Серые тени в ночной тьме

Серега лишь уныло пожимал плечами.

– Не знаю я… Просто бабушка всегда говорила – к сараю и близко не подходи! А до этого – родители, когда мы здесь еще все жили… Тоже все время к этому сараю подходить не разрешали.

– А где сейчас твои родители, почему бабка завещала дом тебе?

– Так они за границу уехали. И давно там живут, возвращаться не собираются. Вот бабушка дом мне и отписала.

– Ладно. А что все-таки могло быть в сарае? Может быть, что-то ценное?

– Да откуда? – Сергей даже руками всплеснул. – Я в детстве столько раз подкрадывался и тихонько в щели стенок смотрел… Ну, если день солнечный, то можно было кое-что разглядеть – внутри куча какая-то была, мешковиной накрыта, я думал – сеновал. А вот сейчас столбы увидел, доски оторванные, а думаю, что не сено там было. Что-то, наверное, другое. Огороженное досками и накрытое тряпкой.

– Но что именно? – допытывался капитан. – Что это могло быть?

– Ну не знаю я! – Серега даже в знак убедительность шмыгнул носом. – Я же говорю – я в дом ушел! А ребята решили посмотреть, что в сарае, сбили замок, и наверное, что-то там нашли. А уйти они не могли – вы посмотрите, сколько у нас еще выпивки осталось! Да и девушка с ними была моя… Ну, что же, она ушла бы и не попрощалась?

– Логично… – капитан откинулся на спинку стула и задумался. – В этом деле одно мне непонятно – почему ты ушел в дом? Ну, когда твои дружки начали замок ломать?

Сереге почему-то не хотелось признаваться в своих недавних предчувствиях. И страхе, который он до сих пор почему-то испытывал при одной мысли о том, что именно могло быть в сарае. И что больше всего пугало парня, так это то обстоятельство, что он ведь представления не имел, что там находилось на самом деле, за досками и под мешковиной. Да и не мог иметь! Откуда? В живых он своего прадеда не застал, а судя по всему, именно прадед «запечатал» сарай и распорядился не трогать его. Но не расскажешь ведь всего этого связно этому капитану с усталым лицом. Он, поди, сегодня уже наездился по вызовам – известное дело, на пасху, почитай, все веселятся и пьют… Ну, и дерутся, конечно…

И Серега сказал – осторожно так, но постарался при этом быть убедительным:

– Так а чего мне там смотреть? Я ведь сто раз раньше заглядывал! Сено гнилое, что ли? Кто же знал, что там внутри еще один сарай из досок был сколочен…

– Так ты, Остроухов, считаешь, что ничего там особенного быть не могло?

– Ну, не знаю я, товарищ капитан! Только не могли просто так ребята уйти!

– Ладно, – капитан встал. – Поступим так. Оснований для начала розыска я не вижу – сам посуди, парень, ты ушел в дом – твои приятели остались во дворе. Ни криков, ни шума ты не слышал…

– Так ведь магнитофон играл, товарищ капитан! Я громкость убавил, но все равно…

– Не перебивай! Итак, шума ты не слышал. А до всего этого вы выпили… Сколько они выпили, сержант, сколько бутылок пустых?

Все это время стоявший у двери сержант посчитал составленные Сергеем у стенки возле двери пустые бутылки и сказал:

– Пять бутылок по ноль семь! Крепленого!

– Вот видишь? Пять бутылок крепленого вина по ноль семь литра! Так что вполне могли твои дружки спьяну ничего за досками не найти, а от огорчения из-за пустой работы просто разойтись по домам. Не попрощавшись с тобой из-за разочарования – трудились, трудились, а там ничего и нет…

– Не могли они уйти! – продолжал бубнить Серега.

– Могли, не могли… – Капитан направился к двери. – Сделаем так, если ты их не найдешь – приходи через трое суток к нам в отделение, мы заявление от тебя примем и начнем искать, как пропавших. А сейчас, извини, я тебе ничем помочь не могу. Нет оснований, понимаешь? Двор мы осмотрели, подъездную дорогу к воротам – тоже. Сарай твой носом обнюхали – никаких следов! Понимаешь, вообще никаких! Нигде! Кого мы будем искать? Вот скажи!

– Так ребят… – Серега чуть не плакал.

