евгения Третьего. Завтра мы обсудим наши планы подробнее, а сейчас прошу меня извинить я должен немного отдохнуть.

Герцог вызвал слуг, которые проводили Брейкспира в покои для гостей. После чего отец и сын, два Фридриха, остались один на один, и младший спросил старшего:

– Как думаешь, отец, папа римский нас не обманет?

– Нет, – герцог покачал головой. – Слишком сильно он боится венедов. Неудачный Крестовый поход напугал его, а смерть учителя и лучшего друга, Бернарда из Клерво, поразила в самое сердце. Поэтому для него выбора нет. Либо христиане уничтожат северных язычников, либо святой престол утратит свое могущество и будет вынужден мириться с тем, что под боком есть сильный враг, который ненавидит нас и презирает. Ну, а нам предстоит оказаться на острие удара, который в очередной раз обрушится на давних недругов. Все просто, сын.

– Да, – согласился с ним будущий император, – все просто.

Глава 1

Рарог. Весна 6658 от С.М.З.Х.

Ночью меня снова пытались убить. Даже считать не хочется, какая это по счету попытка, то ли двенадцатая, то ли пятнадцатая. Поэтому выспаться не удалось.

Душегубцев, которые пришли из Роскилле, было трое. Бойцы серьезные, но их заметили сразу, как только они пересекли границу моих владений, и взяли под стенами Рарога. Охрана не зевала и скрутила убийц тихо, не потревожив горожан. После чего меня разбудили. Все по инструкции, которую я лично сочинил для городских дружинников, и злиться на кого-то бессмысленно. Хотя дело плевое и допрос убийц могли провести сотники.

В общем, я проснулся и уже не ложился. Сначала допросил душегубцев, которые оказались дружинниками убитого в прошлом году конунга Юхана Сверкерссона. Сын Кольссона погиб во время очередной неудачной попытки закрепиться в Швеции. Его воины бежали сначала в Данию, а потом в Гамбург и местный архиепископ использует недобитых викингов-христиан для темных дел. Ничего неожиданного. Вот если бы тамплиеров захватить, тогда интересно. А так все просто и что делать с пленниками, понятно. Убийц нужно отправить в учебку варогов, пусть молодняк тренируется, а допросные листы осядут в архиве.

Покинув темницу, я засел в своем кабинете и до самого утра возился с бумагами. Вчитывался в скупые строки писем и донесений. Пытался ухватить суть и представить себе, что происходит за тысячи километров от моего дома. Рассматривал карты и строил планы на этот год…

Девять лет назад я, отставной офицер Вадим Сокол, провалился в прошлое и стал витязем славянского бога Яровита. Времени с той поры прошло относительно немного. Но для меня словно целый век пролетел, ибо событий за эти годы произошло много и мне есть, что вспомнить. Походы в Швецию и Данию, лихие рейды в Ла-Манш и Саксонию, кровавая война с крестоносцами и русскими князьями, которые выступили против великого князя Изяслава Мстиславича. Битвы, сражения, диверсии, интриги и убийства. Сил и здоровья потратил много, но в итоге наши главные противники были уничтожены, разбиты или отступили.

Теперь вместо разрозненных племен на берегах Венедского моря создан мощный союз славянских племен. Датчане и германцы лишились части своих земель. А на Руси есть царь и открыта дорога в Винланд.

Это в общем, а что касается лично меня, то здесь тоже все в полном порядке. Есть дом, укрепленный город Рарог в Зеландии, где меня всегда ждут жены и дети. Есть сильная дружина и небольшой флот. Есть богатая казна, храм, библиотека и школа. Есть собственные производства, мельницы, судостроительная верфь, кузницы и алхимическая лаборатория. Есть доступ на тропы Трояна. А еще есть орда на берегах реки Саксагань. Там я хан и в тех краях меня тоже всегда ждут.

Кажется, можно жить-поживать и добра наживать. Как в добрых сказках. Однако не все так радужно.

Папа римский Евгений Третий, которого поддерживают темные силы, достойный продолжатель дела Бернарда Клервоского, никак не успокоится. Он мечется по Европе, борется с еретиками, смещает неугодных священнослужителей, укрепляет авторитет католической церкви и пытается организовать новый Крестовый поход против венедов. Позабыв про Иерусалим и Гроб Господень, именно в нас он видит основную угрозу для всего католического мира. Поэтому готовится к продолжению боевых действий.

