Хайаса. Земля Богов

– За твою помощь позволь преподнести тебе наш скромный дар, – и достал кокарду, пряжку и фляжку. Сначала протянул ему фляжку, предварительно продемонстрировав, как она открывается и закрывается. Хавила принял дар, благодарно поклонившись и прислонив его ко лбу. – Это сосуд для хранения живительной воды.

Далее я протянул ему начищенную до блеска бляху со звездой, ослепительно сияющей на солнце.

– Прими и это украшение на твой боевой пояс.

Когда дошла очередь до кокарды, я задумался: как ему описать, что это такое? Видимо, эту заминку Хавила воспринял по-своему, а может, принял кокарду за женское украшение, но он медленно перевел взгляд на свою дочь. Она степенно подошла и встала передо мной. Итак, решение за меня уже приняли. Мне же ничего не оставалось делать, кроме одного – решить, куда же мне присобачить кокарду? На голую грудь? Нет, не получится. Налюбовавшись девичьей грудью, я стал опускать взгляд… о! вот то, что надо – юбка, или как там она у них называется. Недолго думая, я присобачил кокарду на юбку, аккурат под симпатичным пупочком. Она зарделась, улыбнулась и убежала. Я посмотрел на Хавилу, пытаясь понять, что все это значит и не обидел ли я их чем-то. Но Хавила улыбался. Когда я вернулся на свое место, он положил руку на сердце и сказал:

– Спасибо, мой аззаж, за честь, которую ты оказал нам – мне и моей дочери. Я понимаю твой отказ взять ее в жены или наложницы. Ты божественный воин, ты живешь для боя, а не для семьи, и поэтому в тысячу раз ценнее твой выбор – тот, который ты совершил сейчас.

Меня начали терзать смутные сомнения, что только что я совершил не выбор, а какую-то ошибку. Слава богу, кажется, не трагическую, раз со мной еще разговаривают, к тому же с почтением. Ну да ладно, потом по ходу дела разберемся.

– Итак, Хавила, вы нам поможете?

– Да, конечно, только скажи чем.

– Мы скоро собираемся на север, к месту строительства Зиккурата, но нам нужно подготовиться, а это займет некоторое время – месяц-два, может быть… нам нужна будет пища и кое-какие предметы быта, вы поможете с этим? Мы еще отблагодарим ....

– Прости меня, мой аззаж, что прерываю тебя, мы, конечно же, поможем вам, как и вы помогли нам, и это будет лишь маленькая толика того, что мы хотели бы сделать для вас. И еще, прости меня недостойного, что осмеливаюсь просить тебя…

– Я слушаю.

– Не ходите к Зиккурату. Нехорошее это место, темное. Там люди теряют свой облик и все человеческое. Простые люди пропадают там… Говорят, Зиккурат питается кровью людей.

– Спасибо, что беспокоишься о нас, но нам нужно на север.

– Когда-то мое племя было велико и многочисленно, а стада наши тучны, -продолжил с грустью Хавила, – но пришел Баал и забрал почти всех моих людей. Осталась лишь малая часть, и я не знаю, вернутся ли они вообще. Люди Баала рыщут везде, они ловят людей и ведут на работы в Зиккурат, и многие там пропадают. Да ты и сам видел один из отрядов, а таких множество.

– Но и ты видел, что они нам не очень страшны.

– Да, мой аззаж, но это простые воины, а что если ты встретишь самого Баала. Он хотя тоже из семени Хама, как и я, но он ужасен. Говорят, он настолько силен, что победил бога Яма6 и дракона.

– Не переживай, Хавила, если будет нужно, то и с ним справимся, мы и не таких валили.

– Да, мой аззаж, да пребудет с вами сила громов и молний, которыми ты повелеваешь, – Хавила склонился до самой земли.

– Поднимись, отец, и спасибо тебе за твою искреннюю заботу, – я помог ему подняться и усадил рядом с собой. – Хавила, это мой друг, зовут его Ден, ну, или Денис.

