Хмарь. Солдат удачи

Для того чтобы прояснить ситуацию мы с отцом осторожно интересовались у персонала о возможностях инъекции. После изматывающей тренировки я сумел разговорить невысокого и широкоплечего инструктора по рукопашному бою. Меня разбирало любопытство, чья это разработка. Сержант с большим удовольствием делился своими знаниями. Поистине, болтун – находка для шпиона!

– Наши командиры, – торжественно вещал он, – с трудом сумели договориться с компанией «Биоинжинеринг» об испытаниях в отряде.

Как я предполагаю, эта компания ищет новые пути совершенствования человеческого тела без использования имплантатов. Уверенно могу сказать, что биоинженерия сейчас творит чудеса. Врать не стану, но через три месяца вы превзойдете обычных людей по многим показателям. Ваша костная структура будет прочнее, объем мышечных тканей вырастет, связки обретут повышенную эластичность. Увеличатся физическая сила, выносливость, скорость реакции, интеллектуальное развитие. Даже ваши мозговые клетки изменятся в сторону увеличения скорости восприятия. Вы будете уникальными в своем роде. Во время боевых действий это может оказаться весьма полезным преимуществом, – голос инструктора разливался медом.

И я поинтересовался о ложке дегтя в бочке меда, когда мы остались один на один.

– Если честно, думаю, наши командиры хорошо заработали на вас, договорившись об испытании этой супервакцины. Много побочных эффектов всплывает на третьем году службы. Все зависит от организма и устойчивости ДНК. На вашей планете обнаружили ДНК наиболее близкую к генотипу Джоре во всем Содружестве. Поэтому и сделали такой большой набор новобранцев с Земли. Причем набирали разные национальности с различным генотипом. Больше мне ничего не известно. Так что готовься к изнурительным тренировкам в течение более пятнадцати лет, пока клетки организма полностью не обновятся. Иначе жиром заплывешь, если, конечно, выживешь, – посмеялся он. – И это не мои слова, а результат многолетних исследований «Биоинжинеринг». Да, с тебя выпивка, бесплатно информацию не даю, – улыбаясь, с опозданием заверил инструктор.

Пришлось раскошелиться и купить сержанту недорогую бутылку вина и закуску.

Достаточно быстро командиры взводов приблизили к себе сильнейших курсантов, делегировав им свои полномочия. Этим сержанты существенно упрощали свою жизнь. Свободное время, которое у них появилось, можно было потратить и на развлечения. Были бы кредиты!

После самоустранения сержантов взводы начинали жить по другим законам, которые придумывали привилегированные курсанты. В СССР это называлось «дедовщина». Чаще всего власть захватывали беспредельщики, которые с помощью физического насилия добивались от курсантов беспрекословного выполнения приказов. Кроме того, курсанты, считающие себя высшими людьми, «право имеющими», стали повышать успеваемость взвода способами вне закона. Они умудрялись зарабатывать деньги на отстающих курсантах, причем все остальные одобряли насилие:

– Так им и надо.

– Сами виноваты.

Отец разъяснил мне схему. Она была предельно проста и цинична.

У новобранцев зачет по физической подготовке проходит, как правило, по последнему курсанту. Из-за плетущихся в хвосте всему взводу приходится бегать лишние километры или делать дополнительные силовые упражнения. В такой ситуации «воспитательный процесс» аутсайдеров воспринимается на ура. Причем все делается в рамках учебного процесса. «Право имеющие» подходят к инструктору по рукопашному бою с просьбой потренировать курсанта. Потом избитого курсанта сдают медикам на лечение. Медики берут за восстановление здоровья двести кредитов наличными или триста, но в долг. Причем медики, как сообщил мне отец, за каждого больного отстегивают беспредельшикам тридцать кредитов. У нас во взводе было три человека, на которых висел долг более трех тысяч кредитов…

Отец, став правой рукой сержанта, прекратил избиения. Но и увеличил физические нагрузки.

– Чем меньше свободного времени у курсанта, тем меньше головной боли у меня, – говорил он всем жалобщикам.

Всех желающих покомандовать он приглашал на спарринги для повышения уровня боевой подготовки.

Ещё в СССР он получил КМС по боксу на окружных соревнованиях. В девяностых он заслужил коричневый пояс по карате.

