Фаршированный кролик. Ужас в старом поместье

– Что, мальчик, – спросил меня доктор, – не выносишь вида убитых животных? Крови боишься?

Я мотнул головой. Мне не хотелось с ним разговаривать. Тогда лечила хлопнул меня по плечу.

– Ничего, привыкнешь еще. А представь, каково мне: вскрывать мертвецов, чтобы узнать, отчего они умерли?

– Да? А вы не дожидайтесь, когда они сдохнут. Лечите живыми.

– Шутишь, да? – усмехнулся доктор.

– Нет, я серьезно. Лучше скажите мне, как знающий человек, что чувствует кролик, когда ему вспарывают брюхо?!

Я кивнул в сторону кровавого пляжа.

– А тебе и вправду хочется знать?

Доктор посмотрел на меня через пенсне, будто перед ним была муха.

– Тогда не робей! Попроси Ивана Прокопьевича, он привезет тебя ко мне в больничку, и я покажу тебе морг.

– Не нужны мне ваши мертвецкие.

– Боишься?

– Ответьте на мой вопрос.

– Изволь, – фыркнул доктор, – Тот кролик уже ничего не чувствует. Просто не успевает. Ведь прежде он умирает от разрыва сердца…

Я взглянул на мерзавца с ненавистью. Он напыщенно ухмыльнулся и, щелкнув себя по ляжке веточкой, которой отмахивался от насекомых, поспешил на помощь охотникам.

– Господа! – закричал рыжий доктор, – Кто-нибудь! Дайте мне самый длинный клинок!

***

Господа охотники возвращались с пляжа, раскуривая свои трубки и обмениваясь впечатлениями о проделанной работе. На их лицах сияли довольные улыбки, а перепачканная кровью одежда липла к ногам и телу. Такое впечатление, будто они заходили в кровавую реку по пояс. Тяжело ступая по песку, среди них шел и мой дядя, вытирая о штаны испачканный нож. Он выглядел уставшим и недовольным. Недовольным – в большей степени.

– Что не так, дядюшка? – поинтересовался я.

– Как тебе сказать, – ответил задумчиво он, – У каждой армии, пусть даже эта армия состоит из одних только кроликов, есть свой предводитель. Мы перебили их всех, но главаря среди них не было.

– Странно.

– Я тоже так думаю.

Все же, основная масса охотников была довольна произведенным кровопусканием, и господа весело переговаривалась:

– Славно порезвились, не правда ли?! – восхищались они.

– А вы видели, как я одним выстрелом уложил трех зайцев одновременно?!

– А я пятерых, не меньше!

– Господа! – раздался вдруг чей-то радостный возглас.

Охотники обернулись в сторону ковыляющего позади рыжего доктора. Он размахивал поднятой вверх рукою, сжимая в кулаке нечто.

– Смотрите, что я нашел!

Эскулап разжал руку и предъявил обществу свою невероятную находку. На его грязной от запекшейся крови ладони лежало с полдюжины крупных жемчужин. Господа удивленно присвистнули.

– Это и вправду жемчуг?

– Где же вы откопали такие сокровища?

– В песке! – гордо воскликнул доктор, – Да их и откапывать не надо. Они там повсюду, и шагу нельзя ступить.

Господа недоверчиво покосились на оставленный только что пляж. Мой дядюшка с досады ударил подвернувшуюся собаку и сдавлено простонал.

– А почему мы сами не видели?

– Не знаю.

– Вы шутите, – произнес Иван Прокопьевич, делая упор на последнем слове.

– Я говорю правду! Пойдемте, посмотрите!

Не замечая дядюшкиного неудовольствия, господа охотники вернулись обратно. Чувство любопытства пересилило и меня. Я оставил собак, и побежал в сторону пляжа.

