Немезида белая

Некто просто-напросто переложил события моей жизни в формат небезынтересного, надо признать, супергеройского комикса. В случае с первым выпуском сложностей для этого не было никаких, поскольку за основу автор взял так называемую «гретельскую бойню». В прошлом году эта тема активно муссировалась в городской прессе, а я сам на пару месяцев превратился в узнаваемое лицо. Писано-переписано о разборке в стенах школы «Гретель» было столько, что кропотливому читателю не составит труда восстановить картину произошедшего.

Ровно год назад кучка сектантов, одержимых идеей призыва в наш мир демонического создания, и в самом деле согнала в одно место двенадцать подростков. Каждый из детей был учеником частной школы, а готовить к предстоящему их начали задолго до ритуала. Колориту добавлял тот факт, что все члены сектантской группы обладали различными сверхспособностями.

Разумеется, создатель комикса «Следопыт» изменил некоторые имена и названия. Так, в его устах я из частного сыщика превратился в таролога-нумеролога-хренолога, а «Гретель» – в «Гензель» (боже, как оригинально). Сару в реальности звали Саярой, а Койот и Медведь имели вполне себе обыкновенные, человеческие имена.

Многие предшествующие схватке события – опущены, важные действующие лица – вычеркнуты из повествования. Что, в общем-то, закономерно, учитывая необходимость втиснуть историю в двадцатичетырехстраничный формат.

Да и сама «бойня» в комиксе не выглядит бойней. На деле всё было грязнее, жестче и кровавей. Такое не стоит рисовать на панельках журнала даже с рейтингом «18+». Если Следопыт из комикса разбирался с врагами невообразимо легко, даже играючи, то я в обозначенной передряге чуть не двинул кони. Врачи, впоследствии корпевшие над моей израненной тушкой, сильно удивлялись, как я вообще остался жив.

И – да, никакой воронки, разумеется, в реальности не существовало.

Второй выпуск вызывал куда больше вопросов. В отличие от первого, преисполненного наивной патетики и оптимизма в духе Золотого Века комиксов, он оказался более краток нарративно, демонстрировал исключительное умение художника работать с батальными сценами на целый разворот и при этом был не лишен метафоричности.

В нем рассказывалось о схватке супергероя с толпой генно-модифицированных бойцов. Нечто похожее мне довелось пережить в действительности. Случилось это буквально через неделю после «гретельской бойни». Вот только воин был в единственном экземпляре. Его создатель – антагонист Следопыта из комиксов – лишь планировал обзавестись личной армией суперменов. Мне удалось остановить его прежде, чем план оказался реализован.

И здесь всплывает одна деталь, побудившая меня слегка занервничать. Данное противостояние, в отличие от разборки с сектантами, не упоминалось нигде. Оно было не менее кровавым, повлекло за собой людские жертвы, но известно лишь трем людям – двое из которых к настоящему времени отправились развлекать Аида.

Возникает вопрос: откуда тогда автор комикса, пес его дери, обо всем этом разузнал? Кстати, кто там создатель «Следопыта»?

Я вернулся к обложкам журнала. И сценаристом, и художником значился человек под псевдонимом Блип. Имечко ни о чем мне не говорило, никаких ассоциаций не вызывало. Судя по выходным данным, оба выпуска были отпечатаны в городской типографии Серпейска. В уголке упаковочного пакета красовался оттиск печати «Гикмена» – небольшого магазинчика комиксов, в который я и сам захаживал время от времени.

В голове моментально выстроилась простейшая логическая цепочка: некто Блип вдохновился подвигом оперативника детективного агентства «Следопыт», сваял комикс по мотивам, распечатал сто экземпляров в типографии города и начал распространять через местный комикс-шоп.

Всё хорошо, мне вполне льстит роль творческого вдохновителя, вот только откуда он нарыл материал для выпуска № 2? И почему оба журнала отсылались лично мне? Ведь я вполне мог расценить подобный жест и как «Спасибо за вашу службу!», и как «Я знаю, что вы сделали прошлой осенью!»

К уважаемому мсье Блипу возникло несколько каверзных вопросов, и я воспылал желанием задать их ему лично.

