Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной

По возвращении из Крыма, в середине июня 1910 г., Нина Михайловна написала Н. А. Морозову: «Только что вернулась из Крыма, где наблюдала 1 месяц комету со своим 4-х дюймовым телескопом Рейнфельдера. Комета была яркости поразительной и огромной величины, были очень интересные и [сильные] изменения ее вида, в общем, думаю, что она была гораздо ярче, чем за 3 ее последние появления»547. В этих словах явно видно удовольствие, испытанное наблюдателем от увиденного зрелища, однако в письме С. К. Костинскому, написанному несколькими днями ранее, прямо из Крыма, столь же явно видно недовольство ученого самим собой и своей работой: «Посылаю Вам свои наблюдения кометы (отдельно) – я старалась их выполнять как только могла лучше, но все же комета не рассказала мне больше, чем всякому другому любителю – и доставила главным образом удовольствие – полюбоваться на нее! Наблюдения свои я очень хотела проверить и сравнить с наблюдениями других лиц, но оказалось, что севастопольские астрономы вовсе не наблюдали ее и не могли мне сказать даже – когда она была всего ярче и какой длины был хвост! Мне так жалко, что я так мало была подготовлена к этим наблюдениям и так мало видела! Каждый вечер я жалела, что это не Вы [делали], а я. – Вы бы, наверное, увидели гораздо больше!»548 Конечно, подобное высказывание можно также отнести на счет желания немного польстить самолюбию коллеги-мужчины. Однако, как нам кажется, это недовольство собой было вполне искренним. В письме к С. К. Костинскому от 17 ноября 1910 г. Нина Михайловна продолжает эту тему. «Ведь я очень недовольна своими наблюдениями, можно было сделать гораздо больше и лучше, но комета меня застала врасплох и не дала уловить всего того, что угадывалось в ней, – пишет она, но при этом не может не добавить: – Однако кажется наблюдения согласуются с набл[юдениями] других астрономов…»549. Заметим в скобках, что в этом же письме Н. М. Субботина благодарила С. К. Костинского за отзыв о ее «Истории кометы Галлея». «Вы меня сконфузили своим отзывом о книжке, ведь в ней ужасно много недостатков и недоделанного; очень благодарю Вас за указания на ее недостатки, в будущем постараюсь избежать их! Еще раз спасибо за Ваше руководство!» – писала она550.

Научный отчет о наблюдениях Н. М. Субботиной кометы Галлея был опубликован в «Известиях Русского астрономического общества» только во второй половине 1914 г.551 Это подробная, четкая и ясная статья, включающая описание времени и условий наблюдений, дневник наблюдений, таблицы, рисунки, выводы Нины Михайловны. «Поиски кометы я начала в апреле в д[еревне] Собольки близ Можайска (λ = – 22° 28.”8, φ = 55° 28’ 57”) с 4” рефрактором Reinfelder’а (часов[ой] механ[изм] и штатив Барду, принадл[ежал] РАО), но заря была уже слишком ярка, а горизонт нашей обсерватории слегка закрыт деревьями и наблюдения не дали положительного результата, – отмечала Субботина и продолжала: – 6/19 мая на заре я следила за солнцем с восхода до 10 h утра, но никаких особых явлений не было заметно»552. Чувствуя бесперспективность дальнейших наблюдений в Собольках, Нина Михайловна собралась и отправилась в Крым. «Условия погоды и места давали мало надежды на успех дальнейших наблюдений и я выехала в Севастополь, взяв трубу рефрактора и легкий деревянный штатив. Предполагалось зарисовывать хвост кометы на звездной карте, определять яркость головы, а в трубу изучать детали, наконец – попытаться фотографировать», – таковы были задачи, поставленные перед собой Н. М. Субботиной. Наконец, все усилия, потраченные на подготовку, были вознаграждены: Н. М. Субботина впервые своими глазами увидела явление, историю которого так подробно и тщательно изучала. «12/25 мая я впервые увидала комету Галлея близ ст[анции] Синельниково, из окна вагона, – пишет она. – Она появилась в 8 h 40 m ср[еднего] московского времени, т[о] е[сть] как только стемнело; казалась оч[ень] велика, ярка, окутана плотным, светящимся серебристым туманом, уплотнявшимся к центру, а снаружи переходившим в хвост. Хвост этот был широкий и яркий, простирался градусов на 20–22, разветвляясь на двое, причем верхняя ветвь была короче, но ярче. Сам хвост направлялся приблизительно параллельно γ Leonis. В середине головы светилось более плотное, но все же туманное ядро, по яркости легко сравнимое – для близорукого глаза – со звездой 2-ой величины». Можно себе представить, что Субботина не могла отвести глаз от окна вагона: «Около 10 ч[асов], на противоположной части неба, поднялась почти полная луна и позволила сравнить с ней видимый диаметр головы кометы – он оказался в половину меньше луны, т[о] е[сть] около 15’ дуги. Ядро казалось слегка желтоватым, хвост светился ярче и отчетливее Млечного Пути. Комета слабела по мере восхода луны и в 10 h скрылась у горизонта за облаками и туманом»553.