– Мы и не отказываемся! Но раз нет преступления – значит, в силу вступает процедура розыска без вести пропавших! А розыск их начинают на четвертые сутки! Вот и приходи через три дня с заявлением!

И капитан, а за ним сержант вышли за дверь. И Серега вышел вслед за ними. Садясь в машину, капитан крикнул ему:

– Я думаю, найдутся твои друзья! Сами найдутся, без нашей помощи!

Капитан ошибался. Ни Оля, ни Вано, ни Женька так и не нашлись. И в дежурной части милиции 26 апреля 2009 года приняли заявление Остроухова Сергея о пропаже его друзей – студентов.

Вслед за чем начался вялый поиск ребят, который так ни к чему и не привел…

Поэтому на пятый день, в субботу вечером Серега Остроухов начал собственные поиски. Он искал Олю.

Впрочем, пропажей трех молодых людей дело не ограничилось – это было лишь начало. И следующее событие заставило работников милиции взглянуть на исчезновения людей в Южносибирске по-иному.

Семья инженера турбинного завода Захлюстаева отдыхала в гостях у своих приятелей Юратьиных.

Немного выпивали, конечно, но не так, чтобы очень. Утром нужно было идти на работу. Турбинный завод получил большой заказ от РАО ЕЭС, и начал разворачивать мощности. Проблем хватало, так что и инженер цеха сборки Иван Петрович Захлюстаев, и старший технолог цеха первичной комплектации Егор Федорович Юратьин сильно уставали на работе. А если учесть, что приходилось работать и по субботам, да еще и – допоздна, то собрались отдохнуть обе семьи лишь в воскресенье ближе к вечеру.

Был день рождения жены Егора Федоровича – Евгении, так что Захлюстаевы – сам Иван Петрович, его жена Жанна Анатольевна и дети – восемнадцатилетняя Броня, студентка Южносибирского университета и девятилетний сын Петька в полном составе прибыли в гости к Юратьиным.

Конечно, вручили подарки, цветы, перецеловались все, а потом, пока мужчины пошли курить на балкон, женщины принялись быстро накрывать на стол.

Что до Петьки – то тот сразу же сел за хозяйский компьютер (сын Юратьиных Николай служил срочную в армии, так что компьютер был в полном распоряжении гостя) и принялся играть в интеллектуальную игру «Дум-дум» – пачками уничтожать чудовищ.

Мужчины покурили, потом вернулись в помещение, сели за стол и приняли «по маленькой» для сугрева. Тут же завязался разговор на производственные темы.

Женщины тем временем хлопотали по хозяйству. Втроем, Броня тоже помогала и по ходу информировала старшее поколение обо всем интересном, что произошло за последнее время в университет7е.

Бронислава была, что называется, тарахтелка, она выливала информацию, как из ушата. Именно поэтому рассказ о том, что вот уже несколько дней, как пропали несколько студентов их университета, отмечавшие новоселье товарища в общей кампании и исчезнувшие прямо во время мероприятия, причем – бесследно, никого не заинтересовал. А вот информация о том, что в университете преподаватели берут взятки во время сдачи студентами сессии, живо затронула умы и сердца женщин – и Жанна Анатольевна, и Евгения Григорьевна принялись громко возмущаться коррупцией в среде ученых мужей.

Тем временем в духовке «поспела» утка, на отдельных блюдах были разложены ароматные аппетитные котлеты и картофельное пюре с топившимся на горке горячего картофеля куском сливочного масла, и после водруженной на середину стола аппетитной в светло-коричневой кожице утки были налиты до краев рюмки и после произнесения поздравительного тоста выпита теперь уже официально первая.

Далее последовала вторая, третья, затем был за шиворот вытащен из-за стола с компьютером отбивающийся («Да не хочу я кушать!») Петька, которого усадили за стол и принялись потчевать вкуснятиной, причем не только родители, а вся компания… По ходу наливались и опустошались рюмки и бокалы. В общем, веселье шло по нарастающей, и завершилось на верхней точке затемно, то есть, когда было довольно поздно.

Семья Захлюстаевых возвращалась домой. Шли не спеша по улице Партизанской, шли, наслаждаясь запахами ранней в этом году весны.

Воздух был наполнен запахом набухших почек, на газонах зеленела травка, сверху приветливо светили фонари. Ничто не предвещало опасности, даже пьяных подростков не было в пределах видимости, когда семья вступила в темноту неосвещенного отрезка улицы. Должно быть, одновременно перегорели лампы на нескольких уличных фонарях, а может быть – оборвался провод.

