Настанет век пырларла. Книга 2. Не верьте легендам, или Сердце Гор

– Я знаю, – неожиданно сказала Эври, – знаю о ваших митверхалах. Значит, ты – будущий вождь.

– Если будет угодно богам, – кивнул Ки-Клат.

– Я подумаю, – сказала Эври, – попытаюсь во сне спросить совета предков. Если они позволят, завтра я расскажу тебе о кигиоми.

Она улыбнулась Ки-Клату, свернулась калачиком и закрыла глаза. Юноша поворошил тлеющие угли, в небо взлетел сноп искр. Скоро его стража подойдет к концу, но как спать, когда клюковасты вдруг перестали быть далекой легендой? Пожалуй, он не станет будить Бикира, Ги-Мла так уютно устроилась у него на груди. Глядя на спящую Эври, Ки-Клат сосредоточился на мысленных попытках убедить ее предков позволить своей дочери помочь найти кигиоми. Впервые со дня отъезда их затея показалась не совсем безнадежной. Он так и просидел всю ночь, глядя, как алые сполохи играют на догорающих углях.

Утром обсуждение клюковастов вылилось в целую дискуссию. Ки-Клат рассказал остальным о ночном разговоре с Эври, которая теперь, в присутствии Ар-Рааров, будто воды в рот набрала.

– И ты ей веришь? – спросил Бакар, – да она спит и видит, как заманить нас в ловушку.

– Зачем ты так, Бакар? – заступился Шэд, – ты ведь о ней ничего не знаешь.

– Я знаю о найрарах достаточно, – отрезал Бакар, – из-за них я чуть не лишился брата.

– Не только из-за них. И даже в основном не из-за них, – напомнил Шэд.

Бакар взглянул на него с вызовом.

– Пусть и так. Все равно из-за них Ар-Раары каждый год недосчитываются многих ребят. И что, вы теперь предлагаете пойти за ней, куда она скажет?

– Да, – со внезапной решимостью сказал Ки-Клат, – вы все, кроме меня, готовы идти к… куда собирались, а мне нужен тотем. И у нас есть человек, который о нем знает.

Эври внимательно на него посмотрела.

– Что-то не помню, чтобы я собиралась кого-то куда-то отвести и кому-то что-то показать.

– Но я думал…, – упавшим голосом начал Ки-Клат.

– Забудь о нашем разговоре. Наше божество не для Ареров.

Ки-Клат посмотрел на нее с отчаянием, потом перевел взгляд на Ар-Рааров.

– Могу я поговорить с Эври наедине?

Все уже устали бродить по берегу ручья, бесцельно пинать камешки и поглядывать издалека на спорящих Ки-Клата и девушку, которую по приказу Шэда стерегли когтираньи. Бакар опять жаловался на долгие сборы, зато Луна была рада отдохнуть. Наконец Ки-Клат отошел от пленницы.

– Она согласна отвести меня к алтарю кигиоми. Но только без вас.

– Ки-Клат, ты совсем рехнулся? – спросил Бикир, – где мы должны тебя ждать, и кто поручится, что ты вернешься?

– Она сказала, – продолжил Ки-Клат, – покажет хижину в горах, где вы сможете остановиться. Говорит, наш поход займет примерно неделю.

– А я-то думал, с нами только один слабоумный, – сказал, вздыхая, Бакар, – а если она приведет тебя прямиком к своим дружкам, которые потом нападут на нас?

– А что ты, Бакар, сделал бы на моем месте? – с вызовом спросил Ки-Клат, – сама судьба послала нам Эври, а вы не хотите дать мне возможность.

– Я – это я, – ответил Бакар, – я бы перещелкал найраров как орешки. Поэтому она и не хочет нас брать. Но на твоем месте я бы пошел.

– Вот видишь!

– Но мы не можем позволить себе потерять тебя. Это ставит под удар все дело.

– Я пойду с ним, – сказал Шэд, – я ведь не Ар-Раар, так? А Гром и Молния – грозное оружие.