Действительно, не пройдя и десятка шагов по недавнему полю сражения, я нашел первый жемчуг, лежавший возле убитого кролика. Очистив ее от грязи, я понял, что жемчужина была темно-бардового цвета. Я вытянул шею, отыскивая в толпе Ивана Прокопьевича. Тот, забыв про усталость, торопливо вспарывал брюхо очередному зайчишке и тряс его вверх ногами, в ожидании выпавшего вместе с внутренностями жемчуга. Подражая ему, господа охотники делали то же самое, и в скором времени уже вовсю набивали свои карманы кровавыми драгоценностями. Причем, никто из них даже не утруждался удалять с них песок или грязь. Так и совали в карманы, а потом и в охотничьи сумки.

Меня стало тошнить. Запах крови и вид требухи подняли из недр детского организма волну отвращения, готовую излиться наружу вместе с остатками завтрака. Мне уже не было дела ни до какого жемчуга, и ужасно хотелось домой, под крылышко ласковой тетушки.

Надо ли говорить, что неожиданная находка земского доктора заставила нас задержаться на месте кровавой бойни. Никто не предполагал, что так будет, но все же. К шести часам вечера с выворачиванием заячьих внутренностей было покончено, и все драгоценности были собраны. Настало время решать, что теперь делать с таким количеством растерзанных трупов? Вдобавок, нам стали насаждать огромные стаи черных ворон, появившихся из ниоткуда. Они кружили над нашими головами, одиночно пикировали на заячьи трупы, и даже пытались напасть на кого-то. Птицы кричали так громко, что у людей стало закладывать уши. Господам приходилось напрягать связки, чтобы перекричать друг друга. Мне же, от всего происходящего, сделалось страшно.

– Совершенно очевидно, – выкрикнул кто-то, – все, что можно собрать с этого политого кровью клочка земли, мы уже взяли! Пора и честь знать!

– Да-да! – отзывались другие, – Пора нам заканчивать!

– Но как быть с трупами? Будем ли мы их закапывать?!

– Хорошо бы, конечно! Но чем?

– А можно их в речку скинуть?! Сомы да раки все скушают.

– Нет, вниз по течению Нечаевка. Потравим народ, господа!

– Не приведи, Господи!

Как по команде, вороны с новой силой принялись дружно атаковать нас. Один пернатый разбойник так обнаглел, что плюхнулся на голову земского доктора и сбил с нее шляпу.

– Бесовская сила! – тут же вскрикнул другой охотник, атакованный тем же манером.

– Хватит! – выкрикнул доктор, подбирая с песка часть гардероба, – Оставим воронам их добычу! Думаю, к завтрашнему вечеру здесь мало что останется от заячьих косточек! Но если вам так угодно, я могу взять санитаров из больницы, и через пару дней навести здесь порядок!

Все повернулись к молчавшему дяде. Иван Прокопьевич устало махнул рукой. В конце-концов, кровавое кладбище находилось на его территории.

– Поехали.

Услышав приказ, охотники облегченно вздохнули. Никто не горел желанием оставаться здесь еще на час или два, собирая мертвых животных. Да и вряд ли бы они управились с этим делом до сумерек. Трупов было так много.

– Одно условие, господа! – выкрикнул дядя, – Ни при каких обстоятельствах не разглашайте источник происхождения драгоценностей.

– Обещаем! Клянемся! – хором согласились охотники и направились к лошадям.

Всем хотелось поскорее вернуться домой с более чем богатой добычей.

Иван Прокопьевич обратился к доктору, но так, чтоб никто не услышал.

– А вас, Сан Саныч, это особо касается. Мои друзья-помещики и без того не бедные люди. Никто посторонний и не заметит, что в их капиталах немного прибавилось. Вы же, я знаю, живете на одно жалование. Так будьте любезны, сохраните все в тайне. И пользуйтесь сегодняшней добычей крайне аккуратно. Я надеюсь на вас.

– Разумеется, – доктор приложил палец к помятой хищником шляпе, – Я как могила.

Дядюшка Иван Прокопьевич печально улыбнулся.

– Ты ему веришь? – дернул я дядюшку за рукав.

– Разумеется.