Я освободил стол от канцелярского мусора, из верхнего ящика достал детализированную карту города, развернул на всю столешницу. Серпейск двухмерной проекцией, поделенной на квадраты, раскинулся в свете настольной лампы. Я возложил правую ладонь на верхний левый край, левую – на комикс и принялся сканировать город, неспешно продвигаясь с запада на восток, постепенно смещаясь всё ниже и ниже.

Округ раскрылся передо мной богатой палитрой эмоциональных красок. Я был там – в каждом закоулке, в герметичном мире каждого здания. Любой из районов обладал своей уникальной аурой, динамикой: замкнутый в себе «Шанхай», сонный и мистический Старый город, кипучий Центр…

Ощутимо переживая смену ментальных спектров, я выискивал человека, чью творческую работу прижимал к столу ладонью. Любое творчество – это алхимия, это акт максимального насыщения результата трудов личностной энергетикой. Созданный посредством усилий артефакт становится ментальной нитью, ведущей к его создателю.

Удача улыбнулась не то чтобы скоро: поисковая ладонь уже опустилась за «экватор» карты, но тотчас же замерла, как только нервного узла солнечного сплетения коснулась мягкая лапка экстрасенсорного восприятия. Я поднял руку – посмотреть, куда завел меня биологический локатор.

Засерпье, район частных угодий под Старым городом, к востоку от Городского парка. Сектор насчитывал более полусотни жилых домов, с десяток перекрестков, и именно там обитал таинственный господин Блип. Если усилить интенсивность биолока, мне не составит труда запеленговать комиксиста вплоть до комнаты, в которой тот находится.

Я вновь положил ладонь на карту, ментально опускаясь в двухмерный мир, как вдруг сигнал исчез!

Отдернув руку, словно бумага раскалилась, я в удивлении уставился на карту. Осечка! Пробел. Мертвая зона. Такое случилось впервые. Повторно взяв след Блипа, я почувствовал его в Засерпье, но дальше начиналась пустота. Поисковый сигнал биологического локатора словно устремлялся в бесконечное ничто, рассеивался в вакууме космоса. С подобным явлением я столкнулся впервые за почти двадцатилетнюю практику экстрасенсорики.

Ощущая усиление тревоги, обуявшей меня после прочтения комиксов, я выключил лампу, откинулся в кресле и застыл в задумчивой позе. Тут было над чем поломать голову. Объяснений неудачи с пеленгом существовало только две.

Первое: мартышка к старости слаба глазами стала… Но я сразу же самоуверенно отмел этот вариант. Поскольку к биолоку мне не приходилось прибегать несколько дней, энергии ци было вполне достаточно, чтобы засечь объект, находись тот хоть на Марсе (хотя физическая дистанция тут вообще не играет роли, если уж начистоту).

И второе: товарищ Блип сам является экстрасенсом, способным глушить любое телепатическое воздействие на себя. Ну как минимум мое – точно. Не исключено, что именно благодаря своим возможностям он и прознал о… сюжете для второго выпуска.

Осознание того, что это предположение, скорее всего, является правдой, пугало, будоражило и вызывало дьявольское любопытство одновременно. Я сразу же позабыл обо всех остальных делах. Воображением полностью завладела таинственная фигура комиксиста, осведомленного о некоторых сторонах жизни сотрудника агентства «Следопыт».

Желание найти его тут же воспарило до уровня идефикс. Вот только искать, похоже, придется олдскульными детективными методами, к которым я за шестилетнюю практику не прибегал никогда. Ни разу мне не приходилось слоняться по районам-кварталам, опрашивая друзей и знакомых очередного пропавшего: всю черновую работу за меня выполнял биологический локатор.

Клиент приносил фотографию, выплачивал гонорар, после чего я садился за карту и тыкал в то место, где в текущий момент прохлаждался (а иногда и откровенно коченел – находить мертвяков мне тоже доводилось) искомый субъект. Порой, в особо запущенных случаях, приходилось самому приезжать за ними и силком тащить к перепуганным родственникам.

Но вот я столкнулся с перспективой настоящей детективной работы! Душа воспылала неподдельным подростковым восторгом. Мне предстояло окунуться в кипучую деятельность, о которой я когда-то читал в историях Дэшила Хэммета и Микки Спиллейна. Никакой экстрасенсорики – чисто ножками, ножками.