Близнецы переглянулись.

– Вот это уже можно обсудить, – кивнул Бакар.

Они вернулись к Эври и изложили ей свой план.

– Хорошо, – согласилась девушка, – я поведу вас двоих, но в святилище, – она указала на Шэда, – ты не войдешь.

Шэд согласно кивнул, и все стали собираться в дорогу. Внезапно Эври застыла как статуя.

– Слышите?

Друзья прислушались. Сначала никто ничего не услышал, кроме кошек, которые с глухим ворчанием повернулись в сторону долины. Потом послышался едва слышный гул, похожий на отдаленный шум прибоя, потом к нему присоединилось что-то похожее на свист ветра в теснине.

– Это оно, – в ужасе прошептала Эври.

Прежде, чем она договорила, Бикир уже подбросил Ги-Млу в седло, а в следующее мгновение сидел на Малыше сам.

– Живо, в седла! – закричал он, – оно идет сюда! Эври, знаешь, где можно спрятаться?

– Дальше по ущелью – поворот и тропа вверх! – крикнула в ответ девушка.

– Показывай! – Бакар схватил ее за руки и втащил в седло, не дав ни секунды на размышления.

Отдаленный гул уже превратился в отчетливый рев-завывание. По ручью прошла рябь, листва на кустах задрожала. Силанг с необычайным проворством вскочил в седло, глаза его загорелись.

– Вперед, народы Мааданда! Побьем тхиаидских собак!

Каменистое дно затрудняло скачку, Луна отставала, когтираньи неслись по бокам как тени. А сзади уже наступало оно – огромное, запредельно громкое и ужасное. Слышен был грохот катящихся валунов, треск ломающихся деревьев, шипение воды и свист разлетающихся камней. Горы сотрясались. Путешественники гнали лошадей и пырларлов на пределе возможностей, да те и без понуканий выкладывались полностью, напуганные не меньше хозяев.

– Далеко до поворота? – прокричал Шэд, поравнявшись с Кипишем, – кошки не смогут долго так бежать!

– Вон он! – Эври старалась перекричать грохот и топот, изо всех сил цепляясь за Бакара.

Они свернули в узкий рукав, отходящий от большого ущелья. Лошадь Ки-Клата поскользнулась на камнях, юноша вылетел из седла, упал и сильно ушибся, но, к счастью, остался в сознании. Это заметил только Шэд. Он резко осадил коня, так что тот развернулся на задних ногах, а Ки-Клат увидел перед собой протянутую руку, схватился за нее и на ходу запрыгнул на круп позади Шикиэрта. Лошадь бешено рванула вперед, но друзья, оглянувшись, решили, что обречены. Прямо на них неслась стена из вставшего на дыбы ручья, кучи камней, пыли и вырванных с корнем растений. На мгновение молодым людям показалось, что они видят огромную покрытую зелено-фиолетовой чешуей спину, но никто из двоих не поручился бы, что их не подвело зрение. Их спасла только реакция лошади. Она вложила все силы в мощный прыжок и в последний момент внесла их в отрог ущелья. Грохот и вой промчались дальше, постепенно затихая вдали. Ки-Клат чувствовал, как дрожат его пальцы и как дрожит сидящий впереди Шэд. Наконец молодой Шикиэрт провел языком по пересохшим губам, шумно вздохнул и сказал:

– Не делай так больше, друг. Я поклялся Шунске, что вернусь.

Ки-Клат смог только кивнуть.

Они догнали остальных значительно позже, чем лишившаяся седока лошадь Ки-Клата, у нее хватило ума не отстать от остальных. Им удалось хорошенько напугать всех, особенно Ги-Млу, которая напряженно оглядывалась, и, увидев, что с ними все в порядке, громко всхлипнула от облегчения.

– Подземный меня забери, что это за монстр? – спросил Бикир, успокаивая дыхание, – или монстры? Похоже, Пырларловы горы стали чем-то совсем другим.