Дорогу до дома мы проделали в полном молчании. Моросил мелкий дождик. Дядя был хмур, дав гнедому возможность идти шагом. Я клевал носом. Хитрый доктор, поспевая за нами, перебирал в сумке найденные жемчужины. Наверное, считал про себя, сколько те стоят. Когда вдали показалась усадьба, дядя толкнул меня и спросил:

– Ты понимаешь, что должен держать язык за зубами?

– Угу, – промычал я.

– Умничка.

Ни я, ни мой дядюшка не предполагали, что история эта далеко не закончилась расправой над бедными зайцами.

***

Я заболел и слег. Избыток не лучших эмоций, мой юный возраст и предательский дождь, накрывший нас на обратном пути не дали мне не единого шанса подняться на утро с постели бодрым, полным жизненных сил и энергии.

Не помню, как встретила нас несчастная тетушка, как уехал в город омерзительный доктор. Ничего из пересказанного время спустя дядюшкой я не припомню, потому что в дороге мне сделалось плохо, и в дом меня занесли на руках.

– Ничего, – сказал Иван Прокопьевич, когда я очнулся, – Сейчас Антонина Григорьевна натрет тебя мазями, выпоит чайком. Даже доктора вызывать не будем. И так выздоровеешь.

– Еще бы, – проворчала тетушка, – Твой доктор ничего не смыслит в медицине. И вообще, не хочу больше видеть его в нашем доме. Что же тебя касается, дорогой, то ребенка ты больше не получишь ни за какие коврижки. Одного раза достаточно.

Дядюшка, пряча глаза, отошел от постели. Тетушка заняла его место, поднося на широком блюдце чашку с дымящимся чаем и вазочку меда.

– Давай-ка, дружок, выпей. Только мед ешь вприкуску, так пользы больше. Постой, я остужу тебе чай.

Антонина Григорьевна принялась дуть на ложечку, которой черпала из чашки горячий напиток, приговаривая при этом: «у сороки боли, у вороны боли, а у Стасика, заживи!» От ее слов, сказанных со всей простотой и естественностью, от ее теплого дыхания возле лица, мне сделалось так хорошо и беспечно, что пропало всякое желание выздоравливать и в ближайшее время покидать уютную постельку. Я, как рыбка в ласковом море, вольготно нежился в лучах ее теплого, душевного обаяния. Кажется в тот миг, я впервые понял, что такое женщина. Понял так же и то, в чем ее отличие от мужчины. Я грешным делом подумал, что если мне и придется жениться в далеком-предалеком будущем, то я непременно выберу себе в жены именно такую, похожую на Антонину Григорьевну, честную и добрую девушку. Наивный ребенок!

Наконец, я выпил чай, и тетушка, поправив одеяло, ушла. Я остался один в комнате. Впрочем, на сей раз она не закрыла дверь плотно, а оставила маленькую щелочку. Через нее я частично видел другую комнату.

Сон не шел. Из-за открытой двери до меня доносились слова странного и трагического во всех отношениях разговора. Говорил дядюшка.

– Ну, как ты не понимаешь, душечка! Эти сокровища – залог нашего благосостояния в будущем. Да, именно жемчуг, будь он неладен, а не заслуги перед Отечеством.

– Ты сам не понимаешь, что говоришь! – отвечала тетушка, – Богатство, обретенное таким способом, не принесет пользы. Убийством беззащитных созданий ты берешь грех на душу. Ты будешь отвечать перед Господом. На Страшном Суде эти кролики будут твоими судьями.

– Не смеши меня, дорогая! Твой Страшный Суд – сказки для слабонервных. По-твоему получается, что если я за всю жизнь утопил сотню новорожденных котят, то эти котята на Суде поступят со мной точно так же?! Навряд ли! Мы живем один раз, и другой жизни не будет. На войне я видел много смертей, и скажу тебе честно: мертвецы не встают из могил и не жаждут отмщения. Божья тварь, после гибели, сначала становится похожа на окаменелый обрубок дерева, а потом на тряпичную куклу. А еще, рассказы о бессмертье души, для меня пустой звук. И наказаний за земные грехи я не видел. Не видел, чтобы кого-то пронзала молния.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.