Хмарь. Солдат удачи

– Что будем делать?

– Все данные по этой группе уничтожить, а всех вакцинированных куда-нибудь зашли без возврата.

Система ВК№5767 планета Тромс.

Вот уже неделю выпускные экзамены наш батальон сдает противнику. Не выдержали испытания пока двое. Наш наниматель – корпорация шахтеров «Копатель22». Известный блогер галонета писал, что у них проблемы с конкурирующей корпорацией «Копатель11» из-за шахты с редкоземельным минералом. Спор давний. Мирные переговоры ни к чему не привели. Суд Содружества вынес решение в пользу корпорации «Копатель22». Вот только во фронтире многие вопросы принято решать силой: у кого больше пушки на космических кораблях тот и прав. Как только судья сказал «Судебное заседание окончено», произошел рейдерский захват шахты с редкоземельным минералом.

Корпорация «Копатель11» попыталась использовать свой последний шанс. Основные силы они расположили в районе шахты «Глубокая». Тяжелая штурмовая пехота рейдеров заняла оборону в космопорту для предотвращения высадки десанта. Даже в город, где проживали шахтеры, рейдеры ввели до батальона пехоты.

Мне было неизвестно, какими силами наши наниматели блокировали систему в космосе, но в живой силе и по вооружению наземные войска имели существенное преимущество. Однако быстрого возвращения имущества не произошло. ЧВК пришлось с тяжелыми боями выбивать конкурентов из космопорта.

Группе К3244, состоявшей из пяти усиленных батальонов, в которую входил наш взвод, требовалось освободить огромные складские комплексы космопорта. Нас подчинили технической группе в качестве усиления штурмовых дронов. Предполагалось, что боевую работу будут выполнять дроны, а пехота, продвигаясь за ними, произведет контрольную зачистку объекта от противника.

Первые два дня так и происходило. Перед штурмом миниатюрные дроны незаметно поникали внутрь здания или складского комплекса и докладывали операторам подробную информацию об обстановке внутри. Готовили подробную 3D–карту с помощью датчиков и лазерного сканирования. После разведывательных действий в бой вступали штурмовые дроны, проводившие первичную зачистку помещений. За ними шли наемники прогулочным шагом, постреливая по подозрительным углам.

Однако на третий день от весёлого и беззаботного настроения не осталось и следа. При штурме торгового комплекса мы потеряли убитыми двух человек и пятнадцать дорогущих штурмовых дронов.

Засаду противник организовал как по учебнику. Позволил войти в здание, после чего активировал аппаратуру радиоэлектронной борьбы, излучающую светошумовые и электромагнитные импульсы (ЭМИ). Дроны ослепли и замерли как истуканы. Вражеский боевой десяток приблизился и приступил к их деактивации. Стоимость некоторых боевых дронов превышала годовое жалование элитного наемника. Наши противники были рады использовать выпавший шанс разбогатеть за чужой счет.

Мы возмутились подобной наглости и вступили в бой с «открытым забралом». Это не означает, что мы открыто, без подвоха и с честными намерениями приступили к уничтожению врага. Дело в том, что в ослепших бронекостюмах много не навоюешь. Сняв броневую защиту с забрала, мы ринулись в бой. Дронов мы вернули в разломанном виде. Десяток наглецов сбежал изрядно ощипанный, но непобежденный. На следующий день, сменив тактику, отбили торговый комплекс. Теперь в первой линии наемники шли вместе со штурмовыми дронами. Риск возрос, но и прибыль от мародерства возросла.

В складских комплексах космопорта находились на хранении различная техника, минералы, добываемые в шахте, одежда, продукты и вина. Иногда счастливчики могли найти и дорогую электронику. Наемники забивали свои вещмешки различными ценностями для того, чтобы обменять их на кредиты. Они надеялись после окончания военной компании потратить накопления с большим размахом.

Мы с отцом придерживались другого мнения, которое выражалось словами: «мертвым деньги не нужны». Вследствие чего найденные трофеи мы меняли у интендантов на улучшенную защиту бронекостюмов и более мощное вооружение. Хочешь выжить на войне – усиливай вооружение и защиту себя любимого всеми доступными средствами. После наших стараний на моём бронекостюме, как на новогодней елке, были закреплены сканер, энергощит второго уровня, станер, ЭМИ гранаты и много другой необходимой военной мелочи, как для разведки, так и для защиты. Отец успел приобрести все это достаточно дешево.

