Виктория

– Вижу, но… я говорю правду.

– Ладно, сейчас решим, что делать, – спокойно и рассудительно сказала Вика и добавила. – Пойдемте в здание. В тепле соображается лучше. Если честно, я замерзла.

После долгих прений и чисто символического голосования было решено, что Виктория будет играть главную женскую роль. После оглашения окончательного решения, актерская труппа захлопала в ладоши.

– Не надо хлопать, прошу вас, – застеснялась Вика. – Не знаю, почему я согласилась. Но раз решение принято – значит, от него нельзя отступать. Так учил меня отец. – Она посмотрела на Иришку и сказала. – Ирина, когда я буду на сцене, ты будешь за режиссера. Справишься?

– Нет проблем, – обрадовалась та. – Сама знаешь, как я люблю командовать.

– Вот и славненько. Думаю, пора начинать репетировать. И так мы уже потеряли драгоценный час. Еще час остался на репетиции. Надо потрудиться на славу. Какая у нас сегодня сцена?

– Чарли и Алиса на первом свидании в ресторане, – сказала Маришка, она играла маленькую роль, доброго ученого из лаборатории (она же подала Виктории идею создания спектакля по данному роману и сама же написала вольный сценарий, который одобрила учительница по русскому языку, Валентина Юрьевна). – После ресторана прогулка под луной. Первый поцелуй.

– Довольно-таки большой план на сегодня. Но мы справимся. – Вика посмотрела на Антона и сказала. – Вот уж не думала, что буду сегодня целоваться с тобой.

– Моя мечта сбылась! – сострил Антон.

– И моя тоже!

Все засмеялись.

– Я никогда не играла… вдруг у меня не получиться, – сказала Вика Антону, когда они сидели за столом и заучивали реплики.

– Первый раз всегда страшно. Потом привычно. Вспомни свои слова: «Расслабьтесь и получайте удовольствие!». Виктория, расслабься и получай удовольствия. – Он улыбнулся ей. – Представь, что ты на первом свидании со мной и сейчас сидишь в хорошем ресторане. Представила?

– Почти. Ресторан дорогой?

– Самый лучший.

– А ты щедр, – притворно восхитилась им Вика.

– А то, – он усмехнулся и добавил. – Для самой прекрасной девушки только лучшее.

– Ой, спасибочки. Ты вгоняешь меня в краску. – Виктория положила ладони на щеки. – Горят. Ты мне цветы купил?

– Ты разве не заметила, три розы стоят в вазе с водой, чтобы не завяли? Они подчеркивают твою красоту.

– Мм, люблю розы. Особенно красные. Но больше всего мне нравиться… ты не поверишь!

– Хризантемы? – Она помотала головой. – Тогда, наверное, астры?

– Нет.

– Что же тогда? Может быть, тюльпаны или васильки?

– Одуванчики, – она засмеялась, посмотрев на удивленное лицо Антона.

– Одуванчики? Почему?

– Потому что одуванчики пахнут сладким шлейфом лета. Одуванчик – это маленькое солнышко. Когда я смотрю на него, моя душа поет и танцует. Не знал, что твой режиссер со странностями?

– Нет. Теперь знаю. – Они улыбнулись друг другу. – На самом деле, классно, что ты видишь красоту в полевом цветке. Я никогда на одуванчики не обращал внимания. Цветок как цветок. Надо будет в следующее лето приглядеться к ним, а вдруг ты права, что одуванчик – это маленькое солнце.

– Обязательно проверь. Ты будешь приятно удивлен.

– Виктория, Антон, вы готовы? – спросила Иришка, сидя в зрительном зале.

– Да, – соврала Вика.

– Готовы, – добавил улыбающийся Антон и шепнул Вике. – Все бы так готовились, как мы.

– Ага.

– Тогда поехали, хватит языками трепать, – крикнула Иришка.

Виктория скованно, сбивчиво сказала первые три реплики, но потом успокоилась и стала держаться уверенней.