Ему нравились рукопашные схватки. Поэтому он часто участвовал в тренировочных боях не только с курсантами, но и сержантами.

Со мной отец проводил тренировочные бои очень часто, и синяки отличительной меткой присутствовали на моем лице и теле.

Несколько курсантов решили, что я слаб, и попробовали приподнять свой авторитет, но не преуспели в этом. Никто не догадывался, что мы родственники и, решив, что конфликт у нас из-за того, что я претендую на место в свите сержанта, отстали от меня.

Может, помогло то, что двое зачинщиков после драки со мной отправились в медкапсулу поправлять своё здоровье.

На вопрос, каким спортом занимался на Земле, я всем отвечал, что КМС по шахматам.

Большинство интересующихся курсантов решало, что я так шучу, и принималось заливисто хохотать.

Не расскажешь же всем, что я рос озорником, и отец вместо наказания ремнем, предлагал выбор: тридцать минут в углу, или сто отжиманий, или двадцать подтягиваний. Один раз у меня за неделю набежало более двухсот подтягиваний.

А ещё можно было обыграть отца в шахматы, и тогда все долги прощались. Но это было непросто. У отца был первый разряд по шахматам, и проигрывать он не любил… В седьмом классе я два раза из десяти выигрывал. А в девятом я заработал КМС по шахматам, и отец перестал со мной играть.

Первые месяцы свободного времени у курсантов не было. Тренировки и физподготовка забирали все силы. Я с трудом добирался до своего кубрика и без сил падал на постель.

Мне казалось, только закрыл глаза – и вот уже новый день, и снова утомительные занятия.

Так, в трудах и тренировках, незаметно промелькнули три тяжелых и изматывающих месяца. Начинался новый этап нашей подготовки. Нам начали преподавать новые предметы по боевой подготовке, и физическая составляющая отошла на второй план. Появилось больше свободного времени. Курсанты предавались неге и лени. Отец не позволил мне лениться:

– На днях будут проводить соревнования среди курсантов за звание сильнейшего бойца, а мы с тобой не готовы. Нам нужны полноценные тренировки, а для этого необходимы абсолютно разные спарринг-партнеры, иначе мы не сможем повысить свой уровень. Я предлагаю поучаствовать в подпольных боях. Если травмируют, то медики помогут. Я договорился. Кроме того, заработаем деньги, – отец потер большой палец указательным, что обозначает ожидание больших денег.

Я вопросительно взглянул на отца.

– На соревнованиях, – продолжил он, – нам нужно обязательно попасть в десятку лучших. В финале ожидаются большие ставки, красивые и жесткие бои. Кто заплатит нам больше всех, тот получит большую сладкую конфету: мы позволим ему победить. Ты слышал уже, что нам будут ставить нейрокоммуникаторы?

– Да, это урезанная нейросеть, разрабатывалась для установки детям.

– Так вот, с помощью нейрокоммуникатора в мозг можно загрузить различные знания по любым специальностям, – воодушевленно стал расписывать отец. – Хочешь быть художником – покупаешь информационную базу «Искусство» и пишешь картины. Чем выше уровень базы, тем ценнее произведения. Появилось желание стать профессором? Пожалуйста! Купи базу 7-го уровня и ты – профессор. Все зависит от интеллекта покупателя, нейросети и базовой единицы, сокращенно «б.е.». Я ещё не разобрался, как все происходит, но понял одно: нужно покупать информационные базы! На станции можно купить со скидкой на пятьдесят процентов. А у местных прапорщиков вообще за копейки можно приобрести базы начальных уровней.

Отец, как всегда, был эмоционален. Я ещё порасспрашивал его о возможностях нейрокоммуникатора и согласился.

Участие в подпольных боях далось мне нелегко. Выигрывал я редко. За неделю боев мое тело украсили множество синяков и ссадин. Можно было поправить свой внешний вид в медкапсуле, но отец берег все заработанные деньги.

– Твой заморенный и избитый вид обманет противника и поможет заработать нам кредиты. Ставки будем делать в финале. Мы точно знаем, что выигрывать не будем, – убеждал он меня.

О начале соревнований объявили на построении. За победу пообещали немыслимые для курсантов блага: нейросеть «Пехотинец 2М» и участие в соревнованиях корпорации на звание лучшего бойца.