– Дионис? Он тоже от семени Хабета?

– Да, да, но и это не столь важно. Он обсудит с вами, что нам нужно, и что вы сможете нам дать, а я тем временем пройдусь, осмотрюсь, – сказал я и вышел из-под навеса, оставив двух специалистов торговаться. Я им только мешать буду – вот чего никогда не умел, так это торговать.

Прохаживаясь по деревне, увидел Гетулу в окружении местной молодежи, которой он явно что-то втирал, потому что они смотрели на него с открытыми ртами, боясь пропустить хоть слово. «Во завирает, наверно», – подумал я усмехнувшись. Вдруг кто-то, неслышно подойдя сзади, нежно обнял меня, положил голову мне на лопатку и прижался всем телом. Я вздрогнул от неожиданности и, выхватив штык-нож, резко повернулся. Тонко пискнув и со страху закрыв лицо руками, передо мной встала Хавна.

– Блин, Хавна, ну ты меня и напугала, – засмеялся я, убирая оружие, потом обнял ее и прижал к себе. Она дрожала как осиновый лист.

– Ну-ну, красавица, успокойся, успокойся же, я же сам испугался, – смеясь, сказал я, поглаживая ее спину и пытаясь не обращать внимание на ее грудь, упирающуюся в мою… тельняшку. Хм, честно говоря, тельняшка в такие моменты не очень-то и помогает. Почувствовав, что она вроде немного успокоилась, я отодвинул ее от себя, от греха подальше – не железный же я, черт побери.

– Ты что ж так подкрадываешься, а? – улыбнулся я.

– Я не специально, – все еще испуганно, но уже улыбаясь, ответила она.

Первый раз за это время выдалась возможность рассмотреть ее получше. Не таращиться же на нее перед родственниками, мы же люди воспитанные.

Да, красивая девочка, к тому же очень обаятельная. На глазок, ей лет… этак пятнадцать-шестнадцать, худенькая, но уже оформившаяся, с красивой – не маленькой! – грудью. Смугленькая, я бы даже сказал мулаточка, но черты лица европейские. Но что меня больше всего привлекло – глаза. Синие. Не голубые, не зеленые, а именно синие. И такие глубокие, что смотришь и чувствуешь, что с головой проваливаешься в них. Темненьких у меня не было, даже в Анголе не попробовал, хотя наши там постоянно к девкам бегали, да и на базу приводили. Ну не мой вкус, никогда не тянуло. А эту девочку сразу захотелось обнять и оберегать. Какая-то она была… даже не знаю какая… просто захотелось ее обнять и оберегать, не давать в обиду.

– Ты сегодня останешься у нас? – прервала мои мысли Хавна.

– Нет, мне уже нужно возвращаться.

– Но я думала, что после сегодняшнего ты останешься.

Вот оно, блин! После сегодняшнего… Что бы это значило? Вроде я еще не переспал с ней, чтоб «после сегодняшнего»… Надо пробить эту тему, а то непонятки какие-то. Но пробивать решил не у Хавны – во избежание психологических травм у девушки, а у брата ее – с пацаном легче базарить, без соплей и слез.

– Нет, сегодня точно нет, я отвечаю за моих людей, и мне сегодня нужно быть с ними.

– Хорошо… я буду ждать, сколько нужно.

Ну бли-и-ин, вот уже сопли пошли.

Сзади громко кашлянули. Я повернулся – спаситель мой, Ден.

– Армян, короче, я договорился с дедушкой, завтра все будет. Они сами все доставят.

– О! С доставкой на дом! Молоток ты, Ден.

– Да это не я, это Хавила сам предложил, грех было отказываться.

– Правильно. Ну что, вроде все закончили здесь? Пора обратно. Кликни Гетулу, скажи, мы обратно собираемся. Он с нами?

– Ага, – Денис ушел.

– Ну все, красавица, мы пошли, – заторопился я от греха подальше, но не дав мне опомниться, она снова прижалась ко мне. Блииииин!