По прошествии месяца цены на защиту взлетели в разы. А в начале боевых действий сержант убеждал, что в бронекостюмах мы неуязвимы как Ахиллес. Потери показали, что наш бронекостюм МБ400 (мало бронированный)– это сплошная Ахиллесова пята для лазерных и плазменных штурмовых комплексов. Даже усиленный командирский бронекостюм не спас нашего сержанта – он получил ранения не совместимые с жизнью.

В тот день мы, как обычно, штурмовали высотное здание. Сержант дал приказ нашему отделению начинать зачистку с чердака. Ну а сам он должен был руководить атакой с первого этажа. Мы привыкли, что нам противостоят этакие наемники-новички. Их немного попугаешь, и они сдаются. В типовом контракте ЧВКН был отдельный пункт о выкупе наемника, попавшего в плен, чем новички и пользовались. В этот раз попались ветераны, для которых рейтинг имел огромное значение и, когда их прижали сверху, не колеблясь, пошли на прорыв. Даже крыса, которую загнали в угол, смертельно опасна, а опытные вояки – втройне.

– Это профессионалы! Они порвали нас как тузик грелку! – возбужденно кричал отец. – Да если бы у меня не было энергощита второго уровня, лежал бы там на третьем этаже как поджаренный цыпленок табака. Гранатами ЭМИ вывели из строя всех дронов первой линии, потом открыли бешеный огонь на подавление. Плотность огня около десяти или больше стволов. Я только и успевал менять энергоячейки на защите. Как они удивились, получив ответку в упор. Мы ведь не лыком шиты. Что интересно, при отступлении они ни раненых, ни убитых не бросили.

Отец поморщился, потрогал ногу и, уже успокоившись, стал говорить:

– Смотрю по сканеру, в тыл нам три «духа» пробираются. Ну, я решил сам с ними разобраться. Побежал к ним на встречу. Нашел их в буфете. Кушать, наверное, захотели. Гранату им катнул под ноги. После взрыва провёл контроль штурмовым комплексом. А тут четвертый непонятно откуда вывалил. Он мне энергощит в ноль снес и ногу легонько зацепил. Не знаю, как я успел уйти с линии огня? Для меня в тот момент важнее было обезопасить себя, чем изображать героя.

– Папа, бегство это не трусость, а правильно спланированный маневр, – поддержал я отца.

Кивнув, отец продолжил:

– Он за мной побежал. Отомстить, наверное, решил за друзей. Ну, я и вывел его на охранного дроида марки «Тарантул». Ты же знаешь, чем он стреляет… Три сквозных попадания, после этого не выживают. Подошел к нему на всякий пожарный осторожно, со спины. Вдруг «недобиток» жив и против меня замыслил гадость, так ему придется, как минимум, развернуться в мою сторону. Проверил его на трофеи. Богатенький Буратино! Держи, – отец протянул мне браслет телесного цвета, – сходишь в техслужбу, они взломают его. Я думаю, это был главный у них. Потому что «духи» передумали наступать на нашем направлении и отступили. Нас не додавили самую малость. После боя в моем отделении всего один боец остался. Мы оба ранены, остальные – «двухсотые», дроны – в хлам.

– Здорово вас прижали, – вставил я.

– Да, дама с косой рядом прошла, – тихим голосом проговорил отец. – Обломав зубы о нас, ударили в зоне ответственности первого отделения. Да-да, это где межярусный лифт и аварийная лестница. Когда «духи» прорвали оборону, на сержанта выскочили. А он расслабился до такой степени, представляешь, в кресле отдыхал во время боя, поэтому даже сопротивление оказать не успел. Прямое попадание в забрало шлема плазмой. Теперь там дыра. У него в голове, оказывается, мозг все же был, сам видел остатки. Ушли они, а мы теперь без начальства, – эмоционально махнул рукой отец. – Пойду, доложу лейтенанту.

Он резко развернулся и захромал в сторону командного пункта.

Офицер технической группы временно назначил на должность сержанта отца, как самого инициативного. Так что отец стал и.о. сержанта. Он разделил остатки взвода на две равные части. Второй половиной назначил командовать меня. Коррупция чистой воды или семейная клановость, скажете? Нет, просто у меня единственного во взводе была прокачана и сертифицирована база «Тактика малых групп» третьего уровня.