Подвернувшееся дельце теперь виделось еще более захватывающим, но пора было и честь знать. Я подхватил кулек с бельем на стирку, оба комикса, погасил в конторе свет и отправился домой.

Обитал я в новостройках на восточной окраине города. Хороший район, приличные соседи – в основном молодые семьи с детьми, уверенный средний класс. Такие люди ценят индивидуализм и частное пространство, а потому затеряться среди них проще простого.

Самому бы мне ни за что не потянуть «двушку» в подобном комплексе, но около четырех лет назад в мой жилищный вопрос вмешался случай. Единственный, поздний и горячо любимый сын городского воротилы потерялся в лесу недалеко от Серпейска: катались с друзьями на великах, забурились в самую чащу и решили сыграть в прятки или вроде того. Естественно, что-то пошло не по плану.

Отец мальчика заявился в «Следопыт» на вторые сутки поисков. Пятнадцать минут спустя мы знали точное местоположение мальца, а еще через час я наблюдал счастливое воссоединение отца и сына. Оказалось, тринадцатилетний паренек пытался самостоятельно выйти из леса, но в темноте сорвался в глубокий овраг, сильно повредил ногу и выбраться уже не смог. Обычная, в общем-то, история.

На радостях папашка велел мне просить всё что угодно, а пока я думал, сам предложил расплатиться двухкомнатной квартирой. Возражать я не стал…

Поднявшись на этаж, я открыл дверь, шагнул в прихожую, зажег свет. Синоби был тут как тут – сидел, аккуратно подобрав черные, с белыми «башмачками» лапы и обернувшись тощим хвостом. Благородная осанка, короткая гладкая шерсть, длиннющие уши и усы, умные зелено-желтые глаза на треугольной мордочке – этот кот был прекрасен.

В моей жизни Синоби возник минувшей зимой – и сделал это чертовски вовремя, ибо на тридцать третьем году жизни я уже немного приуныл. Дела, за которые продолжал браться в качестве частного детектива, стали казаться незначительными, оказываемая помощь людям – недостаточной. Я знал, что могу куда больше, испытывал искреннее желание совершить настоящий Поступок, но вот какой именно – не имел ни малейшего понятия. А потому самозабвенно тонул в болоте серой повседневности.

К возрасту Христа я растерял любовь и не накопил друзей. Всё чаще подмечал беспричинную меланхолию и непонимание собственного места в мире. Я уходил в мир грез, пытаясь расширить границы экстрасенсорного восприятия. Закономерным образом окружающая действительность интересовала меня всё меньше и меньше.

Особенно это касалось политики, которая всё уверенней заполняла личное пространство почти каждого жителя страны. Я не соглашался с патетикой ультрапатриотов, удивлялся наивности ультралибералов, а крайность взглядов и люди, ее придерживавшиеся, вызывали настороженность.

Крайность недолговечна. На пике активности невозможно держаться долго. Бездеятельность растворит в океане Пустоты. Истина и прогресс – в умении соблюдать баланс. Вот только мне это давалось всё сложнее.

Короче говоря, к прошлому Новому году я понял, что выдохся. Приближался очередной этап жизни, но для готовности к нему у меня не оставалось сил. Я пал жертвой аскетизма, который однажды сам и выбрал.

И тогда появился кот.

Стоял конец января. Я спустился к машине, завел мотор, счистил наваливший снег, а когда нырнул за руль, кот уже был внутри. Сильно израненный то ли бродячими псами, то ли какими-то подонками, он без сил лежал на заднем сиденье, истекал кровью и уже едва мог мяукать. Мысли о том, каким макаром животное проникло в «вольво», меня донимали недолго, и вместо встречи с клиентом я отправился в ветеринарную лечебницу.

Там кота быстро залатали, а его возраст оценили в год с мелочью. Слишком взрослый, чтобы умилять полуслепым ползанием по паркету. Таким – дорога либо в приют, либо на улицу. Прекрасно помню, как смотрел в эту умную, лишенную хитрости морду и обещал себе, что всепроникающего черно-белого кота на произвол судьбы точно не брошу.

Три недели спустя я забрал животное домой, а за уникальную способность просачиваться в замкнутые пространства нарек его Синоби – в честь легендарных воинов старушки Японии.

Очень быстро Син превратился в моего лучшего друга и своего рода наставника. По квартире перемещался исключительно вслед за мной, спал рядом, его миски для корма и воды сами собой закрепились под обеденным столом, а поведение животного стало для меня во многом показательным.