– Все целы? – Бакар оглядел отряд, – все, даже скайларл… А ведь мы живы благодаря этой девчонке. Тебе, Эври. Эври, что с тобой?

Только сейчас он заметил, что прижимает девушку к себе, а она вцепилась в него чуть ли не до судорог в пальцах и трясется, уткнувшись лицом ему в грудь. Сейчас он был для нее не врагом, не ненавистным Арером, а ниточкой, соединяющей с миром живых, поддержкой, в которой она так нуждалась, сидя в завале, словно в могиле, ожидая смерти. Вторая встреча с ужасом, уничтожившим ее племя, подломила волю, благодаря которой она держалась все эти дни.

Бакар попробовал немного отстранить ее от себя, но у него ничего не вышло, она лишь крепче сжала руки. Тогда он обнял ее и стал гладить по голове. Эври обвила рукой его шею и заскулила, всхлипывая.

– Все прошло, Эври, ты не одна, ты в безопасности. Мы тебе не враги, мы не отдадим тебя этой твари. Ну же, давай, девочка, посмотри на меня.

Так он говорил долго, остальные молча ждали и приходили в себя. Ки-Клат потирал ушибленный бок и гадал, все ли ребра целы, Бикир успокаивал Ги-Млу, Силанг рассказывал Молнии о разыгравшемся у него в голове сражении, а Шэд мучительно хотел оказаться на месте Бакара.

Наконец девушка подняла голову, вытерла слезы и посмотрела на Ар-Раара.

– Я Эври, дочь Барди, двадцать второго вождя найраров от предводителя Махамира, потомка основателя-Ар-Раара.

Бикир так и открыл рот, Бакар изумленно улыбнулся.

– Приятно познакомиться, Эври, дочь Барди.

– Я поведу вас к алтарю Кигиоми, – сказала Эври, – но в святилище войдет только Ки-Клат.

– Слово чести, – сказал Бакар.

Эври вновь прильнула к нему, черпая в крепких объятиях силу. Древняя ненависть двух племен не могла противостоять жажде жизни и любви.

Глава 3

Нагрудник из кожи пырларла. С каким благоговением он держал эту вещь в руках. Он готов был упасть на колени и расцеловать каждый предмет экипировки. В горле стоял ком, глаза щипало. Нет, нельзя, на него смотрят. Туимар стянул ненавистную робу. Ему удалось выжить в бараках и теперь он понимал, что не зря боролся за жизнь, хотя часто смерть казалась ему заманчивой альтернативой убогому существованию. Тюремщики охраняли его жизнь, но на остальное закрывали глаза. За время пребывания на Древнем море бывший сотник не получил сколько-нибудь значительных травм, лишь кости и мышцы болели от тяжелой работы, да кожу разъело солью. Зато душа была почти мертва.

Товарищи по заключению очень обрадовались появлению в своих рядах Ар-Раара без чести и имени, да еще предателя и извращенца. Плевки в обеденную миску и издевательские заигрывания (эй, красотка, как насчет прогуляться вечером? Нет? Посмотрите-ка, какая бука, а ты знаешь, что непослушных девочек обычно наказывают?) были самыми безобидными знаками внимания. Хуже были тычки киркой исподтишка и избиения за спиной надзирателей. Он мог бы легко убить несколько мучителей, но за это полагалась жестокая и позорная казнь. Голого каторжника били кнутами до тех пор, пока на нем не оставалось живого места, потом бросали в яму с крепким рассолом глубиной по колено. Некоторым удавалось простоять на ногах до трех дней, а мимо утром и вечером проходили остальные заключенные. Ямы не засыпали, пока не наберется десяток тел. Поэтому Туимар терпел унижения, жалкая жизнь была все же лучше участи стать солониной.