Тактику штурмов мы изменили, и потери во взводе уменьшились, а результативность выросла. Отец придерживался принципа «солдат, всегда должен быть занят» и находил нам различные занятия. Лично я должен был следить за однотипностью основного вооружения: желаешь супер-пупер навороченную пушку – пожалуйста, но свой КШД-3 держи при себе в исправном состоянии. А то заведут себе «Большой Бум», а он всего на три мощных выстрела. Ударная мощь у него просто огромная, вот только огневой бой может быть несколько часов и придется умнику прятаться за нашими спинами.

Большую помощь при выполнении заданий мне сослужил ИСКИН, находящийся в браслете. По совету отца я сходил в техслужбу и взломал ИСКИН. По лицу техника, работавшего по взлому браслета, мне было понятно, что подарок отца – настоящий клад. Техник долго вертел браслет в руках не в силах с ним расстаться. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы вернуть себе отцовский подарок.

– Продай! Вы же дикие, а значит – тупые. Мозгов не хватит его использовать. ИСКИН очень требователен к интеллекту. Нужно минимум – 150. Он и у предыдущего хозяина работал не на 100%, использовался только для управления вооружением.

Можно было обидеться и дать в морду. А к кому потом обращаться? Дешифратор взлома в единственном экземпляре был только у них. Мне стало понятно, почему отец не пошел к ним, он бы точно люлей насовал им, слишком наглые ребята.

Любопытство сгубило кошку, ну и меня тоже, когда-нибудь, погубит. Я, как только вышел от них, сразу надел браслет на руку. Мне повезло, сопряжение устройств прошло на «хорошо». Искин сообщил, что у меня установлена нейрошина модели Y1 и нейрокоммуникатор модели пехотинец 2У. Ряд базовых функций отключен. В связи с этим он не сможет эффективно работать. Мыслесвязь заблокирована, поэтому для общения переходим в голосовой режим.

Я дал имя ИСКИНу «домовенок «Кузя» и засыпал его вопросами. В процессе общения выяснилось, что в нем предусмотрено использование тридцати двух управляемых каналов для взаимодействия с различными устройствами. У меня появилась идея провести интеграцию двух и более нейрокоммуникаторов с помощью «Кузи». При тестировании мы с отцом выяснили: «Кузя» может устойчиво поддерживать связь в радиусе километра на ровной местности и 100 метров в зданиях или сооружениях. Теперь в бою я смогу управлять не только тремя дронами, но и группой из 28 бойцов, что существенно для выживания. Действительно ценная вещь в боевой обстановке. Стало понятно, почему так горели глаза у техника! Заработать хотел на моей неосведомленности.

В следующих штурмах меня всегда прикрывал легкий штурмовой дрон «Стрелок 1Т». «Кузя» управлял им в авто-режиме и мгновенно реагировал на все враждебные действия против нас с отцом. И самое главное – мы владели полной боевой обстановкой: всегда точно знали, где засел вражеский стрелок или спрятана турель. «Кузя» мог приблизительно указать даже возможные направления удара штурмовых групп противника.

Постепенно боестолкновения стали случаться всё реже и реже. Наступило временное затишье. Четыре месяца участия в боевых действиях сделали нас закаленными бойцами, так что все вокруг считали, что круче их только яйца. Отец смеялся над ними:

– Попробовали бы они сходить в атаку без дронов, как наши деды в Великую Отечественную Войну. Медвежья болезнь им была бы обеспечена.

В корпусе процветал обмен по принципу «махнем не глядя». Для этого в ящики из-под боеприпасов складывали различное имущество, которые вскрывали только после обмена. Иногда находились нечистые на руку ребята, которые укладывали в ящики различный хлам. Такой неравноценный обмен удавалось совершить один раз. Солдатский телеграф быстро разносил информацию о мошенниках. Их заносили в черный список и забывали на веки вечные. Кидалы пытались качать права. Слишком агрессивных обычно били.

Мы с отцом тоже участвовали в таких обменах. Знакомые отца делали ему заказ на редкие вещи, а у меня стояла база "Сканер" второго уровня. Она позволяла видеть, что находится внутри. Это было нечестно, но я не наглел, всегда в свой ящик укладывал неплохие предметы, которых у нас было много. Для меня важной была не сверхприбыль, а уверенность в «честном обмене» в мою пользу, конечно. Таким способом я сумел выменять расширение для памяти «Кузи».