Сбоку открылся темный зев проулка, заканчивающийся ограждением детского садика, темного в это время суток. И вдруг в проулке вспыхнули фары автомобиля, ярко осветившие четыре фигуры, вынужденных прикрыть глаза ладонями от яркого света.

Захлюстаевы быстро пробежали через выезд из проулка и пошли себе дальше. Но их тут же догнал вывернувший на улицу и покативший следом за ними автомобиль. Поравнявшись с семьей, автомобиль остановился, его дверцы приветливо распахнулись как бы прямо перед оторопевшими Захлюстаевыми и все четверо, словно бы это само собой разумелось, совершенно неожиданно для себя сели в просторный салон колесного механизма.

Дверцы тут же захлопнулись, мотор заурчал и автомобиль, набирая скорость, понесся вперед…

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-

Первое, что сделал Серега после того, как отнес заявление в милицию – это обзвонил по телефону всех подружек Оли, которых знал, потом обошел немногочисленных Олиных родственников, с которыми его успела познакомить девушка.

Оля после исчезновения ни у кого из них не появлялась.

Тогда Сергей направился на железнодорожный вокзал и сел на электричку, направляющуюся в сторону поселка Сальменка. В Сальменском районе в селе Озерном жили родители Оли.

Телефонной связи с этим местом не было – мобильная сеть здесь пока не действовала. Так что узнать что-то можно было только приехав сюда.

Серега сидел в вагоне, который, покачиваясь, быстро катил мимо стен сосен, с обеих сторон окаймляющих железнодорожную линию. И думал – что же произошло несколько дней назад во дворе его нового дома?

Он, кстати, ни разу в этом доме после того вечера и не был – оставался в общежитии. Что-то мешало ему переселиться туда, где, как он был уверен, произошло что-то страшное.

Высадившись на перроне вокзала Сальменки, Сергей на привокзальной площади сел на автобус, который и довез его через полтора часа до Озерного.

Родителей Оли Сергей знал – они приезжали как-то в Южносибирск, проведать дочку. Так что ему обрадовались, провели в дом и первым вопросом было – а чего он приехал один? Или Оля встретила кого-нибудь из подружек и остановилась поболтать?

К чести Сереги, он сумел сориентироваться и правильно повести себя – сказал, что Оля сдает «хвосты» зимней сессии, а его попросила съездить в Озерное за продуктами.

– Тебя родители знают, и сессию ты сдал всю, так что поезжай, а я им письмо напишу, что ты приедешь. Ну, вот я и… – вдохновенно врал Серега, а у самого сердце сжималось от ужаса. Только теперь он вдруг осознал, что, может быть, никогда никого из них больше не увидит – ни Женьку, ни Вано, ни Олю… Оленьку…

Никакого письма родители, конечно, не получали. Но посылку дочери собрали. И хотя заранее продукты родители Оли не готовили, кое-что они на скорую руку сообразили. Немного мяса, пару банок с соленьями, ведерко картошки. Подивились, что Сергей приехал без сумки или рюкзака, нашли пару старых авосек и набили их доверху.

Ночевать Сергей отказался.

Глава третья

На следующий день к технологу Юратьину, который вынужден был бегать из одного конца своего цеха комплектации в другой и обратно, подошел начальник сборочного цеха, в котором работал Иван Петрович Захлюстаев. И спросил технолога, не знает ли он, почему сегодня на работу не вышел его дружок.

– Вы ведь вчера отмечали день рождения твоей жены, а, Егор Фомич? – говорил начальник сборочного. – Что, так сильно перебрали?

– Да нет, нормально вчера они ушли, – ответил Егор Федорович, подразумевая под словом «они» всю семью Захлюстаева. – И выпили мы немного…

– А чего ж тогда… И домашний телефон не отвечает – я сразу после восьми утра звонил…

– Как – не отвечает? – заволновался Егор Федорович. – У него сын – Петька, во вторую смену в школу ходит! И дочь в университет почти всегда уходит часов в девять, не раньше!

– Ну, не знаю… Прогул я ему ставить, конечно, не буду, но ты сегодня же его разыщи и пусть он мне дозвонится домой! Если заболел или еще что там случилось… В общем, если завтра его на работе не будет – я докладную пишу главному инженеру! Ты же знаешь – у нас заказ РАО! Каждый человек на счету!