На следующий день наблюдения начались всерьез, хоть поначалу и не очень удачно из-за неустойчивой погоды: «Утром 13/26 мая в Севастополе небо было затянуто плотным слоем перистых облаков, а солнце окружалось радугой. К вечеру все затянулось, но наравне с самыми яркими звездами, просвечивала голова кометы, позволяя угадывать значительное увеличение яркости. Я устроилась в Бельбеке в 4 в[ерстах] от города. Труба помещалась на башне дачи, с открытым на запад горизонтом (холмы поднимались только на N и S)».

Рис. 22. Комета Галлея 14/27 мая 1910 г. Рисунок Н. М. Субботиной (журнал «Известия Русского общества любителей мироведения». 1913. № 8 (4). С. 194)

На следующий день, к счастью, дело пошло веселее. «14/27 мая погода была прекрасная, воздух прозрачен и чист. С наступлением сумерек и появлением звезд 1-ой величины, в 8 h 20 m местного севастопольс[кого] времени, ярким облачком засветилась голова кометы. Она стала гораздо ярче, плотнее и меньше чем 12/25. Ядро походило на звезду 1-ой величины. По мере наступления темноты, левый край облачка вытягивался и становился ярче, а в 8 h 40 m засветился хвост. К 9 h 20 m он дошел почти до Юпитера, а с наступлением ночи, когда комета засияла в полном великолепии – т[ак] к[ак] это была действительно, великолепная комета, растянулся еще дальше, к α Virginis, стал ярче и красивее. По яркости он значительно превышал самые светлые части Млечного Пути, походя на лучи электрического прожектора или солнечной короны. Длина его доходила до 50° и он был гораздо уже, чем 11/25 мая. Иногда он казался слегка искривленным, – продолжала Субботина, – как будто верхняя часть его в самом конце сразу поднималась к верху, приблизительно так, как указано на рис[унке] Сермаси кометы 1910 а (см. Bulletin de la S-té Astronomique de France); временами же хвост казался совершенно прямым».

Рис. 23. Комета Галлея. 24 мая – 6 июня 1910 г. Рисунок Н. М. Субботиной (журнал «Известия Русского общества любителей мироведения». 1913. № 8 (4). С. 194)