Отец часто пропадал у медиков и периодически приходил слегка подшофе.

Как-то он подошел ко мне, внимательно посмотрел и потребовал:

– Включи глушилку.

Когда я подключил ее, он, убедившись, что сигнал пропал, продолжил:

– Есть возможность красиво уйти из этого бедлама. Медики могут помочь за всего 300 000 кредитов с головы. Потери большие. Медики проведут нас под идентификаторами ветеранов, погибших за один-два месяца до окончания контракта, или списать по ранению.

Манипуляции с «мертвыми душами» были выгодны многим. Страховые компании экономили на выплатах в случае смерти застрахованного после выхода на дембель. Командование улучшало статистику. Медики оставляли себе якобы использованные лекарства и реагенты для медкапсул и в благодарность от клиентов за новую жизнь под новым именем – банковский чип с серебряной каемочкой.

– Ветеранов мало, – продолжал отец, – да и гибнут очень редко, но все-таки возможность у медиков есть. Тем более что для этого нужно сменить лишь идентификатор нейрокоммуникатора в базе данных ЧВКН. Я удивлен, но ДНК и все данные нашего взвода хранятся только там. Так что шанс вырваться отсюда есть. Главное – знать с кем поделиться кредитами. Это не контракт, а какая-то подстава, – возмущался отец. – Нас не отпустят не только по ранению, но и после окончании контракта. У нас одна дорога – вперед ногами в горстку пепла. Так что большую часть добра прогоняем через медиков в счет оплаты. Маме я намекнул, что мы можем потеряться на некоторое время, пусть не беспокоится.

Если хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах. На следующий день заявилась служба безопасности и начала обыски.

Они тоже решили немного прибарахлиться за наш счет. Попали под раздачу те, кто не успел спихнуть мародерку. Даже у интендантов появились проблемы: кажется, с них трясли крупную взятку.

Я подошел к отцу, замершему с отсутствующим взглядом. Похоже, он что-то искал в галонете.

– Папа, мы тут нашли склад электроники в промышленной зоне тысяч на сто кредитов. Как думаешь, получится продать или будут проблемы?

– Да все нормально. Ещё день или два и СБ план выполнит. Назначат процент тыловикам, и все вернется на круги своя. Надо поторопиться – можем не успеть. Знающие люди говорят, что нас перебросят в другое место. Что дальше будет, никто не знает. Скажи своим, пусть через меня продают, у меня процент ниже, – ответил он, оторвавшись от поисков.

Через два дня проверки закончились. Все стихло. СБ доложила начальству о выполненном задании и исчезла.

Склад с электроникой мы подчистили полностью. Бойцы взвода обогатились на шесть тысяч кредитов – каждый.

Рядом со складом электроники мы обнаружили другой склад, охраняемый конкурирующим взводом. Жадность нас и подвела. Мы решили ночью проверить, что там охраняется. Нашли схему склада, прорезали дыру в дальней стене, проникли туда. К нашему удивлению, там оказались женщины и девушки.

Ходили слухи, что кто-то поставляет пиратам живой товар. А прикрывает их служба безопасности. Наши компаньоны, сопоставив факты со слухами, испугались неприятностей, и мы все дружно ретировались.

Когда мы остались одни, отец сказал:

– Делай что должно, и будь что будет. Как-нибудь выпутаемся.

Мы вернулись на склад вдвоем. Всех пленниц провели к выходу из технической зоны и отпустили.

Сообщить в СБ? А если они в доле? Компаньонам объяснили, что молчание – серебро, а слово – смерть.

Через день к отцу подошли две странных личности, изображающие из себя крутых бойцов. Они были в форме Потрошителей, но без знаков различия.

– Нужно перетереть одну проблемку, – заявили они.

– Я не психотерапевт, что бы обсуждать ваши проблемы между собой.

– Ты не быкуй, мы по делу.

Отец сразу скинул мне сообщение через нейрокоммуникатор: «Прикрой».

– Хорошо, давайте спустимся в подвал, – пригласил их отец. – Там можно спокойно пообщаться без посторонних.

Он по-военному резко повернулся и первым направился в складской комплекс вниз по ступенькам. У нас было заранее приготовленное место для таких подозрительных встреч. Я забежал через другой вход и засел в условленном месте. Приготовив оружие и установив связь с дроном охраны помещения, я стал внимательно следить, когда отец подаст условный сигнал.