Опять спасительный кашель сзади.

– Армян, мы готовы, – я отстранил ее от себя с виноватым взглядом, мол, пора мне, долг зовет и все такое, повернулся и пошел.

Ден с Гетулой пошли за мной. Проходя мимо Дена, только и успел сказать: «Спасибо, Ден, опять ты меня спасаешь, смотри, привыкну еще». Ден улыбнулся, но промолчал. По дороге домой Ден с Гетулой о чем-то говорили, даже спорили, рассказывали что-то друг другу. Я не обращал на их болтовню внимания, погрузившись в собственные мысли, пытаясь хотя бы для себя прояснить все, расставить все по полочкам и придумать хоть какой-нибудь план действий. Программа-минимум есть, а вот с программой-максимум напряженка получается. Как нам выбираться из этого всего? Мозг отказывается воспринимать реальность – э́ту реальность. Кажется, вот сейчас проснусь, и это все окажется сном. Но вот уже четвертые сутки почему-то я не просыпаюсь, а вокруг творится все та же хренотень. Не знаю, как насчет точного плана-максимум, но что-то подсознательно тянуло меня на север, к этому чертову Зиккурату. Почему – сам не знаю, но знаю точно, что нам туда.

Вернулись под вечер. То ли мысли довели, то ли еще что, но вернулся я разбитый. Единственное, на что меня хватило, это посмотреть, как идет «обустройство казармы», как гордо назвал Ромка выкапывание землянки. Никите сказал, что его успехи оценю завтра. Ребят обрадовало, что у нас будут постоянные поставки продовольствия, так что с голоду не помрем.

Стемнело, мы сидели у костра, и я вдруг вспомнил, что не узнал у Дена, как с Хавилой будем расплачиваться.

– А никак, он отказался брать плату.

– Как это отказался.

– Да так, он сказал, что мы на сто лет вперед расплатились – одним только оружием тех бандюков, что мы ему оставили.

Ребята вокруг одобрительно загалдели.

– Ну и ладно, одной проблемой меньше.

Сразу всплыла еще одна тема в голове, о которой я забыл по дороге.

– Эй, Гетула, скажи мне, пожалуйста, о каком выборе сегодня говорил твой отец?

– О каком выборе? Я не знаю.

– Ну, после того, как я подарил Хавне, сестренке твоей, кокар… подарок.

– А-а, ты об этом, – народ в предвкушении чего-то этакого затих и навострил уши. – Ну, что ты согласился войти к ней.

– ??? Войти к ней… куда?

– Ну как – куда, ну, чтоб она понесла от тебя, – до меня помаленьку стало доходить, а народ начал выпадать в осадок.

– А с чего это вы взяли, что я согласился? – удивился я.

– Как с чего, ты же сам закрепил брошь у лона ее!

– А куда мне ее нужно было крепить? На голую грудь нацепить?

– Зачем?! Это же больно, – искренне удивился Гетула, – можно было просто в руки дать, и все.

Народ, уже не сдерживаясь, ржал во весь голос

– Вот блин, попал, соблазнил девку кокардой, – сквозь смех кричал Галуза, – я же тебе сразу сказал, армян, женись!

Ничего не понимая, Гетула смотрел на ребят.

– Почему они смеются, аззаж, ведь это же честь понести от богов. И моя сестра удостоилась этой чести!

Может, серьезный тон Гетулы подействовал, а может, полное непонимание происходящего, но ребята успокоились.

Посмотрев на Галузу, я сказал:

– Теперь всем понятно, что за каждый шаг здесь отвечать надо? И хорошо, если таким образом. Короче, незнание закона не освобождает от наказания, – вздохнул я, поправил вещмешок под головой и сразу вырубился.