– Хорошо, хорошо… – Егор Федорович уже и сам решил сразу же после окончания смены проехать не к себе домой, а к Захлюстаевым. И все выяснить досконально…

Нужно сказать, что при работе по заявлению Остроухова работники милиции не проявили особого рвения – чего там, трое студентов исчезли несколько дней назад… Да собрали, например, рюкзаки и ушли в сосновый бор. Палатки разбили, и живут себе на природе.

Или и того проще – завалились к какому-нибудь приятелю в гости и пьют горячительные напитки который день, не просыхая.

На занятия не ходят? Так и что? К сессии появятся, известное дело – от сессии до сессии живут студенты весело. А сессия – что? Правильно, всего два раза в год, и ближайшая – только через месяц-два…

Но вот после того, как была вскрыта квартира Захлюстаевых… Это дело об исчезновении целой семьи сразу же привлекло к себе нешуточное внимание.

На вскрытии двери квартиры настоял Юратьин. Когда после работы он приехал к своему другу и никого не обнаружил к него дома, то вышел во двор и осмотрел окна квартиры. Для этого он обошел весь дом – комнаты жилья Захлюстаевых выходили на обе стороны пятиэтажки.

Было уже темно, и все окна также оказались темными.

Егор Федорович долго звонил в дверь, ничего не добился и принялся ходить по подъезду и расспрашивать соседей Захлюстаевых – не слышал ли кто-нибудь из них вчера часов около двенадцати ночи шума в подъезде – разговоров, смеха.

Егор Федорович совершенно справедливо полагал, что возвращения подвыпившей семьи друга не могли не услышать в столь позднее время – тихо ведь уже, а слышимость в панельных домах еще та…

Однако никто ничего не слышал. Более того, один из соседей, прогуливающий собаку возле дома, именно в это время стоял у подъезда, курил и следил, как его такса бегала по двору.

Захлюстаевых он прекрасно знал, и уверенно сказал, что вчера вечером они мимо него не проходили. Ну, не мог он не заметить, как целая семья прошла мимо в подъезд.

Кроме того, они всегда здоровались с ним, так что… В общем, исключено, что вчера около одиннадцати Захлюстаевы вернулись домой.

И Егор Федорович побежал в ближайшее отделение милиции. Он уже понял, что с семьей его друга что-то случилось – ведь Иван Петрович вдобавок на работу сегодня не вышел! И Юратьев настоял на вскрытии квартиры.

Не смотря на поздний час, местный участковый инспектор, оказавшийся в отделении (он после окончания рабочего дня как раз сдавал табельное оружие) быстро разыскал и представителя ЖЭУ, и слесаря и вскоре все они оказались внутри квартиры Захлюстаевых.

Где и получили доказательства того, что никто из пропавших домой после дня рождения не возвращался – во всех трех комнатах царила атмосфера, характерная для торопливых сборов перед походом в гости,

В спальне Захлюстаевых на семейной постели лежали два скомканных платья – как видно, из числа тех, что не пригодились накануне Жанне Анатольевне. Было разбросано также нижнее белье.

В комнате детей всё также свидетельствовало, что здесь собирались к торжественному выходу. Дверца шифоньера была открыта, валялись куски обертки, которая использовалась, чтобы завернуть в нее подарок имениннице – обертку прекрасно запомнил Егор Федорович. Ведь его жена Жанна при всех разворачивала подарок…

Да и тапочки в прихожей… Они не стояли у углу, а беспорядочно валялись, разбросанные по всему полу.

Так что все свидетельствовало, что Захлюстаевы домой со дня рождения не возвращались.

Но уйти-то ведь они от Юратьевых ушли! Значит, что-то случилось с ними по пути домой.

Так что следующий день для милиции города начался неприятно.

– Что это такое у вас происходит? – во время утреннего селекторного совещания вопрошал у милиции всего города и края заместитель начальника краевого УВД генерал Заволокин. – Что это за исчезновения такие – целая семья шла по улице в центре города – и вдруг бесследно испарилась! Егор Кузьмич, доложите!