Через час они уже репетировали заключительную часть спектакля. Признание в любви и страстный поцелуй под луной. Что может быть романтичней?

– Я не могу, – сказала Виктория. – Мне неудобно. Поцелуй – это слишком серьезно. Это ведь личное.

– Виктория, имей совесть. Кто у нас режиссер этого спектакля? – выругалась Иришка.

– Я, – ответил Вика.

– Вот именно, что ты. Потому забудь о скромности и действуй, детка. С Антошкой мечтает поцеловаться чуть ли не вся ваша школа, по крайне мере, слабая ее половина. Так что считай, тебе повезло.

– Какое везенье! – съехидничала Виктория.

– Она права, Вика. Один поцелуй – и дело с концом. Главное ведь не поцелуй, а искреннее, неискусственное признание в любви. Обещаю, я, как только прикоснусь к твоим губам, сразу же отпряну. Ты даже ничего не почувствуешь.

– Хорошо, – согласилась Вика.

– Слава Богу, – обрадовалась Иришка. – Тогда камера, мотор, экшен!

Рассказчик заговорил:

«Они, взявшись за руки, поднялись по крутому склону на высокий холм и любовались на таинственное серебристое сияние луны, которое освещало одинокие улочки, дома, дороги, деревья и их лица».

« – Алиса, спасибо тебе за сегодняшний вечер. Это было мое первое свидание, – сказал Чарли, глядя на лунный серп (Антон смотрел на потолок, словно и вправду увидел настоящую луну)».

« – Тебе спасибо. Мне понравилось, – сказала Алиса».

« – Как-нибудь повторим? – спросил он».

« – Наверное, – неопределенно ответила она».

« – Кажется, я люблю тебя! – вдруг признался Чарли, глядя в ее глаза».

« – Что? Ох, Чарли! Не говори так! Не надо».

« – Прости, но почему? Я тебя обидел? Извини, но я правда тебя люблю. Ты так добра ко мне. Ты единственная, кто меня понимает, – Чарли взял ее за руку и прижался к ней».

« – Не извиняйся, ты ни в чем виноват, – она отстранялось от него. – Скорее виновата я, не надо было мне идти на свидание… с тобой.

« – Тебе не понравилось?».

« – Очень понравилось».

« – Тогда почему?»

« – Я не знаю, – перебила его Алиса и поцеловала. Потом сказала. – Прости. Я должна бежать».

« – Не уходи от меня. Не бросай меня. Ты нужна мне».

Рассказчик продолжал:

«Она не слышала его слов, так как была далеко и через некоторое время утонула в густой дымке тихой ночи».

– Круто! – закричала Иришка, хлопая в ладоши. – Ты в тысячу раз лучше Настьки! Я поверила, что между вами настоящие чувства. Любовь. Виктория, ты случайно не влюбилась в Антона?

– Я? Нет, конечно, – смущено ответила Вика, покраснев (ей понравился поцелуй).

– Теперь я уверен, – сказал Антон, – что спектакль не провалится. Более того, он произведет фурор. Не зря говорят, гениальный человек – гениален во всем.

– Да ладно тебе приукрашивать!

– Я не приукрашиваю. Твои губы сладкие…

– Твои губы тоже, красавчик! – сказала Вика, и засмеялась.

В этот момент в зал зашла представительная женщина средних лет, в нарядной блузке и в юбке.

– Здравствуйте, ребятки! – поздоровалась она и спросила. – Вам еще долго, а то у нас здесь скоро начнется генеральная репетиция с ребятами гитаристами?

– Мы как раз закончили, – сказала Виктория ей.

– Хорошо. Это хорошо, – сказала и ушла женщина.

– Странная какая-то…

– Как на счет того, чтобы сходить в пиццерию? – предложил Антон.

– Я «За», – согласилась Иришка.

– Я тоже «За».

– И я…

– Решено. Идем в пиццерию.