Вечер не предвещал никаких новостей. Съесть свою порцию каши с луком и мясом, пусть и низкосортным, но все-таки, и завалиться на лежанку. Пообкусывать с пальцев просоленные заусенцы, переброситься парой слов с соседом, одним из немногих, кто с ним вообще разговаривал, и заснуть до утра. Но едва утих стук ложек, надзиратели велели всем быстро построиться и вывели колонны во двор. По рядам прошел слух: приехал Авринор собственной персоной.

Сидя в седле, глава Хоура внимательно разглядывал стоящих перед ним каторжников. Он никогда не сомневался, что все они заслужили такую жизнь, но никогда не преуменьшал важность их работы. Все заключенные были сыты, одеты и обуты, а заболевшие могли рассчитывать на помощь целителя. Надзиратели тщательно следили за дисциплиной, не допуская серьезных стычек и убийств. Если это все же происходило, виновных публично казнили, что весьма помогало остудить многие горячие головы. До наводнения в долине Древнего моря были богатейшие россыпи золота, теперь драгоценный металл и туши погибших пырларлов приходилось добывать из-под толстой корки просоленного ила. Митверхал неизменно был доволен объемами добычи и темпом работ, и Авринор справедливо считал это своей заслугой. Теперь же его интересовало, сможет ли он использовать эти живые ресурсы для обороны Хоура. Поначалу идея показалась ему очень удачной, но теперь, глядя в эти потухшие глаза, он засомневался. Обычно он бывал здесь лишь однажды в году, во время весенней амнистии, и смотрящие на него глаза горели надеждой, но сейчас в них была лишь досада, что отдых откладывается.

– Граждане Мааданда! – начал Авринор, намеренно избегая слова «заключенные», – каждый из вас знает, в чем и насколько виноват перед страной, в которой родился. День за днем своим тяжелым трудом вы возвращаете ей долг. Но сегодня у вас есть шанс вернуть честное имя, вступив в ряды защитников Хоура. В случае победы вам гарантируется свобода и восстановление всех прав, в случае гибели ваши тела не бросят в яму с солью, а предадут огню со всеми воинскими почестями, а имена запишут в Книгу Памяти. Кто готов, шаг вперед.

Туимар с такой поспешностью шагнул, что не заметил, как сосед подставил ему подножку. Он упал, содрав кожу с ладоней, прямо на виду у всей колонны, прямо перед Авринором. В рядах раздались смешки. Сгорая от стыда, низко опустив голову, Туимар поднялся и вытер руки об рубаху. Надзиратель дернулся было увести неуклюжую колоду подальше с глаз командующего, но Авринор поднял руку.

– Подойди, отважный, – велел глава города и хозяин каторжников, потом сделал знак конвоиру. Исполнительный Ар-Раар выдернул из шеренги и толкнул вперед виновника падения – грузного Шикиэрта, главного заводилу в своей ватаге, который почитал долгом задеть «милашку», едва Туимар оказывался в зоне его видимости. В рядах наступила тишина. Вся бравада тут же улетучилась с лица шутника.

Командующий отстегнул от седла топор.

– Этот человек хотел помешать товарищу исполнить долг!

Когда отрубленная голова подкатилась к ногам Туимара, бывший сотник улыбнулся. Он больше не каторжник, теперь он снова воин, и ни один из этих ублюдков никогда не плюнет ему в еду.

– Кто еще желает восстановить свою честь? – крикнул Авринор.

Один за другим заключенные принялись выходить из шеренги. Двести девяносто человек, даже больше, чем рассчитывал командующий. Их построили, а остальных отвели обратно в камеры. Добровольцы узнали, что защищать им предстоит Первый Пограничный Форт, укрепление, ближайшее к границе с Тхиаидом. Шансов выжить почти ноль, не стал скрывать Авринор и уточнил, не передумал ли кто. С удовольствием убедившись, что все тверды в своих намерениях, Авринор отбыл в Хоур, препоручив новобранцев заботам командиров, которые должны были снарядить их и отправить к месту службы.