Думаю, изображение кота должно стать официальным символом даосизма. Какое еще живое существо столь красноречиво воспроизводит принцип «деяния посредством недеяния»? Коты лучше других постигли суть Вселенной – этой махины, прущей по пересеченке Времени. Они вобрали в себя Дао.

Как оказалось, я получил именно то, чего так не хватало для утерянного баланса: кот меня заземлил, не дал распылиться по просторам собственной жизни. Отныне приходилось держать в голове, что домой надо вернуться хотя бы затем, чтобы подкинуть еды усатому господину.

Пока я стаскивал кроссовки, Синоби поднялся на задние лапы, а передние поставил мне на колени – поприветствовал, значит. Я потрепал кота за ухом, скинул ветровку, прошел в большую комнату, щелкнул выключателем. На стене загорелись два тусклых ночника – те немногие частички уюта, что я удосужился привнести в холостяцкую берлогу за всё время проживания.

Редчайших гостей, что заглядывали ко мне на огонек, обстановка зала повергала в недоумение. Раздвижной диван, телевизор с игровой консолью на полу да пара книжных шкафов по углам – вот и всё убранство большой комнаты. В спальне я и вовсе оборудовал домашний спортзал.

Я плюхнулся на диван, бросив комиксы рядом, включил телевизор. Даже появление Синоби не избавило меня от привычки к фоном работающему «ящику». Оно ведь как: нажал кнопку – и вроде бы уже не одинок.

Синоби подошел, хромая на переднюю лапу, уселся возле ног и выразительно посмотрел большущими зелено-желтыми глазами.

– Ох, кот, не спрашивай, – вздохнул я. – Тот еще денек. Зато я выбрался в люди. И обо мне написали комиксы.

Син запрыгнул на диван, с дотошностью криминалиста обнюхал журналы, поставил лапу на один из них и вопросительно мяукнул.

– Да-да, они самые.

Я взял «Следопыт» № 2, повертел в руках и спросил у кота:

– Что скажешь, приятель, найти мне этого Блипа или все-таки держаться подальше? Похоже, он тоже телепат. А ты уже в курсе, что произошло в прошлый раз, когда я пошел против своих.

Кот мяукнул.

– Думаешь?

Кот мяукнул снова.

– О том и речь, Син. О том и речь…

«Следопыт». Выпуск № 1

Серпейск… Сколько раз этот маленький достославный град становился героем криминальных хроник, объектом научных изысканий выпускников юридических школ, символом порока Южного Подмосковья эпохи «сытых нулевых».

Инкубатор полчищ наркоманов, последнее пристанище блудных девиц на пути по наклонной дороге в ад. Власть коррумпирована, полиция бессильна. Тромб Готэм-сити в аорте Центральной России.

Многочисленные церкви и храмы – как символ терпимости перед лицом Зла.

Вовсе не удивителен тот факт, что, помимо каждодневных гнусностей, этот пропащий островок безнадеги черным огнем приманивает существ, сотканных из незримых нитей мрака. Неописуемым мерзостям с неутомимым голодом до человеческих пороков, естественно, найдется чем занять себя тут.

Душная летняя ночь. Слепящие сполохи небесного электричества то и дело рубят черные чугунные тучи. Медленно, тягуче неспрогнозированный грозовой фронт окутывает ничего не подозревающий городок. Природный зверь вовсе не торопится орошать дождем безликие коробки, предпочитая сперва подразнить их резкими ветрами.

Запах озона уже витает в воздухе, как глашатай пожирателя миров.

С панорамы ночного Серпейска наш макрокосм сжимается до изображения старинного трехэтажного особняка. Мы видим плоскую крышу, вымощенную серой плиткой. Широкий белый круг окольцовывает смотровую площадку, и белая точка в его центре – как завершенность символа всеобъемлющего Абсолюта.

Мы видим женщину в черной сутане, подчеркивающей ее худобу. Буйный ветер терзает длинные локоны темных волос. Утробным голосом она выкликивает речитатив, демонический по своей природе.

Чуть в стороне, за пределами белого круга, женщину дожидаются двое ее приспешников: громадный, нечеловечески сильный Медведь и проворный и хищный Койот. Не смея шелохнуться, они бесстрастно наблюдают за ходом ритуала.