– Давай в начале соревнований прикинемся слабаками, как бы случайно побеждающими, а в последних двух боях перед финалом покажем быстрый и эффектный поединок, – предложил я. – Кто будет побеждать, если судьба сведет нас?

– Ты, – сказал отец. – Все уже привыкли, что я побеждаю, поэтому на тебе больше заработаем. Эта призовая нейросеть нам не нужна. Она для сержантского состава, а мне хочется купить что-нибудь на вырост, как минимум, нейросеть для офицерского состава. Поэтому, первое место – не наша цель, – заключил отец.

Нам повезло. Все прошло как по маслу. Самое главное – нас не свели в одном поединке в плей-офф (англ. Playoff).

Как и предсказал отец, ставки на нашу победу перед первыми поединками были один к трем. Большинство делающих ставки, увидев наш внешний облик, поставили против нас. И это понятно: после подпольных боев даже отец был в синяках. На взгляд профанов, выигрывали мы с трудом. Хотя мне было трудно тянуть время, имитируя тяжелую битву. Для многих болельщиков была шоком быстрота последних наших побед. Мы их выиграли впервые секунды боя. Отец довольно потирал руки. Наше благосостояние росло в арифметической прогрессии.

В первом бою финала мне по жребию достался один из наиболее вероятных претендентов на выигрыш – курсант Бонт. Он был просто непробиваемый. Перед выступлением, играя на публику, он ломал о свой железный лоб большие керамические плитки. Где Бонт их брал никто не знал, но многие пытались повторить его подвиг… Неудачно. Для его противников это был убийственный психологический аргумент. Несмотря на то, что специализированной техники боя у него не было, побеждал он всегда. Знали об этом не только курсанты, но и инструкторы, которые и судили бои. Непробиваемость Бонта объяснялась приемом боевого коктейля, который он покупал в глубокой тайне от всех. Это мы узнали только в конце обучения.

На соревнования он приходил в красных шелковых трусах, черной футболке с красивым три-Д узором и надписью «Железная голова». Когда он появлялся, его фанаты скандировали восторженными воплями: «Б-о-о-о-нт! Оле, оле, Бонт, победи!», – и ещё много всего несуразного. Я вышел на ринг в заляпанной кровью футболке и застиранных трусах. Толпа сравнила нас и заревела: «Б-о-о-о-нт! Порви его. Б-о-нт!». Нужно отдать должное – я, действительно, выглядел блекло на его фоне, этакий мальчик для битья. Он даже не задумался своей железной головой, как я сумел попасть в финал.

– А-А-А. Я тебя порву как плюшевого зайку, – заорал он, брызжа слюной.

В этот момент ударил гонг. Мы встретились в центре бойцовского круга, на который были устремлены взгляды болельщиков. Я не спешил нападать.

А Бонт всем своим видом показывал болельщикам, что справится со мной за пару секунд. Для большего эффекта его черная футболка заходила волнами от играющих мышц, и его фанаты взорвались криками поддержки своего любимца. От его взрывных атак я легко уклонялся и даже контрактовал. То есть время шло, а мальчик для битья по-прежнему невозмутимо стоял перед ним. Это было для Бонта, как красная тряпка для быка. Он не оправдывал ожидания фанатов. Приступы животной ярости сотрясали тело Бонта, вновь и вновь бросая в атаку. В какой-то момент я сумел подловить его на встречном ударе – «правый кросс». От такого удара обычно противник сразу оказывался на полу, а он только тряхнул головой. Первый раунд закончился, и мы разошлись по углам.

Отец подошел и сказал, – хороший удар, точно нокдаун, можешь теперь пожестче с ним, непонятно почему судья удар тебе не засчитал. Так что вали его, иначе никак.

Курсанты громкими криками поддерживали Бонта. Второй раунд начался с громкого ора «Б-о-нт! Порви его!!!» А он смотрел на меня уже другим, настороженным взглядом и стал уже беречься моих ударов. Но я опять сумел подловить его. Шаг влево, нырок вниз и в сторону под ударяющую правую руку, удар левой рукой снизу в голову. Кровь брызнула маленькой струйкой изо рта. Есть контакт! Бонта повело резко вправо, и он непроизвольно встал одним коленом на настил. Судья остановил бой и открыл счет. Пока судья считал, вокруг установилась изумлённая тишина. Никто не ожидал от мальчика для битья такого удара.