Подполковник Егор Кузьмич Рыжков, начальник Центрального райотдела милиции (именно на территории Центрального района города произошло исчезновение Захлюстаевых) ответил сдержанно:

– Работаем, товарищ генерал, уже вышли сотрудники, с раннего утра прорабатываем маршрут вероятного пути исчезнувших! Бродяг, собачников, всех, кто возвращается поздно с работы – опрашиваем, не мог ли кто из них что-то видеть! И одновременно весь патрульно-постовой состав отправлен на обследование прилегающей территории – берег Сибирки, заросли, гаражи, недостроенные здания вокруг – охвачено все!

– Ну, и какие результаты? – голос генерала слегка сбавил обороты и как бы помягчел.

– Ну, какие, Иван Сергеевич? – ответил Рыжков. – Мы ведь почти ночью сегодня получили информацию о вероятном исчезновении. Вот с утра и начали работу…

– Как только что-то будет – сразу докладывать мне! В приемную сегодня уже звонил директор турбинного завода. Наверняка и в мэрию позвонит, так что покоя теперь не будет. И вот что – это касается всех райотделов Южносибирска и прилегающих сельских районов. Информация обо всех случаях подобного исчезновения – чтобы сегодня до обеда была у меня в приемной!

– А каких именно, товарищ генерал? – Это включился в диалог начальник прилегающего к Южносибирску Заволокинского райотдела милиции. По каким признакам выбирать случаи исчезновений?

– Признак один – абсолютная немотивация! То есть люди были на улице и без всяких причин бесследно исчезли! Ну-ка, сразу, навскидку, у кого на территории было что-то похожее?

В селекторе зашуршало – в их разговор вклинивался кто-то еще. Это был начальник Октябрьского райотдела города полковник Шуйкин.

– У нас несколько дней назад исчезли, возможно, при похожих обстоятельствах группа студентов. Но это – в другой части города, да и обстоятельства исчезновения… В общем, докладываю – из двора дома номер один по адресу 3-й Речной тупик примерно в такое же время, то есть около 23-х часов, пропали три студента – два парня и девушка. Отмечали одновременно пасху и новоселье, вышли во двор – и как будто испарились. Заявитель – хозяин дома, тоже студент, он один в это время оставался в доме. Мы, правда, значения не придавали особого – ну, мало ли – выпили, ударило в голову – взяли, да и пошли к какому-нибудь Кольке или Петьке, у него «допивать»! И сидят до сих пор!

– Так может быть, так оно и есть? – слышно было, как генерал Заволокин щелкнул зажигалкой, прикуривая.

– Да мы так и думали, Иван Сергеевич! Ну, и выжидали… В основном, поисками занимался четвертый оставшийся студент. Хозяин дома, Сергей Остроухов.

– А он не мог иметь отношения к исчезновению?

– Да нет, не похоже на это, товарищ генерал! Среди пропавших – его девушка, а в университете говорят, что они вроде пожениться собирались. Следов в доме и во дворе тоже подозрительных нет…

– А почему считаете, что случай схожий? Может быть, действительно, сидят где-нибудь, пьют – ведь студенты, мало ли случаев?

– Да вот доводы Остроухова смущают! Выпили они не так уж много – ну, по пол-литре обычного вина на нос! Чего же ушли, не попрощавшись, не сказав ничего парню, да наконец – просто не позвав его собой? И еще – у них оставалось в доме Остроухова еще полно выпивки, закуски, так что вроде незачем было никуда идти…

– Значит, общее лишь одно – никаких мотивов… – генерал помолчал. – Выход у нас один – искать свидетелей! Время – двадцать три часа – это не то время, когда все уже спят! Всегда кто-то что-то видел, слышал, нужно только этих людей разыскать и правильно их спрашивать! Так, чтобы они вспомнили то, что, возможно, и не бросилось им тогда в глаза! Ладно, пошли дальше! Что у нас по убийству золотоискателей в Катунском районе?

…И селекторное совещание побрело по накатанному каждый день пути. Возможно, упомяни полковник Шуйкин об настежь открытом сарае в подворье дома №1 по 3-му Речному тупику, генерал бы и насторожился – хотя… Ну, а что открытый сарай, ведь не было в нем никаких подозрительных предметов или каких-то следов… Не было ведь!

Но на всякий случай Шуйкин приказал создать опергруппу из двух сотрудников, которые должны были заниматься только розыском пропавших студентов. И о результатах докладывать ему ежедневно.