Глава 8. Жизнь налаживается

Следующий день был полон сюрпризов, которые посыпались с самого утра. Еще не успев разойтись после утреннего построения, ребята уже из строя заметили вдали тележку с людьми, но пока не разглядеть было, кто это, и я, на всякий случай, приказал занять оборону. Но Гетула, всмотревшись внимательнее, успокоил нас:

– Это наши, из деревни.

– Уверен? – спросил я.

– Да, аззаж, я узнаю наших людей.

– Во зрение! – восхитился Никита, хлопнув Гетулу по плечу. – Классный снайпер бы получился.

Построились снова – пока доберутся еще. Быстро распределили работы. Гетула попросил Никиту освободить его сегодня от обязанностей, чтобы он занялся своими людьми. Кстати, Гетула с первого же дня принял наш распорядок дня и участвовал во всех построениях и работах, хотя его никто не заставлял – как лицо гражданское. Но, видно, очень уж ему хотелось быть похожими на нас. Особенно охотно он крутился вокруг Никиты, который взялся воспитать из него бойца – и видно было, что дело тут не только в моей просьбе, а просто пацанчик ему самому импонировал.

Команда «разойдись» подействовала не совсем так, как я предполагал. То бишь, никто не разошелся, все столпились вокруг прибывших из деревни. Это и был тот самый сюрприз. Хавила прислал не только продукты, посуду и барашков, но и пять человек, три из них – женского пола. А если точнее, то это были симпатичные молоденькие девчонки. Вот только этого мне тут не хватало, не дай бог, пацаны еще баб делить начнут. А-а-а, блин, падла Хавила, услужил, называется. Но я подождал, пока пацаны галантно помогли девушкам разгрузить вещи с телеги, и гаркнул на них, чтоб разошлись по своим делам. Хорошего понемножку, как говорится. Народ нехотя стал расходиться.

– Так, Гетула. Собирай своих и дуйте ко мне.

– Есть, аззаж, – о, нахватался уже.

Пока Гетула ходил за своими людьми, я сел на камень, почесал репу. Что мне с ними делать? А, вот и они.

– Так, Гетула, эти люди прибыли сюда просто продукты завезти, а сейчас уходят.

– Нет, аззаж. Отец прислал их, чтоб служить тебе.

– Я не просил его.

– Да знаю я, но …

– Нет, никаких «но», здесь я приказываю!

– Аззаж, – Гетула бухнулся на колени, а за ним и все остальные, – не гневайся на отца, он лишь хотел услужить вам.

– Но я не просил его об этой услуге, я лишь просил у него продукты.

– Не гневайся на нас. Ведь у вас очень много работы, а мы можем помочь вам по хозяйству.

И в самом деле, это нам не помешало бы, но смущали девчонки, как бы ребята не переругались из-за них.

– Ладно, только с испытательным сроком. Это, девушки, вас касается: увижу, что мои бойцы из-за вас ругаются – в ту же секунду обратно, понятно?

– Да, аззаж, – за всех ответил Гетула.

– Чего на коленках расселись, встали быстро, – все вскочили с колен.

– Тайжанов, дуй сюда.

– Да, армян, – сказал Тайжанчик, подойдя к нам.

– Вот, три красавицы в твое распоряжение поступают.

– Ай спасибо, армян, ай спасибо, – а глазки-то заблесте-ели.

– Я тебе дам «спасибо», в твое распоряжение – это значит кухня, стирка, штопка, уборка… словом, вся женская работа на них, а ты командир. Понял?

– Понял, конечно, армян, зачем злишься.

– Все! Забрал их и очертил им поле работы.

Церемонно поклонившись девушкам, узбекский кавалер повел их за собой.

– Гетула, ты берешь под командование этих двух орлов, на вас – скотина, которую вы пригнали, а еще вы переходите в распоряжение коменданта. Эй, Ром, принимай джигитов, – крикнул я Ромке.

– О, как раз. Спасибо.

– Аззаж Дауд… – обратился ко мне Гетула.

– Да?

– Можно я с аггафари7 Никитой останусь?

– Хорошо, но все равно за своих людей головой отвечаешь.