Что именно он задумал и когда вновь к нашим границам начнут марш колонны крестоносцев без конца и края, сказать трудно. Но одно ясно уже сейчас – главной ударной силой католиков вновь станут германцы. Это очевидно, ибо новый король Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, в моем времени легендарная личность, оказался в фаворе у папы римского. И есть информация, что вскоре он женится на Алиеноре Аквитанской, а потом станет императором. Если это так, то в его лице мы получим очень сильного врага, злого и упрямого, который будет двигаться к поставленной цели до тех пор пока не погибнет.

Это только один вектор вражеского натиска, а есть другой, со стороны Византийской империи. С той поры как на Руси появилась РОЦ (Русская Ортодоксальная Церковь), а потом свой царь, который жесткой рукой наводит в землях восточных славян порядок и подчиняет княжескую вольницу, Константинополь перестал быть другом Киева. Император ромеев Мануил Комнин отозвал с Руси своих послов и начинает подпитывать галицкого князя Владимирко Володаревича, который готов выступить против Изяслава Первого, деньгами и оружием. А патриарх Никифор Музалон предал русского царя и митрополита Климента Смолятича анафеме. Что это такое? Высшая мера церковного наказания, которая применяется за измену вере, раскол и еретические учения. После чего преданный анафеме человек по церковным законам становится изгнанником, верные христиане не должны с ним общаться и его не допускают к таинствам. А еще в Германию и Рим отправлены посольства ромеев. Греческий патриарх, пользуясь тем, что папа римский рассорился с сицилийским герцогом Роже, непримиримым врагом византийцев, вновь пытается навести мосты дружбы между двумя ветками христианства. А посол ромейского императора при дворе германского короля Михаил Вардалий обсуждает вопросы противодействия язычникам, еретикам и мусульманам.

Конечно же, это серьезные удары. Но Русь не Византия. Греческие епископы, которые отстаивали интересы ромеев в землях славян, погибли или отправились в отдаленные монастыри, замаливать свои грехи, которые есть у каждого. Заноза удалена и на их местах сидят преданные митрополиту Клименту люди. Простой народ про анафему вообще знать ничего не знает, и крестьянам претензии заморских священнослужителей безразличны. А князья против Изяслава не выступят, ибо опасаются его гнева. Да и как не опасаться, если на стороне первого русского царя черные клобуки, мощная киевская дружина из опытных воинов, городское ополчение нескольких крупных городов, языческие ватаги племени голядь, половцы, венеды и угры? Чтобы выйти против такой силы нужно долго готовиться и следует десять раз подумать, а надо ли это делать. Вот князья и сидят по своим уделам, наблюдают за тем, что происходит в Киеве, и выжидают. Или поддерживают царя и становятся его верными сторонниками.

Такова обстановка в дальнем зарубежье, а у нас, в пределах Венедского союза, несмотря на затишье, проблем тоже хватает.

Великий князь Прибыслав при смерти. Старик заболел, слег и, наверное, уже не поднимется. Срок его жизни подходит к концу, и он хочет уйти достойно. Однако не получается. Прибыслав намерен посадить на свое место племянника Велемара, который должен стать князем лютичей. Купцы желают протолкнуть молодого княжича Ингваря, чья мать из богатого торгового клана. Воины сбиваются вокруг шпреванского князя Яксы из Копаницы, который приходится великому князю двоюродным братом и продолжает пограничную войну с германцами. А волхвы опять собираются отсидеться в стороне и ни во что не вмешиваются. Кто в лес, кто по дрова, и все это привело к тому, что в обществе брожение и на поверхность поднимается грязь. Больному Прибыславу и так нелегко, а тут еще со всех сторон давление и претензии. Мать Ингваря в свою сторону тянет, а сторонники Яксы пустили в ход «черный пиар». Они вспомнили, что в молодости Прибыслав был крещен и второе его имя Генрих, а еще он заключал договора с германцами и даже отдаривался от них венедскими землями.

Что тут сказать? Было такое, отрицать бессмысленно. Однако почему князь так поступал? Да потому что кругом были враги, а он заботился о своем племени и крутился, как мог. Вот и крестился, а потом с католиками дружбу водил. А кто с ними тогда союзы не заключал? Только раны, а все остальные запятнались, и Никлот, и покойные Гриффины, и Прибыслав, и Якса. Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая. И через пару дней, когда я окажусь в Волегоще на общем сходе князей, которые станут решать, кто номинально возглавит Венедский союз после Прибыслава, обязательно выскажусь по этому поводу и сделаю все возможное, чтобы князем лютичей стал Велемар. Почему именно он? Я его знаю, Ингваря в расчет не принимаю, слишком молод, а Якса для меня чужой человек и доверия к нему нет.