Наконец, с очередным разрядом молнии, женщина вскидывает к беснующимся небесам тонкие жилистые руки, в одной из которых зажат листок с аккуратной, черным по белому выведенной сигилой.

В исступлении, в опустошительном бреду женщина завершает инвольтацию, призывая демона, имени которого не сыскать даже в гримуаре «Малый ключ Соломона». Это существо не из нашей реальности, оно – порождение совсем иных миров. Про себя женщина-маг именует его просто Темной Сущностью.

Глядя на мир безумными, широко распахнутыми глазами, на мгновение – лишь скоротечный миг-откровение – она получает желаемое. Ответ, слышимый лишь ею одной. Неожиданно силы покидают оккультиста, она тяжело оседает на четвереньки.

По крыше начинает выстукивать сильный, очистительный дождь.

Медведь и Койот срываются с мест, вторгаясь в гностическое пространство белого круга. На хрупкие плечи своей госпожи они накидывают дождевой плащ, заботливо помогают подняться.

– Сара, ты в порядке? – басом спрашивает Медведь.

Выразительная волна пережитых мучений пробегает по худому лицу женщины: ритуал истощил энергетические ресурсы ее организма.

– Мне было видение, – слабо, не поднимая век, признается маг по имени Сара. – Нас ждет Успех. Огромный Успех. Мы все получим Желаемое.

Ее сподвижники переглядываются. Угловатое лицо Койота, похожее на крысиную морду, пересекает ехидная ухмылочка.

– С утра начинайте подбор детей, – повелевает Сара. – Мне понадобятся двенадцать подростков. Завтра в полночь мы призовем Темную Сущность в наш мир.

Теперь уже улыбается она сама. И открывает глаза.

И были это глаза одержимого Зверем.

А мы переносимся вперед во времени и пространстве. В середине следующего дня один хиромант, астролог, таролог и нумеролог, чьи не слишком качественно выполненные визитки пересекает слоган «Следопыт путей вашей жизни», в мансарде над автобусной остановкой принимает очередных недотеп, страждущих постичь все сюжетные твисты своих судеб.

Молодой человек искренне избегает чрезмерных вычурных псевдомагических атрибутов, встречая клиентов за самым обыкновенным столом, на котором тем не менее разложены колода карт Таро Уэйта и Кроули и несколько томов толкователей, вышедших из самиздатовского станка аж в восьмидесятые годы прошлого столетия.

Обычно к нему обращаются странные, ангажированные личности, по неизвестным причинам неспособные самостоятельно разрешить свои проблемы. Сегодня – редкое исключение. Красивая девушка Люба, чья младшая сестра получила приглашение в элитную закрытую школу «Гензель», приводит чадо, чтобы эзотерик разложил ее судьбу по полочкам и предвосхитил любые малоприятные неожиданности.

Любовь поясняет, что данная школа дополнительного образования пользуется весьма противоречивой репутацией. Однако последующие достижения ее выпускников – просто блестящи. Люба, с ее не самыми большими доходами, не желает рисковать – и если и вложится в интеллектуальное развитие сестры, то лишь при стопроцентно гарантированной отдаче. Она просит хироманта разведать, каким образом поступление в «Гензель» скажется на дальнейшей судьбе девочки.

– Без проблем, – заверяет эзотерик и обращается к девочке-подростку: – Извольте вашу ладошку, сударыня.

Юная девушка с сомнением смотрит на старшую сестру, но та решительно подталкивает ее к столу. Малявка усаживается на жесткий стул, протягивает руку. Психокинетик направляет взор на рваные, неровные, вьющиеся линии, заключающие в себе, по древнейшим поверьям, поворотные моменты человеческой судьбы.

Он раскрывает свой разум – яркую жемчужину энергии – и перемещается. Его «я» больше не здесь – не в тесной каморке изнывающего от жары города. Оно бороздит совсем иные пространства – те, где время более не зажато рамками человеческого линейного восприятия. Другими словами, он отправился в будущее.

Хиромант видит девочку на крыше старого особняка в компании еще одиннадцати подростков. И одного взгляда ему достаточно, чтобы понять: здесь не всё чисто. Крышу школы «Гензель» испещряет оккультная символика, а в воздухе витает душок чужого нетерпения, и похоти, и зла.