В пиццерию они пришли вчетвером: Виктория, Иришка, Антон и Маришка. Остальные отказались, сославшись на неотложные дела.

Заказав восемь кусков пиццы с сыром, огурчиками, колбасой и зеленью, четыре стакана горячего черного чая и пять порций сливочного мороженого на десерт (два стакана для Антона), они сели за стол и начали кушать, оживленно болтая об их грядущем успехе спектакля.

– Точно вам говорю, мы будем купаться в овациях, – сказал Антон и откусил кусок жирной пиццы. – Какая вкуснотища! Пальчики оближешь!

– И станем знаменитыми на весь белый свет! – подхватила его мечтательную речь Иришка. – Я уже слышу, как они нам хлопают и кричат: «Молодцы! Молодцы! Молодцы!».

– Такими знаменитыми, что у нас появиться фанаты и поклонники, – подхватила Марина. – Фанаты будут бегать за нами, чтобы мы только им расписались на клочках бумаги, на плакатах, на футболках, на голом теле. А поклонники будут умолять нас взять их в нашу звездную труппу.

– Ты еще скажи, что нас номинируют на «Оскар», – усмехнулась Виктория.

– А почему бы и нет? Мечтать – не вредно! Представляешь… – Антон замолк, глядя на потолок. Потом словно очнулся и продолжил, – представь такие заголовки в газетах: «Вундеркинды из России покорили мир своим трогательным спектаклем!», или «Голливуд признается в любви русскому спектаклю юных дарований», или «Одиннадцать Оскаров уходят спектаклю – это рекорд!», или… или…

– Я поняла, что ты так можешь до бесконечности, – перебила его Иришка.

– Ага, – согласился Антон, – Ну а теперь пусть режиссер предложит свой заголовок, – Антон перевел взгляд на Вику.

– Да легко! Мечтать, так мечтать! Как вам такой вариант: «Триумф школьного театра!». А после этого громкого заголовка небольшая рецензия, которая начинается со следующих слов: «Спектакль, который заставил рыдать и смеяться весь мир!».

– Отлично! – воскликнул Антон.

В своих воздушных мечтах ребята не заметили, как съели всю пиццу, выдули весь чай и уже принялись за молочный десерт.

Иришка восторженно болтала с Маришкой о новом магазине женской одежды, где она увидела невероятно красивое синее, обтягивающее платье с открытым декольте, а Антон с Викторией сидели молча и иногда, улыбаясь, поглядывали друг на друга.

– О чем задумалась, Виктория? – неожиданно спросил Антон.

– Да так… ни о чем. Немного колено ноет, сегодня упала на игре. Но это пустяки. Пройдет. В общем, не заморачивайся.

– Хорошо, не буду. Хочешь еще мороженого? Я куплю?

– Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь. Правда наелась.

– Как хочешь. – Снова молчания. – Кстати…

– Что?

– Я рад, что ты стала актрисой. И…

– Первый раз вижу тебя, Антон, таким неуверенным и смущенным!

– Бывает и такое. – Он положил в рот ложку мороженного. – Хочу тебя пригласить на свидание – выпалил Антон, – вот поэтому и нервничаю.

– Неожиданное развитие событий, – заметила Виктория. – Разве можно коллегам ходить на свидания?

– А почему бы и нет!?

– Прости, Антон. Но у меня есть молодой человек.

– Ой, а я и не знал, – смущенно сказал Антон.

– Надеюсь, что ты в меня не влюблен?

– Нет, конечно! – обманул он.

– Слава Богу! – успокоилась она. – Я надеюсь, что мы останемся друзьями?

Антон засмеялся и пояснил Виктории:

– Конечно. И никак иначе. А где он, твой парень, сейчас? – спросил он.

– Он живет в другом городе.

– У вас с ним все серьезно?

– А вот этого я тебе и не скажу! Все ему знать надо! Не такие мы еще близкие знакомые, чтобы об этом толковать.