«Крутые» спустившись в подвал, сразу почувствовали себя увереннее. Гопота всегда себя так ведет, когда увидит, что их двое на одного.

Долговязый жгучий брюнет визгливым голосом начал орать.

– Ты серьезно попал на большие деньги, как будете расплачиваться?

– Пятьсот китов с каждого в вашем взводе, – начал второй мелкий тип.

Пропал сигнал, значит, отец включил глушилку и можно действовать. Я ворвался в комнату. Брюнет уже лежал без сознания, второй наводил на отца плазменный бластер. Мой выстрел из станера и удар в голову успокоили его.

– Вроде никто не видел, как мы сюда заходили, – сказал отец и пошел собирать брошенное оружие. Телами занялся я, погрузил их на дрона и переместил пленников поглубже в подвал. Мы сняли с обездвиженных тел одежду, связали руки и засунули кляп. Голый человек чувствует себя беззащитным, его проще допрашивать. Привели пленников в чувство, и началась игра в доброго и злого полицейского.

Отец сделал зверскую оскаленную морду тупого маньяка.

– Командир, разреши мне помучить этих тварей, у меня сестру в рабство продали. Я хочу мстить долго за ее муки, – просящим голосом заговорил он. – Они все равно ничего не скажут.

Я спокойным голосом спросил пленников:

– Сознавайтесь. Это вы убили Троцкого ледорубом?

Они дружно завертели головами.

– Не хотите сознаваться, тогда я пойду, прогуляюсь, а ты побеседуй с ними.

Едва я вышел из помещения послышались звонкие шлепки и глухой голос отца рассказывающего пленникам в подробностях о его садистских фантазиях. Отец кричал:

– Почему молчите? Вы не хотите мне все рассказать?

Через несколько минут я вернулся и, сделав жалостливое лицо, попросил:

– Не делай им больно, брат. Посмотри, ты забыл вытащить кляп, поэтому они и молчат. Они уже готовы сознаться.

Никаких сожалений и эмоций от вида крови и жалобных стонов я не испытывал, только холодный расчет. Год назад я бы не выдержал, остановил избиение. Скрытая психокоррекция, внедренная нам при обучении, убила мое сердобольное человеколюбие. Я уже другой человек. Совершенно другой.

Вначале первый, а через пятнадцать минут и второй пленный, рассказали о рабынях, заказчиках и кто их «крышует». Брюнет неожиданно вспомнил, что ледоруб спрятал его компаньон, он же и убил Троцкого. Нашу просьбу скинуть на браслеты все записи с нейросетей они тоже выполнили. Отец ткнул каждому электрошокером в разъем нейросети.

– Эти сволочи, столько людей обрекли на мучения в рабстве, так что пусть живут дальше идиотами. А мы пойдем и разберемся с «крышей». Тем более что сегодня дележка барыша.

Скрытно переместившись к обозначенному месту, мы сняли охрану станерами. Недолго думая отправили на зачистку штурмового дрона, захваченного нами ранее в одном из боев. Не забыли включить ему функцию самоуничтожения после выполнения задания. После короткого боя и взрыва штурмового дрона провели контроль. Две плазменные гранаты, попавшие в окно здания, помогли переместиться грешным душонкам работорговцев в ад.

Через четыре часа с орбиты спустилась следственная бригада СБ. Быстро разнесся слух, что диверсионный отряд уничтожил командира и начальника СБ группы К3244.

Несколько взводов изолировали в большом подвальном помещении. Все, кого вызывали на допрос, не возвращались назад. Отсутствие информации угнетало. Отец достал бутылку спирта, и мы ее распили. В пьяном тумане я начал вспоминать, где спрятал ледоруб Рамон Меркадер. Этот инструмент убийства заполнил все мои мысли. Меня вызвали седьмым.

Вначале следователь просмотрел информацию с нейрокоммуникатора. Ничего не обнаружив интересного для себя, поставил пластиковый стакан с водой на стол и дал таблетку.

– Ты у меня все расскажешь, – неожиданно заорал он после того как я проглотил пилюлю.

– Я ледоруб не брал, – ответил я с испугом.