–Да аззаж Дауд, – обрадовался Гетула, – и еще, аззаж, можно, прежде чем мои люди начнут работу, они обустроят свое жилище?

Я вопросительно посмотрел на него, и он поспешил пояснить:

– Они все привезли с собой, это будет очень быстро.

– Ну, раз быстро, то давайте, обустраивайтесь. Когда закончите, переходите к своим обязанностям.

– Есть, аззаж Дауд.

Оставив их обустраиваться, я пошел к Никите.

– Ну чего, Никит, есть чем похвастаться?

– А, армян, кончил аборигенов мучить?

– Закончил, закончил, давай, что тут у тебя интересного?

– Ну, начнем с копий. Поляков, тащи сюда свою зубочистку.

– Чего, так плохо? – спросил я.

– Наоборот, мы тут с копьем классно поколдовали, сам сейчас увидишь, высокие технологии в Вавилоне, – улыбнулся Никита.

Подошел Поляков – с титановой трубкой и двумя штык-ножами в руках. Никита сначала взял у него из рук трубу. Посередине перемотанная кожей рукоять, я так понял – чтоб рука не соскальзывала.

– Короче, сначала мы никак не могли нормально закрепить лезвие к трубке, сварки-то нету, не приварить никак. Ну, Поляков и придумал! Короче, у нас тут полно развороченных калашей. Вот мы спилили в них дула, хомутами намертво закрепили к трубе, и сейчас смотри: он забрал у Полякова штык-нож и просто нацепил на дуло – и всё!

Потом повернул и проделал то же самое с другой стороны: получилось копье с лезвиями на двух концах

– Ну как?

– Вроде… с виду ничего. От удара не слетит?

– Не, ты что, уже испытали. И били, и метали. Намертво. На, попробуй сам, – и кинул рукояткой мне.

Я поймал копье в воздухе. Первое впечатление, вернее удивление – какое оно легкое! Килограмма два от силы, хотя на первый взгляд казалось, раз в пять тяжелее должно быть.

– Легкое, – взвесил я на руке.

– Да, труба-то титановая, веса в ней хе-тьфу, а прочность, как у алмаза.

– С двумя штык-ножами балансировка классная, был бы я монахом шаолиньским – пожонглировал бы, – мечтательно пошутил я.

– А ты попробуй метнуть, вон мы на скорую руку мишень сварганили – из куска кузова.

Я повернулся и метрах в тридцати увидел мишень с нарисованными на ней кругами.

– Давай, армян, покажи класс! – подбодрил меня Поляков.

– Какой класс, я копье первый раз в жизни держу.

– Давай, ладно, не ссы, – все подначивал Никита.

Помаленьку вокруг нас начали собираться пацаны.

– Опозорить решил? – шепнул я Никите.

– Да ладно тебе, неужто отсюда не попадаешь?

– Да хрен его знает, я же говорю, первый раз в руках копье держу.

– Разбегáешься, замахиваешься, мечешь.

– Ну конечно, ты-то, я вижу, уже наметался, как осетр икру, вон вся мишень в дырках.

Народ в нетерпения тоже начал подначивать меня.

– Ладно, расступитесь, дайте хоть разбег взять.

Ребята расступились. Разбежавшись пару шагов, с силой метнул. Не поверите – почти в десятку! Копье почти наполовину врезалось в крышку. Если бы не кожаная рукоять, могло бы прошить насквозь.

– О, красавчик! А говоришь, не смогу, не смогу, – съехидничал Никита.

– Я не говорил, что не смогу, я говорил, что не пробовал. Новичкам ведь везет.

– Я слышал другую версию.

– Сам дурак!

Повернувшись, увидел, что Гетула со своими ребятами стоят и глазами пожирают меня, бросок копья явно добавил еще пару очков в мой божественный «рейтинг». Ребята сбéгали за копьем и предложили метнуть еще раз. Я отказался – второй-то раз может не повести, и тогда – прощай авторитет.