– Как скажешь. Я спросил, чтобы поддержать беседу. Не более.

– Тогда я спрошу для поддержания беседы. Можно?

– Еще спрашивает. Валяй!

– Ты решил, в какой институт поступать?

– Конечно. Я уже записался на курсы актерского мастерства. А ты, что еще не решила?

– По правде говоря, нет.

– Ну, ты даешь! – удивленно воскликнул Антон. – Пора бы тебе определиться.

– Знаю-знаю, но это оказалось не так просто, как я думала. – Она доела мороженое, и, отставив вазочку в сторону, спросила. – Ты после школы поступишь в театральный институт?

– Да. Это моя заветная мечта. У тебя разве нет мечты?

– Есть. Я хочу стать профессиональным игроком, но я не хочу поступать в институт физической культуры и спорта!

– А куда тогда?

– Родители мне советуют поступать в экономический институт.

– Фу! Какая банальность! Не слушай родителей, следуй за своей мечтой! Вот тебе совет!

– Но родители хотят, как лучше.

– Я знаю. Но не им решать, кем тебе быть в будущем, а только тебе одной! Задумайся об этом, пока еще не поздно. Вот мой старший брат послушал родителей и что теперь? Выучился на металлурга-инженера, а работает мастером во вредном и грязном цехе. А знаешь, кем он хотел быть?

– Кем? – поинтересовалась Вика.

– Критиком!

– Далеко ушел от своей мечты.

– И не говори! Он предал ее! А это, я считаю, кощунство!

– Он сейчас пишет? – поинтересовалась Виктория.

– Нет. Не хватает времени. Все силы забирает ненавистная работа. Он мне сразу сказал, что я должен выбрать ту специальность, которая мне будет приносить в будущем удовольствие, нежели иные чувства.

– А что если во время учебы ты поймешь, что ошибся в выборе специальности? Что тогда?

– Такого не может быть! – возразил Антон.

– Еще как может! Я читала, что человек меняется каждые пять лет.

– Это бред! Не верь всему, что пишут.

– Хотела бы я, чтобы это был бред. Но, увы, это не так. Мы меняемся, и тут ничего не попишешь. Ты вспомни, чем ты увлекался, когда был маленьким.

– Я раньше любил играть в футбол…

– Сейчас ты в него играешь?

– Нет. Еще я любил рисовать акварелью. Думал, что когда выросту, стану великим художником, – Антон задумался и добавил. – Черт, а мы и правда меняемся! Ты права, Виктория.

– Вот видишь. – Виктория сделала серьезное лицо. – А теперь задумайся. Ты уверен, что хочешь стать актером?

– Виктория, ты страшный человек, – засмеялся Антон.

– Почему? – улыбнулась Вика.

– Ты заставила сомневаться меня в выборе моей будущей профессии.

– Прости, я не специально, – она ехидно улыбнулась.

– Специально, специально!

– Нет! – смеялась Вика.

– Я смотрю, у вас тут веселье через край! – сказала Иришка. – Колитесь над чем смеетесь?

– Над тем, что Виктория – злой человек.

– Не поняла? – переспросила Ирина.

– Не слушай его! Он – врун и обманщик! – Вика показал ему язык.

– Ах, вот ты как значит? Вы представляете, Ирина, Марина, она заставила меня сомневаться в выборе моей специальности!

– Виктория, ты и с ним уже поработала, – смеясь, сказала Иришка.

– Хочешь сказать, что и ты стала сомневаться после нашего разговора на данную тему? – спросила Виктория у Иришки.

– Не знаю, как насчет Иришки. Но меня ты точно ввела в сомнение когда-то, – вмешалась Марина.

– И ты туда же! – воскликнула Виктория. – Значит все против одной, так? – Они закивали. – Тогда я предлагаю сейчас же идти в школьный палисадник, и там я вам всем надеру задницы… – Виктория не договорив стала заливаться смехом.

– Не боишься, что мы тебя победим? – спросил веселый Антон. – Нас все-таки будет трое!

– Почему трое? Я вижу только двух соперниц. Ты, Антон, вообще не в счет. Я тебя одним мизинчиком уделаю!

– Ооо… я уже боюсь. – Они засмеялись.

От оживленной беседы ребят отвлекла сердитая девушка менеджер, одетая как полагается в белую блузку и черные прямые брюки.

– Дети, можно потише! От вас много шума!

– Простите, – извинилась Вика. – Мы уже уходим. Спасибо за пиццу. Очень вкусно.

– Не за что. Приходите еще.

– Обязательно!

Через час они, веселые и запыхавшиеся, сидели на земле, на желтых листьях в школьном парке.

– Я же говорила тебе, Антон, что уложу тебя на землю одним мизинчиком, а ты мне не верил, – сказала Виктория.

– Я раньше не знал о твоей магической суперсиле. Теперь знаю.

– Весело было, – мечтательно сказала Марина, глядя в ярко голубое небо.

– Как малые дети резвились, – прокомментировала Иришка. – И знаете, что самое удивительное? Мне понравилось! – Она хихикнула.

– Это не самое удивительное, Иришка, – исправил ее Антон. – Самое удивительное то, что мы за сегодняшний день так сблизились, что я могу с полной уверенностью сказать, что вы стали для меня друзьями, с которыми мне легко и свободно. Я ведь прав?

– Мне стыдно, я даже об этом не задумывалась, – сказала Виктория. – Но ты, Антон, безусловно, прав.

– Прав, – согласилась Марина.

Они посмотрел друг на друга и снова засмеялись.

– Мне уже больно смеяться, живот болит. – Иришка встала и закинула сумочку на плечо. – С вами, конечно, хорошо, но мне домой пора.

– Сколько время? – спросил Антон у нее.

– Полвосьмого.

– Ух! Через двадцать минут будут играть Спартак против Локомотива! Ладно, всем пока, я побежал! Кстати, пока не забыл, в следующую субботу после репетиций пойдем в пиццерию?

– А то! – воскликнула Виктория.

– Понял. Ну, все я побежал. Кого-нибудь проводить до Российской улицы?

– Меня! – закричала Мария и подошла к Антону.

– Я, пожалуй, с вами пойду, – сказала Иришка и взяла за руку Антона. Потом спросила. – Антон и долго я буду ждать, когда ты возьмешь руку Маришки?

– Да не надо, – возмутилась Марина.

– Надо-надо, – стояла на своем Иришка. – Давай, не робей, друган! – Антон послушно взял за руку Марину. – Молодец! Ладно, Вика, пока! Звони.

– Пока, Виктория! – чуть ли не хором попрощались Антон и Марина.

– Пока-пока! – Вика махала рукой.

– Подумаешь над моим предложением? – вдруг спросил Антон.

– Подумаю, – пообещала она.

– Какое предложение? – спросила любопытная Иришка.

– Не скажу. Это личное.

– Я не поняла, ты, что тайны скрываешь от друзей?

– Да.

– Нехорошо, ты так не считаешь, Марина?

– Нехорошо. Давай колись, Антоха.

Голоса удалялись, утопая в городском шуме. Марина, Антон и Иришка свернули направо и скрылись за панельным жилым домом.

Виктория проводила их взглядом, улыбнулась, развернулась и пошла домой, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Элизабет. Она остановилась и шепотом ее позвала. Трижды. Но никто ей не отвечал. Были слышны лишь щебет звонких птиц, воркование сизых голубей, вальяжно шагающих по вымощенной дорожке и мурлыканье кошки, которая сидела на ветке дерева и усердно умывалась.

Вика еще раз обвела взглядом школьный парк и только тогда пошла дальше, негромко напевая песню, которую услышала в пиццерии: «Осень, осень! Ну, давай у листьев спросим, где он рай»…

– Вечный рай, – допела за нее Элизабет, она сидела возле молоденькой березы и копалась в земле: рядом стоял белый горшок.

– Элизабет! Как я рада тебя видеть! – воскликнула Виктория и подошла к ней. – Чем занимаешься?

– Да вот хочу посадить финиковое дерево.

– Зачем тебе финиковое дерево? Оно все равно не вырастит, скоро холода.

– Почему это оно не вырастит? – улыбнулась Элизабет и, не дожидаясь ответа, продолжила говорить. – Если правильно за ним ухаживать, то оно может вырасти до шести метров. – Элизабет взяла в руку в горсть черной земли без камней и корней и положила в горшок.

– До шести метров? – удивилась Виктория. – Впечатляет! Я думала, что финики у нас не растут, так как это теплолюбивое дерево. А у нас ведь в школе сама знаешь как зимой. Холодно. Жуть.

– Виктория, сейчас я тебе удивлю. Финиковое дерево оно очень стойкое по отношению к морозам. До минус десяти ему вполне комфортно. Правда, удивительно?

– Да, – согласилась Вика, глядя, как Элизабет кладет косточку финика в горшок и закапывает ее в земле.

– А знаешь, почему я решила посадить дерево? – Виктория замотала головой. – Мне об этом рассказала мама, когда я пришла домой после нашей ночной прогулки по городу. Она сказала, что, когда начинаешь с кем-то дружить, нужно обязательно посадить дерево.

– Но зачем? – поинтересовалась Вика.

– Чтобы потом, через лет так пять или десять, посмотрев на выросшее дерево, вспомнить, как когда-то мы, познакомившись, решили посадить маленькую косточку в горшочке, как эта косточка дала маленький ярко-зеленый росток, а затем превратилась в это самое дерево. Так и наша дружба с годами выросла и превратилась в настоящую крепкую дружбу.

– Хорошая идея. Можно мне положить горсть земли?

– Конечно, если не боишься замарать руку.

– Не боюсь, так как давно их замарала, – засмеялась Виктория.

– Я так хотела с вами поиграть, – печальным голосом сказала Элизабет.

– Ты видела, как мы дурачились с ребятами?

– Да, видела. Это было тоже чудо! Вы на миг превратились в радостных и беззаботных детей. Я кстати тоже. Правда, я танцевала за деревьями, чтобы ты меня не видела.

– Почему? Я была бы рада, если ты дурачилась бы вместе с нами. Со мной.

– Я не знаю, наверное, постеснялась. Подумала, что… я буду лишней.

– Лишней? Что за глупости? Давай договоримся на будущее, что ты в следующий раз не будешь стесняться. Договорились?

– Договорились, – сказала радостная Элизабет и чмокнула Викторию в щечку.

– Это за что?

– Просто так. Теперь, Виктория, держи руки в земле.

– Зачем?

– Тише. Закрой глаза. И скажи про себя: «Благодарю земельного Ва, который дарит нам плоды». Повтори пять раз.

– Хорошо, – Виктория выполнила указания, после спросила. – Все. Что-нибудь еще сказать, Элизабет?

– Нет, достаточно. Теперь финиковое дерево должно обязательно вырасти.

– Будем надеяться, что вырастит. А что, если…

– Оно не вырастит? – закончила Элизабет, Вика кивнула. – Я не знаю. Мама ничего мне не сказала. Если что посадим заново, ага?

– Само собой, – согласилась Вика.

– Вот и замечательно. – Они друг другу улыбнулись. – Виктория, как ты познакомилась со своими друзьями?

– Мы вместе занимаемся в театральном кружке в Доме Культуры и репетируем сценки из будущего спектакля.

– Спектакля? – удивилась Элизабет. – Ты еще и актриса?

– Актрисой я стала только сегодня. Я сама – режиссер-постановщик!

– Ты – невероятная девушка, Виктория! – восхитилась ею Элизабет. – Неудивительно, что тобой восхищается столько учеников в школе. Как ты везде успеваешь, поделись секретом?

– Как-то не задумывалась, как я все успеваю. Поэтому, извини, секретом не смогу поделиться, так как не знаю его. Элизабет, ты приглашена на наш спектакль, премьера состоится через месяц. Придешь?

– А я тебе не помешаю?

– Наоборот поможешь. Вдруг я забуду слова, ты подскажешь.

– То есть я стану частью вашего театрального кружка?

– Именно, – ответила Вика.

– Здорово! – обрадовалась Элизабет, захлопав в ладоши. – А про что хоть спектакль?

Виктория ей рассказала. У Элизабет засверкали глаза.

– Какой-то грустный будет спектакль. Бедный Чарли, почему он так несчастлив? Почему он родился «отсталым»? Почему ваш Бог его обделил? Почему ученые сделали его умным (после чего забрали этот дар) в своей лаборатории, вмешавшись туда, куда вмешиваться нельзя? Почему она, Алиса, не смогла его полюбить? Ох, бедный-бедный Чарли… мне его жаль.

– По нашему мнению, спектакль заставит задуматься о многом. Заставит взять в руки гениальную книгу Киза и прочитать ее. Чтобы понять некоторые вещи, которые были непонятны. Чтобы влюбиться в чтение раз и навсегда. Чтобы не быть жестоким к тем, кто не похож на нас, кто не входит в условные рамки общества, кто по определению «отсталый» или «ненормальный».

– Благородная миссия. У тебя есть это книга?

– Есть. Принести почитать?

– Если можно, – ответила Элизабет. – Я только одно боюсь, что буду часто реветь, когда буду читать ее.

– Разве плохо немного поплакать за чтением? Я считаю, что это даже полезно. Лучше бойся другого?

– Чего?

– Того что после первого прочтения тебе захочется читать ее снова и снова, возвращаясь к любимому персонажу. Самому человечному персонажу в художественной литературе… к Чарли Гордону.

Элизабет задумалась, посмотрела на Викторию и спросила:

– Виктория, ты торопишься домой?

– Хотелось бы прийти до темноты, а то родители потеряют. А что?

– Пойдешь со мной в мой секретный пункт, где я остаюсь наедине со своими блуждающими мыслями? Обещаю, что дотемна ты вернешься домой.

– Пойду. А где этот пункт?

– Сейчас увидишь, – таинственно сказала Элизабет.

– Хорошо.

Они пошли по парку, слушая, как ветерок шелестит листья.

– Вот сюда, – скомандовала Элизабет, свернув с дорожки в палисадник.

Они прошли, наверное, метров пять, потом Элизабет остановилась, топнула ногой, послышался глухой звук; после разгребла рукой траву с листовой и Виктория увидела деревянную дверку с медной ручкой.

– Что это? – спросила Вика.

– Вход в мой мир! – ответила Элизабет.

– Невероятно!

Элизабет положила руку на дверь и та сначала словно возгорелась, а потом отварилась. Викторию ослепил яркий небесно-голубой свет. Она закрыла глаза, а, открыв, увидела крутую лестницу, ведущую в новый мир, в котором летали странные фиолетовые существа, жужжа в опьяняющей синеве тумана.

– Будь осторожна. Ступеньки скользкие от конденсата, – сказала Элизабет, спустившись на две ступеньки вниз.

– Ага. Элизабет, а почему Домовой живет в черном, одиноком космосе, на другой планете? А вы здесь?

– Потому что мы – добрые духи и живем вместе с людьми, а не поодаль от них. Совсем рядом… чтобы помочь или защитить, если придется, – ответила Элизабет и добавила. – Не бойся. Тебе понравиться то, что я хочу тебе показать. Это место – единения и покоя.

Они начали спускаться по лестнице, все ниже и ниже.

– Что это за существа сопровождают нас в непроглядном голубом тумане? – спросила Виктория.