Облачившись в черный мундир рядового, Туимар вместе с остальными отправился в городские казармы. Условия там не очень отличались от камер, в которых содержались заключенные, но отношение было совсем другим. Они получили ужин – второй за сегодняшний день, а потом Туимар с удовольствием вытянулся на тюфяке, довольно мягком и не заскорузлом от впитавшейся соли. Завтра ему выдадут оружие. Позорное существование закончилось.

Первый Пограничный Форт. Символ стойкости и мужества армии Мааданда. Именно на этой скале удалось спастись от гигантской волны воинам, выжившим в великой битве. Именно здесь им пришлось ждать наспех сколоченных плотов, которые отвезли их на берег. Многие столетия одинокая скала торчала из моря и лишь обелиск на ее вершине напоминал о сражавшихся здесь героях. Когда пятьсот лет назад море ушло так же внезапно, как появилось, подножие скалы оказалось удобным местом для строительства форта. Естественные пещеры вкупе с постройками стали надежным убежищем для гарнизона, а толстые каменные стены превратили форт в почти неприступную крепость, которая вот уже три века обеспечивала защиту всего Древнего моря и стоящего за ним Хоура.

Обычная численность гарнизона – пятьсот человек, теперь по распоряжению главы Хоура была увеличена до полутора тысяч. Несколько дней младшие офицеры и рядовые пытались придать всем подходящим помещениям более-менее приличный вид, чтобы можно было разместить подкрепление. Еще не весь хлам был выброшен и не все сгнившие тюфяки заменены на новые, а в ворота уже входила колонна, присланная Авринором. Тысяча человек. Треть из них – бывшие каторжники, осужденные Ар-Раары и Шикиэрты. Кигилам и Челангам никто не предлагал взяться за оружие, хотя некоторым из них и посчастливилось сменить кирку на поварешку и оказаться в числе стряпчих и прислужников. Кое-как площади форта смогли вместить всех новоприбывших. Вскоре первоначальная суматоха сменилась организованным порядком, все воины были размещены и назначены в караулы. Потянулись дни ожидания. Как доносила разведка, армия Тхиаида встала лагерем в недельном переходе от границы, но пока не двигалась с места, словно ожидая чего-то. Гарнизон форта использовал затишье, чтобы как можно лучше подготовиться к нападению, хотя никто толком не знал, чего именно следует ожидать.

В самом Хоуре тоже все «стояли на ушах». Работы по добыче на Древнем море были прекращены, не пожелавшие вступить в армию каторжники сооружали огромные ямы-ловушки, вкапывали в землю колья, чтобы задержать рагатысков, укрепляли городские стены. Со всей округи согнали плотников и кузнецов. Они практически без отдыха ремонтировали и изготавливали оборонительные машины и боеприпасы. Городские ворота заменили на новые, из прочнейших бревен, обитые несколькими слоями листового железа. Правда, они оказались настолько тяжелыми, что открыть их стало проблемой и пришлось сделать дополнительный механизм. Авринор бдительно следил за ходом работ и был вполне доволен – даже с помощью рагатысков Тхиаиду не удастся быстро взять город. Лишь раз он вышел из себя – когда приехал Макар с подкреплением. Радость увидеть сына живым быстро сменилась негодованием по поводу количества воинов.

– Это что, милостыня? – возмущался он, – что мне делать с этой тысячей? Я только что отправил тысячу человек для укрепления пограничного форта!

– Дядя сказал, в случае накала обстановки лично приведет еще пять тысяч, – отвечал Макар, полагая, что отец считает его виноватым в том, что он не смог привести больше людей.

– Пять! Здесь нужно минимум десять! Немедля напишу брату все, что думаю. Как запускать лапу в мой карман – это запросто, а как помочь – бросает мелочь, как нищему.

Авринор немного успокоился, лишь когда Макар открыл перед ним сундук с бесценными двадцатью стрелами Трэйши.

– Ну хоть что-то, – пробормотал он, ослепленный их великолепием.