Через пять секунд Бонт поднялся и судья скомандовал: «Бой!».

Безбашенные фанаты вновь взорвались дикими криками и воем. Обменявшись ударами с Бонтом, я понял, что для победы его нужно добить сильным ударом. Что я и сделал, взорвавшись серией ударов, в надежде, что хотя бы один раз я пробью. Бонта качнуло в сторону, и он упал на помост. Зал замер. И в этот момент зритель, сидящий в первом ряду, опомнившись, заорал во всё горло: «Б-о-нт! Порви его!». Резкий взмах руки соседа вновь погрузил его в «транс». Бонт поднял голову, мутным взглядом оглядел курсантов и процедил сквозь зубы:

– Давай, выйди и сам порви.

Курсанты взорвались истерическим дружным смехом.

После победы наш посредник сумел уговорить четырех финалистов вложиться в победу кредитами. А до этого все, кому он предлагал договорные бои, отказывали, ещё и обзывали сумасшедшими.

Отцу в первом бою финала противник достался слишком пассивный. Он сразу ушел в глухую оборону и никак не хотел атаковать. Я видел, как отец с силой развёл ему руки и точным прямым ударом в голову закончил бой. Толпа болельщиков выразила неудовольствие свистом и улюлюканьем. А некоторые курсанты кричали и обзывались, грозя прибить бедолагу.

Отец договорные бои разыгрывал как целое театральное представление. В начале боя он побеждал по очкам, потом слегка открывался, пропускал два удара и, получив «нокаут», падал на помост, дальше он изображал попытку встать и окончить бой победой.

Я же в начале боя позволял себя «избивать», затем имитировал активность из последних сил, а потом «обессиленный» уходил в защиту, огрызаясь одиночными ударами. Показывая противнику, что если он увлечется избиением, то я могу и ударить.

Один гад, чтобы показать свою крутость, во время боя стал показывать мне неприличные жесты. Кричал мне: «Вы, русские, ленивые и алкаши». Откуда только узнал мою национальность? Спинным мозгом почувствовал? Пришлось наказать. Этот наглец так ничего и не понял. После боя притащился требовать возврата кредитов. В начале истерики он шевелил своими распухшими чёрными губами, сыпля угрозами. Потом, сверкая глазами сквозь маленькие щелки, попытался на меня напасть. Пришлось сделать наглецу массаж ушей, потом грудного отдела, чтобы взбодрить сосудисто-нервные пучки и мышцы. Для улучшения лечебного процесса включил точечный массаж шейно-воротниковой зоны, стремясь проникнуть глубоко в мышечные ткани. После чего «пациент» достиг полного расслабления мышц и сознания. После необыкновенно старательного массажа он доброжелательно воспринял все мои доводы и обещал компенсировать проигранные ставки. В конце общения его уши так распухли, что напоминали лепёшки. Вы видели чебурашку? Так у него точь-в-точь.

Все-таки странные эти западные мифы о русских! Нация, имеющая самую большую площадь территорий и сумевшая защитить их, выигравшая все крупные войны, запустившая первой космический спутник и Юрия Гагарина – ленивая? А если бы мы не ленились? Весь мир бы вздрогнул! Может поэтому нас все и боятся? Ещё меня удивляет обвинение в том, что русские – это рабы. Рабы, которые только за двадцатый век совершили три революции и подмяли под себя фашистскую Европу? Три раза: «Ха! Ха! Ха!»

По итогам поединков я занял третье призовое место, отец – пятое. Мы проиграли только тем, кто заплатил. Отец был доволен. Придя от своих друзей, он высокопарно заявил:

– Радуйся, сын, некоторые базы первого уровня нам бесплатно поставят от корпорации за участие в финальных боях. Кроме того, по дешёвке, всего за тридцать процентов (!) от реальной стоимости, я достал семь баз второго и третьего уровня. Лично для тебя достал «Юрист» и «Программирование». Для себя – «Медик» и «Техник». И для нас обоих – «Рукопашный бой», «Тактика малых групп» и «Бронекостюм». Все с первого по третий уровень. Списанные, они немного устарели, но нам пойдут. Я выяснил, выше третьего не имеет смысла брать. Гранаты не той системы, – пошутил он.

Он имел в виду, что базы выше третьего уровня работают только с нейросетью.