– х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

Станислав Владимирович Дедюхин, 69-летний доцент местного учительского института, любил вместе с женой Альбиной Афанасьевной, ныне – находящейся на отдыхе 65-летней бывшей преподавательнице этого же института, прогуляться по набережной Оби возле речного вокзала.

Если совместить координаты вокзала и места исчезновения семьи Захлюстаевых, то они находились не так уж и далеко друг от друга – их разделяет несколько улиц и река Сибирка, как раз невдалеке от речного вокзала впадающая в Обь.

Вот именно по мосту через Сибирку, в направлении набережной и любила гулять чета Дедюхиных. Часов до девяти-десяти вечера Станислав Владимирович сидел над лекциями и учебниками – готовился к занятиями со студентами, которые предстояло проводить на следующий день. А после сидения за столом, перед сном, он с супругой обязательно гулял пару часов.

Особенно – весной и летом.

Кто-то скажет – ну, чего ты, автор, «гонишь»? Да у преподавателя с таким стажем давным-давно все лекции написаны, сто раз прочитаны и отработаны и проверены до каждого слова. Чего это ему каждый день допоздна сидеть готовиться к занятиям?

Вы правы, читатель, обычно так и есть. Но Станислав Владимирович когда-то много лет назад взял за правило готовиться к занятиям каждый день. Он справедливо считал, что жизнь меняется необычайно быстро, поток новой информации нарастает с каждым днем, а потому лекции (да и источники к семинарским занятиям) должны обновляться постоянно.

И много лет он неукоснительно делал это. И потому, наверное, его очень любили студенты.

Последний год он стал прихварывать, быстро уставал, и потому времени на подготовку ему требовалось все больше, а гулять с женой он выходил все позже.

Стояла уже почти что середина мая, вечер был теплым. Горьковато пахло первыми распустившимися листочками берез, которыми был обсажен центральный проспект Южносибирска – Ленинский. Именно по этому проспекту и двигались в данный момент неспешно Станислав Владимирович и Альбина Афанасьевна.

– Тебе пора снова обследоваться, – негромко говорила Альбина Афанасьевна мужу. – Что-то ты выглядишь последние дни не очень…

– Чуть позже, Аля! – отвечал ей муж. – После летней сессии – сражу же лягу на обследование!

Вокруг было пусто и тихо.

Вот, негромко переговариваясь, они дошли до улицы Льва Толстого и свернули направо. Их дом был невдалеке – метрах в пятидесяти от пересечения улицы Толстого – и Ленинского проспекта.

В это время сзади них послышался негромкий рокот вполсилы работающего мощного автомобильного мотора, на который престарелая чета не обратила внимания. Но автомобиль обратил на себя внимание сам – подъехал сзади, и когда поравнялся с супружеской парой – остановился и как бы самостоятельно распахнул обе дверцы. Прямо перед Станиславом Владимировичем и Альбиной Афанасьевной.

Пожилые люди, всегда очень осторожные (жизненный опыт, знаете ли!) почему-то захотели сесть внутрь приветливо светившего огоньками панели управления автомобиля.

И сели. Хотя до дома им оставалось идти ну, не более пяти минут!

Автомобиль между тем заурчал и понесся вперед. Минуя, в частности, и дом, в котором много лет проживала чета Дедюхиных…

На следующее утро в дежурную часть Центрального райотдела милиции пришла с заявлением об исчезновении дедушки и бабушки внучка Дедюхиных – Светлана…

Глава четвертая

В Октябрьском райотделе группу по розыску пропавших студентов возглавил капитан Сивыч – оперуполномоченный угрозыска, постоянно занимающийся поиском пропавших без вести. Сорока лет, седоголовый крепыш с маленькими глазками-буравчиками, он был известен всем как человек пусть и небольшого ума, но хваткий и упорный – если он намечал цель, то шел к ее достижению не взирая на препятствия, и как правило, добивался своего. Вообще-то именно такой человек и должен заниматься розыском пропавших без вести – в этой работе незаменимы такие качества, как терпение и упорство.

Кроме него, в специальную опергруппу был отряжен лейтенант Саранцев – недавний выпускник милицейской школы, человек без особого опыта работы, но с большими претензиями – окончив школу с красным дипломом, он надеялся сделать успешную карьеру, а для этого нужно было начинать работу в милиции « на земле» – в то есть рядовым опером в районном отделении.