Он взял одну в руки и принялся внимательно рассматривать. Переливающийся разными цветами наконечник выглядел будто только из кузницы несмотря на то, что ему было несколько тысяч лет.

– А что, если перековать его под болт для стреломета? – задумчиво сказал Авринор, водя пальцем по острию.

– Может, не стоит, отец? – Макару идея показалась неудачной, – по-моему, обычный тяжелый арбалет отлично справится. Главное – бить наверняка.

– Может, ты и прав, сын. Нужно будет выявить среди арбалетчиков самых метких. Но даже с этими волшебными стрелами нам придется туго. Идем, расскажу о тхиаидских зверюгах, я своими глазами видел эту дрянь.

В тот же день с соблюдением строжайшей секретности пять стрел были отправлены в первый пограничный форт.

Туимар стоял на крепостной стене и обозревал окрестности. Как ни обширно было Древнее море, а путь от ущелья, соединяющего Мааданд и Тхиаид, до Хоура был возможен лишь через Первый Пограничный Форт. Дно Древнего моря было непреодолимым препятствием для большой армии. Многочисленные разломы и острые скалы, вырытые при разработках траншеи, которые после дождей наполнялись соленой кашей, служили Мааданду самой лучшей защитой. Небольшой пеший отряд еще мог бы просочиться по этому неприветливому краю в обход форта, но уж точно не кавалерия и не рагатыски.

Мимо Туимара пробежала когтиранья. До чего полезные кошки, они пробегали по периметру каждые несколько минут и существенно облегчали караульную службу. Прекрасно дрессированные когтираньи подчинялись любому часовому и всегда были готовы подать сигнал тревоги или броситься в атаку. Жаль только, что против рагатысков они бессильны. Бывший сотник еще раз вдохнул соленый воздух – все на Древнем море, казалось, просолилось насквозь – и стал спускаться по ступенькам. Свободное время заканчивалось, сейчас нужно будет идти на оружейный склад, приводить в порядок валявшиеся долгие годы без надобности мечи, копья, арбалеты, стрелометы и болты к ним. Большая часть арсенала уже была подготовлена, но старого барахла в подвалах оставалось еще предостаточно, и командующий распорядился перебрать все до последней сломанной стрелы, и в основном этим, конечно, занимались бывшие заключенные. Но это все равно было легче, чем целый день махать киркой в поисках просоленных пырларловых трупов, и здесь Туимар чувствовал себя воином, а не бесправным ничтожеством.

Утром из Хоура прибыл отряд с новым командующим. Туимар не присутствовал при этом, но сейчас увидел, как командующий во дворе отдает какие-то распоряжения. С бешено бьющимся сердцем Туимар прижался к стене за углом. Новым командующим был Ватар, бывший глава патрульной заставы. Наверняка его перевели оттуда именно из-за случая с Туимаром. С мучительной гримасой бывший сотник несколько раз стукнулся головой об стену. Если Ватар его увидит и узнает, нетрудно представить, во что превратится его жизнь. Наверняка он не упустит случая отомстить тому, из-за кого потерял место. В лучшем случае он отправит его чистить туалеты, в худшем – расскажет на построении, кто затесался в ряды защитников форта. В глазах Ар-Рааров запятнать свою честь предательством было худшим из преступлений, и бывший сотник мгновенно стал бы изгоем. Вряд ли кто захотел бы марать руки его кровью, но на него стали бы реагировать так, словно он только что вынырнул из канавы с нечистотами. Туимар представил себе эти презрительные взгляды с написанным в них словом «предатель», это нежелание сидеть с ним за одним столом, и тихо застонал от досады. А ведь как он был счастлив вновь надеть мундир. У него только стали появляться товарищи. Один взгляд Ватара, и все это закончится. В голове моментально созрел план: нужно любыми путями избегать встреч с Ватаром и в первом же сражении приложить все усилия, чтобы умереть с честью. Немного успокоившись, Туимар направился в оружейные подвалы, зная, что теперь будет ожидать нападения не со страхом, а с нетерпением.