– Сами кидайте.

Соревнования продолжались минут двадцать, пока я не отобрал копье – нефиг хренотенью заниматься. Никита взял копье, снял штык-ножи и осмотрительно вставил их в ножны.

– Вот и все, и никто никого не поранит. Удобно. В боевое состояние привести – секунды хватит, – похвастался Никита.

– Согласен. Молодцы, – одобрил я, – есть еще что показать?

– Ага! Мы еще экспериментальный вариант щита разработали, показать?

– Конечно. Для чего ж делали? Чтоб не показывать? – пацаны вокруг заржали.

– Ладно, только, чур, без критики. Повторяю – экспериментальный!

– Понял, понял, тащи уже… экспериментатор.

Никита подошел к столярному столу – своей гордости, взял с него щит и подошел к нам. Ну что сказать, выглядело это внушительно, даже очень.

Двухмиллиметровый стальной лист, со сторонами примерно 140 на 75 сантиметров. С двух сторон края сантиметров на пятнадцать загнуты вовнутрь – градусов на двадцать, а по периметру обиты деревянными рейками. С правой стороны, как я и попросил Никиту, сделана выемка под копье. В верхней части, на прямоугольной площади пятнадцать на тридцать сантиметров, просверлены мелкие отверстия по три миллиметра, я так понял – для обзора. С внутренней стороны приделаны ручки – деревянная и кожаная, а с внешней, на уровне ручек, добавлена поперечная железная полоска, шириной двадцать сантиметров. Из нее торчал ряд десятисантиметровых острых шипов. Верхний и нижний края отделаны мягкой обивкой. Вот, примерно, такое чудо презентовал нам Никита.

– Ну, рассказывай, что здесь к чему, – обратился я к Никите.

– На-ка, подержи сначала, – Никита протянул мне щит.

Щит оказался тяжеловат, килограммов восемь, но лежал в руке очень удобно.

– Никит, дырки просверлили, понятно, для обзора, а зачем вы сверху и снизу эту мягкую обивку сделали?

– Щас на примере покажу. Встань в защитную стойку и прикройся щитом, – я встал боком к Никите, правую ногу отставил назад и уперся, ожидая удара.

– Армян, – позвал меня Никита, я выглянул сверху из-за щита. И тут Никита кулаком ударил в верхнюю часть щита. Моя рука сработала как опора рычага, а щит повернулся и вписался мне прямо по переносице. У меня на секунду потемнело в глазах и искры полетели.

– А теперь представь, что этой подушки не было.

– А просто объяснить нельзя было?! – не на шутку разозлился я.

– А так доходчивее, сразу понятно. Правда, Смит?

И только тут я заметил Смита с развороченным носом и двумя фонарями под глазами. Перелом носа, это точно. Экспериментаторы, блин.

– Ясно. А шипы типа хэви-металл?

– Не-е. Просто укрепили щит на уровне руки – на всякий случай, а потом решили еще добавить шипы. Мы болты сточили и шипы поставили, чтоб с той стороны толкать неудобно было

– Ну чего, будем испытывать?

– Давай!

– Каким оружием? Калашом? – пошутил я.

– Ага, а чего мелочиться, давай сразу термоядерной бомбой.

– Твое копье пробьет?

– С трудом, но может, наконечник-то стальной.

– Гетула, бери копье, иди сюда.

Гетула подбежал ко мне.

– Ну что, как в сталинские времена будем испытывать?

– Это как? – удивился Никита.

– Ну, я за щитом встану.

– Не, лучше я, изготовитель же я.

– Что, не уверен?

– Уверен.

– Ну так, что кипишуешь?

– Эй, Гетула, а ну давай, бей, – сказал я, встав в стойку, но наученный первым опытом, уперся в щит плечом и бедром.

– Аззаж Дауд, я не могу поднимать на тебя оружие.

– Давай-давай, я разрешаю.

– Я прогневлю богов.