– Ты не рассказывай, с какой скоростью происходит загрузка «баз» и какие знания получил, – посоветовал мне отец. – Зависть – опасное чувство, и ему легко поддаются некоторые люди, а для нас главное – время потянуть. Солдат спит – служба идет. Главное – держаться в середине, незаметность – наше все. Все же не Родину защищаем.

– Да понял я, понял, – ответил я.

Перед установкой нейрокоммуникатора пришлось прослушать курс лекций. Нам разъяснили, что нейросеть бесплатно ставится только ветеранам. А нам, молодым, достаточно нейрокоммуникатора, с помощью нейрокоммуникатора можно управлять вооружением, различной техникой, выходить в галонет, вести видеосъемку, загружать информационные базы со знаниями до третьего уровня включительно. Это чудо науки в виде черного пластикового нароста располагается за ухом. Состоит нейрокоммуникатор из нейромоста, внедренного в мозг, и коммуникатора. При сравнении нейрокоммуникатора с нейросетью выявляется значительное функциональное отставание первого. Это и слабый искин, и более сильная зависимость загрузки «Баз знаний» от интеллекта, и низкий обмен данными с мозгом, и невозможность установки имплантатов. При всех очевидных минусах нейрокоммуникатор выигрывает по ряду характеристик: возможность многоразового использования, простота в изготовлении и соответствие основным требованиям рядового наемника.

По правилам соревнований курсантам, занявшим первые десять мест в соревнованиях, нейрокоммуникаторы устанавливают без очереди. Счастливчикам сразу выдают считыватели «Баз знаний» и базы "Бронекостюм" и "Вооружение" первого уровня.

После лекций победители соревнований были направлены в медблок. Там нас уложили в медкапсулы и внедрили нейромост, а на следующий день вставили нейрокоммуникатор.

Перед глазами появился логотип корпорации «Нейрком», и развернулся полупрозрачный рабочий стол. Медработник посоветовал свернуть его и пойти поспать в кубрике. Исследованиями лучше заняться завтра, так как синхронизация происходит около суток. Пропустив двое суток после операции, я поставил на изучение базу "Бронекостюм" первого уровня. Через 23 часа запустил на установку базу "Вооружение". В среднем получилось, что на изучение одной базы первого уровня потребовалось около суток. Осторожно поинтересовавшись у других курсантов, я выяснил, что у многих на это уходит больше четырех суток. Я быстренько посчитал 6*24ч=144 часа, то есть около семи Земных суток на все базы первого уровня, которые есть у меня в наличии. Поэтому я решил сначала изучить все базы первого уровня, которые дал мне отец, а уж потом договориться с инструкторами о шестичасовых практических занятиях.

На практические занятия мы с отцом пришли в первой десятке. Второй уровень баз я начал изучать с «Программирования» в надежде оптимизировать свой нейрокоммуникатор. И не пожал об этом. Оказалось нейрокоммуникатор докладывает обо всех моих действиях ИСКИНУ станции. Более того, существует возможность стороннего перехвата управлением нейрокоммуникатора. Я сразу залез в настройки нейрокоммуникатора и обнаружил, что с моим уровнем баз это исправить не возможно. Я нашел отца и рассказал ему об этой проблеме. Оплатив доступ в галонет, мы на одном из форумов нашли решение. Там советовали для блокировки «нехороших» функций установить базу второго уровня «Программирование». После чего появится возможность открыть доступ специалисту для настройки. Специалист должен иметь изученную и сертифицированную базу «Программирование» третьего и выше уровня. Отец тяжело вздохнул, и мы пошли к медтехникам. По пути отец поведал, как познакомился с ними.

– Запали они на девчонок в моем кубрике, а там я такой весь крутой боец их охраняю, – с иронией рассказывал он.– Ну, они подкатили ко мне, вино принесли, закуску. В общем, хорошо посидели. Они и посоветовали, у кого и по какой цене можно купить информационные базы. С девчонками они теперь дружат, у них же нет побочных эффектов после инъекции.

Доступ в медблок для меня был закрыт. Отец отправился к своему знакомому, оставив меня рассматривать потолок. Скучать мне не дали снующие туда-сюда медсестры. Они с интересом разглядывали меня, прикалывались и подшучивали. В переводе на русский язык их шутки означали: «Кого же ты ждешь, Иван-царевич?». Я напускал туману и делал загадочный вид, чтобы как золотую рыбку подсечь клюнувшую на меня девушку. Отец вернулся очень быстро и протянул базу «Боевая медицина» первого уровня.