Эзотерик видит, что дети пред ним – лишь пустые оболочки с зияющими глазницами, а из иного, неизведанного, но ужасающего мира, накормленный невинными подростковыми душами, к нам рвется Зверь.

Предназначение древнего ритуала, свидетелем которого стал хиромант, во все времена было одинаковым – призыв демонической сущности, способной нести лишь хаос, и морок, и власть тому, кто сумеет оседлать его ценой жизней двенадцати избранных.

Мистик вынужден приложить недюжинные усилия для возврата в собственное тело. Мириады звезд проносятся пред ментальным оком прежде, чем экстрасенс вновь осознает себя в конторке средь шумной улицы.

Разумеется, Любовь замечает оторопь, отразившуюся во всем облике эзотерика.

– Вы что-то увидели? – вопрошает она. – Что же это, скажите!

Эзотерик несколько тянет с ответом, дабы взять себя в руки после пробравшего до чертогов души зрелища.

– Вам совершенно не стоит отдавать сестру в школу «Гензель», – молвит он наконец.

– Вы считаете, это ничего не даст?

– Не распыляйте энергию ребенка, позвольте ей сосредоточиться на главном. Девочку и без всяких «гензелей» ждет блестящее будущее.

Волна искреннего облегчения пробегает по миловидному личику Любы. Она всецело верит толкованиям хироманта, о котором слышала так много похвалы из уст знакомого блогера.

Сыпля благодарностями, девушка лезет в сумочку за кошельком, но экстрасенс жестом останавливает ее: не нужно лишних трат. Герой уже получил нечто большее, чем деньги, – знание о притаившемся Зле!

В ореоле благородства он отпускает сестер с миром, но, едва входная дверь за ними закрывается, чувствует ужасное по тяжести бремя, свалившееся на него. Только что эзотерик получил сигнал о подготовке самого шокирующего из деяний – преступления против детей.

Ясно как днем экстрасенс узрел, что глава школы «Гензель» намеревается использовать души двенадцати подростков для призыва в наш мир потустороннего монстра, имя которому – Темная Сущность. Ритуал свершится сегодня в полночь, увенчается успехом и приведет к катастрофическим последствиям – если только никто не осмелится его предотвратить!

Но кто же способен вмешаться в дела жрицы оккультных наук и прекратить сверхъестественное бесчинство? Полиция будет бессильна. Армейские танки и авиация тоже ничем не помогут…

Кажется, это работа для Следопыта!

Хиромант встает из-за стола, вмиг отбрасывая оковы сомнений. Он решителен и бескомпромиссен, как герои старых боевиков. Подходит к шкафу для одежды, сдвигает в сторону вереницу старых курток и пальто – и углубляется в потайное отделение. Там, за фальшстеной, надежно упрятаны черный камуфляж и обширный инструментарий городского виджиланте.

Эзотерик днем, защитник угнетенных ночью. Он использует свой дар, чтобы находить истинное зло в жителях Серпейска, а затем изничтожает его раз и навсегда. Только один человек способен схлестнуться с потусторонней тварью. Имя ему – Следопыт!

Ночь снова омывает город проливным дождем. Раскаты грома – предупреждение не высовываться из нор. Бурная, мерцающая, опасная ночь.

За десять минут до полуночи Следопыт прибывает к зданию школы «Гензель». Он облачен в камуфляж, делающий его похожим на бойца спецназа, и широкую маску-домино, скрывающую верхнюю часть лица. Талию героя опоясывает многофункциональный тактический ремень, укомплектованный всевозможными гаджетами. Герой полон решимости в неравной схватке схлестнуться с силами Зла, и первый вызов не заставил себя ждать.

Едва Следопыт оказывается в частных владениях, из тени крыльца выходит Койот. Подвижный и гибкий, он облачен в темную компрессионную кофту, подчеркивающую сухой рельеф его напряженных мускулов.

– Значит, ты и есть Следопыт? – ухмыляется злодей. – Мы слышали байки о тебе. И очень надеялись, что ты заскочишь на огонек. – В его жилистых руках появляется по ножу. – Чтобы умереть!

Более не теряя времени зря, Койот набирает сверхчеловеческую скорость. Размытый силуэт практически невидим и несет противнику лишь погибель!