– Не прогневишь, это же не бой, это испытание. Не бойся, со мной ничего не случится.

– А вдруг.

– Я сказал, бей! – рявкнул я. Бум! Удар получился хиленький. – Гетула, ты что, не завтракал? Давай сильнее. – Бум! То же самое.

– А ну, давай сюда, – услышал я голос Никиты.

Зная габариты и силу Никитенко, напрягся всем телом, не хватало еще упасть от удара. Удар был как из танка. Меня отбросило назад на метр, но я устоял. Плечо онемело от удара.

– Оба-на, – услышал я голос Никиты и осторожно выглянул.

Никита держал в руках то, что раньше было копьем Гетулы. Древко было надломлено, а бронзовый наконечник погнут. Посмотрел на щит – на нем только царапина

– Гетула, а покачественнее оружия у вас нет? – спросил Никита.

Бледный Гетула помотал головой.

– У меня самое крепкое копье было…

– Не боись, Гетулка. Починю я тебе твое копье, – успокоил его Никита.

– Спасибо, аггафари.

– Ладно, Гетула, иди, занимайся своими делами.

– Есть, аззаж Дауд!

– Ну, что скажешь, армян?

– Молодцы, хорошая работа. Ну, а что не учли, то это по ходу дела будем исправлять, вот начнем тренировки. Кстати, когда всех укомплектуешь?

– Если еще людей дашь, за недельку сделаем.

– Хорошо, бери всех свободных и давайте, вперед. Через неделю начинаем тренировки по строевому бою.

– А мечи?

– Сначала копья с щитами, чтоб начать тренировки. Да, подумай еще и о доспехах каких-нибудь. Только не полный, рыцарский, – улыбнулся я, – так, легкий, чтоб руки и ноги защитить.

– Хорошо.

Закончив с Никитой, я пошел к Тайжанчику.

– Тайжанчик, как тут у тебя?

– Все хорошо, скоро девушки подойдут. Сегодня пир будет, – весело сообщил Тайжанов.

– Пир, это хорошо. Ну смотри, не обижай девочек.

– Ты что, армян, как можно таких джонон обидеть, – Тайжанчик скорчил оскорбленную мину. – Не обижай меня.

– Хорошо, донжуан, – улыбнулся я и продолжил обход.

Я подошел к огромной яме, в которой копошились ребята.

– Ромыч, что тут у тебя? – поинтересовался я.

Из ямы вылез Ромка – весь в земле. Он с гордостью показал на выкопанную яму и торжественно объявил:

– Ну что, Злой, сегодня закончим копать, начнем покрытие, ну, а завтра – на новоселье.

– Молодца. Отправляй к Никите в оружейную всех наших, кто свободен.

– Да, закончим копать, пару человек пошлю.

– Давайте, дерзайте. Скоро к тебе еще двое аборигенов подключатся

– О, вот за это спасибо.

– Все, давай комендант, у нас неделя на обустройство. Через неделю начинаем тренировки. На хозяйство уже столько времени не будет.

– Понял.

– Ладно, пойду посмотрю, что там аборигены делают.

А аборигены уже установили свою «юрту». Когда я подошел, ко мне подбежал Гетула.

– Ну, что тут у вас? – спросил я, осматривая их точку.

– Уже почти закончили, сейчас только очаг доделают.

– Какой еще очаг?

– Как какой, кушать готовить.

– У нас ведь уже есть очаг, там мы и готовим.

– Но это же для вас.

– Гетула, ты в эти дни где ел?

– С вами.

– А почему ты решил, что они должны есть отдельно!

– Но я сын Хавилы, а они…

– Так, Гетула, запомни сам и объясни своим людям: очаг у нас один, едим мы все вместе.

– Женщины тоже? – удивился Гетула.

– Представь себе, да, женщина – друг человека, – усмехнулся я, но Гетула шутку не оценил.

– Ну и что?

– А то. Все едим из одного котла, а еду готовим на одном огне. Это закон, понял?