– Фамилия моя – Балбес, сразу не сообразил, – сказал он, – в кредит пришлось взять. Ну и программирование для себя взял. Спасибо, что подсказал.

И понеслась веселая жизнь: тренажер-симулятор пехотинца, физподготовка, затем полигон с полосой препятствий в бронекостюме. Милашки медсестры, зазывавшие меня в гости, ушли в прошлое, оставив приятные воспоминания и несбывшиеся фантазии.

Личного времени было немного, но всё же оно было. Мы с отцом тратили его на изучение баз. Каким-то образом отец договорился о разгоне. И мы один раз в неделю тайком приходили в медблок и проводили в капсуле всю ночь.

– Скорость обучения увеличилась почти в два раза и это замечательно, – сказал отец, – как только выучишь «Программирование» третьего уровня, пойдем покупать сертификат. Может программки какие установишь хитрые, заодно проведешь оптимизацию.

– Хорошо, поищу в галонете. Готовь кредиты – бесплатно здесь только первый бит, – сделав умный вид, ответил я.

Мы планируем какие-то дела, планируем программу действий на несколько лет. Однако, никто не может знать, что готовит нам Бог. Главное – верить, что иногда Бог забирает серебро, что бы взамен подарить золото. Вот только всякие изменения жизни связаны с тяготами, которые лягут на ваши плечи тяжким бременем. Вот и у нас планы через день поменялись кардинально.

Офис компании «Биоинжинеринг».

В кабинете начальника СБ находились два человека: Вице-президент компании «Биоинжинеринг» лысоватый крепыш Лер Винар, и начальник службы безопасности полковник Гарус, выглядевший этаким крепким сухощавым старичком. Кроме них в кабинете были ещё два аграфа: посланник клана «Сумеречная звезда» Фертониэль и заместитель главы клана тайной стражи аграфов Черониэль.

Лер Винар сидел молча, с расфокусированным взглядом, и, хмурясь, читал что-то, пришедшее ему на нейросеть. Полковник Гарус внимательно рассматривал аграфов. Те в ответ с бесстрастным выражением лица смотрели на него как на пустое место. Никто не торопился первым начать разговор. Неловкая пауза затягивалась.

– Гхы-гхы,– прокашлялся Лер Винар и направил взгляд на посланника.

Тот посмотрел на Лера и спросил:

– Быть может уважаемый Лер Винар расскажет нам, как прошли тестовые испытания вакцины Джоре на новобранцах с дикой планеты «Земля»?

– Испытания прошли успешно. Подопытные, у которых обнаружили ДНК близкую к генотипу Джоре, увеличили свои физические показатели от полутора до двух коэффициентов Эстера. Регенерация организма бесподобна. К сожалению, вакцина отторгается другим генотипом, вплоть до смертельных случаев. При сравнении ваша последняя разработка ХМ5768976 проигрывает по всем показателям. К недостаткам стоит отнести много побочных эффектов, наблюдающихся на третьем году службы. Психологическая неуравновешенность выявлена у 90% испытуемых, генетические изменения почти у 30%, много смертельных заболеваний на пятом году.

– Разрешите прервать вас, Лер Винар. СБ Империи Антран заинтересовались вашими разработками и высылают ревизионную комиссию. Если Император узнает, что мы предоставили вам украденную у него тридцать семь лет назад вакцину Джоре…

– Нас что, зачистят? – испуганно напрягся Лер Винар.

– Нет. Чистильщик не понадобится, если во время боевых испытаний вы проведете устранение подопытных землян с обязательным уничтожением генетического материала. Все должно пройти незаметно. Тем более, их не много. Всего семьдесят пять разумных.

– Хорошо, мы сворачиваем обучение этой группы. У вас ещё какие-то вопросы, посланник?

– Да, новый состав вакцины мы вам предоставили. От вас требуется провести испытание в ближайшее время на следующей группе землян. Мы надеемся, что наша совместная работа продолжится так же плодотворно.

После того как аграфы ушли полковник Гарус достал бутылку красного вина и молча разлил по бокалам. Когда они выпили, спросил: