Любовь в двух мирах

«О, смотрите-ка! Пистолет! Да еще и моделька почти современная. Ирма, выбрось сейчас же каку. Еще поранишься, не приведи бог!».

Ира. И снова язвит. Но я рада ее слышать.

«А ты умеешь стрелять?»

Хмыканье.

«Я? Еще спрашиваешь. Только вот твой благоверный снова будет ругаться, что я тебе тренироваться мешаю. Кстати, как вы его здесь называете-то?»

«Кого? Благоверного?»

Ухмылка:

«Ха. Смешно. Цацку эту».

«Ориент».

Удивленно:

«Да? Странное название. Ладно, дай пострелять».

Следующие несколько минут пули уверенно летели прямиком в центр стоявшей вдалеке мишени. Когда в барабане наконец стало пусто, Ира опустила руку.

– Потрясающая меткость. Здравствуй, Ира. И кто ж тебя так стрелять учил?

Подруга ухмыльнулась:

– И тебе не хворать, друг мой ситный. На курсы походила немного, вот и научилась.

Супруг изумленно поднял брови:

– У вас и женщин такому учат? Варварская страна.

Ира оскалилась:

– Да вот то ж. Ходим такие по улицам, вооруженные до зубов, периодически стреляем друг в друга. Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой.

Муж улыбнулся:

– Как-то слабо верится в такую картину. Вот дома у вас необычные, чересчур высокие. Как вы только в них живете и не боитесь.

Подруга недоверчиво посмотрела на моего супруга:

– Тебе-то откуда знать, какие у нас дома?

И тут же услышала в ответ:

– У Ирмы в воспоминаниях видел.

Ирина:

То есть, как это – у Ирмы в воспоминаниях видел? Я непонятливо нахмурилась:

– Ты и такое можешь? Зачем, позволь спросить, ты к ней в голову залезал?

Варт самодовольно осклабился:

– Я много что могу, поверь мне. Зачем? Захотелось взглянуть на тебя вживую, в твоей реальной обстановке.

Даже так? Ну-ну…

– И как? Впечатлила тебя моя маска?

Весело хмыкнул:

– Это та, что ярко-зеленого цвета, ядовитая до невозможности? О, да. Она действительно сногсшибательна. Мне даже стало жалко того паренька. Как он еще от твоего вида сознание не потерял.

Нет, мне решительно перестает нравиться этот разговор, пусть даже шуточный. Вот что ему такого понадобилось в моем мире, а? Еще и Ирма, зануда, не смогла муженьку своему отказать. Хотя она у нас скромница еще та.

– Я рада. Можно тебя попросить?

С готовностью:

– Да, конечно. Что нужно сделать?

О, да сущий пустяк. Ты будешь в восторге, я тебя уверяю.

– Отшлепай меня?

Воздухом подавились оба, причем резко, и синхронно начали кашлять. Вот что значит «одна сатана».

– Прости?

А что не так?

– За что? Вполне невинная женская просьба. Ирма тебя никогда о таком сама никогда не попросит, постесняется, а дать ей по шее за согласие показать тебе мой мир просто необходимо. Вот я и прошу, пока еще командую этим телом, отшлепать, ну, считай, нас обеих. Спорим, ты так давненько не развлекался?

«Ира!»

О! А что ты так возмущаешься-то, подруга?

«Что не так? Ты зачем его в голову впустила? Не верю, что он мог тебя силой или угрозами заставить. Он с тобой в последнее время носится, как с писаной торбой. Значит, сама разрешила. По какой причине? Молчишь? Ну вот видишь. И не сопи так гневно. За каждое действие всегда бывает расплата».

По лицу чернокнижника расплылась блудливая улыбка. Ну точно кот мартовский. Глаза цвета пьяной вишни просто засияли от предстоящего удовольствия.

– Как скажешь, Ирочка.

Я уже Ирочка? Что ж ты задумал, гад чернокнижный?

Порталом мы перенеслись в дом, в спальню Ирмы.

Варт удобно уселся на кровати, широко расставил ноги, я подошла и добровольно улеглась животом на одно из колен. Костлявый, как тот Кощей. Даже лежать неудобно. Маг тем временем усмехнулся, спустил тренировочные штаны и кружевные панталоны, занес руку для первого удара.

Ну вот кто так бьет, а? Он явно постоянно сдерживает свою силу, чтобы Ирме потом сидеть на пятой точке было комфортно. После двадцати чисто символических хлопков наказание было прекращено, и меня, снова одев, усадили рядом на постель.

– Удовлетворена?

Ну точно издевается. Вон как глазюки сияют.

– Нет, но, как понимаю, большего от тебя в данную минуту не добьешься. Слушай, Варт, а почему в вашем мире женщина не может потребовать развода?

– А зачем? – аж растерялся от смены темы мой собеседник.

– Ну как. Это ты чаще всего себя с Ирмой нормально ведешь. А ее отец, например, избивает родных. И что, его жене терпеть все это всю свою оставшуюся жизнь?

И сразу бровки домиком:

– В каком смысле «чаще всего»?

– Вот не надо возмущаться, а? Сначала ответь на мой вопрос, а потом, если захочешь, я тебе объясню свои слова. Так почему?

– Да потому что у нас не все так жестоко, как ты уже себе навоображала. У большинства моих знакомых в семьях руководят женщины. Да, это делается по-тихому, чтобы на людях не пострадала репутация мужа, но их диктат в доме никто не оспаривает. И там действительно жены как сыр в масле катаются. А случай с Ирмой и ее семьей – действительно полная дикость, в нашем государстве подобного несколько веков точно не было. Судья – отличный актер, как оказывается, потому что все то время, что он занимает свой высокий пост, никто в правительстве и аристократических кругах о таком невероятном положении дел даже не догадывался.

– Нет, это не ответ. Это отговорка. Вот смотри: есть один такой случай, наверняка, могут быть и остальные. Да даже если и нет, те же измены ваши постоянные. Почему женщина, законная жена, должна их вечно терпеть? Это ее унижает, между прочим. Вот что ты фыркаешь? Что, я что-то не так сейчас сказала?

– Ира, я не знаю, что у тебя в голове творится, но у нас нет измен. У нас есть любовницы. Это в корне разные вещи. По природе своей разные. И нельзя ставить между ними знак равенства. Практически у каждого мужчины в моем кругу обязательно есть жена и есть любовницы, как минимум одна, если он не так знатен и богат, как остальные. И это считается обычной практикой, совершенно нормальной для мужчин-аристократов. Это традиция. И никто никогда ее не оспаривает.

– И что тут обычного? Что за традиция такая невероятно дикая? Живет все время с одной, а ходит частенько к другой. А если дети появятся? От любовницы, я имею в виду. Тогда что случится?

Равнодушно пожимает плечами:

– Ну и появятся. В чем проблема-то? Мужчина сразу после родов заберет ребенка в свой дом, будет воспитывать его параллельно с родными детьми, в восемь лет тот, как это и положено, принесет клятву верности роду и останется служить на благо семьи.

Небо, какой кошмар. И они еще считают себя образованными и цивилизованными людьми. Настоящие дикари с юбочками вместо штанов. Пусть у костров попляшут и в бубен побьют, тогда точно сходство выйдет полным.

– Патриархат в своем полном расцвете. Ужас. Полный ужас. Ладно, о чувствах любовницы никто не думает. Кто она, в самом деле? Так, просто баба на стороне. Зачем ей дети? Пусть готовится и дальше любовника своего ублажать и по пустякам не отвлекается. Забрал чадо – и скажи, милая, спасибо, что оно в богатом доме расти и получать образование будет, рожай мне деток дальше, увеличивай мой род. Но… Бедная-бедная жена. Вы бы хоть ее пожалели. Видеть у себя перед глазами незаконнорожденного отпрыска своего супруга каждый божий день. У вас тут убийств на почве ревности не случается, нет?

С искренним изумлением смотрит на меня:

– Да кто ей позволит убить? Ты, Ира, мыслишь странным, непонятным мне образом, наверное, исключительно в рамках законов и обычаев своей страны. У нас всегда хозяин в роду мужчина, причем не обязательно самый старший. Выбирают только самого сильного, в том числе и физически, и влиятельного, чтобы смог в случае чего защитить своих многочисленных домочадцев. Ему все остальные члены семьи, нанятые слуги и рабы обязательно приносят магическую клятву верности. Ирма, когда выходила за меня замуж, тоже принесла такую клятву мне и моему роду. При этом ее предыдущая клятва роду своего отца была фактически аннулирована богами в ту же минуту. И если у меня вдруг появится байстрюк, я приведу его в этот дом, и моя жена будет обязана воспитывать его так же, как если бы он был ее собственным ребенком, не делая никаких исключений и уделяя ему столько же внимания.

Хм… Интересные обычаи. Жуткие, но интересные.

– Получается, люди для вас всего лишь вещи. Полезные, да, но только вещи. И подходите вы к ним исключительно с рациональной точки зрения. Слушай, а тот мажордом, так похожий на тебя, ну тот, что слуг строил, он твой брат?

– Да. Незаконнорожденный. Мы вместе росли и одинаково воспитывались моей матерью. Он приносил клятву верности сначала нашему отцу, а когда тот умер и меня избрали главой рода, то и мне.

Значит, я угадала. А вот интересно:

– А он может жениться?

Нет, ну что я опять такого сказала? Долго с наслаждением хохочет, потом утирает слезы и отвечает:

– Давно я так не смеялся, спасибо, Ира. На самом деле, я плохо себе представляю, кто и при каких условиях может, будучи в своем уме и не чувствуя давления со стороны, согласиться выйти замуж за незаконнорожденного, даже по невероятно сильной и чистой любви, как пишут в ваших женских романах, у нас в Империи обычно подобное не практикуется, так как это является существенным понижением социального статуса женщины, но если вдруг найдется такая экстравагантная дама, то, конечно, я дам свое согласие на этот необычный и не очень-то нужный брак, и она войдет в мой род, но уж никак не на правах полноправного члена семьи. Скорее всего, как и муж, будет считаться наемным слугой, полностью подчиняющимся прихотям и капризам своих господ. Ну и, естественно, если у них в свое время появятся дети, они тоже, принеся клятву, будут наемными слугами, как и их родители. И да, байстрюкам любовницы не положены. Для удовлетворения их страсти существуют рабыни, ну или жены, как ты только что это придумала.

– Класс… Социальное равенство и близко не ночевало. А если по нелепой случайности появятся дети у рабов?

Весело хмыкает:

– Ты неправильно ставишь вопрос. В таком контексте он просто невозможен. У рабов дети не появятся. Никогда. Они могут появиться исключительно у рабынь. Рабы же здесь все стерилизованы. Иначе их никто не допустил бы в дома господ, не позволил бы каждый день видеть мать, жену или дочерей своего господина. Как только у рабыни рождается мальчик, все равно, от кого, он немедленно становится собственностью господина этой самой рабыни, и в три-пять месяцев ребенка обязательно стерилизуют. В дальнейшем он растет в доме своего господина и в пять лет, уже став вполне сознательным, приносит клятву верности своему хозяину и его роду. Вот, кстати, это была единственная причина, по которой тем рабыням удалось в обход магии запланировать и провести попытку покушения на Ирму: формально моя жена не принадлежит к моему роду, а значит, клятва на нее не распространяется.

– Какая дикость… Первобытный век, блин. Знаешь, мне в первый раз в жизни даже сказать нечего…

Самоуверенно улыбается:

– Это для тебя дикость. А для меня, например, был полной дикостью ваш ненадежный строй. У вас же нет защиты, ни у кого. Случись с вами что, кто вас защитит? Или кто за вас отомстит?

– У нас есть суд. Туда может в случае чего обратиться любой желающий.

Морщится:

– Суд. Суд – это полная глупость. Судью всегда можно подкупить или запугать, и он вынесет неверное решение. У нас главу рода запугать или подкупить попросту невозможно, не позволит магия рода. И если что-нибудь серьезное случится с любым из тех, кто приносил мне клятву, я обязан буду защитить его и наказать обидчика. Естественно, для рабов, вольных слуг и полноправных членов семьи законы разнятся, но рассчитывать на мою поддержку и заботу в определенных условиях может любой член рода. И людям это прекрасно известно. Так что, как видишь, разводы нашим женщинам просто-напросто не нужны.

– Зато вашим мужчинам они зачем-то нужны, – фыркнула ничуть не убежденная я, понимая, что спорить нет никакого смысла, все равно мой собеседник будет твердо убежден в своей правоте, а я не смогу подобрать правильные аргументы, так как очень поверхностно знаю их законы и повседневную жизнь.

– Мужчины у нас разводятся всего лишь в двух случаях. Во-первых, если была доказана измена жены мужу, в таком случае женщину немедленно освобождают от клятвы роду и отсылают в бедные районы города. Ее дальнейшая судьба ни мужа, ни отца, ни братьев больше не интересует. Обычно она просто идет по рукам и умирает в течение года-двух от различных болезней, в том числе и венерических, или спивается и погибает в пьяной драке. Во-вторых, если супруги прожили вместе двенадцать лет, постоянно пытаясь завести ребенка, а женщина в итоге так и не смогла забеременеть. В таком случае с ней расторгают брак, саму ее официально признают бесплодной и поселяют в дальнем крыле дома на правах приживалки. В дальнейшем она за еду и кров над головой помогает дворецкому в управлении слугами, следит за чистотой в доме и нянчит новорожденных детей второй жены мужа. Всё. Больше разводов у нас не случается.

– А если женщина не может забеременеть исключительно из-за нездоровья мужчины?

Снисходительный, чуть жалостливый взгляд, словно на маленького ребенка, неожиданно сморозившего полную глупость и не желающего признаваться в этом:

– Каждый мужчина тщательно следит за своим здоровьем, на то у нас и магия. Ни у кого из аристократов нет проблем с зачатием ребенка. Проблема может быть исключительно в женщине.

Вот же сноб…

– Великолепно. Просто шикарно, блин. То есть, получается, что мужчина чуть ли не официально может иметь любовниц, а жена не имеет права изменять ему. Равенство здесь и не ночевало. Сплошной махровый патриархат.

И снова жалостливый взгляд. Так и хочется придушить этого нахального чернокнижника!

– Это – устоявшаяся веками норма. Зачем мне выкладываться по полной и растить, а затем и защищать ребенка жены, если я не уверен в его происхождении? И зачем мне разбрасываться людьми и оставлять, например, своего новорожденного незаконного сына у любовницы, если он впоследствии сможет помогать мне в работе с родом или управлении хозяйством.

Угу. Ценитель человеческих ресурсов, блин.

– Звучит чересчур цинично для меня.

Равнодушно пожимает плечами:

– Ты – женщина. Вы живете не разумом, а эмоциями. Именно поэтому у нас место женщины в доме. Никто и никогда не доверит ей управление даже домом, не говоря уже о фирме.

Да что вы говорите. Умник нашелся.

– Это камень в мой огород? Слава богу, у моего начальства хватило мудрости так не думать.

Высокомерно передергивает плечами:

– Да. И теперь ты тратишь впустую свою жизнь, работая на чужого человека и ничего не получая взамен, хотя могла приносить пользу своему роду, например, рожать детей и воспитывать их.

– Нет его у меня. Я осталась единственная в этом самом роду. Так что и пользу приносить некому.

Снова смотрит на меня, на этот раз – внимательно:

– И много вас таких в твоей стране?

Странный вопрос.

– Да кто ж их считал-то. У нас государство в личные дела своих жителей не лезет, если только, конечно, они не нарушают законы. Но, думаю, немало.

Покачивает головой:

– Очень жаль. В старину, когда у нас постоянно велись кровавые междоусобные войны, в моем мире тоже случалось, что истреблялись целые семьи, причем практически поголовно. Но тогда всех выживших все равно, пусть и насильно, присоединяли к какому-нибудь роду, не позволяли им жить отдельно, ведь иначе они могли погибнуть или сойти с ума от одиночества…

Ирма:

Ира сидела за компьютером, что-то печатала и изредка посматривала на часы. Насколько я успела понять, до конца ее рабочего дня осталось не так уж много времени.

«Ты на меня не сердишься?»

Хмыкнула, не отрываясь от печатанья:

«Какие люди и без охраны. Сидеть не больно?»

Я улыбнулась:

«Ты же знаешь, что нет».

«Знаю, потому и уточняю. Вот за каким лешим ты его пустила в свою голову, Ирма?»

Покаянно вздохнула:

«Он хотел посмотреть, как ты живешь».

Настороженно:

«Зачем ему это?»

Мне-то откуда знать…

«Сказал, что хочет лучше понять тебя и твое поведение».

Негодование в голосе:

«Вот не было печали. Что он забыл здесь? Мы с ним очень уж разные. Нет ему смысла пытаться меня понять. Что он еще затеял?»

Думаю, об этом надо спрашивать только его…

«Не знаю, Ира. Он никогда не посвящает меня в свои планы…»

Где-то через полчаса мы были в квартире Иры. Она закрыла входную дверь и уже переоделась в свой домашний халатик, когда в коридоре раздалась трель.

– Кого там еще принесло? – недовольно проворчала подруга и вернулась к двери. Нажав кнопку, она произнесла:

– Слушаю.

И тут же услышала в ответ:

– Ирина Николаевна, к вам Антон Валерьевич.

– Пропустите, – последовало распоряжение. И уже мне:

«Развлекайтесь».

Тоша зашел с букетом желтых тюльпанов.

– Ирочка, это тебе.

– Ох, спасибо! Какая красота!

«Ненавижу тюльпаны, – прошипела Ира. – Ирма, ваза вон на той полке. Да, правильно».

Поставив цветы в воду, я повернулась к внимательно наблюдавшему за мной парню и улыбнулась:

– Тоша, проходи садись. Я сейчас чайник поставлю, чай попьем. С овсяным печеньем.

Ответ меня удивил:

– Давай чуть позже. Знаешь, нам нужно поговорить…

«Что-то мне не нравится это начало…»

Я насторожилась:

«Думаешь, что-то случилось?»

«Понятия не имею».

– Да, конечно, – кивнула я, садясь напротив своего необыкновенно сосредоточенного собеседника. – О чем?

– О тебе. – И уставился прямо в глаза, не отводя взгляда. – Ты ведь не Ира, да?

Ругань Иры в голове, четко выраженная и довольно разнообразная. Да, с ее помощью я узнаю много новой лексики…

«Твою ж… Ирма, тяни пока время».

Тянуть время? Постараюсь, конечно, но не уверена, что у меня это получится…Да и нужно ли?

– Почему ты так решил?

В ответ – грустный понимающий взгляд:

– По нескольких причинам. Я давно наблюдаю за тобой, да и анализировать информацию меня тоже научили. Первое: Ира ненавидит имя «Тоша». Она меня называет Антоном, и в ее голосе при этом не бывает твоей мягкости. Второе: Ира не любит тюльпаны, тем более – желтые. Ты же им обрадовалась вполне искренне. Ну и самое главное – Ира не носит линз. Никогда. У нее от них глаза болят. А у тебя сейчас глаза не зеленые, а серые, как у меня.

«Ира?»

Недовольно:

«Что – Ира? Не думаю, что получится теперь выкрутиться. Он слишком хорошо подготовился, зараза такая. Вот правильно говорят: в тихом омуте черти водятся. Пожалуйте вам, вылезли, родимые, и очень не вовремя».

«И что делать?»

«Хороший вопрос. Просто великолепный. Если б я еще ответ на него знала. Ну попробуй для разнообразия рассказать ему правду. Он или поверит, или вызовет психушку, и лечиться будем все вместе».

Да уж… Хорошая перспектива… Я глубоко вздохнула и честно ответила:

– Нет, Тоша, я – не Ира.

Странное дело, но Антон расслабился и тут же расплылся в довольной улыбке:

– Значит, я все-таки был прав, и это не моя персональная шиза. А кто тогда?

Уже легче. Не придется больше лгать и притворяться.

– Меня зовут Ирма, мне 30 лет, я человек из другого мира. Мы с Ирой часто меняемся сознаниями, когда один из нас спит. Она бывает в моем мире, я – в её.

Уточняет:

– То есть, сейчас, в своем мире, ты спишь?

– Да.

С любопытством:

– А какая ты там, в своем мире?

«Зажатая толстая скромница».

А еще подруга называется!

«Ира!»

Лукаво:

«А что, это не правда?»

Я обиженно фыркнула про себя и ответила вслух:

– Невысокая, полная, спокойная. Замужем.

Парень тут же потускнел.

– Ты любишь своего мужа?

И вот что ему на это ответить?

«Правду».

– Нет. Он намного старше меня, опытней, жестче и сильней. Скорее, я его боюсь.

– А меня?

– Что – тебя? – не поняла я.

– Меня ты любишь?

«Шустрый парень».

– Не знаю, Тош. Ты мне очень нравишься, с тобой мне хорошо, легко и спокойно, но я не до конца уверена, что это – именно любовь.

В ответ – взгляд, полный надежды, и неожиданная просьба:

– Расскажи о себе?

– Что именно? – растерялась я.

– Что угодно. Я хочу получше узнать тебя.

«В общих словах. Не надо мелочей. Можешь не успеть и прервешься на полуслове».

«Поняла».

– Я замужем почти восемь лет, детей у нас нет, с мужем в последнее время в дружеских отношениях, росла в доме со строгими правилами, младшие брат и сестра, двойняшки, умерли в младенчестве, больше никого, кроме меня, у родителей не осталось. Обожаю цветы и книги, любые. Вот, в общем-то, и все. А ты?

– Я? У родителей, кроме меня, есть еще сын и дочь, оба младше меня на два и четыре года соответственно. Никогда не был женат. Детей тоже, насколько я знаю, нет. И ты мне очень нравишься. Не Ира, а именно ты. Это ведь ты была тогда в ресторане, когда у нас с Ирой должно было быть первое свидание?

– Да. Ира не захотела встречаться со своим бывшим и попросила меня подменить ее.

И практически сразу, меняя тему:

– Давай я все-таки поставлю чайник.

Ирина:

Вот так сюрприз. Антон-то, оказывается, вовсе не такой тюфяк, каким я его все это время себе представляла. Как ловко он сумел обвести нас с Ирмой вокруг пальца. И линзы, и тюльпаны, и свое имя, и стиль общения. Наблюдательный…

Я почувствовала, как подруга исчезла, когда они с Тошей пили чай. Парень сразу напрягся и понимающе посмотрел в мои ставшие зелеными глаза:

– Она уже проснулась, да?

Я кивнула, и мой нежданный гость тут же торопливо засобирался домой.

Оставшись одна, я сначала загрузила грязной посудой посудомойку, а затем отправилась в библиотеку. Что бы такого почитать на ночь? Да уж, после моих посещений иной реальности никакие романы, ни исторические, ни любовные, в качестве интересных книг уже не рассматриваются… Плюнув на муки выбора, достала первую попавшуюся книжку. «Страсть и магия». Да уж, повезло… И чем нас порадует автор?

Как-то все традиционно: попаданка в ином, магическом мире. Как обычно, простушка и неудачница здесь немедленно превратилась в крутую супербогиню там. Строит вокруг себя всё, что движется, сильнейшие маги современности прыгают перед ней на задних лапках и молят на коленях о большой взаимной любви, она везде устанавливает свои собственные законы и явно наслаждается жизнью. Бред, причем полный. У автора явно занижена самооценка, вот и пишет всякие глупости, с реальностью не имеющие ничего общего.

Книга полетела вглубь кровати уже на пятнадцатой странице. А я вдруг мысленно представила Варта, молящего меня на коленях о большой взаимной любви. Ага, щаз. Будет такой молить. Он скорее на цепь посадит, как собаку, чтобы не сбежала, и ошейник золотой купит, для красоты и возможности покрасоваться перед равными себе. Смотрите, мол, друзья-приятели, какая у меня новая и симпатичная любовница появилась, вся в золоте.

Опять меня не в ту сторону понесло. Вот при чем здесь Варт, а? Да и вообще, что это я о нем задумалась? Нужен он мне больно. Или?.. Нет, Ирочка, так уж точно не пойдет. Одно дело – подруга из другого мира, с которой можно нескучно провести ночное время, и совсем другое – возлюбленный маг-чернокнижник и по совместительству – муж этой подруги. Треугольник. Бермудский. Блин… Вот еще влюбиться мне не хватало для моего огромного женского счастья.

Ирма сидела на постели и покорно поглощала свой скудный завтрак: овсяная каша, мясная котлета, кусок твердого сыра, немного овощей. А вот ночнушка на ней уже болтается. Это есть гуд. Значит, похудение идет полным ходом.

«Да, Ирма, очаровала ты парня…»

Улыбается:

«Доброе утро».

«Доброе… Слушай, а расскажи-ка мне о вашем местном пантеоне богов».

Удивленно:

«Откуда такой необычный интерес?»

Действительно, откуда… Подумаешь, религия. Это настоящая чепуха, правда?

«Да говорят, что каждый народ надо познавать, получая знания о том, во что он верит, в том числе – и какие боги для него важны больше, какие – меньше. Вот я и хочу попытаться вас понять…»

«Интересный подход. Ну давай попробуем… Итак… Создателем планеты и людей считается Иридус Великий, бог памяти и разума, воплощающий в себе единый высший закон. Его единственная жена и верная подруга – Аортина Кроткая, богиня семьи и домашнего очага. У них десять детей: старшие братья-близнецы – Несир и Нусир, заведующие обманом и торговлей соответственно, средние – Ленла, богиня всевозможных живых существ, кроме человека, Ариус – бог вкусной обильной еды и умелых поваров, Мартинек – бог магии и искусства, Ранира – богиня знаний и науки; есть еще младшие – Аргила, богиня любви и страсти, Артон – бог ненависти и братоубийственной войны, Жела – богиня болезней и медицины, Денир – отдельный бог для рабов и слуг. Есть еще вечный антипод Иридуса, Шурх. Это его младший брат, который является богом смерти, чаще всего – жестокой, и загробного мира».