Водка и химия не совместимы, меня начало выворачивать изнутри почти сразу. Слезы, рвота и помутнение рассудка помешали поделиться с хорошим человеком секретами.

После очередного рвотного приступа я с огромным трудом выдавил из себя:

– Его убил Раимонд, и ледоруб он забрал.

Следователь выпучил глаза и ударил кулаком по голове.

– Что ты знаешь о диверсионной группе?

Мой разум окончательно зациклился на убийстве Троцкого. Меня даже посетило видение, в котором диверсанты, скрываясь в мексиканской ночи, пытаются проникнуть на дачу к Лейбе Бронштейну, или «Редиске», как называл Троцкого Ленин.

– Это Сталин отдал приказ убить Льва Давыдовича. А я тогда не родился ещё. Я не участвовал в убийстве, – размазывая слезы, каялся я. – А ледоруб вроде под кроватью спрятали.

Следователь брезгливо посмотрел и ещё раз ударил меня с разбега ногой в грудь.

Увидев, как мое тело отлетело в угол, с раздражением сказал:

– Дикие, что с них взять? На нейрокоммуникаторе последние восемь часов записаны одни пьянки. Два сумасшедших тоже о каком-то ледорубе говорят. Выкиньте его.

Через полчаса занесли отца. Он с жаром доказывал, что часовню он не ломал. Ещё о восьми женах говорил, убеждая, что их тяжело содержать. Увидев меня, он с улыбкой закричал:

– Ты точно ледоруб не крал?

Он радовался тому, что наш план сработал. Казалось, мы отделались легким испугом.

Но вышло не по-нашему. «Виновных» нашли и расстреляли. А мы с отцом и ещё тридцать восемь человек по доносу попали на штраф. Нам выставили подозрение в работорговле.

Глоссарий к Главе 1.

1. – В некоторых случаях травмы головы могут провоцировать бредовое состояние. Такие симптомы могут появляться как сразу после травмы, так и по прошествии некоторого времени.

«БАЗЫ ЗНАНИЯ». Это знания, в какой либо области, содержат теоретический и практический материал, а также навыки, умения, в том числе и «моторные». Собраны в базу (1-7 уровня), которую можно «загрузить» в мозг через нейросеть. Изучение проходит самостоятельно, медитацией или медикаментозно с использованием специальных разгонных реагентов, но в медицинских капсулах. Примеры областей знания: кибернетика, торговля, юриспруденция, робототехника, пустотные скафандры, энергетическое оружие, медицина, навигация, горное дело и др.

1-й уровень – (0,5 часа, интеллект 100) школа. Общий уровень знаний.

2-й уровень – (5 часов, интеллект 100) профессиональное училище. Способность справляться с узким кругом задач.

3-й уровень – (50 часов, интеллект 100) институт. Подготовленный специалист, имеет общее понимание происходящих процессов.

4-й уровень – (500 часов, интеллект 100) опытный специалист. Владеет тонкостями профессии, оптимальным образом использует оборудование.

5-й уровень – (5000 часов, интеллект 100) мастер. Не только знает все нюансы, но и способен комплексно подходить к поставленной задаче. Может использовать недокументированные возможности оборудования.

6-й уровень – (50000 часов, интеллект 100) эксперт. Обладает глубоким пониманием происходящих процессов, владеет широким кругом знаний. Может участвовать в разработке оборудования.

7-й уровень – профессор.

б.е. – базовая единица применяемая при расчёте ФПИ. Пример: 100 б.е. Интеллекта – это 100 единиц информации усвоенной среднестатистическим разумным за эталонную единицу времени. Эталонная единица времени принята во время создания первых нейросетей. Для базового (природного) индекса равного 200 б.е. Интеллекта время изучения БЗ сокращается в 2 раза.

Восприятие – это психический процесс, заключающийся в целостном отражении предметов и явлений, действующих в данный момент на органы чувств. Условно восприятие можно представить как сумму ощущений, памяти и мышления.

Дроид (Серв, Робот, Кибер) – искусственные автономные (с обязательной возможностью внешнего управления) специализированные устройства, созданные по принципу живого организма.

Временной год Содружества – в году десять месяцев. Один месяц составляет сорок дней. Сутки состоят из двадцати шести часов. Час – шестьдесят минут. Минута – это сто секунд. Секунда – 9 192631 770 периодов излучения атома цезия-133 при переходе между двумя сверхтонкими уровнями.