И отмечала далее: «Направление его, сравнительно с предшествовавшим наблюд[ением], изменилось: он простирался к α Девы и до φ Leonis был особенно ярок. Вообще же яркость в различных частях его изменялась неравномерно: замечались отдельные облачка, светлые сгущения и все было окутано непроницаемым светящимся туманом». «Я не могла рассмотреть подробностей строения, ни глазом, ни в трубу, только в искатель казалось, что как бы пучок лучей, вроде пушистой ниточки исходит из головы в стороне, обратной от солнца, и теряется быстро ослабевая в хвосте, – отмечала Субботина. – Отдельных лучей проследить не удавалось. Голова казалась неправильной, скорее треугольной, чем круглой, ядро смещалось к низу и было белое. Оно было ярче, резче и определеннее, чем 12/25-го. Яркость головы превышала α Leonis; по величине она уменьшилась вдвое, т[о] е[сть] равнялась 7’–8’. В трубу ядро и голова были гораздо слабее, и сравнение блеска ядра со звездами было затруднительно». И Нина Михайловна подчеркивала еще раз: «Лучше всего комета наблюдалась простым глазом и в призматический бинокль (увел[ичением] 8), в трубу с увеличениями от 60 до [300], изображения становились все хуже и слабее, деталей не различалось никаких: было видно только ядро, светившееся как тусклая звездочка, затем туман, сначала плотный и яркий, потом постепенно ослабевавший. Истечений из ядра не наблюдалось, только туман, окружавший ядро, был ярче и имел более отчетливый край со стороны ядра, ближайшей к хвосту. Фотографические снимки не удались».

Рис. 24. Голова кометы Галлея (схема). 24 мая – 6 июня 1910 г. Рисунок Н. М. Субботиной (журнал «Известия Русского общества любителей мироведения». 1913. № 8 (4). С. 195)

Далее Н. М. Субботина приводила подробный дневник наблюдений с 15/28 мая 1910 г. по 31 мая (13 июня) включительно. После этого: «До 9 июня я не видала более комету, хотя, когда луна отошла подальше, искала ее в трубу, но ночи становились слишком ярки и 12/22 VI, в полнолуние наблюдения закончены»554. Несколько дней наблюдения были невозможны из-за плохой погоды: 16 (29) мая шел дождь, 18 (31) мая и 23 мая (5 июня) – сплошная облачность. В некоторые другие – затруднены также из-за облачности. 20 мая (2 июня) Субботина отметила: «Переменно. Хвост за облаками. Ядро и голова проглядывают и кажутся слабее, чем накануне»555; 26 мая (8 июня): «Сквозь облака. Наблю[дала] в бинокль»556. С 30 мая (11 июня) приближавшееся полнолуние сильно затруднило наблюдения. «Наблюдения оч[ень] трудны», – записала Субботина557. Тем не менее ей все-таки удалось «захватить» для наблюдений несколько ясных, но еще не слишком ярких ночей. Их результаты, а также свои выводы Н. М. Субботина сгруппировала в две таблицы для удобства восприятия информации. «Резюмируя наблюдения, можно составить следующие 2 таблицы, – писала она. – Первая дает T и условия наблюдений; диаметр d и яркость головы H, по оценке на глаз (см[отри] список звезд сравнения), и, наконец, краткое общее замечание. Вторая таблица содержит длину λ и ширину φ хвоста – (в начале и в конце его) угол положения p – и общее описание. P определялся чисто графическим приемом, по карте, с помощью транспортира, что позволяла делать проекция карты (из “Путеводителя по Небу” Покровского558) и близость кометы к экватору»559.

В заключение Нина Михайловна высказала некоторые соображения, которые казались ей очень важными. «В заключение можно добавить, что я ни разу не видала тех истечений, ярких и больших, о которых упоминают старые наблюдатели (“яркие огни” Гука etc.). – Если они были, то слабые и туманные, а м[ожет] б[ыть] их рисунки не передавали степени яркости отдельных частей кометы», – писала она. И далее отмечала: «Вообще только фотография могла бы передать всю сложность строения кометы, какая наблюдалась 14/27 и отчасти 15/28 мая, и притом фотография не любительская, а с большими инструментами Обсерватории. Одному глазу разобраться было трудно, тем более, что комета в это время не выдерживала и слабых увеличений в трубу (кометный окуляр × 50 раз)». «Вспышек и внезапных увеличений блеска я тоже не наблюдала. Комета очень быстро и очень правильно ослабевала», – завершала она. Но, конечно, Субботина не была бы Субботиной, если бы не упомянула о красоте наблюдавшегося ею явления. «В начале наблюдений она представляла по истине великолепное зрелище: 12/25 V казалась еще очень близка к земле, – она как бы висела в воздухе, на подобие лучистой паутинки, 14/27 это была уже величественная, блестящая, но далекая гостья, вся окутанная волнами серебряного тумана, а 17/30 было уже видно, что она снова уносится в далекие небесные пространства, все слабее и день ото дня становясь прозрачнее. К концу хвост распахнулся и начал быстро ослабевать, а 1/14 VI, благодаря луне, всякий след кометы растаял и пропал, как последний дымок корабля», – завершила Н. М. Субботина свое изложение560.

Немного ранее, чем в «Известиях РАО», но также по прошествии нескольких лет после самого события – в 1913 г. – отчет об экспедиции Н. М. Субботиной по наблюдению кометы Галлея был опубликован в «Известиях Русского общества любителей мироведения»561. Эта статья написана немного более популярно и поясняет некоторые моменты работы, опубликованной в РАО, поскольку совершенно очевидно, что та уже была не только написана, но и сдана в печать. Статья, вышедшая в «Известиях РОЛМ», написана в виде отчета от третьего лица: «Комета Галлея. Наблюдения производились близ Севастополя, членом общества Н. М. Субботиной, в период вечерней видимости кометы в мае 1910 г., когда она миновала перигелий и быстро удалялась от Земли»562. Однако совершенно очевидно, что она написана самой Ниной Михайловной, поскольку в ней встречаются прямые совпадения со статьей, предназначавшейся для «Известий РАО» (или наоборот, учитывая очередность их публикации). «В начале наблюдений, 14 и 15 мая (ст[арого] ст[иля]), она была еще так велика и ярка, что голова ее начинала светиться в сумерках, как звезда 1-ой величины и была видна почти вплоть до захождения, просвечивая сквозь густой туман у горизонта <…>, – писала Субботина. – В это время голова и хвост кометы были окутаны светящейся облакообразной туманной оболочкой, сквозь которую ни в трубу, ни в искатель ничего нельзя было разглядеть и лучшими оказывались наблюдения невооруженным глазом. Далее этот светящийся туман начинал пропадать и тогда выступала поразительная сложность строения кометы. В искатель выделялись тонкие струйки, исходившие из головы, которая затем перекручивалась и группами, по спиралям удалялась в хвост. Наконец наступил 3-й период, когда внешняя туманная оболочка почти пропала и в трубу начали яснее выделяться детали головы, но все же приходилось брать самые слабые увеличения в 60–80 раз». Далее она поясняла, каким образом делались рисунки (они иллюстрируют обе статьи): «Сообразно этому и рисунки делались по наблюдениям невооруженным глазом, в искатель и наконец в трубу (4-х дюймовый Рейнфельдер)». А также описывала свои действия и объясняла, с какой целью они предпринимались: «Для определения размеров и направления хвоста комета каждый вечер зарисовывалась на звездной карте, причем яркость головы сравнивалась в подходящими звездами, а хвост – с Млечным Путем. (См[отри] статью Н. М. Субботиной в одном из ближайших №№ Известий РАО)»563.

Достаточно подробно (и не в виде таблицы) Субботина описала здесь процесс удаления кометы от Земли. «Любопытное зрелище являла комета и в смысле наглядности ее отдаления от Земли, – писала она и объясняла: – В начале она довольно быстро перемещалась по небу и в 3 дня, с 12 по 15 мая, пробежала созвездие Гидры, вступив 15-го в Сектант, но там она стала замедлять свой бег и оставалась в этом созвездии до конца своей видимости простым глазом (29 мая). Поразительно быстро уменьшались ее видимый размер и яркость: 12 мая, при Луне, голова казалась равной половине Луны, т[о] е[сть] 15’, 14 мая, без Луны, диаметр головы стал наполовину меньше, т[о] е[сть] 7’–8’, звездочка (ядро) внутри светилась как α Leonis: хвост тянулся почти до α Virginis, т[о] е[сть] на 50°, и был ярче лучей электрического прожектора севастопольских броненосцев». И заканчивала: «Две недели спустя, 29 мая, голова представлялась уже слабым туманным пятном, с еле заметным хвостиком в 4° и это было последнее наблюдение невооруженным глазом. 30 мая комета наблюдалась последний раз и в трубу, благодаря Луне, которая затем подошла еще ближе (к α Leonis). До отъезда Н. М. Субботиной на север 12 (25 июня) комета больше не была видна (отчасти благодаря Луне и дурной погоде)»564

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Субботина Н. М. Воспоминания. Не позднее 23 февраля 1960 г. // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 2.

2

Субботина Н. М. Письмо В. А. Мичуриной-Самойловой. 26 апреля 1948 г. //РГАЛИ. Ф. 2044. Оп. 1. Д. 380. Л. 1.

3

Послужный список чиновников Спасо-Вифанской Семинарии за 1815-й год //ЦГА Москвы. Ф. 427. Оп. 1. Д. 62. Л. 4 об.

4

Там же. Л. 4 об., 5.

5

Там же. Л. 5.

6

Биографический словарь студентов первых XXVIII курсов С.‐Петербургской духовной академии: 1814–1869 (К столетию С.‐Петербургской духовной академии) / Сост. А. Родосский. СПб., 1907. С. 194.

7

Список с выписки Журнала Комиссии духовных училищ от 19-го августа 1814 года // ЦГА Москвы. Ф. 427. Оп. 1. Д. 20. Л. 4, 4 об.

8

Послужный список чиновников Спасо-Вифанской Семинарии за 1815-й год … Л. 5.

9

Здесь пропуск в тексте.

10

Послужный список чиновников Московской Семинарии за 1816 год // ЦГА Москвы. Ф. 229. Оп. 5. Д. 7. Л. 5.

11

Биографический словарь студентов первых XXVIII курсов С.‐Петербургской духовной академии… С. 194.

12

Морозов Николай Александрович (1854–1946) – революционер-народник, ученый, директор Естественно-научного института им. П. Ф. Лесгафта (с 1918 г.), почетный член АН СССР с 29 марта 1932 г.

13

Субботина Н. М. Письмо Н. А. Морозову. 3 июля 1935 г. // Архив РАН. Ф. 543. Оп. 4. Д. 1811. Л. 20.

14

Тихов Гавриил Адрианович (1875–1960) – русский и советский астроном; член-корреспондент АН СССР с 15 января 1927 г.; академик АН Казахской ССР (1946).

15

Слово неразборчиво.

16

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 21 февраля 1951 г. // С.‐Петербургский филиал Архива РАН (далее СПбФ АРАН). Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 70, 70 об.

17

Так в тексте Н. М. Субботиной.

18

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 15 ноября 1953 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 104.

19

Формулярный список о службе младшего архитектурного помощника в Московском дворцовом архитектурном училище коллежского регистратора Владимира Соколова. Май 1850 г. // РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 15235. Л. 9 об.

20

Князь Андрей Александрович Кольцов-Мосальский (1758–1843) – обер гофмейстер и сенатор, действительный тайный советник; принадлежал к близкому окружению графа Ф. В. Ростопчина, исполнявшего обязанности генерал-губернатора Москвы в период войны 1812 г.

21

Свидетельство по указу его императорского величества из Московской духовной консистории вследствие прошения отставного коллежского регистратора Ивана Иванова Соколова, о выдаче ему метрического свидетельства о рождении и крещении сына его Владимира для отдачи в казенное учебное заведение. 27 января 1836 г. // РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 15235. Л. 3, 3 об.

22

Соколов В. И. Прошение на имя попечителя Московского дворцового архитектурного училища Д. М. Львова. 1 августа 1840 г. // РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 15235. Л. 2, 2 об.

23

Формулярный список о службе… Л. 9, 9 об.

24

Там же. Л. 9.

25

Соколов В. И. Прошение Его высокопревосходительству господину попечителю Московского дворцового архитектурного училища Двора его императорского величества обер-гофмейстеру и кавалеру барону Льву Карловичу Боде. 6 сентября 1851 г. // РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 15235. Л. 4.

26

Кондорский Александр, протоиерей. Свидетельство о венчании архитекторского помощника В. И. Соколова и дочери протоиерея церкви Преподобного Пимена в Новых Воротниках девицы Александры. Не ранее 2 сентября 1851 г. // РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 15235. Л. 6.

27

[Ефимин], полковник, исполняющий должность помощника начальника IV округа. Отношение в Московское Дворцовое архитектурное училище. 19 декабря 1851 г. // РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 15235. Л. 7.

28

Формулярный список о службе… Л. 11.

29

Там же. Л. 11, 12, 16, 16 об., 17, 18.

30

Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е – 1917 годы). Иллюстрированный биографический словарь. М., 1998. С. 224.

31

Дьяконов М. В. Книга 12. Архитекторы, работавшие в Москве и Подмосковье в XVIII–XIX вв. (выписки из архивов). 4 апреля 1968 г. // Отдел письменных источников ГИМ. Ф. 526. Д. 108. Л. 84–84 об.

32

Соколов В. И. Некролог. [Вырезка из газеты]. 18 октября 1898 г. // Отдел письменных источников ГИМ. Ф. 1. Д. 225. Л. 154.

33

Дьяконов М. В. К биографическому словарю московских зодчих XVIII–XIX вв. (извлечения из архивов) // Русский город. Исследования и материалы. Вып. 5. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. С. 116–224.

34

Дьяконов М. В. Книга 12. Архитекторы, работавшие в Москве и Подмосковье в XVIII–XIX вв. (выписки из архивов). Л. 84 об., 85, 85 об.

35

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 18 декабря 1951 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 74, 74 об.

36

Н. М. Субботина имеет в виду подмосковный академический санаторий «Узкое», в котором она отдыхала.

37

Предположительно Н. М. Субботина здесь имела в виду сестру А. А. Кандорской, чье имя установить не удалось.

38

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 15 ноября 1953 г. Л. 104.

39

Субботина Н. М. Воспоминания. Не позднее 23 февраля 1960 г. // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 3.

40

Выражаю искреннюю благодарность историку науки и образования Наталье Сигрист за предоставление данной информации.

41

Модестов А. П. Памяти О. В. Соколовой // Русские ведомости. 1916. 19 нояб. № 268.

42

Субботина Н. М. Воспоминания. Не позднее 23 февраля 1960 г. // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 2 об.

43

Модестов А. П. Указ. соч.

44

Формулярный список о службе сверх штата врача при подведомственном Императорскому человеколюбивому обществу Усачевско-Чернявском женском училище в Москве, женщины-врача Ольги Соколовой. 21 июля 1901 г. // РГИА. Ф. 768. Оп. 2. Д. 797. Л. 13 об.

45

Там же.

46

Обращение на имя помощника главного попечителя Императорского человеколюбивого общества. 12 сентября 1900 г. // РГИА. Ф. 768. Оп. 2. Д. 797. Л. 1.

47

Модестов А. П. Памяти О. В. Соколовой // Русские ведомости. 1916. 19 нояб. № 268.

48

Фраза неразборчиво.

49

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 21 февраля 1951 г. Л. 70, 70 об.

50

Субботина Н. М. Воспоминания. Не позднее 23 февраля 1960 г. // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 3.

51

Слово неразборчиво.

52

Н. М. Субботина имеет здесь в виду С. И. Вавилова, с которым была знакома с молодости.

53

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 21 февраля 1951 г. Л. 70, 70 об.

54

Слово неразборчиво.

55

Слово неразборчиво.

56

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 1 августа 1953 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 97 об.

57

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 15 ноября 1953 г. Л. 104.

58

Субботина Н. М. Воспоминания. Не позднее 23 февраля 1960 г. // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 2.

59

В настоящее время альбом фотографий хранится в семье Митиных. Автор выражает искреннюю благодарность И. Куклиной-Митиной за предоставление фотографий.

60

Слово неразборчиво.

61

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 17 августа 1959 г. // СПбФ АРАН. Ф. 971. Оп. 4. Д. 344. Л. 144.