***

– Шунске, ну не дуйся. Хочешь печеных яблок с карамелью?

Шунске вздохнул, покачал головой и снова уставился в книгу.

– Ну хочешь, сходим на речку? – не унималась Денлана, – посмотришь, какая красивая наша Ангия. Поэтому в честь нее и назвали сестру.

Айги попыталась отобрать у Шунске книгу и ревниво посмотрела на сестру.

– Не хочет он на твою дурацкую речку, Денка-пенка, – она показала ей язык, – хочешь, Шунске, я уговорю няню, и она отведет нас в лавку с игрушками? Там здорово, там есть кукольные домики и игрушечные флюмайсы. Ой, ты это не любишь. О, там и оружие есть, а может, когтираньи даже. Ну, не настоящие… но почти как настоящие!

– Да много ты понимаешь! – закричала Дена, – больно нужны ему твои игрушечки, малявка.

– Я не малявка, – разозлилась Айги, – я про тебя все папе расскажу.

– Ну и пожалуйста. Он тебя саму в угол поставит.

Как же его достали эти девчонки. Шунске рассчитывал лишь погостить во дворце Челангов пару дней, но семейство митверхала отбывало в Пиид, и Ченгал уговорил Шаттифа отправить маленького Шикиэрта с ними. Старший военный советник, похоже, был рад избавиться от груза в виде непоседливого мальчишки. Эх, был бы Шэд на месте, он бы никуда его не отправил. Интересно, он тоже скучает или ему некогда? Вспомнив о брате, Шунске снова вздохнул.

– Отстаньте от него, приставучки! – звонкий голосок Вэли перекрыл разборки старших сестер, – не видите, ему грустно.

Она села рядом с Шунске и обняла его.

– Хочешь, я с тобой буду грустить? Я буду тихо-тихо сидеть. Честно!

«Наверное, правда женюсь на ней, когда вырасту», – подумал Шунске, посмотрел на Вэли – такая миленькая, просто чудо с кудряшками, кивнул и погладил ее по голове.

– Поняли? – торжествующе спросила Вэли, – вот и играйте сами, а нам с Шунске грустно, мы с вами не разговариваем.

Айги и Дена с оскорбленным видом отошли в другой угол. Наконец-то можно было немного отдохнуть в тишине.

Пиидский дворец Челангов был огромен, намного больше, чем в Мааде, и в разы роскошнее. Выполненный из любимого Челангами белого мрамора, он не уступал дворцу Пахтыхтамайев. Шунске с интересом осматривался, особенно его привлекали казармы и тренировочные площадки для дворцового гарнизона, но туда его не пускали. Он ждал вечера, чтобы незаметно выбраться из спальни и все хорошенько разведать. Сидеть целый день в компании болтливых девчонок было невмоготу. А может, сходить ночью на речку одному – это ведь совсем другое, нежели под присмотром няньки и с вечно препирающимися сестрами.

Подождав, пока все затихнет, Шунске выбрался в коридор. Никого, только кое-где ходят флюмайсы. Что в Мааде, что в Пииде, эти птицы были у Челангов повсюду. В отличие от охраны, чему юный Шикиэрт про себя порадовался. Дворец Челангов снаружи охранялся очень тщательно, но внутри хозяева считали себя в безопасности. И уж конечно, никто из них не предположил, что девятилетний мальчик может ночью покинуть постель и отправиться бродить по дворцу. Полутемные коридоры так и манили, и Шунске с ботинками в руках двинулся вперед, направляясь к выходу, ведущему на внутридворцовую территорию. В некоторых помещениях горел свет и слышались голоса, их он старался пройти быстрее и незаметнее. На лестнице слуги наводили порядок, и мальчик быстро пробежал в другое крыло. Здесь было почти темно, и он решил подождать, пока уборщики уйдут. Наверняка где-то есть еще лестница, но Шунске побоялся заблудиться.